Евгений вздрогнул и быстро встав из-за стола, встретился с испуганным взглядом обезумевшей Ады, готовой уже упасть в обморок...
      - Ада! Не мешай мне! Я должен умереть! Мне нет прощения!
      - Ты... ты не умрешь один! Пусть ты и отец мне, но я знала тебя не отцом и не братом! Я знала тебя, как мужа, как любимого супруга.
      - Ада, - простонал граф, - ради нашей дочери останься и живи, умоляю, только ради нее!
      - Нет, не останусь! Мне будет не жизнь, а сплошной ад, одни мучения. Только ты мне дороже всего на свете, - хрипло произнесла графиня, держа револьвер мужа и приставляя его к своей груди.
      Евгений рванул её руку и вырвал револьвер у Ады, в тот же момент она бросилась к нему на шею и крепко обхватила его.
      - Папочка! Любимый! Не оставляй меня... Я все равно без тебя умру! Я не смогу жить! Я не буду жить без тебя!.. Ты понимаешь? Не буду жить! Я понимаю, что тебе не позволяют жить угрызения совести. Ты не сможешь пережить позора перед самим собой, передо мной и перед нашей бедной девочкой! А каково мне? Подумай! Разве легче, чем тебе? Нет! Убей меня... Я не отпущу тебя одного, мой милый! Мой любимый!
      Граф, придерживая за талию Аду, взял карандаш и на обратной стороне материнской записки написал:
      Простите, если можете, и похороните мужа с женой, брата с сестрой и отца с дочерью.
      После этого схватил со стола револьвер и, быстро приставив его к виску лишившейся чувств жены, выстрелил. Ада вздрогнула, опустила руки и предсмертные судороги исказили её красивое лицо. Из виска запрокинувшейся головы алой струйкой вытекала кровь.
      Евгений с силой подтянул к себе вздрагивающее тело жены и, припав к её устам последним страстным поцелуем, выстрелил себе тоже в правый висок.
      На окровавленный ковер упали сразу два бездыханных трупа. Из зала в этот момент донеслись дивные звуки бессмертной симфонии Шуберта. Кто-то из гостей с чувством играл "Розамунду". А в столовой ещё осушали бокалы с вином в честь счастливой супружеской четы... Так оглушительно прогремел заключительный аккорд жизни несчастных графов Витковских. Так исполнились вещие слова старухи-цыганки, проклявшей молодого Евгения: "Ты погибнешь на груди любимой тобой женщины".
      А несчастная графиня Анна Аркадьевна в своих расчетах промахнулась в третий раз... и последний.
      13 мая 1997 г.