Юра сокрушенно покачал головой и хотел что-то сказать.
      -- Не ворчи, Юрка. Мы, правда, чуть не влипли под конец, но... -- начал Олег, но Юра поднял руку и, не отрываясь уставился на предметы за столом. Через минуту он задумчиво произнес:
      -- Подожди с объяснениями... Катя, -- он поднял на меня глаза и спокойно приказал:
      -- Иди к Алексею. Он выдаст тебе кое-что. И не заходи, пока я не переговорю с Олегом. Да, и не пытайся оставить дверь неплотно прикрытой.
      Я вышла в приемную. Поведение Юрки говорило о том, что скорого прощения мне ждать не приходится. Алексей, увидев меня, кивнул на дверь:
      -- Послал ко мне?
      -- Да.
      Алексей помрачнел.
      -- Я думал, что до этого дело не дойдет.
      Он достал из ящика узкий конверт с логотипом агентства в уголке и передал его мне. Я взяла его с нехорошим предчувствием, и мне совсем не хотелось его открывать.
      -- Это расчет, -- нехотя пояснил Алексей. -- Час назад босс велел мне уволить тебя с завтрашнего числа.
      Я села на стул в приемной, убрала честно заработанные деньги, щедро пожалованные строгим боссом нерадивому работнику. Что ж, оставалось только ждать, когда все случившееся сгладится и уже не будет таким болезненным. Хотя было очень обидно. Я понимала, что больше всего Юрку разозлила моя самодеятельность.
      Через полчаса дверь кабинета распахнулась, Олег на пороге повернулся и громко закончил фразу:
      -- ... так что, Орешин, учти: об этом деле я знаю не больше, но и не меньше твоего. Подумай хорошенько над моими словами! -- и хлопнул дверью изо всех сил. Пролетев широкими шагами метры, отделяющие его от двери в коридор, он обернулся на меня:
      -- Пойдем-ка со мной, дело есть!
      -- Может быть, мне зайти к Юре?
      -- Если ты зайдешь к нему, это ничего не изменит. Оставь его, пусть успокоится, -- Олег взял меня за локоть и потащил к выходу.
      Спустившись вниз, мы устроились в его машине, и Олег снова вынул из карманов трофеи из дома Зубарского.
      -- Юрка велел мне самому разбираться с этим, раз уж я их взял, -- пояснил он.
      -- Он так и сказал?
      -- Ну, если точнее, то он посоветовал мне катиться со всем этим... очень далеко... Завтра он заговорит по-другому, но я ничего ему больше не покажу. Сам займусь в свободное от работы время, -- улыбнулся Олег. Потом хитренько посмотрел на меня. -Денег-то много отвалил?
      Мне захотелось хорошенько двинуть ему, не будь мы в тесной машине, я бы так и сделала.
      -- А пошел ты!..
      -- Надо же, какой удачный день, все меня куда-то посылают, -- вздохнул Олег и подал мне письмо Зубарского. -- Читай.
      "Дорогой Роман! Как жаль, что ты все еще не придаешь значения моим словам. Поверь, послушайся меня, это самое лучшее, что ты можешь для себя сделать. Ты не представляешь, что это за место. Ты никогда не видел ничего, кроме проблем. Здесь, в Раю, ты будешь совершенно другим. Я умоляю тебя, прекрати свои бесплодные поиски и сделай то, о чем я столько раз просила. Мне не хотелось бы, чтобы мы решили все это за тебя. Марина."
      -- У него была оживленная переписка с исчезнувшей бесследно женой, -- заключила я. -- Письмо написано так, как будто накануне вечером у них был спор на постоянную болезненную тему, но что-то помешало им доспорить.
      -- Вывод может быть один: клиент хотел, чтобы мы нашли его жену при полном отсутствии зацепок, и при этом у него была масса фактов, которые он тщательно скрывал. Возможно, он даже знал точное место ее пребывания. Но он не мог поехать туда сам и привезти ее назад, -- изложил Олег свои мысли.
      -- Он смертельно боялся, и жены и того места, где она находится, -- высказала я свои ощущения от письма.
      Олег кивнул.
      -- Что же это за Рай такой? -- я смутно вспоминала, что где-то уже слышала это название.
      -- Не знаю, -- нахмурился Олег, -- потом разберемся.
      То, каким тоном это было сказано, навело меня на мысль, что мой приятель не очень-то искренен со мной.
      -- Олег, а не от вас ли с Юркой я слышала про Рай?
      Он внимательно посмотрел на меня. Зеленые глаза его выражали досаду.
      -- Не дави на меня, а то я начну врать, -- произнес он. -Придет время и все станет ясно. А пока нам нужно в морг.
      -- Зачем?
      -- Покажем наши удостоверения и осмотрим одежду Зубарского. Вдруг мы что-нибудь с этого поимеем. А пока посмотри все это.
      Он выложил мне на колени содержимое кармана, те самые книжечку, коробочку, фотографии и кольцо, а сам завел машину.
      Кольцо было самое обыкновенное, обручальное. Помнится, оно было на пальце Зубарского в тот день, когда он впервые появился в агентстве. Интересно, зачем он его снял? Фотографии Марины Зубарской, снимались в разное время, но на всех она была почти обнажена, закутана в какую-то странную кисею, с раскрашенным, как у дикаря лицом. Снята она была то в кресле, то на каких-то камнях, то в автомобиле, и везде рядом с ней сидел страшного вида пес, вроде бы ротвейлер, но огромный как сенбернар, и почему-то стального серого цвета. В глазах собаки, несмотря на малый масштаб фотографий, угадывалось что-то необъяснимо странное.
      -- Почему же он серый? -- удивилась я.
      -- Ты на нее саму посмотри. Почему бы ей не выкрасить и собаку тоже?
      -- Но это же не их собака?
      -- Я думаю, фотографии сделаны там, где Марина сейчас и пребывает, -- отозвался Олег. -- И собака, скорее всего, обитает там же.
      -- В Раю?
      Олег не ответил. Значит, в Раю. Не хотела бы я оказаться в Раю, если там водятся такие песики.
      Книжечка называлась "Сто параллельных миров", и судя по аннотации, содержала советы тем, кто случайно перешагнет порог этой реальности и попадет в другую.
      В коробочке лежали десятка полтора таблеток серебристого цвета и две ампулы из желтого пластика с иголками для одноразовых инъекций.
      -- Мне это напоминает причиндалы свихнувшегося оккультиста, -- заключила я.
      -- Боюсь, что так оно и было на самом деле. Впрочем, мы все это скоро узнаем... Может быть, узнаем, -- поправился Олег, убирая все предметы обратно.
      В морге больничного комплекса, куда, по нашим расчетам, ближе всего было доставить Зубарского, мы бывали не раз. В этот час в морге дежурил Саня, дюжий малый, до неприличия жизнерадостный для своей должности.
      -- Привет, ребята! Вам нынче кого показать? -- заулыбался он при виде нас.
      Олег объяснил, в чем дело, и Саня повел нас в камеру хранения. Из стальной ячейки он извлек полиэтиленовый мешок и вытряхнул содержимое на стол посреди помещения. Светлый костюм, белье, модные туфли... Олег медленно, сантиметр за сантиметром ощупывал вещи. Помимо одежды на стол вытряхнулся мешок с мелочами: часы, бумажник, авторучка, темные очки в футляре, кольцо... Я молча тронула Олега за руку и показала на кольцо.
      Из Олега вышел бы превосходный профессиональный воришка. Одновременно болтая с Саней, он потихоньку стянул кольцо и поместил себе в карман.
      -- Ладно, ребята, хватит и того, что я вас без распоряжения начальства пустил ко вверенным вещам, -- наконец опомнился Саня. -- Скоро моя смена придет. Вам пора. Я и так-то пустил вас только по старой памяти, да еще потому, что эти шмотки все равно выкидывать будем, родственники их почему-то не взяли.
      -- Какие родственники? -- оживился Олег.
      -- Которые тело забрали, -- пояснил Саня.
      -- Когда? -- удивился Олег.
      -- Только что.
      -- Кто?
      -- Жена.
      Мне стало казаться, что я присутствую на какой-то трагикомедии абсурда.
      Олег вдруг стал очень серьезным и достал из кармана фотографию Марины Зубарской, не ту, с собакой, а одну из тех, что нам передал сам клиент.
      -- Эта женщина забрала тело?
      Саня едва взглянул на карточку и кивнул:
      -- Она. Шикарная мадам с небольшим приветом.
      Олег заговорил только когда мы сели в машину.
      -- Или нас жестоко надули, или...
      -- Или что?
      -- Пока ничего. -- Олег вдруг крепко взял меня за плечо и развернул к себе. Его зеленые глаза стали темными и сухими, губы подрагивали от напряжения. Слушай, малышка, если вдруг ты что-то найдешь по этому делу, если у тебя даже просто появится какая-нибудь идея, умоляю тебя: я должен узнать об этом немедленно. Я или Юрка. Обещай мне!
      Впервые за три года нашего знакомства я видела его таким чужим и суровым.
      -- Обещай мне! -- повторил он и тряхнул меня.
      -- Я ведь уже не работаю в агентстве, -- отрезала я. Этот приказной тон смутил и взволновал меня. Мне хотелось немедленно понять, от чего же Олег хочет меня уберечь. -- Я пообещаю не раньше, чем ты расскажешь мне все, что знаешь сам про Рай и все остальное.
      -- Дрянная девчонка! Будь ты моей сестрой, я бы просто посадил тебя на цепь, чтобы ты не совалась куда не следует! -взорвался Олег, но потом резко сменил тон:
      -- Извини... Сейчас не время ставить ультиматумы друг другу. Если Юрка узнает, что я тебя втянул, он меня убьет... А рассказать я тебе все равно не могу. Видишь ли...
      -- ...это связано с вашей прежней работой в службе безопасности, -- закончила я за него.
      -- Ты умная девочка, -- мрачно отметил Олег. -- Поэтому ты выполнишь мою просьбу.
      По негласному закону серьезные разговоры о прежней службе Юры и Олега были у нас запрещены, поэтому я замолкла.
      Мы двинулись домой. Олег напряженно следил за дорогой и молчал. Зачем он вообще стал показывать мне все эти вещи, если не хотел, чтобы я в этом участвовала? Похоже, что и Юра запретил ему заниматься всем этим.
      -- Покажи мне кольцо, -- попросила я, когда мы уже подъезжали к дому.
      -- Это совсем не обязательно, -- отрезал Олег.
      -- Тогда скажи... Оно ведь серебряное?
      Олег резко затормозил на стоянке у дома и выключил двигатель. На мой вопрос он отвечать не собирался.
      Глава 2.
      Что-то подбросило меня, и я очнулась. Сердце еще бешено колотилось, но я уже не помнила своего сна, хотя была уверена, что на этот раз это была какая-то гадость.
      На тумбочке мерно щелкали часы с блестящим маятником, который непрерывно вращался вокруг своей оси туда-сюда, и хорошо действовал, как успокаивающее и снотворное средство, если на него смотреть непрерывно.
      Из соседней комнаты доносились голоса. Юрка и Олег не спали. В другое время я могла просто присоединиться к ним и помочь в решении той проблемы, что не давала им спать, но сейчас это было невозможно. Не случайно же я уволена из агентства, а Олег не стал вечером отвечать на мои вопросы.
      Я тихонько подобралась к двери и приоткрыла ее. Звуки стали громче, но все равно невозможно было разобрать ни слова, поэтому пришлось вернуться на кровать и прибегнуть к испытанному в детстве способу: прижать ухо к стене.
      Эти чудесные современные блочные дома! Я слышала абсолютно все.
      -- Ты хоть понимаешь, что наделал? -- спрашивал Юра в тот момент, когда я подключилась к прослушиванию.
      -- Если бы я не понимал, не сидели бы мы с тобой сейчас всю ночь в тяжких раздумьях, -- проворчал Олег.
      -- Ты что, сомневался в ее умственных способностях? Нет? Значит, ты не принял их в расчет. Она не держала в руках этого вот кольца, но она уже поняла, что это и для чего...
      Юрка польстил мне. Для чего служило Зубарскому это кольцо, я еще не поняла. Но Юра не стал развивать дальше мысль о кольце.
      -- Мы дали клятву друг другу никогда не вспоминать об этом и никогда не влезать ни во что подобное, -- продолжал Юрка. -Что на тебя нашло?
      -- Несмотря на нашу клятву влезть в это дело придется, -возразил Олег. -- Когда я увидел все это в столе Зубарского, я понял все сразу...
      -- И тут же помчался выкладывать Катьке?
      -- Я понял, что мы все-таки вляпались в это дело...
      -- Твоими молитвами, Олег, черт бы тебя взял, -- проворчал Юра. -- Ты что, струсил? Сдается мне, что да.
      -- Не больше, чем ты. Сейчас, когда мы свободны и можем сами решить, куда соваться, а куда нет, мы должны все выяснить, тем более, что они сами лезут нам на глаза. Думаю, что наших способностей хватит, чтобы пойти дальше, чем мы дошли три года назад... И не надо обвинять меня в глупости. С твоей стороны это просто свинство, старик! -- Олег был уже взвинчен. Я представляла себе его, возмущенно и резко жестикулирующего, взлохмаченного, ходящего из угла в угол. Когда Олег спорил, сгустки эмоций разлетались от него, как искры от костра, если в него швырнуть головешку.
      -- Ну-ну, Олежка, не ори, -- примирительно произнес Юра. -- Я всего лишь имею в виду, что у тебя иногда отключается интуиция. Сколько раз ты уже сначала делал, а потом думал?
      -- Я, как правило, думаю в процессе, -- отрезал Олег.
      -- ... а потом становится очевидно, что сделана глупость, -- произнес Юра. Он хотел сказать что-то еще, и тон его голоса вовсе не был агрессивным, но Олег снова вспылил:
      -- Первая моя глупость в том, что я связался с вами обоими! Один постоянно чем-то недоволен, другая лезет во все дырки, будто больше поиграть не во что, кроме как в сыщиков! А я в жизни не имел дела с детьми и нянчиться не умею! Я не могу работать с партнером, которому можно сообщать информацию только до запятой! Попробовал бы сам...
      Если все, сказанное Олегом в запале, было правдой, оставалось только дивиться его выдержке. Если я до такой степени его раздражала, а он об этом ни разу не сказал ни слова...
      -- Я же уволил ее, и она больше не будет путаться у тебя под ногами, чего тебе еще не хватает, -- буркнул Юра.
      -- Сам знаешь, чего, -- проворчал Олег. -- Ты связываешь меня по рукам и ногам, а ей разрешаешь делать все, что захочется...
      -- Заметь, она почти всегда делает именно то, что нужно, -- спокойно возразил Юра.
      -- Ну конечно. Ей интуиция не изменяет, в отличие от меня.
      -- Только не пытайся убедить меня, что наши дела шли бы лучше, если бы с нами не было Кати! Или ты все-таки так считаешь? -- Юра произнес это очень тихо, я едва расслышала его слова, к тому же заглушенные щелчком зажигалки.
      -- Деспот ты, Орешин! -- злобно и обиженно бросил Олег.
      -- На том стоим. Кстати, если кого-то что-то не устраивает, на привязи никого не держу, -- отрезал Юрка.
      Олег промолчал. Через минуту Юра заговорил сам:
      -- Извини, Олежка. Я сам схожу с ума от всего этого.
      Олег неожиданно виновато ответил:
      -- Да и ты прав, старик, на меня что-то нашло. Но, хоть я и боюсь за нее, лучше бы нам заниматься этим делом вместе с ней. Свежий взгляд очень нужен.
      -- Нет, Олег. И не спорь.
      -- Тогда, может быть, тебе стоит перекодировать файлы?
      После некоторого замешательства Юрка ответил:
      -- Да ну, это лишнее. Уж телепатией-то она не владеет. По крайней мере, я на это надеюсь. Но Катю надо исключить из дела и изолировать полностью.
      -- Вот интересно, Орешин, кому это под силу?
      -- Не язви! Я бы смог... раньше, только теперь на трех ногах я ее не догоню. Завтра передашь все свои дела ребятам и займешься Катей! Что морщишься?
      -- Не хочу быть соглядатаем, тем более при ней. А если она поймет?
      -- Обязательно поймет. Тогда посадим под домашний арест. И ты будешь варить ей кашку и вытирать сопли, если понадобится! Ты знаешь, что значит для меня эта девочка...
      Олег что-то произнес еле слышно, но я услышала только ответ Юры:
      -- Тем более, Олежка, значит, ты все поймешь.
      Я тоже знала, как Юрка ко мне относится, но чтобы приставлять ко мне Олега для такой серьезной опеки... Что ж, ребята, вы сами заставляете меня действовать на свой страх и риск...
      За стеной стихли голоса, и я улеглась спокойно все обдумать.
      Перекодировать файлы? Несомненно, речь шла об информации, хранящейся в компьютерной сети конторы. Доступ к ним возможен только по паролю. Я давно знала, что Олег стащил в свое время какую-то информацию с прежней службы, и что они с Юркой тщательно скрывают содержимое этих закодированных файлов. Не зная, о чем эта информация, было практически невозможно доступными мне средствами взломать пароль. Но теперь можно было считать, что ключ в кармане.
      Я встала, защелкнула дверной замок, села к своему компьютеру и подключилась к сети. Нужно было подобрать пароль.
      Рай, Эдем, Парадиз, Адам и Ева... Нет, это было бы слишком просто для постороннего ума. Юра никогда ничего не делает в лоб. Он любит ассоциации. С чем же может быть связан для него Рай? Нет, не тот рай, где грешили Адам и Ева, а тот Рай, куда брат не хочет допускать меня, не хочет, чтобы я испытала то, что пришлось испытать ему самому. Три года назад.
      Ох, как много испытал он эти самые три года назад... Боль. Отчаяние. Крах. И это только то, что было на поверхности.
      В сущности, я не так хорошо знала брата. То есть я знала, как он поступит, что скажет, но мне редко удавалось сразу вникнуть в мотивы этих поступков, угадать ход мысли, оценить глубину и силу некоторых его желаний. Слишком искусно он их прятал от посторонних глаз. Олегу иногда было известно больше, мне же приходилось полагаться на собственные догадки.
      Я набирала на экране в качестве пароля слова, приходящие мне на ум в связи с моими размышлениями о Юрке. Компьютер отфыркивался от моих попыток, но нетерпение, уже прочно засевшее во мне, не давало просто бросить эту работу.
      Месть... Запрет... Занавес... Тайна... Опасность... Кошмар... Колдовство... Оккультизм... Нет, это несерьезно. А Юра ко всему относится очень серьезно. Для него любой вздор. любые гипотезы считаются возможными и имеющими право на существование. Вопреки общепринятым мнениям Юра считал, что на этом свете возможно все, все реально, каким бы сверхъестественным это ни считалось. Поэтому и спиритизм, и магия, и прочая белиберда были для него равноправной частью действительности.
      Действительность. Вот что это. Законная часть действительности, спрятанная от любопытных глаз. Это, несомненно, может быть только действительность... Сущность... Естество... Реальность...
      Компьютер тихо пискнул, и на пару секунд экран погас.
      Реальность.
      Три файла, запертые одним ключом.
      В первом -- список имен, разделенный черточкой на две неравные части. Над чертой, занимающей три экранных страницы, незнакомые мне сочетания имен и фамилий и дата около каждого имени. Ниже -- семь имен, около пяти из них даты. Неотмеченными остались двое: Юрий Орешин и Олег Середа. Я вывела содержимое файла на печать и оторвала выползший из принтера рулончик
      Второй файл, графический, содержал фрагмент карты в масштабе 1:2000. Побережье некоего водоема и населенный пункт на нем, название не указано. Несколько обозначенных кварталов и что-то, отмеченное прямоугольником. В двадцати километрах к юго-востоку городишко под именем Кепа. Я уже собралась распечатать карту, но тут в дверь постучали.
      -- Катя, открой, -- послышался голос Юры.
      -- Зачем?
      Я не стала сочинять всякую чушь про то, что я не одета: я знала, что никакими наивными уловками ребят не остановить. К тому же Юрка в собственной квартире откроет любую дверь, как бы я ее не закрывала. Хотелось просто по возможности оттянуть момент, когда моя лихая диверсия откроется и будет безжалостно пресечена.
      -- Чем ты там занимаешься? -- тревожно спросил Юра.
      -- Играю.
      -- Открой, -- еще настойчивее попросил брат.
      Как жалела я в эту минуту о том, что плохо освоила компьютер. Мне бы сейчас быстренько сбросить на свой диск интересующие меня файлы, а потом спокойно просмотреть. Мой пароль они никогда бы не вскрыли. Но черт меня возьми, я слишком плохо училась в школе! Я поняла, что если даже начну, то заспешу и запутаюсь, что-нибудь не смогу вспомнить и только даром потеряю время. Иногда поздно понимаешь, что совершенно ненужные на первый взгляд умения могут предрешить исход дела. Теперь же мне оставалось только поскорее посмотреть, что там дальше.
      Не отвлекаясь на препирательства с Юркой, я снова повернулась к компьютеру. Я решила обойтись без распечатки карты, ведь я уже знала, как называется городок в той местности. Нужно было срочно просмотреть третий файл.
      Третий файл, тоже графический, заставил мои ладони покрыться влагой. С экрана смотрел серый пес. Пасть его была оскалена, клыки и губы вымазаны чем-то темным. Глаза пса смотрели на камеру, его снимавшую, с ненавистью почти человеческой... Впрочем, эти глаза, действительно, были похожи... Я пощелкакла клавишами, и изображение увеличилось. Теперь с монитора на меня смотрели только глаза. Это были большие, миндалевидные, с яркими белками, выразительные голубые ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ глаза...
      Рука протянулась из-за моего плеча.
      От неожиданности я с криком подскочила.
      -- Тихо, малышка... -- Юра поймал меня и усадил обратно. Он старался ничем не выдать свой гнев, но у него даже руки дрожали от негодования.
      -- Юрка, я сотру к черту эти файлы, -- произнес Олег, подходя к клавиатуре с другой стороны.
      -- Нет. Перекодируй... -- отозвался Юра. -- Да не здесь! С нашего компьютера.
      Олег тяжело вздохнул, показал мне кулак и ушел, хлопнув дверью.
      Юрка бросил свой костыль на мою постель и сел на банкетку у компьютера. Он смотрел прямо мне в глаза, словно хотел прочитать в них, много ли мне стало известно. Смотрел и молчал.
      -- Ты хочешь, чтобы мне стало стыдно? -- не выдержала я. -- Но мне не стыдно, Юра, потому что это нечестно.
      -- Что?
      -- То, что ты не доверяешь мне.
      Он криво усмехнулся, отвернулся и уставился в монитор.
      -- Да, малышка, возможно, это нечестно. Но я уж возьму этот грех на душу. А иначе может случиться непоправимое, -ответил он наконец. -- Недооценил тебя, каюсь. Ты лезешь напролом, как медведь сквозь чащу. Поэтому...
      -- ... с этого момента я буду находиться под домашним арестом под неусыпным бдительным оком Олега Середы.
      -- Знаешь, иногда мне страшно иметь с тобой дело, -сообщил он мне после паузы. -- Я должен был оставить тебя в интернате, и Вера Сергеевна сделала бы из тебя няню для малышей. Таким, как ты, нечего делать рядом со смертью, потому что они не способны оценить опасность...
      -- Я похожа на человека, который мог бы задержаться в интернате? -- я встала и положила руку ему на плечи. -- Не сердись, пожалуйста. Я хочу вам помочь.
      -- Я не могу подвергать тебя риску только из-за того, что всплывают мои старые дела, -- покачал он головой, и я видела, что свое решение он ни за что не поменяет.
      -- Я все равно буду в этом участвовать.
      -- Ну, это мы еще посмотрим, -- Юрка невесело усмехнулся, встал, взял костыль и, тяжело передвигая ноги, вышел из моей комнаты.
      Я выключила компьютер, погасила свет и легла.
      Бедняга Юра вновь недооценил меня. Уйти от опеки Олега очень просто, не одним, так другим способом. Я очень хорошо изучила нашего общего друга, и знала, чем можно его пронять. Потом я попробовала бы поискать эту серую собаку с человеческими глазами. Лежа, я взглянула на темный монитор. На мгновение мне показалось, что голубые глаза тоже посмотрели на меня изнутри через стекло экрана.
      Подлинность снимка в файле не вызывала сомнений. Но очевидно, что существо, изображенное на нем, обладает необычными свойствами, причем такими, которые вызывают страх у Юрки. Я была уверена, что Юра боится. Юра, который практически ничего не боялся, даже смерти, потому что уже побывал у нее в лапах. В моих ли силах избавить его от этого страха? Во всяком случае, в моих силах попытаться это сделать.
      Юрке шел тридцать восьмой год. И если быть точной, он вовсе не был мне братом. Мои родители, жившие в Пскове, погибли в автомобильной аварии, когда мне не было и года. Никого в целом свете у меня не было, и я оказалась в единственно возможном месте: сначала в доме ребенка, потом в интернате для детей-сирот.
      Это сейчас я предпочитаю никогда не вспоминать о том, что было там. А тогда у меня не было выбора.
      Я жила там и была, насколько это было возможно, довольна своей жизнью. Точнее, я приспособилась к ней, ведь иной я не знала. До определенного момента казалось, что не может быть по-другому, ведь я осталась одна на всем белом свете, как и большинство моих друзей. Разве что я была более замкнута, чем остальные, погрузившись в мечты и сны, столь яркие, что казалось, будто это -- вторая жизнь, дарованная мне свыше за то, что первая жизнь многим обделила меня.
      Так было до тех пор, пока не появился Юра.
      Мне было десять лет. Однажды, когда я с подружками играла на площадке перед спальным корпусом, мы заметили нашу директрису, которая шла к нам вместе с незнакомым мужчиной. Гости были не таким уж частым событием для интерната, поэтому все, кто был на площадке, прекратили игру и смотрели на них. Директриса и гость подошли поближе, и Вера Сергеевна, указав на меня, произнесла: "Это Катя Орешина".
      Мужчина внимательно и серьезно смотрел на меня. Он был среднего роста, крепкий, спортивный, темноглазый. Короткие русые волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб и тонкие темные брови. Скуластое загорелое лицо, глаза слегка прищурены. Чисто выбрит и одет в ладно сидящий на нем джинсовый костюм.
      Он подошел ко мне и тихо, без улыбки, сказал: "Меня зовут Юрий Орешин. Я твой брат". "У меня нет брата", -- прошептала я, повернулась и бросилась бежать от него. Подружки поймали меня, притащили обратно и оставили наедине с моим гостем. Он сел рядом со мной на скамью и, не обращая внимания на мое угрюмое молчание, стал что-то рассказывать. Он говорил долго, но я ничего не запомнила из этого рассказа. Однако, когда он попрощался, встал и пошел прочь, я побежала вдогонку. Преградив ему путь, я спросила: "Ты придешь еще раз?". "Ты хочешь этого?" -- отозвался он. Я смутилась и промолчала, мне неловко было признаться этому необычному, красивому и чужому человеку, как сильно я этого хотела. "Я приду, даже если ты этого сейчас не хочешь", -- сказал Юра, -- "У меня ведь тоже никого нет, кроме тебя". "Когда ты придешь?" -- уточнила я. "Как только смогу, к сожалению, я не хозяин своему времени", -- ответил Юра, и я поняла, что он занят в жизни чем-то серьезным.
      И начались бесконечные дни ожидания. Через месяц мне показалось, что Юра никогда больше не придет. Через два я была уже почти уверена, что его приезд был случайностью, что меня с кем-то спутали, и я никогда уже не увижу этого симпатичного человека со спокойным открытым взглядом.
      Но он приехал. Приехал неожиданно, когда я уже почти не вспоминала о нем.
      Здороваясь со мной, он не смог скрыть своей радости, и этим совершенно меня покорил.
      С этого дня я была уже уверена, что я больше не одинока. Долго меня не интересовал вопрос, кто он такой и откуда взялся. Наверное, это был суеверный страх спугнуть его своими расспросами. Я жила от одной нашей встречи до другой. Только потом, уже несколько лет спустя, меня стали беспокоить серьезные раздумья о том, почему же он только приезжает меня навестить, а не забирает меня с собой навсегда из интерната. Ведь в моих глазах он был ужасно взрослым и имел на это право.
      Когда в следующий его приезд я спросила его об этом, он смущенно пожал плечами и пояснил: "Ну, во-первых, работа... У меня нет дома, и мне практически некуда тебя привезти. Я все время в командировках... Ну а главное, нам вряд ли кто-нибудь разрешит..." "Почему?" -- не поняла я.
      Медленно подбирая слова, Юра объяснил, что мы с ним не родственники.
      Просто мой отец давным-давно усыновил трехлетнего мальчика, сына своей первой жены. Затем мать Юры довольно быстро упорхнула куда-то в поисках птицы счастья с очередным поклонником, оставив своего сына на руках у Ивана Орешина. Тот оказался человеком добросовестным и тянул парнишку один. О приемном отце Юра вспоминал с нежностью хотя и не был таким уж охотником до воспоминаний. В пятнадцать лет мальчик оказался в суворовском училище, и с тех пор видел отца крайне редко. Освободившись, наконец, от обязанностей няньки, наш отец женился еще раз, и родилась я. Юра видел мою мать всего лишь пару раз, и не мог рассказать о ней практически ничего. В Пскове он не бывал до того момента, когда вдруг решил разыскать меня, помня, что незадолго до гибели у отца родилась дочка.
      Едва оказавшись вдали от приемного отца, Юра начал строить жизнь по собственному разумению. Карьеру офицера он считал для себя наиболее подходящей, и за то, что отец пристроил его именно в суворовское, Юра был от души ему благодарен. Возможно, я зря иронизировала, и отец действительно думал о будущем Юры, а не преследовал цель поскорее избавиться от мальчишки.
      Когда Юра получил возможность бывать там, где хочется, ему не к кому было поехать. Следы своей матери он потерял, да и не хотел их разыскивать. Сам он женился рано и неудачно. Я никогда не расспрашивала Юру об этом, признавая право брата отгородиться от неприятного прошлого. И оставшись совершенно один, самостоятельный взрослый мужчина решил найти и согреть своими редкими посещениями маленькую одинокую девочку, которая, в сущности, не имела никакого отношения к его жизни.
      Видимо, Юрке дорогого стоил этот рассказ, он боялся оттолкнуть меня от себя, но я сама удивлялась своей реакции: я не придала значения его словам. К тому времени я уже так привыкла к Юрке, к его редким коротким визитам, забавным историям и искреннему интересу ко всему, что касалось меня, и известие, что он и не брат мне вовсе, нисколько меня не расстроило. Мне уже стало очевидным его намерение не пускать мою жизнь на самотек, и я ничего не имела против.
      Я становилась взрослой, изменялись и наши встречи. Хотя и теперь Юрка очень немногое доверял мне из своей жизни, мне было известно, что мой брат -- сотрудник одного из управлений службы безопасности. Я знала о его делах не больше, чем прочла бы в любом детективном романе, а потом и вовсе выяснила, что Юрка просто нес всякую чепуху, лишь бы развлечь меня и отвязаться от расспросов. Но его скрытность лишь заставила меня проникнуться уважением к тому, чем занимались Юрка и те шесть человек, которыми он руководил. Если об этом нельзя было рассказывать, значит, в моем понимании, это было что-то стоящее.