Похороны прошли по первому разряду.
      Небольшой инцидент произошел на кладбище. Когда гроб опускали в могилу, вдова Крутько вдруг упала в обморок. Проворней всех оказался тот самый майор, что руководил всей церемонией. Он отнес её в грузовик, который привез гроб, и оставался с нею, пока все не закончилось...
      Из родни Николая Ивановича на похоронах никого не было - почта просто не успела бы собрать их сюда из сибирского далека.
      Посидели за столом, посожалели о хорошем человеке и, когда поминки закончились и к выходу потянулись поминавшие, возле Светланы опять остались Ян и Гапоненко. Из школы, в которой работала Светлана, на поминках побывала лишь Зоя с мужем. Остальные учителя, знавшие о её аресте и непонятно скором освобождении, решили, однако, что дыма без огня не бывает и от Крутько лучше держаться подальше. При нынешней безработице никто не хотел рисковать рабочим местом, и - чего там говорить! - привлекать к себе ненужное внимание властей. Тут уж не до высоких материй.
      Зоя решила, что она уже свое отбоялась, в чем муж её вполне поддержал. Правда, жили молодожены Алексеевы далеко, вынуждены были уйти пораньше, чего, кажется, Светлана и не заметила.
      Так и остались они втроем. Ян, уверенный, что его общество сейчас нужнее всего Светлане. Гапоненко, видимо, считавший так же. Поняв, что друг друга они не пересидят, мужчины решили выйти в коридор.
      - Все-таки, вы для неё - чужой человек, - втолковывал Ян майору, - а в минуту несчастья глаз охотнее останавливается на знакомом.
      - Да ты прямо-таки философ, - буркнул Дмитрий Ильич.
      - Философ - не философ, но знаю наверняка; ей сейчас надо отдохнуть, а я сделаю так, что она будет спать до утра.
      - Доверь козлу капусту!
      - Не будем оскорблять друг друга без надобности, тем более что вы знаете - ваши слова несправедливы, - мягко отпарировал Ян, с удивлением вглядываясь в лицо "железного атамана", которое больше всего напоминало сейчас лицо обиженного мальчишки. - Не время. И оправдываться я перед вами не собираюсь. Светлане нужна сейчас не помощь мужчины, даже военного, а помощь врача. Она ещё не до конца оправилась от вашего заведения, а тут ещё такое горе...
      Майор уже и сам понял, что его настойчивость по меньшей мере неуместна.
      - Спокойной ночи! - он поклонился Светлане. - Если будет чего нужно, обращайтесь в любое время!
      - Спокойной ночи, Дмитрий Ильич, - бесцветно проговорила она, и движениями, и голосом напоминая сомнамбулу. - Спасибо вам за все!
      - Чего уж там, - махнул он рукой и осторожно прикрыл за собой дверь.
      Ян, позднее разместившийся на диване напротив крепко спящей за ширмой Светланы, всю ночь подскакивал на каждый шорох, хотя и знал, что до утра она не проснется.
      Утром он-таки не углядел её пробуждение. Устал бдеть и на рассвете провалился в сон, как в омут. Проснулся уже от запаха картошки, которую Светлана жарила к завтраку.
      - Куда это ты собралась? - удивился он. - Светлана была одета в строгий деловой костюм.
      - Схожу в школу. Не сидеть же целый день без дела! - она была собранна и внешне спокойна, только необычайно бледна, будто, умываясь утром, смыла с лица все краски.
      - А я - в институт. К любимому профессору Подорожанскому разговор есть. Третий день тяну кота за хвост, а понимаю, что дело само собой все равно не решится... Слушай, Светлана, если хочешь, я могу пока пожить у тебя...
      - Боишься, что я в одиночестве могу умом тронуться? - она вздохнула. Не бойся, милый братик, мы - которые из многодетных семей - знаешь, какие живучие?! И потом, вспомни математику: минус, помноженный на минус...
      - Дает плюс?
      - Вот именно. Все равно мне самой надо привыкать жить без Коли. Да и о будущей жизни пора подумать. Я ведь, как ни странно, этого раньше не делала. Работа есть - и ладно! Муж есть - и ладно! Хлеб есть... Словом, плыла по течению и была рада всему, что это течение ко мне прибивало. Может, оттого осторожность потеряла. Считала, что и всегда у меня все будет ладно да складно, без особых забот. А может, где-то есть другая жизнь? И люди, которые по-другому думают?
      Ян пожал плечами.
      - В последнее время мне тоже кое о чем думать приходится и, знаешь ли, я тоже не всегда ответы на свои вопросы нахожу!
      - Ты прав, я к тому же и эгоистка. Ни разу не спросила тебя, как живешь... Девушку-то себе нашел?
      - Кажется, нашел!
      - Кажется или нашел?
      - Не придирайся, Светка, я только три дня назад с нею познакомился.
      - Тогда приходите вместе ко мне в гости. И надолго визит не откладывай... Такое чувство, будто мои неприятности на этом не кончились, понимаешь? Будто кто-то где-то сидит и ворожит... на мою смерть!
      Ян вздрогнул.
      - Что ты, Светка, опомнись! Советская учительница и вдруг... ворожит! Само это слово в твоих устах диким кажется!
      Ее лицо исказила гримаса, как если бы она попыталась улыбнуться и не смогла.
      - Не обращай внимания, Янек, и вправду нервы расшатались. Может, мне сегодня на ночь бром выпить, как Коля советовал? - Она опять тяжело вздохнула.
      "А если это мое внушение на неё так действует? - в смятении подумал Ян. - На ночь я вроде у неё напряжение снимаю, а днем организм опять свое набирает?" Так ничего и не решив, он согласно кивнул.
      - Пожалуй, и вправду, матушка, выпей-ка ты на ночь брому!
      У дверей подъезда они расстались, каждый пошел в свою сторону. Однако разговор со Светланой никак не шел у Яна из головы, хотя он старался о нем забыть. Ворожба! Нашла о чем думать! Ян всегда любил сказки: ведьмы там всякие, вурдалаки, обо всем этом можно слушать долгими зимними вечерами, но верить в них... Когда-то судьба столкнула его с человеком, который считал себя магистром черной магии, могущественным колдуном. И где он теперь? Небось, и кости его истлели. А может, и сейчас ещё случающиеся в его бывшем замке шорохи и скрипы, которые есть не что иное, как естественное оседание стен или работа древоточцев, кто-то принимает за его шаги...
      Вот магнетизм - это другое дело! Ничего потустороннего в нем нет. Просто наука не может дать ему объяснение. Да и прибора для его измерения ученые пока не придумали. Может, он, Поплавский, придумает. Для этого, конечно, специальные знания нужны, но можно и в университет поступить. Не грех поучиться, раз дело того требует!
      Он хотел было зайти к Татьяне, но решил заняться прежде делами менее приятными, хорошее оставить на потом. Для начала посетить, например, кафедру хирургии и найти любимого профессора. Для серьезного разговора. Стыдно столько дней носить камень за пазухой!
      На кафедре, очевидно, появился новый преподаватель. Он разговаривал с лаборанткой - наверняка дамский угодник! Ян видел лишь твердый подбородок с ямочкой, выглядывающий из-под белоснежного халата, новенький, с иголочки, костюм и какие-то необыкновенно модные коричневые ботинки.
      - Простите, - Ян остановился в дверях, - могу я видеть профессора Подорожанского?
      - Когда тебя не узнают люди случайные - это понятно, - сказал незнакомец странно знакомым голосом, - но когда не узнает любимый ученик, это огорчает.
      Он оглушительно захохотал и повернулся к Яну лицом малоузнаваемым и неправдоподобно молодым.
      "У него изменился даже смех!" - подумал Ян, а вслух спросил:
      - Вы часом не влюбились, Алексей Алексеевич?
      - Ну вот, - шутливо огорчился Подорожанский, - ты все испортил. Где твое: "Профессор, вы помолодели на двадцать лет!" Или: "Профессор, а где же ваша борода?" На эти вопросы у меня хоть ответы заготовлены, а на твой...
      - Скажите, Алексей Алексеевич, вы верите в ведьм? В то, что они есть на свете? - спросил он совсем не то, что хотел. Вопрос сам сорвался у него с языка. - Не обязательно те, что летают на метле. А те, что ворожат на смерть, неужели есть?
      - Конечно, есть! - выдвинулась из-за плеча профессора лаборантка Верочка, любимица студентов и врачей. - Мою тетю, например, одна ведьма держала как бы в плену целых три года - заставляла ей прислуживать. Бывало, зайдет к ней в комнату, вроде мимоходом, скажет: "Лидочка, могу я попросить вас заглянуть ко мне на минуточку?" Та зайдет, а назад вернуться не может: моет у нее, убирает, обед готовит и ни копеечки за это не получает. Пока надобность в ней не отпадет, ни за что домой не вернется! Пошла я с тетей к одной ведунье, а она и говорит: "Нужно как-то исхитриться, её фотографию достать". Пошла я с тетей Лидой, вроде помогать, да фотографию у неё из альбома потихоньку и украла. Боялась, сил нет, а тетю ещё пуще жалко было!
      Принесли мы фотографию ведунье. Она как глянула, побледнела, крестится на все стороны и говорит: "Не возьмусь я за ваше дело, хоть озолотите! Ведьма эта такую злую силу имеет, что может и меня, и детей моих жизни лишить!" Мы у неё в ногах валялись, Христом-Богом просили - ни в какую! Наконец сжалилась: "Есть, - говорит, - один древний способ, ещё моя прабабка его знала. Я сама ворожить не стану, а ты можешь попробовать. Надо взять эту фотографию, пойти на кладбище к человеку, который при жизни тебя больше всех любил, сунуть её под могильный холмик и попросить у него помощи".
      Тетка так и сделала. Пошла на могилу к любимой бабушке, которая при жизни в ней души не чаяла, на колени перед могилой упала и плачет, слезами заливается: "Бабушка миленькая, спаси свою внучку, пропадаю насовсем! Иссушила меня ведьма, измучила, душу мою пьет, никакого житья от неё нет!"
      - Ну и как, помогло? - поинтересовался профессор.
      - А то нет! - воскликнула Верочка. - Ведьмы этой и след простыл. Никогда больше не приходила. А однажды в магазине тетку увидела, так прошла мимо, не узнавши...
      Изумленный Ян не верил своим глазам. Стал бы прежде Подорожанский спокойно стоять и слушать такие, как он сказал бы, "бабские бредни"! И при том не спешить уйти или попытаться прервать словоохотливую Верочку.
      - Алексей Алексеевич, - позвал он, - мне бы поговорить с вами!
      - Насчет ведьм? - весело осведомился Подорожанский.
      - Что вы, право, - смутился Ян. - Светлана у меня захандрила: мол, ворожит ей кто-то на смерть, долго она не проживет... Я прежде на такие вещи никогда внимания не обращал, а тут даже засомневался.
      - Пойдем-ка в мой кабинет! - профессор крепко взял его за локоть. - А то и ты мне что-то не нравишься!.. Извините. Верочка, дела!
      - Пожалуйста-пожалуйста! - расцвела довольная Верочка, вовсе не избалованная прежде вниманием Подорожанского.
      Они прошли в небольшой кабинетик профессора, в который когда-то с трудом втиснули небольшой письменный стол, стеклянный шкафчик для лекарств, да небольшую кушетку с ширмой. Недавно сюда профессору поставили телефон слишком уж высокие особы стали временами к нему обращаться!
      - Что скажешь? - профессор сел за стол, а Яну указал стул напротив. Сбежать от меня решил?
      - А вы... откуда знаете? - жарко покраснел Ян.
      - Танюшка по простоте душевной поделилась, как вы вместе работать собираетесь. Она же не знала, что ты все вокруг да около ходишь.
      - Так стыдно же было! Столько планов строили, а теперь получается, что вроде я вас предаю.
      - А вот это ты брось! - покачал головой профессор. - Ничего такого мне и в голову бы не пришло! Может, и прав твой Головин... Он, кстати, вчера был у меня и даже о помощи просил в случае чего. В нейрохирурги переквалифицироваться, пожалуй, поздновато, - проговорил он задумчиво. - Мы с тобой, в общем-то, действовали вслепую, этакие пираты от медицины! А твой феномен прежде всего изучить нужно...
      - Так вы на меня не сердитесь?
      - Не сержусь. Более того, люблю тебя по-прежнему. К тому же что-то подсказывает мне, что наши отношения на этом не кончатся!
      - Хотите сказать, Алексей Алексеевич...
      - Никаких вопросов! - замахал руками Подорожанский. - Догадки, домыслы пока оставь при себе. Знаешь, что сказал юноше, пришедшему к нему за советом - жениться или не жениться - великий Сократ? "Как бы ты ни поступил, ты будешь жалеть!" То-то! Время покажет. Поспешность в таких делах до добра не доводит.
      - А Знахарь был другого мнения! - хмыкнул Ян.
      - Так я же ему на пятки наступал! - довольно улыбнулся профессор и посерьезнел. - Только прошу тебя, как друга: Танюшку не обижай. Если не чувствуешь к ней ничего серьезного, лучше сразу уйди! Поплачет да забудет. А тяжкие испытания ей вряд ли по плечу, и так будто былинка на ветру качается!
      Ян вспомнил, как эта былинка, больная тифом, не захотела просто лежать и болеть, а училась видеть мир с закрытыми глазами, или как сдерживала свой голод перед грудой пирожков и как победила его... Профессор, глядя на Татьяну, видел в ней лишь хрупкую конституцию, а уж никак не силу воли. Впрочем, Ян и не собирался доставлять девушке какие-то неприятности!
      - Вы уж меня прямо монстром каким изобразили! - сказал он вслух.
      - Для профилактики. Кто же кроме меня за неё заступится? У тебя ещё есть ко мне вопросы?
      - Не разрешите по телефону позвонить?
      - Это пожалуйста. У меня сейчас лекция, ключи внизу у дежурной оставь, - он остановился у двери. - Да, а Светлану я на твоем месте лучше бы психиатру показал. А то "ведьмы"! Чать, институт заканчиваешь!
      Он вышел, а Ян позвонил по телефону, который вчера продиктовал ему Гапоненко.
      - Дмитрий Ильич, я вам нужен?
      - Очень даже нужен! Я тебе на входе пропуск оставлю. Как освободишься, бегом ко мне!
      Ян положил трубку и вздохнул. Визит к Тане опять откладывался!
      Через полчаса Ян уже стучал в кабинет Гапоненко.
      - По-моему, я становлюсь как бы вашим внештатным сотрудником, пошутил он; с тех пор как его собственная проверка показала, что майор в смерти Николая неповинен, Ян стал относиться к нему более терпимо.
      - Обстоятельства, - хмуро бросил майор; он тоже не испытывал к Яну особой любви, но понимал, что юноша - как раз тот из немногих, кому на определенном отрезке работы можно доверять, а значит, и использовать. - Они таковы, что мои ребята носом рыли землю вокруг обстоятельств смерти Крутько и ничего не нарыли. Но что странно, ты - человек от розыскной работы далекий - оказался прав: действительно, в парикмахерской, в которой обычно брился Николай Иванович, недавно появился новый цирюльник. По документам Веденеев Михаил Максимович. Заметь, инициалы те же, что у Воронова Михаила Михайловича. Зачем-то ему понадобилось их сохранить? Их и имя. Есть возможность, что кто-нибудь окликнет по имени? Иначе зачем ему светиться?
      - Может, его инициалы что-то вроде пароля?
      - Гадай - не гадай, а документы подлинные. То есть, без вмешательства эксперта подделки обнаружить не удалось: все настоящее - подписи, печати. Неужели где-то есть подпольная мастерская, в которой все это делается?.. По некоторым причинам, официально мне пришлось сделать вид, что следа убийцы мы не нашли, вот потому и понадобилась твоя помощь. Не сомневайся, в долгу я не останусь.
      - О каком долге, Дмитрий Ильич, вы говорите? - удивился Ян. - Погиб мой хороший товарищ. Неужели я захочу какую-то награду за его смерть?!
      - Я не сомневался, что ты - бескорыстный человек! - постарался успокоить его Гапоненко.
      Не мог же майор признаться этому сопляку, что "некоторые причины" - не что иное, как похищенный лже-Рагозиным клад. Как отнесся бы к такому сообщению Поплавский? Принял предложенную ему часть добычи или предложил бы сдать все государству? Скорее, последнее. Этим молодым дуракам головы задурить ничего не стоит: главное - сверкающая идея. Что-нибудь вроде обездоленных, голодающих, страдающих... Последний кусок отдадут! А начни объяснять, что до несчастных дойдут лишь жалкие крохи - не поверят. А то еще, как врага, сюда же, в ОГПУ потащат!
      - В общем, давай делать так, как вчера решили, - предложил он. - Ты сядешь к Веденееву в кресло. Придется пожертвовать прической. Сейчас, говорят, модно стричься под "ежик". Я видел у одного военного.
      - А если он плохо стрижет?
      - Зато хорошо убивает! Нашел о чем печалиться, отрастет!.. Надо исхитриться его левую руку увидеть - знаменитый шрам в виде буквы "Т" на запястье. Он наверняка его прячет - или рукав удлиняет, или ещё что... Иди, не бойся, я тебя прикрою. Вон для маскировки даже пальто из дома захватил. Штатское. Чтобы его до срока не настораживать!
      В голове у Гапоненко опять засвербила мысль, что идти к Воронову на квартиру одному опасно. Каким бы изощренным в драках ни был Черный Паша, а против восточной борьбы ему не потянуть! Видел он однажды на стамбульском базаре японца, который шутя отбился от трех вдвое превосходящих его размерами портовых амбалов!
      И тут Гапоненко осенило: все было просто до гениальности! Нужно рассказать Яну о кладе. А если спросит, почему раньше молчал? Считал, что клад давно за границей, а тут пришло в голову, что пока он в Москве... Вместе с ним нужно и найти этот клад, и сдать его государству. А Яну потом благодарность вынести. От имени ОГПУ. Можно даже наградить его ценным подарком. Например, часами. Швейцарскими. Уж тут он мелочиться не станет. И деньги потратит с легкой душой. За хорошее-то дело!
      - Вы думаете, клад может быть у этого... Веденеева? - спросил ошеломленный его рассказом Ян. - А что же вы раньше про него не говорили?
      - Считал, что его давно отправили за границу! - здесь Гапоненко почти не обманывал: какое-то время он действительно так думал, правда, совсем непродолжительное...
      Ян услышал фальшь в его словах, но в тонкости вникать не стал. Хорошо хоть наконец сказал! Ему хватало других переживаний: как сделать так, чтобы этот Воронов-Веденеев не заметил его страха. Убийца, легко отправивший на тот свет троих человек, вполне может его внушать! Если он почувствует, что Ян волнуется, то вполне может насторожиться!
      - А вдруг он поймет, что мы за ним следим? Воткнет нож в спину прямо в кресле и удерет.
      - Куда удерет? Я буду у выхода караулить с пистолетом на взводе.
      - Через черный ход удерет.
      - Нет в парикмахерской черного хода, я проверил. Не трусь!
      Легко сказать, не трусь. Это все равно, что в бою стрелять холостыми патронами. Враг тебя может убить, а ты его? Что же делать? Как сказал бы Знахарь, назвался груздем, полезай в кузов!
      Когда Ян появился в парикмахерской, ему даже не пришлось идти на какие-то там ухищрения, которые они с майором продумали, чтобы попасть именно к Веденееву. Его кресло и так пустовало. Второй парикмахер Пантелеич - работал здесь много лет и имел свою клиентуру, которую новичку ещё предстояло создавать.
      - Что желаете, молодой человек? - источая добродушие, осведомился у Яна парикмахер.
      - Подстригите меня, пожалуйста, под "е...", - заученную по дороге фразу он произнес без запинки, а вот легкое, казалось бы, название с ходу одолеть не смог.
      - Под "е" - это что-то новое! - удивленно вскинул брови мастер.
      - Под "ежика"! - наконец выдохнул Ян.
      - Боюсь, что такой стрижки я не знаю.
      - Стригите, какую знаете! - махнул рукой Ян; ему было все равно, только бы поскорей все это кончилось...
      Из парикмахерской он вышел слегка ошеломленным, с легким звоном в голове, и пошел по улице, как было обговорено, пока Гапоненко сам не догнал его.
      - Ну что?
      - Постриг.
      - Я не о том! Что у него с левой рукой - шрам ты разглядел?
      Ян расхохотался. Майор тоже улыбнулся, но на всякий случай от него отодвинулся.
      - Дело в том, что левое запястье у него перебинтовано!
      ГЛАВА 16
      Когда они в очередной раз бездумно валялись на огромной кровати, Адонис вдруг спросил:
      - И куда же это ты, Оленька, ходила?
      Она вздрогнула.
      - Когда?
      - Ночью.
      - Никуда. Я спала. Точно так же, как и ты, - Наташа все надеялась, что он её просто проверяет.
      - Верховный предупреждал, что ты опасна, но, честно говоря, я не внял. Я подумал: ерунда, маг, как всегда, преувеличивает. Слишком много древних трактатов он читает! Обычная смазливая мордашка, правда, не без царя в голове. Твоя хрупкость, молодость, наивность сбили меня с толку. Ты сумела улизнуть, когда я спал, а обычно я сплю очень чутко... Впрочем, снотворное тебе пронести было негде, я проверял!
      Он хохотнул.
      - Да, я выходила, - кивнула она; может, лучше сознаться в меньшем грехе и увести его прочь от опасных рассуждений? - Мне хотелось осмотреться. Но самостоятельно, чтобы за спиной никто не стоял... Расспросить кого-нибудь.
      Она потупилась - этакая наивная куколка.
      - Расспросить? Ценю твой юмор! - он хмыкнул. - Ну и как, удалось?
      - Оказывается, сейчас ночь и все спят, - Наташе показалось, что она сыграла свою лучшую роль в этом подземном спектакле. - А как ты догадался, что я выходила?
      - Олюшка! - он приподнял её подбородок. - Или как тебя звать на самом деле? Готов поспорить, что не Наташа.
      - Княжна Ольга Литовская, - холодно ответила она, отводя его руку: пусть не проходит её игра, но амикошонства она не допустит!
      - Вот теперь я верю! - он откинулся на подушки. - А я мог бы рассчитывать на какого-нибудь баронета, если бы моего далекого предка не понесло вместе с декабристами на Сенатскую площадь. В любом случае, княжна, ваша голубая кровь не слишком пострадала: все-таки в этом вертепе вы предавались любви с человеком из старинного дворянского рода... А как я узнал о вашем ночном променаде? (Прогулка (франц.).) Дорогая, перед вами профессиональный разведчик! Говорю вам это первой, искренне надеясь, что все останется между нами! Когда я раболепно рухнул у ваших ног, я проверил контрольную ниточку у двери: порвана. Потом, когда доставал драгоценности, проверил другую контрольку, на дверце шкафа. Понятно, вам понадобилась одежда, не голой же по нашей местности расхаживать!
      - Я брала только ваш халат!
      - Не в халате дело, княжна. Вам удалось перехитрить меня, а этим до сих пор не могла похвастаться ни одна женщина! Может, стоит объединить наши силы?
      - А на что направлены ваши?
      - Конечно, я не мог бы о таком сокровенном рассказывать первой встречной, но если пересчитать хотя бы на месяцы проведенные нами часы, пожалуй, с годик наберется. Причем проведенные не просто бок о бок, а друг в друге! Нигде человек - будь то мужчина или женщина - не раскрывается так всесторонне, как в постели! Если бы я основывал новую культуру, то одним из главных правил знакомства мужчины и женщины назвал бы интимную связь... Полно, княжна, не краснейте! Казарменный юмор, не отрицаю, так что вы уж извините, свобода в отношениях расхолаживает! Начинаешь забывать, что такое этикет.
      Наташу зазнобило, и Адонис нежно укрыл её легким меховым одеялом. Потом проговорил, любуясь:
      - Все-таки пушных зверей Бог изобрел для того, чтобы с помощью их меха лучше подчеркнуть красоту женщины... Но, кажется, я отвлекся. Ах, зачем вы здесь? Молчите. Придется, верно, мне показывать пример откровенности...
      Он помолчал, собираясь с мыслями.
      - Упоминания о солнцепоклонниках и их несметных сокровищах появились ещё в документах Третьего отделения - был такой орган политического надзора и сыска при императорской канцелярии России. Потом ему на смену пришел наш Департамент полиции. Мы стали копать глубже. За двести лет существования без всякого преследования со стороны властей и, можно сказать, при полной безнаказанности своих деяний, солнцепоклонники начали терять осторожность и даже проявлять некоторую наглость. Это при том, что они незаконно разрабатывали принадлежащие государству подземные богатства, переправляли их за границу контрабандой, наносили своими действиями ощутимый вред экономике - какое же государство такое потерпит! Не говоря уже о лежащем без дела богатстве, в то время как войны, в которые то и дело ввязывалась Россия, требовали стольких денег!
      Адонис потянулся к стоящему возле кровати кувшину с клюквенным соком.
      - У рассказчика пересохло горло, но возникло желание! - он протянул к ней руки, по которым Наташа шутливо хлопнула.
      - Продолжай, Шахерезада, утро ещё не наступило!
      - К сожалению, возможность внедриться в Аралхамад представилась слишком поздно. Грянула революция, потом другая. Словом, когда я уже был готов представить начальству отчет о проделанной работе, выяснилось, что и начальства-то никакого нет!
      - Но большевики строят сейчас новое государство, взяв за основу лозунги французской революции: "Свобода, равенство, братство!"
      - Французская революция кончилась поражением.
      - А российская победила.
      - Ой, княже, это - пиррова победа!
      - Но почему? Разве ты не веришь в светлое будущее, сокол мой?
      - Сокол... Мстишь за черешню? Ладно, называй меня Вадимом.
      - Нет, - испуганно отшатнулась Наташа.
      - Тебе это имя тоже что-то нехорошее напоминает?
      - Оно напомнило мне то, что кончилось слишком быстро!
      - А ты не хочешь, чтобы у нас быстро кончалось? Спасибо, я польщен!.. Ладно, пусть не Вадим. Кстати, так звали моего хорошего друга. В конце концов, какой компромат может дать одно лишь имя? Если честно, меня звать Евгений. Разочарована?
      - Нет, оно тебе больше подходит.
      - Да, так на чем мы остановились? На светлом будущем? Бедная девочка, вас увлекли идеалы революции? Аристократка пошла на баррикады, чтобы на земле победило равноправие... Значит, вы не только погнались за миражом, но решили помочь золотом победившему пролетариату?
      - Раз ты опять перешел на "вы", мои предполагаемые поступки в этом направлении тебе неприятны? Иными словами, ты считаешь, что я... внедрилась в Аралхамад?
      - Конечно!
      - Предварительно размозжив себе голову и раздробив руку? Не зная наверняка, что здесь меня смогут вылечить?
      - Вот это-то и есть самый слабый момент в моей теории.
      - А если я докажу, что ты ошибаешься, это будет для тебя большим разочарованием?
      - Как же ты докажешь это, ангел мой, если на посланников Аралхамада впервые за двести лет было совершено нападение, после которого появилась ты. Причем заметь, напали не какие-то там бандиты с большой дороги, напали с применением оружия слуги закона нового правительства!
      Она решила перевести разговор на то, что её волновало больше.
      - Ты знал, что за нами подглядывают?
      - Кто?
      - Все, кому не лень.
      - А вот это уже кое-что... Значит, во время своего одиночного выхода тебе удалось с кем-то поговорить?
      Ну, опять влипла! В чем-чем, а в логике и самообладании ей с ним не тягаться! Придется признаваться в своих способностях - не Альку же выдавать!
      - Мне не надо было об этом у кого-то спрашивать. Я и сама все видела!
      - Не лги! Глазков с нашей стороны не видно. Я их сам недавно обнаружил, да и то со стороны коридора... Можно было бы их закрыть, но зачем? Пусть смотрят и завидуют! Представляю, как бил копытом всемогущий маг!.. Но я отвлекся. Разобъясните мне, прекрасная незнакомка, что значит "видела"? Через стену, что ли?
      - Через стену, - спокойно подтвердила Наташа.
      - А вот такие шуточки ты брось! Наслушалась здешних сказок про барьер, про Белую Девушку...
      - Да кто бы мне мог их рассказывать? Рогнеда? Она не очень-то словоохотлива. Всемогущий маг? Так он больше сам любит слушать. Или подслушивать...
      - Не уводи в сторону! С барьером я ещё могу согласиться - что есть, то есть, хотя его природа для меня - тайна за семью печатями. Скорее всего, какое-то неизвестное мне физическое явление... А что касается Белой Девушки или глядения сквозь стены - уволь!
      - Кстати, о Белой Девушке я впервые слышу от тебя. Что это за фантом?
      - Говорят, привидение одной из девушек, которая бросилась вниз на скалы... Правда, давно, меня ещё здесь не было.
      - Объявлять сказками все то, чему не можешь найти объяснение, не пристало цивилизованному человеку. Покойный муж поговаривал, что я ведьма, но, думаю, это называется по-другому... Я ведь никому ничего плохого не делаю!
      Она вспомнила, как мысленно стукнула мага и запнулась.
      - А если и случается применять силу, то только в случае самозащиты. Терпеть не могу, когда подсматривают!
      - Что делать, если у людей в замкнутом пространстве не так-то много развлечений. А тут - бесплатный кинематограф!
      Адонис-Евгений посмеивался, но голова у него оставалась ясной. И слова молодой женщины звучали все убедительней. Что же он так упрямится? Не совсем уж ретроград! Но тогда, если она говорит правду...
      - Господи, неужели пророчество... - сказал он вслух.
      - Какое пророчество? - насторожилась Наташа.
      - Первый всемогущий маг по имени Валтасар предвещал: в двадцатые годы двадцатого века появится в Аралхамаде женщина, которая сможет погубить солнцепоклонников. Отличаться от других женщин она будет зелеными глазами и необыкновенными способностями в магии. Если своевременно не принять меры, она разрушит барьер и вызовет горных духов, которые обрушат на Аралхамад скалу такой величины, что она навеки погребет под собой подземный город!
      Он посмотрел на Наташу.
      - Неужели такая молодая, хрупкая женщина принесет погибель нашему сонному царству?.. Хотя всемогущий считает, что, если принести в жертву Аралу тебя, может, все и обойдется!
      - А жертва, как ты думаешь, должна быть потолще или потоньше?
      - Наверное, потолще, - подумав, решил Адонис.
      - Тогда распорядись, пусть принесут мне сарафан и побольше еды!
      Он рассмеялся.
      - Хочешь сказать, что не боишься?
      - Нисколько.
      - Браво! Прямо женщина-гусар. Лихая и отчаянная... Неужели ты не хочешь жить?
      - Не то чтобы не хочу, но так, как живешь здесь ты... Уж лучше - в жертву!
      - Считаешь, я живу жизнью презренной?
      - А ты думаешь, главное твое предназначение - удовлетворение похоти?
      - Ты, Олюшка, заговорила, как ханжа. Выходит, то, что было между нами - только похоть?
      Она смутилась, потому что хотела лишь вывести его из этого состояния самоуспокоенности, а вовсе не хаять их отношения!
      - Извини, я хотела сказать, что ты можешь больше, чем просто служить Эросу.
      - Той же палкой, но другим концом! - усмехнулся Евгений.
      Наташа не могла понять, чего вдруг её "разобрало"? Так и тянуло озорничать. Будто бес в неё вселился. Их "многоступенчатое" воинство её боится!..