В свидетельстве Цезаря следующим по значимости после Марса галльским богом назван Юпитер. Обозначенные Цезарем функции галльского Юпитера («Юпитер царит на небесах») указывают на то, что Цезарь имел в виду великого индоевропейского бога неба. Примечательно, что высшего римского бога Цезарь поместил на четвертое место в галльском пантеоне. Судя по всему, он понимал, что галльские боги, которых он пытался отождествить с римскими, по значению и функциям не могли быть прямо и точно соотнесены с ними. По количеству посвященных ему надписей в римской Галлии Юпитер значительно уступает галльскому Меркурию. Но тем не менее даже в житиях святых сообщается о том, что в позднее античное время в Галлии продолжали почитать Юпитера. Прозвища Юпитера в посвящениях могут быть связаны с топонимикой: например, Юпитер Аккионий (по названию большого болота Аккион у Женевского озера) или Юпитер Пенинус (по Пениннским Альпам). Среди прозвищ галльского Юпитера особенно отметим два, пока не пытаясь их объяснить: в надписи из Далмации он назван Таранукусом, а в двух надписях, найденных в Германии, — Таранукнусом.

Некоторые из скульптурных памятников римской Галлии изображают галльского Юпитера по образу и подобию верховного римского бога: это бородатый, мужественный человек зрелого возраста; иногда он изображен обнаженным, иногда в великолепном плаще, иногда он восседает на троне, иногда стоит; обычно он в одной руке держит скипетр, а в другой молнию.

В то же время на кельтских территориях часто встречаются своеобразные изображения Юпитера, например так называемый «Юпитер гигантских колонн». Памятник такого рода обычно представляет собой высокую колонну, возвышающуюся на квадратном цоколе, на котором изображены или персонифицированные «планеты», которые покровительствуют семи дням недели, или четыре римских божества (Юнона, Меркурий, Геркулес и Минерва). Колонну венчает конная статуя Юпитера. Лошадь бога попирает лежащего на земле гиганта со змеиным или рыбьим хвостом. Эти памятники наиболее распространены в бассейнах рек — Рейна, Мозеля и Саоны; иногда они встречаются в Бретани и даже в Англии. «Юпитеры гигантских колонн» находятся в отдалении от городов и больших путей сообщения. По большей части они находятся в развалинах вилл, в ложах рек, а также вблизи могильников, следовательно, эти памятники принадлежат сельскому культу. Но величина и явно большая стоимость этих монументов указывают на то, что это был государственный, а не частный культ. Цоколь одной статуи «Юпитера гигантских колонн» с изображением четырех римских божеств впоследствии был вмурован в основание алтаря христианской церкви. Это свидетельствует о важной роли языческого монумента в религиозной жизни Галлии и особой значимости изображенного на нем бога.

Мы можем только догадываться о значении изображений такого рода. Очевидно, они выражают символизм космического, метафизического характера. Об этом свидетельствует уже то, что изображение бога поддерживает колонна, символизирующая «Ось Мира». Она помещает образ бога в самый центр вверенного ему мира. Сама скульптурная группа, изображающая конного Юпитера и поверженного гиганта, напоминает сцену победы греческих богов над гигантом. Во всяком случае, создается впечатление, что всадник попирает противника, и это впечатление подтверждает ужас, искажающий черты лица гиганта. Может быть, скульптурная группа олицетворяет победу бога небесного света над мраком или над чудовищем хаоса. Гиганта со змеиным или рыбьим хвостом можно отождествить с морскими чудовищами, которые считались существами потустороннего мира и всегда символизировали хаос. Возможно, колонны, воздвигнутые в основном в период 170-240 гг. н. э. в находившихся под угрозой вторжения германцев областях римской Галлии, казались местным жителям символом победы римского мира над варварским. Однако изначальный, глубинный смысл этих памятников был религиозным: они воплощали древний, космический символизм.

Характерным символом галльского Юпитера является колесо. Например, бронзовая статуэтка из Шателе (От-Марн) изображает обнаженного бородатого мужчину, левая рука которого лежит на колесе, а правая сжимает молнию. На его правой руке висят еще девять S-образных предметов. На статуе из Сегюра (Везон) Юпитер опирается правой рукой на колесо с десятью спицами. На алтаре Юпитера, найденном в Лодане (департамент Гар), на обеих сторонах изображены орел и колесо с пятью спицами. На алтаре из Лансарга, с посвятительной надписью «Юпитеру Лучшему Величайшему», изображено колесо с шестью спицами между двух молний. Можно привести множество примеров изображений галльского бога с колесом, которого исследователи считают галло-римским Юпитером.

Большинство ученых считают колесо и колесницу астральными символами, в частности символами солнца. Некоторые же рассматривают колесницу как повозку, на которой разъезжает бог грома, а колесо — как символ молнии. Представление о колесе как о солнечном символе было широко распространено в древних религиозно-мифологических традициях. Вероятно, сначала этот символ выглядел как простой круг. Однако скоро в круге появились четыре спицы. Постепенно число спиц стало увеличиваться. Возможно, эти спицы первоначально означали страны света и указывали на движение солнца по небу. Представление о том, что солнце описывает замкнутый круг, попеременно проходя через верхний и через нижний мир, является очень древним. Колесо нельзя считать чисто кельтским символом, однако кельты, как и многие другие народы древности, хорошо знали его.

Таким образом, галльский Юпитер, чьим атрибутом служило колесо, был богом неба и солнца. Поскольку солнце видит и знает все, что происходит на земле, небесного бога часто призывали в свидетели клятвы. Например, у Зевса в Греции был эпитет Горкий («скрепляющий клятву»). Ирландцы, произнося клятвы, призывали в свидетели Солнце. Как мы видели ранее, в кельтских верованиях с Солнцем был тесно связан Аполлон. Очевидно, люди связывали солнце со всеми могущественными божествами — подателями благ. Итак, Юпитер с солнечным колесом — милостивый бог, скрепляющий договоры и клятвы.

В заключение следует еще сказать, что трактовка колеса как символа молнии все равно не меняет внутренней сущности образа галльского Юпитера. Молния — символ божественного света, способного разрушать и уничтожать и вместе с тем освобождающего воды неба, которые оплодотворяют землю.

Таким образом, бог с колесом — это по большей части галло-римский Юпитер. Однако нам известно относящееся еще к дорийскому периоду изображение на котелке из Гундеструпа бородатого бога с поднятыми вверх руками, который правой рукой держит колесо. С другой стороны коленопреклоненный юноша держится за колесо обеими руками, как будто приводя его в движение. По-видимому, на котелке изображен кельтский бог, который был прототипом галло-римского Юпитера. На его имя указывают два приведенных выше кельтских прозвища галло-римского Юпитера — Таранукус и Таранукнус.

Дело в том, что в тексте Лукана назван третьий кельтский бог, которого так же, как Тевтатеса и Езуса, «... успокаивают ужасной кровью» — Таранис. Один средневековый комментатор текста Лукана сообщает, что Таранис — это Юпитер, выступающий в качестве бога — покровителя войны; прежде ему жертвовали человеческие головы, а теперь — только животных. По свидетельству другого средневекового комментатора, кельты почитают Тараниса, сжигая людей в деревянных чанах. Толкование имени «Таранис» очевидно: основа «таран» — гром. Следовательно, Таранис был богом неба, громовержцем. В таком случае отождествление этого бога с Юпитером вполне закономерно.

Бог, вооруженный молниями, обладает разрушительной силой. Кельты боялись грозного бога неба. Недаром на вопрос Александра Македонского о том, чего они боятся больше всего, кельты ответили: «Мы опасаемся только одного — что на нас упадет небо». Кельты старались умилостивить громовержца кровавыми жертвами, о которых сообщают Лукан и его комментаторы. Поскольку Таранис был хозяином небесного огня, пожертвованных ему людей сжигали в деревянных чанах. Нетрудно заметить, что ужасный, кровавый Таранис Лукана и его комментаторов чрезвычайно не похож на благостного, доброго бога, каким был галльский Юпитер. Существует точка зрения, что бог с колесом с гундеструпского котелка — это галльский Юпитер, но не Таранис. Возможно, это все-таки один и тот же бог, наделенный и благими и ужасными качествами.

Средневековые комментаторы Лукана не дают ясной трактовки образа Тараниса. Так, один из них называет Тараниса не Юпитером, а Диспатером (римским богом подземного мира). Этим же именем в сообщении Цезаря назван божественный первопредок галлов. В самом деле, вполне естественно, что первый человек, появившийся на земле, отец рода человеческого, является также первым из мертвых и властелином загробного мира61.

Какой же кельтский бог мог скрываться за именем Диспатера? У галлов был загадочный бог Суцелл. Его имя, вероятно, означает «хорошо бьющий». Хотя имя бога свидетельствует о его древности, все упоминания о нем датируются уже галло-римской эпохой. Надписи, посвященные Суцеллу, были найдены в Нарбоннской Галлии (Вьенна), в Верхней Германии (Вормс, Майнц), в Бельгийской Галлии (Сарребург и Мец), даже в Англии (Йорк). Это говорит о значительном распространении его культа. Многочисленные бронзовые статуэтки и барельефы дают представление о внешнем облике этого бога и его атрибутах.

Суцелла обычно изображали человеком зрелого возраста, бородатым, одетым в тунику, стянутую поясом, в штаны и сапоги. Иногда туника бога усеяна знаками, которые очень похожи на астральные символы. Главный атрибут Суцелла, который он обычно держит в левой руке, называют иногда колотушкой, иногда молотом (впрочем, молот и колотушка представляют только две формы одного и того же инструмента). В правой руке Суцелл может держать различные предметы: круглую вазу, серп, палицу, сирингу62, горшок и даже кошелек с деньгами. Иногда рядом с ним изображена бочка, иногда форму бочки имеет его колотушка. Часто его сопровождает трехголовая собака, напоминающая Цербера. На тринадцати памятниках Суцелл изображен рядом с богиней Нантосвельтой, имя которой указывает на ее связь с водой («нант» по-валлийски — «ручей»). Обычно она держит рог изобилия, но существует и ее изображение с маленьким круглым домом в руке.

Разнообразные атрибуты бога затрудняют определение его функций. Одни из них позволяют сравнить его с Меркурием (кошелек с деньгами), другие — с Геркулесом (палица и одеяние из шкуры животного, хотя и не льва, а волка или гиены), третьи — с Сильваном (серп, горшок, сиринга). Последнему Суцелла особенно охотно уподобляли жители Нарбоннскои Галлии, видя в нем покровителя и диких, и культурных растений. В паре Суцелл— Нантосвельта некоторые ученые видели божеств земледелия: Суцелл с колотушкой, напоминающей бочку, должен был быть богом пива, а Нантосвельта, держащая в руках маленький домик, — богиней улья. Однако эти предположения слишком сужают сферу деятельности Суцелла.

Для того чтобы точнее определить сущность этого бога, следует внимательнее рассмотреть его главный атрибут — колотушку или молот. Его сравнивают с Мьелльниром, боевым молотом скандинавского бога грома Тора. Следовательно, колотушку Суцелла можно рассматривать как символ молнии. В античных религиях отчетливо проявляется ассоциация молнии с идеей «божественного отцовства», поскольку молния является главным атрибутом Отца Зевса (Зевс Патер) или Юпитера, «отца богов и людей», который поражает своими молниями титанов и гигантов. Эти аналогии позволяют отождествлять Суцелла с Диспатером (имя которого означает Отец Дит), о котором писал Цезарь — отцом человечества.

Таким образом, Суцелл может быть богом подземного мира. Недаром его часто сопровождает похожая на Цербера трехголовая собака. Молот Суцелла также может быть интерпретирован как атрибут бога смерти. Связь молота со смертью подтверждают некоторые народные обычаи в Бретани и на Британских островах: здесь до сих пор в гроб рядом с покойником кладут молоток, чтобы им стучать в дверь преисподней. Однако подземный мир был для людей древности не только ужасным «царством теней». Он рассматривался и как источник плодородия, ведь растения, дающие пропитание, растут из земли. Поэтому бог подземного мира может быть благим, а кельтская Прозерпина — Нантосвельта — изображается с рогом изобилия в руках.

Нетрудно заметить, что в такой интерпретации Суцелл напоминает галльского Юпитера. К тому же в Майнце было найдено посвящение, в котором он прямо идентифицирован с Юпитером: «Юпитеру Лучшему Величайшему Суцеллу». В таком случае, может быть, Суцелл, известный нам по надписям и по скульптурным изображениям, идентичен Таранису Лукана, которого средневековые комментаторы отождествляли то с Юпитером, то с Диспатером? Один французский исследователь вообще считал Суцелла верховным богом галльской религии, соответствующим великому ирландскому богу Лугу. С этой точкой зрения перекликается высказанное Ф. Леру и К. Гионварком предположение, что «Лукан и его комментаторы ничего не поняли в кельтской триаде и, вероятно, использовали наугад три божественных имени там, где нужно было использовать только одно — имя Луга, вождя всех богов, всемирного „человека искусства", владыки света, времени и ночи».

Однако несмотря на смешивание образов и функций кельтских богов, несмотря на впечатление, что за всеми ними стоит единый бог, мы продолжим знакомство с наиболее яркими представителями кельтского пантеона. И в последний раз нам в этом поможет свидетельство Цезаря.

В ирландской традиции есть мифологический персонаж, аналогичный Диспатеру Цезаря. Это Донн, имя которого означает «коричневый» или «черный», — старший из сыновей Миля, их «король». Таким образом, Донн является первопредком, отцом всех ирландцев, так же как Диспатер Цезаря является отцом всех галлов. В повести о сыновьях Миля Донн в целом охарактеризован как отрицательный персонаж. Когда сыновья Миля в первый раз подплывали к Ирландии, Донн позавидовал своему брату Иру, возглавлявшему поход. После этого весло в руках Ира раскололось, а сам он упал бездыханным. Похоронили его на «рифе Призраков» у западного побережья Мунстера. Братья решили, что завистливому Донну не следует давать землю. Уже после высадки на острове Донн оскорбил богиню Эриу, и она предрекла, что ни он, ни его потомство не будут владеть островом. Когда же перед второй высадкой он стал насмехаться над Туата Де Дананн, неожиданно поднялся ветер и корабль Донна разбился. «Книга Захватов Ирландии» сообщает также, что его младший брат Эреннан влез на мачту, чтобы осмотреться, но сорвался и погиб. Однако, согласно другому ирландскому тексту, жребий лезть на мачту выпал самому Донну, который пытался петь заклинания против Туата, но Туата прокляли его и наслали на людей Донна лихорадку.

И тут Донн поступил как истинный прорадитель, пекущийся о благе своего народа: он попросил перенести его тело на один из небольших островков у побережья, чтобы зараза не попала в Ирландию. «Люди мои, — сказал он, — благословят меня на веки веков». Поэт Аморген объявил, что отныне народ Донна всегда будет приходить туда, где покоится его тело, — к высокой скале, которая будет названа «Домом Донна». В ранних источниках «Дом Донна» упоминается как «место собрания мертвых»: «Ко мне, к моему дому придете вы все после смерти». И по поверьям, бытующим в Ирландии, души грешников приходят к этой скале и благословляют Донна, прежде чем отправиться в ад, тогда как души раскаявшихся держатся поодаль и с пути своего не сбиваются.

В ранней ирландской литературе Донн не относится к числу богов, играющих важную роль в судьбе Ирландии. Его значение скорее подразумевается, чем отчетливо раскрывается в ранних текстах. Здесь он предстает как божество Другого Мира, властелин мертвых, и даже отождествляется с дьяволом. Однако в современной фольклорной традиции Донн — активно действующий божественный персонаж. Он проявляет противоположные, контрастирующие друг с другом свойства бога Другого Мира (ужасного и милостивого): с одной стороны, по его воле возникают морские штормы и совершаются кораблекрушения, с другой — он покровительствует скоту и урожаю. Древнейшие ирландские литературные памятники приписывают Донну склонность к уединению, его нельзя встретить в обществе других богов. Этим он тоже похож на галльского Диспатера, которого Цезарь выделяет из сонма главных галльских богов. Это соответствие показывает, что отчет Цезаря о галльских богах близок к истине и что в образе Донна-Диспатера мы нашли древнее самостоятельное кельтское божество, которое не сливается с другими богами.

В ирландской традиции есть еще один бог, имеющий общие черты с Диспатером Цезаря, — Дагда. Только в отличие от Донна Дагда не держится в стороне от других богов, он находится с ними в тесных и разнообразных контактах. После Луга он — самый значительный бог кельтского пантеона и один из начальников «генерального штаба» Туата Де Дананн в битве при Маг Туиред. Его имя, буквально означающее «добрый бог», не содержит моральной оценки. В данном случае прилагательное «добрый» означает «пригодный ко всему». В саге «Битва при Маг Туиред» на военном совете Туата каждый говорит, что он готов совершить ради общего дела. Когда подошла очередь Дагды, он сказал: «Все, чем вы хвалитесь здесь, совершил бы я сам». — «Воистину ты добрый бог (Дагда)», — воскликнули все, и с тех пор это имя пристало к нему. Этот эпизод показывает, что Дагда — великий бог уровня Луга: это Луг является прежде всего «всемогущим», всеобъемлющим богом.

У Дагды есть второе имя — Эоху Оллатир. Слово «Оллатир» можно перевести как «Всеотец». Этим именем Дагда напоминает Диспатера, которого, по утверждению Цезаря, галлы считали своим отцом. Одним из важнейших атрибутов Дагды является неисчерпаемый котел изобилия. Как было сказано в предыдущей главе, посвященной космогоническим мифам, он принадлежал к числу четырех талисманов, привезенных Туата Де Дананн с островов на Севере мира. В то же время котел Дагды является атрибутом Другого Мира. Обладание таким котлом также роднит Дагду с Диспатером, богом Другого Мира.

В «Повести о кабане Мак Дато» рассказывается, что во времена Айлиля и Медб в Ирландии было пять больших пиршественных залов: Бруиден Да Дерга, Бруиден Мак Да Рео, Бруиден Да Хока и Бруиден Мак Дато. Поскольку Другой Мир понимался как место вечного пира, то слово «бруиден» означало в основном пиршественный зал в сиде, где на пиру главенствовал бог Другого Мира. В каждом из пяти бруидне находился котел, готовивший достаточное количество пищи для любого числа гостей и предоставлявший каждому ту пищу, которую он желал. Здесь явно имелся в виду котел Дагды, в котором никогда не иссякало мясо. Будучи владельцем этого бесценного котла изобилия, Дагда является председателем потустороннего пира.

На эту же функцию Дагды, возможно, намекает один связанный с Дагдой эпизод из «Битвы при Маг Туиред». В праздник Самайна Дагда отправился в лагерь фоморов просить перемирия перед сражением. Фоморы дали согласие, но в насмешку над Дагдой сварили для него кашу в гигантском королевском котле. Целые реки молока, горы муки и жира, стада коз, свиней и овец сварили в котле, а потом вылили в большую яму и под страхом смерти заставили Дагду все это съесть. Дагда справился с заданием и лег спать. Фоморы же глядели на спящего бога и смеялись над его раздувшимся животом. После этого пира Дагда, не без затруднений из-за своего огромного живота, соединился с дочерью вождя фоморов, который пообещал Дагде свою магическую помощь.