Мой внутренний голос вдруг прошипел зло: "Посмотрите на эту суперменшу! Из-под волчьей шкуры, которую она пытается на себя напялить, торчит дрожащий заячий хвост!"
      Да, я трусиха, и боюсь, как все, но я зла. Ох, как я разозлилась на тех, кто посмел, не считаясь со мной, кроить мою жизнь по своей мерке! Попытались убить моего мужа! Они пожалеют об этом! Пусть даже я погибну... Ну, нет, не хочу об этом и думать! Лучше подумать о чем-нибудь классическом. Вроде того, что кто к нам с мечом придет...
      А вот мысль о том, что Артем может не очнуться, не давала мне покоя, потому и я все время теребила его.
      - Тема! Темка, ты меня слышишь?
      - А... что? - он мучительно выкарабкивался из забытья.
      - Помнишь, я тебе говорила, что у нас есть корректор Лина Гнилозуб?
      - Да...
      - Представляешь, Танька зовет её Лина Кариес.
      Что за дурь из меня лезла? Муж истекал кровью, а я продолжала его тормошить.
      - Темка, Тем, а знаешь, как дети без тебя скучали? Особенно Антошка. Он как-то сказал мне на днях: "Галя говорит, что наш папа деньги кует. Пусть бы он лучше получал зарплату, как все, и почаще был дома..."
      Слезы навернулись мне на глаза при одном воспоминании, как я приготовилась прощаться навеки с Артемом и воспитывать детей одна. Я смахнула их украдкой, чтобы очнувшийся муж моей слабости не видел.
      - Козел! Господи, какой козел! - еле слышно пробормотал он.
      - Кто козел, Тема?
      - Я козел, я! - он резко повернулся и застонал. - Напридумывал себе бог знает что, забросил дом... тебя, детей... Думал, ты меня разлюбила... Недостоин я такой женщины...
      - Я тебя никогда не разлюблю, слышишь! Ты самый достойный из мужчин. Лучше тебя нет! Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу! Кто будет воспитывать наших детей? Им нужна отцовская рука...
      Я больше не могла сдерживать слезы, и теперь просто слизывала их, резко смахивала рукой - они мешали мне смотреть на дорогу.
      Так долго ждала я второго поворота, что едва не проскочила его. Но теперь ехала не останавливаясь, только на ходу спрашивала у редких пассажиров:
      - Где больница?
      Они показывали руками и что-то кричали вслед, но я ничего не слышала, и поймала себя вдруг на том, что я шепчу... молитву! Завзятая атеистка умоляла: "Господи, сохрани жизнь Артему! Сделай так, чтобы его рана оказалась несмертельной! Все остальное я исполню сама!"
      Странная молитва получалась. Не то просьба, не то требование, но по-другому я не умела, а сейчас и не хотела. Мне нельзя было расслабляться, ибо мне нужны были немалые силы на будущее...
      Я подъехала прямо к больничному крыльцу. Быстро выбросила из сумки все вещи, прикрыла деньги газетой, продела руки в ремни и приспособила сумку на спину вроде рюкзака.
      Пистолет я тоже взяла с собой. Я ещё не знала, как буду выбираться отсюда, но на всякий случай к дороге домой уже приготовилась. Мой "ветряк" - легкая куртка из плащевки - имел глубокий внутренний карман, так что "макаров" в нем не очень заметен.
      Артем опять потерял сознание, так что мне теперь предстояло самое трудное.
      Глава десятая
      - Тема! Темушка! Очнись, мы приехали!
      - Непослушная! - он мутным взором ухватился за меня, как за ориентир по эту сторону сознания. - Я же говорил тебе, не останавливайся... Уходи прочь с этой дороги!
      - Мы уйдем, обязательно уйдем, только немного позже. Сейчас тебя перевяжут, сделают укол, и мы поедем дальше! Тема, помоги мне, давай постараемся вместе дойти до врачей...
      Конечно, я врала, какая там перевязка! Ему наверняка нужна операция, но сейчас главное пробудить его сознание, заставить хоть немного продержаться.
      Господи, как я намучилась с металлической плитой - она оказалась такой тяжелой, и у меня никак не получалось одной рукой придерживать дверцу кабины, а другой вытаскивать её. В конце концов, я сдернула её вниз, и она, падая, едва не расшибла мне ноги.
      Артем с превеликим трудом вылез из кабины и, пошатнувшись, тяжело навалился на меня. Как же мне вложить в его сознание нужную нам версию? Ведь как ни крути, а без помощи милиции мне не обойтись. По крайней мере, в той части, которая касается безопасности моего мужа.
      - Темка, я сейчас позвоню в милицию и все им расскажу, слышишь? Вернее, не все, а то, как тебя обстреляли какие-то неизвестные. Ты расскажешь, что у тебя пытались отобрать фуру. Пусть милиция поставит "камаз" на свою стоянку.
      - Я не понял, - он остановился, словно врубился ногами в землю и с трудом шевелил языком, - для чего это нужно?
      - Для твоей безопасности. Если бандиты поймут, что тебя опекает милиция, то побоятся сунуться...
      - А ты? Что ты задумала, Белка? - от беспокойства за меня у него на мгновение даже голос обретает прежнюю твердость.
      - Я отвезу домой деньги, расплачусь с совхозом и вернусь за тобой.
      - Сумасшедшая! У тебя ничего не получится! Что сможешь ты, неопытная девчонка, против профессионалов?
      Что он имел в виду - профессионалов-убийц или профессионалов-бандитов широкого профиля?
      - "Попытка - не пытка. Правда, товарищ Берия?" - пробормотала я дурацкую присказку.
      - Что ты сказала?
      - За девчонку, конечно, спасибо, а вот насчет того, смогу ли я чего сделать, это неизвестно. Смогла же я их отогнать. Часа полтора, по-моему, они держались поодаль. Значит, меня боятся? Да, если хочешь знать, они просто глупые и жадные, прут как быки на красное и думают, что все сойдет им с рук!..
      Но никто моих слов уже не слышал, потому что Артем опять потерял сознание. Как раз в тот момент, когда мы с ним перешагнули - точнее сказать, переползли - порог приемного отделения больницы.
      Конечно, такую тушу - Артем весит в полтора раза больше меня - я не смогла удержать, и потому упали мы с ним вместе.
      Придавленная неподъемным телом мужа, я лежала на полу и передо мной будто крутили калейдоскоп из человеческих конечностей: кто-то прибегал, кто-то убегал, так что сколько-нибудь связную картину я смогла представить себе несколько позже.
      Сидевшая за столом медсестра увидела, как в открывшуюся дверь медленно протискивается фигура высокого плотного мужчины, навалившегося на плечи с трудом удерживающей его женщины. Медсестра даже не успела открыть рот, не то, что выскочить из-за стола, как оба завалились на пол. Потому она первым делом побежала за подмогой.
      Вернулась медсестра с мужчиной тоже в белом халате, и уже вдвоем они приподняли обмякшее тело Артема, чтобы я могла подняться, а подбежавшие на зов врача две здоровые тетки-санитарки уже переворачивали Артема на спину и укладывали на носилки.
      - Что с ним? - спросил врач, щупая пульс.
      - Огнестрельное ранение.
      Санитарки от удивления едва не выронили носилки, которые врач проводил недоумевающим взглядом.
      - Огнестрельное? А он - кто?
      - Шофер-дальнобойщик. Нас обстреляли какие-то бандиты.
      - Вы его родственница?
      - Нет, попутчица. Он обещал подбросить меня до Мало-Степанца.
      - И вы не можете сообщить данные о нем.
      - Шофер представился как Артем Решетняк. Так что, если он не пошутил, значит, это его подлинное имя.
      "Прости, Темушка, - я мысленно попросила у мужа прощения. - Нельзя признаваться, что я - твоя жена. Тогда меня оставят с тобой, милиция станет допрашивать, а мне надо во что бы то ни стало увести за собой бандитов. Только тогда я смогу быть спокойна за твою жизнь!"
      - Погодите, - врач обернулся ко мне, - все равно мы должны сообщить о происшествии в милицию. Наверняка они захотят что-нибудь уточнить.
      - Конечно, - согласилась я. - Если хотите, я сама могу им позвонить. При вашей девушке.
      Я кивнула на медсестру.
      - Шура, проследи! - распорядился врач и повернулся, чтобы уйти.
      - Минуточку, погодите! - я догнала доктора, наверняка спешащего к раненому и сунула в карман его халата пачку пятидесятирублевок. Тех самых, которые я должна была истратить для лечения Саши. Ему не понадобилось, а вот его другу... - Этому шоферу наверняка что-то будет нужно: лекарства, сиделки. Пока сообщат его жене, пока она сюда доберется.
      - Вы платите за незнакомого человека?
      И тут дал себя знать тот самый столбняк, который частенько нападал на меня в трудные минуты. Я просто лишалась какой бы то ни было сообразительности. В самом деле, случайная вроде попутчица. И вдруг такие широкие жесты...
      - Я... Э... Так получилось, что я немного знаю его жену...
      - Мне все понятно! - лицо медика исказилось презрением.
      По его глазам, как по открытой книге можно читать, что он себе напридумывал. С шофером в рейс отправилась его любовница, а теперь она, как говорится, рвет когти, чтобы жена не застукала. Хороша штучка!
      - Мы сделаем все возможное, - сухо проговорил он и пошел прочь, выказывая осуждение мне даже своей спиной.
      Сделай, дорогой, пожалуйста, сделай! Если бы только я могла рассказать тебе все!
      Глаза у доктора хорошие. Он сунул было руку в карман, чтобы отдать мне деньги, но в пылу гнева забыл их достать. Он и без денег сделал бы для Артема все возможное, это правда...
      Но время меня поджимало, и я вернулась в приемное отделение. Теперь все мои последующие действия будут направлены на обман честных людей, тут уж ничего не поделаешь. Потому я обратилась к строгой медсестре Шуре как послушная гражданка, жаждущая оказать помощь местной милиции.
      - Девушка, говорит вам что-нибудь фамилия Могильный?
      Хорошая, кстати, фамилия. Особенно для того, кто с экрана телевизора грозит бандитам, обещая воздать им за преступления. Я готова заранее уважать такого человека, хотя именно теперь встреча с ему подобными для меня крайне нежелательна.
      - У нас в районе несколько Могильных, - удивленно ответила она.
      - А из них кто-нибудь работает в милиции? Каким-то начальником.
      - Есть Могильный Лев Гаврилович - начальник районного уголовного розыска, - пояснила Шура.
      - Вот его номер мне и наберите.
      Девушка стала крутить телефонный диск, не заглядывая в справочник.
      - Лев Гаврилыч, это Шура Горовая из районной больницы. У нас тут такое! Шофера привезли с огнестрельным. Не нашего. Его обстреляли где-то поблизости. Наверное, и к нам эта преступность, в смысле, мафия, уже добралась. Есть свидетельница. Вместе с раненым ехала. Попутчица... Передаю трубку!
      - Гражданка, - сообщил мне строгий голос, - мы должны снять показания...
      - Но я почти ничего не видела, - нехотя отозвалась я. - Ар... шофер приказал мне сесть на пол, когда началась стрельба... Мне только показалось, что машина, из которой нас обстреляли, ещё в городе стояла недалеко от фуры, и шофер называл пассажира Рафиком...
      Вот так накрутила! Но не скажешь ведь, что это имя я подслушала у кабинета директора. Однако, произнесенное для начальника угрозыска, оно произвело эффект, какого я не ожидала.
      - Как вы сказали - Рафик? А вы случайно не запомнили номер машины, в которой... он сидел.
      Еще бы не запомнить! Эта машина последние пару часов только и делала, что торчала перед моими глазами! Если им нужен номер - пожалуйста! Я продиктовала.
      - Подождите полчаса, я к вам подъеду.
      - Но я тороплюсь, я и так потеряла уйму времени.
      - Это ненадолго.
      - Хорошо, подожду, - вроде согласилась я.
      Случайно взглянув в окно, я увидела, как знакомая белая "десятка" медленно подъехала к больнице и остановилась прямо у передних колес нашего "камаза". Разумная предосторожность. Теперь шофер, без их ведома, не сможет отъехать от здания больницы. Тем более, что он и так без сознания...
      Опять меня понесло! Странно, что в такие минуты мною овладевает какая-то лихость, прежде мне вовсе несвойственная. Уже не думается об опасности, о том, что я так мало умею - не считая двух-трех приемов самозащиты, показанных мне в свое время Решетняком. Наверное, это как раз то самое состояние, о котором циркачи говорят "кураж".
      Тем временем из белой "десятки" вышли двое мужчин и подчеркнуто неспеша пошли к дверям больницы. А я уж подумала, что они так и не решатся выйти на свет.
      Тоже нарочито равнодушно я пошла к выходу. У меня одна надежда была на то, что эти двое не видели меня в кабине фуры. Очень слабенькая, кстати сказать, надежда.
      - Женщина! - закричала мне вслед дотошная Шура. - А вы куда уходите?
      - Ваш Лев Гаврилович сказал, чтобы я его подождала, - сообщила я бдительной медсестре, - но в туалет-то я сходить могу?
      - Для посторонних - туалет во дворе, - кивнула в противоположную сторону Шура, - через другой выход!
      Я готова была расцеловать медсестру: это как раз то, что мне нужно. Их выход - это и мой выход! Как там говорила Валерия Степановна - им сам черт ворожит? Выходит, не только им!
      Однако, рано радоваться. И уж тем более расслабляться.
      Как только я оказалась вне поля зрения медсестры Шуры - не приведи господь, ещё следом потащится! - я бросилась совсем в другую сторону. Мне нужно было успеть обежать здание больницы с другой стороны, чтобы до возвращения пассажиров, с тыла, подойти к столь любимым мною белым "жигулям".
      Бежала я быстро, но отмечала про себя, что почти сразу же почувствовала одышку. Эх, Белла Решетняк, легкоатлетическая надежда тренера, где же твоя спортивная форма? Отяжелела. Скажешь, оттого, что родила? Так когда это было! Девять лет назад. А ты так и не позаботилась о своей физической подготовке. С другой стороны, у меня есть оправдание: я не собиралась участвовать в бегах на кубок супермена...
      Хорошо, что возле "десятки" стоял небольшой серый фургончик - в больницу привезли хлеб. Потому и к "жигулям" мне удалось подкрасться незаметно и почти не нагибаясь. А то я уже готовилась некоторый отрезок пути преодолевать ползком.
      "Макаров" я вытащила заранее и теперь, удерживая его одной рукой, второй открыла дверцу искомой легковушки. Шофер её, похоже, волновался. Вон как вытянул шею вслед ушедшим товарищам. Сейчас я его успокою. Ведь для того мы, женщины, и рождаемся на свет, чтобы смирять волнение чересчур нервных мужчин.
      - Куда ты лезешь.., - прямо-таки грубо начал возмущаться он, но тут же замолк, потому что я показала ему ствол пистолета и, проскользнув на сидение, прижала дуло к короткой мощной шее.
      - В твою машину лезу, милок! - ласково проворковала я и, вроде невзначай, щелкнула предохранителем. - Так что ты её быстро заводи. Поедем, красавец, кататься!
      Слова сыпались из меня как горох. То ли это воздействие просмотренных ранее боевиков, то ли все ещё давал себя знать уже упомянутый кураж, но я вела себя так, словно это вовсе не я, а кто-то отчаянный в моем несравненном облике.
      Шофер нервно сглотнул слюну, боясь пошевелиться.
      - Не бледней. Включай задний ход. Так, медленно выезжай на дорогу. Где ты сдавал на права? Купил, что ли! Включай вторую скорость, теперь третью... Гони, я сказала!
      Машина стала стремительно удаляться от здания больницы. Я оглянулась: те, двое бывших пассажиров, выскочили на крыльцо и даже какое-то время пытались бежать следом за нами. Ну, борзые! Это ж надо, пытались на своих двоих догнать легковой автомобиль последнего поколения!
      - Ой, а про друзей твоих мы и забыли! - скорбно вздохнула я и взглянула перед собой на дорогу - где-то вдалеке навстречу нам пылил милицейский "уазик". Я почувствовала, что теперь сама бледнею. Не хватало еще, чтобы шустряк Лев Гаврилыч поломал мне всю малину. Обманщик! Сказал, что приедет через полчаса, а прошло всего минут пятнадцать. - Съезжай с дороги!
      Кажется, под дулом пистолета мой водитель потерял всякую сообразительность. Хорошо, что я заметила эту узенькую проселочную дорогу, а вот там чуть подальше - мостик. Под ним мы немного и переждем.
      Но это я так думала, а у щофера бандитов, оказывается, в голове забродили совсем другие мысли. Он свернул на ту дорогу, что я приказала, и взмолился:
      - Не убивай меня, я про тебя никому не скажу!
      Идиоты, только по себе обо всех и судят. Он решил, что я свернула сюда нарочно, чтобы вдали от посторонних глаз избавиться от него.
      А я проводила взглядом удаляющийся хвост машины Могильного и ткнула пистолетом в застывшего от страха водителя.
      - Возвращайся на дорогу. Да разворачивайся, ну что ты такой тупой! Не видишь, милиция поехала на встречу с твоими подельниками. Она их, наверное, и подвезет, а нам с тобой такая встреча ни к чему, понятно?
      - Понятно, - облегченно выдохнул он.
      Мы опять поехали по той же дороге. Авось, успеем убраться отсюда до того, как мент Могильный со всеми разберется. И кого надо похоронит. Шутка!
      - Куда мы едем? - спросил шофер, косясь на пистолет.
      В принципе, я могла бы обойтись и без него, но мне хотелось ещё кое-что у него узнать.
      - В Мало-Степанец. Знаешь, где это?
      Он кивнул. Я сняла с плеч сумку и поставила её у ног.
      - Эти проклятые деньги мне всю спину отдавили!
      Пистолет я так и держала у его шеи, а свободной рукой достала несколько пачек денег и показала ему.
      - За этим вы охотились? Если разобраться, всего лишь бумага, а такой красивый парнишка, как ты, рискует из-за них жизнью. Или вы не считали риском нападение на безоружного шофера? Мол, ничего страшного, ему пулю, а вам - деньги. Так, я тебя спрашиваю?!
      Он дернулся. То ли от испуга, то ли от попытки что-то сделать, и мне опять пришлось упереть в его шею ствол, который я как раз собралась отодвинуть, чтобы рэкетир маленько отдышался.
      Понимание пришло будто извне. Наверное, оттого, что сейчас все мои чувства обострились, как никогда. Я сунула руку под его пиджак и обнаружила плечевую кобуру. Так и есть, пистолет! Только гораздо легче и изящнее моего.
      Вот тебе и профессионал! Ведь это именно такими, как он, и пугал меня Артем. Сидел, мальчонка, прикидывал, когда можно будет оружием воспользоваться, но не смог скрыть своего напряжения даже от такого дилетанта, как я.
      - А ты коварный! - укоризненно сказала я; достаточно спокойно сказала, хотя страх если и не накатывал на меня волнами, то где-то у глубине моего естества все ещё пытался попискивать.
      В отсутствие Артема я вовсе не чувствовала себя так же уверенно, как при нем. Но держалась на понимании, что на карту поставлены две наших жизни плюс благосостояние нашей семьи.
      - Твое оружие конфискуется, - между тем продолжала я воспитывать бандитского шофера. - При повторной попытке несанкционированных действий стреляю без предупреждения.
      Все-таки сказываются на моем лексиконе многочисленные детективы молодых авторов, которые мне приходится читать по долгу службы. Воздухом криминала я уже не только дышу, но его и выдыхаю.
      Однажды я даже выстрелила в человека. Однако, теперь я вовсе не уверена, что смогу это повторить. Если, конечно, северная "козаностра" не будет меня провоцировать.
      И тут как раз мой заложник нагло заявил:
      - Все равно ты от Рафика не уйдешь! Он таких шуток никому не прощает.
      Ишь чего удумал, пугать своей бандой!
      - Значит, главаря вашего зовут Рафик. Это по имени автобуса, что ли?
      - Сама ты автобус! - почему-то обиделся он.
      А в меня будто бес вселился. От волнения, что ли, я разыгрывала перед бандитом крутую вумен.
      - Наверное, его полное имя Рафаэль?
      - Нет, просто Рафик.
      - Тогда ты, видимо, Уазик?
      Он не ответил. Размышлял о чем-то своем. Мужчины-авторы в фильмах и книгах обожают изображать женщин трусихами. Если они что-то героическое и делают, то лишь случайно, в приступе отчаяния. Так что сейчас я, следуя стереотипу, должна была бы сжимать пистолет обеими руками и в конце концов от страха позволить мужчине себя обезоружить, силой моим пистолетом завладеть. Но отчего-то я уверена, что умру, а оружие из рук не выпущу!
      - Откуда ты взялась? - вдруг спросил бандит.
      - Из Чечни, - выпалила я первое, что пришло в голову.
      - Женщина-снайпер! - кивнул он. - Тогда понятно, почему ты с одного выстрела Стопа завалила. Он ещё успел крикнуть: "Баба!". Рафик подумал, в предсмертном бреду. Хотя от пули в голову не бывает никакого бреда. Мы же знали, что дальнобойщик приехал один...
      - Завалила? - вроде равнодушно поинтересовалась я, а к горлу моему подступила тошнота. - И куда же вы его дели? С собой возите?
      - Зачем - с собой, - пожал плечами шофер, - в лесополосе оставили. Рафик сказал, вернемся, похороним.
      - А если он только ранен? - с надеждой спросила я.
      - Какое там, ранен! Наповал. Я - не доктор, а сразу понял: с такой дыркой во лбу не живут. Да не только лоб - весь затылок разворотило, пришлось у речки останавливаться, кровь в машине замывать. Рафик брезгливый...
      Я чуть было в панике не вскочила с сиденья. Ведь именно здесь, на этом самом месте сидел проклятый убийца по кличке Стоп, которого я якобы завалила... Мамочка!.. Не думать! Надо просто об этом не думать!
      Что он такое говорит? Послушать его, так я убила человека! Скромный редактор издательства, которая и оружие в руках сроду не держала. Прежде. И ведь Артем сказал: пальни не глядя. Я и пальнула. Или я нечаянно в него прицелилась?
      Моя хваленая агрессивность начала таять как снег под солнцем. Еще немного, и я стала бы плакать на плече у бандита. Не расслабляться! Он своими страшилками хочет просто вывести меня из равновесия.
      - Вылезай! - приказала я Уазику и ткнула в него пистолетом.
      - Как, на ходу? - попытался возмутиться он.
      - Если живым, то на ходу, а для мертвого я, так и быть, сделаю остановку.
      Испуганно взглянув на меня, бандит предпочел больше не спорить, но все-таки успел притормозить, выскакивая из машины на обочину.
      Я успела перехватить руль, хотя и не так ловко, как это делают в боевиках артисты. Машина несколько раз вильнула по дороге, пока я как следует не угнездилась на сиденье и нажала на газ.
      Я убила человека! Я убила человека! Сквозь мои собственные истеричные вопли прорезался странно спокойный внутренний голос: "Лучше, конечно, чтобы они убили Темку. Или тебя..."
      Теперь милиция станет меня разыскивать... Минутку, а откуда она узнает, что это сделала я?.. Если и не меня, то наверняка вот эту белую "десятку" - ведь я сама добросовестно продиктовала её номеру Льву Могильному. Судя по телефонному разговору, голос у него довольно молодой. Значит, он человек энергичный - вон как на встречу со мной мчался! Объявит эти "жигули" в розыск, так что пользоваться ими вряд ли мне удастся. Надо попытаться хотя бы уехать отсюда подальше...
      Опять мои мысли, мои скакуны, поскакали не в ту сторону. По какой статье меня будут судить, когда поймают? Превышение необходимых пределов обороны?
      На сиденье рядом со мной запикал мобильник. Я включила его от нечего делать.
      - Пузырь! - кричал в трубку разъяренный мужской голос. - Ты куда подевался, мать твою...
      Я выключила его, обидевшись за мать моего знакомого теперь водителя, и набрала справочную "09".
      - Девушка, будьте добры, телефон Орловской райбольницы.
      Монотонный девичий голос пробубнил мне номер.
      - Приемное отделение! - откликнулся знакомый голос.
      - Шура, раненому с огнестрельным операцию уже сделали?
      - Операция ещё идет, - доложила Шура. - Большая кровопотеря... А это кто спрашивает?
      - Дед Пихто! - ответила я и выбросила телефон на дорогу.
      Какая я стала грубая, и это вместо "спасибо"! Бедный Темка. Одно у меня было утешение, что наркоз все ещё действовал, и он не испытывал боли.
      Глава одиннадцатая
      Изо всех сил я старалась не думать о раненом муже. Мне нельзя было сейчас распускать нюни и поддаваться слабости на радость врагам. Я не сомневалась, что они так просто от меня не отвяжутся...
      Какой мощный двигатель у этой "десятки"! Так и подмывает увеличить скорость. Но если меня остановят "гаишники", я пропала. Без документов, на угнанной машине... Одна надежда, что Лев Гаврилыч ещё только собирается объявить эту машину в розыск.
      Первый пункт ГИБДД я проехала без остановки и облегченно перевела дыхание. Зато километров через двадцать офицер-гаишник помахал мне полосатым жезлом: остановись!
      Делая вид, что подчиняюсь его жесту, в последний момент я нажала на газ и мощным рывком бросила машину вперед. Доигралась! Теперь меня будет преследовать ещё и дорожная милиция!
      Интересно, погонятся они за мной? Вроде, погони пока нет, но где гарантия, что из очередных кустов кто-то не бросится мне наперерез? Да, недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах... Только я начала привыкать к этой машине, как плохие люди вознамерились её у меня отобрать.
      Надо и мне прятаться в кусты. То есть, уходить с оживленной трассы, чтобы посетить очередной сельский населенный пункт. Дело в том, что у меня появилась кое-какая мыслишка, которую я могу воплотить в жизнь вдали от от пунктов ГИБДД и любопытных сыщиков...
      Подходящий населенный пункт назывался "п. Черноморский". Ну, что такое "пэ" я догадалась - по идее, это поселок. А вот Черноморский. Что за шутники назвали так селение, находящееся не в одной сотне километров от Черного моря? Может, он от слова Черный Мор?.. Ну, о чем я опять думаю?!
      Теперь мне вновь приходилось расспрашивать местных жителей. На это раз - где у них универмаг?
      "Десятку" я оставила недалеко от этого центра черноморской торговли, в глухом переулке. Даже с ключом зажигания. Если её угонят, ещё лучше. Может, кому-нибудь она больше пригодится, чем друзьям Рафика.
      Универмаг - огромное двухэтажное здание. Вряд ли такой магазин был нужен поселку Черноморскому. Скорее, это просто отрыжка все то же, ещё советской гигантомании: у кого выше клуб, у кого больше элеватор...
      В этом сельском универмаге чего только нет. Наверное, за это надо сказать спасибо налоговой инспекции. Теперь она строго следит, чтобы оплачивался каждый квадратный метр площади магазина, так что лишнюю содержать становится невыгодным. Кафе соседствует с часовой мастерской и пошивочным ателье... Хорошо хоть от самого универмага ещё осталось два отдела и оба функционируют.
      На первый взгляд есть все, что мне нужно. Даже парик. А то я уже было подумывала, что мне придется менять цвет волос в парикмахерской. Каким путем я изменю свою внешность, неважно, основное условие - она должна быть изменена кардинально. Ибо, до родного города мне ещё долго добираться, а как иначе я могу уйти от бдительного глаза начальника угрозыска Могильного и мафиози Рафика?
      Какое это оказывается удовольствие - примерять парик! Мама подобные порывы осуждала. Ненатуральные волосы оскорбляли её чувство прекрасного. А я слушалась свою маму. Почти во всем.
      Пробовал ли кто-нибудь из вас в один момент менять свою внешность? Ничто не делает это так быстро, как парик. Раз, и ты блондинка. А до того была шатенкой. И вот уже больше не узнаешь себя в зеркале. Джентльмены предпочитают блондинок!
      - В нем вам дашь не больше восемнадцати, - польстила мне продавщица.
      Восемнадцать, не восемнадцать, а лет семь он точно мне сбрасывал. И, как порой случается, в такой вот провинции парик удивительно хорошего качества.
      Решено, парик мне идет. Зато вся остальная одежда теперь вступила в противоречие с ним. Как если бы голову приставили к другому телу.
      Не попробовать ли примерить ещё одну вещь, которую мне так и не пришлось носить - мини-юбку! Наверное, никто не поверит, но пощеголять в мини мне почти не удалось. Замуж вышла рано, забеременела, а потом мама уверила меня в том, что замужней женщине не к лицу так оголяться. К тому же, по её мнению, мини - мода простонародья, а мне больше шли классические вещи.
      Теперь, поскольку я уходила в подполье, мне к лицу все, чего я прежде не носила. Иными словами, то, что не подходило Белле Решетняк, к лицу её белокурому двойнику.
      Когда я вышла из примерочной в мини-юбке, продавщица ахнула. Она уже поняла, что со мной ей повезло, и теперь полностью была на моей стороне. Иными словами, если я хотела полностью перемениться, она со всем тщанием приготовилась мне в этом помочь.
      Юбка, несмотря на свои крохотные размеры, оказалась дорогущей. Все-таки в один момент я не могла и внутренне перемениться в соответствии со своим новым обликом. Как говорила моя подруга Танька, меня жаба душила платить такие бабки за кусочек материи. Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса! - это уже цитата моего папы - свобода дороже.
      А к этому бесценному лоскуточку - тоже фирменную футболку.
      - Это чистый коттон! - верещала над ухом продавщица.
      Или она не знала, что такое "коттон", или ей резало слух отечественное слово хлопок...
      Из чего они там в Европе делают этот коттон. Стоило нам с Темкой зарабатывать деньги, чтобы тратить их на средней паршивости тряпки! А к ним - босоножки на такой огромной платформе, что упади с нее, поломаешь ноги.
      Я поймала себя на внутреннем диалоге молодой модной женщины с жадной сварливой старухой.
      Продавщица прямо-таки порхала вокруг меня, предлагая модные аксессуары: сумку-рюкзак, которая, по большому счету, уже вышла из моды, какие-то солнцезащитные очки, которые делали мое лицо похожим на какой-то восточный тип.
      Все безумно дорого, и в другое время у меня бы таки дрогнула рука. В любое другое, но не сегодня. И я, не колеблясь, купила этот молодежный прикид.
      Выходя из магазина, я бросила взгляд на зеркальную витрину. Там отражалась девица лет двадцати, этакая длинноногая герла. Девушка-вамп! Интересно, бывают такие? Вот только держалась она чересчур скованно. Как-то не по возрасту. И не по модному прикиду. И руку все норовила опустить вниз, будто хотела одернуть задравшуюся юбку.
      Наверное, мне всегда хотелось так одеваться, но все время мне в этом кто-то мешал. А потом прошло и само время. Или не прошло?.. Теперь взгляд понахальнее, спинку прямее, легко покачиваем бедрами... Нет, определенно в мини-юбке нужно родиться. Я родилась в макси. Но ничего не поделаешь, придется учиться. Такое впечатление, будто у меня ноги разные. По крайней мере, правая нога явно косолапит.