Мы остановились у небольшого, но весьма эффектного двухэтажного дома, который всем своим видом указывал на то, что у его обитателей отменный вкус.
      — Кто здесь живет? — спросила я, выходя из машины, и огляделась по сторонам. Мне бы совсем не хотелось, чтобы в таком непристойном виде меня лицезрел кто-нибудь еще.
      — Тут никого нет.
      — А чей этот дом?
      — Мой.
      — У вас так много домов?
      — Нет. Я купил этот дом для того, чтобы приезжать сюда в те редкие минуты, когда мне хочется побыть в одиночестве.
      — А побыть в одиночестве там, где живет ваша супруга, у вас нет возможности? Неужели для этого нужно купить дом?
      — Я думал об этом и пришел к выводу, что нужно.
      Посмотрев на свои запачканные кровью руки, я прямиком направилась в ванну. Раздевшись, я встала под струю теплой воды и постаралась не думать о том, что случилось совсем недавно на лесной дороге. Закутавшись в длинный махровый халат, я вышла из ванной и направилась к своей сумочке, чтобы достать из нее косметичку. Затем резко остановилась и посмотрела на сидящего в кресле Михаила, который, по всей вероятности, о чем-то напряженно думал и смотрел в одну точку.
      — Простите, нет ли у вас чего-нибудь выпить?
      — Что?!
      Михаил опомнился и посмотрел на меня с нескрываемым интересом.
      — Вы что-то спросили?
      — Я спросила, не найдется ли у вас чего-нибудь выпить. Наверное, найдется. В хороших домах всегда есть хорошая выпивка.
      — Конечно, конечно. Кстати, вам очень идет халат. Вы в нем такая домашняя. Хотите я сделаю вам очень вкусный коктейль? Вы любите коктейли?
      — Люблю. Сделайте что угодно. Я хочу расслабиться.
      — Одну минуту.
      Михаил вскочил со своего места с такой поспешностью, словно приготовление коктейля было смыслом всей его жизни. Я удивленно пожала плечами и подошла к зеркалу, чтобы немного подкраситься. Когда коктейли были готовы, мы сели друг против друга и чокнулись бокалами.
      — За знакомство. Даже за неудачное.
      — За удачное знакомство, — поправила я Михаила и сделала глоток с превеликим удовольствием.
      — Ну как?
      — Замечательно. Я чувствую вкус текилы.
      — Я специально сделал покрепче.
      — У нас еще есть время?
      — Конечно. Мы будем здесь до тех пор, пока вы полностью не приведете себя в порядок. А я все думаю о том, как же все-таки беззащитна человеческая жизнь. Как же она беззащитна. Был человек и нет человека. Всего одна пуля способна разбить вдребезги целую жизнь, которая строилась годами.
      — Да, это так.
      Сделав еще несколько глотков, я ощутила приятное тепло по всему организму и вновь почувствовала ощупывающий взгляд Михаила.
      — Вы так на меня смотрите…
      — Просто я никогда не видел звезду в домашнем халате.
      — Я такая же, как и все.
      — Вы не такая. Вы звезда. Скажите, вы замужем?
      — Чуть было не вышла.
      — А почему не вышли?
      — Я долго встречалась с одним человеком, но он меня бросил. — Я вспомнила о Денисе и подумала, что наши с ним отношения я считала гражданским браком. Впрочем, так оно, собственно, и было.
      — Он вас бросил?!
      — Ну, да.
      — А почему?!
      — Он предпочел другую. Мою подругу.
      Михаил раздул ноздри и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
      — Что вы на меня так смотрите?
      — Разве такую, как вы, можно бросить?!
      — Если меня предали, выходит, что можно…
      — Если предают таких женщин, как вы, то мир просто сошел с ума. Такая женщина, как вы, поражает любое, даже самое изощренное воображение. Я всегда сравниваю женщин с машинами…
      — Как интересно! И с какой маркой машины вы можете меня сравнить?
      — С ярко-красным кабриолетом!
      — А почему с ярко-красным?
      — Потому что вы ассоциируетесь у меня именно с таким цветом. У этого кабриолета позолоченные фары, хромированные крылья и потрясающие диски! Это крикливо, но дух захватывает.
      — А какого года этот кабриолет?
      — Он абсолютно новый. На нем ни пылинки. Только он не с конвейера. Он сделан по спецзаказу и стоит безумных денег! Ведь это ручная сборка.
      — Слава Богу, что этот кабриолет не древний.
      — Нет, он не древний, но когда-нибудь он станет антиквариатом.
      — О, это впечатляет. Значит, я останусь в истории?
      — Несомненно.
      — А с какой маркой машины вы ассоциируете свою жену?
      — С хорошей английской машиной, в которой стоит реактивный двигатель.
      — А почему эта машина английская?
      — Потому, что детство и юность моей жены прошли в Лондоне и она не мыслит себя без этого города.
      — А почему у нее реактивный двигатель?
      — Потому, что она похожа на фурию. Она все крушит на своем пути… Очень темпераментная женщина…
      — Михаил, а вы любите свою жену? — неожиданно для Себя самой спросила я и допила остатки коктейля.
      — Конечно, люблю. А почему вы это спросили?
      — Просто я собираюсь замуж и хочу знать: любят ли люди в браке? Не губит ли брак любовь?
      — Я люблю свою жену.
      — И вы пылаете к ней той же страстью, которою пылали несколько лет назад, когда вы с ней познакомились?
      — Я люблю свою жену, — повторил Михаил. И все же в его голосе не было уверенности. Это было совсем нетрудно заметить. — Это очень приятно, когда о тебе кто-то заботится, кто-то тебя ждет и переживает за тебя… Знаете, когда меня спрашивают, женат я или нет, я говорю, что я очень сильно женат. Моя жена относится к тем женщинам, которые нравятся буквально всем. Она словно отдушина в этом грязном, жестоком мире.
      — Ответ достойный женатого мужчины.
      Михаил подошел к шкафу и извлек из него пакет с вечерним туалетом. Взяв платье, я приложила его к себе и с восхищением посмотрела на свое отражение.
      — Как оно вам?
      — Потрясающее. У вас замечательный вкус. Думаю, ваша жена не будет против, если вы подарите его мне.
      — Нет, конечно. Тем более она никогда не узнает, что это платье предназначалось ей.
      Михаил, как истинный джентльмен, отвернулся, и я, быстро облачившись в наряд, с довольным видом подмигнула своему отражению в зеркале.
      — Готово. Ну как?
      — У меня нет слов. Оно вам в самый раз.
      — Вы опять на меня так смотрите…
      — А разве можно на вас просто смотреть?!
      Я улыбнулась и вновь посмотрела в зеркало. Я и в самом деле прекрасно выглядела. Моя кожа была гладкой и загорелой, волосы раскинулись по плечам. И обязательная для звезды белозубая улыбка, над которой потрудился дорогой дантист еще в самом начале моей карьеры.
      Уже через полчаса мы сидели в машине и ехали на вечеринку. Михаил говорил по мобильному и тяжело дышал.
      — Мужчина, которого вы спасли, сейчас лежит в реанимации, — сообщил он мне, кончив разговор. — Есть надежда, что он будет жить. А вот моему водителю не повезло…
      — Мне очень жаль… Честное слово.
      — Мне тоже. Я не предполагал, что эта поездка может доставить вам столько неприятностей.
      В этот момент Михаилу позвонила жена. Он расплылся в улыбке и ласково произнес:
      — Дорогая, не сердись. Так сложились обстоятельства, что мне пришлось немного задержаться. Я скоро буду. У меня для тебя сюрприз.
      Как только Михаил сунул мобильный в карман своего супердорогого пиджака, я закинула ногу за ногу и откровенно зевнула.
      — Еще далеко?
      — Тут рядом.
      — А жена знает про тот дом, который вы купили специально для того, чтобы размышлять в одиночестве?
      — Нет.
      — Вы не обсуждаете с ней свои покупки?
      — А зачем? Я даю ей достаточно денег, чтобы она строила свою жизнь так, как считает нужным.
      — Вы хотите сказать, что даете ей достаточно денег для того, чтобы она строила свою жизнь и не мешала вашей? Получается, что у вас две разные жизни…
      — Нет, тут вы утрируете. Просто люди должны иногда отдыхать друг от друга.
      — Для чего?
      — Для того, чтобы опять соскучиться.
      — А вы ссоритесь?
      — Не без этого. Истинная любовь только крепнет от ссор.
      Я замолчала, отвернулась к окну и подумала о том, как все-таки хорошо, когда рядом с тобой мужчина, который может облегчить твою жизнь и создать необходимый антураж счастья. Со мной было все по-другому. Мужчины никогда не облегчали мне жизнь. Они ее только усложняли, постоянно создавая мне трудности только одним своим присутствием. Я даже вспомнила тот горькой опыт совместной жизни, который мне предоставил достаточно зрелый мужчина на заре моей туманной юности. Он поселил меня в своей квартире, ласково называл лимитой и всячески прививал мне любовь к домашнему хозяйству. Он был довольно известным тележурналистом, имел поклонников и свою аудиторию, которая ловила каждое его слово и смотрела на него как на Бога. Я научилась стирать рубашки, варить суп и с гордостью смотрела его телевизионные репортажи. Его редкие выходные мы практически не выбирались из постели. А однажды занялись любовью прямо на снегу. Мне казалось, так будет всегда. В то время я еще была полна готовности посвятить себя семье, но… Это оказалось никому не нужно. Никому. Прошло время. Я по-прежнему отдавалась все с тем же детским восторгом, но натыкалась на безразличие и страшное непонимание. Появились упреки, взаимные обиды и ссоры, которые, конечно же, никак не укрепляли нашу любовь, а разрушали все последнее, что от нее осталось. Он говорил, что он личность, а я всего-навсего приживалка, которая ничего и никогда не добьется в жизни, потому что ничего не умею, кроме как заниматься сексом, конечно. Он стеснялся представить меня своим знакомым, потому что его знакомые не одобрили бы его связь с провинциальной пустышкой. Он стал много пить, уходить в запои, просматривать свои старые очерки, бить себя в грудь и кричать, что он настоящий гений, звезда, а рядом со звездой должна быть только звездная женщина. Я сильно страдала, так сильно, что даже начала писать стихи. По ночам… От такого детского горя и безысходности… Я представляла себя его женой и думала, что со временем из нас могла бы получиться неплохая семейная пара. Ведь сколько женщин-домохозяек и работающих мужчин… Но, видимо, такая судьба не для меня. Мужчины никогда не воспринимали меня как женщину, умеющую вести домашнее хозяйство. Они хотели видеть во мне сильную личность, и я научилась ею быть. Любила ли я того журналиста? Конечно, нет. Просто мне казалось, что так живут все… Я не знала, что на свете существует настоящая любовь. Тогда я еще об этом не знала. И однажды он попросил меня собрать свои вещи. Он так и сказал: «Собери свои вещи». Я была просто ошарашена и просила его только об одном — чтобы он объяснил мне, в чем же я виновата. И он объяснил. Я виновата в том, что я родилась не в Москве, что мои родители не миллионеры, что я слишком молода, что у меня нет диплома престижного вуза и высокооплачиваемой работы, и в том, что он никогда не мечтал связать свою жизнь с лимитов. Я судорожно собирала свои вещи и думала, что все это сон. Глупый, дурной и такой нелепый сон… Но после того, как он сказал что мне пора двигаться дальше и что обязательно найдется непритязательный мужчина, который оценит мои кулинарные и сексуальные способности, я поняла, что это далеко не сон. А еще он сказал мне, что земля круглая и мы обязательно встретимся… и что если я вдруг когда-нибудь выбьюсь в люди, то могу ему позвонить. Мол, он не сбрасывает мою кандидатуру со счетов и, возможно, у нас еще есть шанс повеселиться. Потом он сказал, что не бывает ни вечной любви, ни любви вообще… Я чувствовала, что меня просто выкидывают на улицу, как надоевшую собачонку, Я ничего не могла с этим поделать. Когда я собрала вещи и встала у входной двери, он слегка обнял меня за плечи и, поучая, объяснил, что мужики любят стерв. Что мне нужно учиться стервозности, а это, как он сказал, целая наука. Стервами не рождаются. Ими становятся. После всей этой истории я практически ничего не ела и сильно похудела. Бесцельно слоняясь по московским улицам, я мысленно повторяла одну и ту же фразу: «Все мужики любят стерв». Что ж, наверное, в этом есть доля правды. Хотели стерву — получайте!
      — Вы о чем-то задумались? — оторвав меня от грустных мыслей, спросил Михаил.
      — Да так. Вспомнила одну давнюю историю. Такую давнюю, что иногда мне кажется, будто это было не со мной. Один тележурналист выгнал меня на улицу только за то, что я не состоялась, как личность…
      — Вы?!
      Да, но это было очень давно. Он считал себя звездой и милостиво разрешил позвонить ему, если из меня вдруг что-нибудь получится. Хотя после нашего расставания его популярность лопнула как мыльный пузырь. Он совершенно спился и сейчас кое-как перебивается нештатным корреспондентом какой-то никому не известной издыхающей газетенки.
      — Ну и вы позвонили? — расплылся в улыбке Михаил.
      — Позвонила. Я пообещала ему дать интервью, но только за такие деньги, которых у этой «Мухосранской правды» отродясь не водилось.
      — А он?
      — Он сказал, что так некрасиво, что мы не чужие, что нам есть, что вспомнить… А еще он сказал мне, что жизнь — сложная штука и что никогда не угадаешь, на какую лошадку нужно ставить. Вот собственно и все… Когда я вспоминаю эту историю, то всегда благодарю Господа Бога за то, что тогда я ушла из той чужой квартиры, чужой жизни, от совершенно чужого мужчины… Ушла в свою жизнь…
      Подъехав к сказочно роскошному дому, Михаил помог мне выйти из машины и, заметно волнуясь, сказал:
      — А вот и моя семейная хижина…
      — Так уж и хижина.
      — Ну, что-то в этом роде.
      — Впечатляет.
      Михаил провел меня в огромную гостиную, где собралась весьма продвинутая публика, которая восприняла мое появление с нескрываемым восторгом. Совершенно незнакомые мужчины целовали мои руки, столь же незнакомые женщины говорили мне слова восхищения. Когда к нам подошла довольно симпатичная женщина в элегантном серебристом платье, я сразу узнала в ней супругу Михаила и расплылась в улыбке.
      — Это Жанна, — прошептал мне на ухо Михаил и подвел свою супругу ко мне. — Я же тебе говорил, что у меня для тебя сюрприз.
      — Здравствуйте, Анна, вы обворожительны!
      — Здравствуйте, Жанна! Я даже и подумать не могла, как вы прекрасны.
      Жанна взяла меня за руку и представила гостям.
      — Дорогие мои! Мне очень приятно, что сегодня ко мне приехала моя близкая подруга Анна, которую вы хорошо знаете по замечательным, полюбившимся фильмам! Она приехала, несмотря на свою занятость, потому что нас связывают добрые, дружеские отношения. Спасибо тебе, Анна!
      Прекрасно сыграно, отметила я про себя, не переставая улыбаться гостям. Эти новые русские могут купить буквально все… Даже дружбу, хотя бы на вечер… Мы поцеловались как старые подруги, и Жанна направилась к входу для того, чтобы встретить вновь прибывших гостей. Среди них были известные телеведущие, депутаты, крупные бизнесмены, парочка модных певиц и даже один симпатичный бард. Мы все притворились друзьями дома, и мне было даже страшно подумать, сколько может стоить подобная вечеринка и сколько же нужно иметь денег, чтобы оплатить ее без материального ущерба для семьи. Чтобы закатить подобное шоу, нужно быть очень состоятельным человеком, а в состоятельности Михаила теперь не стоило сомневаться.
      По гостиной чинно прохаживались официанты и разносили бокалы с шампанским и изысканным вином. Взяв один из предложенных бокалов, я осмотрелась и подошла к закускам, которые могли удовлетворить требования самого привередливого гурмана. Но после того, что со мной случилось, аппетита не было даже при виде всей этой кулинарной роскоши. Отойдя от стола, я направилась в сторону бассейна, рядом с которым находилась терраса, где стояли маленькие столики с кружевными скатертями. Настоящий маленький рай…
      Неожиданно рядом со мной появились жена Михаила в несколько человек с фотоаппаратами.
      — Анна, дорогая! — наигранно закричала Жанна и бросилась ко мне с распростертыми объятиями. — Подружка моя ненаглядная! Давай немного попозируем перед фотографами. Мне приятно, что ты нашла время, чтобы посетить нашу скромную вечеринку! Ты не представляешь, как сильно я по тебе скучала… Мы так редко видимся, одна радость, что по телефону поговорить…
      «Она явно сумасшедшая, бесится от денег и скуки», — отметила я про себя и улыбнулась своей очаровательной белозубой улыбкой.
      — Милая, у какого дантиста ты делала свою улыбку?! — закричала эта сумасшедшая еще громче. — Мне кажется она симпатичнее, чем моя!
      — Я тебе потом расскажу, — пробурчала я еле слышно и с ужасом утонула в ее трогательных объятьях.
      — Анна, подружка моя ненаглядная, посмотри в объектив! Нас фотографируют! Да здравствует настоящая дружба! Ну так скажи же мне, что за мастер поставил тебе такую челюсть! Если к нему большая очередь, я заплачу ему в два раза больше! А тебе просто подтачивали все зубы или какие-то удаляли?!
      — О, Боже… Оставьте меня в покое вместе со своей челюстью.
      — Да не со своей, а с твоей. Меня интересует не моя, а твоя челюсть.
      Как только защелкали фотоаппараты, я покосилась на сияющую Жанну и спросила серьезным голосом:
      — Куда пойдут снимки?
      — Сделаю портреты и повешу на стены. Коллекция, так сказать. Ослепительная Жанна среди не менее ослепительных звезд! Шик!!! Блеск!!! Красота!!! Гостям буду хвастаться! Я хотела, чтобы муж пригласил прессу и наше торжество осветили в газетах, но он наотрез отказался. Он у меня очень серьезный и не любит газетной шумихи. Мы с ним совершенно разные. Он не публичный человек, а я наоборот! Суперпубличный!!! Улыбнись пошире! Покажи свою сногсшибательную челюсть! Вот это я понимаю зубы! Вот такую надо ставить! Ты с ней настоящая красавица!
      Как только от нас отошли фоторепортеры, я злобно посмотрела на свою новоявленную подругу и еще более злобно произнесла:
      — Мы с вами на ты не переходили. Я смотрю, вы совсем измаялись от безделья. Советую вам записаться на курсы этикета. Считаю, что это недоработка вашего супруга.
      Не став дожидаться реакции этой дамочки, я резко повернулась и пошла в сторону наибольшего скопления народа. Гости слушали выступление одной набирающей обороты певички и танцевали. В этот момент кто-то положил руку мне на плечо и заставил меня вздрогнуть. Я повернулась и увидела Михаила.
      — О-о, простите, я вас напугал… Вы танцуете?
      — Танцую.
      Как только мы закружились в танце, Михаил расправил свои массивные плечи и спросил меня взволнованным голосом:
      — Ну, как вам моя супруга? Вы подружились? Вы находите ее обворожительной?
      — Я не умею дружить за деньги. Я просто играю роль подружки. Мне пришлось ей сделать замечание. Ведь подруги вправе делать замечания.
      — Она что-то не так сделала?
      — Нет. Все нормально. Просто я посоветовала ей записаться на курсы этикета. Вы знаете, теперь я понимаю, почему вы захотели купить отдельный дом, где вам нравится быть в одиночестве.
      — Прошу вас, не злитесь на нее. Она просто немного своеобразная… И, как все женщины, со странностями…
      — А мне кажется, что вы должны занять ее делом. Она создает впечатление женщины, которой скучно жить…
      — И каким делом вы предлагаете ее занять?
      — Любым. По-моему, любое дело пойдет ей на пользу.
      Понимаете, Анна, не все женщины такие же сильные, как вы. Можно сохранить свою индивидуальность даже тогда, когда ты растворился в ком-нибудь другом. Это нормально. Моя жена — бывшая манекенщица. Она ходила по подиуму и имела сотни поклонников. И все же она бросила свою карьеру для того, чтобы сохранить наше уютное семейное гнездышко. Я же говорю вам, что она очень своеобразный человек… Чтобы ее полюбить, к ней нужно привыкнуть.
      Михаил выглядел таким расстроенным, что я не стала расстраивать его еще больше.
      — Возможно, вы правы.
      — Я даже не могу представить, как завтра огорчу ее, когда расскажу про смерть нашего друга.
      — А вы уверены, что она огорчится?
      — Конечно. Она очень чувствительная женщина.
      Я посмотрела на Михаила пристальным взглядом и попыталась понять: или он и в самом деле так слепо любит свою жену и просто закрывает глаза на все ее выходки, или он настолько устал от этой женщины, что покрылся панцирем глубочайшего безразличия?
      — Вы знаете, Анна, мне до сих пор не верится, что вы не замужем.
      — Почему?
      — Странно, что такая женщина может быть свободной. Ведь у вас столько поклонников… Я даже уверен, что за вами ухаживает слишком много мужчин…
      Может быть, за мной ухаживает слишком много мужчин… Может быть… Но при всем при том я в плену своего одиночества.