Катя Звягинцева - студентка актерского факультета театрального института - опаздывала на занятия. Здесь можно было бы добавить: как всегда. Что поделаешь, ей не удается организоваться. Это словечко в ходу у преподавателя психологии. Это она обычно говорит студентам: организуйтесь! По её методике Катерине ещё час назад надо было соскрести себя с кровати, собрать в кучу, дать пинка, чтобы организоваться - до чего дурацкое слово! - но у неё опять не получилось.
      А все потому, что над нею будто рок какой: то кошмар приснится полчаса в себя прийти не можешь, то поклонник-поэт со своими дурацкими стихами... И в итоге - хронический недосып.
      Теперь стой перед всей группой, хлопай глазами - тем более, что сегодня эта самая психология, на которой преподавательница отдает провинившегося группе и будущие актеры учатся применять на нем свой персональный яд.
      Угораздило же Катю познакомиться с поэтом! Казалось бы, парень учится на филологическом, кругом и так одни девки, но нет, подавай ему из другого вуза! Приклеился к Звягинцевой как банный лист!
      Ленчик - тот самый поэт - все охает-ахает, что у Кати на редкость правильная речь. Понятно, до сих пор молодежным сленгом она не пользовалась из принципа, а теперь назло Ленчику стала вставлять в речь всякие прибамбасы, чтобы несколько омрачить ему прелесть общения с нею.
      Правильная речь у нее, видите ли! А больше ничего интересного нет?
      Екатерина давно бы послала Ленчика подальше, но жалко парня. Он такой идеалист, такой наивный! Однажды в ответ на какие-то его наставления она ответила бородатой шуткой:
      – Не учите меня жить, лучше помогите материально.
      И как же среагировал несчастный пиит? Разволновался, стал руки ломать:
      – Катюша, тебе нужны деньги? У меня до стипендии остался полтинник, бери его, я обойдусь...
      Еще у парней она денег не стреляла! Но все же на душе теплее стало: человек готов поделиться с нею последним.
      Так и ходит теперь с Ленчиком по улицам, слушает его стихи. Даже в школе мало кто из её одноклассников соглашался на такие бесцельные прогулки. Те норовили хоть в подъезд затащить, поцеловаться, ручками по телу пробежать, посмотреть, не позволит ли ещё чего?
      Этот же второй месяц прикоснуться боится. Стихи ей посвящает.
      – Ты набросила на плечи
      Куртку из джинсы
      И ушла в дождливый вечер
      Под напев попсы.
      И это вовсе не пародия, а вполне серьезные Ленчиковы вирши. Исполненные автором со страстным завыванием, они вызывают у Звягинцевой такой смех, что она вынуждена украдкой закусывать губы, чтобы не расхохотаться в голос.
      Ленчик считает Катю своей девушкой и, видимо, думает, что без него она никуда не ходит. Но, например, завтра она приглашена на вечеринку, о которой он не знает и о которой сообщать ему не собираются. Да и как может Катя взять его с собой к людям, ей-то и самой мало знакомым?
      Неделю назад она шла на занятия. А если честно - летела, как на пожар, потому что опаздывала. Ленчик опять до двух ночи мучил её стихами.
      Словом, бежала она и вдруг увидела, как у идущей впереди женщины порывом ветра сорвало шляпу.
      Тренер институтской секции женского самбо всегда хвалит Звягинцеву за хорошую реакцию. Вот Катя и прыгнула, выхватив летящую шляпу чуть ли не из-под колес автомобиля. Подала шляпу хозяйке, которая стояла у обочины и почему-то прикрывала голову обеими руками, словно ветер сорвал с неё не головной убор, а скальп.
      Она так благодарила Катю, что та сбежала, не дослушав изъявлений до конца. Лишь пробормотала на бегу, что ужасно спешит. По мнению девушки, шляпа - вовсе не повод для прославления её как национальной героини. Катя потом ещё некоторое время помнила черные , горящие глаза удивительно красивой женщины, хотя и не очень молодой. А потом случай как рядовой забылся. Но вчера после занятий Екатерина рассматривала в витрине модную юбку, которую никак не решалась себе купить, потому что покупка враз съела бы всю имеющуюся у неё наличность, а до стипендии ещё жить и жить! Перевод от родителей и на этот раз как-то слишком быстро кончился. Словом, любовалась она недоступной, но такой желанной юбкой, как вдруг услышала рядом с собой возглас:
      – Посмотри, Эрик, вот она, моя спасительница!
      Катя оторвалась от созерцания вожделенной юбки и оглянулась: кому это так горячо радуются? Оказалось, ей.
      Рядом с женщиной - Катя сразу узнала её, владелицу злополучной шляпы стоял молодой человек. Мечта десятиклассницы! Небось, от созерцания такого мэна забилось бы сердечко не у одной. Стрижка - волосок к волоску, с пробором а ля англичанин. Плащ - последний крик моды. Черные, такие же как у стоящей рядом женщины, глаза. И что Катю окончательно добило - в белоснежной рубашке с бабочкой.
      Если бы Звягинцева не поступила прошлым летом в театральный, наверняка подумала бы: "Это он!" Но теперь она перешла на второй курс актерского факультета, решив для себя: сначала слава, а потом мужчины!
      Такой красавец, встретившийся женщине в начале её долгого тернистого пути, мог означать лишь одно - конец всем планам и любимой профессии...
      Семья, дети, очаг? Еще не время. Потому при виде Эрика её женское естество встрепенулось - с природой бороться трудно - но сердце, закованное в броню целибата , промолчало.
      Между тем незнакомка хлопотала вокруг нее: трогала за руку, подталкивала к молодому человеку, заглядывала в глаза. Наконец Катя поняла, чего та хочет - сказать:
      – Мой сын!
      Молодой человек поклонился и произнес сочным густым басом:
      – Эраст.
      – Екатерина.
      Мамаша встрепенулась.
      – Какая прелесть! Екатерина - чистая, благопристойная. Не правда ли, Эрик, милой девушке удивительно подходит это имя?
      – Правда, мама, - спокойно пробасил сын, и Катя вздохнула с облегчением: хорошо хоть сын нормальный, не такой, как его экзальтированная мать.
      – А меня зовут Полактия Фортунатовна.
      Екатерина даже опешила: неужели бывают на свете подобные имена? Наверное, не русское. Но женщина тут же ответила на её мысленный вопрос.
      – Русское, Катенька, самое что ни на есть! Мы, знаете ли, перед иностранщиной не преклоняемся. В роду нашем - целые династии ученых-историков и гордость за все русское не на пустом месте выросла, из знания.
      "Ну, слава Богу, заговорила как человек, - опять обрадовалась про себя Катя. - Когда передо мной так неестественно суетятся, я никак не могу избавиться от напряжения и настороженности."
      – Катерина права, мама, - звговорил красавец-сын. - Не пудри человеку мозги, а?
      Девушка вздрогнула: что же это делается?! Ее новые знакомые читают мысли так же, как и слова! Ей стало не по себе. Вообще-то Катя слышала, что чтение мыслей - процесс для человека вполне нормальный, просто по происшествии многих веков забытый. Но и Катя вместе с другими о нем так прочно забыла, что никак не может вспомнить, потому сейчас чувствует себя перед чужими людьми как бы голой. Их-то мыслей она не слышит. Неужели далекие предки давали кому ни попадя копаться в своих мыслях, не пытаясь защититься от непрошенного вторжения?
      Она посмотрела на Эрика и уловила уважение в его взгляде: похоже, он наблюдает за её потугами и сочувствует. Недаром он её выручил. Да и выражение "пудрить мозги" явно не из его лексикона.
      – Неужели ты не хочешь пригласить Катеньку на свой день рождения? вмешалась какая-то там Фортунатовна в их молчаливый диалог.
      – Хочу, - Эрик блеснул жемчужными зубами и проговорил нарочито развязно. - Дорогая Кэт, осчастливьте именинника, посетите наш скромный суаре.
      Интересно, с какой стати она пойдет на день рождения к человеку, которого сегодня видит впервые в жизни?
      – Большинство людей в мире были когда-то между собой незнакомы, улыбнулась ей мать Эрика.
      Читает её мысли уже не скрываясь. Может, из благодарности и Екатерину научит?
      – Непременно научу. И не только читать, но и делать много чего другого.
      – Из-за шляпы? - не поверила девушка.
      – Вы безусловно умны для своих восемнадцати лет, - не ответила на её вопрос женщина, но и суетливость её исчезла. Теперь это была холодновато-насмешливая особа с проницательным взглядом.
      То. что с Катей сейчас происходило никак не напоминало её прежнюю размеренную и предсказуемую жизнь. Из-за чего она интересна этим людям? Почему они так настойчиво домогаются встречи с нею?
      – Не хочется быть навязчивым, - проговорил Эраст, - но, может, вы все же снизойдете к просьбе именинника? Я могу заехать за вами домой, а потом отвезти обратно, когда скажете... Пожалуйста, соглашайтесь!
      Катя поежилась. Никогда она ничего не боялась, а сейчас внутри будто холодок какой появился. Предчувствие, что ли? Но насмешливый взгляд молодого человека заставил её забыть об осторожности, свойственной рассудительным юным девушкам, которые живут далеко от родителей.
      – Хорошо, - сказала она и продиктовала адрес. - Только к двери не подходите и не сигнальте. Подождите в машине, я сама к вам выйду.
 

 

 
      Весь день до назначенного срока Катя чувствовала себя неспокойно. То, что с нею происходило, казалось ненормальным. Слишком незначительным был её поступок, чтобы вызвать у чужих людей такую бурную реакцию. С кем поделиться, у кого попросить совета?.. А с другой стороны, Звягинцева никогда не была трусихой. Не убьют же её в конце концов!
      Екатерина снимала комнатку в многоквартирном доме. Ее жилище никак не выглядело стандартным, ибо имело в длину пять метров, а в ширину всего два.
      Хозяева, у которых она это жилье снимала, зачем-то оставили такой вот закуток, сделав для себя из двух комнат одну - нечто вроде холла. Сюда пускали теперь студенток с жесткими условиями: не водить к себе никого, не приходить позже одиннадцати, не зажигать, не пользоваться, не наливать... Но квартира была на первом этаже и в заборе, прямо напротив окна была выломана доска. Похоже, пункт насчет одиннадцати не выполнялся Катиными предшественницами...
      Ночью ей снились змеи, из темноты сверкали чьи-то глаза и утробный голос звал:" Иди к нам! Иди к нам!" Куда идти, впрочем, было неясно и во сне...
      Проснулась Катя ничуть не отдохнувшей, словно не спала, а делала тяжелую работу. Если бы не холодный душ, который ей удалось принять, пока хозяйка сидела в парикмахерской, она бы приходила в себя ещё очень долго. Даже сердце, которое прежде никак не давало о себе знать, кроме рядового тук-тук, колотилось о грудную клетку так, что было трудно дышать.
      Но как только она пришла в себя, первым делом вспомнила о приглашении на вечеринку. Судя по всему, её ожидало посещение дома богатого, а потому и Кате захотелось соответствовать. И выходило: как ни крути, а юбку покупать надо.
      Хорошо хоть подарок у неё был. Правда, купила его Катя для отца. То, о чем родитель давно мечтал: дорогой, красочно изданный географический атлас. Но у отца день рождения в декабре, а до того времени ещё больше двух месяцев, она что-нибудь придумает.
      Юбка сидела на ней как влитая. Екатерина редко ошибалась, покупая себе вещи на глаз. Как нельзя кстати пришелся и новый голубой батник, подаренный мамой и ни разу ненадеванный. Наряд удачно довершала модная кожаная куртка.
      Катя подкрутила щипцами концы длинных волос и с двух сторон от пробора подняла их вверх красивыми заколками. Посмотрела на себя в зеркало и сказала словами Фаины Раневской:
      – Красота - страшная сила!
      Немного французских духов - ей перепало с сорокалетнего юбилея мамы и она была готова. С последним ударом часов - в Москве восемнадцать - Катя вышла из дома.
      Хотела было по привычке шмыгнуть через дыру в заборе, но положение обязывало: она пошла через ворота, помахав прильнувшим к окнам хозяевам до чего любопытные люди!
      Ее ждала машина, которую Катя будет иметь на гребне своей славы. Почему она появилась сейчас? Не иначе, заплутала в лабиринте времени.
      Девушка на всякий случай сказала себе, что это не за нею, но выскочивший из-за руля Эраст своим появлением опровергал всяческие сомнения.
      – Точность - вежливость королей, - проговорил Эраст, целуя Кате руку и окинув её наряд одобрительным взглядом. - Девушки красивые и обязательные встречаются нечасто...
      И распахнул перед нею дверцу машины.
      – Мама все рассказывает знакомым, как юная леди самоотверженно кинулась за её шляпой, - проговорил Эраст, выруливая на шоссе.
      – Случайно, эта шляпа не фамильная ценность? - поинтересовалась Екатерина. - Моему скромному поступку придается такое значение, словно я, по-меньшей мере, спасла королевскую корону.
      – Поделом мне, - рассмеялся молодой человек. - Вы правы, мог бы придумать и другую тему для разговора... Вы занимаетесь каким-нибудь спортом? Маму поразил не столько сам ваш поступок, сколько быстрота реакции.
      – Я хожу в секцию самбо.
      – Такая хрупкая девушка и самбо? Попробую увидеть вас в боевой стойке. Да, неплохо выглядит.
      "Что значит - увидеть, - подумала Катя. - У молодого человека такое богатое воображение?"
      – Увидеть - значит увидеть, - пояснил Эраст и, глянув в её недоумевающие глаза, добавил. - Скоро вы все узнаете... Вы в каком институте учитесь?
      – В театральном.
      – Наверное, на режиссерском факультете. Готовитесь укрощать строптивых актеров?
      – Нет, я учусь на актерском и собираюсь утихомиривать буйных режиссеров. И обращаться к каскадерам в самом крайнем случае, как и положено высокому профессионалу.
      – А вы тщеславны. Учитесь в театральном, а говорите о каскадерах... Значит, мечтаете о кино?
      – Почему бы не подготовить себя ко всему?
      – Даже к славе?
      Она засмеялась.
      – Вы говорите так, будто слава - война.
      – Гораздо хуже. Слава - искушение, испытание, бурное море, в котором легко захлебнуться... Не испугал вас?
      – Ничуть.
      – Вы - смелая девушка... Возможно, это просто смелость незнания. Есть такой термин.
      – Этого мы ещё не проходили.
      – Где-то я читал, как ювелиры многих стран долгое время не могли поделить на четыре части огромный, невероятно дорогой бриллиант. Не поднималась рука. Как вы думаете, кто это все-таки сделал?
      – Какой-нибудь великий ювелир?
      – Ничуть. Эту операцию блестяще выполнил...подмастерье. У него был верный глаз и полное непонимание всей ответственности поручения...
      – Вот как вы обо мне думаете: завышенная самооценка, незнание обстановки...
      – Нет, нет, - запротестовал Эраст, - я такого не говорил. Сейчас вы сами все расскажете, а потом ещё и обидитесь на меня за то, что посмел в вас усомниться. Я верю, что вы вполне сознательно ничего не боитесь!
      – Нет, если честно, кое-чего побаиваюсь.
      – И мне этот секрет доверят?
      – Никакого секрета. Это мыши.
      – Извечный женский кошмар? Увы, в этом вы неоригинальны.
      – Так ли уж хорошо - быть оригинальной во всем? Иными словами, это означает: непредсказуемой. Чуточку консерватизма не помешает. Вы не находите?
      Он засмеялся, и Катя наконец расслабилась. До того она все никак не могла избавиться от напряжения. Ее мучил вопрос, на который она, пользуясь своими знаниями, не могла найти ответа.
      – Скажите, Эрик, а вы не знаете, можно ли защититься от того, кто читает твои мысли?
      – Не хотите делиться с другими своим сокровенным?
      – Называйте, как хотите. Просто не хочу чувствовать себя обнаженной среди одетых людей.
      – Хорошее сравнение! Ну, ладно, - по губам его скользнула улыбка, - я вам помогу. Но вслед за матерью не могу не повторить: для своего возраста вы очень умны. И бесстрашны.
      – А меня в вашем обществе подстерегает опасность?
      – С вами надо держать ухо востро... Слушайте: там, где кончается грудная клетка, есть точка, коснувшись которой можно закрыться от внешнего вторжения. Достаточно прикрыть её ладонью и мысленно сказать:" Не дам!"
      – А вы умеете читать мысли?
      – Хитрая лисичка. Вы в этом и не сомневаетесь. Хотите ещё раз убедиться? Вы подумали:"Разговаривает со мной, как с маленькой. Наврал про какую-то точку..."
      Катя смутилась.
      – Да, я нервничаю. Потому, что не знаю, что на самом деле происходит. Куда вы меня везете? Кто вы такой?
      – Ого, сколько вопросов! Рассмотрим в порядке поступления? И правда, нельзя же так сразу бросать вас в бурный поток, не объяснив, как можно из него выбраться. Сегодня на самом деле мой день рождения. Кто я? Надеюсь, человек...
      – Надеетесь?! Хотите сказать.., - Катя чувствовала себя чуть ли не на грани истерики.
      – Кажется, я вас перехвалил. Где ваше самообладание? Я же пошутил. Разве можно в первом же разговоре узнать о человеке все? У многих этот процесс занимает целую жизнь. Да что там другие, знаем ли мы как следует сами себя?..
      Катя с досадой вздохнула.
      – Простите, со мной и правда что-то происходит, чему я не могу подобрать объяснения. Что-то носится в воздухе, но из-за недостатка информации я не могу это точно определить. Вот и становится не по себе.
      – Ничего страшного, - Эраст легонько пожал её холодную руку. - Хотите научу вас, как не поддаваться панике?
      Машина остановилась у ворот дома, вовсе не похожего на дворец, как почему-то ожидала Катя. Так, небольшой аккуратный коттеджик... в трех уровнях. Ее родителия. она знала, такой бы не потянули, но сама Екатерина кто знает? - возможно когда-нибудь сможет иметь.
      Ворота отъехали в сторону, и Эраст завел машину прямо в гараж на первом уровне.Он вышел и открыл девушке дверцу. "Катя, держи фасон?" мысленно сказала она себе.
      Ее кавалер расхохотался.
      – Катюша, вы оригиналка!
      – Опять читаете мои мысли? Нехорошо, сударь!
      – Но я ничего не мог с собой поделать! - оправдывался он, ведя её по лестницк наверх. - Представьте, что вы видите книгу, открытую на самом интересном месте. Даже если вам запретят её читать, вы все равно будете невольно косить в неё глазом... А почему же вы не спрашиваете, откуда у меня это умение?
      – Разве вы ответите? Честно говоря, я и хочу это знать, и немного побаиваюсь...
      – Боитесь узнать во мне прислужника сатаны? Думаете, обычный человек не может подобного достигнуть?
      – Мне трудно об этом судить, - пробормотала Катя, - потому что прежде ни с чем подобным я не сталкивалась. И ничем таким не интересовалась. Если хотите знать, я даже в магию никогда не верила.
      – Правда? И в астрологию? И в хиромантию?
      – Ни во что! - твердо сказала она.
      – Поразительно! Теперь я понимаю, почему вами заинтересовались белые историки. Вы совершенно неиспорчены всякими псевдотрактатами и публикациями невежд...
      – Белые историки? Это какая-то новая секта? Но я никакого внимания к себе не чувствую... Вспомнила, подруга говорила о каком-то белом братстве. Это они?
      – Нет, не они, но если захотите, сегодня вы сами все узнаете.
      Казалось, лестница наверх никогда не кончится. Но они достигли все же последней ступеньку, откуда, будто тропинка в лесу, тянулся мягкий пушистый ковер, в котором утопали ноги. Ковер привел их в холл с камином и многочисленными зеркалами. Екатерина присела на банкетку подле камина и упрямо проговорила:
      – Никуда отсюда не пойду, пока вы не расскажете мне, что к чему?
      – Катюша, - начал Эраст подчеркнуто умоляюще, - у меня все-таки день рождения. Гости ждут...
      Катя сознавала, что капризничать в незнакомом доме не очень прилично, но то, что сообщил ей Эраст, выбивало из колеи. Какие-то белые историки. Странные намеки.
      – Может, тогда я просто немного посижу здесь? Приду в себя.
      – Это я виноват, - покаялся молодой человек, - не подумал, что мое сообщение вас испугает... Уверяю, в нашем доме вам некого и нечего бояться!
      – Катенька, наконец-то! - из двери, открывшейся, казалось бы, в сплошной панели, показалась мать Эраста - Катя опять забыла, как её зовут. - Гости заждались.
      – Они тоже умеют читать мысли? - будто невпопад спросила девушка, отметив удивление на лице женщины.
      "Умеют, не умеют, а меры надо принять, - подумала Катя, прикрывая ладонью заветную точку; на мгновение все же усомнилась, не обманул ли её Эрик, но другого она все равно не знала. - Не дам!.. Если мной интересуются какие-то белые историки, то кто тогда эти, мои новые знакомые? Выходит, и им что-то нужно от меня?"
 

 

 
      Взору Екатерины открылась зала.
      Язык бы не повернулся назвать её гостиной или холлом. Это была именно зала, из тех, что она видела на старых иллюстрациях или в музеях, восстанавливающих подобную старину.
      Длинные узкие окна драпировались шторами из тяжелого сиреневого шелка. Стены тоже были обиты сиреневым, но тоном светлее.
      Длинный стол, накрытый тонкой скатертью ручной вышивки, являл собой произведение искусства - так вся посуда и приборы были подобраны, словно составляли с комнатой и даже воздухом в ней единое целое.
      Всевозможные канделябры со множеством свечей ещё не горели хрустальная люстра давала яркий искрящийся свет, но Катя была уверена, что свечи непременно зажгут, когда гости сядут за стол.
      Все в этой комнате было подлинным. То есть никак не выглядело обстановкой нуворишей с богатством напоказ, то была ненавязчивая роскошь аристократов, создаваемая веками.
      И как у всякого выходца из социалистического общества, у Кати первым делом возник вопрос:" Откуда все это?"
      Но думать об этом в торжественной обстановке ей показалось смешным, тем более, что Эраст как раз подвел девушку к группе гостей и представил:
      – А вот и наша Катя.
      Нет, как вам это понравится? Наша!
      Тут же все задвигались, окружили её. Мужчины наперебой целовали руки, женщины сияли доброжелательными улыбками. Со всех лиц просто лучилась чуть ли не восторженность. Как если бы она была принцессой среди любящих придворных.
      – К столу! - хлопнула в ладоши хозяйка. - Прошу всех к столу.
      Собственно, Екатерине только показалось, что гостей много. Когда все расселись за столом, она украдкой пересчитала: одиннадцать человек. Стул рядом с хозяйкой дома оставался пустым.
      – Простите, Леон немного задержится, - извинилась, Катя с трудом вспомнила, Полактия Фортунатовна. - Не успеем мы взяться за вилки, как он явится.
      Приход хозяина и вправду не замедлил произойти, ибо выглядел настоящим явлением. В залу вошел человек-лев. Царственно могучий и прекрасный.
      Пышная рыжая грива с легкой сединой, янтарно-желтые глаза, мускулистый торс. Доброжелательная улыбка человека сильного и уверенного в себе. И когда он подошел к жене, стало видно, что это настоящая пара. Две половинки целого. Катя украдкой вздохнула: мало кому из женщин удается найти сеебе эту самую половинку. Будет ли и рядом с нею такой же мужчина?
      – Я не опоздал? - Леон с некоторой лукавинкой оглядел присутствующих. - Да я бы и не посмел. Кто иначе стал бы произносить первый тост.
      – Как всегда, за прекрасных дам? - стали выкрикивать гости.
      – Увы, - посмеиваясь вздохнул он, - один раз в году эта традиция нарушается, за что я приношу извинения прекрасным дамам.
      – Эрик, - пользуясь небольшой паузой, шепнула Катя, - в этой суматохе я никак не вручу вам подарок. С днем рождения!
      – Спасибо, я рад!
      Девушка с облегчением избавилась от тяжелого атласа.
      Но теперь книге не мог найти места Эраст. Он огляделся - рядом ничего подходящего не оказалось. Катя невольно проследила за его взглядом. В другом конце залы примостился небольшой столик на изогнутых ножках.
      Эраст положил атлас... на воздух! - если про воздух можно так сказать - слегка подтолкнул его рукой и книга медленно поплыла , опустившись точно на столик.
      Катя оцепенела. Никто за столом не обратил внимания на этот его жест, хотя девушка готова была поклястся, что многие его видели. Уж не угорела ли она? Катя покачала головой, сморгнула - книга продолжала лежать на столике в дальнем углу залы.
      – Что вам положить, - заботливо склонился к ней Эраст.
      – Что-нибудь, - пересохшим от волнения голосом пробормотала Катя; сделать вид, что её тоже ничего не удивляет?
      Она решила как следует оглядеться. Странных гостей пригласил на свой день рождения молодой человек. За исключением её самой все они были, по меньшей мере, сверстниками его родителей...
      – А у тебя есть друзья? - спросила Екатерина.
      – Имеешь в виду ровесников? - догадался он. - Есть конечно, только с историками мне намного интересней. Они такие выдумщики! Да, забыл тебе сказать. Сегодня день рождения и у меня, и у моего отца. Мы действительно родились в один день. Мама смеется, что подгадала специально. Мол, так поменьше расходов...
      – Представляю.
      – А со своими друзьями я отметил накануне, - пояснил он. - Зашли в бар, слегка оттянулись.
      "Слава слэнгу!" - чуть не прокричала Катя, потому что словечко, употребленное Эрастом, так не вязалось с окружающей обстановкой, так выпадало из её антуража, что девушка наконец почувствовала: то, что происходит с нею, не сон, не продукт больного воображения, а главное, не бред, которого она уже начала опасаться. Она поднесла ко рту салфетку, но будто невзначай промокнула вспотевший лоб.
      Некоторое время гости в молчании позвякивали приборами, пока наконец женщина, сидевшая по правую руку от отца Эраста, чуточку капризно не произнесла:
      – А свечи? Лео, это же ритуал, не уклоняйся!
      – Так ведь люстра горит, - прикинулся непонимающим другой именинник.
      – А ты потуши, - продолжала настаивать женщина.
      Люстра погасла как бы сама по себе и на мгновение в зале наступила полная темнота, а потом Катя увидела рот Леона, из которого струйкой потекло пламя. От этого пламени отрывались крошечные искры, подлетали к каждой свече и зажигали её. Катя почувствовала, что ещё немного, и она потеряет сознание.
      – Кажется, я угорела, - успела шепнуть она Эрасту.
      – Ай-яй-яй, - как сквозь сон услышала Катя голос Леона. - Мы совсем забыли, что среди нас новичок! Эрик, ты меня удивляешь. О чем другом можно думать, когда рядом с тобою такое юное прелестное существо? Поухаживай за девушкой.
      Тут же Катю будто окутало легкое облако сирени - она всегда особо любила запах этих цветов - а длинная спинка стула опустилась назад, как сиденье в самолете. Около лица запорхал невидимый веер.
      – Спасибо, со мной уже все в порядке. - встрепенулась девушка; спинка стула поднялась в прежнее положение и она слегка оперлась о нее, с вымученной улыбкой обратясь к встревоженным лицам гостей. Тоже мне, спортсменка!
      – Вам нужно лучше питаться, мой ангел, - сказала мать Эраста. Современные девушки слишком уж ограничивают себя в еде.
      – Не будем их за это осуждать, дорогая, - добродушно проговорил её муж и обратился к Кате. - Нас не успели познакомить, но жена шепнула, как вас зовут. Какую музыку вы предпочитаете, Катюша?
      – Если можно, джаз.
      – Превосходно. Только, если не возражаете, пусть будет негромко. Единственное, в чем я не согласен с молодежью, так это степень громкости. По-моему, музыка не должна оглушать.
      Тотчас со стен полился глухой бас Луи Армстронга, но как девушка ни оглядывалась в поисках колонок или самого магнитофона, она ничего не обнаружила.
      Как говорила Алиса из Зазеркалья, становилось все страннее и страннее. У Кати появилось ощущение, что окружающие исподтишка посмеиваются над её тщетными попытками что-нибудь понять и осмыслить. Женщина напротив неё вынула из воздуха странный длинный мундштук с ещё более длинной сигаретой и продолжала беседовать с сидящим рядом мужчиной, который тоже откуда-то из воздуха достал для неё огонек, причем держал его пальцами, будто шарик за нитку. И поскольку сигарета зажглась, девушка поняла, что огонь был настоящим.
      Ее рациональный ум никак не хотел соглашаться, что она видит чудеса. "Просто какие-то ловкие фокусы, - уговаривала Катя саму себя. - Наверное, они в прошлом все работали в цирке..."
      Вряд ли Эраст не понимал, что с нею происходит, но делал вид... Катя вдруг поняла: они все ДЕЛАЛИ ВИД, будто ничего не происходит.
      Определенно, для чего-то она им нужна. Для чего? Свежая кровь? Она содрогнулась. Нет, на вампиров вроде не похожи... Можно подумать, она когда-нибудь видела этих самых вампиров!
      – О чем это наша юная леди так напряженно размышляет? - обратился к ней Леон; отчества его Катя так и не услышала, потому про себя могла звать его только по имени. - Как вы себя у нас чувствуете?
      – Вне времени, - призналась она. - До сих пор никто из вас почему-то не спросил меня, что я думаю о Березовском? Или, например, как мне вчерашний Явлинский?
      Сидящие за столом рассмеялись.
      – Считаете, что мы аполитичны? - продолжал допытываться он.
      – Я не могу делать таких скоропалительных выводов, но мне кажется...
      – Смелее, девочка, смелее, - подбодрил её пожилой красавец, похожий на американского актера Тимоти Далтона. Он взмахнул рукой, в которой держал нож и Катя почувствовала у себя на голове какой-то обруч. - Ну, вот, теперь вы - настоящая королева.
      – Ты всегда был романтиком, - усмехнулся Леон.