Под руководством Г.К. Жукова был разработан не только план предстоящей наступательной операции, но и детальный план оперативно-тактического обмана противника. Все передвижения войск в прифронтовой полосе производились только в темное время суток. Это позволило свести эффективность авиационной разведки противника до минимума. Категорически запрещалось вводить войска в исходные для наступления районы. Командный состав, проводивший рекогносцировки на местности, должен был выезжать в красноармейской форме и только на грузовых автомашинах.
      Зная, что японцы активно ведут радиоразведку и подслушивают телефонные переговоры, в целях дезинформации противника была разработана целая программа радио- и телефонных сообщений. Переговоры велись только о строительстве оборонительных сооружений и подготовке осенне-зимней кампании. Радиообман строился главным образом на коде, легко поддающемся расшифровке.
      Японцев на передовой приучали по ночам к имитационному шуму. Для этого использовались звуковые установки: они имитировали различные шумы движение танков и бронемашин, забивание кольев проволочных заграждений, полет самолетов и прочее. Первоначально японцы обстреливали те районы, откуда доносились подобные шумы. Но вскоре они перестали на них реагировать, что сыграло немалую роль в период настоящей перегруппировки советско-монгольских войск перед наступлением.
      Огромная работа была проделана по обеспечению войск всем необходимым. Для перевозки грузов на расстояние в 1300-1400 километров задействовали более 4 тысяч грузовых машин и 375 автоцистерн, прибывших в Монголию из Советского Союза. Один автомобильный рейс с грузом и обратно длился пять дней. Созданные запасы боеприпасов, горючего и смазочных материалов, продовольствия были рассчитаны на двухнедельную наступательную операцию.
      К началу наступательной операции советско-монгольская группировка, при общем превосходстве японцев в силах, добилась почти трехкратного превосходства в танках и в 1,7 раза - в самолетах. Это превосходство и решил использовать комкор Г.К. Жуков в предстоящей операции. Он планировал сковать противника с фронта, а затем сильными фланговыми ударами окружить и уничтожить его между государственной границей МНР и рекой Халхин-Гол.
      Будущий великий полководец Второй мировой войны основную ставку сделал на подвижные войска. Жуков впервые в мировой военной практике использовал танковые и механизированные части для решения оперативных задач в качестве основной ударной силы фланговых группировок, совершавших маневр на окружение.
      Командующий 1-й армейской группой разделил свои войска на три группы Южную, Северную и Центральную. Главный удар наносился первой из них - Южной под командованием полковника М.И. Потапова. Вспомогательный удар наносила Северная (командир - полковник И.П. Алексеенко). Центральной группе комбрига Д.Е. Петрова ставилась задача сковать силы японцев на линии фронта и не дать их командованию сманеврировать войсками на фланги, которые подвергались сильной атаке.
      В резерве комкора Г.К. Жукова находились 212-я авиадесантная и 9-я мотоброневая бригады и танковый батальон. Резерв армейской группы сосредоточился в центре позиции у горы Хамар-Даба.
      Непосредственное участие в этой операции из состава войск Монгольской Народной Республики приняли 6-я и 8-я кавалерийские дивизии общей численностью около 2260 конных бойцов, из них командиров - 862 человека. Под руководством маршала
      Х. Чойбалсана действовала командная оперативная группа в составе комдива Ж. Цэрэна, полковников Б. Цога и Г. Эрэндо.
      Наступление советско-монгольских войск началось 20 августа. Как стало известно, японское командование спланировало собственное наступление, назначенное на 24 августа. Удар войск Жукова, ко всему прочему, получился еще и упреждающим вражеский замысел.
      Наступление 1-й армейской группы было назначено на воскресный день. Дезинформационная программа сработала хорошо - командование японской 6-й армией не ожидало удара противника. Поэтому генерал Огису Риппо разрешил многим своим подчиненным генералам и старшим офицерам воскресный отпуск и они отбыли из расположения своих войск отдыхать: кто в Хайлар, кто в Ханчжур, кто в Джанджин-Сумэ.
      Маршал К.Г. Жуков писал: "Нам было очень важно начать ее (наступательную операцию. - А.Ш.) тогда, когда большинство основных командиров будут отсутствовать, а войска в самый сложный момент окажутся в руках менее опытных командиров".
      Штаб командующего 1-й армейской группой был устроен на вершине горы Хамар-Даба по всем правилам военно-инженерного искусства. Отсюда, в случае необходимости, комкор Жуков мог связаться не только с действующими войсками на восточном берегу Халхин-Гола, но и с Улан-Батором и Москвой.
      Хроника начала решающей наступательной операции совет-ско-монгольских войск в сражении на берегах реки Халхин-Гол (по жуковским "Воспоминаниям и размышлениям") такова:
      "6 ч. 15 м.
      Наша артиллерия открыла внезапный и мощный огонь по зенитной артиллерии и зенитным пулеметам противника. Отдельные орудия дымовыми снарядами обстреляли цели, которые должна была бомбить наша бомбардировочная авиация.
      В районе реки Халхин-Гол все больше и больше нарастал гул моторов подходившей авиации. В воздух поднялись 153 бомбардировщика и около 100 истребителей. Их удары были весьма мощными и вы- звали подъем у бойцов и командиров.
      8 ч. 45 м.
      Артиллерия и минометы всех калибров начали огневой налет по целям противника, доведя его до пределов своих технических возможностей. В это же время наша авиация нанесла удар по тылам противника. По всем телефонным проводам и радиостанциям была передана установленным кодом команда - через 15 минут начать общую атаку.
      9 ч. 00 м.
      Когда наша авиация штурмовала противника, бомбила его артиллерию, в воздух взвились красные ракеты, означавшие начало движения войск в атаку. Атакующие части, прикрываемые артиллерийским огнем, стремительно ринулись вперед.
      Удар нашей авиации и артиллерии был настолько мощным и удачным, что противник был морально и физически подавлен и не мог в течение первых полутора часов открыть ответный артиллерийский огонь. Наблюдательные пункты, связь и огневые позиции японской артиллерии были разбиты..."
      Атакующие войска действовали в первый день в точном соответствии с планом операции. Артиллерийская подготовка велась два с половиной часа. 20 августа все части наступали на отведенной для них полосе фронта. Только 6-я танковая бригада не смогла в полном составе переправиться через реку Халхин-Гол и принять участие в дневном бою. Ее последние танки оказались на противоположном речном берегу только к исходу воскресного дня. Наведенный саперами понтонный мост не выдержал тяжести танков, поэтому было решено переправлять их вброд. Поскольку глубина реки в этом месте доходила до основания танковых башен, то танкистам пришлось конопатить все щели в своих машинах, чтобы вода не залила моторы.
      Полки 8-й монгольской кавалерийской дивизии на южном участке заняли линию государственной границы между высотами Эрис-Улай-Обо и Хулат-Улай-Обо. Стоявшая там баргутская конница была сбита на протяжении всех 15 километров участка границы.
      Самые тяжелые бои в первый же день наступательной операции развернулись на центральном участке. Здесь основу обороны японцев составляли две хорошо укрепленные в инженерном отношении высоты - Песчаная и Зеленая. Окопы здесь были полного профиля с многочисленными пулеметными ячейками и батарейными позициями. Атакующим к исходу 20-го числа удалось в полосе вражеской обороны продвинуться вперед только на 500-1000 метров. Чтобы подавить очаги сопротивления, советские артиллерийские батареи прицельным огнем обстреливали их и разрывами снарядов помогали авиации наносить более точные бомбовые удары.
      Оправившись от первого удара, японские войска 21-го и 22-го числа повели упорные оборонительные бои. Особенно стойко они держались в районе Больших Песков, и командующему Г.К. Жукову пришлось ввести в сражение резервную 9-ю мотоброневую бригаду и добавить на этот участок фронта артиллерии. Ожесточенные схватки прошли у высоты Фуи ("Палец"). Здесь наступающим пришлось даже окопаться у ее подножия.
      В первый же день наступления командование 6-й японской армии оказалось в заблуждении, так и не сумев определить главное направление удара советских войск. На поле боя был найден приказ командира 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Камацубары, датированный 20 августа. Он гласил: "Противник наступает равномерно по всему фронту, а главный удар наносит на северном участке на высоту Фуи". На самом же деле главный охватывающий удар с начала операции наносила Южная группа советских войск.
      Жуковский план операции удавался на славу. Противник, скованный атакующими усилиями Центральной группы советско-монгольских войск, не смог оказать поддержки своим частям, находившимся на флангах. Бронетанковые и механизированные войска наступающих Южной и Северной групп к исходу 26 августа соединились и завершили полное окружение японской 6-й армии. После этого отсекающими ударами началось ее дробление и уничтожение по частям.
      Бои шли в пустынной местности с большим обилием песчаных барханов, сыпучих песков, глубоких котлованов. Наступавшие испытывали затруднения со снабжением питьевой водой.
      Продолжались налеты советской авиации на японские позиции. Только за 24 и 25 августа бомбардировщики СБ совершили 218 боевых групповых вылетов и сбросили на противника около 96 тонн бомб. Истребителями за эти два дня в воздушных боях было сбито около 70 японских самолетов.
      О том, как шло сражение на реке Халхин-Гол, рассказывается в дневнике погибшего японского солдата Факуты:
      "20 августа 1939 года.
      С утра установилась хорошая погода. Истребители и бомбардировщики противника, штук 50, группами появились в воздухе. В 6.30 артиллерия противника всей своей мощью начала обстрел. Артиллерийские снаряды стонут над головой.
      Тучи артиллерийских снарядов падают поблизости от нас. Становится жутко. Команда наблюдения использует все, чтобы разведать артиллерию противника, но успеха не имеет, так как бомбардировщики бомбят, а истребители обстреливают наши войска. Противник торжествует по всему фронту.
      7 ч. 45 м.
      Становится жутко. Стоны и взрывы напоминают ад. Сложилась очень тяжелая обстановка. Положение плохое, мы окружены. Если ночь будет темной, все должны быть в ходах сообщения, располагаясь в ряд... Душа солдата стала печальной... Наше положение неважное, сложное, запутанное.
      8 ч. 30 м.
      Артиллерия противника не прекращает обстрела наших частей. Куда бы ни сунулся, нигде нет спасения, везде падают снаряды, наше спасение только в Бдисатве.
      11 ч. 40 м.
      Идет беспощадный бой, сколько убитых и раненых - мы не знаем... Обстрел не прекращается.
      21 августа
      Множество самолетов советско-монгольской авиации бомбят наши позиции, артиллерия также все время беспокоит нас. После бомбежки и артогня бросается в атаку пехота противника. Число убитых все более и более увеличивается. Ночью авиация противника бомбила наши тылы.
      22 августа - 9 ч. 30 м.
      Пехота противника начала атаку, пулеметы противника открыли сильный огонь. Мы были в большой опасности и страшно напугались. Настроение заметно ухудшилось. Когда всех офицеров убили, меня назначили командиром роты. Это меня страшно взволновало, и я всю ночь не спал... "
      На этом обрываются дневниковые записи японского военно-служащего Факуты.
      Несколько дней и ночей продолжались ожесточенные бои, которые приняли очаговый характер. Стойкость японского солдата имела свою подоплеку. Командиры внушали ему, что, попав в плен, он все равно будет расстрелян, но прежде его будут истязать до полусмерти. И такое "моральное" воздействие во многих случаях достигало своей цели. В ряде случаев японские военнослужащие на Халхин-Голе фанатично дрались до последнего человека. Нередко вражеские блиндажи и дзоты переходили в руки красноармейцев тогда, когда там уже не было ни одного живого японского солдата.
      Маршал Г.К. Жуков вспоминал о боях на реке Халхин-Гол:
      "Японцы сражались ожесточенно. Я противник того, чтобы отзываться о враге, унижая его. Это не презрение к врагу, это недооценка его. А в итоге не только недооценка врага, но и недооценка самих себя. Японцы дрались исключительно упорно, в основном - пехота..."
      Бои велись на полное уничтожение продолжавшего упорно обороняться противника. Из окружения на реке Халхин-Гол почти никому из японцев не удалось вырваться. Неприятельское командование не раз предпринимало безуспешные попытки проведения отчаянных пехотных атак и контратакующих ударов. Но все они были безуспешны, поскольку решительно пресекались огнем наступавших из всех видов оружия.
      Комкору Жукову 23 августа пришлось ввести в бой на Центральном участке свой последний резерв: 212-ю авиадесантную бригаду и две роты пограничников. Это был с его стороны немалый риск, поскольку ближайший резерв - монгольская бронетанковая бригада - находилась в Тамцак-Булаке в 120 километрах от фронта и по тревоге могла прибыть только через несколько часов. Была взята высота Фуи ("Палец"), оборона которой обошлась японцам почти в 700 человек убитыми.
      Бой 24 августа проходил в условиях сильной жары. Температура на градуснике днем достигла отметки "40". Палящее солнце и беспощадный зной сдерживали натиск и без того утомленных батальонов. В штаб Жукова стали поступать доклады о необходимости передышки в ходе наступательной операции. Однако комкор Г.К. Жуков был категоричен: продолжать наступать. Он опасался, что к месту прерванного сражения могут подойти свежие войска японской Квантунской армии.
      Действительно, утром 24 августа полки 14-й пехотной бригады Квантунской армии, спешившие из Хайлара, подошли к монгольской границе и натолкнулись там на позиции советского 80-го стрелкового полка, прикрывавшего границу. Стрелки в тот день смогли отразить все вражеские атаки. На следующий день на помощь к ним подошли два танковых батальона. Японская пехота не выдержала танковой атаки и поспешила укрыться на территории Маньчжоу-Го.
      Бои на Халхин-Голе в рядах победителей были отмечены многими примерами героизма и самопожертвования. Летчики
      В.Ф. Скобарихин, А.Ф. Мошин, В.П. Кустов совершили воздушные тараны. Пилот М. Ююкин, приказав экипажу покинуть борт самолета с парашютами, направил свой горящий бомбардировщик в скопление японских солдат и их боевой техники. Тем самым он совершил первый в истории авиации огневой таран. Танкисты батальона В.А. Копцова впервые форсировали водную преграду - реку Халхин-Гол в подводном положении...
      К утру 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских войск. Хорошо обученная и вооруженная, обладавшая трехлетним опытом войны в Китае, 6-я отдельная японская армия за считанные дни в буквальном смысле перестала существовать как таковая. В мировой истории войн это был редкий случай.
      При проведении наступательной операции на реке Халхин-Гол 20-31 августа 1939 года комкор Г.К. Жуков блестяще провел операцию по окружению и разгрому целой неприятельской армии. Мощными ударами танковых, мотоброневых, кавалерийских и авиационных бригад и дивизий он в течение четырех дней взял в котел японские войска и создал два фронта окружения внешний и внутренний.
      Внешний, состоявший из мотоброневых, кавалерийских, авиадесантных и частично стрелковых, отражал удары японских войск у государственной границы Монголии. Подходившие к месту сражения из Маньчжурии неприятельские войска так и не смогли подать помощи окруженной 6-й особой императорской армии.
      Чтобы сделать внешнее кольцо окружения "непробиваемым" с маньчжурской территории, Г.К. Жуков 27 августа приказал создать здесь по всей линии обороны траншеи полного профиля, соединенные ходами сообщения, три противотанковых района, несколько рядов колючей проволоки перед передним краем обороны. Однако после боев 24-26 августа командование Квантунской армии до самого конца операции на Халхин-Голе не пыталось больше де-блокировать свои окруженные войска, смирившись с неизбежностью их гибели.
      Внутренний фронт окружения состоял из стрелковых частей. Пехота при поддержке танков, артиллерии и авиции по сходящимся направлениям в течение 7 дней беспрерывных боев осуществила полный разгром японских войск на Халхин-Голе. В последние дни боев уничтожались последние очаги сопротивления.
      Бой за высоту Ремизова носил самый упорный характер. После того как советская артиллерия разбила на горе все японские орудия и у ее защитников остались только пулеметы и несколько минометов, группа вражеских солдат и офицеров (около 500 человек) попыталась вырваться из окружения по северному берегу реки Хайластын-Гола. Однако противника обнаружили и для его ликвидации было послано два стрелковых батальона. Окруженные на берегу японцы отвергли предложение о сдаче в плен, и после яростного рукопашного боя они были уничтожены.
      28 августа в 21.00 (по московскому времени) комкор Г.К. Жуков доложил народному комиссару обороны СССР о ликвидации японо-маньчжурских войск в приграничной полосе Монгольской Народной Республики:
      "Москва - тов. Ворошилову.
      Японо-маньчжурские войска, нарушившие границу МНР, частями 1-й армейской группы и МНР полностью окружены и уничтожены.
      В 22.30 28.8 ликвидирован последний центр сопротивления - Ремизовская высота, где уничтожено до трех батальонов пехоты. Остатки - 100-200 человек, бежавшие в барханы, уничтожаются в ночном бою.
      Граница МНР полностью восстановлена.
      Подробности особым донесением".
      На этой победной жуковской телеграмме народный комиссар обороны маршал К.Е. Ворошилов наложил следующую резолюцию:
      "Тов. Сталину.
      Направляю только что полученное донесение тт. Жукова и Калугина. Как и следовало ожидать, никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе уже давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен... К. Ворошилов..."
      Последние схватки продолжались 29 и 30 августа на участке севернее реки Хайластын-Гол. И только к вечеру 31 августа стихли последние выстрелы на монгольской земле. Ни одного японского военнослужащего на ней больше не оставалось.
      Все же помощь уничтожаемой 6-й императорской армии могла прибыть. Командующий Квантунской армией генерал Кенкити Уэда сосредоточил для контрнаступления три свежие пехотные дивизии, усиленные другими войсками, но перейти в контрнаступление не успел. Настолько быстро комкор Г.К. Жуков завершил задуманную им наступательную операцию с самыми решительными конечными целями.
      Командующий императорской 6-й армией генерал Огису Риппо счастливо избежал с остатками своих войск уничтожения на монгольской территории. По всей видимости, в ходе сражения он утратил чувство реальности. В обращении к своим подчиненным 5 сентября 1939 года Риппо, самурай по происхождению и духу, писал следующее:
      "Несмотря на то, что еще ранее был отдан приказ о переформировании 6-й армии, приходится со скорбью констатировать, что вследствие невыполнения этого приказа осуществиться великой миссии по защите северо-западного района не удалось...
      В настоящее время армия ведет в районе Джин-Джин-Сумэ подготовку к очередному наступлению. Командующий Квантунской армией решил этой осенью помочь нам самыми обученными войсками, находящимися в Маньчжурии, перебрасывает их к месту предстоящих боев под мое командование и намечает срочные мероприятия по разрешению конфликта...
      Путь, по которому должны быть направлены мероприятия армии, только один, а именно: сделать армию единой и монолитной и немедленно нанести противнику сокрушительный удар, тем самым растереть в порошок его возрастающую наглость.
      В настоящее время подготовка армии успешно идет вперед.
      Армия встретит предстоящую осень тем, что одним ударом прекратит эту мышиную возню и гордо покажет всему миру мощь отборных императорских войск. В армии все сверху донизу пронизаны решительным наступательным духом и уверены в неизбежности победы.
      Армия всегда и всюду готова подавить и уничтожить противника с верою в своего первого маршала-императора".
      Командующий японской 6-й армией генерал Огису Риппо выдавал желаемое за действительное. Поражение на Халхин-Голе для японцев обернулось и "поражением" в моральном плане. Тому есть достоверные сведения. Так, радиоразведкой советских войск был осуществлен радиоперехват радиограммы начальника штаба Квантунской армии начальнику департамента личного состава военного министерства Японии о необходимости перемещения на другие должности командира батареи 1-го полевого тяжелого артиллерийского полка капитана артиллерии Цутия и адъютанта Мулинского тяжелого артиллерийского полка поручика Китамура по следующим мотивам:
      "1. Во время номонханских боев капитан Цутия, страдая отсутствием духа артиллериста, который (дух) заключается в том, чтобы соединить свою судьбу с судьбой массы, забрался в траншею и, пролежав там, вернулся с боевых операций.
      Ввиду того, что полк создается заново, дальнейшее пребывание капитана Цутия в настоящей должности не представляется возможным. Поэтому необходимо немедленно перевести его на другую должность вне войсковой части.
      2. Поручик Китамура во время номонханских боев получил от командира полка приказ прорваться через окружение противника и подготовить необходимые мероприятия. Но поручик, заботясь лишь о собственной безопасности, скрылся в траншее и, не удостоверившись даже в том, что полк полностью уничтожен, сбежал. Поэтому, ввиду того что полк формируется вторично, Китамура в войсках оставаться не может.
      3. Об административных мерах в отношении этих офицеров, а также остальных офицеров, проявивших саботаж в Номонханском инциденте, доложу после подготовки материалов. Учитывая состояние полков, необходимо срочно переназначить вышеуказанных двух офицеров".
      Перехваченная телеграмма из штаба Квантунской армии в Токио говорила не только о панических настроениях части японского офицерства во время боев на реке Халхин-Гол. Она подтверждала также фактическое уничтожение 1-го полевого тяжелого артиллерийского и Мулинского тяжелого артиллерийского полков, поскольку их пришлось формировать по сути дела заново.
      Полная победа советско-монгольских войск на берегах Халхин-Гола еще не означала окончания пограничного конфликта, переросшего в необъявленную войну. 4 и 8 сентября японские войска предприняли новые попытки проникновения на территорию Монголии. Но они были встречены сильным контратакующим ударом и отброшены за линию государственной границы.
      В первом случае два японских пехотных батальона попытались захватить высоту Эрис-Улай-Обо, но потеряв на ее скатах свыше 350 человек убитыми, отошли за линию государственной границы. Во втором случае на эту же пограничную высоту в атаку пошли четыре пехотные роты, которые только убитыми в день 8 сентября потеряли около 500 человек. Но это были уже последние вспышки военного конфликта - маленькой необъявленной войны на Халхин-Голе.
      Не удалось японцам взять реванш и в воздухе. Во время воздушных боев 2, 4, 14 и 15-го сентября японская авиация потеряла 71 самолет, тогда как советская авиация за всю первую половину сентября - только 18 самолетов. Столкновения на суше и в воздухе прекратились только с заключением перемирия.
      Потери Японии на Халхин-Голе в людях и технике оказались, более значительными, чем за весь первый год большой войны в Китае. Халхин-Гольский котел, "сотворенный" полководцем
      Г.К. Жуковым в 1939 году, до основания потряс японскую Квантунскую армию. Ее высшее командование вынуждено было в полном составе уйти в отставку.
      Через своего посла в Москве Сигэнори Того японское правительство обратилось к правительству СССР с просьбой о прекращении военных действий на монгольско-маньчжурской границе. 15 сентября 1939 года было подписано соглашение между Советским Союзом, МНР и Японией о прекращении военных действий в районе реки Халхин-Гол, которое вступило в силу на следующий день.
      Затем состоялись переговоры по демаркации границы между Монголией и Маньчжоу-Го. 9 июня 1940 года государственная граница МНР была полностью восстановлена на прежней линии.
      За время четырехмесячных боев на Халхин-Голе в этой необъявленной войне японские войска потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе 45 тысяч - в июле и августе. Их потери только убитыми составили около 25 тысячи человек (по другим источникам - 17 045 человек). Потери составили не менее 73 процентов от общего числа участвовавших в бое-вых действиях войск. В ходе воздушных боев было сбито 660 японских самолетов. Императорская 6-я особая армия утратила почти всю свою боевую технику.
      Пленных в сражении на Халхин-Голе оказалось крайне мало. Стороны после окончания боевых действий провели два обмена военнопленными. Первый - 27 сентября 1939 года, когда советской стороной было освобождено 88 военнопленных. Второй - 27 апреля 1940 года, когда Японии вернули 116 человек. Обмен производился по принципу "один за один" - такое указание дал народный комиссар обороны СССР Маршал Ворошилов.
      Приемом пленных с Халхин-Гола и дальнейшей "заботой" о них занимался народный комиссар внутренних дел Л.П. Берия. В справке НКВД СССР, датированной 3 марта 1940 года, о японских военнопленных, захваченных в период боев на монгольской территории, говорилось:
      "В период событий на Халхин-Голе 19 июля 1939 г. моботделом НКВД было предложено ГУЛАГу НКВД подготовить лагерь к приему военнопленных-японцев".
      Такой лагерь был подготовлен в г. Нижнеудинске на 2000 человек.
      В связи с тем что военнопленных оказалось только немногим более 100 человек и развертывать для их содержания специальный лагерь было признано нецелесообразным, военнопленные на основании шифротелеграммы Народного комиссара внутренних дел Союза тов. Берия от 30.10.1939 г. за № 801 были водворены в отдельный корпус Читинской тюрьмы.
      По сообщению начальника УНКВД по Читинской области капитана госбезопасности тов. Портного, в настоящее время в Читинской тюрьме находится 117 военнопленных-японцев.
      "Из них: 107 чел. приняты в конце сентября 1939 г. от штаба фронтовой группы. Среди этих 107 чел. имеется 13 офицеров во главе с капитаном Като, которые именуют себя "комиссией по уточнению границы". Взяты они были как нарушители границы, а официально числятся "перебежчиками". Капитан Като заявляет, что они заблудились и нарушили границу "случайно". 10 чел. офицеров и унтер-офицеров прибыли в Читинскую тюрьму из Бутырской тюрьмы в ноябре м-це по указанию СО ГУГБ НКВД СССР как направленные в распоряжение тов. Штерна.
      Никаких указаний об их дальнейшем направлении УНКВД по Читинской области от штаба Забайкальского военного округа до сих пор не имеет.
      Личные дела имеются только на 10 военнопленных, прибывших из Бутырской тюрьмы. На остальных военнопленных в тюремном отделе УНКВД имеются списки.
      В настоящее время приступлено к заполнению опросных листов и заводятся личные дела.
      Начальник 1-го отдела Управления НКВД СССР
      по делам военнопленных Тишков".
      В Токио быстро нашли виновных в настоящей военной катастрофе на берегах далекой от Японских островов степной реки едва ли не в самом сердце азиатского материка. Бывший командующий Квантунской армией генерал Уэда, давая показания по событиям 1939 года на Халхин-Голе, заявил судьям международного Токийского трибунала:
      "Камацубара попал в тяжелое положение и был уничтожен. Когда все было кончено, приехали представитель генерального штаба. Я и мой начальник штаба Иосогаи Ренсуке были сняты..." Однако сняты были не только они, но и многие высокопоставленные чины штаба Квантунской армии.
      Потери советско-монгольских войск составили свыше 18 500 человек (совокупно убитыми, ранеными, пропавшими без вести и попавшими в плен, больными). В боях на Халхин-Голе погибло и умерло от ран на этапах санитарной эвакуации 6831 человек рядовых бойцов и командиров (из них 1063 командира - офицера). Из числа погибших умерли в госпиталях 647 человек, получивших тяжелые ранения. 28,5 процентов всех боевых ранений пришлось на руки. Советская авиация потеряла в воздухе и на земле 207 самолетов.
      Соотношение боевых потерь в авиации было в пользу советских летчиков по двум причинам. Во-первых, выше оказалось их летное мастерство. Не случайно трое из них - С.И. Грицевец,
      Я.В. Смушкевич и Г.П. Кравченко удостоились за Халхин-Гол второй Золотой Звезды Героя Советского Союза.
      Во-вторых, сказалось более высокие тактико-технические данные советских воздушных машин. Истребители И-16 последних типов и новейший И-153 "Чайка" оказались более маневренными в воздушных боях, чем японские истребители Накадзима АN-1 и "Боинг-281" (лицензионный вариант американского самолета) и даже новейший истребитель фирмы Мицубиси "Зек" (И-87).
      По поводу авиационных потерь во время необъявленной войны на Халхин-Голе до самого 41 года шла "война" в средствах массовой информации. Так, 10 июля 1940 года было опубликовано следующее сообщение Телеграфного агентства Советского Союза:
      "В Японии агентство "Домей Цусин" сообщило по радио, что в связи с третьей годовщиной японо-китайской войны отдел печати штаба японской армии опубликовал официальное сообщение об итогах военных действий в Китае за 3 года. В этом сообщении наряду с данными об итогах военных действий в Китае объявлено, что "на границе Маньчжоу-Го и Внешней Монголии японские самолеты сбили 1340 советских самолетов и 30 советских самолетов уничтожили на земле", и далее указано, что японцы на границе Маньчжоу-Го и Внешней Монголии потеряли 138 самолетов.
      ТАСС уполномочен заявить, что приведенные выше "данные" отдела печати штаба японской армии не только не соответствуют действительности, но являются еще (и) смехотворными. На самом деле, по официальным данным Генштаба Красной Армии, японцы за время конфликта на границе МНР и Маньчжоу-Го в районе Халхин-Гола с 15 мая по 30 августа 1939 г. потеряли 589 самолетов. Монголо-советская авиация за этот же период потеряла 106 самолетов. Кроме того, за время от 30 августа по 15 сентября 1939 г. монголо-советской авиацией был сбит еще 71 японский самолет. Монголо-советская авиация потеряла за тот же период 37 самолетов.