Генерал Мищенко станет подлинным героем русско-японской войны. Для его боевых действий на флангах русской армии показателен следующий факт. Отрядный штаб Мищенко состоял всего из пяти офицеров. За войну будет убито их четверо, двое пропадут без вести, из раненых одного изувечат три раза, другого - четыре. Всего урон мищенковского штаба будет исчисляться в 22 человека, не считая ординарцев и офицеров связи.
      Под командованием генерала П.И. Мищенко в Маньчжурии воевал подполковник Антон Иванович Деникин, один из прославленных военачальников русской армии в годы Первой мировой войны и один из лидеров Белого движения в Гражданской войне в России. Он был начальником штаба Урало-Забайкальской казачьей дивизии, входившей в состав конного отряда. В этой должности Деникин прошел почти всю русско-японскую войну, при этом ему приходилось не раз самостоятельно командовать казачьими отрядами.
      В июле 1905 года 32-летний А.И. Деникин высочайшим приказом был произведен в полковники - "за отличие в делах против японцев". К этому чину, обеспечившему его роду потомственное дворянство, Деникин удостоился орденов Святого Станислава и Святой Анны 3-й степени с мечами и бантами и 2-й степени с мечами. В августе конный отряд генерала Мищенко был преобразован в Сводный кавалерийский корпус под его же командованием, начальник штаба Урало-Забайкальской казачьей дивизии станет начальником корпусного штаба.
      Отряд генерал-адъютанта П.И. Мищенко был сформирован из состава кавалерии всех трех армий и насчитывал около 75 сотен и эскадронов с 22 конными орудиями и 4 пулеметами. В состав отряда вошли Урало-Забайкальская казачья дивизия, Кавказская конная бригада (перед этим одна сотня ее Терско-Кубанского казачьего полка была расформирована из-за беспорядков), 4-я Донская казачья дивизия, Приморский драгунский полк, несколько конно-охотничьих команд сибирских стрелков, сборная сотня дивизиона разведчиков главнокомандующего, четыре полусотни конной пограничной стражи, конно-саперная команда. Артиллерия отряда состояла из двух забайкальских казачьих батарей, одной конной батареи и поршневой пешей полубатареи. Всего отряд насчитывал 7 с небольшим тысяч человек.
      Фураж и провиант для отряда везли на мулах (1500 вьюков), и в силу этого конный отряд в день совершал переход только 30-33 километра. Бездорожье создавало немалые трудности для передвижения конной артиллерии и двух летучих отрядов "Красного креста". В историю русско-японской войны этот лихой рейд в глубокие вражеские тылы вошел под названием "Набега на Инкоу".
      Главной целью рейда было разрушение железной дороги, в том числе и железнодорожных мостов, на участке Ляоян - Ташичао - Дальний и тем самым затруднить переброску осадной 3-й японской армии из-под Порт-Артура. Вступая по пути в частые перестрелки и непродолжительные стычки с японцами и хунгузами, 30 декабря 1904 года отряд генерала П.И. Мищенко беспрепятственно подошел к городу-порту Инкоу. По сведениям лазутчиков, там "было сосредоточено запасов на 2, а то и на 20 млн. рублей".
      Для атаки, назначенной на вечер, выделялось 15 эскадронов и сотен, остальные находились в резерве. "Штурмовой колонне было послано приказание взорвать что можно и уходить".Перед атакой русская конная артиллерия обстреляла Инкоу и подожгла многочисленные армейские склады, которые горели несколько суток. Однако пламя пожара осветило местность и японцы повели по атакующей русской коннице прицельный огонь и отбили атаку. Участник набеговой операции полковник князь Вадбольский писал:
      "Со стороны станции донеслись звуки частой стрельбы японских магазинок; послышалось "ура", заглушенное еще более яростной стрельбой; еще раза два среди шума перестрелки вспыхивало "ура".
      Пришло донесение об отбитой атаке, о больших потерях, об отходе колонны. На помощь были выдвинуты эскадроны Нежинских драгун, а потом, при известии о невозможности доставить раненых, - уральцы...
      Что-же произошло? Да то, что слабый, сборный отряд конницы, части которого не учились и не практиковались в наступлении спешенным боевым порядком, бросился в лоб на укрепившуюся и приготовившуюся к встрече пехоту (да и бросился не дружно) и был отбит с большим уроном: из строя выбыло около двухсот человек и несомненно смелейших..."
      Мищенко хотел повторить атаку в конном строю большими силами, но тут ему сообщили с линии дозоров, что на выручку гарнизона Инкоу спешит из близкого Ташичао большой японский отряд. Русской коннице пришлось отступить от горящего во многих местах города Инкоу и начать отход в расположение Маньчжурской армии. Маршал Ивао Ояма, обеспокоенный такой глубокой диверсией противника, начав маневрировать тыловыми войсками, пытался перехватить конный отряд генерала П.И. Мищенко, но безуспешно.
      Из главной квартиры японских Маньчжурских армий о действиях русской конницы в их тылах в Токио ушло не одно донесение. В одном из них говорилось:
      "...Отряд от 500 до 600 человек неприятельской конницы при 10 орудиях, который был обращен в бегство со стороны Ньючванга, направился на северо-восток через Ляотуонглу. Вечером того же дня наш кавалерийский отряд имел у Ляохеше столкновение с казаками. Отряд доносит, что некоторые солдаты этих русских частей были одеты в китайское платье, другие имели, кроме того, еще китайские шапочки, а большое число людей были одеты совершенно по-китайски, причем имели косы. Войска эти, по-видимому, очень утомлены".
      Итоги набега русской конницы в конечном счете оказались скромными. За 8 дней отряд проделал путь в 270 километров. Во время рейда было разгромлено несколько японских воинских команд, уничтожено до 600 обозных арб с воинскими припасами, подожжены склады в портовом городе Инкоу, в ряде мест нарушена телефонная и телеграфная связь противника, пущено под откос два поезда, взято 19 пленных. За время набеговой операции отряд в боях потерял убитыми и ранеными 408 человек и 158 лошадей.
      Главную цель рейда конный отряд не выполнил: разрушенное во многих местах железнодорожное полотно японские ремонтные бригады восстановили всего за 6 часов. Армия генерал-полковника Маресукэ Ноги, которая после овладения Порт-Артуром находилась в приподнятом боевом настроении, беспрепятственно была переправлена по железной дороге из Квантуна на поля Маньчжурии.
      Только в начале января в штабе главнокомандующего определились с планом предстоящего наступления. Суть его заключалась в следующем. 2-я армия генерала от инфантерии О.К. Гриппенберга в составе 120 батальонов пехоты, 102 сотен и эскадронов кавалерии, 12 инженерных рот, 440 орудий и 20 пулеметов (до ста тысяч солдат) при огневом содействии соседних 1-й и 3-й армий атакует, охватывая левый край 3-й японской армии генерала Ясукаты Оку, и овладевает неприятельскими позициями между реками Хуньхэ и Шахэ на фронте Сандепу - Халентай. После этого первоначального успеха соседние 1-я и 3-я русские армии переходят в наступление.
      Главнокомандующий генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин разослал командующим армиями так называемые тактические указания, в которых давались некоторые сведения о противнике, превосходстве над ним в силах, достаточных для перехода в наступление. В куропаткинских указаниях (вернее, указаниях его походного штаба) подробно расписывалось, какая армия, когда и что должна была делать, какими пунктами овладевать и в какой последовательности. Хотя опыт войны подсказывал, что "указывать" такое мог только сам ход сражения или боя.
      "Указания" воздействовали на армейских командиров весьма отрицательно, связав инициативу исполнителей и отняв у них возможность поступать исходя из обстановки, принимать решения, отличные от тех, которые были предначертаны главнокомандующим чуть ли не на всю операцию вперед. Многие из историков и участников войны, из числа больших недоброжелателей личности А.Н. Куропаткина по этому поводу имеют на удивление единодушное мнение. Они считают, что он, согласившись на наступление, был в душе против него. Отданные им тактические указания были составлены с одной-единственной целью - чтобы в случае неудачи заявить, что исполнители не выполнили в точности указаний своего главнокомандующего.
      Наступление на Сандепу началось в ночь на 25 января 1905 года. Его предваряла артиллерийская подготовка в основном из легких, скорострельных орудий, поэтому вражеские огневые точки оказались не поврежденными. Две трети артиллерии 2-й армии (вновь!) оказались в резерве. 1-й Сибирский корпус генерала Г.К. Штакельберга неожиданной быстрой атакой захватил всю линию реки Ханьхэ. Оборонявшиеся здесь японцы, бросая оружие, бежали.
      К 22 часам следующего дня корпус выполнил поставленную задачу и овладел укрепленными селениями Сумапу и Хэгоутай, выбив оттуда японцев. Однако после ночного успеха наступление развивалось крайне медленно и застать японское командование врасплох не удалось. Зато маршал Ивао Ояма немедленно стал усиливать свой левый фланг и подтягивать войска к переднему краю, чтобы парировать натиск русских. Значительно был усилен и без того немалый гарнизон Сандепу, занимавший исключительно выгодное тактическое положение.
      С утра 26 января русская артиллерия начала бомбардировать Сандепу и прилегающие к нему японские позиции, однако без видимого успеха. Совершенно ровная местность перед Сандепу в тот день была покрыта тонкой коркой льда. Сильный туман за-труднял движение наступавших войск. Из-за тумана часть полков, имевших к тому же потери в людях и командирах, перемешалась и вместо восточного направления взяла юго-восточное. В 600-800 шагах от ближайших глинобитных домов Сандепу атакующие залегли и в течение шести часов, до самого сигнала к атаке, находились под убийственным ружейным огнем японцев.
      Командир 14-й дивизии, непосредственно наступавшей на Сандепу, С.И. Русанов, тщетно искал командира корпуса, чтобы доложить обстановку. Не получив подкреплений и артиллерийской поддержки, дивизионный начальник не осмелился начать общую атаку. Однако ночью два полка его дивизии ворвались в какую-то китайскую деревню, из которой бежала японская пехота.
      Ночной успех дал повод Русанову доложить корпусному командиру: "Дивизия поставленную задачу выполнила. Сандепу, вся разрушенная артогнем, в наших руках". Через час об этом ночном успехе стало известно главнокомандующему, и Куропаткин отдал приказ командующему 2-й армией "воздержаться от дальнейшей атаки, ограничиваясь удержанием Сандепу". Это селение он считал "ключом" ко всей неприятельской оборонительной позиции.
      С рассветом, когда туман рассеялся, выяснилось, что 14-я дивизия с боем захватила не Сандепу, а находившуюся 400 метров севернее от нее деревню Баотайцзы, которая в течение двух дней подвергалась артиллерийскому обстрелу. А самое большое селение Сандепу, хорошо укрепленное, огонь русской полевой артиллерии так и не затронул. Дальнейшие попытки захватить его успеха не имели. 14-я дивизия, потеряв 1122 человека убитыми и замерзшими ночью в поле, отошла на исходные позиции, откуда она начинала наступление.
      На фронте 1-го Сибирского корпуса продолжались ожесточенные бои. Японцы, как выяснилось через пленных, усилили это направление резервами и перешли к контратакующим действиям. Русские сравнительно легко отбивались с помощью огня полевых батарей. Когда на правом фланге корпуса начал атаковывать врага переправившийся через реку Хуньхэ кавалерийский отряд генерала П.И. Мищенко (около 40 эскадронов и сотен), 1-й Сибирский корпус начал наступать.
      Однако совсем скоро его "самодеятельность" закончилась: приказом сверху ему было велено прекратить неплановое наступление и перейти к обороне. Благодаря этому японское командование "выиграло" целые сутки, чтобы принять адекватные меры против начавшегося наступления противника.
      Кавалерийский генерал П.И. Мищенко, тонко уловив возможность большого успеха, обратился к командиру 1-го Сибирского корпуса генералу Штакельбергу с просьбой начать наступление в восточном направлении, пока японцы еще не подтянули туда резервы. Тот решился еще раз проявить личную инициативу в начавшемся сражении за Сандепу, и полки корпуса, перешедшие в атаку, сразу же достигли успеха. При этом в ходе ночной атаки четырех полков 1-й Сибирской дивизии была наголову разгромлена 3-я японская пехотная дивизия, которая защищала укрепленную деревню Сумапу.
      Теперь русские войска получали хорошую возможность окружить Сандепу и неприятельские войска, сосредоточенные в этом селении. Конница генерала П.И. Мищенко стала выходить в ближние японские тылы и заставила противника оставить позицию у деревни Цзяньцзявопу. Сама обстановка требовала от русского командования наращивания атакующих усилий.
      Но как только об этом стало известно командующему 2-й армией генералу от инфантерии О.К. Гриппенбергу, корпусной командир получил от него приказ немедленно остановиться и не "ломать" общую позиционную линию. Японцы же, не теряя времени и подтянув значительные резервы, отбили у русских деревню Сумапу с ее укреплениями. Русским войскам пришлось отступить с большими потерями. Это поражение стало прямым предлогом для отстранения от командования корпусом генерала Г.К. Штакельберга.
      Впоследствии Военно-историческая комиссия по изучению русско-японской войны 1904-1905 годов отметит: "Едва лишь войска 10-го корпуса успели сделать первые шаги своего наступления, как уже было получено новое приказание генерал-адъютанта Гриппенберга, которое предостерегало от энергичных наступательных действий".
      С наступлением светового дня 15 января, после сильной артиллерийской подготовки, полки русской 31-й пехотной дивизии стремительной атакой захватили несколько китайских деревень близ Сандепу и, выйдя с боем во вражеский тыл, поставили японцев в критическое положение. Они напрягали все силы, чтобы сдержать наступавших. Императорский главнокомандующий маршал Ивао Ояма доносил о том дне русского наступления в Токио:
      "15 января русские обстреляли наш тыл. Сражение продолжалось в течение всего дня и ночи, наши всюду были придавлены численностью русских. В этот день наши войска были готовы к тому, что будут уничтожены".
      Чтобы спасти положение и не допустить полного прорыва своего фронта у Сандепу, маршал Ивао Ояма поздно вечером, собрав в кулак все наличные силы пехоты и полевой артиллерии, четырежды атаковывал 1-й Сибирский корпус, но безуспешно. Последнее слово в битве за Сандепу осталось за генералом от инфантерии А.Н. Куропаткиным, который в конце дня 15 января он приказал прекратить наступление: "Войскам в эту ночь отступить и занять сосредоточенное положение", а самой удачливой 31-й дивизии было приказано отойти под прикрытием ночной темени на исходные позиции, вернув тем самым японцам отбитые у них деревни.
      Отступление за реку Хуньхэ в морозной ночи было спешное, неорганизованное. В одной из захваченных деревень в суматохе осталось два батальона русской пехоты, до которых приказ не дошел. Под утро они приняли на себя удар целой 8-й японской дивизии и, сдерживая ее натиск, сражались до последнего солдата среди развалин китайских глинобитных фанз. Отошел и кавалерийский отряд генерал-адъютанта П.И. Мищенко, действовавший, по существу, в тылу японских войск.
      Так высшее русское командование отказалось закрепить и развить несомненный успех своих наступавших войск. Советский военный историк комбриг Н.А. Ливицкий, рассматривая январское сражение, сделал следующий вывод: "Основная причина неудачи у Сандепу - отсутствие руководства боем". Пожалуй, красноречивее этого не скажешь.
      1-я и 3-я русские Маньчжурские армии, изготовившиеся для общего наступления, так и остались стоять на исходных позициях в полном бездействии. Их войска оказались как бы сторонними наблюдателями происходивших событий в полосе фронта 2-й Маньчжурской армии. На следующий день, 16 января, главнокомандующий А.Н. Куропаткин сообщил в Санкт-Петербург:
      "Вчера в 17 часов произведено наступление на деревни Сяотайцзы и Лабатай (10 корпус). Войска вели себя отлично. С наступлением темноты... части, выполнив возложенную задачу, были отведены назад, не преследуемые противником".
      Так закончилось январское наступление 2-й русской армии. Японцы зимой наступать не собирались. В 4-дневном сражении при Сандепу русские потеряли 368 офицеров и 11 364 солдата, среди них было очень много обмороженных. Японские потери составили 8901 человек.
      Сражение при Сандепу обернулось очередным обидным поражением русской армии на полях Маньчжурии. Моральное состояние нижних чинов и офицеров еще более ухудшилось. Длительное, однообразное сидение зимой в окопах, тяжелые земляные работы по усилению полосы обороны действовали на войска деморализующе. Воинская дисциплина стала падать, участились случаи дезертирства. Армейское командование пошло на создание специальных отрядов для задержки дезертиров и возвращения их в свои воинские части.
      Главнокомандующий обвинил в неудаче наступательной операции командующего 2-й армией генерала от инфантерии
      О.К. Гриппенберга. Опытный шестидесятилетний военачальник, имевший придворный чин генерал-адъютанта, заболел и отказался от командования армией. В личном послании государю-императору Гриппенберг писал:
      "Истинная причина, кроме болезни, заставившая меня просить об отчислении меня от командования 2-й Маньчжурской армией, за-ключается в полном лишении меня представленной мне законом самостоятельности и инициативы и в тяжелом сознании невозможности принести пользу делу, которое находится в безрадостном положении".
      Далее генерал от инфантерии просил у императора разрешения выезда из Маньчжурии в столицу для личного доклада Николаю II о действительном положении дел на войне. Такое разрешение было теперь уже бывшим командующим армией получено. Однако после личной встречи и продолжительной беседы на тему о причинах неудач русского оружия на полях Маньчжурии российский монарх никаких действий не предпринял. Генерал-адъютант О.К. Гриппенберг получил высокую должность члена Верховного тайного совета Российской империи.
      Российское правительство и окружение монарха еще не теряли надежды переломить ход войны с Японией на полях Маньчжурии. Русские войска на Дальнем Востоке получили новое усиление. К началу февраля 1905 года с прибытием из России 16-го армейского корпуса общая численность трех Маньчжурских армий составляла более 300 тысяч человек, в том числе 276,6 тысяч штыков, 15,7 тысяч сабель и 7,7 тысяч инженерных войск. Однако слабостью прибывающих подкреплений являлось то, что они в своем большинстве состояли не из кадровых военнослужащих,
      а из запасников, которых без должной подготовки отправляли на войну в Маньчжурию.
      Значительно усилилась, прежде всего полевая, артиллерия русских войск. В составе Маньчжурских армий (25 дивизий) действовали 22 артиллерийские бригады, в которых числилось 1386 орудий (из них 1070 полевых пеших, 132 осадных и 76 горных), 48 конных пушек, 60 полевых мортир и 56 пулеметов. Значительно пополнились армейские запасы артиллерийских снарядов, и теперь в среднем на одно орудие приходилось по 700 снарядов.
      Япония, со своей стороны, тоже усиленно готовилась к заключительной фазе войны с Россией. Маршал Ивао Ояма усилился не только осадной 3-й армией генерала Тамесади Куроки, в полном составе прибывшей из-под Порт-Артура. Из поступивших с Японских островов значительных резервных пополнений была сформирована еще одна, новая армия - 5-я под командованием хорошо показавшего себя в Маньчжурии генерала Кавамуры.
      Теперь силы главнокомандующего микадо маршала Ивао Оямы состояли из 10 армейских дивизий, 12 резервных (пехотных) бригад и 2 отдельных кавалерийских бригад (каждая кадровая пехотная двизия имела в своем составе кавалерийский полк из трех эскадронов). Численность японских войск достигала 270 тысяч человек, и они имели 1062 орудий и 200 пулеметов. То есть численность воюющих сторон в людях была примерно равной, но японцы имели 4-кратное превосходство над русскими в пулеметах. Бои же в Маньчжурии и под Порт-Артуром "результативно" продемонстрировали силу пулеметного огня.
      Приближалось третье (после Ляояна и Шахэ) и последнее крупное сражение на полях Маньчжурии - Мукденское. Японское командование начало готовить его еще в ходе январских боев в междуречье рек Ханьхэ и Шахэ, когда японские силы стали сосредоточиваться для охвата правого фланга русской армии на Мукденской позиции.
      Три русские Маньчжурские армии (10 корпусов из 12) под общим командованием генерала от инфантерии А.Н. Куропаткина, вытянутые в одну линию до 100 километров, оказались слабыми и для наступления, и для обороны. Глубина оперативного построения составляла всего 15 километров. Резерв (16-й армейский корпус) был сосредоточен южнее города Мукдена. Линейным оказалось и расположение артиллерийских батарей. Тяжелых батарей в первую линию обороны выделялось мало, и они находились на таком удалении от переднего края японских позиций, что при стрельбе даже на предельной дальности не могли поражать вражескую артиллерию и разрушать прочные оборонительные сооружения японцев на передовой.
      Такое построение лишало командование возможности быстрых перегруппировок войск. Страх перед возможностью вражеского обхода или охвата достиг к тому времени у главнокомандующего Куропаткина предела. Поэтому, чем больше прибывало из России воинских подкреплений, тем длиннее становился русский фронт под Мукденом.
      К началу Мукденской операции русские войска имели подготовленную в инженерном отношении оборону, состоявшую из Шахэйской, Мукденской и Телинской позиций. Войска же занимали только первую из них - Шахэйскую, состоявшую из передовой и главной полосы обороны. Их укрепления состояли из полевых редутов, люнетов и фортов, соединенных между собой траншеями, защищенных с фронта проволочными заграждениями, засеками, волчьими ямами и тщательно замаскированными фугасами. Одной из особенностей оборонительной тактики Куропаткина было стремление к созданию сплошной укрепленной линии, которая бы все перекрывала.
      Пять японских армий занимали по фронту около 120 километров. Но в отличие от позиционного построения русских войск японцы имели на флангах сильные группировки, специально созданные для предстоящего наступления.
      Моральные качества и боевые возможности солдат японской императорской армии стали значительно хуже, чем в боях под Ляояном. В последних пополнениях оказался высок процент людей предельных возрастов и совсем еще юношей, слабо подготовленных в военном деле. С Японских островов в действующую армию в письмах приходили нерадостные известия: жизнь там постоянно дорожала, снижались заработки и одновременно неудержимо увеличивались государственные налоги, исчезали из продажи продукты первой необходимости, продолжались непрерывные мобилизации в армию работоспособных мужчин.
      Японское командование усиленно "боролось" за поднятие боевого духа солдатской массы. В действующей армии усилился сыск силами полевой жандармерии. За малейшие признаки недовольства войной или неповиновение младших старшим по воинскому званию виновных расстреливали перед строем. Среди большинства японских солдат в 1905 году угас былой фанатизм и милитаристский дух, стало больше добровольно сдающихся в плен. Но при всем этом императорская армия оставалась боеспособной и готовой к решительным, наступательным действиям.
      Как бывало и раньше, генералу от инфантерии А.Н. Куропаткину пришлось уступить давлению из российской столицы, откуда государь и правительство требовали одного - победного наступления. Однако главнокомандующий на Дальнем Востоке скорее создавал видимость подготовки к нему, чем готовность к проведению Мукденской наступательной операции. Даже в самом конце русско-японской войны полководец российского императора Николая II Романова остался верен себе и собственным стратегическим соображениям.
      Русское командование решило в сущности повторить план наступления на Сандепу: 2-й Маньчжурской армии, во главе которой вместо Гриппенберга встал генерал А.В. Каульбарс, предписывалось захватить позиции японцев у Сандепу. В случае успеха в наступление переходили соседние 1-я и 3-я русские армии. Общей задачей ставилось оттеснение противника за реку Тайцзыхэ.
      Куропаткинский штаб и на сей раз не принял во внимание европейскую выучку маршала Ивао Ояма. В свое время он, японский военный наблюдатель при прусской армии, был свидетелем торжества полководческого искусства германского полководца Мольтке-старшего под французским Седаном. Окружение прусской армии французами под Седаном стало классикой мирового военного искусства. Полководец микадо Ивао Ояма решил "воспроизвести" Седан под маньчжурской столицей, городом Мукденом.
      Японский главнокомандующий решил угрозой охвата левого фланга растянутого фронта русских силами новой 5-й армии за-ставить противника перебросить сюда свои резервы (здесь 30-тысячной армии Кавамуры противостоял только 13-тысячный Цин-хэченский отряд). А после этого ударом 3-й армии по правому флангу русских охватить его. В случае полного успеха японского наступления армии генералов Кавамуры и Ноги должны были соединиться в тылу противника.
      Маршал Ивао Ояма провел хорошо продуманную и осуществленную маскировку задуманного им маньчжурского Седана. Были распущены ложные слухи о движении опытной в осадных делах "порт-артурской" армии генерал-полковника Маресукэ Ноги для осады крепости Владивосток. Такая информация быстро стала достоянием русской разведки через многочисленных платных информаторов из числа китайцев и пленных японцев.
      Обеспокоенный всерьез Куропаткин незамедлительно распорядился о переброске к Владивостоку специально сформированной им сводной бригады для штурма Сандепу. (До Владивостока она не доехала и была оставлена для охраны железной дороги.) Все пребывающие из России пополнения теперь стали делиться главнокомандующим пополам между полевой русской армией в Маньчжурии и владивостокским крепостным гарнизоном.
      Одновременно японцы усилили засылку своих диверсионных отрядов для действий на линии КВЖД, главной мишенью избрав охраняемые железнодорожные мосты. Многие из них, особенно деревянные, намечалось поджечь. Подобных попыток японскими диверсантами было предпринято немало, и русским пограничным стражникам, казачьим дозорам и пехотным сторожевым командам многократно приходилось демонстрировать свою бдительность и храбрость в вооруженных стычках у охраняемых ими мостов.
      Так, в 20 верстах от станции Турчиха конным разъездом пограничных стражников-заамурцев - Павлом Чежиным и Иваном Прокоповым был захвачен бивуак группы всадников с вьючными мулами. Удалось захватить двух человек, одетых в монгольские костюмы, остальные ускакали. При задержанных были найдены 1,5 пуда пироксилина, бикфордовы шнуры с запалами к ним, ружье, палка-кинжал, литографированная инструкция подрывного дела, записные книжки, карты, приспособления для порчи телеграфа, привязные китайские косы и прочее стандартное имущество японских разведчиков и диверсантов.
      На допросе выяснилось, что задержанными оказались подполковник из Высшей военной школы Шязо Юкока и японский пехотный капитан Тейско Оки. Их группе была поставлена задача проникнуть через территорию Монголии к линии КВЖД, взорвать там железнодорожный мост и испортить телеграфную линию. Генерал, отправлявший подполковника Юкоку в тыл русским, сказал, что его подчиненный "может вернуться на родину только в том случае, если исполнит возложенное на него поручение...".
      Плененные японские диверсанты в офицерских званиях Шязо Юкока и Тейско Оки были преданы Временному военному суду Северной Маньчжурии, заседавшему в городе Харбине. Рассмотрев дело, суд приговорил: названных подсудимых за означенное преступление подвергнуть лишению всех прав состояния и смертной казни через повешенье. Приговор был приведен в исполнение.
      Вместе с этим в русском тылу оживились отряды местных, маньчжурских разбойников-хунхузов, предводители которых старались "отработать" японские деньги. Главными объектами нападений хунхузов стали русские тыловые транспорты с продовольствием и военным снаряжением на дорогах, которые подвергались разграблению, а возчики (обычно местные жители) безжалостно истреблялись.
      Одной из самых многочисленных и кровавых хунхузских банд в Маньчжурии во время русско-японской войны командовал Чжан Цзолинь, ставший впоследствии маршалом Китая и на протяжении десятка лет фактическим маньчжурским правителем. Он одновременно хозяйничал и в Пекине, куда перенес свою резиденцию. Чжан Цзолинь был одним из первых предводителей хунхузов, кто перешел на службу Японии. В июле 1828 года командование японских войск в Маньчжурии проведет "спецоперацию" на железной дороге по уничтожению ставшего неугодным ему всесильного маршала Китая: в пригороде Мукдена будет взорван салон-вагон поезда, прибывшего из Пекина.
      Русское командование в ответ на создание японцами диверсионных отрядов из местных разбойников-хунхузов сформировало из китайцев отряд Пинтуй ("Все сбивающий перед собой"), который был создан хабаровским купцом 1-й гильдии Тифонтаем при участии китайского полковника Чжан Чженюаня. Китайский купец желал "послужить на пользу русских" и отряд создал на собственные деньги, а энергичный и опытный в военном деле полковник, не любивший японцев, безвозмездно руководил действиями Пинтуя, наведя в нем железную дисциплину.
      Целью такого отряда было ведение разведки и партизанских действий в японском тылу. В его состав вошли 500 человек, навербованных из бывших китайских солдат, полицейских и хунхузов. Командирами были бывшие офицеры и унтер-офицеры китайских регулярных войск. Вооружение состояло из русских 3-линейных винтовок кавалерийского образца. При отряде находились русский офицер с десятью конными казаками и два фельдшера. Пинтуй действовал на левом фланге позиции русской армии.
      Военный комиссар маньчжурской Гиринской провинции полковник Соковнин сумел нейтрализовать известного предводителя хунхузов Хандэнгю, который имел собственное почти 10-тысячное войско. Имелись сведения, что Хандэнгю собирается со своими хунхузами перейти на службу к японцам. Полковник Соковнин встретился с ним и предложил не безвозмездное сотрудничество в разведке сил японцев. Бывший "боксер" без долгих разговоров согласился с предложением. При этом он обязался, что его люди не будут оказывать содействия японцам и поступать к ним на службу.
      Другие разведывательные отряды из китайцев не оправдали надежд русского командования, и дальнейшее формирование их было прекращено. Ценных сведений о противнике от них почти не поступало. Зато часто поступали жалобы от населения на так называемых китайцев-милиционеров, состоявших на русской службе, за чинимые ими грабежи и насилия в деревнях и на базарах не хуже разбойников-хунхузов. К концу августа 1905 года все отряды китайской милиции были распущены.