Глава 9

Появление Джага в святая святых осталось, можно сказать, незамеченным.

Развалившись на мягком диване, держа в руках лист пергаментной бумаги, Галаксиус, задрапированный в белоснежную тогу, декламировал поэму собственного сочинения. Три собачонки породы пекинес, свернувшись клубочком, расположились рядом с ним.

Равнодушный к искусству поэзии Джаг рассеянно слушал Галаксиуса, внимательно разглядывая окружающую обстановку, малейшие детали которой в решающий момент могли приобрести первостепенное значение.

Здесь роскошь бросалась в глаза еще больше, чем где-либо. Весь вагон был обтянут красным бархатом с орнаментом и украшен многочисленными картинами, написанными яркими, кричащими красками. С голубого потолка, усыпанного серебряными звездами, свисали планеты из красной меди, имитирующие Млечный путь.

Позади Галаксиуса в одном из углов стоял рояль, сквозь прозрачный корпус которого можно было видеть весь его механизм: переплетение длинных стальных струн и сложную систему фетровых молоточков. Один из фаворитов Галаксиуса – юноша с длинными белокурыми волосами – брал диссонирующие аккорды, подчеркивая тем самым благозвучие стихов Супроктора, который продолжал читать свое творение перед группой приближенных и фаворитов, слушавших его более или менее внимательно.

В вагоне царил мягкий полумрак: горели только свечи в тяжелых серебряных подсвечниках, расставленных на комодах из дорогого дерева, над креслами, составленными в ряд для желающих уединиться, и на огромном низком столе в форме буквы "S", уставленном сверкающими блюдами с жареной дичью, сдобой, медовыми сладостями и глубокими чашами, наполненными винами разных сортов – сладкими и терпкими. Вино пили ковшами или из высоких хрустальных бокалов.

Джаг с любопытством оглядел присутствующих, надеясь увидеть знакомые лица. Первым он заметил Донка. Скрестив руки на груди, он неподвижно стоял у канделябра, безучастный ко всему, погруженный в одному ему известные мысли.

– Посмотрите-ка, кто к нам пришел! – воскликнул вдруг Галаксиус, прекратив декламировать свои напыщенные вирши. – Это же наш чемпион! Но как он изменился!

Все моментально повернулись и посмотрели на Джага. Но в устремленных на него взглядах он не заметил доброжелательности и сочувствия.

– Чего же вы ждете, почему не приветствуете героя, как подобает в таких случаях?

Раздались жидкие аплодисменты. Встрече явно не хватало теплоты, особенно со стороны любимцев Галаксиуса, которые с плохо скрываемым неудовольствием смотрели на нового фаворита, способного отодвинуть их на второй план.

– Это наш лучший рекрут, – произнес Галаксиус, не обращая внимания на реакцию своего окружения. – Если бы вы видели, как он сражался сразу с пятью противниками!

– Надеюсь, тогда он был храбрее, чем сегодня после обеда! – ехидно заметил кто-то из присутствующих.

Джаг никак не отреагировал на этот выпад. Похоже, новости распространялись здесь очень быстро.

– С холодным оружием он, должно быть, сильнее! – заключил другой.

– Ну, ну, – приструнил их Галаксиус, делая вид, что сердится. – Я вижу, вы снова ходили подсматривать в зеркало без амальгамы в большой ванной комнате, а ведь я запретил это! Ну, да ладно, ошибки молодости простительны... Однако, по вашим словам, у него не все прошло гладко с Сервиклонами. Наверное, эти милые маленькие существа впервые не справились со своими обязанностями. Представляю себе, как они огорчились... Ведь они такие чувствительные. Что тебе не понравилось в них, дорогой Джаг? Может быть, ты находишь их слишком женственными? Ничего не поделаешь, оставалась только эта модель, и мне пришлось взять их. Должен признаться, что лично мне они очень нравятся. Я не люблю настоящих женщин за их выделения, вечно у них что-то где-то течет. А с нашими Сервиклонами – никаких проблем. Они всегда сухие. Я охотно пользуюсь ими, хотя у меня другие вкусы. Ну, а ты? Каковы твои предпочтения?

Вопрос застиг Джага врасплох. Увильнуть от него было невозможно, а уклончивый ответ не решал проблему никоим образом. Разумеется, Галаксиус приобрел его из прихоти и заплатил очень дорого. Теперь же он, несомненно, не преминет воспользоваться своим правом во всех смыслах этого слова. Все это никак не устраивало Джага. Прижатый к стене, он оказался в затруднительном положении.

Чтобы выиграть время и смягчить свой ответ, он начал издалека.

– Я убил Баскома – того, кто хотел меня продать, – из-за того, что он убил человека, которого я считал своим отцом, – сказал он. – Трое его компаньонов не сделали мне ничего плохого, но я убил их, потому что они оказались в дурном обществе. А вот у четвертого негодяя была слишком легкая смерть. Я предпочел бы, чтоб он мучился подольше. Этого четвертого – его звали Баз – посетила пагубная мысль изнасиловать меня! Вы удовлетворены моим ответом?

Неожиданно для Джага Галаксиус рассмеялся.

– Какой ужас! Насилие всегда было мне отвратительно. Любовный акт должен совершаться по обоюдному согласию, на полной взаимности. Этот Баз получил по заслугам. У нас с тобой не случится ничего подобного, Джаг, ты можешь быть спокоен. Мы ценим гармонию, понимание. Мы все живем дружно. Дружба – вот что по-настоящему связывает мужчин. Не так ли? Я вас спрашиваю! – он вопросительно поднял бровь и бросил взгляд на своих фаворитов.

В ответ раздался неясный одобрительный шум, и Галаксиус продолжил:

– Ну, хватит разговоров, пора начинать праздник!

Началось столпотворение. Все бросились к столу, чтобы не пропустить начало пиршества. Когда толпа немного рассеялась, Джаг заметил Кавендиша. Тот сидел в кресле-качалке, тихонько покачивался и, посасывая сигару-медианитос, равнодушно взирал на окружающих. Положив ноги, обутые в сапоги со шпорами, на столик из розового дерева, он машинально поигрывал медными браслетами и серебряными медальками, нанизанными на шнурки, которые он вертел на пальце то в одну, то в другую сторону, отчего раздавался тихий мелодичный звон.

Чувствуя себя таким же одиноким, Джагу захотелось подойти к нему и рассказать о своем прошлом. Конечно, у них не было общих воспоминаний, но они могли бы поделиться впечатлениями о путешествиях, о своих увлечениях.

Но внезапное оживление присутствующих отвлекло его от мыслей о разведчике.

В салон внесли ящик с ручкой, к которому был приделан металлический раструб, напоминающий цветок вьюнка. Джаг с любопытством подошел к ящику и увидел, как на вращающийся диск положили тонкую круглую пластину черного цвета, после чего опустили на нее изогнутый рычаг с тоненькой иглой на конце.

Зазвучала ритмичная, но слегка суховатая музыка, под которую несколько пар стали танцевать, тесно прижавшись друг к другу.

Внезапно Джаг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Это был Отис, главный надсмотрщик, отвечавший за людские ресурсы Империи Галаксиуса. Держа в руке стакан, он смотрел на Джага и неодобрительно покачивал головой. По его взгляду было ясно, что он не намерен продолжать знакомство, он всего лишь выражал свое отношение к нему, нимало не заботясь о человеке, стоящем напротив.

Впрочем, Джагу было и так ясно, что здесь он никому не нужен. Отныне он стал частью обстановки, внутреннего убранства вагона.

Совершенно неожиданно рядом с ним появился Галаксиус.

– Не стоит скучать и стоять в стороне, Джаг, – сказал он. – Этот праздник дан в твою честь.

– Я не люблю танцы.

– Тогда ешь, пей...

Мимо них как раз проносили поднос с наполненными фужерами. Галаксиус взял два узких высоких фужера с искрящимся розовым вином и протянул один Джагу. Тот не решился отказаться.

– За твое появление в Империи на Колесах, – сказал он, чокаясь.

– Что вы намереваетесь со мной делать? – осмелев, спросил Джаг и вслед за Галаксиусом залпом выпил содержимое бокала.

– Я еще не решил. Все будет зависеть от твоих способностей...

– Я умею драться, вы это сами видели.

– В жизни есть не только борьба, – пробормотал Супроктор и знаком потребовал, чтобы им принесли еще вина. Его приказание было тотчас же исполнено. – Но скажи, о чем ты сейчас думаешь? У тебя есть сокровенное желание? А? Тогда давай выпьем за осуществление твоей мечты!

Выпив второй бокал, Джаг обратил внимание, что Кавендиша уже нет в кресле. Он поискал глазами знакомую высокую фигуру, но нигде не увидел разведчика, хотя его трудно было бы не заметить в празднично разодетой толпе: Кавендиш был одет в походную одежду.

Отис тоже исчез, как, впрочем, и большинство приглашенных. Джаг хотел поговорить об этом с Галаксиусом, но не успел: его вдруг обдало жаром с головы до ног. Вместе с тем им овладело состояние сильнейшей эйфории. Ему стало хорошо. Слишком хорошо.

– Чем вы меня напоили? – испуганно вскрикнул он.

В следующий миг ему показалось, будто в голове у него вспыхнуло солнце...

Глава 10

Теперь все чувства Джага сосредоточились только на одном – сексуальном наслаждении. Все остальное перестало для него существовать. Его сознание растворилось, осталась только чувственность, которая сконцентрировалась внизу живота.

Чей-то гибкий язык ловко скользил по его напряженному члену, обвивался вокруг налитой кровью головки. Упругие теплые губы обхватили тугой столб плоти, и умелый горячий рот вобрал его почти целиком, в то время как легкие пальцы перебирали кожу яичек, вздувшихся от переполняющей их спермы.

Движения взад и вперед становились все более быстрыми и настойчивыми, и Джаг почувствовал, как жар охватил низ его живота, сконцентрировался в одной точке, стал почти невыносимым, но... вдруг напряжение спало, оставив после себя ощущение пустоты, неудовлетворенности и разочарования. Это была уже четвертая попытка, и на этот раз он решил довести ее до конца. Джаг подался вперед и выгнулся дугой, подстраиваясь под ритмичные движения жадного рта.

Он уже почти подобрался к вратам наслаждения, как вдруг влажное прикосновение отрезвило его.

Сознание постепенно возвращалось к нему. Джаг приоткрыл глаза и увидел окружающий его реальный мир: одна из трех собачонок Галаксиуса тыкалась приплюснутой мордочкой ему в лицо и облизывала шершавым мокрым языком.

Приподнявшись на локте, Джаг увидел, что лежит нагишом поперек мягкого дивана. Между его ног возился один из фаворитов Супроктора, тоже голый. Он стоял на коленях и двигался в ритме движений Галаксиуса, который, обхватив его за талию, пристроился сзади. Джагу показалось, что он видит перед собой какое-то чудовищное двуглавое животное.

Ясность мыслей мгновенно вернулась к Джагу. Одновременно он понял, почему ему несколько раз подряд не удавалось кончить. Насилие База настолько сильно повлияло на его психику, что мозг, независимо от желания Джага, автоматически ставил мощные защитные барьеры, взломать которые не могли никакие наркотики.

Вне себя от ярости, он пнул ногой "голубого" любимца Галаксиуса, и тот с воплем упал навзничь, хватаясь за разбитый нос.

В падении он сбросил с себя своего любовника и головой рассек ему бровь. Полуоглушенный, с залитым кровью лицом, Галаксиус покатился по полу, не понимая, что происходит.

В ту же секунду Джаг оседлал Супроктора и мощными пальцами стиснул его шею.

– Я же тебя предупреждал, скотина! – зарычал он, колотя Галаксиуса головой по полу. – Я ясно сказал, что больше не потерплю ничего подобного!

Целая свора красавчиков, парами уединившихся на креслах, поспешила на помощь своему хозяину. Налетев на Джага этаким злобным пчелиным роем, они повисли у него на плечах, пытаясь освободить Галаксиуса, и колотили возмутителя спокойствия всем, что попадало им под руку.

Двузубая вилка для разделывания дичи вонзилась ему в левое плечо. От боли Джаг ослабил хватку и выпустил Галаксиуса. Но это лишь удесятерило его ярость.

Он поднялся на ноги и, даже не потрудившись избавиться от своей "бандерильи", схватил тяжелый подсвечник и стал яростно размахивать им, сметая все, что стояло на его пути.

Увидев потери в своих рядах, фавориты Супроктора с писком отступили.

Воспользовавшись временной передышкой, Галаксиус тоже встал, но вместо того, чтобы убежать, он решил расквитаться с Джагом и схватил со стола бутылку вина. Но это была не самая удачная его идея.

Едва Джаг успел свернуть шею одному и выбить зубы другому из двоих наиболее настырных противников, как ему на голову обрушилась бутылка. Джагу удалось увернуться, и она лишь скользнула по его густой шевелюре, не причинив существенного вреда.

Не дожидаясь второго удара, Джаг волчком крутанулся на месте и со всей силы врезал Галаксиусу ногой в пах. Скорчившись от боли, тот замер. Ужасная гримаса исказила его лицо и немой крик застрял в горле.

Он сложился пополам, не в силах совладать с невыносимой болью, и в тот же миг ударом пятки между глаз Джаг отбросил его к роялю. Ножки инструмента подломились и он рухнул на Галаксиуса, издавая ужасную какофонию звуков.

И тогда, справедливо рассудив, что подобный случай ему больше не представится, Джаг решил заставить Супроктора снять с него позорный ошейник. Он шагнул было к нему, но в этот момент сзади раздалось угрожающее гортанное ворчание, и Джаг резко обернулся. Донк, которого до сих пор не было видно, появился в вагоне, вызванный, очевидно, самым сообразительным из свиты Галаксиуса. Он был не один.

Его сопровождали Эмори и Беар.

Глава 11

– Убей его! – скомандовал Донк. – От него только одни неприятности. Ну, вперед!

Приплясывая от нетерпения и шаркая огромными ножищами с ороговевшей, как копыта, кожей, колосс повернулся к своему тренеру. Судя по всему, он подчинялся только ему.

– Это "барабан", – заявил Эмори. – Убей его!

Глухо заворчав, Беар сдвинулся с места. На секунду паника охватила Джага. Он вспомнил об их стычке, происшедшей всего несколько часов назад: этот монстр был совершенно не похож на тех борцов, которых он встречал, когда вкалывал на ферме. Если он поймает Джага, от него останется лишь мокрое место. Главное – не попасть ему в лапы!

У ног юноши лежало бесчувственное тело Галаксиуса. Получилось так, что победа вышла боком для победителя. Будь Супроктор в сознании, он бы вряд ли поддержал инициативу Донка. Даже если допустить, что он жаждет смерти Джага, что вполне естественно, учитывая сложившиеся обстоятельства, он действовал бы более разборчиво и обставил бы его казнь соответствующим образом, хотя и заплатил за него целое состояние. Как бы там ни было, Джаг решил не сдаваться без боя...

Очертя голову, он бросился в наступление. Единственное, что ему оставалось – это ошеломить противника, опередить его и попытаться убежать. В поезде было множество мест, где он мог бы спрятаться.

Одним прыжком Джаг подскочил к низкому столику и, резко потянув его на себя, сбросил на пол подсвечники, изящную посуду с изысканными яствами, вазы, чаши с недопитыми винами и возбуждающими напитками. Схватив стол, он перевернул его и, используя одновременно как щит и как таран, с устрашающим криком ринулся на Беара. Мимоходом Джаг зацепил Млечный Путь, и пустотелые планеты, сбитые с потолка, как горох, покатились по полу.

Крепко стоящий на коротких ногах, Беар спокойно ждал приближения необычного противника. В самый последний момент он легко и почти изящно перенес вес тела на левую ногу, поднял правое колено на уровень пояса и нанес могучий удар, остановивший петушиный наскок Джага. Толстенная столешница раскололась пополам. От неожиданности Джаг растерялся. Его атака захлебнулась, и ему не оставалось ничего другого, кроме как отступить, швыряя в противника все, что попадалось под руку, чтобы задержать его продвижение. Но вскоре Беар загнал Джага в угол, и его положение стало совсем незавидным. Тогда Джаг решился на совершенно безумный поступок: используя спинку дивана в качестве трамплина, он попытался перелететь через Беара в немыслимом, фантастическом прыжке. Но диван перевернулся, и Джаг рухнул прямо на колосса, который, не моргнув глазом, заключил его в свои цепкие объятия.

У Джага перехватило дыхание. Он почувствовал, как захрустели его ребра, стиснутые могучими руками гиганта. Ему не хватало воздуха, в глазах потемнело, казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он попытался провести несколько известных ему приемов, но его удары не достигали цели. Чем отчаяннее сопротивлялся Джаг, тем сильнее сжимал его в своих объятиях Беар.

Корчась в объятиях колосса, Джаг вдруг заметил вилку, которая все еще торчала из его левого плеча. В пылу боя он совсем забыл о ней. От боли и удушья Джагу показалось, будто на него накинули вуаль, усеянную мириадами крохотных белых бабочек.

Он чувствовал, что силы покидают его, но все же предпринял последнюю отчаянную попытку переломить ход схватки. Вырвав вилку из плеча, он крепко сжал ее обеими руками и что было силы всадил в затылок мастодонта.

Глава 12

Словно пораженный молнией, Беар покачнулся, разжал руки и рухнул на пол. Высвободившись из его чудовищных объятий, Джаг на мгновение застыл, переводя дух и удивляясь, что он еще жив.

Беар упал навзничь и при этом так глубоко загнал вилку, что ее длинные острые зубья вышли из его головы чуть выше лба, отчего он стал похож на самого настоящего дьявола.

Все произошло так быстро, что никто не успел отреагировать на кардинальное изменение ситуации. Большинство свидетелей так и не поняло, что произошло.

Первым пришел в себя Эмори.

– Этот подонок убил Беара! – завопил коротышка. – Он сделал это!

И в то же мгновение, выхватив нож из голенища сапога, он бросился на Джага.

Выпрямившись, Джаг спокойно встретил его. Скрестив запястья, он уверенно поставил блок и отразил удар, а потом, схватив противника за предплечье, заломил его руку назад, и, упершись в нее коленом, резко дернул. Локоть хрустнул, как сухая ветка. Потеряв от дикой боли сознание, Эмори как подкошенный рухнул на труп своего воспитанника.

Подобрав нож, Джаг метнулся к выходу. Но хитрый и осторожный Донк уже успел скрыться. Это совсем не устраивало Джага. Ведь человек, который надел на него Шагреневую Кожу, мог бы избавить его от нее. Или по крайней мере раскрыть секрет действия механизма.

Группа зрителей, на чьих глазах произошла стычка, бросилась врассыпную, уступая ему дорогу. Их Джаг мог не опасаться. Выскочив в коридор, Джаг задумался, куда лучше идти: в сторону паровоза или в хвост поезда? Мысли в его голове путались, и он не мог сосредоточиться. Впервые за долгое время он чувствовал себя свободным.

Конечно, это была относительная свобода. Он по-прежнему находился в мчащемся на полном ходу поезде, с дьявольским ошейником на шее, но теперь это не мешало ему действовать по своему усмотрению.

Непонятная сила так и толкала его отправиться в хвост поезда и присоединиться к себе подобным. Однако для этого нужно было миновать платформы с огневыми точками, где дежурила вооруженная охрана.

Как охранники отреагируют на его появление?

Насколько они преданы Галаксиусу? Судя по их виду, они занимали привилегированное положение, были вполне довольны жизнью, и, стало быть, усердны и преданны хозяину.

Дойдя до конца вагона, Джаг остановился на сцепной площадке. Здесь стоял адский шум, однако даже сюда доносились крики из дальнего конца вагона.

Буря прошла – противник начал приходить в себя и организовываться.

И тут Джага охватило отчаяние. Ведь, в конечном итоге, этот поезд был не что иное, как идеальная мышеловка. Неопытному новичку, вроде него, здесь негде спрятаться. Его обязательно найдут при методичном прочесывании состава.

Его взгляд упал на выходную дверь, за которой проносилась мимо серая безжизненная пустыня. Сомнения с новой силой принялись терзать его душу. А что, если ошейник – всего лишь ловушка для дураков? Как бы там ни было, у него не оставалось выбора. Он убил Беара, покалечил Эмори и несколько любимцев Галаксиуса. Кстати, интересно, что с ним? Он умер или просто потерял сознание? А ведь кроме них Джаг отправил на тот свет еще целую кучу красавчиков, к которым испытывал тягу Супроктор. Реально оценив ситуацию, Джаг пришел к выводу, что его шансы равны нулю. Донк возглавит Империю на Колесах, а свое отношение к Джагу он уже проявил достаточно ясно. Будь что будет... Жизнь на то и дана, чтобы рисковать ею.

Джаг подошел к двери и открыл ее. Холодный тугой поток воздуха ударил ему в лицо, и только теперь беглец вспомнил, что на нем нет никакой одежды.

За дверью была ночь – на землю опустился занавес непроглядной тьмы, отороченной светлыми пятнами, бегущими вдоль рельсов со скоростью поезда.

Джаг в нерешительности застыл в дверном проеме.

Прыгнуть – значит, переломать себе кости, а это все равно, что подписать свой смертный приговор. Стать легкой добычей стаи грифов.

– А я считал, что ты гораздо умнее, – внезапно послышался у него за спиной чей-то голос.

Захваченный врасплох, Джаг мгновенно обернулся, слегка согнул ноги в коленях и, выбросив вперед руку с зажатым в ней ножом, приготовился к бою.

Перед ним стоял Кавендиш. Прислонившись плечом к стенке тамбура, он слюнявил кончик своей неразлучной сигары-медианитос.

Он никак не отреагировал на боевую стойку Джага.

– Вы не теряли времени даром, – процедил Джаг сквозь зубы, – но предупреждаю: я не сдамся без боя! Прежде чем вы прикоснетесь к оружию, я выпущу вам кишки!

– Если бы меня послали за тобой, малыш, ты был бы уже мертв.

– Тогда что вы здесь делаете?

– Наблюдаю, – последовал лаконичный ответ.

– Нет, вы стараетесь усыпить мою бдительность! Вы хотите поймать меня! Ведь это ваша работа!

Кавендиш снисходительно улыбнулся.

– Никто за тобой не гонится, малыш, – вздохнул он. – Никому даже в голову не придет ловить тебя.

Глаза Джага округлились от удивления.

– Что это вы говорите?

– А зачем кому-либо рисковать, сражаясь с тобой, если можно нейтрализовать тебя там, где ты стоишь?

– Как это?

– Ты на привязи, малыш. Никогда не забывай об этом.

Джаг нервно рассмеялся.

– Ты имеешь в виду мою Шагреневую Кожу? Но ведь это обман!

– Думай, как хочешь. Не ты первый ошибаешься!

– Вы пытаетесь одурачить меня, чтобы выиграть время до прихода остальных.

– Посмотри вокруг. Коридоры пусты. Никто не идет сюда.

Джаг прислушался и не услышал ни звука, кроме мерного постукивания колес. Вокруг стояла зловещая тишина.

Джаг растерялся.

– Со мной ничего не может случиться, ведь я в поезде. Вы снова пытаетесь обмануть меня! Но ведь я не вышел за пределы лагеря, я ничем не рискую!

Вдруг какая-то непонятная сила встряхнула его. Он почувствовал невыносимую боль в кадыке. Боль разрасталась, охватывая горло, челюсти, затылок.

У него начали неметь плечи. Не в силах двинуться с места, с пеной в уголках рта, Джаг понял, что не может шевельнуть даже кончиками пальцев, перевести взгляд.

– Это первая стадия, – пояснил Кавендиш. – Затем тебе покажется, будто кровь закипает у тебя в жилах. И, увы, это будет не просто впечатление. Множество сосудов внутри твоей головы лопнут, кровь пойдет даже из пор кожи, сознание начнет постепенно угасать и ты просто-напросто сгоришь изнутри. Шагреневая Кожа обладает двумя особенностями: первая – задушить тебя, если ты выйдешь за пределы определенного пространства, а вторая позволяет убивать тебя постепенно, причиняя страшные муки. Я предполагал, что этот вечер плохо кончится. Мне с первого же взгляда стало ясно, что ты не из тех, из кого можно вить веревки. И тогда я решил ждать. Мне совсем не хотелось, чтобы ты наделал глупостей, оказавшись во власти паники... А теперь пора отвести тебя назад. Это твой единственный шанс, малыш.

С этими словами Кавендиш достал из кобуры револьвер и взял его за ствол.

– Так будет лучше. Ты избежишь ненужных страданий, – извиняющимся тоном сказал он.

Джаг успел заметить, как рукоять револьвера описала дугу, и в тот же миг почувствовал глухой удар. Однако, теряя сознание, он почувствовал огромное облегчение. Теперь он не был одинок.

Глава 13

– Эй, Рамона! А ну-ка, разровняй как следует уголь, мне надо увеличить скорость!

Едва не падая от усталости, Джаг на секунду замер, согнувшись вдвое, с лопатой в руках. Судорожно переведя дух, он механически, как зомби, сменил лопату на длинную кочергу с деревянной ручкой и пошуровал ею в паровозной топке, равномерно распределяя уголь по решетке колосника. Вот уже несколько дней, счет которым он потерял, Джаг жил в земном аду.

Галаксиус отделался легким испугом да распухшими гениталиями, и по этой причине его излюбленные забавы с фаворитами откладывались на неопределенный срок. Однако больше всего он был уязвлен тем, что допустил грубый психологический просчет.

Он великодушно решил даровать Джагу жизнь. Ведь, в сущности, это был один из способов наказания...

На следующее утро состав остановился посреди унылой, плоской как блин пустыни. Непредвиденная остановка произошла из-за аварии механизма подачи угля в топку: вышел из строя шнек, подававший дробленый уголь из бункера на колосниковую решетку. Отремонтировать его в походных условиях оказалось невозможно – механизм нуждался в замене. Но, как выяснилось, ремонт можно будет произвести только в Томболл Пойнте – древнем мегалополисе, бывшем крупнейшем железнодорожном центре, до которого оставалось еще несколько тысяч километров пути. Томболл Пойнт был последним городом перед горными хребтами Сьерра, куда направлялся поезд.

По мнению машиниста Потреро, путь можно было продолжить, если только подавать уголь в топку вручную. Это каторжный труд, который нельзя прервать ни на минуту, но, собрав команду из шести крепких мужчин, которые работали бы, сменяя друг друга, пожалуй, можно было бы добраться до Томболл Пойнт.

Вот так Джаг оказался у паровозной топки. Когда он появился в кабине локомотива, Потреро от возмущения чуть не хватил удар. Он требовал шесть человек, а ему прислали одного ярмарочного шута! Но хоть Галаксиус и привык к жутким приступам гнева механика и его причудливым капризам, которые, кстати, всегда удовлетворял, на сей раз он был непреклонен: Потреро должен обойтись одним человеком и именно этим.

Не вникая в тонкости дворцовых интриг, Потреро в конце концов уступил Супроктору. В сущности, какая ему разница? Когда этот человек больше не сможет работать, он потребует другого. Таким образом, представится случай доказать свою правоту.

Так Джаг познакомился с миром механики. Можно не сомневаться, что он страстно желал бы этого, но только при других обстоятельствах.

С первых же минут знакомства Потреро четко дал понять, кто есть кто.

– Не знаю, как там тебя зовут, да это меня и не интересует. Для меня ты будешь Рамона! Согласен?

Погруженный в свои мысли, Джаг молча кивнул. Он был просто поражен переплетением труб и трубок с блестящими рукоятками, кранами, вентилями, красно-белыми манометрами с мелко подрагивающими стрелками. Но больше всего на него произвели впечатление грохот и нестерпимый жар, исходивший от топки паровоза.

Заметив его растерянность, Потреро красноречиво перевел взгляд на открытую топку, где буйствовал всепожирающий огонь.

– Это – твоя вотчина, остальное тебя не касается. У тебя только одна обязанность – подкидывать уголь с тендера в топку. Понял? – не дожидаясь ответа, он продолжал: – Обычно паровозом управляют два человека: машинист и кочегар. Я решил быть здесь единственным хозяином, ибо выступаю против разделения власти. Ответственность не выносит этого. Так что не вбивай себе в голову дурацких идей: ты здесь только для того, чтобы загружать уголь в топку паровоза. Ну, чего ждешь? Думаешь, лопата сама прыгнет тебе в руки?

Преисполненный желанием проявить себя с лучшей стороны, Джаг с рвением взялся за работу. Но то, что на первый взгляд представлялось ему сверхпростым, на самом деле оказалось крайне сложным.

– Что это у тебя на лопате? – завопил Потреро, увидев, как работает Джаг. – Это же не чайная ложка! Не так, Боже ты мой! Согни ноги в коленях, пригнись и бросай с размаху! Так будет легче, и лопата пойдет дальше! Вот так! Не забывай, ты кормишь локомотив, а не синицу!

Но научиться владеть лопатой было далеко не самым трудным. Главное заключалось в другом: предстояло научиться ходить с полной лопатой от тендера с углем до топки и назад по пляшущему под ногами полу и при этом не столкнуться с Потреро, который беспрестанно сновал взад и вперед по кабине паровоза, крутил многочисленные краники и следил за показаниями манометров.