В этой, в высшей степени правдивой и достоверной истории есть только одна неточность. Достопочтенный автор ошибается, постоянно упоминая об отрубании голов на плахе ятаганом. Тут уж что-нибудь одно: если ятаганом - то на весу, если на плахе - то мечом-кончаром.
Книга так себе. Вначале вроде немного затянула, но потом пошло много логических нестыковок, вклинились фразы с современной терминологией порушив этим весь образ, созданный в начале истории... Но более всего расстроился, когда расказ, после первой трети прочитанного, утратил обьемность и красочность, словно автор потерял вдохновление и попытался побвстрее завершить рассказ... В общем создалось впечатление, словно эта книга выпущена недоработанной.
"О своем отце Том помнил лишь что у него черные усы и большая теплая рука..." - странное совпадение, я когда был маленьким, тоже ждал своего отца, который должен был приехать с Дальнего Востока. Мне было 3 года, и однажды поздно вечером, когда я уже спал, мой отец вошел в комнату и поцеловал меня. Я проснулся и сказал: "Папа!" У него были большие рыжие усы и теплые руки... Потом всю жизнь мама и бабушка убеждали меня, что я не мог этого помнить. Но я помнил, и помню до сих пор, это ни с чем не сравнимое ощущение счастья.
И повесть Грина так необычайно попала в резонанс с моей душой, что мелкие несоответствия - ведь я совсем не был похож на маленького Тома - никак не повлияли на мое восторженное восприятие этого чудесного произведения.
У меня совершенно особое отношение к этой вещи, я не вижу в ней недостатков, я вместе с мальчиком готов кричать: "Я убил твой гнев!"
И спасибо что я смог еще раз прочитать эту восхитительную повесть.
Pоман характеризуется предельной заострённостью главной мысли, которая стара, как мир – что есть Вера? Вы прочтете и воскликните – да и не это главное. Возможно. И это замечательно, потому как мыслей и тем хватает и для наших и для не наших.