2 Расклейка трехтомника 1973 года.
      3 На групповой фотографии четверо детей: В.Б.Ш. со своими братьями и сестрой. Виктор Борисович скорбит о том, что всех, кроме него, давно нет на свете. Старший брат (1889 г.р.) Владимир Борисович Шкловский расстрелян в 1937 году в ГУЛАГе, после третьего ареста; сестра Евгения Борисовна (1891 г.р.) умерла в голодном Петрограде в 1919 году; брат Николай Борисович (1890 г.р.) расстрелян в 1918 году как правый эсер. После гибели Жени и Коли осталось четверо малолетних детей, которых растили бабушка (мать В. Б., Варвара Карловна) и вдова Николая Борисовича. Виктор Борисович постоянно им помогал.
      37
      17.08.1972
      Дубулты. Латвия.
      Дорогой Никиточка.
      Твоё письмо из Гагр получил и очень ему обрадовался. Ты молод, море теплое, и ты любишь людей. Я проверил свою книгу об Эйзенштейне. Это хорошая книга, но ей подрезали ногти и вообще её можно было бы и лучше написать. Есть затянутости, есть недоговоренности. Вообще можно, вероятно, довести до совершенства стихи, а не прозу. Я её за это очень люблю. Ну, сверки отправлены, а в сентябре будут оформлены еще три тома. Оказалось, что при издании собрания сочинений и 50 тысяч и 100 тысяч оплачиваются одинаково.
      Ну, посмотрим. Во всяком случае в 1973 году у меня будет 20 + 110 листов издано. Надеюсь, что трехтомник выйдет так: первый том в январе-феврале и еще два в течение года. Всего будет, люблю считать, 130 листов. Что-то отойдет на приложение когда что было издано и т.д. Всё это - меньше трети моих книг. Не будет "Сентиментального путешествия", "Теории прозы", "Гамбургского счета", "Поисков оптимизма", "Минина и Пожарского". Готовлю томик сценариев. Остальное доиздашь ты.
      Здесь холодновато ночью, днем жарко. Широкий пляж на много десятков километров. Море холодное. Берег красивый: сосны, липы и даже (не много) каштанов. В Москве горели и может быть еще горят леса и торф. Подмосковье испорчено на десятилетия. В городе было дымно. Судя по статье в "Правде" эта беда на исходе. Тушат пожар с вертолетов, вызваны подрывники, горноспасательные станции (из рудников), десантники и т. д.
      Я здесь не работал, ходил по пляжу и, кажется, улучшил походку. Кланяюсь твоим друзьям и соседям.
      Мойте фрукты, мойте руки, юг - не игрушка. Постарайтесь съездить в горы. Гагры - это только подоконник Кавказа.
      Относительно нашей поездки в Македонию последних известий нет, но надеюсь, что поездка эта состоится.
      Серафима Густавовна1 болела аллергией. Сильно болела.
      Сейчас восьмой час утра, пишу, одетый в свитер, иначе было бы холодно.
      Очень-очень целую тебя. Не будь аскетом. Читай прозу и изучай мембраны.
      Твой как всегда дед Виктор Шкловский.
      Я тебя очень люблю.
      1 С. Г. Ш к л о в с к а я (1902-1982) - вторая жена В.Б.Ш. В предыдущем замужестве Нарбут. В дальнейшем - Сима.
      38
      24.03.1973
      Ялта.
      Дорогой Никиточка.
      Твое второе письмо с Сократом и Буддой получил. Всё хорошо, но не надо перенапрягаться. Великое прошлое ушло, возвращать его можно, только изменяя. Юность тоже пройдет, и её вернуть нельзя никак.
      У нас туманы. Переслали мне письмо из Сассекского университета, он в Англии, в Брайтоне. Он на берегу Атлантического океана. Зовут получить докторскую мантию. Спрашивают рост, объем груди, спрашивают о величине головы. Сенат университета утвердил мое избрание. Смеху-то сколько. Я не сдал в питерском университете ни одного экзамена. Занялся теорией сюжета потому, что об этом никто ничего не написал. Появилась, и не только на этом материале, формальная школа, потом структуралисты. Они сюжетом не занимаются, уверяя, что большая событийная форма не поддается науке. Это их наука имеет свой потолок. Если мне выпишут командировку, то я увижу средневековый ритуал посвящения в доктора1. Это выпуск университета, сбор всех его членов. Но мне 80 лет. Академическая наука консервативной страны поняла меня через 50 лет с чем-то. Целую тебя. Смотри вперед. Нравственность, её законы тоже изменяются. Буквы немы, слова бормочут. Книги говорят. Целую тебя. Ставь перед собой большие, невозможные задачи. Мысль доступна смелым.
      Живем в больших комнатах. Вороны проворонили меня, когда я жил на втором этаже. Сейчас они рядом сидят на дереве. Жизнь легко проворонить. Целую Люсю, Варю, Колю и тебя. Ты моя надежда. Всё будет хорошо, если нас не сожгут водородом. Лев Толстой стариком писал: "Мир может погибнуть. Только музыку жалко". Так ходи на концерты.
      Виктор Шкловский.
      1 Летом 1973 года В.Б.Ш. съездил в Брайтон и участвовал в обряде присвоения ему звания почетного доктора Сассекского университета, получил мантию.
      39
      01.04.1974
      Ялта.
      Ну вот и первое апреля!
      Начинали год и первого сентября и первого января. Начнем с апреля.
      Высокие мраморные облака. Сильный ветер. Утром прошла по ветви дуба серая непричесанная белка. Похожа она на муфту, но у муфты нет хвоста. Холодно, но поворачивает на тепло.
      Мариэтта Шагинян старается изо дня в день прочесть, вернее перечесть все старые книги и сделать из них новую, похожую на номер газеты.
      Я спал всю дорогу. Было три просыпки: Тула, Харьков, Запорожье. Поместили нас, по совету врачей, на первый этаж.
      Вороны (ты поручил им кланяться) прибудут со следующим ветром. А в общем хорошо.
      Уже есть розы, здесь они умеют пахнуть надеждами и не сразу опадать.
      Есть Балтер с женой, он мне рассказывал о тебе.
      Лотении перебирают листьями и путаются с олеандрами, холендроми1 и другими членами Союза Писателей.
      В комнатах чисто. В уборной грязно. До моря я еще не дошел. Личное мое давление 110/40, а должно быть 125/75, кажется так, или наоборот.
      Я тебя, Никиточка, очень люблю. Не бойся будущего. Не бойся в науке ошибок. Ошибки = попыткам. Это стрелки измерительных приборов пульсируют на циферблате.
      Всё хорошо. Дуб стоит крепко, он не лотения и не трепещет.
      Сплю без снотворного.
      Буду кончать или серединить очень печальную книгу о Толстом2. Она была начата как статья о доме, что стоит на Долго-Хамовническом переулке. Она пересеклась со "Смертью Ивана Ильича" и судьбой, как будто счастливой, Татьяны Львовны.
      Всё хорошо. Всё нужно пока из пересечения линий получается кривая, выражающая хотя бы предчувствие истины.
      Светлеет. Пока не теплеет - апрель. Море косо бежит в сторону Чехова и Гаспры.
      Твой верный дед, Виктор Шкловский.
      1 апреля 1974 года.
      1 Дмитрий Михайлович Х о л е н д р о - писатель.
      2 "Энергия заблуждения". Опубликована в 1981 году.
      40
      08.04.1974
      Ялта.
      Дорогой Никиточка!
      Сегодня 8 апреля, было 2 часа тепла.
      Начнем с того, что я поздравляю Колю с пятидесятилетием. Не шутя пишу, что в это время начинаешь жить.
      Я пока не пишу, а читаю. Думаю, и немного из того, что соображу, запишу.
      Вороны, которые утешали меня и встречали в Ялте, исчезли, а говорили, что они живут по сто лет. А они, вероятно, съели какую-нибудь упаковку и умерли, оплакивая друг друга. Мир памяти вашей, дорогие черные друзья. Но может быть вы еще воротитесь.
      Балтер болен. Мариэтте Шагинян 86 или 87 лет, или она хвастается. Она пишет, делает буквы с трудолюбием паука, делающего петли паутины. Показывала мне куски своего архива. Возит с собой! Но для работы. Сидит вспоминает годы 1917-1967.
      Береги себя, мой дорогой современник. Ты у себя и у меня главный в жизни.
      Придумал писать в маленькой повести о Толстом такое: "О чем старался не думать Толстой". Тема такая, о том, что оказалось главным. Он всё время строил ящики для жизни, которой не смел жить.
      Целую тебя и маму, и Колю, и всю квартиру. Будем жить, терпя погоду и свое неумение видеть будущее.
      Я здоров, но мне холодно.
      На юг надо ездить (весной) в шубе и в валенках.
      Витя Шкловский.
      Чистый понедельник, 1974 год. Ялта.
      41
      23.04.1974
      Ялта.
      Никиточка, дорогой!
      Вероятно, сейчас 23 апреля. Вчера упал в душе, наступив на гладкую и покрытую мыльной пеной поверхность. Это была изнанка коврика. Это был капкан, в который я попадаю второй раз. Ноги, руки, ребра, ключицы на месте. Я упал, как бы садясь. Тазовые кости целы, но дальше я чиркнул головой по изразцовой стене. У меня рассечена кожа на голове. Меня осмотрели сперва два доктора. Зашили кожу. Что на ней, я не видел. Меня осматривал вечером невропатолог. Все рефлексы на месте. Зрачки реагируют правильно, давление 130/80. Голова не болит. Стены не кружатся.
      Но меня уложили с правом вставать дня на два-три в постель. Жаль. Я в середине новой работы о Толстом. Она вдруг хорошо пошла.
      Погода сегодня с солнцем. Но желтое солнце плавает в холодном супе.
      8 мая будем в Москве, смотреть её ледниковый период. Читаю книгу Нильса Бора "Атомная физика и человеческое познание". Интересно, но надо на это время. Спокойное и без падений. Надо много учиться. Завидую, дорогой внук, твоей молодости и крутизне подъема теперешней науки.
      Целую Варечку, привет бабушке. Пускай она меня пожалеет. Как дела Коли? Второй том моего трехтомника вышел, третий в наборе. Но с вертикальным положением и устойчивостью системы "Виктор Шкловский" неважно.
      Твой дед В. Шкловский.
      42
      26.11.1974
      Ялта.
      Дорогой Никиточка: внук и друг.
      Пишу тебе, так как по тебе скучаю. Знаю, что письмо придет после моего приезда, но я пишу и чувствую, что ты рядом. Я хожу по комнате и по балкону. Молодой кот, получивший прозвище - фальшивый заяц лежит в моих ногах (не сейчас). Заяц, отец фальшивого, мирно умер, достигнув возраста 4 лет. Шишка на моем лбу почти исчезла. Под глазами синяки. Голова зажила. Мне только скучно. Сима трогательно ходит за мной. В доме живут шахтеры. ...
      Дуб мирно ржавеет.
      На улице ветер. Вороны иногда снисходительно посещают барьер. Горы утром в тумане. Сад за окнами пахнет осенним прекрасным запахом.
      Ночью мне не "снятся моря", я человек сухопутный, мне снится рукопись в Москве.
      Будь здоров, не бойся мыслить. Приучайся думать всегда - даже во сне. Ответит вдохновение, ошибки хорошо хранят сон. Они качают колыбель. Я скучаю по тебе.
      Поцелуй квартиру 126 на Петровке. Всё хорошо. Выздоравливаю. Буду карабкаться дальше.
      Приучайся думать, не сразу зачеркивая. Сама мысль - отрада.
      Будь счастлив, милый. Счастье идет как запах осени (и весны для тебя) полосами.
      Виктор Шкловский.
      Мы тебя целуем.
      Вступительная заметка и публикация
      Н. Шкловского-Корди, комментарии
      Н. Бялосинской.