Чуть в стороне Слепой заметил раскрытый гараж-ракушку. Рядом стоял белый жигуленок пятой модели с поднятым капотом. Около него суетился мужик в дождевике.

“Вот шанс” – понял Слепой.

Он направил машину прямо в раскрытый зев гаража. Нажал тормоз. “Форд” точно въехал внутрь и замер.

– Мужика! – Крикнул Слепой, выскакивая из автомобиля. Кишка все понял. Пока один налетчик закрывал верхнюю створку, другой подбежал к опешившему хозяину и одним ударом в челюсть свалил его на мокрый асфальт.

Слепой вытряхнул мужика из плаща. Накинул порваный дождевик плечи и обернувшись проводил взглядом промчавшийся невдалеке милицейский “мерседес”.

– Рацию!

– Ща.

Бандиты открыли машину. Из невыключенной рации доносился разговор:

– Я 17-й. Преследуемые свернули во двор. Я потерял их из виду. Что делать?

– 17-й, я 1-й. Продолжайте поиск. Прочешите дворы. Дется им некуда. Все перекрыто.

– Я 17-й. Продолжаю поиск. Отбой.

Похитители переглянулись.

– Это не надолго. – Запаниковал Кишка. – Они сейчас вернутся и нас накроют!

– Заткнись, дристун! Помоги лучше!

– Чего делать-то?

– Бабу в “жигуль”, мужика в “фордешник”. И рвем!

Они быстро связали уже начавшего приходить в себя хозяина гаража. Погрузили его в машину Дарофеевой. Елизавету Игнатьевну с вещами затащили на заднее сидение пятерки и накрыли промасленной мешковиной из багажника, потом закрыли и заперли "ракушку".

Слепой сел на водительское сидение, Кишка рядом.

Машина завелась с трудом. Профыркавшись, она наконец тронулась.

– Прав я был! – Похититель вдруг со злостью ударил обеими руками по рулю. – Засекли нас! Ну, узнаю, кто! – Он взмахнул по-блатному растопыренными пальцами. – Они у меня!..

Машина вильнула. Слепой схватил рулевое колесо и выровнял автомобиль.

– Куда мы теперь, Слепой?

– Пойдем через Волгоградку. Там, вроде, не стремно.

– А эта? Не очухается?

– Дозняка<$FДозняк – Порция введенного наркотика.> такого на два часа хватает.

– Главное, чтобы на нас потом хватило! Хо-хо-хо!..

– Утухни, абстяжник<$FАбстяжник. – Человек, находящийся в состоянии наркотического голодания. Это состояние характеризуется повышенной нервозностью и непреодолимым желанем употребить наркотик.>, – Беззлобно огрызнулся Слепой.

И они опять замолчали.

Через десяток минут, незамеченные, похитители вывезли бесчувственное тело Дарофеевой из Москвы.

Глава 3.

1.

После звонка отца, Света засуетилась. Достала из тайника под кроватью несессер с парой одноразовых шприцов, медицинскими иглами и ваткой с пузырьком спирта. Кинула их в джинсовый рюкзачок, привезенный Дарофеевым из Китая.

Наскоро обшарив родительские карманы, Света увеличила свою наличность на четыре сотни. Для ее целей этого было достаточно.

Накинув ветровку с капюшоном, она сбежала по лестнице и вынырнула в промозглый московский вечер. Мелкие холодные капли дождя ударили ей в лицо. Света поморщилась, перепрыгнула лужу у подъезда и припустила быстрым шагом.

Всю дорогу до дома друзей она летела сломя голову. Подгоняла ее не только жажда поскорее получить свою дозу наркотика, но и нежелание встречаться с отцом.

Нужная ей хрущевская пятиэтажка находилась как раз около станции метро “Молодежная”. Дарофеев дважды в день проходил мимо этого дома, не догадываясь о том, что творится в одной из квартир на третьем этаже.

Семейный “форд” только назывался семейным. Его безраздельно оккупировала мать Светы, Елизавета Игнатьевна, поэтому муж и отец вынужден был пользоваться для личных поездок только общественным транспортом.

С “Филей”, где Игорь Сергеевич снимал квартиру для своей целительской практики, до высотки на Рублевском, где жила его семья, добираться было всего минут двадцать. Света уже дважды “нарывалась” на него по дороге в притон. Дознание, следовавшее за этим, портило нервы всем его участникам.

Не подозревая о бедах, случившихся с родителями, Света торопилась навстречу собственным неприятностям.

Взбежав через две ступеньки на третий этаж, она остановилась перед знакомой, обитой черным дерматином дверью.

Позвонила условным кодом: два коротких и один длинный. Переминаясь с ноги на ногу, она вдыхала просачивающийся из квартиры знакомый пряный запах. Запах, который заставлял ее трепетать в ожидании блаженства, уносящего за пределы угрюмого мира.

– Кто? – Спросили из-за двери.

– Это я, Заяц, – Сказала Света.

– Ну, Заяц, заходи, – Дверь приоткрылась и девушка проскользнула в темную прихожую.

Здесь запах был насыщенным, густым, он висел плотным туманом и в нем, как пловцы, передвигались какие-то люди.

– Есть? – первым делом спросила Света.

– Только сейчас кончилось. Варить надо.

– А из чего, есть?

– Сидит тут один барыга. За шесть сотен пузырь толкает.

– Может скинемся? – Предложила девушка.

Они вошли на кухню, куда уже набилось человек пять. Сидели кто где. Один на полу, у мойки, две потасканного вида девицы и мужик с бандитской внешностью сидели за столиком, и громко о чем-то спорили.

– Да фуфлогон твой Гнус! Фуфлогон и мразь! – Раздраженно твердила одна из девиц. Ее сосед вяло отшучивался, он поигрывал большим стеклянным шприцом, перекидывая его из руки в руку, как нож. На его запястье виднелась странная татуировка в виде шипастой экзотической рыбки.

Перед мужиком в беспорядке валялись шприцы, иголки, грязные и чистые, чем-то наполненные пузырьки и баночки.

На плите стояла эмалированная мисочка. Из нее и исходил аромат, встретивший Свету. За процессом в плошке наблюдал незнакомый стриженый налысо парень. Обернувшись на вошедших, он отошел, освобождая место:

– Скоро отжарится, – Сказал он.

– Ой, Вася, – Обрадовалась девушка, – А ты говорил нет ничего…

– Чужое, – Вася уже схватил через длинные рукава рваного свитера миску и стал дуть в нее. Повалил густой пар.

– А как насчет скинуться? – не унималась Света.

– Можно… – Пробормотал парень. – Не щелочи пока. Еще одну банку запарим, – Сказал он, обращаясь в задымленное пространство.

После кратких торгов, пузырек лекарства, из которого готовился наркотик, был куплен. Процесс продолжался. Ждать оставалось полтора часа. Все это время Света-Заяц бесцельно шаталась по квартире.

Каждые пять-десять минут она тихо заглядывала на кухню, справляясь о степени готовности продукта.

Все ее существо было наполнено томлением, предвкушением действия наркотика. Она представляла это себе настолько живо, что по телу несколько раз пробегали сладостные волны. Глаза сами собой закрывались и девушка невольно постанывала.

Наконец вечность ожидания кончилась: Вася торжественно внес в комнату маленький пузырек с желтоватой жидкостью. За ним потянулись все, кто находился в квартире. Наблюдать.

– Васенька, мне кубик… – Света протянула ему новенький шприц в пластиковой упаковке.

– Погоди, ты! Дай самому вмазаться! – отмахнулся тот.

– Варщику – первый кнут, – Хмуро пошутил бритый парень. Не спеша, словно провоцируя оголтевающих от близости кайфа наркоманов, Василий набрал в свой шприц пять миллилитров жидкости. Вылил ее в другой пузырек и кинул туда щепотку белого порошка. Жидкость запузырилась.

Подождав, когда сойдут пузыри, наркоман отмерил шприцом свою порцию, стравил воздух, так, что на конце иглы едва показалась маленькая капелька раствора.

– Перетяжку подержи.

Девушка с готовностью схватила жгут. Вася сел на обтрепанный диван, закатал рукав свитера. Обнажилась мускулистая рука со множеством следов от уколов. Некоторые из них воспалились и выступали над кожей красными вулканчиками с маленькими зеленоватыми кратерами на вершинах.

– Некуда ширнуться, – Бормотал парень наматывая жгут на руку, – Держи, – Обратился он к Свете.

Она что есть сил потянула тугую резиновую ленту. Василий несколько раз с силой сжал кулак и на руке под цепочками красных точек выступили серые вены.

Девушка отвернулась. Она не любила смотреть на контроль ^[3] Несмотря на три месяца регулярного «торчания на игле», Света так и не привыкла к виду крови, да и сам процесс внутривенного введения чего бы то ни было, вызывал у нее приступ легкой тошноты. Но соблазн был сильнее, чем какие-то там физиологические реакции.

– Отпускай, давай. Только аккуратно!

Стараясь не смотреть на торчащий из руки шприц с расплывающейся по объему жидкости кровавой дымкой, Света медленно размотала жгут и опять отвернулась.

Руки у нее слегка тряслись, пальцы похолодели, но в груди разливался большой горячий шар.

Вася ввел себе наркотик, выдернул из вены иглу и, не обращая внимания на обильно потекшую из прокола кровь, повалился навзничь, прикрыв ладонью глаза.

– У, – Выдохнул он. – Классный приход!

Все радостно зашевелились.

– Уйдите! – Рявкнул Вася. – Дайте приходнуться по-человечески!

Стараясь не шуметь, толпа вышла из комнаты, но Света осталась. Она взяла пузырек с наркотиком, вскрыла упаковку своего шприца, выбрала себе чуть больше обычной дозы и стала ждать.

– Через несколько минут Василий зашевелился. Сел, посмотрел на девушку, протягивающую ему шприц.

– Ну, давай…

Света отдала шприц, одним движением стянула с себя майку и водолазку и встала не стесняясь, голая по пояс, с ехидно торчащими девичьими грудками.

– Ложись, – Скомандовал наркоман.

Морщась от жесткого ворса дивана, царапающего спину, она примостилась с краю. Отвела руку в сторону, обнажая бритую подмышку. Вася присел рядом на корточки, примерился, и точным движением всадил иглу в подмышечную вену. Быстро вогнав наркотик, он выдернул шприц, прижал пальцем место укола.

В груди у Светы взорвался мелкими осколками цветастый шар блаженства. Перед глазами заплясали разноцветные треугольнички, сразу стало трудно дышать. Девушка выгнулась и застонала:

– Какой кайф…

За полгода регулярного употребления наркотиков, такое происходило с ней впервые.

Вася метнулся к выключателю, погасил свет и примостился рядом. Осторожно протянув руку он притронулся к светиной груди. На мгновение пальцы замерли, ожидая реакции. И она последовала. Света всем телом подалась вперед, втискивая свою грудь в горсть наркомана.

– Да, давай, – Шепнула она.

Немедленно вторая рука начала расстегивать молнию на джинсах девушки. Пальцы расстегнули тугую пуговицу, преодолели резинку на трусиках, заскользили вглубь, по коротким колким волосикам, стремясь проникнуть в самую сердцевину повлажневшей плоти.

До боли сжав кулачки, извиваясь всем телом, Света была вне себя от двойного наслаждения.

Она струилась по пространству, состоящему из переливающихся геометрических форм, она подавалась навстречу ласкающим пальцам, будящих в ней неутоленную жажду мужского тела.

В дверь негромко но требовательно постучали.

– Кто еще прется! – Отвлекся Василий.

– Я, Гена-Аппарат. Где наш раствор? Ребята заждались, а ты тут фигней маешься!

– Забери в холодильнике, в морозилке. Там все ваше.

– Хорошо.

– Да, вот чего, – Вася встал, зажег свет, наполнил новый шприц наркотиком, а то, что осталось в пузырьке, отдал за дверь. – Это тусовке в комнате.

– Ага, передам.

Послышались шаги, потом радостные возгласы, чье-то недовольное бурчание.

За это время Света сняла остатки одежды и лежала, широко расставив согнутые в коленях ноги. Не ожидавший такого, Вася замер, недоумевая глядя прямо в промежность девушки.

– Ну, – Света-Заяц поманила его пальчиком.

Парень изумленно присвистнул и, заперев дверь на щеколду, начал неторопливо раздеваться.

2.

Сидя у окна на корточках, Светлана смотрела в прояснившееся ночное небо.

Ноги затекли, глаза давно слезились, обнаженное тело покрылось мурашками, но она была не в силах прервать это странное занятие.

В голове лениво проплывали мысли. Девушка понимала, что пожадничала, уколовшись большей, нежели привычная, дозой наркотика. Но сожаления об этом не было, как не жалела она и обо всем последовавшим за передозировкой.

Это был далеко не первый ее сексуальный опыт, но наркотическое опьянение придало ему некий мистический, возвышенный оттенок.

Словно вся Вселенная, в лице Васи-Торчка, вошла в нее. Но действие наркотика к утру заметно ослабло, парень ушел в другую комнату и ей осталось только смотреть, как исчезают одна за другой переливающиеся точки звезд.

Потеряв равновесие, девушка упала на спину. Полежала так немного, медленно шевеля ногами, разгоняя в них застоявшуюся кровь.

Когда покалывание кончилось, она встала, нашла шприц, наполнила его своей привычной дозой и, пошатываясь вышла из комнаты.

В соседнем помещении, таком же обшарпанном, с разрисованными обоями, тусовалось несколько человек. Кто-то пытался трахаться на матрасе в углу, матерясь в полголоса и жалуясь на бесследно исчезшую эрекцию.

Кто-то, направив яркий свет настольной лампы на свой пенис, ковырялся в нем, шприцом полным крови, разыскивая вену для инъекции.

Стриженый и Василий, по пояс голые, с горящими глазами, о чем-то оживленно беседовали. Перед ними на столе стояли стаканы с чаем и блюдце с единственным кусочком черного хлеба.

Явление обнаженной девушки со шприцем никого не удивило.

– О, Заяц, – Обрадовался Василий, – Кончила зависалово?

Света смогла только кивнуть, горло пересохло, во рту стоял противный горький привкус наркотика.

– Сушняк давит? – Спросил лысый, – На, чайку хлебани. Хавать не хочешь?

Глотнув теплой жидкости, девушка смогла наконец высказать и так уже всем понятную просьбу:

– Вась, вмажешь?

– Отчего ж не вмазать, если женщина просит?

И он хитро подмигнул.

Перейдя обратно, в пустую комнату, он быстро и профессионально уколол ее в другую подмышку. Сразу стало теплее. Дыхание участилось, опять появилось томление внизу светиного животика. Не такое сильное, как после первого укола, но вполне заметное и приятное.

– Погладь меня…

– Прикол на приходе – святое для Торчка!

Но как только Вася положил руку на лобок девушки, в дверь позвонили.

– Кого это несет? Подожди секундочку, я открою и вернусь. Света не ответила, она уже погрузилась в мир фантазий, до предела обостренных новой дозой наркотического психостимулятора.

Прошлепав босыми ногами по линолеуму, Вася через мгновение вернулся, крича:

– Менты! В окошко весь стрем! Быстро!

В дверь уже колотили. Она трещала и поддавалась ударам тренированых тел.

– Откройте! Милиция! – Послышался властный крик.

Наркоманы суетливо выкидывали в распахнутое окно все, что могло их выдать.

Химикаты, шприцы, пузырьки из-под наркосодержащих лекарств, ватки с кровью, прочие приспособления полетели в палисадник перед домом.

Девица в одних чулках, не успевшая уколоться, металась по квартире, крепко сжимая в руке пузырек с раствором наркотика. Стриженый подскочил к ней, вырвал зелье и под вопль “Меня же кумарить будет!” швырнул в кусты.

– Если хорошо закрыт, потом найдем! – Тряс он обезумевшую наркоманку, рвавшуюся вслед за улетающим кайфом.

Дверь высадили, и в квартиру вломилась толпа людей в милицейской форме.

Наркоманы не сопротивлялись. Милиционеры согнали их в одну комнату, ту, где лежала Света-Заяц.

Она еще не успела понять, что происходит и удивленно смотрела расширившимися глазами на невесть откуда появившихся людей. Вдруг она поняла, что лежит голая на виду у множества незнакомых мужиков. Вскочив, она заметалась в поисках укрытия. Кто-то кинул ей рваный плед. Замотавшись в него, Света присоединилась к кучке понуро стоящих торчков.

Через ряд плотно стоящих оперативников протиснулся небольшого роста мужичок в аккуратном сером костюме. Он ехидно оглядел посетителей притона:

– Что, господа наркоманы, попались? Кого вы тут изнасиловали?

– Виктор Ильич, – Откликнулся Василий, – Какие ж мы наркоманы? Мы так, просто… И не насиловали никого. Тихо все было…

– На то я и участковый, чтобы знать, где просто, а где сложно… Сигнальчик тут поступил. Крики были. Ну, а с тобой, Смекалко, мы долго разбираться не будем. Содержание притона, изготовление наркотиков, склонение к употреблению… Разврат, опять-таки… Если чего найдем – вылетишь из Москвы лет на десять!

– Да завязал я давно, а если кто то ко мне под балдой пришел – я за него не ответчик.

– Ничего, тебе бы за себя ответить… – И участковый обернулся к рядовым милиционерам:

– Понятых привели? Тогда начинайте обыск.

Оперативники рассредоточились по квартире.

Через пару минут перед Виктором Ильичом появились несколько шприцов с контролем, толстая медицинская игла с намотанной на конце пожелтевшей ваткой, куча грязных аптечных пузырьков, еще несколько приспособлений, каждое из которых выдавало увлечения их хозяина.

– Ну, что, Смекалко? Узнаешь? Твое?

Василий обреченно пожал плечами:

– Не, не мое. Оставил, может кто? Да, был тут вчера у меня один мужик, все сварить предлагал. Но я отказался!

– В отказе, значит… – Проговорил участковый, – Ну, ничего, мы все вещдоки на экспертизу, дело заведем, все будет правильно. Не беспокойся.

– Мне-то чего беспокоиться?

– Ладно, ладно. Поговори у меня еще! Виктор Ильич повернулся к своей команде:

– Составляйте протокол обыска и задержания.

3.

Через полтора часа, после составления кучи бумаг, Свету, вместе с другими наркоманами, обысканных и напуганных страшными карами распихали по милицейским газикам и повезли в отделение. Она попала в одну машину с подругой стриженого. Та уже пришла в себя и кипела от злости.

– Ты врубаешся, что случилось? – Шептала она Свете, – Сдали нас. По-подлому сдали! Попадись мне этот стукач!.. Яйца вырву! Насильников нашли!.. Да у наших парней через год торча на этой гадости ничего между ног не шевелится! Девушка вдруг замолчала и оценивающе оглядела дрожжащую Свету:

– Ты первый раз?

– Так – да…

– Знаешь, как отмазываться?

– Нет…

– Никакой варки ты не видела. На твоих глазах никто не ширялся. А то, что ты под кайфом – на улице тебя угостил неизвестный, ну, скажем, кавказской внешности. Вмазал в парадняке. А к Васе-Торчку пришла музыку послушать… Все вроде… Въехала?

В отделении милиции задержанных посадили в “аквариум” и стали по двое вызывать на допрос. Свету взял сам Виктор Ильич.

Честно ответив на все анкетные вопросы, девушка повторила все, что ей говорили по пути в милицию.

– Складно, складно, – Качал головой участковый:

– Только не верю я ни единому твоему слову. Все вы одно и тоже поете. Как стих, заучили одну байку, и твердите ее, как попки.

Преисполнившись вдруг жалости к себе, Света заплакала:

– Вы теперь меня посадите!..

– У-у-у! Страшно стало? А по притонам шастать не страшно?! – Виктор Ильич вздохнул:

– Нет, Дарофеева, посадить я тебя не могу. С точки зрения Уголовного Кодекса, преступления ты не совершала. Ты сама для себя преступник! Наркотик же это медленное самоубийство, пойми ты это!

– Так вы меня отпустите?

– Этого я пока не могу. Повезем вас на наркологическую экспертизу, а там врачи решат, что с вами делать.

– А домой можно позвонить?

– Мы сами позвоним.

За решеткой “аквариума” Свету сразу обступили.

– Не раскололась?

– Нет, – Девушка устало опустилась на деревянную скамейку.

– Нас сейчас повезут в семнашку, – Зашептал ей Вася, – Там ссать заставят. Постарайся вместо мочи, набрать воду из толчка. Дырок у тебя нет, должны отпустить. Ты прогуляйся под моими окнами, бери все, что найдешь. Заныкай. Нас-то наверняка лечиться оставят…

Но в 17-й клинике все случилось наоборот.

Свете не удалось под бдительным взглядом хмурой санитарки подменить содержимое баночки с мочой. Анализ подтвердил наличие наркотика и девушку повели длинными зелеными коридорами в наркологическое отделение. Проходя мимо одного из забранных мелкой решеткой окон, она увидела Василия и всех, кто приехал вместе с ней. Они спокойно шли по двору, завернули за угол и исчезли в золотистом осеннем утре.

Глава 4.

1.

Сладко потянувшись, Игорь Сергеевич открыл глаза. От вчерашней хмари не осталось и следа. За окном, над влажными крышами домов, проплывали облачка, прозрачные в ярком свете утреннего солнца.

Утреннего?!

Взглянув на часы, Дарофеев ужаснулся: без четверти восемь. А в девять у него начинается прием в Центре! Чуть не проспал! Он провел взглядом по комнате.

За ночь ничего не изменилось. Все свидетельства прихода рэкетиров были на месте. Конечно, перед запуском программы самовосстановления он и не думал прибираться. Теперь, в свете утра, перебитая мебель и разбросанные по полу рваные бумаги вызывали ассоциации с еврейскими погромами, за тем лишь исключением, что громили, как видно, атеисты – православного…

Дарофееву на миг показалось, что он попал в какое-то незнакомое помещение, в котором давно никто не живет. Откуда в какой-то спешке срочно выехали все обитатели, бросив и разломав все, что могло бы приглянуться будущим хозяевам.

Игорь Сергеевич встал. Тело вновь стало легким и послушным, голова – свежей, словно бы и не было вчерашнего избиения. Дарофеев с привычной гордостью отметил это. Он настолько привык к тем мелким “чудесам”, которые были ему по силам, что давно уже не удивлялся им, а воспринимал как должное.

Сознание собственной исключительности глубоко пустило в нем корни. Дарофеев ревностно оберегал ото всех свои секреты, как незамысловатые, так и настоящие серьезные открытия. Он строго придерживался концепции, что эзотерические знания нельзя доверять широкой аудитории. Иначе, каждый, обладающий терпением, сможет приблизиться к нему, господину Дарофееву. Приблизиться, или даже стать лучше! А это означало конкуренцию, снижение доходов, конец всей дарофеевской практики…

Хотя, где сейчас найдешь терпеливого человека? И проходя мимо книжных развалов с манускриптами Папюса, Блаватской, Кастанеды, Игорь Сергеевич лишь слегка усмехался, подавляя в себе желание сжечь всю эту литературу. Чтоб никто, кроме избранных не смел!..

В холодильнике на кухне нашелся кусок сыра, масло и хлеб.

Пока жарились гренки и грелся чайник, Дарофеев позвонил домой.

Слушая длинные гудки и наблюдая за сковородкой, он пытался проясновидеть свою квартиру, найти там жену или дочь.

Прорисовывалась странная картина.

Елизавета Игнатьевна спит где-то за городом, дочь источает нечеловеческую энергию в компании странных людей, а квартира, значит, абсолютно пуста.

Хотя Игорь Сергеевич и пытался найти логическое объяснение своим видениям, они вызывали у него сильную тревогу.

Наскоро побрившись и приведя в порядок костюм – Дарофеев уже опаздывал на работу – он быстрым шагом направился к метро. В поезде он с недоумением вспоминал события рокового вечера. Странно, что анонимный звонок всего на несколько минут предшествовал нападению. Или неизвестный хотел показать, что он обладает реальной силой?

Какие же кары ждут, если Игорь Сергеевич не подчинится требованиям?

И какого рода деятельность имел в виду звонивший? Мафиозные друзья Дарофеева, приветствовали его связи с органами правопорядка. А милиция, если бы она узнала о связях с бандитами, не стала бы действовать так грубо… Может быть, кому-то не понравилось, что Игорь Сергеевич работает на два фронта? Или в дело вмешалась еще одна группировка, желающая таким способом привлечь к сотрудничеству известного экстрасенса?

Задумавшись, Дарофеев не заметил, что приехал на “Александровский сад” и чуть не отправился назад на том же поезде. Он выскочил из вагона и помчался на Сокольническую линию.

Всю дорогу до “Преображенской площади” пришлось стоять.

“Если это какая-то бандитская группировка, – Размышлял Игорь Сергеевич. – Почему же они не договорились с моей? Скорее всего, они не подозревают о моих связях. Что ж, это значит, что все можно поправить. Да, все поправимо! Я подключу к этому и ментов, и мафию. Эти подонки будут взяты в клещи! Им не уйти!”

Не смотря на то, что вчера не удалось дозвониться ни до Синельникова, ни до Ивана Алексеевича, в отчаяние Дарофеев не впадал.

По установленному им графику, сегодня предстояли встреча и с тем, и с другим.

И сейчас экстрасенс спешил на работу, зная, что первым “пациентом” будет человек Ивана Алексеевича с двумя конвертами.

2.

Поздоровавшись с женщинами в регистратуре и отпустив им несколько дежурных комплиментов, Игорь Сергеевич взял ключ и направился к своему кабинету.

У стенда “Наши ведущие специалисты”, он задержался: повесили новый плакат, как всегда с его фотографией. Дарофеев стоял, воздев руки перед тщедушным субъектом в клетчатой рубашке с закатанными рукавами.

Подпись гласила: ”Врач-биоэнерготерапевт Международной квалификации Игорь Сергеевич Дарофеев снимает порчу.”

На самом деле, фотограф неожиданно явился в момент передачи “гонорара” от мафии. Экстрасенс был вынужден поставить связного и махать над ним руками. Самое забавное, что порча на нем действительно была, так что обманывать никого не пришлось.

Среди толпы пациентов у кабинета, Дарофеев сразу выделил нужного человека. Молодой, цветущий, он резко выделялся на фоне людей, измученных болезнями.

– я… – Сразу направился он к Игорю Сергеевичу.

– От Ивана Алексеевича, – закончил фразу Дарофеев. – Проходите.

– Да, спасибо…

В кабинете парень отдал запечатанные конверты:

– Шеф говорит, что дело срочное.

– Плевать! – Разозлился вдруг Игорь Сергеевич. Он швырнул конверты на стол. – Передай шефу, что на меня наехали! Пусть пришлет охрану и сам приходит! Срочно!

– Но он… – Попытался возразить парень.

– Мухой! Понял!?

Шестерка исчез.

Дарофеев переоделся в белый халат, пару минут помолился на висевшие в красном углу бумажные образа, запалил свечи и, умиротворенный, начал прием. Но надолго благостное состояние сохранить не удалось. После работы над первым же пациентом, в кабинет ворвалась девушка-секретарь из методического кабинета.

– Игорь Сергеевич, вас срочно к телефону! Милиция!

В старинном здании “Центра Нетрадиционной Народной Медицины” было всего три номера. Один, естественно, у директора, Павла Георгиевича Дальцева, другой – у регистраторов, а третий делили научный, методический и учебный отделы.

Быстрым шагом, уклоняясь от толпившихся в узеньком коридоре пациентов и сопровождающих, Дарофеев преодолел два поворота и вошел в методическую. Среди пачек газет и брошюр, которые издавал “Центр”, на заваленном письмами столе, стоял телефонный аппарат со снятой трубкой. Игорь Сергеевич взял ее:

– Дарофеев.

– Игорь Сергеевич, это капитан Синельников.

Голос милиционера резал ухо неестественной звонкостью, но тон Николая Николаевича был мрачен.

– Здравствуй! Случилось что? Мы ж сегодня встречаемся…

– Случилось, Игорь, случилось…

– Что?

– Да, не знаю, как и сказать…

– Так и говори! У меня пациентов куча.

– Похитили твою жену.

Дарофеев едва не выронил трубку. Он же видел, он же понял, что случилось что-то неприятное, но чтобы такое. Лишь инстинктивно стиснувшиеся пальцы удержали трубку у уха целителя.

– Похитители угнали твою машину. Потом убили одного человека, твой драндулет бросили и скрылись.

– Кто… Кто они? Что хотят? – Игорь Сергеевич едва шептал.

– Неизвестно. Но взяли твою Лизу профессионально. От погони ушли. Спасибо Марине, вовремя позвонила… Но…

– Так… – Дарофеев несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая и сердце, и выплескивающуюся наружу энергию, требовавшую делать что-то, пусть даже бессмысленное, но все равно – делать! Овладев собой, целитель начал лихорадочно размышлять: к Николаю сорваться нельзя: должен приехать связной. Эта встреча, заодно, может помочь и Лизе. Но найти отговорку, чтобы по такому поводу, как похищение ближайшего родственника, не бежать сломя голову на Петровку, Игорь Сергеевич с ходу не сумел.

– Игорь, бандиты еще никак не проявлялись. Но они могут позвонить. Наверняка им известно, что сегодня ты на работе, так что никуда не уходи. Понял? Я сам к тебе приеду.

У Дарофеева гора свалилась с плеч.

– Возьми карту области. Они недалеко. Я сегодня утром смотрел.

– Ты знал что ли?

– Нет, предвидел. Но не думал, что так быстро…

Синельников, после нескольких лет успешного сотрудничества, смотрел на Дарофеева с восторгом и обожанием, прощая ему многие недостатки характера. Среди знакомых Николая Николаевича, Игорь был единственным экстрасенсом, и материала для сравнения у капитана просто не было.

– Ладно, приеду, поговорим. Жди! – И Синельников повесил трубку.

От множества навалившихся на него проблем, Дарофеев впал в странную прострацию. Он вежливо улыбался, что-то говорил, но это происходило помимо его сознания. Сознание же было девственно чисто.

Спрятав конверты в принесенный с собой кейс, Игорь Сергеевич объявил пациентам, что проведет массовый сеанс.

Он загнал их в кабинет и под “Отче наш” и треск свечей отработал за пятнадцать минут всю толпу.

Едва, крестясь и благодаря, вышла последняя богомольная старушка, в кабинет вошел Николай Николаевич. Он поздоровался, снял фуражку и, не дожидаясь приглашения, сел на банкетку для пациентов.

Не обращая никакого внимания на гостя, Дарофеев сгорбился на стуле, обхватив голову руками. После продолжительной паузы, он произнес:

– Как странно… Почему?..

– Не знаю, – откликнулся Синельников. – Может, месть?

– Может, – Глухо отозвался Игорь Сергеевич. – Мне звонили… Экстрасенс, почти автоматически, отвечал на вопросы Николая Николаевича.

Мысли же Дарофеева, занимало совсем другое: он с холодной расчетливостью анализировал собственное состояние. Со странной отрешенностью, он понял, что его не задело похищение собственной жены. Где-то в глубине рассудка гнездилась нелогичная уверенность, что все образуется. Что это испытание пройдет, и все будет по-прежнему.

По большому счету, Игорь Сергеевич был недоволен своей жизнью.

Неприкрытая конфронтация с дочерью. Узость интересов жены. Заработки супруга позволяли Елизавете Игнатьевне ни в чем себе не отказывать. Но ее фантазии хватало только на шмотки, заполнение книжного шкафа дамскими романами, да на полную видеоколлекцию “Санта-Барбары”. Те книги, которые они покупали после рождения дочери так и стояли нетронутыми. Все практики, даже элементарная пранаяма, дыхательная гимнастика, были заброшены.