Дома я внимательно осмотрела все комнаты. Ничего подозрительного. На первый взгляд все на месте. Кажется, что Фома здесь уже давно не был. Открыв сейф, я с облегчением вздохнула. Ничего не тронуто. Все на своих местах… Странно, похоже, что Фома действительно умер.
      Если бы он захотел сбежать, то обязательно прихватил бы с собой часть драгоценностей, лежащих в сейфе. Хотя, кто знает. Не надо торопить события. Может быть, он снял деньги со счетов. Скоро я все узнаю.
      Внезапно резко закружилась голова, и я прилегла на диван. Бульдог сел рядом.
      – Дай мобильный. Или сам позвони моему доктору – пусть срочно приедет. Что-то мне совсем муторно.
      Бульдог моментально набрал нужный номер, а я тем временем достала сигарету и нервно закурила.
      – Чупа, ты бы не курила. Скоро врач приедет, – сказал он дрогнувшим голосом.
      – Только не надо мне указывать. Это просто нервы..
      – Конечно. Такое пережить.
      – Какое?! – разозлилась я.
      – Фома, видишь, что отчудил!
      – Ты думаешь, он жив?
      – Я в этом не уверен. Довольно запутанная история получается. Зачем ему от тебя сбегать?! Чего ему не хватало?!
      – Значит, чего-то не хватало…
      – Ну а если деньги со счетов не сняты? Все на месте?
      Что тогда?
      – Не знаю, – вздохнула я. – Может, пацаны хоть что-то выяснят.
      – Ты только давай не раскисай, а то что-то совсем бледная стала. Тебе надо отдохнуть и хорошо выспаться. Хочешь, завтра в Гатчину съездим, посмотрим дворец, парк…
      – Я никогда там не была.
      – В Гатчине очень хорошо. Тихо и прекрасная природа. Тебе нужно расслабиться. Поехали.
      – Ты меня приглашаешь?
      – Угадала, – засмеялся Бульдог.
      – Мне кажется, что ты пытаешься за мной ухаживать.
      – Ерунда. Я твой телохранитель и пытаюсь заботиться не только о твоем теле, но и о твоем здоровье. Отдохни всего лишь один день – и ты почувствуешь огромный прилив сил и энергии."
      – Ну что ж, я не против. Так тебе нравится Гатчинский парк?
      – Безумно.
      – Ты, наверное, там часто бываешь со своей девушкой?
      – Нет.
      – Почему?
      – Во-первых, я работаю на тебя. Это значит, что у меня слишком мало свободного времени. Во-вторых, моя девушка работает стриптизершей, и ее меньше всего интересуют царские дворцы.
      – А что, стриптизерши не интересуются искусством?
      – Почему, интересуются. Только я предпочитаю заниматься с ней сексом, чем возить ее по дворцам.
      Неожиданно в дверь позвонили. Я вздрогнула и посмотрела на Бульдога.
      – Это врач, – сказал он, но, перед тем как открыть дверь, достал пистолет.
      Это и в самом деле оказался врач. Наш семейный доктор, готовый примчаться ко мне в любое время дня и ночи. Этого пожилого мужичка когда-то нашел Фома и, как оказалось, не ошибся в выборе.
      – Здравствуй, моя хорошая, – бодрым тенорочком пропел он. – Как твои дела? Что случилось?
      – Голова разламывается. Наверное, давление.
      – Не мудрено. Такая нелепая смерть мужа, – горестно вздохнул дедуля.
      Я посмотрела на Бульдога и кивком головы показала ему, чтобы он вышел в другую комнату.
      Как только за Бульдогом закрылась дверь, я разделась и, приготовившись к Медицинскому обследованию, чуть слышно сказала:
      – У меня вот уже два месяца нет месячных.
      Дедуля озадаченно посмотрел на меня и стал щупать живот.
      – Вам не кажется, что вы беременны?
      – Не думаю. У меня постоянно перебои с месячными. Это уже не в первый раз. Наверное, поэтому я и не бью тревоги.
      – У вас матка увеличена. Боюсь, что вы все-таки беременны.
      Я почувствовала, как меня бросило в жар.
      – Вы уверены? – спросила я.
      – Почти. Сейчас сделаем тест на беременность, чтобы у нас с вами не было никаких сомнений.
      Пока готовился тест, я смотрела в потолок и кусала ногти. Мне до последнего не хотелось верить в то, что я и в самом деле залетела.
      – Ну как? – с надеждой обратилась я к врачу.
      – Мне остается вас только поздравить. Вы беременны. Боль утраты от потери любимого супруга возместит ваш ребенок. Это будет самая лучшая память о близком и родном человеке. Это ваша радость, ваша удача.
      Я вытерла пот со лба и, задыхаясь, уточнила.
      – Получается, что у меня где-то около двенадцати недель.
      – Да, где-то так. В начале следующей недели мы с вами поедем и сдадим все анализы и, конечно же, сделаем узи.
      Дедуля ласково посмотрел на мой пока еще не округлившийся животик и слащавым голоском спросил:
      – Вы кого хотите, мальчика или девочку?
      – Аборт.
      – Что? Я вас не совсем понял.
      – Я хочу аборт. Что тут непонятного?
      – Но вдруг у вас есть противопоказания? Мы же ведь даже не знаем, какой у вас срок! Я пока ничего не могу гарантировать…
      – Я убью тебя, если ты ничего не сможешь мне гарантировать, – процедила я сквозь зубы, перейдя на «ты».
      Дедуля опустил глаза и нервно затеребил бороду.
      – На днях я приеду к вам, и вы повезете меня на аборт.
      – Когда вас ждать, Лана Владимировна? – тихо спросил дедуля.
      – Через день, – произнесла я задумчиво. – Завтра я хочу съездить погулять в Гатчину. Значит, послезавтра утром буду у вас. А вы за этот день подберите место, где лучше и безопаснее всего сделать аборт.
      – Я могу идти?
      – Да, пожалуйста.
      – Только, ради Бога, старайтесь избегать физических нагрузок, хотя, в принципе, это не имеет значения, вы же не хотите рожать. У меня дочь уже десять лет не может забеременеть, потому что когда-то, давным-давно, во времена бурной молодости, сделала аборт.
      – Дорогой мой, отличие состоит в том, что ваша дочь сделала аборт во времена бурной молодости, а я его собираюсь делать в зрелом возрасте. Мне двадцать восемь лет, и я сама могу решить, что мне нужно делать, а что нет.
      Все, вы свободны.
      Дедуля еще раз почесал свою бороду, покашлял и вышел из комнаты.
      Бульдог проводил его и сел на край кровати.
      – Ну что? – взволнованно спросил он.
      – Помимо всех неприятностей навалилась еще одна.
      – Какая?
      – Я беременна.
      – Как? – ошарашенно спросил Бульдог.
      – Молча. Ты же сам говорил, что я женщина. Так вот, к твоему сведению, все женщины рано или поздно беременеют. Это случилось и со мной.
      – А кто отец? – растерянно спросил он.
      – Ясное дело, что не ты. Фома, кто же еще! Вот сволочь, преподнес подарок!
      – Чупа, но вы же с ним спали в разных спальнях, да н отношения у вас были такие, что врагу не пожелаешь.
      – Ой, и не говори! Но где-то около трех месяцев назад мне с ним пришлось переспать. И надо же было такому случиться, что именно после этого дурацкого случая я влипла. Фома напился, как свинья, приперся ночью, вот я и уступила. Честно говоря, у меня уже все из головы вылетело, и поэтому я особого внимания своему плохому самочувствию и не придавала.
      – Во дела…
      – Точно, – вздохнула я. – Послезавтра – аборт. Ладно, время не терпит. Надо ехать, а то там Юлька одна с этим придурком сидит. Если, конечно, он не убежал…
      – Я же тебе сказал, что он на месте.
      Я встала и медленно подошла к зеркалу.
      – Красивая, – улыбнулся Бульдог. – Послушай, а как тебя зовут?
      – Чупа, – удивилась я.
      – Нет. Это твое прозвище. А как тебя родители в детстве называли? Ну, по паспорту как?
      – Лана.
      – Красивое имя.
      – Зачем тебе? По-моему это тебя раньше нисколько не интересовало.
      – Теперь заинтересовало.
      – Да? Ты меня заинтриговал. Скажи, зачем это тебе надо?
      – Так просто, время убить, пока ты будешь собираться.
      Нахмурившись, я направилась к выходу.
      До дачи мы ехали молча. Я и сама не знала, о чем мне думать, – то ли о Фоме, то ли о своей беременности, то ли о Юльке с Лешкой. В голове полнейший бардак. Нет, расклеиваться нельзя, надо взять себя в руки. Никто не должен видеть меня подавленной, даже Бульдог. Эти ребята уже давно не видят во мне женщину. Для них я лидер и мозговой центр группировки. Какой мужик захочет, чтобы им управляла женщина? Да никакой! Так же и они.
      Если я буду носить ребенка и ходить беременной, то тогда мне не удержать власть. Я моментально потеряю лидерство и стану обычной бабой на сносях.
      – Чупа, приехали.
      Я открыла глаза и увидела, что мы уже стоим у ворот дачи.
      – Тебе помочь выйти "з машины?
      Я почувствовала, как покрываюсь пятнами.
      – Зачем?! Я превосходно себя чувствую!
      – Но ведь тебе же было плохо.
      – Забудь об этом! Я не курица-наседка! Мне никогда не бывает плохо.
      – Но ведь ты все-таки женщина, – не унимался Бульдог.
      – В последний раз повторяю: забудь о том, что я женщина! Забудь, и все!
      Бульдог сморщился, закрыл машину и поплелся к дому – Если ты телохранитель, то, значит, должен охранять мое тело. Верно?
      – Верно, – буркнул Бульдог и пропустил меня вперед.
      – Ты обиделся?
      – Я уже не в том возрасте, чтобы обижаться.
      – Странно.
      – Что тебе странно?
      – Мне казалось, что обижаться можно в любом возрасте.
      Мы подошли к беседке и не смогли удержать смеха от увиденного. Полупьяная Юлька, состроив умильное лицо, кормила в умат пьяного Лешика, прикованного наручниками к перилам, давно остывшими шашлыками.
      – Это за маму, а это за папу. И за Фому, засранца такого, который даже умереть по-человечески не может, тоже надо скушать.
      Лешик жадно поедал нежнейшие кусочки мяса и пил виски из Юлиных рук.
      Я вытерла выступившие от смеха слезы и подошла к беседке.
      – Ну наконец-то, – вздохнула Юлька. – А то он меня уже здесь запарил, напился как скотина! Вылитый братик!
      Лешик поднял голову и посмотрел на меня укоризненным взглядом.
      – Хорошо же ты, Чупа, родственничков встречаешь!
      – Да в гробу я таких родственничков видала! – разозлилась я. – Какого черта тебя принесло! Только шума лишнего наделал!
      – Может, хоть наручники снимешь?
      – Не сниму! Будешь в наручниках сидеть, пока ума не наберешься.
      Лешик сузил глаза и злобно процедил:
      – ТЫ что с моим братом сделала?! Куда ты его дела?! Я давно знал, что ты все к своим рукам прибрать хочешь! Ты уже давно его на тот свет выпроваживала! Подожди, если Фома жив, он этого так не оставит! Он тебе покажет, как живых хоронить!
      – Заткнись, придурок! А то до Риги не доедешь!
      Подозвав охранника, я сурово сказала:
      – Закрой его в подвале, чтобы глаза не мозолил.
      Пусть там отоспится, да не забудь поставить к дверям человека – за ним присматривать нужно.
      Охранник подошел к Лешику и расстегнул один наручник.
      – Я никуда не пойду! – заорал Лешик.
      – Куда ты денешься, – вздохнула я и посмотрела ему вслед.
      – Я с тобой еще разберусь! – донеслось из подвального помещения.
      – Ты зачем его так напоила? – улыбнувшись, спросила я Юльку.
      – Да он, кажется, и сам был не против. Ладно, Бог с ним. Ты лучше расскажи, как у тебя дела?
      – Фому похоронили, вернее, не Фому, а этого неизвестного мужика. Гостей успокоили. Послушай, Юлька, пойдем в дом, посидим, разожжем камин. Мне хочется на огонь посмотреть.
      – Пошли, – обрадовалась Юлька. Затем она внимательно посмотрела на меня и тихо спросила:
      – Что-нибудь случилось?
      – Пошли в дом, там поговорим.
      Обернувшись, я поискала глазами Бульдога.
      – Бульдог, растопи нам камин.
      Бульдог курил сигарету и разговаривал с кем-то по мобильному.
      – Бульдог, растопи нам камин, – повторила я громче.
      Бульдог убрал трубку от уха и удивленно уставился на меня:
      – Я здесь печником не работаю, – отрезал он.
      – Что это с ним? – удивилась Юлька.
      – Не знаю. Наверное, стриптизерше своей звонит.
      Я подозвала охранника и попросила его растопить камин. Когда дрова разгорелись как следует, мы сели напротив и стали смотреть на огонь.
      – Что ты хочешь выпить? – поинтересовалась Юлька.
      – Не знаю. Что-нибудь покрепче.
      – Тогда давай текилу.
      – Пойдет.
      Юлька разлила текилу по бокалам и в упор спросила:
      – Чупа, я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось?
      – Я беременна.
      – Как? – Юлька выпучила глаза и открыла рот.
      – Молча. Беременна, и все.
      – От кого?
      – Ты спрашиваешь то же самое, что и Бульдог. От Фомы, конечно, от кого же еще?
      – Но ведь вы уже сто лет вместе не спали?
      – Как видишь, бывало.
      – И какой срок?
      – Почти три месяца. Я сегодня вызывала врача. Чувствую, что-то со мной не так. Плохо мне, понимаешь?
      Юлька с минуту помолчала, затем растянула рот до самых ушей и радостно закричала:
      – Поздравляю! Ты даже не представляешь, как я рада!
      – Ты серьезно?
      – Конечно! Я просто счастлива. Чупа, я хочу девочку!
      – Ты что, дура! Я послезавтра иду на аборт.
      – Почему? – сникла Юлька.
      – Потому что мне сейчас ребенок не нужен! Я только-только почувствовала власть и терять ее не собираюсь!
      – Да, но ребенок тебе совсем не помешает. Он только утвердит твою власть. В конце концов, это же твоя маленькая частица, твоя кровинка.
      – Ага! Что-то ты свою кровинку не рожаешь. А как от Витьки забеременела, так сразу на аборт побежала…
      – Во-первых, я на пять лет тебя моложе. А во-вторых, я об этом очень даже сильно жалею. Может, я и хочу теперь забеременеть, да не получается…
      – А я не хочу рожать ребенка без отца.
      – Ты еще выйдешь замуж, и у твоего ребенка обязательно будет отец.
      – Вот я и не хочу, чтобы моего ребенка воспитывал отчим. Знаешь, какое самое сильное воспоминание моего детства?
      – Какое?
      – Как ко мне приставал мой отчим. Он делал это постоянно, когда мать была на работе.
      – А она что, ни о чем не догадывалась?
      – Представь себе – нет. Даже если бы я ей это сказала, она бы мне все равно не поверила. Она мне вообще никогда не верила. Знаешь, как это страшно, когда человек, который тебя растит, лезет к тебе в трусы.
      Юлька молча смотрела на огонь, а затем еле слышно произнесла:
      – Да, ты права, надо делать аборт. Фома давно уже скурился и снюхался. Какой с него генофонд! А деток ты еще заведешь. Ты у нас чертовски красивая.
      Я смахнула слезу и тихо сказала:
      – Конечно. Придет время – и я обязательно рожу девочку. Рожу и назову ее самым красивым именем на свете.
      – Каким?
      – Лолита.
      – Здорово, – улыбнулась Юлька, – и в самом деле красивое имя. Не плачь, Чупа, я понимаю, как тебе тяжело. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что ты и в самом деле встретишь свою любовь и родишь самую красивую девочку на свете с самым красивым именем. Надо только немного подождать.
      – Юлька, а если со мной что-нибудь случится, ты будешь о ней заботиться?
      – Что ты несешь?!
      – Ну скажи, будешь?
      – Конечно буду. Только ты сначала ее роди. В данный момент мне необходимо заботиться о тебе.
      Юлька вытерла мои слезы и твердо произнесла:
      – Вот что, дорогая, тебе надо сделать аборт прямо сейчас.
      – Почему именно сейчас?
      – Потому что ожидание – это самое худшее и тяжкое из чувств. За завтрашний день ты себя просто изведешь, и все. Нельзя рожать от алкоголика и наркомана. И как я сразу об этом не подумала?! Будут у тебя еще детки.
      Встретишь ты достойного человека и родишь самую красивую девочку на свете и имя ей дашь какое захочешь!
      – Правда? – Я с надеждой посмотрела на Юльку.
      – Глупенькая! Конечно, правда.
      Я позвонила своему врачу и сообщила ему, что хочу сделать аборт сию минуту. Дедуля сказал, чтобы я подъезжала в гинекологию. Юлька налила мне полный бокал текилы. Я выпила его до дна и почувствовала, как все поплыло перед глазами.
      – Это как обезболивающее, – пояснила подруга.
      Мы вышли на улицу. Бульдог сидел недалеко от машины.
      – Ты куда? – поинтересовался он.
      – На аборт.
      – Прямо сейчас?
      – Да, и чем быстрее – тем лучше.
      Бульдог сел за руль, и мы поехали в город.
      В больнице нас встретил дедуля. Он дал мне сменную одежду и велел идти следом за ним. Я окинула Юльку и Бульдога грустным взглядом и вошла в кабинет. Когда все закончилось, низ живота противно ныл. Выдавив из себя улыбку, я спросила у доктора:
      – Неужели все?
      – Все, и все прошло хорошо. Без осложнений. Нужно только немного полежать.
      Я легла на кушетку и закрыла глаза. Врач вышел. Минут через пять в комнату вошел Бульдог. Он сел на корточки и взял меня за руку.
      – Ну что, живая?
      – Живая.
      – Как все прошло?
      – Слава Богу, нормально. А где Юлька?
      – В машине по телефону трещит уже целый час.
      – Помоги мне встать и поехали.
      – Нет. Тебе надо немного полежать – Поехали. Ненавижу больничные палаты.
      – Тогда я возьму тебя на руки и донесу до машины.
      Ты слишком слаба.
      – Ладно. Только помоги мне одеться.
      Я приказала Бульдогу отвернуться и сняла белую больничную ночнушку, затем натянула платье. Бульдог наклонился и помог мне обуться. После этого он взял меня на руки и понес, словно пушинку, к машине.
      – Ну как, подруга, живая? – участливо спросила Юлька.
      – Живая, – улыбнулась я. – А ты с кем трещишь не умолкая.
      – Со своим ненаглядным.
      – Он, наверное, рвет и мечет за то, что ты осталась у меня ночевать…
      – А куда ему деваться! Ты лучше скажи, как все прошло?
      – Нормально. Говорят, без осложнений.
      – Ну и чудненько. А чувствуешь ты себя как?
      – Средней паршивости.
      – Ничего. Завтра будет полегче.
      Вернувшись на дачу, я с удовольствием вытянулась на мягком кожаном диване, а Юлька устроилась рядом.
      – Знаешь, мне всегда казалось, что кожаные диваны должны быть грубыми и холодными, а они, наоборот, мягкие и теплые.
      Юлька провела рукой по моей голове и нежно прошептала:
      – Вот и все, Чупа. Вот и все.
      – Еще бы знать, куда подевался этот придурок Фома.
      Что за шутку он решил со мной сыграть?!
      – Я думаю, что мальчики хоть что-то должны выяснить.
      – Я тоже на это надеюсь.
      На следующее утро Юлька поехала домой, а я, прислушавшись к совету Бульдога, решила отдохнуть.
      Приехав в Гатчину, мы с ним купили небольшой арбуз и съели его, не выходя из машины.
      – Как ты провела ночь? – поинтересовался Бульдог.
      – Послушай, ты больше похож на врача, а не на телохранителя. Нормально. Как я могу ее еще провести?!
      Доев арбуз, мы подъехали ко дворцу. Огромное здание серого цвета отличалось от других дворцов приглушенной своей простотой и в то же время изысканным вкусом. Когда я стояла на дворцовой площади, мне казалось, что еще чуть-чуть – и начнется сказочный рыцарский турнир, заиграет старинная музыка.
      – Нравится? – спросил Бульдог.
      – Еще бы, – вздохнула я.
      Расстелив покрывало, мы прилегли на травке и уставились друг на друга.
      – Ты попроще не мог одеться? – улыбнулась я.
      – Как это – попроще?
      – Лежишь в таком дорогом костюме на траве.
      – Я лежу не на траве, а на покрывале. Ты, наверное, заметила, что я всегда хожу только в костюмах.
      – Заметила. Именно поэтому ты мне и нравишься.
      – Надо же, а я и не знал, что удостоен чести нравиться тебе.
      – Ну хотя бы пиджак сними, жарко ведь, – не унималась я.
      – Не хочу, я же на работе. Знаешь что, давай я принесу мороженое?
      – Тащи, – обрадовалась я.
      Через пять минут Бульдог принес эскимо в блестящих обертках. Я сняла туфли, задрала юбку повыше и принялась с наслаждением есть мороженое.
      – Чупа, я сегодня не останусь ночевать. Вернусь завтра к вечеру. Мне нужен выходной.
      – Что-нибудь случилось?
      – Да нет. Просто нужен, и все.
      – Хочешь увидеться со своей стриптизершей?
      – Да, у нее там какие-то неприятности.
      – Конечно. А ты когда уедешь?
      – Как только доставлю тебя домой. Я думаю, ты будешь вести себя хорошо и дождешься меня без всяких происшествий.
      – Вот еще! – фыркнула я. – Нужен ты мне больно. У меня охранников полный дом. Можешь хоть два дня гулять!
      – Чупа, я не гуляю, а беру выходной. Когда я нанимался на работу, то подписывал контракт, где черным по белому написано, что раз в неделю мне положен выходной. Я же не могу работать без выходных.
      – Я ничего не имею против, пожалуйста.
      Бульдог посмотрел на часы и улыбнулся:
      – Ну что, можно идти.
      – Давай еще чуть-чуть поваляемся, здесь так здорово.
      – Я, конечно, не врач, но немного анатомию знаю.
      Мне кажется, что после аборта нельзя находиться на солнышке. У тебя же сейчас кровотечение.
      – И все-то ты знаешь, – вздохнула я. – Наверное, твоя девушка делала аборт?
      – Нет. Она предохраняется таблетками.
      – Подожди. Вот забеременеет и заставит тебя жениться.
      – Чупа, меня никогда и никто не может что-либо заставить сделать. Я свободный человек, понимаешь?!
      – Ладно. Не заводись.
      Я достала свою косметичку. Привела в порядок губы и припудрила носик.
      Положив косметичку в сумку, я не смогла сдержать улыбки.
      – Ты что? – удивился Бульдог.
      – Да ничего. Просто было время, когда у меня в сумочке лежали только губная помада и тюбик туши, а сейчас – газовый пистолет, электрошоке?, мобильный и сканер. Это тебе дозволено настоящий пистолет носить, ты же в охранном агентстве числишься, а мне нежелательно.
      – Чупа, а зачем тебе сканер?
      – О, это моя самая любимая вещица. При помощи сканера я прослушиваю чужие сотовые телефоны, выхожу на милицейские волны и рации. Это очень интересно, особенно когда настроение скверное.
      – Получается, что сотовая связь совсем не защищена?
      – Не знаю, но тем не менее у меня есть возможность ее прослушивать. Эта игрушка не всем коммерсам по карману и нигде не продается. Я прослушиваю своих пацанов, тех, кто работает под моей крышей в сети ресторанов и магазинов, ну и, конечно, разговоры ребят из других криминальных группировок. Я в курсе всех событий, понимаешь, всех.