- Гадай, не гадай, а труп вполне ещё может всплыть. Уазик сказал, что они его в лесополосе оставили.
      - Ты прямо мазохистка какая-то! - рассердилась Танька. - Не понимаешь, чем для тебя могут обернуться эти шуточки?
      - Шуточки? Может, и насчет раны Артема я пошутила?!
      - Насчет раны Артема Андрей тоже выяснил, - понизила голос подруга. Действительно, он потерял много крови. Но пулю ему вынули, и за жизнь раненого больше не опасаются. Скажу больше: он пришел в себя.
      - Слава богу!
      Я кинулась к Татьяне и стала её целовать.
      - А меня-то за что? Скажи спасибо орловским медикам... Ну что, будем мы считать деньги или нет?
      Я уже взялась за свой новый рюкзачок, чтобы одним движением перевернуть его - Татьяна настелила на полу газеты и предложила складывать деньги на них - как вдруг вспомнила, что у меня в сумке пистолет бандита, которого я называла теперь Уазиком. О нем я подруге не обмолвилась, намереваясь и дальше про оружие молчать. Кто знает, на что пойдет Танька из лучших побуждений. А мы с Артемом в своей истории ещё не поставили точку...
      Потому я вынула из рюкзачка пачки денег и нарочито небрежно отбросила его в сторону.
      - А что это у тебя там бомкнуло? - поинтересовалась Танька.
      - Да так, балончик с дезодорантом, - сказала я и на всякий случай продемонстрировала его.
      - Показалось, что-то тяжелое, - проговорила она.
      Я дала посмотреть ей наружное дно рюкзачка, обитое металлическими уголками. Ты посмотри, как на неё действует знакомство с ментом! Старой подруге не верит!
      Наверное, Танька почувствовала происшедшую во мне перемену, к которой я сама ещё только привыкала. Но вот этого, кроме меня, ещё никто не знал. Я вновь, как в юности, влюбилась в него. В собственного мужа!
      Куда-то ушли мои обиды на Артема. Появилось понимание. И желание бороться за свою семью, как ни патетически это звучит.
      С кем бороться? С самой собой. С матерью. Думаю, это я виновата в том, что в последнее время она усилила нажим на меня. Она почувствовала во мне неуверенность, слабину, о чем теперь не могло быть и речи.
      Держись, мой раненый герой! Твоя жена закончит наши общие дела и приедет к тебе, чтобы выходить до полного выздоровления...
      Эк, я загнула! Можно подумать, Артем станет возражать.
      Я поднялась с пола, по которому были разложены кучки денег, без особого пиетета перешагнула через них и направилась к телефону, на ходу напомнив Таньке:
      - Наш долг тебе не забудь забрать.
      Подруга так увлеклась пересчетом денег, что на мое замечание только согласно кивнула. Спросила о другом:
      - Кому звонить собралась?
      - Жене Саши, - вздохнула я. - Она до сих пор не знает о смерти мужа. Я слишком увлеклась собственными переживаниями.
      - Что же в это странного, - задумчиво пробурчала Татьяна, отмечая что-то в нашем с нею черновике, - её муж теперь может и подождать.
      - Танька! - возмутилась я. - Что ты несешь?
      - Прости. Но, как я понимаю, первым делать надо отложить долю Ковалей. Похороны, то да се. Она же ещё за телом мужа поедет...
      Сердце у меня засбоило. Сообщать такую новость жене, да и вообще кому бы то ни было, мне ещё не приходилось.
      Насколько я себя знаю, чем дольше я готовлюсь к неприятному разговору, тем труднее мне он дается. С каждой минутой в таком случае я волнуюсь все больше, так что в конце концов забываю половину из того, что хотела сказать. Именно поэтому на экзамены в институте я всегда ходила одной из первых...
      - Доброе утро, - проговорила я в трубку машинально и тут же будто онемела: какое же оно доброе, если я собиралась сообщить жене Саши такую страшную весть.
      - Доброе, - небрежно отозвалась она. - Вы уже вернулись? Быстро.
      - Я вернулась.
      - Понятно, - хмыкнула Лилия, - а Саша с Артемом теперь месяц будут ждать, пока эта хитрож...я Валерия решит наконец с ними рассчитаться. Хочешь я угадаю? Она стала уверять, что у неё пока нет наличных денег. Вот только что были, но пришлось срочно отдать. А сама то, что получит, пару раз прокрутит, чтобы уж потом, с барского плеча...
      - Лиля, - перебила я, - понимаешь, дело в том... Саша не приедет.
      - У него появилась другая семья?
      В голосе Лилии прозвучала насмешка.
      - Саша умер.
      Второй раз я произносила эти слова близким людям Саши и второй раз удивлялась, как они странно на мои слова реагировали.
      Смерть почти всех застает врасплох. Как бы мы к ней не готовились. Возможно, поэтому, когда она приходит, люди зачастую говорят вовсе не то, что должны были бы сказать и делают не то, что хотели бы сделать.
      Наверное, поэтому Лилия не ахнула, не заплакала, а саркастически заметила:
      - Твой Артем, конечно, не мог зайти ко мне и лично сообщить. Побоялся, что я обвиню во всем его?
      Дежурной шуткой у Саши было сообщать, что имя Лилия в переводе с греческого означает - змея. Наверное, в этом была доля правды. О чем первым делом подумала эта женщина? Кто виноват. И уже для себя решила - напарник мужа.
      - Артем не зашел к тебе, потому что его в городе нет.
      - Где же он?
      - В больнице. Артем тяжело ранен.
      - Отстреливался от милиции?
      Я не часто сталкивалась с Лилией, хотя и знала, что в её привычках всем говорить гадости. Но чтобы даже в такую минуту?! "Будь хоть ты умнее", - мысленно сказала я самой себе и спокойно ответила:
      - Его ранили бандиты.
      - Бандиты? Не придумывай! Сейчас ты ещё расскажешь, что они напали на вас и отобрали все деньги!
      Я держалась изо всех сил, уверяя себя, что Лилия просто не может прийти в себя от такого известия.
      - Да пошли ты её подальше и повесь трубку! - посоветовала сидящая на полу Танька: пересчитанные деньги она складывала по десять тысяч и перевязывала их аптекарской резинкой.
      - Ты что, у неё муж умер! - прикрыв трубку, шепнула я.
      - А лучше бы она, - покачала головой Татьяна.
      - Нет, деньги я привезла, - так же спокойно пояснила я Лилии. - Саша перед смертью успел сделать все необходимые расчеты, так что я сейчас их пересчитаю, долю, причитающуюся совхозу отложу, и привезу тебе твою часть. Ты когда будешь дома?
      Кажется, Лилия поняла, что в моих глазах выглядит уже законченной стервой: выходит, на неё произвела впечатление не смерть Саши, а возможная потеря денег.
      - Извини...
      Она всхлипнула и стала говорить уже другим тоном:
      - Я же говорила: бросай ты свои рейсы! Детей определили, в доме все есть, а ну как в дороге что случится? Как накаркала!.. А что случилось с Артемом?
      - Вчера в сельской больнице ему сделали операцию. Извлекли пулю.
      - Как я поняла, тебя при этом не было?
      - Мне надо было привезти деньги.
      - И ты оставила мужа одного? Из-за каких-то паршивых денег?
      Я только открыла рот, чтобы ответить этой хамке, как у меня перехватила трубку Татьяна. Оказывается, она уже некоторое время стояла подле меня и слышала все, что говорила Сашина супруга.
      - Лилия Борисовна? - спросила она медовым голосом.
      - Александровна, - растерянно поправила та.
      - Я так поняла, вам деньги за этот рейс не нужны?
      - Почему - не нужны?
      Она все ещё не могла понять, кто с нею говорит.
      - Тогда какого же хрена ты издеваешься над женщиной, которая, рискуя своей жизнью, приехала в город, чтобы отдать деньги тебе и ваш с мужем долг совхозу! Да, она оставила раненого мужа в больнице, а могла бы плюнуть на эти самые деньги - пусть пропадают - и сидеть возле него. Лучше бы поинтересовалась, почему умер твой муж!
      - Разве это так важно? Его ведь все равно не вернешь.
      - Ну, ты и гадина! - не выдержала Танька. - Передаю трубку Белле, у меня нет терпения разговаривать с такими бабами!
      - А вы считаете, что я должна биться в истерике? - сказала Лилия, услышав мое "алло". - Выть во весть голос?
      - Я так не считаю, но есть же какие-то правила приличия...
      - Хорошо говорить о приличии, имея здорового красивого мужа, который не забывает выполнять свои супружеские обязанности. А если бы он месяцами к тебе не прикасался?
      - Лиля!
      - Ладно, молчу! Тело мужа где оставили?
      - В морге, - я назвала город.
      - Ясно. Деньги можешь привезти через два часа - я ненадолго схожу на работу.
      Она повесила трубку.
      Странно, что такой добрый и отзывчивый человек, как Саша, так долго жил с этой женщиной. Ей бы бабой Ягой где-нибудь в дремучем лесу работать. Яд из неё прямо так и каплет. Или человек привыкает и к яду?
      - Расстроила тебя эта гадюка?
      Подруга сочувственно улыбнулась мне с пола. Судя по самой большой кучке, как раз теперь она откладывала эту самую долю совхоза.
      Расстроила Я в таких случаях думаю, что человек судит о других по себе и успокаиваюсь, но тут... Мелькнула даже подлая мыслишка, что теперь, к счастью, наши семьи ничего не будет связывать.
      Татьяна подошла и обняла меня за плечи.
      - Разрешите доложить, пани дальнобойщица, все ваши деньги подсчитаны и, согласно вашему списку, разложены!
      Саша в самом деле был человеком обстоятельным. В папке, которую я взяла из фуры, было рассчитано, кому, сколько и за что причитается, так что нам с Танькой досталась сугубо черновая работа.
      Даже с учетом трех отбракованных Валерией ящиков, сумма оказалась выше запланированной. Увы, один из главных инициаторов предприятия уже не нуждался ни в каких деньгах.
      Долю Саши, вернее, Лилии, я хотела увеличить за счет нашей , но Татьяна этому воспротивилась.
      - Погоди, ты доктору сколько отдала? А сколько ещё потребуется, чтобы поставить твоего дальнобойщика на ноги? А на восстановление машины? То-то же. Ты же сама сказала, что несовершеннолетних детей у Саши не осталось. Живут отдельно, обеспечены. Себе на похороны Саша заработал, а отдавать деньги этой крысе? Она все равно не оценит, и твой широкий жест примет как должное. Успокойся, Решетняк, у тебя двое детей, и им до совершеннолетия ещё далеко...
      Я поймала себя на том, что не шибко и упираюсь. Где мои былые безоглядность и щедрость с размахом? Что это во мне проснулось? Прижимистость нищего? Я приняла Танькины слова как должное. И она произнесла их не колеблясь. Словно всегда была такой жестокой и недоброй... Нет, нельзя так говорить о друзьях. Просто Таня всегда ненавидела хамов, и она не считала, будто в трудные моменты их нужно прощать...
      - Ой, я забыла тебе сказать, - спохватилась Татьяна, - с деньгами в совхоз ты поедешь на милицейской машине. Только предварительно позвони в бухгалтерию, чтобы деньги у тебя приняли побыстрее.
      Она посмотрела на часы.
      - Шевелись, через пятнадцать минут подъедет Андрей.
      - Считаете, это может быть опасным?
      - Честно говоря, Андрей так не считает. Но я убедила его, что береженого бог бережет. Рафик и компания вполне могут поджидать тебя у входа в администрацию совхоза. Рюкзачок из рук вырвали, и прости-прощай! Ведь для них не секрет, из какого совхоза пришел груз?
      - Не секрет, - согласилась я.
      Андрей - он приехал на милицейском "уазике" - подвез меня к дирекции совхоза. И, открывая мне дверцу, пошутил:
      - Я сегодня впервые в роли инкассатора. Волнуюсь.
      Сегодня он был в форме капитана милиции. И когда вел меня к кабинету главного бухгалтера, некоторые встреченные нами работники совхоза сочувственно мне улыбались.
      - Что у нас за страна! - цокнул языком Громышев. - Хлебом не корми, дай пожалеть преступника!
      - Это я - преступник?
      - Нет, конечно, но они-то об этом не знают.
      - Думаю, это у нас ещё с революции.
      Андрей даже остановился от неожиданности.
      - В каком смысле?
      - Тогда наши предки не то, что нарушили закон, вообще поставили все законы с ног на голову В глубине души возможного наказания побаивались, потому и жалели тех, кто все-таки "влип"...
      - Интересные у тебя выкладки, - покачал он головой. - Да, я не сказал тебе, что проконсультировался с коллегами-экономистами. Так вот, они считают, что ваши "многие тысячи" для крупных рэкетиров - копейки.
      - Одна старушка - десять рублей, а десять старушек - сто, пробормотала я.
      - Что? А ты в том смысле, что так говорил убийца из анекдота? Да, девчонки, с вами не соскучишься! Ну иди, я тебя в коридоре подожду.
      - Неудобно как-то, - растерянно проговорила я.
      - Неудобно сидеть вдвоем в почтовом ящике!
      - Ты имеешь в виду, секретное предприятие?
      - Я имею в виду обычный почтовый ящик!
      Главный бухгалтер совхоза так обрадовался наличным деньгам, как будто я вернула долг лично ему.
      - Спасибо, милочка, вы нас так выручили! Мы уже дожили до того, что людям зарплату натурой выплачиваем. Не своей продукцией, так досками, мукой. Как в каменном веке, ей-богу! Сидели в такой яме, а тут вдруг - луч света в темном царстве.
      - У вас, наверное, по литературе пятерка была?
      - Откуда вы зна... а, не обращайте внимания, это эйфория при виде наличных денег!
      На звон монет - или на шуршание купюр - в кабинет заглянул директор.
      - Уже вернулись? Не ожидал, честное слово, не ожидал!
      - Зачем же тогда товар нам давали?
      - Сочувствовал вам в глубине души. Вообще-то у честных людей редко получаются такие сделки. Тут зубы надо иметь ого-го какие!.. Подумал, чем черт не шутит, когда бог спит?.. И вы, значит прорвались! А где ваш сердитый муж? Кстати, чем он был так недоволен?
      - Он никогда прежде не брал денег в долг. А сейчас муж в больнице.
      Я опять повторила вслух то, что сама и так знала, но странно, что произнесенное событие как бы снова ударило меня по нервам.
      - Что-то с сердцем? Желудок?
      - Бандитская пуля.
      Директор с бухгалтером засмеялись, но осеклись, глядя на мое напряженное лицо. В волнении я просто не подумала, что невольно цитирую героя известной комедии.
      - Что, в самом деле? - подивился директор. - Так это вас ждет в коридоре милиционер?
      - Меня.
      Опять они подумает неизвестно что! И я уточнила:
      - Это муж моей подруги.
      - Понятное дело. Такие деньги!.., - протянул директор. - Слушай, Федорович, мы с тобой по телику американские боевики смотрим, а у нас в городе, оказывается, такое происходит!.. Ты поторопись, прими у женщины деньги. Давай я расписку подпишу... Кстати, ваш муж брал груз вместе со своим напарником. С ним, надеюсь, ничего не случилось?
      - Он умер.
      - О, господи! Его застрелили?
      - нет, на нервной почве у него случился инфаркт.
      Директор так и застыл с ручкой в руке. Я подождала, пока он поставит свою подпись. Странно, что бухгалтер никого из подчиненных не вызвал, пересчитывал деньги сам. Купюры в его пальцах так и мелькали. Он тоже нарушал закон, пока жареный петух его не клюнул. Зато я вон какая умная стала...
      Уже закрывая дверь кабинета, я услышала, как главбух философски говорил директору:
      - Люди гибнуть за металл!
      Я подошла к Андрею как раз в тот момент, когда он, закончив разговор, прятал в карман кителя мобильник.
      - Как у нас нынче технически подкована милиция!
      - Ага, размечталась! Это мой личный телефон.
      - Наследство получил?
      - Ты будешь смеяться, но это в самом деле так.
      Он опять распахнул дверцу машины и, заметив, что я невольно оглянулась, хмыкнул.
      - Вы, гражданка Решетняк, отныне можете спать спокойно. Ваши враги повержены в прах!
      - Что-то сегодня все говорят со мной каким-то особо торжественным языком.
      - Наверное, оттого, что события с тобой происходят глобальные.
      - Например? - насторожилась я.
      Мне больше не хотелось шутить. Даже тот факт, что я за всех нас расплатилась с совхозом, почти не принес мне облегчения.
      - Например, те двое грабителей, которых вчера совершенно случайно задержали возле дома Татьяны, никакого отношения к твоему делу не имеют. То, что я одного из них задержал, а опергруппа взяла второго, просто совпадение. Это как раз тот случай, когда новичок, - в нашем случае Таня впервые делающий ставку в тотализаторе, на произвольно выбранного коня, вдруг выигрывает, опровергая все прогнозы знатоков и игроков. Или человек, впервые увидевший рулетку, ставит не глядя на "зеро" и срывает банк...
      - Я не поняла, для чего тебе такое длинное вступление?
      - Просто я объясняю самому себе, как получилось так, что вчера наш отдел задержал двух гастролеров, которые уже несколько лет числились в розыске, и которых не могли взять прежде опытные опера, которые специально готовили операцию по их задержанию.
      - Надеюсь, это единственное, что так тебя завело?
      - Не скажи, - Андрей помедлил. - Не знаю, что заставило меня посмотреть сводки ГИБДД по нашему городу за прошедшие сутки в разделе дорожно-транспортных происшествий. И что, ты думаешь, я в них прочитал? Некие "жигули" девятой модели красного цвета вчера, около двадцати одного часа, на большой скорости проломив ограждение виадука, рухнули вниз на железнодорожное полотно. Трое пассажиров скончались на месте. Четвертый пока в реанимации, но, по мнению врачей, шансов у него нет...
      - Зачем ты мне это рассказываешь? - спросила я, внутренне холодея.
      - Затем, что ты подруга Татьяны, а она мне далека небезразлична. Затем, что она попросила тебе помочь, а я не сказал ей, что не стану делать того, что противоречит закону. Возможно, я ненормальный, нетипичный, не такой, каким нас рисуют писатели, но моя вера - закон. И пока я жив... Извини, не смог обойтись без патетики... В общем, когда я стал узнавать, откуда машина, выяснилось, из тех самых краев. А ещё мне шепнул приятель, что происшествием заинтересовались ребятки из крутого ведомства, потому что в упавшей машине оказалась уйма оружия...
      - И что же мне делать?
      - Богу молиться. И своего ангела-хранителя благодарить.
      - А если они все равно узнают?
      - Могу лишь пообещать, что не от меня. И еще, как говорится, бесплатный совет: никому ничего о поездке не рассказывай. Помнишь, как говорил в "Бриллиантовой руке" Никулин? Поскользнулся, упал, очнулся, гипс!.. Да, и мужу скажи: впредь, если захочет приобрести оружие, пусть сделает это законным путем. Вот здесь я ему даже постараюсь помочь. Вряд ли такому бравому старшине откажут в лицензии на ношение оружия.
      - Ты узнавал и это?
      Я слегка обиделась.
      - Что поделаешь, как говорит твоя подруга Шедогуб, я зануда и педант.
      - Погоди, Андрей, а как же с неизвестными, которые расспрашивали у бабы Маги - моей соседке - обо мне? И о Том, где меня можно найти.
      - Ах, да, вот видишь, и я не обо всем помню. Это, дорогая, по твою душу коллеги приходили. Тебе не икалось. Говорят, ты унесла с собой какую-то рукопись, приготовленную к печати.
      Я ахнула.
      - Мать моя! С этими всеми заморочками я и вправду не отнесла в издательство рукопись нашего автора - народного целителя Митрохина, одного из немногих, с кем наше издательство заключает договоры, издает и кому платит гонорары...
      - Одного из немногих? - вроде равнодушно спросил Андрей. - А как же издаются остальные.
      - За свой счет или за счет спонсора... Андрюша, - мой голос стал просительным, - а ты не мог бы уделить мне ещё пятнадцать минут?
      - Могу. А для чего?
      - Подвези меня домой, я возьму рукопись, а потом подъедем к издательству...
      Он нарочито тяжело вздохнул.
      - Ладно, говори, где ты живешь. Я знал, но забыл.
      Правда, по тому, как быстро он нашел дорогу к моему дому, в это трудно верилось.
      Он отвез меня в издательство, подождал, пока я получала "пилюлю" от моего начальника отдела за "ранний склероз", а потом довез даже до дома Лилии Коваль.
      Я надеялась, что она окажется дома. Ведь пока я не отдам все долги, не смогу поехать к Артему. Как бы не успокаивали меня орловские медики, и, со слов Андрея, Татьяна, на душе у меня было по-прежнему тревожно. Я отчетливо представляла себе, каково пришлось Артему - очнуться после наркоза среди посторонних людей. И не знать даже о том, добралась ли я с деньгами до дома. И вообще, чем все закончилось.
      Лилия была дома. Она открыла мне дверь изрядно подшофе.
      - Белла, заходи!
      - Ты не одна? - осторожно спросила я.
      - Почему не одна? Одна. Осуждаешь? Считаешь, в одиночку только алкоголики могут пить? Ерунда это все. Есть такие алкоголики, которым необходима компания. Так и пристают ко всем: "Ты меня уважаешь?" Если уж на то пошло, я пью с мужем.
      Она пьяно засмеялась и кивнула на большую фотографию Саши, уже перевитую черной лентой, возле которой стояла накрытая куском хлеба рюмка с водкой.
      Отчего-то Лилия казалась мне странной, этакой виртуальной копией Валерии Степановны. Вроде, и работала она не в торговле, а на заводе контролером ОТК, но, как и в портрете пособницы бандитов, который я себе мысленно нарисовала, её ухватки так походили на действия той, которая ничтоже сумнящеся отдала Артема под пули бандитов.
      - Сижу вот и думаю: моя жизнь тоже кончилась, только гораздо раньше. Если подумать, я прожила двадцать четыре года, можно сказать, с чужим человеком. Без любви, без добра... Нет, того добра, материального, хватает, натаскали, а вот доброты... Наверное, всех, кто выходит замуж за одного назло другому, настигает кара. Ну да тебе-то чего о том знать...
      Я протянула ей деньги, которые Лилия небрежно положила на край стола.
      - Пересчитай!
      - А зачем? Семейство Решетняк у нас всегда было образцом честности. Вон, видишь, в красном углу висит ваша семейная икона... Шучу! Небось, ты каждую пачку по три раза пересчитала.
      - А как же.
      - Вот и я говорю: хорошего же ты обо мне мнения. Как и твоя прекрасная подружка. Думаешь, не знаю кто она? Слава богу, читала её статьи. И всегда думала: ты бы, милочка, нашла себе хорошего трахальщика, да и перестала на людей отвязываться.
      - А при чем здесь моя подруга? Или я?
      - При том! Вы уже решили, какая дрянь Лиля Коваль. Тело мужа ещё не остыло, а она уже деньгами интересуется. Не волнуйтесь, мне на мою жизнь хватит. А не хватит, я пойду на другую работу, на третью... У меня всегда была голова на плечах, и начальство это ценило.
      - А мы и не волнуемся. Возьми деньги и напиши мне расписку, что я с тобой полностью рассчиталась.
      Лилия откровенно нарывалась на ссору, и в какой-то момент мне в самом деле захотелось сцепиться с нею. Но я понимала, этого делать нельзя. Кто знает, может, у неё такая своеобразная реакция на стресс.
      - Ладно, расслабься, - усмехнулась Лилия, - напишу я тебе расписку. А сейчас давай вместе Сашу помянем.
      - Прости, не могу, я от тебя прямо к Артему в больницу, а это полдня езды.
      - А я выпью... Боже, как я ненавидела эту его поганую работу! Мне так хотелось его полюбить, быть ему хорошей женой. Но кому быть женой? Этой фотографии?.. Рейсы, рейсы! А когда возвращался, о чем говорил? Темка то, Темка это... Правда, ты, молодец, тоже не терялась.
      - В каком смысле?
      Я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица. Но Лилия продолжала бурчать, словно и не на мой вопрос отвечала, а говорили сама с собой.
      - Я как узнала, посмеялась от души! Надо же, думаю, и святая Белла не без греха. Муж - в дальнюю дорогу, а она к дружку под бочок...
      - Заткнись! - заорала я дурным голосом, в момент забыв о своем высшем образовании и редакторской работе, которыми так гордилась моя мама, сравнивая меня с другими женщинами. - Что ты мелешь, какой дружок?!
      - Ого! Мы уже кричим дурным голосом. Значит, за живое тебя задела? Как там вы, литераторы, любите цитировать насчет того, что сердишься, значит, ты неправ... Брось, об этом весь гараж гудит: Решетняк - рогоносец!
      Вот оно что! Я вовсе не собиралась у Лилии задерживаться, а сейчас в растерянности плюхнулась в рядом стоящее кресло, сразу позабыв обо всем, кроме страшных слов "Решетняк - рогоносец".
      Глава пятнадцатая
      Кто-то из великих сказал: "Поклеп - что уголь, не обожжет, так замарает!" Наверное, у каждого человека есть недоброжелатели. И, скорей всего, тот самый главный механик, и немногословный, и не сплетник, все же обмолвился кому-то о неверной жене Артема. А сухой хворост уже был приготовлен, и вспыхнул даже не от спички, а при одном упоминании о ней...
      - На вот, выпей! - Лилия втиснула мне в руку бокал с какой-то рубиновой жидкостью.
      - Что это?
      - Гранатовый сок. Сама делаю. У нас соковыжималка немецкая. Дорогущая, но, как видишь, выжимает - я тебе дам!.. А ты что же, не знала об этом? Ну, что твоего мужа так называют?
      - Не знала, - поневоле горестно выдохнула я. - Да и кто бы мне об этом сказал?
      - А твой Решетняк знал. Шурик рассказывал, как ему своего дружка пришлось успокаивать. Да что там Шурик! Я и сама Артему говорила, чтоб не переживал. Мало что ли баб в городе!
      - Когда это ты ему такое говорила?
      - Если тебя интересует число, то я не помню. Тогда ещё он у нас ночевать остался. Коваля мы спать отправили, а с Артемом часов до двух ночи на кухне просидели. Ты не думай, я не слишком на тебя наезжала. Наоборот. Сказала, не все же вам, кобелям, гулять! Можно подумать, ты без греха. А он так, знаешь, лицом потемнел и говорит: "Хочешь верь, хочешь не верь, а только я Белле никогда не изменял!" Говорите и вы! Кто ж такому поверит?
      - Послушай, Лиля, - голос мой звучал чуть ли не просительно. - А это было не десятого мая?
      Тогда Артем впервые не ночевал дома.
      - Говорю же тебе, не помню!.. Постой, это было на праздники. Девятого мы ходили поздравлять моего отца, а десятого... Правильно, десятого мая твой муж к нам и приходил. Я его ещё пожурила: мол, почему без Беллы пришел? А он так усмехнулся и говорит: "Что ей за интерес с необразованными шоферами время проводить?"
      Я не просто покраснела - краска залила мое лицо. Я всегда была плохой актрисой, а тут вдруг почему-то стала оправдываться перед Лилией, словно у неё было право меня судить.
      - Ерунда какая-то! Ты не поверишь, но я всего лишь раз пошла в ресторан с одним из авторов издательства, а при выходе из ресторана сдуру с ним поцеловалась...
      Не понимаю, отчего я разоткровенничалась с женщиной, которая не только никогда не была моей приятельницей, а и вообще не вызывала у меня симпатии.
      - Бывает, - неожиданно мягко проговорила Лилия, усаживаясь в кресло напротив. - Завистников на свете много. Кто-то живет плохо, и хочет, чтобы всем вокруг было так же плохо! Говорят, что люди за все получают по заслугам. Ничего подобного. Чаще всего именно негодяи благоденствуют. По крайней мере, при жизни.
      Поймав мой изумленный взгляд, - никогда прежде жена Саши при мне не философствовала - Лилия осеклась и перевела разговор на другое.
      - Саша всегда говорил мне: "Змея ты, Лилька, особо ядовитая! Тебе бы подошло имя Зоя". А мне, представь себе, нравилось, все же змея лучше, чем серая мышь... Змея может жить и одна. И отравляться собственным ядом...
      - А ты не думала, что Саше могла нравиться его работа? - спросила я у Лилии, но словно у себя; ведь и я в отношении Артема никогда прежде об этом не задумывалась.
      - Что в ней любить-то? Дорога, она и есть дорога. Серая лента, как сами шоферы и поют. А дорога серою лентою вьется! Серая лента, завязанная узлом на шеях жен. Твои авторы ещё не создали такой образ?
      - Ты можешь быть первой, - с усмешкой откликнулась я.
      Наверное, мне пора было уходить. Но едва я стала приподниматься из кресла, как Лилия ухватила меня за руку.
      - Погоди, неужели я не заслуживаю никаких подробностей? Я хочу знать, как умер мой муж.
      - Подробности теперь может сообщить только патологоанатом. Предварительный диагноз - обширный инфаркт.
      - Не притворяйся. Я не эти подробности имею в виду! - рассердилась Лилия. У неё странным образом менялись периоды опьянения с чуть ли не полной трезвостью.
      - Думаю, Саша разволновался из-за этой клубники. Как-то в суматохе сборов он, видимо, о таком не думал, а чем ближе мы стали подъезжать к этой базе, тем больше его стала точить мысль, что Валерия ведет нечестную игру. Конечно, он и представить себе не мог того, что случилось на самом деле. А тут ещё машину занесло на глине, которую натаскали трактора. Фура развернулась на шоссе, прицеп оторвался...
      - Опять не то. Ты говорила, что в вас стреляли. Когда ранили Артема? На обратном пути?
      - На обратном. Тогда у нас не было груза, а был лишь дипломат с деньгами, - его подарила Артему добрая Валерия Степановна. За нами сразу кинулись две машины с бандитами. Едва мы отъехали от города. Веришь, кабину фуры в решето превратили. Из автомата стреляли. Хорошо, мы об этом узнали заранее, и Артем за дверцами поставил такие толстые металлические листы. Двери получились как бы бронированные...
      - Постой! - Лилия протянула вперед руку с растопыренными пальцами, и в эту минуту опять будто враз протрезвела. - А как он узнал, что в вас будут стрелять?
      Так получилось, что мне в третий раз пришлось рассказывать, как я невольно подслушала разговор директора торга Валерии Степановны с неким Рафиком, главарем местных бандитов.
      - Это что же получается, - неожиданно разволновалась Лилия, - значит, не случись у Шурика сердечного приступа, его все равно могли бы застрелить с подачи этой сучки?
      - Не знаю, - вздохнула я, - может, Саше и Артему вдвоем удалось бы больше, чем мне. Но то, что они заранее приговорили их обоих к смерти, это точно! Что-то у них, видимо, горело, для чего-то немедленно понадобились деньги, если они за мной даже в погоню кинулись. В чужой город. На неисправной машине...
      - Откуда ты знаешь, что на неисправной?
      - Я ведь тебе рассказывала, что машина эта слетела с дороги и перевернулась на крышу. Удар был такой силы! Я, конечно, не специалист, но, скорее всего, машина пострадала серьезно...
      Я ещё не успела рассказать Лилии, что бандиты и сами погибли в аварии, как невольно замолчала, взглянув на лицо вдовы, осветившееся странным зловещим светом. Словно узнавая от меня подробности случившегося, она все больше укреплялась в каком-то своем решении. Ее взгляд, опять ставший нетрезвым, приобретал хитроватость лисы из мультфильма.