Монастырь

– Вопрос первый: где дневник Гладышева? И второй: где вход в подземелье?

– Дневник? – удивленно вскинул глаза Анатолий, – В тумбочке всегда лежал…

– Что там было написано?

– Да, ничего особенного… Витек всякие байки собирал, подколы, наколки со значением срисовывал… К нему многие за советом ходили…

– Ты сам читал?

– Я же говорю, там ничего про подземелья не было! Про привидения – да, много, а про подземелья – нет!

– Когда ты его читал последний раз? – иначе поставил вопрос оперативник.

– Да, недели две назад…

– Так… – Лакшин понял, что если зек и врет, то лишь в пределах некоторой погрешности. Этот горячий допрос дал куму больше, чем все подготовительные экивоки. – А в разговорах он не упоминал их?

– Нет, вроде… – соврал Сапрунов.

– Значит, не хочешь ты помочь мне… – сделал вывод Лакшин.

– Что вы, гражданин начальник, – истово замотал головой Анатолий, – я бы с радостью, только… не знаю ничего, что вам нужно…

– А врешь ты все, – устало улыбнулся Игнат Федорович. – Ладно, иди на обед, только знай: с этой минуты мои стукачи с тебя глаз спускать не будут. Понял? На дальняк с тобой будут ходить, если надо. Каждое слово твое теперь мне будет известно. Каждый шаг. А там, смотри, иди, мсти. Только не обессудь, если тебя в последний момент перехватят… И раскрутят на сто два через пятнашку…

– Можно идти? – вскочил Сапрунов.

– Да, можно. Однако ты все же подумай над моими словами. Надумаешь – опусти письмо в ящик, хочу, мол поговорить. Не надумаешь – берегись!

– Хорошо, гражданин майор. – бесцветно ответил Анатолий уже поворачивая дверную ручку. По его тону было понятно, что осужденный так и не принял предложения, решив разобраться в ситуации собственными силами.

Когда Сапрунов ушел, Игнат Федорович с хрустом потянулся и задорно щелкнул пальцами. Разговор, несмотря на нежелание зека разговаривать, удался. Лакшин не сомневался, что этого зека прямые запугивания не возьмут, но и они имели свою цель. После этого разговора Сапрунов наверняка станет гораздо осторожнее, и именно благодаря нервному напряжению, которое спровоцировал майор, зек получит возможность наделать кучу ошибок, которыми можно будет незамедлительно воспользоваться.

Теперь к тому же стало ясно, что дневником убитого многие пользовались как справочным пособием. Это, одновременно, и усложняло, и упрощало работу. Среди читавших, наверняка должны были быть кумовские. После дачи им задания – содержание вырванных листов тетрадки перестанет быть тайной. Но самое опасное содержалось именно на последних страницах. Тех, которые Гладышев заполнил, если верить его семейнику, буквально на днях. Однако, то, что украдены были абсолютно все записи, могло указывать и на то, что в зековских байках могла содержаться какие-то ключи к тайне. Вполне возможно что некто, это кстати, мог быть и сам Сапрунов, прочитав последний лист и узнав о тайных ходах, вырвал и спрятал весь дневник, связав его содержание со смертью хозяина тетрадки. И сделать это можно было лишь рано утром, или ночью, то есть после того, как стало известно, что Гладышев мертв. Теперь, кум в этом был более чем уверен, новый обладатель секрета сам отправится по описанному маршруту. А это значит – надо ждать новых трупов. Если, конечно, не принять превентивные меры. Впрочем, прикинул Игнат Федорович, это распоряжение может пока и подождать. Сейчас самое главное – прочесть что возможно из дневника Гладышева.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.