Владимир Шилейко
      Пометки на полях
      Содержание
      Пометки на полях
      I
      1. "И в час, когда тоску труда..." 2. "Здесь мне миров наобещают..." 3. "Смущенно думаю о нем..." 4. "Его любовь переборолась..." 5. "Люблю живую суету..." 6. "Еще дрожат пустые воды..." 7. "Еще болезненно-свежа..." 8. "Кругом не молкнет птичий голос..." 9. "Я не ищу приветствий черни..."
      II
      10. Иов II, 9 ("Ничего не просил у Бога...") 11. Иезекииль, XXXVII, 1-3 ("Неживые, легли в песках...") 12. Львиная старость ("Неоскудевшею рукой...") 13. "Влачится - у! - через волчец..." 14. "Томительно люблю цветы..." 15. Лилии ("Сияя светом диадем...")
      III
      16. "Седенький книжный торговец..." 17. "...Как бы обмануто собой..." 18. "Распался в прах перед огнем..." 19. "Ты замечал, как в вечер строгий..."
      IV
      20. "Живу томительно и трудно..."
      Дополнения
      21. "Кровавость губ, накрашенных кармином..." 22. Вечернее ("И когда вечерние тени...") 23. "Ужель "не поднимая глаз"?.." 24. "Я думал: всё осталось сзади..." 25. Триолеты ("Михаиле Леонидыч, где ты?..") 26. "Уста Любви истомлены..." 27. Муза ("Ты поднимаешься опять...") 28. Память сердца ("На сердце опять захолонуло...") 29. 1914 ("Лети, летящая, лети!..") 30. Delirium ("Еще не порываю нить...") 31. "Опять, опять ты появился!.." 32. Вечернее ("Глаза, не видя, смотрят вдаль...") 33. "Все вечера томительны и жгучи..." 34. Софокл ("В смягченном стиле Парфенона...") 35. Сафо ("- Затяните мне котурны туже!..") 36. Этой осенью ("Каким еще заговорю с тобою...") 37. "Такого пламенного горя..." 38. "Душа бездетна и убога..." 39. "Я помню. Слышишь ли меня?.." 40. "Завернувшийся в черное горе..." 41. "Могу познать, могу измерить..." 42. "Не всё ль, что в юности умел..." 43. Метеорит (Вторая эпитома)("Есть вера духа, жадная, простая...") 44. "Господь мой! Видишь, как Тебе..." 45. "Как орлиные крылья, раскрылся Коран..." 46. Andante doloroso e molto cantabile ("Что горестней, что безнадежней...") 47. "Как небу вешнему - ликующие грозы..." 48. "Больного сердца переливы..." 49. "Ее весна плыла когда-то..." 50. "Когда бы я имел лорнет..." 51. "Хозяин скуп, жнецы ленивы..." 52. "Увял, увял цветущий мир..." 53. "Как путник при конце дороги..." 54. "И снова с горькою гордыней..." 55. "С полуотравой мадригала..." 56. "Последним дням не прекословь..." 57. "В простосердечии, на воздухе целебном..." 58. "Что вспоминать, о чем жалеть?.." 59. "Тысячелетний шаг вигилий..." 60. Стансы госпоже *** ("Над мраком смерти обоюдной...")
      Стихотворения неизвестных лет
      61. "Ты думаешь, свечи скромней горят..." 62. "В века веков деннице онемелой..." 63. "Нет, ты только подумай, какая тоска..." 64. "Поседела, совсем изменилась..." 65. Монастырское ("Опасайся вечерних врагов...") 66. Хокку 67. Танка 68. "О чистом жребии моли..." 69. "Двенадцать бьет - и где твоя отвага?.." 70. "Не та уж ты, какой была..." 71. "Теперь оставь и гнев, и нежность..." 72. "Не потому ли, что один..." 73. "Всё - тишина, и всё - покой..." 74. "О, этот горький первый том..." 75. "Скажи, видала ль ненароком..." 76. "Дай руку мне во сне..." 77. "Легка последняя ступень..."
      Примечания
      -------------------------------------------------------------------------
      В. Шилейко
      ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
      Стихи
      М.Лозинскому,
      дружественному небожителю
      I
      1.
      * * *
      ...И в час, когда тоску труда
      Переплывает смутный гений,
      Душа взмывает иногда
      В туманах темных вдохновений.
      1914
      2.
      * * *
      Здесь мне миров наобещают,
      Здесь каждый сильный мне знаком,
      И небожители вещают
      Обыкновенным языком.
      Степенный бог проведать друга
      Приходит здесь: поклон, привет
      И подымаются в ответ
      Слова, как снеговая вьюга.
      1914
      3.
      * * *
      "Так вот кому летать и петь"
      Смущенно думаю о нем:
      Всех человечней, всех хмельнее,
      Он мне приводит в память дом
      На белых улицах Элеи,
      Приятный человеку дом,
      Созданье, думается, Ксанфа:
      Над ионическим стволом
      Там веет листьями аканфа.
      1914
      4.
      * * *
      "Наклонись, обрадуйся, исчезни!"
      Его любовь переборолась,
      Его восторг перегорел,
      И странно слышать мертвый голос,
      Зовущий радостный удел.
      Но в нем одном могу найти
      Всё, что старинно,что любимо,
      Так на полуночном пути
      Ловлю шаги прошедших мимо.
      1914
      5.
      * * *
      "Perque dies multos lateris
      cruciatibus uror..."
      Люблю живую суету,
      И если вдруг бегу мгновений,
      Не потому, что за черту
      Ступаю и богов,и теней.
      Но с высоты моей видней,
      Как этот, огненный от муки,
      Сквозь темень непроглядных дней
      Простер пылающие руки.
      1916
      6.
      * * *
      "...Последним
      Из царскосельских лебедей"
      Еще дрожат пустые воды
      А он, старинный, воспарил:
      Далече мчит в немые своды
      Седую славу милых крыл.
      Что ж, к далям родственным и душным
      С тобой привет мой долетит?
      Или тебя в пути воздушном
      И голос мой отяготит?
      1916
      7.
      * * *
      "Так беспомощно грудь холодела..."
      Еще болезненно-свежа
      Была печаль ночной разлуки,
      Еще высокая душа
      Дрожала в напряженной муке,
      И чудно всё в словах слилось,
      И через годы - помертвелый
      И горький голос их понес,
      Как ветер боя носит стрелы.
      1914
      8.
      * * *
      "В лесу не молкнет птичий гам"
      Кругом не молкнет птичий голос
      А посмотри, какая синь!
      И спеет плод, и зреет колос,
      Впивая дивную теплынь.
      На солнце ключ бежит, усердный,
      И этот зной, и эта тишь
      Земля, земля! Ты милосердна,
      Ты полной мерою даришь!
      1915
      9.
      * * *
      "Odi profanum vulgus"
      Я не ищу приветствий черни
      И пышной жизни не хочу,
      Брожу по улицам вечерним,
      Пустые песни бормочу.
      Сурова бедная порфира,
      Невелика земная честь,
      Но у стола богатых мира
      И мне, наверно, место есть.
      1915
      II
      10.
      ИОВ II,9
      Ничего не просил у Бога,
      Знал, что Бог ничего не даст;
      Только пристально так и строго
      Все смотрел на красный закат.
      За спиной жена говорила:
      "Что ты смотришь так? Что стоишь?
      Прокляни Господнее Имя
      И с закатом, с темным, умри!"
      Не хотел. И был без надежды,
      И опять не хотел, - не мог.
      Только ветер срывал одежды
      Да вздымал горючий песок.
      1913
      11.
      ИЕЗЕКИИЛЬ, XXXVII, 1-3
      Неживые, легли в песках
      И ни топота больше, ни молви.
      Ветер только слово промолвил
      Неживыми легли в песках.
      Неживые, лежат и ждут
      Воскресения, что ли, какого?
      Ветер только вымолвил слово
      Неживые, лежат и ждут.
      И упал в стороне один,
      И в убитом - какая тревога!
      Он хотел убежать от Бога
      И упал, в стороне, один.
      А другие простерлись ниц
      И главы закрывали руками...
      Черный коршун взмыл над песками
      Но, слепые, простерты ниц.
      Ветер даже и пыль с костей
      Закружил и унес и рассеял,
      Ветер даже и пыль развеял,
      Даже мертвую пыль с костей.
      Тленье смерти на вечные дни
      И ни топота больше, ни крика!
      Ничего, кроме Божьего Лика
      ...А в аду зажжены огни.
      1915
      12.
      ЛЬВИНАЯ СТАРОСТЬ
      Н. Гумилеву
      Неоскудевшею рукой
      И тварь пустынная богата,
      Есть даже львам глухой покой
      В пещерах дальнего заката.
      Живите с миром! Бог велик,
      Ему открыты дни и миги
      Архангел каждый львиный рык
      Пером записывает в книге.
      Трудам пустынным меры есть,
      И если лев исполнил меры
      Приходит Ангел льва увесть
      В благословенные пещеры.
      И где вспояет водомет
      Неопалимые долины,
      Там Ангел тщательный блюдет
      Святые львиные седины.
      1915
      13.
      * * *
      Влачится - у! - через волчец,
      Скрывая рваную порфиру:
      Ее привел сюда Отец
      И водит за руку по миру.
      Она и жизнью не живет,
      Она и мерою не мерит,
      На всех углах поклоны бьет,
      На церкви крестится, и верит,
      Уж так ничтожна и тиха,
      Как будто мертвого омыла,
      Как будто имя жениха
      Неумолимо позабыла.
      1916
      14.
      * * *
      Томительно люблю цветы,
      Старинной, длительной любовью,
      Люблю их крепкие листы,
      Живущие зеленой кровью.
      Благоговея, чуть дыша,
      Я разворачиваю свиток
      Пафосских лилий, чья душа
      Благоухающий напиток.
      Палладий сладостных чудес,
      Сафо, поющая Фаона,
      Какой подарок! Даже Крез
      Таким не даривал Солона.
      О, ваза хрупкая моя!
      Прими, прошу, гостей блаженных,
      Как бы иного бытия
      Былым лучом запечатленных!
      1914
      15.
      ЛИЛИИ
      Сияя светом диадем,
      Два лучших сердца в дланях Бога
      Хранят томящийся Эдем,
      Свершают стражу у порога.
      Они глядят на мир живых,
      Неопалимы в белом зное,
      Как очи звезд сторожевых
      Взирают с неба на земное.
      Они глядят - и меркнет час,
      И вся душа - в руках печали,
      И веру словно в первый раз
      Престольной скорбью увенчали.
      1916
      III
      16.
      * * *
      "Si jeunesse savait,
      Si vieillesee pou vait!"
      Седенький книжный торговец
      Хмурые книги раскрыл,
      Мудростью пыльных пословиц
      Серое сердце кормил.
      Так утешительных мало
      Только одна и мила:
      "Если бы молодость знала,
      Если бы старость могла!"
      1915
      17.
      * * *
      ...Как бы обмануто собой
      Утра зловещее начало:
      Так этот страшный мне примчало?
      Какою дикою судьбой
      Мрак этот страшный мне примчало?
      И на звенящие весы
      Восходит полдень мерным кругом
      А ты подумаешь с испугом:
      Вторую полночь бьют часы...
      1915
      18.
      * * *
      Распался в прах перед огнем
      И тем упорней остываю,
      Тем с каждым годом, с каждым днем
      Всё миротворней забываю.
      И только, сердце, помнишь ты
      В том вешнем небе, в синей буре
      Неомраченные цветы,
      Стократ бездоннее лазури.
      1916
      19.
      * * *
      Ты замечал, как в вечер строгий,
      Прощальной ласкою Харит,
      Горючий камень при дороге
      Огнями красными горит?
      Так мне былое возвращает
      Неповторимые черты,
      Так память искренней мечты
      Меня всё чаще посещает.
      1916
      IV
      20.
      * * *
      "...Мы живем торжественно и трудно"
      Живу томительно и трудно,
      И устаю, и пью вино.
      Но, волей грозной, волей чудной
      Люблю - сурово и давно.
      И мнится мне, - что, однодумный,
      В подстерегающую тень
      Я унесу - июльский день
      И память женщины безумной.
      1916
      ДОПОЛНЕНИЯ
      21.
      * * *
      Кровавость губ, накрашенных кармином,
      Какой pedant к напудренности щек!
      В кадансе слов - ритмический смычок,
      Соблазны ног - под пышным кринолином.
      Глаза горят в менисках темных арок,
      И строгих плеч так серебрист отлив,
      Но - вырез груди слишком прихотлив,
      И пьяный зной улыбки слишком ярок.
      Изыскан тонкий запах Rose d'Orsay;
      В изгибе бедр живет античный мрамор...
      Зеркал эпиграфический музей
      И над альковом надпись: "Vincit Amor".
      22.
      ВЕЧЕРНЕЕ
      ...И когда вечерние тени
      Совсем золотыми станут
      Неужели мои сирени
      В бокале завянут?
      За любовью всегда печали,
      Уходящий отмечен следом...
      Для тебя ли они дышали
      Взволнованным бредом?
      Весна 1913. Петербург
      23.
      * * *
      "И дал мне три гвоздики,
      Не поднимая глаз..."
      Ужель "не поднимая глаз"?
      Уж он и глаз поднять не смеет!
      На этой строчке каждый раз
      Душа покойно вечереет.
      Какая солнечная грусть,
      Какая буря в мире малом!
      И, улыбаясь, наизусть
      Твержу об этом даре алом;
      Я чудо милое сберег
      Среди иных воспоминаний,
      Как ты засушивал цветок
      В угрюмых томах без названий.
      24.
      * * *
      Я думал: всё осталось сзади
      Круги бессмысленных планет,
      Страницы порванных тетрадей,
      Я верил: будущего нет.
      Так я темно и слепо верил,
      Так обручил себя судьбе,
      Сказал обет и запер двери,
      А ключ, Господь, вручил Тебе.
      Ты видел все мои года
      За Книгою о Беспредельном,
      Все ночи страшного труда,
      Все слезы о труде бесцельном.
      Господь, Ты знаешь, сколько раз
      В моих дверях томился кто-то,
      Я верил: не придет Суббота,
      И не отвел от книги глаз.
      Так верил. Но она пришла,
      И было это так: весь вечер
      Над Иовом я теплил свечи
      И пел священные слова.
      И вдруг забыл последний стих,
      И вот упал в крови и в поте,
      Вот в криках бился, вот жених,
      Жених во сретенье Субботе!..
      Безумие поет, звеня
      Неистовыми голосами.
      Теперь конец. Убей меня
      Неумолимыми глазами.
      1 января 1914.
      Петербург
      25.
      ТРИОЛЕТЫ
      I
      Михаиле Леонидыч, где ты?
      Ко мне твой Гуми пристает.
      Он не пустил меня в поэты
      (Михаиле Леонидыч, где ты?),
      Он посадил меня в эстеты,
      Еще и снобом назовет!
      Михаиле Леонидыч, где ты?
      Ко мне твой Гуми пристает!
      II
      Нет, Николай Степаныч, дудки!
      Своей фортеции не сдам.
      Так ты решил, что это - шутки?
      Нет, Николай Степаныч, дудки!
      Теоретической погудке
      Найдется вторить Мандельштам.
      Нет, Николай Степаныч, дудки!
      Своей фортеции не сдам.
      III
      Меня Сергей Маковский любит,
      Готовый даже на аванс!
      Пускай Гум-гум, что хочет, трубит,
      Меня Сергей Маковский любит,
      Венец надежд во мне голубит,
      И жизнь моя - сплошной роман-с!
      Меня Сергей Маковский любит,
      Готовый даже на аванс!
      IV
      О чем же думать, в самом деле?
      Живу просторно и тепло,
      Имею стол, и сплю в постели,
      О чем же думать, в самом деле?
      А если солнце мыши съели
      И с электричеством светло!
      О чем же думать, в самом деле?
      Живу просторно и тепло.
      26.
      * * *
      Уста Любви истомлены,
      Истончены ее уборы,
      Ее безвинной пелены
      Коснулись хищные и воры.
      И больно видеть, что она
      В пирах ликующего света
      Глухим вином напоена
      И ветхой ризою одета.
      Поет и тлеет злая плоть.
      Но знаю верой необманной:
      Свою любимую Господь
      Возвысит в день обетованный
      И над огнями суеты
      Она взойдет стезей нестыдной,
      Благословеннее звезды
      В сияньи славы очевидной.
      27.
      МУЗА
      Ты поднимаешься опять
      На покаянные ступени
      Пред сердцем Бога развязать
      Тяготы мнимых преступлений.
      Твои закрытые глаза
      Унесены за край земного,
      И на губах горит гроза
      Еще не найденного слова.
      И долго медлишь так - мертва,
      Но в вещем свете, в светлом дыме
      Окоченелые слова
      Становятся опять живыми
      И я внимаю, не дыша,
      Как в сердце трепет вырастает,
      Как в этот белый мир душа
      На мягких крыльях улетает.
      4 сентября 1914. Псков
      28.
      ПАМЯТЬ СЕРДЦА
      На сердце опять захолонуло
      Жуткою, знакомою прохладой;
      Это ты незримыми взметнула
      Крыльями за белою оградой.
      Это ты, Невидящие Очи,
      Полыхнула пыльными шелками;
      - Призрак! не дождавшись даже ночи,
      Взмыла лебедиными руками.
      Даже ночи, призрак! не дождавшись,
      На пути настигла, на дороге,
      И звенишь, звенишь, в углу прижавшись,
      Голосом таинственным и строгим.
      Он вернется к твоему покою,
      Он тоскует в сумраке невнятном...
      - Хорошо мне говорить с тобою
      Языком, тебе одной понятным!
      16 сентября 1914. Петербург
      29.
      1914
      Лети, летящая, лети!
      Ее теперь не остановишь,
      И на подкупленном пути
      И в Чермном море не изловишь.
      Уже не тщитесь! Ей одной
      Дано от Бога быть летучей,
      И перед грозною войной
      Беременеть грозовой тучей.
      Она избыла свой урок:
      То вещего раскаты грома
      Ее терзали в страшный срок
      Четырехлетнего разгрома.
      Отцы, спаленные в огне,
      Теперь искуплены детями.
      О сердце! Ты ступаешь не
      исповедимыми путями...
      Не говорите ни о чем!
      Священный враг уже заколот,
      Уже архангельским мечом
      Низринут в вековечный холод.
      Она к последнему идет,
      Судьба вершится роковая,
      И бездна бездну наведет,
      Звериным голосом взывая.
      16 сентября 1914. В вагоне
      30.
      "Есть кто-то черный; он догонит"
      О. Мандельштам
      DELIRIUM
      Еще не порываю нить,
      Меня скрепляющую с вами;
      Еще умею говорить
      Обыкновенными словами;
      Но чувствую уже недуг,
      Уже речам внимаю странно,
      И непонятно, бездыханно
      Глаза остановил испуг...
      26 сентября 1914. Петербург
      31.
      * * *
      Опять, опять ты появился!
      Деревянный старый дом!
      Здесь Пушкин в древности родился
      И написал стихов здесь том!
      Ведь я такой же одинокий
      Как и Пушкин я поэт!
      И упаду я в гроб жестокий!
      В поединке в двадцать лет!
      32.
      ВЕЧЕРНЕЕ
      Глаза, не видя, смотрят вдаль,
      Знакомой болью ноет тело,
      Какая острая печаль,
      Тоска какая налетела!
      И что случилось? - Всё равно,
      Сам позабыл... Плывет дремота...
      Но только знаю, что давно,
      Еще вчера, томило что-то.
      Не вспомнить, нет! А день к концу:
      Уже слуга приносит свечи,
      И теплый сумрак льнет к лицу...
      Сегодня будет длинный вечер!
      4 октября 1914. Петербург
      33.
      * * *
      "Nam castum esse decet pium poetam
      Ipsum, verslculos nihil necesse est"
      Catulli Carm. XVI
      Все вечера томительны и жгучи
      Этот горел упоеннее всех...
      Разве я знал, что даже пафос мучит
      Горьким соблазном стыдных утех?
      Разве я знал, что мы - уже не дети?
      Страшно смотреть на твое торжество...
      Сердце болит сильней всего на свете
      Сердце устало больше всего.
      4 октября 1914
      34.
      СОФОКЛ
      В смягченном стиле Парфенона
      Он - тоже дорика, Софокл!
      Он озарил пути Закона
      Огнями разноцветных стекл.
      Когда уходит Антигона
      Прах Полиника хоронить
      Никто не знает, что Креона
      Решили боги погубить.
      6 октября
      35.
      САФО
      - Затяните мне котурны туже!
      Женщина, единственная здесь!
      В этом доме, ведающем мужей,
      И тебе, я вижу, место есть.
      И тебе, я вижу, будет место
      У стола героев и богов;
      Человеку сладкая невеста,
      Здравствуй, Огорченная Любовь!
      6 октября 1914. Петербург
      36.
      ЭТОЙ ОСЕНЬЮ
      Каким еще заговорю с тобою
      Особенным, нездешним языком,
      Каких миров какую весть открою,
      Другой судьбы пленительный закон?
      ...А посмотри: в осенней светлой луже
      Как бы движенье, трепет и круги;
      Как ты рассудишь: это ветер тужит
      Или душа позвала: "помоги"?
      8 октября 1914. Петербург
      37.
      * * *
      Такого пламенного горя
      Не в силах сердце перенесть!
      Все птицы улетели в море
      Моя одна осталась здесь.
      Все птицы в море улетели
      Моя, без крыльев, не могла,
      Осенней, ветряной свирели
      Свое дыханье отдала.
      Смотрю на маленькое тело,
      Такое жадное вчера...
      Малышка! Тоже улетела,
      В Немеркнущие Вечера.
      ...Так я, оставленный тобою,
      Мой сероглазый, нежный брат,
      Уж вижу Небо голубое,
      Уж не дождусь тебя назад.
      13 октября 1914
      38.
      * * *
      О.П.Снегиной
      Душа бездетна и убога
      Ты знала всё, когда входила,
      Когда запела у порога
      Двумя размахами кадила.
      О чем же плачешь так звеняще,
      В стеклянном сердце что за горе,
      Когда печаль, как дым летящий,
      Исчезнет в голубом просторе?
      39.
      * * *
      Я помню. Слышишь ли меня?
      Я помню. Не прощай, не надо.
      Возврату тягостного дня
      Уже не будет сердце радо.
      Я подымаю в темноте
      Зовущий голос. Только птицы
      Кричат страшнее, только те,
      Что вдруг пугаются зарницы.
      В пустынях есть свои суды,
      Здесь призывают без ответа.
      Куда пойду из темноты?
      Так лучше - не увидеть света.
      Вот, набираю в горсть камней
      И замыкаю оба века.
      Теперь ты знаешь, сколько дней
      Болело сердце человека.
      40.
      * * *
      Завернувшийся в черное горе
      Позарился на бедность невежды,
      Уподобился буре над морем
      И унес паруса надежды.
      Вот и кончены дни мои.
      Правы Уходящие в сумрак молелен
      Да, действительно, люди - как трав!
      Мимолетная дольняя зелень.
      41.
      * * *
      Н.Гумилеву
      Могу познать, могу измерить
      Вчера вменявшееся в дым;
      Чему едва ли смел поверить,
      Не называю ль сам былым?
      Хотя бы всё безумье ночи
      Мир заковало б в мрак и в лед
      А дух повеет, где захочет,
      И солнце духа не зайдет!
      18/XII
      42.
      * * *
      Не всё ль, что в юности умел,
      Чему Отец в годах наставил,
      И крайней верой пламенел,
      И прорицал, и пел, и славил.
      А нынче знаю - пользы нет,
      Не видеть стен Иерусалима...
      И что скажу, какой привет,
      Когда любовь проходит мимо.
      43.
      МЕТЕОРИТ
      (Вторая эпитома)
      Есть вера духа, жадная, простая,
      И верность сердца, взявшего свое.
      Они стремят в другое бытие,
      Они ведут, пути переплетая.
      Но я не знал ни той ребячьей веры,
      Ни этой скудной мудрости сердец,
      Изгнанник неба, огненный гордец,
      Я - косный камень. Только камень серый.
      Чужой звезды неизмененный сплав,
      Тяжелый гул падением создав,
      Я опочил бессмысленно и праздно
      И вопию, и славлю безобразно.
      8 марта 1915
      44.
      * * *
      Господь мой! Видишь, как Тебе
      Всё сердце, вся душа открыты,
      В одной возвышенной мольбе,
      В благословляющей, излиты.
      Ты наделил мои года
      Однообразною дремотой,
      Упорством крайнего труда,
      Стыдом, и страхом, и заботой.
      Но ЭТУ жизнь наполнил
      Ты Такой неслыханной мечтою,
      Такое небо красоты
      Раскрыл в ней повестью простою,
      Что как могу благодарить
      За это огненное счастье,
      Ее святую близость пить,
      Вино вечернего причастья?
      8 марта 1915
      45.
      * * *
      Как орлиные крылья, раскрылся Коран,
      Завернувшийся в луны поклялся о Боге
      И душа ужасалась на страшном пороге,
      И душа трепетала от пламенных ран.
      Но упавшее сердце молило чудес,
      И дрожащая птица в упорном усильи
      Забивалася в травы от грозных небес,
      Где раскрылись, как книга, орлиные крылья.
      46.
      ANDANTE DOLOROSO
      Е MOLTO CANTABILE
      Что горестней, что безнадежней
      Глубокой осенней печали,
      Тоски по надежде,
      Неровных падений листа?
      Подумай: и сам ты - не прежний,
      Когда и уста замолчали,
      Любившие прежде,
      Любимые прежде уста.
      Большими-большими глазами
      Взглянув утомленно,
      Нахохлилась хворою птицей,
      Уснула усталая боль.
      Сентябрь дождевыми слезами
      Шумит монотонно,
      И сердце горит и томится
      И бьется под гнетом неволь.
      Я продан, я предан, я выдан
      Упорным осенним скитаньям,
      И знаю, и скрою,
      Что тайно торопится срок.
      Шепну полоумным ракитам
      И внемлю ответным рыданьям,
      И мертвой рукою
      Сплетаю холодный венок.
      Венчайте, венчайте, венчайте,
      Измокшие травы,
      Венчайте немилого сына
      Ледяной и рдяной тоской.
      Веселые гости, прощайте!
      Я выпил осенней отравы
      И дрогну, и стыну,
      И хлыну свинцовой рекой.
      47.
      * * *
      Как небу вешнему - ликующие грозы,
      Как лавры смуглые - венчанным хитрецам,
      Как пламенный восторг - лирическим певцам,
      Так дому твоему приличествуют розы.
      Но пурпур женственный не расцветал окрест,
      Где, скованная, льдам покорствует природа,
      Прости, что темный я, из темного народа,
      Несу невзрачный дар - цветок венка невест.
      Как жалко смотрит он, смущением объятый,
      Как жадно смотрит он, тревоги не тая,
      Безмолвствуя, смятен! - Так озирался я,
      Так изумлялся я на этот край богатый.
      1916
      48.
      * * *
      Mais o'u sont les neiges d'antan?
      Больного сердца переливы,
      Чужой не тронуты рукой,
      И этот, долгий и ленивый,
      Почти что царственный покой,
      Всё, что приснилось в странной неге,
      Ушло, и я один стою
      Живого света на краю
      И плачу о прошедшем снеге.
      17.IV.1916
      49.
      * * *
      Графине Е. П. Шереметевой
      Ее весна плыла когда-то
      И в обаяньи первых гроз;
      Но солнце бледного заката
      Не обожгло старинных роз...
      И дням безумным и неправым
      Приносит дивная она
      Былое гения и славы
      И роковые имена.
      В ней сирый лебедь допевает
      Свою судьбу - и темный внук,
      Как очарованный, внимает
      Ее речей приветный звук.
      А сердце бьется: неужели
      На этой памяти затих
      Последний, горький вздох Рашели
      И Пушкина последний стих?
      29 июня 1916
      50.
      * * *
      Когда бы я имел лорнет
      И звался именем Марии,
      Я запустил бы в Вас, поэт,
      Тяжелым камнем Ассирии.
      51.
      * * *
      Хозяин скуп, жнецы ленивы,
      А с неба - холод и дожди;
      Обречены страстные нивы
      Ни одного зерна не жди.
      И нет мучительней обузы,
      Чем всходы вечности - на миг...
      Оставь меня, - без дум, без книг,
      Оставь, - беспамятным, без музы!
      1916
      52.
      * * *
      Увял, увял цветущий мир,
      О вы, осенние мятели,
      Скажите струнам гневных лир,
      Какие розы облетели!
      О только, сердце, помни ты
      В том вешнем небе, в синей буре
      Неповторимые цветы,
      Стократ бездоннее лазури!
      1916
      53.
      * * *
      Как путник при конце дороги
      Обозревает прошлый путь,
      Как мытарь на святом пороге
      Волненьем веры полнит грудь
      Так мне былое возвращает
      Неповторимые черты,
      Так память искренней мечты
      Меня всё чаще посещает.
      54.
      * * *
      И снова с горькою гордыней
      У клироса на коврик стать,
      И у немыслимой святыни
      Без мысли кликать благодать.
      А после - выпрямиться строго,
      Немой укор обвесть окрест,
      - И снова, снова у порога
      Всю жизнь обжечь о медный крест.
      1916
      55.
      * * *
      Т.Б.Лозинской
      С полуотравой мадригала
      В незаполнимые часы
      Моя рука соединяла
      Сарона чистые красы,
      И эту музыку когда-то
      Разгадку скрытницы-земли
      Четыре ветра обрели
      В сухих полях Иосафата.
      4 декабря 1916
      56.
      * * *
      Последним дням не прекословь,
      Судьба по-новому богата:
      Тебе - предсмертная любовь,
      Мне - старый долг и честь солдата.
      Тебе - огнем перегореть
      И стынуть бронзовым кумиром,
      А мне - безвестно умереть
      В полях, недостижимых лирам.
      31 мая 1917
      57.
      * * *
      В простосердечии, на воздухе целебном
      И тихой памятью овеян глубоко
      Ты стал совсем земным, ты стал совсем
      волшебным,
      Зашедший странно-далеко!
      Ты внемлешь водопад безумной позолоты
      На хрупкий, на чудной олив эшафодаж:
      За это золото не купишь ничего ты
      Да ни за что и не отдашь.
      4-5 июля 1917. Феодосия
      58.
      * * *
      Что вспоминать, о чем жалеть?
      Судьба последнее гадает.
      А я люблю еще глядеть,
      Как в небе хмурый облак тает.
      И на стемневшем берегу
      Люблю прибоя шум унылый,