- Все, что могу!
      Она царственным жестом указала на еду. Только тут я почувствовала, как проголодалась. По дороге Глеб останавливался возле какого-то придорожного кафе, но я наотрез отказалась идти есть и просидела в машине, пока мужчины не вернулись.
      Казалось, никогда я не ела такой вкусной яичницы. Дома я почти её не готовила, предпочитая подавать своим домашним что-нибудь основательное: плов, котлеты... Для Таньки это привычная еда, потому в ответ на мою похвалу она посмотрела на меня с подозрением.
      - Сто лет не ела яичницы!
      - Ради бога, приходи, я буду готовить её тебе хоть каждый день!.. Я хотела сказать, что правильно сделала, что приехала ко мне!
      - Знаешь, я представила себе, как буду одна слоняться по квартире, а потом не смогу уснуть...
      - Одна? Так вот ты о чем подумала! По-моему, ты не все понимаешь. Думаешь, бандиты упустили тебя с такой суммой и успокоились?
      - А что они ещё могут сделать?
      - Разыскать тебя, глупое создание! Они же понимают, что среди ночи ты с деньгами никуда не пойдешь, а, значит, именно ночью тебя и надо взять. Без шума и пыли, как говорили в известном фильме.
      - А откуда они узнают мой адрес?
      - Позвонят в свой родной город и спросят у директора торга - как её зовут, напомни...
      - Валерия Степановна.
      - Позвонят и спросят у друга-Валерии адрес Артема, который наверняка есть в документах. Все гениальное просто... Подскажи-ка мне телефон бабы Мани.
      - Какой?
      - Здрасьте, твоей соседке по лестничной площадке!
      - Зачем он тебе? - все ещё недоумевала я, но когда у Таньки такие глаза, с нею лучше не спорить; я покорно продиктовала телефонный номер.
      Подруга тут же перезвонила соседке, которая обычно целыми днями сидит на лавочке у подъезда и знает все обо всех.
      - Баб Маня, извините за поздний звонок. Это Татьяна, подруга Беллы. Я вас не разбудила? Детектив смотрите? Ой, простите!.. Сейчас как раз реклама? Тогда я успею спросить: вы не знаете, что с моей подругой? Третий день звоню - телефон не отвечает. С мужем в рейс поехала? А мне ни словечка! Не беспокойтесь, я вас не выдам! Приходили и тоже спрашивали? Вы и им сказали, что в рейсе? Нет, конечно же, не тайна. Просто в спешке она забыла мне позвонить... А они что? А вы? И обо мне? Большое спасибо! Еще раз извините за беспокойство. Спокойной ночи!
      Она положила трубку и снова позвонила кому-то.
      - Андрюша, ты все ещё один? Шучу. Если ты не передумал, я приеду. Не одна. С подругой. Можно? Я знаю, ты - старый развратник! Заедешь за нами? Ты мой дорогой! Только подъезжай не к дому, а к кустам напротив, где мы с тобой в прошлый раз на лавочке сидели, помнишь? И, пожалуйста, побыстрей. Мы тебя будем ждать.
      Она положила трубку и стала поспешно выключать повсюду свет.
      - Никого нет дома! В прихожей пусть горит, его с улицы не видно... Петька, если кто позвонит, скажешь, что ты меня любишь. Ну! Петенька, хороший мальчик, красивый, умный, прости, я больше не буду обзывать тебя глупым петухом. Ну!
      - Дорогая, я тебе люблю! - сочным басом гаркнул попугай.
      - Ты с ним прямо как с человеком, - подивилась я.
      - А что, он все понимает.
      Петька скосил на меня глаз и пробурчал:
      - Вор-рона!
      Танька всегда собиралась быстро, но сегодня, по-моему, она побила свои же рекорды. На ходу натянула джинсы. Набросила легкий свитерок.
      - Мне парик надевать?
      - Обязательно!
      Она вытолкнула меня из квартиры, а потом за руку потащила по лестнице, не давая воспользоваться лифтом. Если я, по её выражению, читала триллер, то Танька изучала боевик.
      А у меня, после того, как я все рассказала подруге, полежала в ванне и со вкусом поела, наступило странное состояние, словно я опилась транквилизаторами. Наверное, поэтому действия подруги я воспринимала, как иррациональные и вообще лишенные всякого смысла. Кому-то звонила, куда-то бежала, таща меня при этом за собой. Чего беспокоиться? Деньги-то вот они, при мне. А бандиты где? Кто их знает? Если меня что-то и волновало, так это здоровье Артема, который, по свидетельству тамошней медсестры, сейчас спал после наркоза. И подле него дежурила молоденькая сиделка... Нет, права Шедогуб, у меня таки едет крыша...
      Когда я наконец поняла, что ничего не понимаю, то есть Танькиной спешки и этого волочения меня по темным ступенькам с шестого этажа, я уперлась. Остановилась и пригрозила, что никуда дальше не пойду, если она не объяснит мне, что происходит?
      - Пожалуйста, не сейчас! - прикрикнула Татьяна. - Ты как капризный ребенок! Меня можно назвать паникером?
      Немного помедлив, я вынуждена была согласиться, что такого о ней не скажешь.
      - Тогда просто доверься мне и помолчи! Я тебе все объясню. Позже.
      Понятно, почему я заартачилась. Такой озабоченной я подругу давно не видела. Значит, она считала, что дело серьезное.
      На первом этаже Татьяна остановилась. Послушала, как лифт с каким-то пассажиром или пассажирами - пошел наверх и опять потащила меня к входной двери.
      На улицу мы с нею просто вывалились и броском пересекли двор, чтобы остановиться у дома напротив, где среди высоких, давно нестриженых кустов самшита, она наконец дала мне возможность перевести дух - усадила на лавочку.
      - Нас со стороны дома не видно, зато перед нами двор как на ладони, отдышавшись, довольно произнесла Танька.
      А я в слабом свете уличного фонаря, который мерцал где-то вверху вполнакала, как глаз больного динозавра, осмотрела свои новые босоножки. Как в такой гонке я не сломала каблук? Или собственную ногу. Определенно, Татьяну надо срочно выдать замуж, тогда на подобные эскапады у неё не останется времени.
      Артем Татьяну любил. По-братски. Может, находил в ней то, чего не было во мне: самостоятельности, смелости, отсутствия преклонения перед авторитетами... Подумать только, ещё совсем недавно я считала, что всякий человек старше меня, непременно умнее... Конечно, я имела в виду близких людей.
      Танька сидела молча, думала о чем-то своем, потому я её затеребила.
      - Теперь наконец ты можешь объяснить, почему мы неслись, как на пожар?
      - Скажи, а внешность этого Рафика ты хорошо запомнила? - не отвечая на мой вопрос, сама спросила подруга.
      - Да я вообще его не видела, только слышала голос.
      - А разве ты не говорила, что он, скорей всего, был в той машине, которая вас обстреляла.
      - Это сказал тот самый водитель, которого я выбросила из машины. А видела я одного Стопа - что его так зовут, знаю, опять-таки, со слов того же бандита - как он целился в меня из автомата и улыбался... Веришь ли, весь мой страх сразу куда-то делся, словно перетек в тихую ярость. Наверное, так чувствуют себя дуэлянты, которые, нажимая на курок, думают: "Или я его, или он меня!"
      - Ну и накрутила! Воистину, с кем поведешься, от того и наберешься. Твои романисты пробудили в тебе желание красиво изъясняться.
      - Будешь меня вышучивать, я тебе больше ничего не скажу!
      - Хорошо, не буду.
      Подруга погладила мою руку.
      - Ты и вправду натерпелась. Скажи мне кто-нибудь прежде, что обстоятельства вынудят Беллу Решетняк взять в руки оружие, я никогда бы не поверила! Наша тихоня, и вдруг пережила такое приключение!
      - Приключение? Разве для того я в рейс поехала?
      - Помню, зачем ты поехала: решить окончательно, разводиться тебе с Решетняком или нет?
      - Так вопрос вовсе не стоял, - не согласилась я.
      - Правда? Значит, я чего-то не поняла.
      - Мне только хотелось выяснить, - поспешила я ответить вопросительно-насмешливому Танькиному взгляду, - любит он меня по-прежнему или нет?
      - Ну и как, выяснила?
      Я вспомнила ночь в гостинице, так похожую на наши прежние, почти забытые ночи. В запале брошенное Артемом: "Я люблю тебя, идиотка!" И после всего этого - признание: "У меня были другие женщины!"
      - Не знаю.
      - Выходит, зря ездила?
      - Не зря. Я-то его люблю.
      - А как же...
      - Никак! Кроме Артема мне никто не нужен!
      Сказала и покраснела. Уж кому, как не Таньке, знать мои настроения последнего времени. Я даже попросила познакомить меня с кем-нибудь. В один из моментов, когда недовольство мужем выплеснулось наружу чуть ли не в крике: "Уж лучше бы он ушел к кому-нибудь!"... Интересно, что вспомнила я об этом только сейчас. Как мы бываем снисходительны к себе, и как не прощаем ничего обидевшим нас!
      - Понятное дело, раз ты из-за него собой жертвуешь... А если он скажет - после всего, что ты для него сделала - извини, Белка, я люблю другую женщину?
      По тону подруги я чувствовала, что она вовсе так не думает, тогда почему подшучивает надо мной?
      - Нашла повод для насмешек! - рассердилась я.
      - Заговорила о поводе! - почему-то завелась и Танька. - А подыскивать себе другого мужа, не разведясь с первым, это повод для насмешки?
      - Не вмешивайся, Шедогуб! Тоже мне, организовала ООО "Чужую беду руками разведу!" Сама выйди замуж и веди себя, как считаешь нужным!
      Это, конечно, удар ниже пояса. Какой змеей я могу быть, самой противно! К счастью, Танька не обиделась, а посмотрела на меня с сожалением.
      - Сколько я видела таких дур, как ты! Выйдут замуж и считают, будто приобрели себе в вечное пользование не мужика, а игрушку или живого раба: хоть бей, хоть голодом мори, хоть своей дурью изводи, все равно никуда не денется. Мол, чего церемониться с тем, кто весь сплошной примитив, в то время как сама - только высокие чувства и помыслы!
      Чего вдруг Танька стала разговаривать со мной в подобном тоне? Я почувствовала, что ещё немного, и мы с нею поссоримся. К счастью, как раз в это время невдалеке от нас остановилась машина и моя подруга поднялась с лавочки навстречу вышедшему из неё мужчине.
      - Андрей!
      Ее знакомый оказался высоким и худощавым, с коротко постриженными волосами. Его худоба, впрочем, не создавала впечатления хрупкости. Скорее, про таких говорят - жилистый.
      - Знакомься, Андрюша, моя лучшая подруга Белла Решетняк. А это Андрей Громышев. Правда, подходящая фамилия для милиционера?
      - Милиционера? - растерянно переспросила я.
      - А у вас есть причины бояться милиции? - тем же тоном переспросил Андрей.
      - Если я скажу "есть", то что вы сделаете - сразу арестуете? почему-то стала дерзить я.
      - Меня мудрено чем-нибудь шокировать, - усмехнулся он. - И я приехал лишь потому, что мне позвонила Татьяна Игоревна, а к ней я отношусь с огромным уважением.
      - Только лишь с уважением? - разочарованно поинтересовалась Татьяна.
      Ее милиционер так явственно смутился, что я даже его пожалела: такой он, видимо, суровый с преступниками, и такой уязвимый в области чувств. Зато Татьяна чувствовала себя, как рыба в воде.
      - Ладно, Андрюша, я больше не буду, не смущайся. Но и ты перед Белой крутого опера не разыгрывай. Я тебя позвала не уголовный кодекс ей рассказывать, а посоветовать что-нибудь дельное. Думаю, кроме тебя, моей подруге никто не поможет. То есть, для неё официальное обращение к органам правопорядка неприемлемо. Пока. Если ты мне хоть чуть-чуть веришь, то не сомневайся: до сего времени эта гражданка закон не преступала. А если сейчас у неё возникли трудности, то лишь по причине не зависящих от неё обстоятельств.
      - Все когда-то происходит в первый раз, - пробурчал этот занудный Андрюша, но тут же перешел к делу. - Прежде всего, почему вы ждете меня здесь, а не у тебя дома или хотя бы у подъезда?
      Глава тринадцатая
      - Я боюсь незваных гостей, - задумчиво проговорила Татьяна, устремляя взгляд куда-то за спину Андрея.
      Он невольно проследил за направлением этого взгляда, но, естественно, ничего особенного не увидел. У Татьяны привычка - вдруг посреди разговора замолкать и уставляться в какую-нибудь точку. Иной раз она вот так молча смотрит на пуговицу, галстук или иную деталь туалета своего собеседника, заставляя того ежиться и лихорадочно соображать, что у него с одеждой не в порядке?
      Впрочем, Андрея её задумчивость не смутила: то ли он успел к её заморочкам привыкнуть, то ли всерьез заинтересовался неожиданным звонком своей подруги.
      - Что же ты вытворила на этот раз? - терпеливо поинтересовался Громышев.
      - На этот раз? - теперь в разговор встряла я. - А что уже были и другие "разы"?
      - Так, всякие мелочи. Не отвлекайтесь, ребята, у нас мало времени, напомнила Татьяна.
      - Мало времени на что? - Андрей никак не мог понять, в чем дело, да и я откровенно недоумевала.
      Татьяна посмотрела на нас, как на двух несмышленышей.
      - Дело в том, что у этой молодой дамы, - она кивнула на меня, - в её молодежном рюкзачке упакованы большие тысячи рублей, на которые, кроме нее, претендуют ещё очень крутые мальчики.
      - На эти деньги не только я претендую, - сочла нужным пояснить "молодая дама", чтобы Андрей не подумал, будто я ограбила какой-нибудь банк. - Большая их часть принадлежит совхозу, а оставшаяся - нашей семье и семье ещё одного шофера. Умершего.
      Я невольно вздохнула, вспомнив Сашу.
      - Умершего естественной смертью? - решил уточнить Громышев. - Или насильственной?
      - Врач предположил обширный инфаркт.
      - О чем вы говорите? - не выдержала Танька. - У Беллы на хвосте бандиты. Они уже приходили к ней домой, а теперь могут прийти и ко мне!
      - У Тани богатая фантазия, - покачала головой я, - ей бы детективные романы писать.
      Сказала и осеклась: Татьяна ведь рассказывала, что Андрей как раз этим грешит. Еще подумает, что я на что-нибудь намекаю.
      - И что же она нафантазировала?
      - Представила себе провинциального бандита чуть ли не всероссийским паханом. Будто бы он среди ночи, в незнакомом городе смог разыскал вначале мой адрес, а потом и её. При том, что насколько я знаю, у нас ещё нет круглосуточной горсправки!
      - Официальной нет, - уточнила Танька. - Но если человеку за какой-то паршивый адрес предложить, скажем, сто долларов, то он из кожи вылезет, чтобы его раздобыть!
      - Ну ты и загнула, сто долларов! - не поверила я.
      - А что, им есть ради чего палить такие деньги, - не сдавалась подруга. - Кое-что они успели выведать у бабы Мани...
      - За доллары?
      Образ добродушной соседки, берущей деньги за пустяковую, как она думала, услугу никак не вязался с характером бабы Мани.
      - Деньги ей вряд ли предлагали, - рассудительно согласилась с моим молчанием Татьяна. - Она для этого слишком подозрительна. А вот на гражданской сознательности вполне могли сыграть. Рассказать какую-нибудь сказочку о том, что ты уехала куда-то, нечаянно захватив важные документы.
      Андрей слушал молча, лишь украдкой переводил взгляд с Таньки на меня, но мы в азарте не обращали на него никакого внимания.
      - Баба Маня знает, что я уехала ненадолго.
      Свою горячую речь подруга адресовала мне, потому что это я позволила себе усомниться в её рассудительности и знании криминальных тонкостей. Андрей молчал, а значит, как она думала, с нею соглашался.
      - Какие мелочи! Если опытный мошенник задумает человека обмануть, он такого накрутит, не захочешь - поверишь. Могли, к примеру, сказать соседке, что ты в город уже вернулась, а домой так и не явилась, только зря тебя у закрытой двери прождали. Мол, не скажет ли добрая женщина, у кого из подруг может остаться на ночь Белла Решетняк. Жалостливая старушка и назвала меня. Хорошо хоть адреса моего не знала. Но если надо, они и его могут найти, исхитрятся. Понимают, что с наступлением дня их шансы поймать тебя со всей суммой значительно уменьшатся...
      - А нельзя ли, милые подружки, - нарочито просительно проговорил Громышев, - рассказать все, что случилось с начала и помедленней?
      Татьяна некоторое время смотрела на левое плечо Андрея, а потом медленно произнесла:
      - Началось все с того, что Белка с мужем решила поехать в рейс...
      - Садитесь в машину! - вдруг скомандовал Андрей. - Сейчас, Таня, мы проедем мимо твоего дома. - Может, мне издалека показалось, но, по-моему, каких-то два мужика среди ночи решили читать списки жильцов твоего дома. Неужели ты оказалась права?
      - А ты до сих пор в этом сомневаешься? - съязвила Танька.
      Между тем Андрей медленно объехал по периметру двор, который со всех четырех сторон окружали многоэтажки, остановил машину в стороне от дома Татьяны и сказал нам:
      - Сидите тихо, я сейчас вернусь!
      Некоторое время мы молчали, а потом я спросила:
      - Таньк, где ты с ним познакомилась?
      Мы с Татьяной видимся довольно часто и обычно знаем о жизни друг друга все. Или почти все. Как же я должна была углубиться в свои переживания, что не узнала даже о таком знаменательном моменте жизни подруги, как знакомство с мужчиной. Судя по всему, с ним она довольно близка.
      - Как это, где? В газете, конечно... Господин Громышев принес в редакцию детектив собственного сочинения. Видимо, слава тезки Кивинова, автора "ментов", не давала и нашему оперу покоя.
      - И как, он оказался хорошим?
      - Андрей или детектив?
      - А одним словом нельзя ответить?
      - Увы. Андрей оказался хорошим, а детектив - плохим.
      - Понятно...
      И тут тишина как будто взорвалась. Раздался выстрел, другой, замелькали какие-то тени. В погашенных окнах квартир зажегся свет.
      Моя рука как будто сама по себе потянулась к сумке и открыла замок. Прикосновение к холодной стали пистолета странным образом успокоило меня, в то время, как Танька, сидящая на переднем сиденье, открыла дверцу машины и тревожно всматривалась вдаль, пытаясь понять, что у её дома происходит?
      Наконец она не оборачиваясь глухо произнесла:
      - Я не могу больше ждать! А вдруг ему нужна моя помощь?
      - Интересно, что ты сможешь для него сделать?
      Я бы, наверное, могла, но о том, что у меня есть оружие - целых два пистолета! - я не сказала Татьяне. Скорее всего, стрелял сам Андрей, но бежать сейчас кому-то из нас в темноту - пусть даже и с оружием - наверное, глупость. Мы не столько поможем, сколько навредим. Помогать профессионалу можно, разве что, по его просьбе...
      Не знаю, верно я рассуждала или нет, но Андрей приказал нам сидеть тихо, значит, нечего и высовываться! Какой я стала дисциплинированной, даже самой странно.
      - Послушай, надо же что-то делать! - опять заговорила Танька.
      Наверное, прежде я бы, как и она, вот так бесполезно нервничала, попыталась броситься на подмогу, чтобы ещё больше все испортить, а теперь за два дня я прошла целую школу жизни и потому терпеливо ждала. И попыталась успокоить подругу:
      - Давай ещё немного подождем?
      Я таки оказалась права. Некоторое время спустя появился Андрей, волоча за собой что-то, что я в темноте приняла за какой-то мешок. Оказалось, это был мужчина с руками, скованными наручниками. Громышев так и сбросил его недалеко от своей машины, распахнул дверцу со стороны водителя и протянул руку к чему-то между сиденьями - только тут я заметила радиотелефон.
      Он набрал номер и проговорил в трубку:
      - Татарчук! В Молодежном микрорайоне, в доме на углу Крымской и Черноморской мною пресечена попытка ограбления квартиры. Одного я задержал, а второй сбежал. Рост приблизительно сто восемьдесят пять сантиметров, в футболке и кожаном жилете. Подробнее разглядеть не удалось, темнотища, как у негра... В общем, ты понял. Вышли ребят, пусть прочешут район. И задержанного заберут. Очень мне нужно его возить. В конце концов, мой рабочий день давно закончился. Отстань, Татарчук, рядом со мною женщины!
      Он положил трубку и обратился к Таньке.
      - Ну и нюх у тебя, госпожа журналистка! В пору самой опером работать. Я не удивлюсь, если на этих двоих есть ориентировка...
      - То есть, ты считаешь, это наши местные воры, не приезжие?.. А я думала, это Белкины знакомые, с Севера.
      - Вряд ли. Но пусть Белла выйдет, посмотрит, может, лицо задержанного действительно ей знакомо?
      Я уже давно вынула руку из сумки - Танькин мент не должен догадаться, что у меня есть оружие - и покорно вышла из машины. Подошла к лежащему мужчине. Андрей осветил его лицо фонариком. Нет, этого человека я никогда прежде не видела. Да и кого я видела, кроме шофера, у которого я реквизировала машину, и другого бандита по кличке Стоп?
      Правда, издалека я видела ещё двоих, когда они выходили из белой "десятки" и шли к зданию больницы. Но теперь я смогла бы лишь сказать, что это было двое мужчин, никто из них не хромал, а один из двоих, скорее всего, жгучий брюнет...
      - Нет, я его не знаю, - покачала я головой, отметив про себя, что задержанный вовсе не без сознания, как я сначала подумала. Тогда почему же он лежит и не пытается бежать? Подумаешь, руки скованы! Вон я с детьми смотрела боевик, так там арестованный бежал прямо в наручниках... Ну и мысли приходят вам в голову, законопослушный редактор издательства!
      Я вернулась в машину. Андрей тоже сел на переднее сиденье, но дверцу распахнул так, чтобы держать скованного наручниками в поле зрения.
      Оперативники из его ведомства приехали быстро, задержанного забрали и что-то сказали Андрею, впрочем, не слишком повышая голос, вроде:
      - Видать, Андрюша, на двоих телок у тебя сил не хватает, вот ты и решил поработать на благо конторы.
      - Завистники! - довольно откликнулся Громышев.
      Теперь он сел с нами в машину, захлопнул дверцу и завел мотор. Если Татьяна оказалась права, и Андрею удалось захватить одного из тех, кто разыскивал квартиру, то теперь, наверное, мы могли бы вернуться к ней? Но свои мысли я оставила при себе, предпочитая смотреть, как Танькин мент ловко выруливает со двора.
      - Куда мы едем? - все же поинтересовалась я.
      - К Андрею ответила, - ответила Танька. - Пока его кореша не поймали второго, есть опасность, что он заявится ко мне.
      - И там его встретит Петька, - невинно напомнила я; "упертость" моей подруги скоро станут упоминать в легендах.
      - Ты зря смеешься! - воскликнула подруга. - Однажды Петька спас мне если не жизнь, то уж имущество точно.
      Я знала эту историю, потому промолчала, представляя Таньке рассказывать своему Андрюше, как к ней ломились воры, и как Петька своим хриплым басом - кого из прежних хозяев он копировал? - заорал хозяйке:
      - Что у нас на ужин, дорогая?
      Вынырнула я из омута своих печальных мыслей все на ту же тему, как там Артем, пришел ли в себя после наркоза, и когда наконец я смогу к нему поехать, когда услышала просьбу Татьяны к своему Андрюше.
      - А мне можно посмотреть твой пистолет?
      Речь шла о его огнестрельном оружии, как они говорят, табельном, но я отчего-то прыснула и заработала от подруги замечание:
      - Какая ты пошлая!
      Подумать только, я и рта не успела открыть. Но тоже принялась рассматривать поданный Андреем пистолет, который, по беглому осмотру, был близнецом того самого, что я изъяла у шофера белой "десятки".
      Подруга неловко приподняла в руке оружие.
      - Тяжелый!
      Мне захотелось рассмеяться: что бы она сказала о моем "макарове"! Я уже и не заметила, как стала считать пистолет своим. Знала бы Татьяна и её "бой-френд", что я таскаю в своем рюкзачке весь арсенал.
      И небольшой филиал Сбербанка...
      Через некоторое время мы сидели в квартире Андрея, пили чай и слушали речи Шахерезады. То бишь, мои.
      - В общем, мой муж со своим давним товарищем решили подзаработать...
      Лицо Андрея внимательное и сосредоточенное. Татьяна слушает с тем же интересом, словно и не ей недавно я рассказывала о том же самом.
      Я старалась не упускать ничего, рассказала даже о Льве Гавриловиче Могильном, который, выступая по местному телевидению, обещал бандитам серьезные разборки.
      Андрей кивал моему рассказу, но так, словно догадывался, что в понятие "не упускать ничего" я вкладывала свой смысл. То есть, по возможности, не упоминать о двух стволах, которые лежали в моем рюкзачке. В конце концов, один из них я заработала своим трудом!
      Это я заранее злилась, представляя, как он заставит меня их отдать.
      - Что ж, это можно понять, - кивнул Андрей моему рассказу.
      Что он понимает! Люди рисковали своими жизнями, вкладывали в дело свои деньги, добились, чтобы груз им отдали под реализацию, но с некоторой предоплатой, которая оказалась не по плечу нашим семьям, и если бы не друзья...
      - Мы занимали деньги, где только могли. Вон и у Татьяны тоже...
      - Эти вопросы интересуют налоговиков. Надеюсь, с ними вам не придется разбираться, - не слишком вежливо прервал Андрей мои многословные объяснения. - Но не могла бы ты пояснить, куда делся пистолет, из которого ты выстрелила в некоего Стопа? Вопрос о том, где взял его твой муж, временно опустим...
      Я так и знала! Я сразу поняла, что этот Громышев - служебная зануда...
      - Андрюша, - не выдержала и Танька, - ты не мог бы разговаривать с Беллой как мой друг, а не как работник правоохранительных органов?
      - Мог бы, - согласился он. - Только после того, как гражданка Решетняк сдаст мне свое незарегистрированное оружие.
      - Эх, ты! - разочарованно протянула моя подруга.
      - Никаких "эх ты"! - Андрей был непреклонен. - Пока Белла не совершила других противоправных действий, я ещё могу попытаться ей помочь.
      - Но ведь в городе бандиты!
      - Во-первых, это вовсе не аксиома. А во-вторых, выходит, ты не доверяешь мне и считаешь, что твоей подруге придется защищать себя самой?
      - Я тебе доверяю, - вздохнула Танька и с участием взглянула на меня, как бы говоря: "Я сделала все, что могла, но отдать оружие придется!"
      - Можно мне пойти в ванную? - покорно спросила я. - Пистолет у меня в сумке, а там всякие вещи интимного характера.
      - Ради бога! - радушно развел руками Андрей.
      Если считать пистолет системы "вальтер" вещью интимного характера, то я милиционера почти не обманула. В конце концов, это мой трофей! Я сама добыла его!
      "Макаров" я отдала Андрею с тяжелым вздохом, который должен был означать, что я отдаю последнее...
      В это время кукушка в кухонных часах прокуковала два раза.
      - Все, девочки, спать! - проговорил Андрей. - Утро вечера мудренее.
      - И больше ты мне ничего не скажешь? - удивилась я.
      - Утром! "Утро начинается с рассвета!" - пропел он.
      - Видишь, какие у нас менты несерьезные? - развела руками Танька. Так и тянет заняться их воспитанием!
      - За чем же остановка? - шутливо удивился Андрей. - Один мулла, три рубля денег, головка сахара - и делу конец!
      - О чем это он говорит?
      - Мы с ним на днях смотрели один старый фильм. "Аршин мал алан" назывался. Там герой эту присказку все повторял. Уговаривал героиню выйти за него замуж. Вот и Андрей говорит то же самое.
      - А ты?
      - А я думаю.
      - Смотри, Татьяна, - трагически прошептал неслышно подкравшийся Андрей, который зачем-то уходил в другую комнату, - уведут меня блудницы вавилонские.
      - Пусть только попробуют!
      Против ожидания, я заснула, едва коснувшись подушки, хотя Танька с Андреем, почему-то не закрыв дверь, все ещё переговаривались в соседней комнате.
      Глава четырнадцатая
      Утром в квартире Андрея позже всех проснулась я. От телефонного звонка. Хозяин, оказывается, чуть свет ушел по делам и теперь звонил Татьяне. Она унесла аппарат на кухню, чтобы не разбудить меня, но я уже все равно проснулась. И поплелась к Таньке.
      - Как спалось?
      Было видно, что подруга чувствует себя на этой кухне, как у себя дома. Видимо, до обращения к мулле этим двум людям осталось совсем немного.
      Кухня, как и вся квартира, оказалась довольно большой, что никак не соответствовало моим представлениям о жизни ментов, почерпнутых из детективных романов.
      - Твой Андрюша, смотрю, человек обеспеченный. У одного - двухкомнатная квартира.
      На мне все ещё сказывалось совковое воспитание - не больше девяти квадратных метров на одного. Эту норму, возможно, обоснуют наши правнуки.
      Но Танька моему вопросу не удивилась.
      - У них здесь большая семья жила. Брат и сестра разъехались по разным городам, отец давно умер, а мать, прежде чем уйти на тот свет, пролежала парализованной пятнадцать лет.
      - А жена? Он был женат?
      - Нет. Андрей считал, что не имеет права взваливать подобное бремя на какую-нибудь женщину.
      - Но теперь-то ничего не мешает привести в эту квартиру женщину. Ту, которую он хотел бы иметь своей женой. Тебе неясно, кто эта женщина?
      - Он говорил мне об этом.
      - И чего ты тянешь?
      - Наверное, я в разведенках засиделась. Зауксилась, как молодое вино.
      - Это о девушках так говорят. А вы себе льстите, мадам! Не зауксилась, а закуксилась. Зато меня учить - тебя хлебом не корми! Все проповедовала про то, что настоящих мужиков надо ценить. Что же, Громышев к таковым не относится?
      - Решетняк! Чего ты ко мне пристала? Не терпится меня замуж выдать?
      - Не терпится. Тебе давно пора иметь детей. Да и Андрюше тоже.
      - Белла, как человек, который старше тебя...
      - Ага, на сорок шесть дней.
      - Вот именно, ты ещё в мокрых пеленках лежала, а я уже пешком под стол ходила...
      Это наша обычная разминка. Так мы с Танькой спорили ещё в институте.
      - Неважно, кто старше, важно, кто умнее.
      - И по великому уму ты в девятнадцать лет родила?
      - Зато я уже и думать забыла о горшках, пеленках - о том, что тебе только предстоит!
      - Ладно, нашли тему для разговора. Лучше скажи мне, чем ты собираешься заняться? - наконец посерьезнела Татьяна.
      - Мне нужно пересчитать деньги. Отделить ту часть, которая причитается бухгалтерии совхоза. Потом то, что нужно отдать семье Саше. И нам с Артемом то, что останется...
      - Хорошо, - согласилась Танька, - я тебе помогу. Вот только на работу звякну, что задерживаюсь... Да, я все никак тебе не расскажу главную новость. Андрей звонил в тот город, куда вы возили клубнику. Нет у них никакого трупа!.. То есть, трупы, наверное, есть, но свеженького, с дыркой во лбу, увы...
      - Как так, нет?
      - А ты хотела, чтобы был? Тогда извини, что я тебя разочаровала... Андрей сказал, что насчет выстрела в лоб, скорее всего, идея того самого Рафика... С другой стороны, как он мог знать, что ты встретишься с кем-нибудь из его людей?