Аргументы: крах новой экономики США, реванш сырьевой и военно-промышленной модели «удержания тонуса» экономического развития (правление Буша), кризис монетарных мировых финансовых институтов, публично признавших свою неспособность справиться с мировым системным экономическим кризисом, неспособность монетарных реформ к обеспечению стабильного экономического развития (роста) для стран с переходной экономикой.

3. Однако, другой современной экономической теории (помимо монетаризма), отличной от политэкономии, в строгом виде нет. Есть работы ряда нобелевских лауреатов по экономике, которые, как правило, посвящены разработке человеческого измерения экономики. Есть блок работ, выявляющих ограниченность монетаризма и намечающих некоторые новые пути в специальных направлениях. Есть, наконец, определенный интеллектуальный реванш идей классической политэкономии (в России - С. Глазьев).

4. Если под либерализмом понимать политическое течение, выражающее, представляющее, отстаивающее «чистую науку» об обществе в противовес мифологии, тоталитарной идеологии и иным формам социального иррационализма, то можно выделить ортодоксальный, догматический либерализм, научной формой которого является монетаризм, и - социальный (неортодоксальный, недогматический) либерализм, научную форму которого предстоит раскрыть сообразно логике развития научного знания (теорий).

5. Идеи Третьего пути, Новой середины («Нового центра») взяты на вооружение европейской социал-демократией в полемике именно с ортодоксальным догматическим либерализмом.

6. Однако, социал-демократия по-прежнему не может оторваться от плиты политэкономии. Идеи перераспределения опираются на понятия гуманитарные, но не на экономические в чистом научном виде. В этом ее слабость перед догматическим либерализмом, обвиняющим социал-демократию в популизме, ненаучности, чаще всего справедливо.

7. Таким образом, для «взлета» социал-демократии (формирования европейской либеральной социал-демократии) необходима новая экономическая немонетарная, но либеральная (=научная) модель. То есть, социал-демократия должна приватизировать, образовать новый шаг экономической науки, второй после монетаризма. В этом смысле новая европейская социал-демократии есть не анти-либерализм (в чем ее обвиняют), а социальный, новый либерализм, то есть, более научный либерализм, нежели ортодоксальный догматический либерализм, основанный на экономической теории монетаризма. То есть, европейская социал-демократия должна вернуть себе бренд истинного чистого либерализма, с которым она и родилась в противодействии империализму в конце 19-го - начале 20-го веков.

8. Осевое понятие монетаризма, обусловившее его разрыв с классической политэкономией и конституирующее «монетарную науку», - понятие «бюджет». Бюджет рассматривается как чистая финансовая модель экономики, в целом самодостаточная (идеи «бездефицитности бюджета» как основной рецепт монетаристов). Монетаристы справедливо валят всех, кто предлагает внебюджетное регулирование экономики (от эмиссии до промышленной политики), правильно обвиняя их в ненаучности. С другой стороны, очевидно, что монетарный бюджет есть необходимое, но недостаточное условие экономического развития. Оно не способно работать с многообразием, прежде всего, с реальным многообразием финансовых потоков, возникающих в реальной рыночно-экономической жизни, неспособно вырабатывать внутренний вектор развития рыночной экономики.

В научном смысле новый шаг теории образует переход «бюджет-бюджетный федерализм» (экономическая реальность - структуризация экономической реальности) - новый уровень работы с бюджетом, соответствующий схемам, реально связанным с экономической жизнью людей. Именно в смысле бюджетного федерализма обретают истинный научный смысл, экономическую модель и опору социал-демократические идеи перераспределения.

9. Бюджетный федерализм раскрывается как экономическая теория (научное направление экономической мысли), которое является научным, научно-практическим, научно-экономическим основанием социального либерализма (неолиберализма, нового либерализма). Можно использовать в качестве наименования данной экономической теории концепт-термин "бюджетизм", "бюджетаризм", совокупность значений которого указывает на стратегию структуризации замкнуто-монетарной финансовой сферы посредством более глубокого анализа формальной природы финансов. Монетаризм при этом рассматривается как научное, научно-практическое, научно-экономическое основание ортодоксального, догматического либерализма.

10. Бюджетный федерализм раскрывается как системный экономический федерализм. Выделяется вертикальный экономический федерализм (отношения центра, регионов, местного самоуправления, территориального общественного самоуправления - межбюджетные отношения), горизонтальный экономический федерализм (отношения правительства, законодателей, работодателей, профсоюзов - отношения социально-экономического партнерства). Бюджет раскрывается как осевая структура "социально ориентированной рыночной экономики", ось системного экономического федерализма.

Основание Большой Европы - "Большой Проект" Новой России

Но ничто не проходит зря.

Я глубоко убежден, что нынешние лидеры

вернутся к идее "Большой Европы".

К гуманитарному строительству новой

европейской цивилизации - вместе с Россией.

Б. Ельцин, "Президентский марафон"

Тезисы

1. Либеральный смысл Европейской идеи. Понимание свободы формирует реальную сущность человеческого - личность, образует ценностный строй обыденного сознания. Европейская идея - это, прежде всего, глубочайшее в современном мире понимание свободы, способное к практическому произведению свободного мира. Политическое состояние Европы пред-задано глубиной разработки сквозной для европейской культуры человеческой темы свободы. Ценностный строй Европейской идеи, ценностные основания Теории Свободы, образуют античность, иудаизм, христанство. Античность, иудаизм, христанство - основания системы чистого разума, которая раскрывается в этих основаниях как теория свободы. Проект Единой науки о сущем оказывается осуществляемым на пути создания истинной универсальной теории свободы. Античность являет Учение о бытии. Христианство является Учением о времени. Победа над Временем, осмысление сущности времени, христианизация времени человеческого бытия - таково существо фундаментальной христианской составляющей в европейской культуре. Иудаизм есть религиозное Учение о разуме. Каббала также в целом не выходит за границы религиозного учения. Однако, вклад реального иудаизма в существо Европейской идеи дает нам выдающиеся образцы систематического, рационального Учения о разуме. Таково учение Спинозы, которого Кант именовал "самым чистым мыслителем". Таково учение Маркса. Европейская идея есть, таким образом, Теория Свободы, фундаментальными основаниями которой являются Учение о бытии, Учение о времени, Учение о разуме.

2. Структура Европейской идеи. Европейская история в настоящее время возвратилась к своему истоку: ее результат отобразил идеальную структуру Европейской идеи на геополитической поверхности, расчерченной политическими, экономическими, культурными, силовыми и иными разделительными линиями. Западноевропейская (евроатлантическая) цивилизация в своем гуманитарно-капиталистическом и материально-технологическом выражении есть европейское бытие, "материальное достояние", закономерный исторический итог античного полиса. Еврейская цивилизация образовала европейский разум, закономерный исторический итог иудаизма. Остается открытым вопрос о европейском времени. Это и есть коренной вопрос Русской цивилизации. Русская цивилизация выражает закономерный исторический итог христианства.

3. Миссия Русской цивилизации раскрывается в создании Учения о времени, в теоретической (рефлексивной) и практической (технико-технологической) победе над временем в самых широких социально-политических, экономических, физико-математических, информационных, материально-технократических контекстах, - в раскрытии потенциала и дальнейшем развитии человеческого измерения как материальных, так и идеальных процессов, - в развитии времени человеческого бытия. Русский язык - дом европейского бытия и механизм европейского разума. Русский язык - сущность техники произведения "идеальных материалов", "материальных идеалов". Без Учения о времени, без Русского языка Теория свободы так и останется неосуществленной теорией, без Русской цивилизации европейское единство не станет реальностью.

4. Стратегия Новой России должна быть основана на европейской миссии Русской цивилизации, на громадном потенциале Русского языка в установлении общеевропейского единства. Тогда Стратегия Новой России может быть выражена, наконец, в корпусе действительных гуманитарных программ, выполненных в языке (языках) формально-логического, логико-математического, рационального, семиотического (модельного) программирования, то есть, только так может быть создан новый софт Новой России, принципиально новый технологический пакет эффективных управленческих, экономических, политических, научных, технических, культурных решений, пронизывающий все уровни общественной и государственной жизни.

5. Русская победа - это Всеевропейский дух победы над Временем. Все состояние современного мышления, политического, правового, культурного, военного, физического, математического, научного в целом, остановилось сегодня перед существом Времени. Сегодня цивилизации располагает достаточными операциональными и ресурсными средствами для разрешения фундаментальных кризисных проблем, однако, запуск в работу данных средств и ресурсов блокируется глубочайшим страхом западноевропейского мышления перед временем, блокируется "тайной времени", в которой берут свой исток иные блокирующие развитие человечество тайны - "тайна материи", "тайна власти (бюрократии)", "тайна денег".

6. Путь России - это путь от времени к бытию. Чистый европейский путь Большой Европы. Новая Россия сформирует, выявит новое изначально-неразделенное общеевропейское бытие, основанное на фундаментальной социальной, политической, экономической, информационной, научной работе со временем, временем человеческого бытия, прежде всего. Ныне же развитие цивилизации, исчерпав первоначальный импульс Раннего времени, происходит по инерции, инерции освоения пространства, освоения геополитического, геоэкономического, научно-материалистического, что и выражает системный общецивилизационный кризис как кризис пространственного развития. Необходим переход современной цивилизации к временному развитию, в условиях которого только и возможно становление единой гуманитарной цивилизации.

7. Политическое включение Новой России в гуманитарное строительство Единой Европы - есть событие всемирно-исторического масштаба. Суть его - формирование единого европейского права прав народа. Учение о разуме является основанием чистого права, права самого по себе. Учение о бытии является основанием права прав человека. Учение о времени рождает новый смысл права - право прав народа. Право прав народа должно образовать содержательную основу гуманитарного строительства единого европейского государства. Такова общемировая сущность единого европейского государства. Право само по себе говорит о том, что существование человека есть чистый Закон. Право прав человека отражает существование человека в пространстве, политическом, экономическом, культурном, конфессиональном, природном. Право прав народа выражает существо человеческого измерения - существования человека во времени, политическом, экономическом, культурном, историческом. Право прав народа разрабатывает иной, содержательно-глобальной масштаб человека, n-мерное видение человека (последовательно интериоризирующее глобальное), работает с родовыми основаниями человечества, обуславливающими человеческую "единичность". Человек в сетевом сообществе людей, в жизненном мире людей, в рациональном бого-отношении, - то есть, человек во времени есть более глубокий, творческий и могущественный человек, нежели человек в искусственном надиндивидуальном пространстве, человек в состоянии отчуждения от других людей (состоянии непосредственной идентификации). Право прав народа есть победа повседневности над искусственными схемами человеческой организации (включая идею "сверхчеловека"), не связанными реально с жизнью людей. Право прав народа есть также рациональное бого-отношение человека, разрабатываемое в Учении о разуме и выражаемое в "прикладном смысле" в Учении о времени. Право прав народа - фундаментальное европейское право Единой Европы, сущностно выраженное в Русском языке. Закон прав народа - европейский закон Русской цивилизации, европейский смысл русской культуры. Новая степень (ступень) свободы человечества.

8. Знание есть право: тождество знания и права -содержательная основа европейского единства в реальном времени человеческого бытия. Большая Европа - Европа народов есть государство-университет, общество знаний. Русская цивилизации должна открыть общеевропейский беспартийный закон развития общества, основанный на раскрытии "тайны времени" общественных процессов и состояний. Многопартийность дополняла право прав человека в отсутствие (в ожидании) истинного прав прав народа. Федерация народов - это Университет. Дело власти сменится делом образования. Образование в сути своей должно стать непрерывным процессом познания в духе Европейской идеи, важнейшими составляющими которой как Всеобщей теории свободы являются Учения о времени, о бытии, о разуме. Большая Европа - это, прежде всего, КНИГА ЕВРОПЫ. КНИГА ЕВРОПЫ ПИШЕТСЯ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Там будут представлены содержательные разделы "Меганаука" (научная теория времени - Механика времени), "Мегаэкономика" (экономическая теория новой экономики - экономический федерализм), "Мегаполитика" (теория и практика глобального миротворчества - европейский, мировой федерализм), "Мегаискусство" (теория искусства истины, искусства времени, теория искусственого интеллекта), иные разделы. Речь идет о вкладе Новой России собственного качества новизны (нового) в виде новых общеевропейских представлений, новых знаний, новых "разделов" Большой Европы, демаркационных линий не в пространстве, но во времени, образующих гуманитарное силовое поле ноосферы. Мир нуждается в Просвещении посредством Европейской Энциклопедии.

Призыв к созыву Европейского конвента СНГ.

Русский язык топос

Европейской гуманитарно-политической поэтики

Пути смысла Европы, имеющего своим истоком греческий Мыслящий мега-полис, и значения Европы, выражающегося в европейской политической истории, кардинально разошлись в пространстве европейского конституционного процесса. Все дело в том, что разработка и принятие Европейской конституции оказались исключительной прерогативой европейской и национальных европейских бюрократий. Формируемая таким образом Бюро-Европа никак не может быть творческим историческим конкурентом Соединенных Штатов Америки. Исчисление процентных содержаний власти в соответствии с бюрократическими представлениями о «сущности» и «политико-экономическом и территориальном удельном весе» того или иного территориально-европейского государства вот и вся полемика вокруг конституционализации европейской идеи. «Карнавала нет», - как сказали бы Бахтин и Мумий-троль, наблюдая за бесцветными и пресными речами европейских бюрократов и холодными огоньками технической радости, поблескивающими, в соответствии с регламентом, в оправах бюрократических глаз подписантов евро-Конституции.

Принята, таким образом, не Конституция Великой (Большой) Европы принята техническая евро-Конституция, Конституция «евро»; в качестве политического измерения доминирующей сущности европейского экономического детерминизма политически зафиксировано экономическое евро-пространство. Перековавшиеся марксисты и бунтари 70-х, занявшие ныне места европейских комиссаров и космополитических министров национальных европейских правительств, остались марксистами в самом главном и основном, - в приверженности идеям экономического детерминизма, знающего только одно институциальное ограничение бюрократическое. СССР-овское историческое пространство России уже знавало эту историческую композицию - структуру «экономического базиса и бюрократической надстройки», при том существенном отличии, что бюрократическая надстройка была перегружена идеологическим «содержанием». Европейская же бюрократические надстройка вообще лишена какого бы то ни было фундаментального содержания, на такое содержание наложен фундаментальный запрет. Европейской бюрократии в осуществлении конституционного процесса надлежит лишь «вдохновляться гуманистическим, культурным и религиозным наследием Европы». Такова согласованная конституционная формулировка, вокруг которой велось так много споров, включая важнейшую полемику вокруг терминологического присутствия Бога в тексте Конституции, либо запрета на таковое присутствие, каковой запрет и реализовался.

Европейский конвент под руководством бывшего президента Франции Валери Жискар Дэ Эстена, предварявший конституционный процесс, вовсе не стал тем всемирно-историческим событием, каковым был, скажем, Конвент, образовывавший Соединенные Штаты Америки. Опыт отцов-основателей американского федерализма раскрывается, прежде всего, как опыт онтополитический. Отцы-основатели американского федерализма разрабатывали существо исторического бытия будущего государства, размышляли о той форме общественной организации и правления, которую необходимо было творчески «изобрести» в соответствии с волей народа о «преодолении отчуждения общества и власти», выраженной в Декларации независимости США, где основным мотивом была подробнейшая аргументация, свидетельствовавшая об отчуждении британской короны от реальной жизни людей, и содержалась обоснованная таким образом идея об объединении народов и организации собственного справедливого правления. Кроме того, опыт отцов-основателей европейского федерализма имел, в основе своей, естественно-теологическое основание, и это принципиальный момент, упускаемый марксистской профессурой, задним числом переписывающей историю. А именно: ОБЕЗБОЖЕННЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ОБРАЗОВАНИЯ ДОЛГО НЕ ЖИВУТ И ДЕМОНСТРИРУЮТ СОБСТВЕННУЮ НЕЭФЕКТИВНОСТЬ, И, КАК ПРАВИЛО, ТОТАЛИТАРНОСТЬ.

Величайшая демократия планеты сегодня США является тео-логически ориентированным государством и в конституционном плане, и в плане политической риторики высшей государственной власти. Греко-христианская идея божественности мира являет собой важнейший ген развития европейского культурного организма, существенным элементом западноевропейской цивилизации. Все это содержание было упущено Европейским конвентом. И это, на самом деле, удивительно. Почему, как, в условиях исторической сложности и противостояния мощной мировой империи, в условиях напряженной полемики со Старой Европой, в условиях отсутствия готовых решений в сфере новой политической организации государственности, - как во всех этих условиях отцам-основателям американского федерализма удалось «уделить время» разработке содержания будущего государства, сконцентрироваться на политико-феноменологической разработке Сущности конституционного процесса, - а «отцам-основателям европейского федерализма», действующим в комфортных условиях практического отсутствия геополитического противостояния «систем», в условиях наличия самого современного интеллектуально-университетского, культурного и информационно-технологического обеспечения как собственной деятельности, так и в сфере возможной организации массовой социальной рефлексии, соучаствующей в деятельности Европейского Конвента; ПОЧЕМУ им, действующим, наконец, в условиях Конца Истории Нового времени, то есть, в условиях Необходимости и Возможности (Обеспеченности интеллектуальными, информационными, гуманитарно-политическими, экономическими, наконец, ресурсами) Глобального осмысления человеческой истории и выработки на основе Европейской идеи глобальной политической структуры и принципов единой гуманитарной цивилизации, - ПОЧЕМУ в этих невероятно споспешествующих условиях «отцам-основателям европейского федерализма» не только не удалось повторить опыт отцов-основателей американского федерализма, но даже и приблизиться к оному?!

Понятно, что вопрос такого рода это, по существу, вопрос об «исповедимости» «неисповедимых путей господних», никак не меньше. Философия, - как историческое учение о бытии, той реальности (фактичности, предметности), в которой Бог непосредственно открыт человеку, а человек непосредственно творится, развивается Богом, - указывает на Форму «путей господних», на ту универсальную материю, в которой осуществляется божественное несокрытость бога для человека, в которой обретается божественное измерение человека. Эта Форма Язык. Ответ «почему» на всякий действительный онтологический вопрос (вопрос о бытии, методологически включающий тео-логическое измерение) есть ответ «По Языку», «по пути языка», «по требованию языка», «по языковому понятию», «по языковой стратегии», «по языковой программе», «по языковой модели», «по языковым обстоятельствам», «по языковой истории» и т.д. Ответ на этот вопрос тогда: ПОТОМУ, ЧТО ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЭТИКА (СОДЕРЖАНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ) НЕ ИМЕЕТ СВОЕГО ЯЗЫКА, НЕ ИМЕЕТ СВОЕГО ТОПОСА, МЕСТА. Метафизика Аристотеля отказывает в действительности мета-физического существования, в модусе бытия, тому из идеального, той из идей, которая не имеет места, топоса, таким образом, Аристотель продолжает начатую Платоном структуризацию мира мышления, мира идей, развивая процедуры различения истинного и ложного, кажущегося и действительного, подлинного и профанационного в мире интеллектуальных продуктов и конструкций. В виде места самого места (места, где находится место-действительное бытие той или иной идеи), в виде топоса самого топоса, места всех мест, Аристотель и раскрывает Язык, разрабатывая Логику, Риторику и иные методы языковой работы, как методы работы с бытием. Под поэтикой, имея в виду современный аристотелизм, и понимается самостоятельное бытие (в материи Языка) идеи, располагающей определенным содержанием, имеющим историческое значение.

Европейская бюрократия не вступила в существенное отношение с Европейской поэтикой, с исторически значимым действительным содержанием Европейской идеи.

И это обстоятельство имеет всемирно-исторические корни. ПервоТочкой сходимости смысла (Мышления) и Значения (Политики) Европы, в их родоначальных формах, был феномен Христа (христианства) (1) феномен греческой модернизации ветхого мира, с точки зрения смысла, реализации Стратегии мышления, и (2) феномен эволюционного подчинения имперского (римского) центра периферией (местностью, ранним естественным христианством, выражающим существо народо-кратии), с точки зрения Политики, как осуществления демократии, «развития снизу», постепенно овладевающего центром. В Феномене Христа смысл европейской идеи совпал с существом ее политического развития (не государственно-тотального управления, но саморазвития в невидимой опоре на трансцендентное, «царствия не от мира сего»), а Язык Христа стал существом Европейской идеи, как (1) Язык действительной греческой модернизации мира, (2) Язык человеческого саморазвития (когда мировой бог отошел в сторону от своего детища, человечества, и не определяет его развитие, но отпускает в саморазвитие), (3) Язык Мышления.

История, даже в самом понятии своем «Рассказ», есть, в большей степени чем, что-либо иное, Язык. Событие истории, как человеческой истории, есть, в материальном смысле, языковое событие. Значение и смысл События Языка образуют внутреннее существо Слова Языка, как демиургического измерения Истории.

Европа есть феномен Языкового события, практически «в чистом виде». Потому политическая реализация Европейской идеи не является достаточным условием для реализации Европы, как всемирно-исторического смысла.

Так же, как европейское политическое значение замкнулось «здесь, теперь и сейчас» на Европейскую конституцию, так и европейский смысл замыкается «здесь, теперь и сейчас» на России, замыкается в Русском языке. История европейского смысла есть история бытия европейской идеи, есть неримское, византийское направление политической истории Греко-христианства, менее значимое, нежели центральное римское политическое направление, но более осмысленное, взвешенное в сфере мышления и живое наследие, и существо Греко-христианства. Политическая слабость Византийской Руси, как историческая тенденция, привела к прорыву европейской цепи государств в 20-м веке именно в России и к образованию пространства европейского нигилизма, как российского пространства (марксистская версии европейского нигилизма оказалась посильней соответствующей фашистской версии). Европейский нигилизм свел европейское политическое значение России практически к нулю, остановившись только перед неподвластным ему институтом Русского языка (это обстоятельство фиксирует последняя «философская» работа Сталина о Языке), как перед своим антиподом, Европейским бытием, противостоящим европейскому нигилизму безо всяких политических европейских средств (демократии, свободы СМИ, прав человека и т.д.).

Так и образовались эти две точки «здесь, теперь и сейчас» Европейской идеи, как идеи Языка Единой Европы (1) точка значения Языка Единой Европы, Точка Европейской конституции, точка материального (овнешненного) бытия Европы, (2) и точка смысла Языка Единой Европы, точка бытийственной, универсальной материи (овнутрененного бытия) Европы, ТОЧКА РУССКОГО ЯЗЫКА.

(1) ЕВРОПЕЙСКАЯ РЫНОЧНАЯ ЭКОНОМИКА, ОБРЕТШАЯ 19.06.04 СВОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ КОНСТИТУЦИОННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ, И (2) ЕВРОПЕЙСКИЙ РУССКИЙ ЯЗЫК ТАК СЕГОДНЯ ВЫГЛЯДИТ СУДЬБА ЕВРОПЫ.

ОБРЕТЕНИЕ (САМОРАСКРЫТИЕ В САМОМ СЕБЕ) РУССКИМ ЯЗЫКОМ СВОЕЙ КОНСТИТУИРУЮЩЕЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПОЭТИКИ ЕСТЬ, ПО СУЩЕСТВУ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ АВТОРСТВО НОВОЙ РОССИИ.

Процесс образования Великой Европы имеет гораздо более широкий всемирно-исторический формат, нежели чем процесс конституционализации ЕС. Институциализация Единой Европы должна обрести свою фундаментальную онтополитическую теорию.

Образование США в полемике со Старой Европой было, по существу, ВЫНЕСЕНИЕМ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ НА НОВУЮ ПОЧВУ, ГДЕ ОНА РАЗВИЛАСЬ В ИСТОРИЧЕСКОЕ КАЧЕСТВО МИРОВОГО ЛИДЕРСТВА ЕВРОПЕЙСКОЙ МИССИИ ДЕМОКРАТИИ.

КОНВЕНТ ОТЦОВ-ОСНОВАТЕЛЕЙ США БЫЛ, ПО СУТИ ДЕЛА, ПЕРВЫМ ЕВРОПЕЙСКИМ КОНВЕНТОМ, КОТОРЫМ НЕВОЗМОЖЕН БЫЛ В СТАРОЙ ЕВРОПЕ, СКОВАННОЙ ИМПЕРСКИМИ СХЕМАМИ.

ТАК И НЫНЕ, НЕОБХОДИМ НОВЫЙ ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНВЕНТ ОТЦОВ-ОСНОВАТЕЛЕЙ ЕВРОПЕЙСКОГО ФЕДЕРАЛИЗМА, ВЫНЕСЕННЫЙ ЗА РАМКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА, СВОЕГО РОДА СТАРОЙ ЕВРОПЫ ДЛЯ ПРОСТРАНСТВА СОДРУЖЕСТВА НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ.

ЕВРОПЕЙСКИЙ СМЫСЛ НАХОДИТ СВОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ, КАК В ИНСТИТУТЕ НОВОГО ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА.

ИНСТИТУТ НОВОГО ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА ДОЛЖЕН ОСУЩЕСТВИТЬ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ СНГ В СОДРУЖЕСТВО НЕЗАВИСИМЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ, В РОССИЙСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ РУССКОГО ЯЗЫКА.

Мы, таким образом, стоим перед задачей геополитического развития СНГ, Российской Федерации, как Великого соединения европейских государств, образуемого из новых независимых государств членов СНГ. Еще в 1996 году на Саммите ОБСЕ Шеварднадзе высказал продуктивную идею о том, что европейская фундаментальная ориентация это то, что объединяет все новые независимые государства с их разновекторными интересами. Приходит время воплощения этой мысли. В начале 21-го века на пространстве СНГ должен быть творчески повторен, продолжен опыт отцов-основателей американского федерализма, как ОПЫТ ВОПЛОЩЕНИЯ СМЫСЛА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ, должно быть в результате модернизации СНГ создано Содружество независимых европейских государств СНЕГ.

Новый Европейский конвент, трансформирующий СНГ в СНЕГ, должен провести огромную работу по созданию интеллектуального программного обеспечения СНЕГ, работу по РАЗРАБОТКЕ ГЛОБАЛЬНОГО ОНТОПОЛИТИЧЕСКОГО СМЫСЛА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ, ОСНОВАННУЮ НА ОНТОПОЛИТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ РУССКОГО ЯЗЫКА, КАК ЯЗЫКА ВЕЛИКОЙ ЕВРОПЫ.

МИССИЯ НОВОГО ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА ОТНОСИТЕЛЬНО МИССИИ ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНТА ПО ФОРМИРОВАНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО ИНСТИТУТА ЕС, СОСТОИТ В РАСКРЫТИИ АПРИОРНО-КОНСТИТУЦИОННОГО СМЫСЛА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕИ И В СОЗДАНИИ НОВЫХ МЕХАНИЗМОВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ, ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ГУМАНИТАРНОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ, СООТВЕТСТВУЮЩИХ МИССИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ МИРА В 21-М ВЕКЕ.

Таким образом, образуется системный состав трех составляющих Великой Европы:

(1) Соединенные Штаты Америки;

(2) Конституционно-организационный ЕС;

(3) Содружество независимых европейских государств.

Новый политрынок возникает из периферийных смыслов политической литературы переходного периода

Россия - страна солиптическая, и в этом подобна иным солиптическим нациям-державам, добившимся успеха в современном мире, утвердившим, так сказать, свой предельный субъективизм в политической "объективной реальности, которая копируется, фотографируется и отображается нашими ощущениями"; однако, "уровень" российской (русской, русскоязычной) солиптичности настолько высок, что страна до сих пор не обучилась искусству обращения его себе на пользу и выжигается этим сверхмощным человекоорудием изнутри. Уже приходилось писать, что солиптизм радикально отличается от солипсизма, как пороговой для системы европейских наук гипотезы о происхождении мира из человеческого Я тем, что в рамках солиптизма - это уже не только гипотеза, а социальная, историческая, политико-экономическая, научно-практическая фактичность, хотя и особого рода. "Вся жизнь наша отечественная - есть литература", - догадывался об этом обстоятельстве акад. Панченко. В российской политреальности переходного периода (конца переходного периода) данный непреложный и торжественный закон русской общественно-государственной жизни выразился в образовании рынка политического письма, политической текстовой работы, которой, в конечном счете, всегда является работа политтехнолога, будь-то подготовка программы кандидата, партии, либо бизнес-плана выборной кампании. В конце концов, в лице выдающихся представителей экспертного сообщества мы получили ряд писателей (учителей политжизни) русской политической литературы как "материальной основы" российской действительности.

"Великий перелом" 2003 года, который куется в недрах (точнее - растянут тонкой пленкой по поверхности) русской политической словесности, будет в сущности явлением русской политической литературы, то есть, не внелитературным явлением каким-то групп, слоев, интересов и мотивов населения, сообществ влияния самих по себе, не учтенных в социологическом смысле, а порождением таковых (групп, слоев, интересов, мотивов, энергий) из духа русской политической литературы (русской - в смысле изготовленной в материале русского языка, что для литературы принципиально, для "материальной жизни" же - безразлично).