На часах без двадцати семь. В холле звонил телефон.
      Черт побери! Трубка выпала из рук и с грохотом упала на пол. Проклятые нервы! В последнее время я совершенно разучилась владеть собой. Что бы я ни делала, у меня постоянно дрожат руки. Душа моя требует мести, тело – невостребованной любви, а мозг сгорает от страха.
      – Ты там что, подруга, совсем одурела?! Я тебе уже битый час звоню! А мобильник-то зачем отключила? Давай бери себя в руки и дуй ко мне. Времени уже видишь сколько! С минуты на минуту подъедет человек, которого ты хотела увидеть. Я его развлекать не собираюсь. У меня своих дел по горло. Здесь делегация из Лондона парится, уже девочки с фирмы приехали, работы невпроворот, бабки рекой текут, а я телефон накручиваю!
      – Ну хорошо, Любка, не ори, еду! Зайди в свою парную, сунь голову в тазик с холодной водой и остынь, а мне и без тебя тошно.
      Через пару минут я уже бежала по ступенькам своего подъезда, размахивая ключами от новенькой «восьмерки». За пятнадцать минут при любом раскладе я никуда не доеду, если только на крышу моей машины не поставить сверхсильный моторчик, который помог бы мне пролететь через псе московские пробки. Вот тебе на, а сигарет-то нет. Бардачок пуст. Ладно, покурю у Любки. Уж чего-чего, а этого добра у нее хватает.
      До места я добралась за сорок минут. Любка сидела у себя в комнате, разложив на столе денежные купюры.
      Увидев меня, она улыбнулась своей несравненно широкой улыбкой и произнесла:
      – Ох и люблю же я англичан парить! Да ты проходи Янка, садись. Чувствуй себя как дома. Кури. Мой знакомый тебя уже двадцать минут в машине ждет. Сейчас я его позову.
      – Любка, только ты при разговоре со мной будь. – Моим телом опять овладела дрожь, – Мне одной с ним разговаривать что-то не хочется. Твой знакомый – значит, рядом сиди! По своей сауне еще нашарахаться успеешь.
      – Ладно, сейчас я его приведу, – процедила сквозь зубы Любка. – А ты давай, подруга, на разговор настраивайся, а то сидишь белая, как стенка. Доверия не внушаешь, понятно! Держи себя в руках и знай: собаке – собачья смерть.
      С этими словами Любка с грохотом хлопнула дверью.
      Легко говорить, когда сидишь в своей парилке, а денежки сами к тебе идут, и мужа-идиота, жуть как опостылевшего, у тебя нет, и убивать тебе совсем никого не надо. Нет, конечно же, у Любки жизнь не малина и никто ей варенье на хлеб не намазывает, но ее проблемы на фоне моих просто блекнут и теряются из вида.
      – Привет!
      Я подняла голову и увидела невзрачного молодого человека лет двадцати пяти, с интересом меня разглядывающего. Боже мой, насмотревшись современных боевиков и триллеров, я представляла себе, что на убийство способен какой-нибудь монстр с жуткой внешностью и ледяным взглядом, а здесь обычный парень, таких в Москве тысячи.
      – Привет! – Я постаралась улыбнуться, но, увы, ничего не вышло. Жаль, мне хотелось выглядеть непосредственной, но это оказалось не по силам. – А Люба где?
      – Любаша по делам удалилась. В парилке веники закончились, а в предбаннике народ требует водки и зрелищ.
      – А ты пошутить мастак, – судорожно улыбнулась я.
      «При твоей специальности надо было похоронить чувство юмора, когда ты впервые взял в руки пушку, чтобы стрелять по живым мишеням», – это я уже отметила про себя.
      – Так какие у тебя проблемы, детка? – Парень улыбнулся во все тридцать два зуба.
      – А что. Люба разве не доложила: мужа мне надо на тот свет отправить. – Внезапно я почувствовала, как к горлу подкатил огромный комок. Только бы не разрыдаться. «Возьми себя в руки, Яна! – твердила я себе. – Не показывай этому ублюдку, как тебе страшно и муторно Пусть думает, что ты каждый день мужей заказываешь»
      – Для начала – меня зовут Славик. И за это дело я бы хотел получить пятнадцать тысяч баксов. Если цена устраивает – будем обговаривать детали, если нет, то говорить нам не о чем, – отрезал он.
      – Ну ты и дерешь, Славик! – только и смогла прошептать я. – А что, для молодой, красивой скидки не будет? Может, мой заказец за полцены перекусишь? Дельце-то не пыльное, да и человек он неприхотливый: без охраны, без пушки ходит.
      – Ну ладно, давай, как созреешь, Любке дашь знать.
      Только вот, может, я уже потом передумаю. Не нравится мне принцип: если не успел на этот трамвай, то подожди следующего. – Сказав это, Славик резко направился к двери.
      – Стой! – одернула его я. – Меня все устраивает, крохобор несчастный!
      – Пятьдесят процентов сразу и пятьдесят после дела.
      Славик вернулся и сел в Любкино кресло.
      – Идет, – совсем поникла я. Он определенно не внушал мне доверия. Мерзкий тип. И где только Любка его нашла? Взгляд такой неприятный, аж мурашки по коже бегают. Руки, по отношению к телу, довольно велики. С такими только и ходить на мокрое дело. Господи, ненавижу неухоженные руки!
      – Ну а теперь, деточка, поговорим о деталях.
      Славик достал сигарету и прикурил.
      – Во-первых, я тебе не деточка, такого папочки мне и даром не надо. Называй меня Яной. Этой деточке, между прочим, уже двадцать два года. Во-вторых, я бы хотела, чтобы мой супруг пропал без вести. Убийство в машине или у подъезда дома меня не прельщает. Следствие и встреча с ментами мне не нужны. Потому что первой подозреваемой буду я, даже при стопроцентном алиби. Всем известно, что он подал на развод и живем мы, как кошка с собакой. Так что к общению с легавыми я не готова. Ни одного допроса моя психика не выдержит. Я хочу, чтобы он вышел из дома и не вернулся больше никогда – ни в этот дом, ни в этот мир, ни в эту жизнь!!!
      – А разве после того, как муж пропадет без вести, ты в розыск подавать не будешь?! Все равно придется писать заявление о его пропаже. Так что встречи с горячо любимой милицией тебе не избежать.
      Он смотрел на меня в упор. Интересно, что он думает обо мне. В принципе мне наплевать на это. Я его заработок, а фирма по оказанию жизненно важных услуг населению всегда должна быть рада своим клиентам!
      – Никуда я подавать не буду. – Я почувствовала, как на лбу выступила испарина. – Если кто спросит, скажу поссорились. Собрал вещи и ушел жить к одной из своих баб. И знать о нем ничего не желаю. Даже если и сдох!!! – Последние слова я уже почти кричала. – Только вот, если у тебя там что-то не срастется и муженек мой случайно останется жив, он меня собственными руками задушит и засадит за решетку на всю оставшуюся жизнь. Первый блин не должен быть комом, иначе он поймет, что за ним охотятся, и примет все меры предосторожности. Тогда добраться до него будет невозможно. И еще одно условие. Я хочу наблюдать все со стороны. Хочу видеть, как он умирает, а позже подойти и наступить ему на морду своей туфлей, чтобы убедиться, что он мертв. Я хочу сама, своими глазами увидеть, как он принимает смерть! Я должна знать, что он никогда больше не позвонит в дверь нашей квартиры, не встретит на улице, чтобы отомстить. Только после этого ты получишь оставшуюся часть денег.
      – Да ты страшная женщина! – Славик протянул мне сигарету. – Чем же он тебе так насолил? – Не дождавшись ответа, он продолжил:
      – Тогда все еще проще. Ты сама облегчила нам работу. Нас будет трое. Мочить будем у тебя дома. Ночью, когда он уснет, ты откроешь нам дверь в квартиру. Запустишь нас в спальню. Пистолет стреляет с глушителем. Тело бросим в мешок и отнесем в багажник машины. Остальное – наша забота. Где ты живешь?
      – На Кутузовском.
      – Консьержка, домофон есть?
      – Консьержки нет, а домофон имеется. Подъезд тихий. Часа в три ночи уже никто не шарахается. Собак начинают выгуливать утром, часов в шесть. Поэтому лучше всего выносить тело часа в четыре ночи. Жильцы как раз все разоспятся. Утренний сон самый крепкий. Дом находится рядом с Поклонной горой, окна выходят на площадь.
      – О, да у тебя дом элитный. – Славик смотрел на меня в упор. – Встречаемся завтра в пять вечера. Моя машина будет на стоянке напротив твоего дома. Черная «девятка». Госномер Е239УН. Подойдешь, сядешь в машину, покажешь окна и подъезд. Да, сделай мне экземпляр ключей от своей квартиры. И еще, с психикой у тебя все в порядке? Выдержишь?!
      – Ты бы выдержал.
      – И последний вопрос. Как мама назвала этого несчастного? – Славик мило улыбнулся.
      – Юрой. – К моим глазам подступили слезы. – Славик, подожди, а ты сам будешь в этом участвовать?
      – Не знаю. Не могу обещать.
      – Как это не знаешь?! – вскипела я. – Я, если так можно выразиться, перед тобой душу открыла, подельником тебя считала, рассказала, как лучше к цели прийти, а ты мне не обещаешь. Нет, так дело не пойдет. Это что ж у вас за фирма такая?! Ты, значит, как приемщик заказов!
      Заказ принял, а затем приезжают исполнители и за работу!
      Так вот, знай, я с чужими никаких дел иметь не буду. Мы уже друзьями стали. Если завтра тебя в машине не будет, я в нее не сяду. Подойду и скажу ребятам, что заказ не правильно оформлен и что приемщик уж больно плохо свою работу выполняет. Я женщина серьезная, шутить не умею.
      А ежели ты меня обманешь и ночью в квартиру без тебя придут, я на помощь позову. Весь подъезд разбужу. У нас в подъезде, знаешь, сколько крутых живет, твоим ребятам быстро руки скрутят и по этапу отправят. Скажу, грабители в дом забрались. А теперь смотри сам, стоит тебе в этом участвовать или не стоит.
      Славик от души рассмеялся:
      – Красивая ты баба, Янка, только вот красота твоя какая-то холодная, не женская вовсе. Да и глаза как у дьяволицы. Я в детстве репродукцию одной картины видел.
      Маленький был и боялся очень. Мог часами на нее смотреть, а руки от страха тряслись – прямо мистика какая-то.
      Картина та жутко меня притягивала, а называлась она «Женщина с глазами сатаны». Когда я тебя увидел, долго вспоминал, где же мы раньше могли встречаться. А потом вспомнил. Ты ведь точная копия той дьяволицы, как будто с тебя рисовали. Странно, картина в пятнадцатом веке написана, а ты сейчас живешь. Я эту картину по гроб жизни не забуду. Она моей бабушке по наследству досталась. Бабуля ее у изголовья повесила, а через неделю ее нашли в кровати с перерезанными венами. Ну зачем, спрашивается, она их перерезала? Жила себе тихая такая, славная бабуля, ничем не занималась. Утром за молоком ходила, днем с соседками на лавочке сидела – и чего ей было вены-то резать? Когда я ее мертвой увидел – голову поднял, а там эта дьяволица висит, – сразу все понял. Мать потом эту репродукцию своей сестре отдала. Сестра через пару недель от инсульта скончалась. В крови обнаружили переизбыток адреналина. Короче, от страха окочурилась, понимаешь?! Отец тогда эту картину сжег, а после этого сразу спился. Крепкий мужик был, понимаешь, даже на праздники минералку в бокале поднимал, а здесь за считанные дни спился. Сдох от цирроза печени. Больше я про эту картину никогда не вспоминал, а тебя увидел – все. в памяти пронеслось, как будто недавно было.
      – Ты давай чушь не неси! При твоей профессии суеверным быть нельзя. Ты что, на меня свою бабулю повесить хочешь?! Да она мне сто лет не нужна. И сестра твоей матери не моих рук дело. Да и отцу твоему не я в стакан наливала..
      Это мое первое убийство и, я надеюсь, последнее.
      – Да нет, это я так, образно сказал. – Славик направился к выходу. – Ладно, до завтра!
      Дверь с шумом закрылась.
      Ну и наплел, придурок. Я закинула ноги на стол, закурила сигарету и разревелась. Мне вдруг стало жалко себя Захотелось заорать на всю сауну. Жалко за то, что мне приходится это делать. Ну почему он не хочет умереть своей смертью! Сколько раз я провожала его из дома, смотрела в окно, как он садится в свою машину, и молила Бога, чтобы она слетела с ближайшего обрыва. Вечером как ошалелая бежала смотреть «Дорожный патруль», чтобы услышать о смерти «дорогого и близкого» человека. Но, увы, он был, наверное, самым дисциплинированным участником дорожного движения. Сколько раз я мечтала о том, чтобы моего драгоценного супруга, только что поставившего роскошный шестисотый «мерседес» в гараж и возвращающегося по темной дороге домой; огрел по никчемной голове какой-нибудь пьяный придурок в надежде снять с него дорогие часы «роллекс» или вытащить пухлый бумажник. Но, увы, он и здесь никому не был нужен, даже в таком богатом прикиде. Нет, но ведь это же так несправедливо! Идет, к примеру, обычный работяга, а его хлобысть бутылкой по голове. Шарят по карманам, шарят, а там – как у крота в норе, а работягу-то уже не вернешь. Семья без кормильца осталась. Горе у людей. А мой ходит весь при полном параде, как елка новогодняя. Костюм от Армани, галстук от Версаче, часы за штуку баксов – и на фиг никому не нужен. Ну где же справедливость, люди добрые?! Вот уже два месяца, как я каждую субботу посещаю церковь и ставлю свечки за упокой его убогой души. Знаю, что беру на себя большой грех, но, к моему глубокому сожалению, Бог не хочет забирать этого разряженного попугая на небо, к своим космическим братьям. Он, наверно, доверил эту великую миссию мне.
      – Ну что, подруга, нос повесила? – прервала моя размышления Любка.
      – А, это ты, – вяло взглянула я на нее. Ноги мои по-прежнему были закинуты на стол, во рту торчала сигарета. – Что, Любаша, веники закончились? – ухмыльнулась я.
      – Да будет тебе, какие, к черту, веники! Просто человек хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. При чем тут веники?! – Любка плюхнулась в кресло.
      – А где ты выдрала этого человека?
      – Где, где?! Это Бориса моего знакомый. За него Борис мне головой поручился.
      – Господи, а кому нужна пустая голова твоего Бориса.
      В ней же мозгов нет. Он их все пропил и кокаином вынюхал. Тоже мне, нашла авторитет! Да если бы я знала, что ты это через Бориса затеваешь, я бы с этим придурком даже разговаривать не стала. И между прочим, он пятнашку баксов заломил. Друг ситцевый! У меня ведь только десятка в курке имеется, а пятерку придется с валютного счета в банке снять. У меня там уже и так скоро шаром покати будет. Этот придурок мне уже давно подачу денежного кислорода перекрыл.
      – Ладно, не обеднеешь! Зато сделают профессионалы. Все будет чисто – не подкопаешься. Да если бы не мой Борис, то нарвалась бы ты на каких-нибудь лохов.
      Они бы все дело закосячили.
      – Ну хорошо. Люба, а где гарантия того, что твои профессионалы, поднявшись ко мне в квартиру и увидев все мое добро, в несколько раз превышающее пятнашку баксов, крышей не поедут? Где гарантия того, что они меня следом не порешат? Похитят награбленное и свалят. Называется, хотела заказать на любимого, а заказала на себя.
      – Хватит тебе ахинею нести. Кому ты нужна? Я ж тебе сказала: Борис за них ручается.
      Вдруг дверь резко растворилась. В комнату влетела девчонка лет семнадцати. Ее испуганное лицо было по, крыто множеством жутких кровоподтеков, губа разбита, под глазом красовался огромный синяк. Вечернее платье разорвано в клочья.
      – Девочки, – заплакала она, – можно, я у вас минут десять посижу? Люба, не прогоняй, я же тебя хорошо сегодня подогрела.
      – А кто же тебя так подогрел?! – присвистнула Любка. – Неужели Пашкины ребята? Вот это они классно попарились! Вообще-то, они у меня всегда тихие были Обычно они вашего брата не обижают, а даже очень жалуют. Это вот неделю назад сюда солнцевские пожаловали, такой погром устроили, что сауна после этого ровно неделю не работала. Кирилыч к ним на разборы ездил.
      – Да, сволочи, на фирму позвонили, сказали, что их двое будет, заказали одну девочку. Мы с сутенером пришли, все чинно, сидят двое ребят, пиво пьют, икру на хлеб намазывают. Сутер ушел, я начала раздеваться, а тут из предбанника еще десять бритоголовых вываливают, да с таким хохотом. Они в парилке прятались. За этот час меня так отмочалили!!! Теперь неделю отгулов придется брать.
      А ты хоть, Люб, предупреждай, сколько у тебя народа парится. Зеленки дай, что ли, да бинт с ватой.
      – Люба, гони ты ее отсюда! – не выдержала я. – Девочка, ты зашла в кабинет к администратору сауны! Никто тебя на эту работу за уши не тащил. Так что, дорогая, отработала – все, свободна! Выйди на улицу и жди у входа своего сутенера! И запомни: к администратору стучаться надо!
      – Да будет тебе, – буркнула Люба. – Видишь, девочке досталось! На ней лица нет. Садись, я тебя отмою. И что ты, Янка, вскипела. Это нормальный рабочий момент на моем производстве.
      – Ладно, Любаша, великая ты моя благодетельница, я поехала. Не буду тебе мешать утирать о свою хакетку сопливые слезы этой шлюхи! Не солидно, Любовь Петровна, при твоем-то положении. – С этими словами я удалилась.

      Я лежала у себя в спальне, закинув ноги на стенку, и размышляла. Меня охватила жуткая ностальгия. Мне всего двадцать два года или уже двадцать два года, не знаю, как правильно. Я красива, богата, вернее, буду богата после смерти моего ненаглядного. Прямо завидная партия! Я всегда мечтала быть богатой и красивой вдовой! Скоро мне это удастся. Дай Бог, чтобы все получилось! Страшно, еще как страшно!!! Пять лет жизни в Москве научили меня быть беспощадной, ну прямо сущей стервой! Москва – отличная школа для выживания. В этом я убедилась на собственном опыте.
      Я всегда знала, чего хотела от жизни. А хотела ни много, ни мало – жить в центре Москвы, иметь шикарную тачку, курить дорогие сигареты, смаковать элитные вина, рассматривать коллекцию своих бриллиантовых колечек и проветривать шубы в домашней гардеробной!!!
      Я всегда была ЛЕДИ! Даже без денег ездила только в вагонах СВ и летала бизнес-классом. Это заложено у меня внутри! Это родилось и умрет вместе со мной. Эта порода.
      Я всегда была породистой девочкой!
      Родилась и выросла я в Тамбове. Тихий, провинциальный, зеленый городок. Но есть одна проблема – ненавижу провинцию. Тамбовские ухажеры ходили за мной гурьбой. Что они могли мне дать, серые тамбовские будни?
      Нет уж, увольте! Я помню того одноклассника, который любил меня все школьные годы. Он дарил мне цветы, водил в кино, писал стихи. Это был единственный человек, который действительно меня любил. Иногда я вспоминаю тот момент, когда он повел меня на вечерний сеанс в кино.
      Мы стояли у входа в кинотеатр, ели мороженое. Была зима. Он в болоньевой куртке, я в искусственном полушубке. Мне было хорошо и спокойно. Вдруг подъехала иномарка и из нее вышел парень в классной кожаной куртке. Открыл дверь. Из машины вышла девушка в песцовом полушубке. В то время песдозый полушубок был чем-то недосягаемым. Все оглядывались на эту пару. У меня перехватило дыхание. Вот бы очутиться на ее месте! Я с жуткой ненавистью посмотрела на своего спутника и выкинула мороженое.
      Конечно же, идти в кино мне уже расхотелось. Я часто вспоминала ту девушку в песцах. Мой одноклассник любил рассказывать, как он закончит институт, начнет зарабатывать. Мне, по его раскладу, нужно было только запастись терпением и ждать. Поэтому сразу после выпускного вечера я села в поезд «Тамбов – Москва» и помахала ему ручкой. И все же он был единственным человеком, который меня любил такой, какая я есть. Год назад я приезжала в Тамбов на пару дней и встретилась с ним. Он женился, растит дочку. Отличный семьянин и приличный папа. Регулярно, раз в месяц, приносит инженерскую зарплату.
      Стоит в очереди на получение жилья. Год назад у меня была шикарная «вольво». Недавно ее угнали, прямо от дома. Забыла включить сигнализацию! У моего ненаглядного пена изо рта пошла. Поэтому, в наказание, он пересадил меня на «восьмерку». Сам на шестисотом ездит!
      Дрянь!!! Так вот, на «вольно» я приехала в Тамбов. Разыскала одноклассника. Мы рванули к нему на дачу. Вы бы видели! Он ехал в машине как герой дня. Важный такой, до слез смешно! Мой мобильный всю дорогу рассматривал, спрашивал, для чего какая кнопка нужна. Приехали, я на стол бутылку коньяка «Метакса» поставила, ему дурно стало. «Ты, Янка, кем в Москве работаешь?» А я ему «Женой нового русского. Работа тяжелая, не каждый выдержит! Единственное, что удерживает, так это то. что за вредность много чего дают!»
      Изрядно подвыпив коньяка, мне захотелось его совратить. И что вы думаете, он так разволновался, что его мужское достоинство не встало надлежащим образом. Одноклассник покраснел как помидор и сказал, что слишком долго меня хотел. Мне от этого легче не стало. И что это я о нем вспомнила?! И все-таки он меня любил, зная мою стервозную натуру. Интересно, а он вспоминает обо мне хоть раз в неделю? Любила ли я его? Конечно, нет. Тяжело полюбить инженера. Я часто вспоминаю того мальчика, а теперь мужчину, который остался там, в ненавистном и непригодном для моей жизни Тамбове.
      Я всегда любила Москву! С такой теплотой, нежностью и трепетом, как мать любит свое дитя. Приехала в этот город и осталась в нем навсегда. Дитя, испорченное цивилизацией! Сумасшедшая Тверская, уютная Манежная площадь, шум многолюдных улиц и грохот многочисленных машин!
      Я всегда отличалась звериной хваткой. Приехав в Москву, обошла все модельные агентства. Познакомилась с одним известным фотографом, а он в свою очередь помог мне обзавестись необходимыми связями. Руслан, так звали моего нового друга-фотографа, предложил мне переехать к нему на квартиру в Отрадном. Так что с жильем у меня проблем не было. Я помню тот день, когда Руслан заболел идеей пропихнуть меня на конкурс красоты.
      В тот день он наделал кучу моих снимков, поспешно собрался и уехал.
      Вечером Руслан пришел изрядно подвыпивший.
      – Давай заключим пари, Яночка! Я вкладываю в тебя свои бабки и пихаю на конкурс красоты. Думаю, ты выиграешь. Тогда с тобой заключит контракт какое-нибудь солидное агентство. Весь рекламный бизнес будет у твоих ног! В течение трех лет восемьдесят процентов твоих гонораров будут моими, а двадцать я подарю тебе на бедность.
      Еще бы! Я знала, что это был мой шанс! Мой счастливый и единственный шанс! Главное, выиграть конкурс, а дальше – пусть держит карман шире!
      У нас были свободные отношения. Пару раз в неделю мы трахались без особых претензий друг к другу и посягательств на личную свободу. Нас соединяла взаимная выгода.
      – Сегодня едем в больницу, Яночка, – однажды заявил мне Руслан. – Будем создавать красоту! Сделаем тебе классную грудь, да и форму живота надо поменять.
      – А чем тебе не нравится моя грудь?! – заорала я. – Ты бы лучше себе пенис нарастил, придурок! Мизинец ты мой ненаглядный!
      – Короче, я могу плюнуть на тебя и проделать все это с другой! – рассвирепел Руслан. – Но я бы хотел, чтобы это была ты. Есть в тебе одна изюминка, такую в другой трудно будет найти. А сиськи твои на самом деле не пойдут, вернее, конкурс не выиграют.
      Руслан положил меня в частную клинику в Подмосковье. Все это теперь вспоминается как страшный сон:
      Наркоз – и я улетела куда-то в бездну. Очнулась в палате с туго перевязанной окровавленной грудью. Двое суток – дикие, ноющие боли. Когда сняли швы, стало полегче.
      Месяц ношения тугого бюстгальтера. Все эти жертвы в скором времени окупились сполна. У меня получилась восхитительная упругая грудь, как на картинках.
      – Нравится?! – Руслан подошел сзади и обнял меня. – Классно! Теперь тебе никогда не надо носить бюстгальтер.
      Она всегда будет стоять, а твои потрясающие соски торчать из любой кофточки.
      Да, я помню ту ночь! Это была самая страстная ночь за все наше совместно прожитое время. Даже его столь малое мужское достоинство показалось мне огромным, бесперебойно работающим орудием. На Руслана нашло вдохновение. Весь последующий день мы не вылезали из кровати.
      Он накинул мне на плечи шелковую рубашку, облил шампанским мои соски и начал фотографировать.
      – Ты так прекрасно чувствуешь объектив! Ты как будто хочешь его трахнуть. Больше страсти! Молодец! Отлично! Здорово!
      Через пару недель мы поехали в салон «Каприз», где мне нарастили роскошные волосы, сделали татутаж бровей и губ. Массаж, солярий и коррекция фигуры тоже оказались не лишними. Пока я строила свою красоту, Руслан ждал меня в машине, напевая себе под нос. Губы мне надули гелем. От этого они получились столь сексапильными, что Руслан, увидев меня, просто обалдел.
      – Да ты круче, чем Памела Андерсон! И всем этим я обладаю чуть ли не каждую ночь!
      – А теперь, милая, за работу, – сказал он, когда мы вернулись домой. – Конкурс состоится через двадцать дней. Самое время знакомиться с жюри. Сегодня в «Ниагаре» на Ленинском будет банкет по случаю юбилея спонсора этого конкурса. Там же пройдет презентация СД-альбома группы «Квартал». Я этому спонсору уже все уши прожужжал насчет тебя. Он в курсе. Давай дерзай! Все в твоих руках. Только, когда будешь с ним трахаться, не лежи как мумия. Сама работай, а то вечно растянешься, как бревно, и ждешь удовольствия.
      – Сволочь! – Я дала ему пощечину. – Какая же ты сволочь! – Мне вдруг захотелось заорать от беспомощности и обиды. А в принципе, что я от него хочу? Мы ведь совершенно случайные люди, живущие под одной крышей только потому, что нас связывает единая цель – деньги! – А мне казалось, что ты хоть что-то ко мне чувствуешь!
      – Неужели ты думаешь, что сможешь победить, даже ни разу не раздвинув ноги, – вскипел Руслан. – Что ты наивную дурочку из себя разыгрываешь! Может, ты подумала, что я буду ревновать или оберегать тебя?! У нас с тобой деловое соглашение. Я свободный человек, никто не может посягать на мою свободу! Даже ты! Я потратил на тебя кучу денег! Ты просто не посмеешь сказать мне «Нет!». Ты знала обо всем заранее!!!
      – Деньги, деньги! На, забирай их обратно, – с истерическим хохотом показала я на грудь. – Забирай свои дутые сиськи!!! Бери, придурок!
      Я стала рвать на себе волосы. У меня началась жуткая истерика. Руслан взял меня и понес в ванную. Там он засунул мою голову под холодную воду. После того как я успокоилась, он нежно меня обнял.
      – Я по-своему люблю тебя, Янка! Давай дойдем вместе до победного.
      – Мне нужно перетрахать лее жюри? – шепотом спросила я.
      – Не знаю, как получится. Скорее всего, несколько нужных людей.
      Вечером, забыв про все обиды, мы уже вовсю веселились в «Ниагаре», как будто еще пару часов назад между нами ничего не произошло. Руслан познакомил меня с дедулей, который оказался организатором и спонсором конкурса. Весь вечер этот мерзкий старикашка целовал мне ручки и тискал за грудь. «Яночка, лапушка моя, ты будешь самой красивой участницей, деточка моя», – слюнявил он мое ухо. Руслан представился моим братом, выпил за нас бокал шампанского. Всю ночь этот старый козел мочалил меня во всех позах в своем загородном коттедже, называя меня дамой своего сердца. Дедуля оказался настоящим маньяком и извращенцом. Когда я встала с его огромной постели, у меня разъезжались ноги. Утром он посадил меня на такси, а сам поехал на вокзал встречать жену и внуков. А потом состоялась еще пара незначительных контактов и оргий, в которых требовалось мое участие. Это были «нужные люди». Дедуля исправно звонил к нам с Русланом на квартиру, посылал мне цветочки и говорил множество комплиментов в телефонную трубку. С Русланом еще тогда, после той истерики, я прекратила все сексуальные контакты. Да и он меня не домогался.
      На конкурсе я заняла первое место!!! Мой дедуля с гордостью надел на меня корону, вручил песцовую шубу и путевку в круиз по Средиземному морю. Представитель машиностроительного завода из Тольятти преподнес мне ключи от новой «шестерки». После конкурса, когда меня фотографировала пресса, один джентльмен, который впоследствии оказался моим муженьком, подарил мне огромную корзину цветов с открыткой. В открытке было написано: «Приглашаю вас отобедать со мной в ресторане „ТРАМ“, русская, европейская кухня, в 21.00. Столик заказан на двоих». И подпись: «Ваш новый вздыхатель». И внизу дописано: «Ресторан у станции метро „Пушкинская“. Буду с нетерпением ждать. Юра».
      Сбежав от прессы и телевидения, я нашла Руслана. Его лицо светилось от счастья. Он был горд, как никогда раньше.
      – Я знал, Янка, что все так будет! Тебя было просто не с кем сравнивать!!!
      – Заткнись, придурок! Это тебе! – кинула я ему ключи от «шестерки». – И это тоже тебе! – Следом полетела путевка в круиз. – Съезди, проветрись. Не помешает!
      Только когда будешь трахаться в круизе, купи себе насадку на свой мизинец, чтобы не рассмешить своих баб. – Я пронзила его взглядом. – Думаю, за сиськи и все остальное мы в расчете!
      Развернувшись, я пошла к выходу.
      – Подожди, Яночка, девочка моя! У нас все получилось!!! Мы смогли! Это наша совместная победа! Если бы я тебя не любил, неужели делал бы все это! – Руслан перегородил мне дорогу.
      – Пошел вон! Я еду в ресторан «ТРАМ», русская, европейская кухня. Понял?! Я свободная женщина! Никто не смеет посягать на мою свободу, даже ты!
      – Яна, но мы год к этому стремились! Столько денег, операций, столько жертв. Наконец-то мы сможем быть вместе. Поехали домой, возьмем шампанского, и я буду любить тебя всю ночь. Хочешь, пойдем в ресторан?! Брось ты, Янка! Я хочу держать в своих объятиях самую красивую девушку России!!!
      – С твоим-то мизинцем, дорогой! Ты можешь продать мою «шестерку» и нарастить себе огромную кувалду в штанах. Тебе не надо будет носить узенькие плавочки. Она всегда будет стоять!
      Вдруг налетела толпа журналистов и телевизионщиков.
      – Пару вопросов для прессы. Скажите, это ваш бойфренд?! – донеслось до меня.
      – Да, это мой фотограф, Руслан. Без него не было бы меня! Расскажи, милый, как нам удалось добиться этого.
      Сколько народу пришлось задействовать! – С этими словами я растолкала журналистов и побежала прочь. Телевизионщики встали плотным кольцом вокруг Руслана и принялись оживленно с ним беседовать.
      К ресторану «ТРАМ» я подъехала на такси ровно в девять вечера. На конкурсе мне вручили конверт, а в нем три тысячи баксов. Так что кое-какими средствами я обладала и поэтому могла безболезненно кататься по Москве на такси. Я зашла в ресторан и не поверила своим глазам.
      Как в кино! Мой вздыхатель заказал не просто столик, а целый зал только для нас двоих. Зал был похож на кинотеатр. Очень даже ничего!
      – Будем знакомы, меня зовут Юра, – представился он и поцеловал мне руку. – Перед вами перспективный и преуспевающий бизнесмен. Я болел за вас, Яночка! С самого начала, как только вас увидел, знал, что вы победите.
      Вы само совершенство! Я еще никогда не встречал столь красивой женщины!