– Свет, ну а за что он меня так? Да и тебя тоже…

Что я ему сделала? Я ведь никогда не вела себя вульгарно и не говорила ему о том, что мечтаю стать проституткой. Где я допустила промах, что он именно так обо мне подумал? Что, в конце концов, я сделала не так?!!

– Я тоже долго задавала себе этот вопрос после того, как от меня ушел муж. Где я допустила промах и что я сделала не так?.. Наверно, все дело в том, что мы женщины, а они мужчины. А Владимир твой обыкновенный торговец живым товаром. Правильно ты говорила, что он криминальным бизнесом занимается. Это и есть криминальный бизнес.

Видимо, Экраму надоело следить за нашей беседой.

Он нахмурил брови, сдвинул их на переносице и посмотрел на нас исподлобья.

– Девушки, хватит разговаривать. Раздевайтесь и покажите этим почтенным господам, на что вы способны.

Сегодня вы отработаете без оплаты. Деньги вам начнут начисляться с завтрашнего дня, потому что именно завтра вы выходите на работу и у вас начинается первый рабочий день. Сегодня вы проходите контроль на свое мастерство.

Так сказать, проверка качества. Да, забыл вам сказать, что в критические дни вы можете брать выходные и отдыхать.

Критические дни не оплачиваются. Правда, некоторые ваши предшественницы все же старались не терять в заработке. Они выходили на работу и занимались только анальным и оральным сексом. Если клиентов это устраивало, я был не против. Давайте раздевайтесь, а то эти почтенные господа устали ждать. Они всегда пробуют новеньких.

– Подождите, – мой голос дрожал, да и не только голос. – Подождите, пожалуйста. Понимаете, произошла ошибка. Когда мы сюда ехали, то мы думали, что будем заниматься совсем другим. У нас даже контракты есть.

В них все сказано. Мы можем их вам показать. Там стоят наши подписи.

– Мне не нужны ваши контракты! – уже совсем раздраженно ответил Экрам.

– Но ведь мы их подписывали.

– Ваши контакты – это просто бумажки, они не имеют никакой юридической силы.

– Хорошо. Мы понимаем, что нас обманули, и хотели бы исправить положение. Мы также понимаем, что Владимир потратился на наши билеты. Мы готовы за все заплатить и даже за моральный ущерб, который мы вам доставили. Мы все оплатим с лихвой, обещаем. Понимаете, у меня в Москве есть хорошая, большая квартира в довольно престижном доме. За такими квартирами просто охотятся покупатели. Я вас очень прошу, отправьте нас, пожалуйста, обратно на родину. Я, как приеду, сразу пойду в агентство недвижимости и обменяю эту квартиру на меньшую. Это делают довольно быстро, уж поверьте мне. Я получу деньги и тут же поеду к Владимиру и заплачу ему за ваш моральный ущерб. Я и за Ленку тоже заплачу. Сколько скажете, столько и заплачу. Поймите, у меня в Москве осталось двое маленьких детей, мама которых была всегда добропорядочной женщиной, и даже если моим детям совсем будет нечего есть, я пойду мыть полы, но никогда в жизни не опущусь до того, чтобы стать проституткой.

– Раздевайтесь. Мы не хотим ждать никаких денег, – голос Экрама был очень злобным и очень властным.

Казалось, что турок не пойдет ни на какой компромисс.

– Хорошо. Если вы не хотите ждать, пока я буду обменивать квартиру, вы получите деньги сразу. Отправляйте нас в Москву. Пусть там нас встречает Владимир.

Сразу, прямо из аэропорта, мы заедем в одно место и возьмем необходимые деньги.

– А где ты деньги-то возьмешь? – спросила бледная Ленка.

– К Костику поедем. На колени встану и перед ним, и перед молодой женой. Не за себя просить буду, а за детей.

– Он не даст.

– Даст. Он не допустит, чтобы я у его дверей голосила и на коленях ползала.

– Девушки, хватит. Если вы сейчас не разденетесь, мне придется вас побить. Вы не уедете на родину, пока не отработаете свои положенные три месяца. Это мое последнее слово.

Мы с Ленкой беспомощно переглянулись, но переглядываться было бессмысленно… К нам подошли два тучных турка, скинули с себя национальные халаты и… остались в чем мать родила.

– Якши… Якши… – забормотали они и стали подходить к нам как можно ближе.

Мы попятились к стене, но и это не принесло никакого результата. В тот момент, когда ко мне вплотную приблизился один из турок, я громко закричала и ударила его коленом в пах. А дальше ко мне подскочил Экрам с плеткой в руке. Замахнувшись на меня толстой плеткой, он несколько раз хлестнул меня ей, очень сильно и очень больно. Мне показалось, что мое тело затрещало по швам. Я закричала и провалилась в обморок… Когда я очнулась, то, давясь от боли, унижения и позора, молча терпела то, что проделывали со мной жирные турки. Сначала со мной. Затем с Ленкой… Потом опять со мной… А затем с нами двумя, и со мной и с Ленкой… Когда Ленка теряла сознание, они набрасывались на меня и проделывали со мной все, что хотели. Когда теряла сознание я, они набрасывались на только что очухавшуюся и открывшую глаза Ленку…

Когда я упала на пол и застонала от дикой боли, довольные турки принялись надевать свои халаты и удовлетворенно качать головами.

– Вы успешно прошли испытание, – похвалил нас Экрам и обменялся с турками дружескими рукопожатиями. – Молодцы. Вы доставили этим людям удовольствие.

А теперь идите примите душ, который находится рядом с вашей комнатой, и ложитесь спать. Утро вечера мудренее.

Завтра у вас тяжелый рабочий день. Завтра я вам покажу комнаты, в которых вы будете и жить и работать. Спокойной ночи.

Мы прикрылись разорванной одеждой и молча поплелись по длинному коридору. Болело буквально все.

Ноги, грудь, спина, низ живота… Кое-как приняв душ, я плюхнулась на железную кровать и заревела.

На соседнюю кровать легла Ленка и заревела еще громче. Когда мы обе немного успокоились, Ленка поджала под себя грязную подушку и прошептала:

– Свет, прости меня, пожалуйста.

– За что? – так же шепотом спросила я.

– За то, что все так вышло.

– Да ты-то тут при чем?..

– Как это при чем? Я же тебя сюда притащила.

– Никто меня не тащил. Я сама сюда приехала. Господи, какая же я дура. Дура какая! Добропорядочная мать двоих детей… Ленка, я больше жить не хочу.

– Не говори ерунды. Нельзя из-за мужиков жизни лишаться. Ни один мужик этого не стоит. Ни один. Мы отсюда сбежим. Вот увидишь, сбежим и забудем все это, как страшный сон. Кто про это знает? Ты да я… Больше никто. Так вот никто и не узнает. Вычеркнем это из памяти, и все тут.

– Да разве можно такое вычеркнуть?

– Можно. В памяти нужно оставлять только хорошее, а все плохое нужно вычеркивать. Ты вычеркнешь Константина. Я вычеркну Владимира. Турцию тоже на хрен. Все будет нормально. Я тебе обещаю. Я дверь подергала. Нас закрыли. Но это только на первое время.

До тех пор, пока они не поймут, что мы сбегать никуда не собираемся, и не потеряют бдительность. Не будут же нас пожизненно взаперти держать. При первой же возможности отсюда сиганем.

– Куда?

– Куда-нибудь.

– Пока нас пробовали эти грязные турки, кто-то порылся в наших сумках и вытащил паспорта. Тех денег, которые были у меня в лифчике, тоже нет.

– Ничего. Главное сбежать.

– А куда бежать-то без денег и паспортов?

– Куда глаза глядят. Свет, что ты такие вопросы задаешь? В самом деле, не сидеть же нам всю свою жизнь в этой хибаре и не обслуживать турков! Найдем посольство или примкнем к русским туристам и попросим помощь.

А еще лучше обратимся в полицию.

– Тогда нас посадят в турецкую тюрьму.

– Пусть. По мне лучше турецкая тюрьма, чем панель.

– По мне тоже.

– Полиция нас задержит. Начнет вести расследование, станет выяснять, как мы сюда прибыли. Мы расскажем, как нас прятали в этом доме и как принуждали заниматься проституцией. То, что нас переправили сюда обманом, само по себе уже считается преступлением.

А такими вещами занимается Интерпол. Моя мать, если узнает, куда я попала, всех на ноги поднимет: и Интерпол, и министерство иностранных дел. А я ей при первом же удобном случае позвоню. Она дойдет до любой инстанции, ни перед чем не остановится и обязательно добьется того, чтобы нас отправили домой. Ты же знаешь мою мать?

– Знаю.

– Ей палец в рот не клади. Он все кверху дном перевернет, а до правды докопается.

– А она знает, куда ты поехала?

– Знает. Только вот Владимира она не знает, но ничего, я ей его координаты обязательно дам. Она его в тюрьму упечет. Я думаю, что в нашем Уголовном кодексе есть статья за торговлю живым товаром. Нам главное, отсюда выбраться и явиться в полицию. Посидим немного в тюрьме, пока их власти будут разбираться, что с нами делать. Подумают-подумают и на родину обязательно отправят.

– Господи, Ленка, как же у тебя все легко, – давясь от обиды, проговорила я.

– Ничего особенного. Просто я умею из любой ситуации находить выход.

Ленка немного помолчала и как-то осторожно спросила:

– Свет, а ты еще не передумала Костика убить?

– Нет.

– Знаешь, я тоже, как только денег раздобуду, обязательно с Владимиром расквитаюсь.

– Ты тоже хочешь его убить?

– А почему бы и нет. Найдем нормального киллера.

Обратимся к нему сразу с двумя заказами. Оптовикам скидка. А у нас как-никак опт, хоть и малый. В этом деле большого опта не бывает.

– И где мы киллера найдем? Дадим объявление в газету? Мол, требуется молодой профессионал, имеющий собственное оружие с глушителем, для ликвидации двух объектов мужского пола. В случае успеха и отсутствия неприятных последствий хорошее вознаграждение гарантируется.

– Нет, не так. Через газету мы никого искать не будем. Хотя, если хочешь знать, не только заказчики ищут клиентов, но и клиенты ищут заказчиков. Если тебе может попасться объявление типа: «Молодой человек выполнит любое ваше поручение за определенную плату точно и в срок», то это то, что надо. Просто это так завуалировано. Киллеру найти клиента тоже трудно. Не может же он стоять на рынке с табличкой о своих услугах. Но и в таких объявлениях надо быть осторожной. Причем предельно осторожной. Такие объявления могут быть и ментовскими. Менты дают подобное объявление и смотрят, кто попадется на удочку. На кого можно затем все нераскрытые «глухари» навешать. У меня так один приятель попался. Ему надо было гербовую печать заказать для того, чтобы, какую-то доверенность подделать. Он раньше всегда газету «Из рук в руки» открывал и такое проделывал по объявлениям. Там объявлений полно, где не надо никаких документов предоставлять. Просто на квартиру едешь, заказываешь, а затем приезжаешь и забираешь.

Простая печать подешевле, гербовая подороже. Ты не знаешь, как мастера зовут, а мастеру нет никакого дела, как зовут тебя и для каких целей тебе это нужно. Только такие мастера часто съемные квартиры меняют для того, чтобы их менты не просекли. Все-таки подделка документов как-никак. Вот и приходится их по газете вылавливать. Сегодня они по одному телефону, а завтра по другому. Ну, вот мой приятель позвонил по одному объявлению и спрашивает: мол, вы печати без документов делаете?

А там говорят: мол, не телефонный разговор, приезжайте, поговорим на месте. Обычно именно так и отвечают.

Он приехал, привез оттиск гербовой печати, заказ сделал, а как только из квартиры вышел, его тут же менты взяли.

Это я к тому говорю, что с объявлениями надо быть осторожными. Никогда нельзя терять бдительность. Но мы с тобой по объявлениям никого искать не будем. Мы киллеров так найдем.

– Где?

– У меня связи есть, не переживай.

– Мне что-то уже твоими связями пользоваться не хочется.

– Как знаешь. Это твое дело, но я Владимира все равно замочу. Господи, а ведь я ему верила. Он никогда меня даже словом не обидел. По ресторанам водил. В постели был таким ласковым, таким нежным. Ласковые слова любил говорить, особенно когда был в экстазе.

Кто бы мог подумать, что он мне такую свинью подложит! Гад.

Когда мы замолчали, я услышала, как тихонько всхлипывает Ленка, но даже не пыталась ее успокоить, потому что успокоиться нужно было не только ей, но и мне самой. Я закрыла глаза и подумала о своих детках…

Бабуля уже накормила их вкусным ужином и уложила спать. Катенька по ночам так неспокойно спит. Ворочается, вскрикивает… Я водила ее к доктору. Доктор выписал какие-то успокоительные капельки, но и они не помогли.

Врач сказал, ничего страшного, обычный лунатизм, но мне от этого стало не легче. С тех пор, как от нас ушел Костик, дочка стала еще тревожнее и каждую ночь просыпалась от собственного крика в холодном поту. Сашка спит спокойно и" даже так мило посапывает. Он же будущий мужчина и теперь уже единственный в нашей семье. Зато когда он вырастет, он обязательно будет меня защищать. Меня, маму, свою сестренку. Он станет нашей опорой и защитой, и, наверно, это будет единственный мужчина в моей жизни, на которого я всегда смогу положиться.

А затем я почему-то подумала о Костике, о его последнем дне рожденья, который мы справляли все вместе… Мы гуляли в парке. Дети катались на каруселях.

Я просто умирала от счастья и смотрела мужу в глаза взглядом, полным любви и благодарности. В этот день я сделала красивую прическу и даже надела юбку покороче, совсем как несколько лет назад. Раньше при виде этой юбки Костик ревновал и ругался. Он говорил, что мои красивые ноги принадлежат только ему и он не хочет, чтобы их видел кто-то еще. Я смеялась и говорила: мол, пусть мужики смотрят и завидуют. Мол, они смотрят, хотят, а потрогать не могут, потому что это не им принадлежит.

На чужой каравай рот не разевай. Но мои уговоры совершенно не действовали на мужа. Он был непреклонен, и мне пришлось отказаться от подобной одежды. Я не хотела расстраивать своего мужа. Зачем? Ему и на работе проблем хватает. Тем более каждую ночь он может видеть мое обнаженное тело – он один, без всяких там любопытных глаз. Так вот, на его день рожденья я нашла короткую юбку и хотела хотя бы немножко подразнить Костика, но он ее не заметил. Он просто не обратил на нее внимания.

Он не обратил внимания ни на мою юбку, ни на плотоядные взгляды мужчин, в упор рассматривающих мои ноги.

Он вообще был какой-то странный… Он постоянно куда-то звонил, нервничал. Наверно, он звонил той, с которой сейчас живет. Я чувствовала, что он вроде бы со мной, а вроде бы и нет. Вроде бы он где-то там, совершенно в другом месте… Получается, что телом он был со мной, а душой с ней.

Господи, но разве так можно?.. Получается, можно.

Я бы не смогла. Я бы ей-Богу так не смогла…

– Свет, а у тебя кто-нибудь, кроме Костика, был? – тихо спросила Ленка.

– В смысле?

– В смысле того, ты еще с кем-нибудь спала?

– Нет. Только Костик.

– Тебе тяжелее.

– Почему?

– Потому что психологическая травма у тебя сильнее. У меня мужиков полно было, никаких пальцев не хватит считать. Некоторых даже не вспомню.

– А зачем тебе их так много?

– Как это зачем? Я постоянно искала одного-единственного. Знакомишься с одним, ничего не получается, а сама знаешь, что никакие отношения не могут развиваться без постели. Ищешь следующего – тоже ничего хорошего. Хочешь методом проб и ошибок найти одного-единственного, но он никак не находится. В жизни так всегда получается. Одни с первого раза свою судьбу хватают за хвост и живут со своей половинкой, а другие всю жизнь ищут, и глухо. Может, вранье все это про эти половинки. Может, это специально кто-то придумал, чтобы людям голову морочить. Нет этих половинок и не было никогда. Никто меня не половинил. Я единственный, целостный организм. А ты что, правда, Костику ни разу не изменяла?

– Правда. Я об этом даже никогда не думала. Лен, давай спать. Неизвестно, что нас ждет завтра.

– Давай, – Ленка перевернулась на другой бок и заскрипела пружинами. – Кровати – как из пионерского лагеря, ей-Богу. Все бока прямо болят.

– Хорошо, если эти бока только от кроватей болеть будут, а не от чего другого.

Я закрыла глаза и медленно провалилась в сон. В эту ночь мне совершенно ничего не снилось. Ничего. Только какая-то пустота. Тихая, зловещая и даже какая-то жестокая…

Глава 6

Мне показалось, что я проспала всего несколько часов. Когда я проснулась, на улице только начинало светать. Подойдя к небольшому окошку с толстой железной решеткой, я постояла у него несколько минут и, посмотрев на спящую Ленку, смахнула слезы. Ленка сладко посапывала и видела, наверно, какие-нибудь красочные сны. Подергав закрытую дверь, я с грустью подумала, что Экрам перестраховался и не вспомнил даже о том, что кому-то из нас может понадобиться сходить в туалет.

Сев на краешек своей кровати, я закрыла лицо ладонями и стала настраивать себя на то, что я должна как-то держаться и стараться не сойти с ума. Денег на обратную дорогу у меня не было. Ни денег ни лифчика, в котором они лежали… Ни документов, ни уж тем более обратных билетов. Если бы кто-нибудь раньше сказал мне, что Турция меня так встретит, я бы ни за что не поверила.

Просидев на кровати до самого утра, я вздрогнула, когда увидела, что открывается дверь в комнату. На пороге появился сонный Экрам, перекладывающий из руки в руку мобильный телефон.

– Я разговаривал с Владимиром.

– Что? – Ленка моментально подняла голову и потерла глаза.

– Я разговаривал с Владимиром. Он передал вам наилучшие пожелания. Он сказал, что не нужно паниковать.

Нужно работать. Заработаете денег на обратную дорогу и вернетесь домой. Да и не только на обратную дорогу, но и на жизнь. Турки любят русских девушек. Они их очень любят. Поэтому клиентов у вас будет много. Русские девушки красивые и очень дешевые.

– А что ж вы своих местных не трахаете?! Что ж вы нашего брата дурачите и обманом сюда привозите?! Где ж ваши турецкие королевны?! – буквально взорвалась только что проснувшаяся Ленка.

– Наши женщины чистые. Они святые. Их надо беречь.

А русские Наташи только делают вид, что им неприятно то, чем они занимаются, а на самом деле их все устраивает. Они для этого рождены. Они от природы проститутки.

– А ваши женщины кто от природы?

– Наши женщины никогда не наденут ни купальник, ни короткую юбку. Они соблюдают традиции и выполняют свое предназначение – поклоняться мужчине, рожать детей и хранить семейный очаг. Давайте больше не будем говорить на эту тему.

Окончательно поднявшись, Ленка с особой брезгливостью посмотрела на свою кровать и недовольно фыркнула.

– Экрам, эта постель не менялась несколько лет.

Мы не ваши турецкие женщины, которые могут жить в грязи, не мыться годами и вонять так, что, проходя мимо них, невольно зажимаешь нос. Мы совсем другие. Русские женщины привыкли жить в чистоте. Надо поменять постель. Это ты своим теткам стели, а мы в таком дерьме спать не будем.

– Сейчас я вас переселю в другие комнаты. Вы будете отдельно жить и отдельно работать.

– Но мы не хотим жить отдельно, – я вдруг подумала о том, что сейчас или меня, или Светку перевезут в другое место, и оттого, что мы можем потерять друг с другом связь, мне стало просто невыносимо.

– Вы будете жить в соседних комнатах.

– Экрам, а ну-ка дай телефон. Я еще раз позвоню Владимиру, – что-то придумала Ленка.

– Звонки закончились. Владимир передал вам, чтобы вы его больше не беспокоили. Он сказал вам, что вы должны быть ему благодарны за то, что он переправил вас за границу и дал вам возможность заработать.

– Даже так? Хорошо. Мы его по приезде отблагодарим. Мы его так отблагодарим, как его еще никто в жизни не благодарил, – Ленку слегка затрясло. Я даже перепугалась и подумала, что у нее началась лихорадка.

– Лен, ты что?

– Да ничего. Это просто нервы. Я вот сегодня полночи уснуть не могла. Лежу и думаю: Господи, мне бы только до родной земли добраться. Только бы добраться.

Я бы с этим козлом рассчиталась. Я бы с ним за все рассчиталась. Я бы за всех отправленных сюда девчонок его наказала. Я бы такую изощренную смерть ему придумала, чтобы он умирал в чудовищных муках и молил меня о пощаде. Знаешь, я подумала, что нынче киллера найти не проблема. Только свистни, их знаешь сколько набежит.

Проблема в том, чтобы найти деньги на киллера. Вот это настоящая проблема. Такое удовольствие, как замочить гада, нынче очень даже недешевое. Так вот, если я киллера не найду, я его сама замочу. Ведь оружие купить намного легче, чем оплатить услуги профессионального киллера. А не найду оружие, возьму молоток, положу в пакет и приду к Владимиру в гости. Скажу: мол, давай вспомним старые добрые времена. Выкатывай бутылку коньяка на стол. Посидим, выпьем, любовью займемся.

Мол, меня от благодарности за то, что он мне путевку в жизнь дал и возможность подзаработать, аж распирает.

Мне даже кажется, что меня самой стало много. Пока этот дурак бутылку доставать будет, я выну из пакета молоток и как дам ему по его никчемной и ужасной голове! Да не просто ударю… Я в этот удар столько силы, озлобленности и ненависти вложу, что у него черепушка треснет и расколется на кусочки. Конечно, была бы моя воля, я бы его сама в Турцию на заработки отправила. Как жаль, что у нас только женщины так бесправны. Почему для мужиков нет никаких борделей или притонов, где бы они могли содержаться и выполнять все женские прихоти?! Почему такая несправедливость?! Кстати, Светка, если тебе надо Костика убрать, то ты никого не ищи и деньги попусту не трать. Тебе, в конце концов, двух ребятишек поднимать.

Тебе деньги намного нужнее, чем мне. Я одна могу с хлеба на воду перебиться, а твои детки не перебьются. Так вот, это я все к тому, что если тебе надо Костика замочить, то я его сама замочу. Смело обращайся ко мне. Сделаю это безвозмездно, чисто по-дружески, из самых лучших побуждений. Тем же самым молотком по тому же самому месту. Какая разница, за одного сидеть или за двоих, семь бед – один ответ.

– Хватит болтать, пора работать, – злобно перебил Светку Экрам и показал нам на выход. – И почему русские женщины так много говорят?! От их болтовни у мужчин уши начинают болеть. Турецкие женщины молчат и не раздражают мужчин.

– Наверно, это оттого, что турецким женщинам по жизни ничего не надо. Ни шмоток приличных, ни отдыха, ни внимания, ни чистого белья, ни нормального человеческого общения. Они неприхотливы, как бродячие собаки.

Им бы только сидеть и печь лепешки, – заключила Ленка, поднялась и отряхнула помятую одежду. – Я сегодня одетая спала, как турецкая женщина. Они же у вас годами не раздеваются. Даже когда трахаются, только юбку поднимают, и все. Я раздеться боюсь. Мне кажется, меня сразу клопы покусают. Интересно, у вас в Турции есть клопы или нет? Наверно, так же, как и везде. Ваших-то баб небось не кусают. Они же наденут на себя по десять платьев. А в этих платьях столько грязи, что там любой клоп кверху ногами упадет.

– Хватит! – не выдержав, крикнул Экрам. – Хватит галдеть, как вороны. Берите свои дорожные сумки и идите за мной.

Каждой из нас выделили по небольшой отдельной комнатке, которые находились по соседству, через стенку друг от друга. В комнате, к моему удивлению, был кондиционер, от которого мне стало немного полегче. Посреди комнаты стояла низкая широкая кровать, выполненная в восточном стиле. У стены точно такой же низкий шкаф, примерно по пояс или даже ниже. Прямо в комнате находилась душевая кабина, где была как холодная, так и горячая вода. Пока Ленка разбирала вещи в своей комнате и складывала их в шкаф, Экрам стоял рядом со мной и наблюдал за моими действиями.

– Тут чистая постель, – показал он мне на кровать. – Можешь поднять покрывало и убедиться.

– Очень хорошо, – почти беззвучно выдавила я.

– А почему у тебя так мало вещей, а у твоей подруги так много?

– У меня было предчувствие, что вещи мне совсем не понадобятся.

– А что, правда, что у тебя двое детей?

– Правда, – я почувствовала, как на моих глазах показались слезы.

– Ас кем ты их оставила?

– С мамой.

– У тебя такая красивая фигура, так с виду и не скажешь, что у тебя двое детей…

– Я старалась не распускать себя после родов.

– В прошлом году здесь работала одна девушка с Украины, так у нее было трое детей. Зачем рожать детей, чтобы потом быть проституткой?

– Я не собиралась быть проституткой. Я же уже тебе, по-моему, объясняла, что мы попали сюда обманным путем. Нас обманул Владимир – Все равно, ты взрослая женщина И должна понимать, что на свете бывает обман.

– Я поплатилась за свою излишнюю доверчивость.

Просто у меня была страшная депрессия.

– А что это такое? Как это по-турецки?

– Я не знаю, как это будет по-турецки, я вообще по-вашему ни слова ни знаю, забыл, что ли? Ну в общем, мне было все безразлично. Буквально все. От меня ушел муж, и жизнь потеряла всякий смысл. Возможно, если бы я была в другом, нормальном состоянии, я бы отказалась от идеи заработать таким образом, а тогда я была слишком слаба, чтобы что-то соображать. Я соглашалась буквально на все. Я хотела куда-нибудь уехать, поменять обстановку для того, чтобы все забыть…

– Считай, что тебе не повезло. Я не могу тебе ничем помочь.

– Но почему?

– Потому что таких, как ты, я видел очень много.

Поначалу все плачут, пытаются покончить жизнь самоубийством, у них начинается… как это ты назвала?

– Депрессия.

– Вот-вот, депрессия. Иногда я не мог спать по ночам, потому что слышал, как плачут закрытые в комнатах девушки. Кричат, орут, зовут своих мам и просят о помощи.

Но все-это происходит только в первое время. Затем они успокаиваются, привыкают и начинают нормально работать. Не проходит и месяца, как они крепко спят после тяжелого трудового дня и уже не выдавливают из себя даже слезинки. Человек привыкает ко всему. Ты тоже привыкнешь. Некоторые девушки даже не уезжают домой, а остаются здесь и работают дальше. Они говорят, что уж лучше работать в Турции и спать с турками, чем жить в России и спать с русскими мужиками. Они считают, что здесь меньше позора Здесь их никто не знает. Турки просто трахают и не лезут… как эта штука называется? Забыл.

– Душа, – произнесла я обреченным голосом.

– Правильно. Турки не лезут в душу и ни о чем не расспрашивают девушку, а уж тем более ее не стыдят.

А русские лезут в душу, начинают девушку стыдить и чему-то учить Они говорят, что это тяжело морально. Здесь, в Турции, они зарабатывают деньги, приезжают на Родину и ведут нормальную, обыкновенную жизнь, и никто не знает, чем они занимались за границей. Никто этого не знает, кроме них самих. Это остается их тайной. За границей они не занимаются тем, чем занимались в России. Они стараются не вспоминать о том, что с ними было А если их кто-то и спросит, то они говорят, что работали нянями, горничными или танцевали в ночных клубах. Так что наберись терпения. Никто никогда не узнает, чем ты тут занималась. Ни твои близкие, ни твои дети. Ты будешь просто зарабатывать деньги. В данном случае ты будешь их зарабатывать своим телом, потому что ничего другого от тебя не требуется. Ты говоришь, что приехала сюда, потому что тебя бросил муж? Надо было искать такого мужа, который бы тебя не бросил.

– С такими у нас большая проблема.

– Вот видишь. Вы смеетесь над турецкой женщиной, но турецкую женщину никогда не бросит мужчина. У нас совсем другие нравы в отношении наших женщин. Турецкой женщине не надо зарабатывать деньги. Ее содержит мужчина. Вы сами сделали своих мужчин такими, что они именно так к вам относятся. Вам не нравится, как к вам относятся турецкие мужчины? Так ваши русские мужчины к вам относятся еще хуже, если они могут бросать вас с детьми… Турецкий мужчина никогда не сможет бросить женщину, а уж тем более ребенка. Если вас не уважают ваши же русские мужчины, то почему вас должны уважать иностранные?!