Второй выхватил табельное оружие и вогнал несколько пуль в лобовуху такси. Водитель застонал и уткнулся лицом в руль. Глеб успел пригнуться и открыть свою дверь. Прикрываясь ею, как щитом, он выбрался из машины и спрятался за багажником.

Теперь к перестрелке присоединился третий. Он бросил рацию, и тщательно прицеливаясь, пытался достать Глеба.

— Пора уходить, — просвистело в голове. Он перестал прятаться и побежал в лес, который обнимал трассу с обеих сторон. При этом Глеб продолжал стрелять в ближнего врага и попал ему в колено. Тот завопил: раздробленная коленная чашечка повергла его в пучину страдания.

Третий ГАИшник спрятался за своим автомобилем, чтобы сменить обойму. Этого времени было достаточно, чтобы Глеб скрылся в лесу. Он бежал, как заяц, понимая, что спасся от смерти, но оставил кейс с деньгами в проклятом такси. В карманах у него оставалось не больше трех сотен.

Но вернуться за своей зеленью Виноградов не решился. Он молча брел, заходя все дальше в лес. Солнце уже взошло, но в той чаще, куда забрался Глеб, сохранялся пугающий полумрак.

Он начал лихорадочно вспоминать расположение населенных пунктов, которые видел на карте, чтобы определить направление дальнейшего движения. Отчаяние медленно подкрадывалось к одинокому путнику, чтобы похлопать его по плечу.

Виктор научился спать очень чутко еще в Чечне. Со временем его сознание научилось чудесным образом отличать опасные шорохи от безопасных. И если кто-то из своих молча проходил не вдалеке, чувство опасности молчало. Но стоило почувствовать приближение неприятеля, Виктор вскакивал, готовый к бою.

Фантасты много написали про телепатию, но на войне каждый второй боец обладал своеобразной версией этого искусства. Здесь не было людей, которые не верят в чудеса, также, как не было и атеистов.

Он открыл глаза, потому что по коридору кто-то медленно крался. Виктор быстро, но плавно скатился с кровати и приблизился к двери. Как раз в этот момент она начала медленно отворяться и в проеме появилось сонное лицо Евгения.

— Витя, ты где? — испуганно спросило лицо, глядя на пустую кровать. Виктор вышел из-за двери.

— Я думал это кто-то посторонний.

— Да кто тут может ходить? — Женя вошел в комнату, поддерживая перевязанный бок.

— Ну что, семь утра, пора выпить кофе и поговорить.

— Хорошо, — Сухов наконец дождался. — Как ты себя чувствуешь?

— Слабо очень, в глазах рябит, но сердцем чую — самое страшное миновало. Я теперь твой должник.

— Должник, — подумал Виктор, — я же сам прострелил тебе бок.

Они разместились на маленькой светлой кухне, где Сухов по рекомендациям хозяина приготовил яичницу и две чашки кофе.

— Ну что, кто начнет? — Женя ел мало, организм не был пока готов принимать калории.

— Давай, пожалуй, я, все таки гость. — Виктор улыбнулся. — Вчера утром я приехал в свой родной город, где не был шесть лет. —Дальше он изложил Евгению свою историю, пропуская отдельные моменты, но в основном ничего не утаивая. Тот недоверчиво вращал глазами — такие истории он встречал только в детективных романах, которые в изобилии населяли его книжный шкаф.

— Вот такая история, — закончил Сухов, — теперь твоя очередь. Откровенность за откровенность.

— Ты знаешь Юлю Коневу? — с грустью спросил Женя.

— Дочь Артура? Слышал о ней, но лично не знаком.

— Мы учились в одной школе в параллельных классах. Сначала я на нее особого внимания не обращал. Был даже период, когда нас, второклассников, родители пугали ее папой. Он тогда сидел в тюрьме. Представляешь, что она могла пережить?

Сухов утвердительно кивнул. Его дед закончил свой век в сорок два года, не сумев выжить в лагере для врагов народа. Реабилитировали старика посмертно только в восемьдесят девятом.

— А в седьмом классе я случайно увидел ее в школьном коридоре. Тогда ослепительно светило солнце, и лучи света падали на ее лицо, волосы, на руки. Короче, я влюбился и стал с ней заигрывать. Ну, думаю, отличник учебы, умею общаться с людьми, решил попытать свое счастье. Мне пацаны говорили, ты, Белка, лучше к ней не лезь, у нее брат старший — зверь.

— Белка, — с улыбкой перебил его Сухов. — Это почему, такой же прыткий?

— Да нет, Беликов моя фамилия, они ее так просклоняли.

— Ясно, и что дальше?

— А дальше я написал ей записку, мы стали встречаться после школы. Даже целовались несколько раз. По-моему она любила меня тогда, а я люблю ее до сих пор.

— А потом бросила, нашла себе побогаче?

— Нет. Однажды мы после школы шли гулять по набережной, а в школьном дворе нас встретил ее брат Паша с дружками. Он на шесть лет старше меня. Кто-то настучал ему, что я встречаюсь с сестрой, и они нас подкараулили. Юля пыталась их успокоить, грозилась пожаловаться отцу, а я не стал убегать. Мне это казалось трусостью. — Женя замолчал и проглотил слезу, которая оставила на щеке соленую борозду. — Лучше бы сбежал.

— Били? — Виктор понимал парня. Он в детстве всегда мог постоять за себя, но когда парень старше на шесть лет, да еще и с друзьями. В похожей переделке он побывал только один раз, да и то, хулиганов было двое. Четырнадцатилетний Витька тоже не побежал, но не из-за ложной храбрости, просто понимал — догонят. На школьном пиджаке, с внутренней стороны, у него была приколота булавка от сглаза, мама очень верила в народные приметы. Этой булавкой он и ткнул первого хулигана прямо в глаз. А потом побежал. Догонять никто не бросился, и в милицию, естественно, тоже не обратился. Только два года после этого случая Сухов все время оглядывался по сторонам, опасаясь страшной мести.

Женя справился с собой и продолжал

— Они не просто избили меня на ее глазах, они меня, — он снова запнулся, сдерживая рыдания, подкатившие к горлу, — унизили. Она все это видела, плакала, умоляла их остановится, но бесполезно. Больше я в школе не появился. Отец к тому времени давно нас бросил, а мама так и не смогла докопаться до истинных причин.

Юля после этого несколько раз звонила мне, и даже приходила к нам домой, но я не мог ее видеть. Не из-за страха, ты мне веришь? — Виктор кивнул.

— Мне было стыдно. Так я и прожил все эти годы, надеясь однажды отомстить. Отслужил в армии, а потом устроился на мясокомбинат к Аллахвердову, которого убили месяц назад. Там слухи быстро расползаются, узнал, что Артур собирает всех серьезных авторитетов, чтобы обсудить ситуацию. Вот и решил хлопнуть Павла под шумок, надеялся, что все равно на Винограда спишут. А тут началось такое.

Виктор внимательно посмотрел Жене Беликову в глаза.

— А ты понимаешь, что если бы не началась эта заварушка, ну карта по другому могла лечь, то ты бы уже давно отправился в мир иной.

— Мне плевать, — глаза Беликова горели огнем, — я должен был отомстить этой гниде за свою жизнь. Неужели ты не понимаешь?

Виктор все понимал.

— Слушай, а все эти убийства, как думаешь, за ними Виноград стоял? — Виктор задал обходной вопрос, так как у него проскочила мыслишка, что паренек мог сам затеять эту серию убийств, чтобы приблизиться к Павлу. Но потом еще раз посмотрел на это молодое лицо и осознал всю беспочвенность своих подозрений.

— Скорее всего он, другим это невыгодно. Да и вообще я слышал, что Артур мужик нормальный, вот сынок , — он с ненавистью сжал кулаки, — надеюсь, я его убил.

Виктор решил промолчать о вчерашних новостях, пусть парень немного оклемается от раны.

— И что теперь, пойдешь к Юле и обо всем ей расскажешь?

— Нет, — Евгений уткнулся лицом в ладони, — я не смогу к ней никогда прийти. Буду мечтать о ней и ждать ее, но сам не пойду.

— А мне придется идти. Как не крути, а Паша Конев точно замешан в этой истории с убийством Стаса и исчезновением Светланы. Я должен ее найти, и тебе советую тоже побороться за свою любовь.

Женя пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— А как ты собираешься искать свою Светлану? —в глазах читался искренний интерес.

— Я пойду в клинику к Коневу старшему и все ему расскажу. — Женя вздрогнул, и Виктор поспешно добавил, — кроме информации о тебе, разумеется. Скажу, что ранил того парня в ларьке, но потом в суматохе он сбежал. Если Артур Конев такой, каким его представляют многие люди, то он мне поможет.

— Ты в это веришь? — теперь на женином лице лежала печать равнодушия.

— Хочу верить, — Виктор закричал, — а что мне еще делать, сидеть на жопе и смотреть в окно? — Он снова замолчал. — Прости.

— Ничего, удачи тебе. Если нужна будет помощь или жилье — заходи.

Глеб устал. Он два с половиной часа беспрерывно шел по лесу, цепляясь за коряги, спотыкаясь о неровности почвы и проваливаясь в неглубокие ямы. Его дорогой костюм превратился в лохмотья, пот застилал глаза. Но он продолжал идти, понимая: останавливаться нельзя.

Но вот его ухо уловило в лесной тишине звук гитары и тихое пение где-то справа. Глеб двинулся туда, стараясь не шуметь. Звук приближался.

Он прошел еще метров пятьдесят и сквозь ветки сумел разглядеть небольшую полянку, с которой и доносилась музыка.

Глеб лег на землю и осторожно пополз по-пластунски. Таким способом он добрался до сухого бревна, которое лежало совсем рядом с поляной.

Виноградов сжал пистолет и осторожно выглянул. Он первым делом заметил костер, над которым весело раскачивался походный котелок. У костра сидел парень лет двадцати пяти, который и играл на шестиструнке, и две девушки помоложе. Рядом стояли две палатки, оранжевая и зеленая, а в теньке под деревьями на противоположной стороне поляны отдыхал видавший виды запорожец.

Глеб страшно хотел спасть, хотя совсем недавно дремал в машине. Давала о себе знать беспокойная череда недавних событий, сожравшая массу нервов и энергии. Да и выпивка в ночном клубе даром не прошла. Но для спокойного отдыха необходимо убраться из леса куда-нибудь подальше, а для этого нужна машина. Запорожец, конечно, это последний вид транспорта, на котором еще вчера согласился бы ехать Глеб Виноградов, но сегодня выбирать не приходилось.

Он перестал таиться и шумно поднялся из своего укрытия, наводя пистолет на молодежь.

— Привет, ребята.

Одна из девушек испуганно взвизгнула, а вторая прижалась к парню. Тот положил гитару, и раскрыв рот, смотрел на оборванного незнакомца с пистолетом.

— Мужик, ты чего? — сумел вымолвить парень, понимая, что девчонки всю инициативу в общении с лесным маньяком отдают ему.

— Мне нужна ваша машина, — Глеб не выдержал, срываясь на них за все свои невзгоды, — дерьмо вот это, которое в тени стоит, мне оно нужно. И если вы, сопляки, начнете дергаться, вышибу мозги всем троим.

Парень оказался неплохим психологом и избрал правильную тактику. Он понял, что перед ним не бомж, который где-то случайно раздобыл оружие, а матерый бандит, скрывающийся от погони. Он ответил совершенно безобидным, даже равнодушным тоном.

— А, машина, и всего-то. Забирай. Ключи в замке зажигания. Только бензина там литров десять, придется заправлять скоро.

Глеб понял, что с малолетками проблем не будет. Усталость валила с ног, но голова продолжала соображать. Если они выбрались в лес, оставив в баке всего десять литров, значит рядом есть заправка или населенный пункт.

— А где ближайшее жилье?

Парень спокойно смотрел на него:

— Ну, это смотря что считать жильем. В пятнадцати километрах деревня Еленовка, вот по этой дороге, — он показал рукой на проглядывающую под травой колею. — Еще в двадцати километрах — Рыбинск, маленький городок. Но там есть речной порт и автовокзал.

Смышленый мальчик, — подумал Глеб. Понял, что мне надо валить отсюда. — Он перевел взгляд на девчонок. Самая молоденькая, лет шестнадцати, смотрела на него перепуганными зелеными глазищами. Ее светлые волосы были уложены в аккуратный хвостик, а оформившаяся грудь маняще просматривалась под облегающей футболкой.

— Трахнуть бы ее, да времени нет. А жаль, — одновременно с этой мыслью он услышал позади себя хруст веток и обернулся.

Последним, что видел Глеб Виноградов, стало тяжелое черное топорище, со свистом врезающееся в его переносицу.

— Миша, господи, ты его убил, — закричали все трое на подоспевшего вовремя приятеля, отправленного за дровами.

— Но он хотел забрать мою машину.

Через полчаса причитаний, слез и соплей, окровавленное тело закопали у старой засохшей сосны вместе с пистолетом. А триста пятнадцать долларов стали для всех хорошим успокоением, которое помогло деревенской молодежи быстро забыть о происшедшем.

Гроза города Глеб Виноградов так и остался загадкой и легендой для грядущих поколений, расстреляв пост ГАИ и исчезнув в неизвестном направлении из района, оцепленного милицией и местными ребятами Миши Олейникова. Кое-кто в городе до сих пор ждет его возвращения.

Буран подошел к Юле вплотную и поднес руку к ее лицу. Она задрожала. Резким движением он сдернул скотч, доставив ей боль. Юля крикнула и начала рыдать.

Бурану стало не по себе:

— Подожди, да тише ты, не дергайся, — он пытался зажигалкой пережечь узлы на веревках. — Надо валить отсюда, пока эти козлы не вернулись.

Ему все — таки удалось распутать ее руки, и теперь он перешел к стройным ножкам.

— Что это за парень с тобой?

— Это Роман Радочин, сын прокурора города. —Юля старалась на всякий случай показать Бурану их важность, хотя в голове у нее все перепуталось, и она не знала что думать, и кто на чьей стороне теперь воюет.

— Ни хрена себе, — Буран присвистнул, — так я спасаю дочь крупнейшего городского бизнесмена, — тут он пожалел Юлины чувства, назвав Артура бизнесменом, — и неподкупного городского прокурора. Знаете, ребята, — он освободил Юлины ноги, — я такого не мог себе представить даже под кокаином, который пробовал как-то раз.

Теперь он занялся Романом.

— Кто они такие, и как вы сюда попали?

— Нас похитили, в разных местах и привезли сюда. Мы этих подонков не знаем. — Юля отвечала торопливо, как на уроке.

— А почему такой странный подбор: ты и сын прокурора?

Юля замялась и покраснела.

— Мы, ну, у нас, мы встречались, у нас любовь, — она немного потянула слово любовь и резко выбросила в конце, — была.

Роман вздрогнул. Ему Игорь не спешил освобождать рот, а начал с ног. Одновременно он продолжал общаться с Юлей, которая расхаживала взад-вперед по складу, разминая конечности. Кроме того, Буран старался осознать, как извлечь максимально возможную выгоду из такого подарка судьбы. Игорь понимал: если таким благословением не воспользоваться, то оно несомненно станет проклятием.

— По-моему надо сматываться отсюда, потому что те двое могут скоро вернуться. Кстати, одного из них я где-то видел, только не помню где именно. — Буран напрягся. Он действительно видел одного из парней совсем недавно, но деталей вспомнить никак не мог.

Он закончил освобождать Романа. Тот с трудом поднялся, стараясь не смотреть на Юлю.

— Как ужасно, что она стала свидетелем этой гнусной сцены, он просто растерялся, не контролировал себя, но этой хищнице ничего не объяснишь. — Радочин вытер рукавом свое грязное, заплаканное лицо.

Игорь заметил красные глаза прокурорского сынка: «выл, бродяга. Неужели прямо при девчонке? У нее-то глаза нормальные.

Вслух он говорил совершенно другие вещи. Тем более, что план своего спасения и даже возможного возвышения Буран уже придумал.

— Когда они уезжали, я слышал их разговор. Везде в округе на всякий случай дежурят их люди. Поэтому я вас поведу по району. Я здесь вырос, и знаю каждый дом, каждый поворот. Отсидимся до утра у меня, а потом позвоним твоему отцу, чтобы прислал охрану. Незачем ночью человека тревожить.

Игорь откровенно косил, что ничего не знает про состояние Артура.

— Мой отец, — и тут Юля заплакала впервые за сегодняшний вечер, — его увезли на скорой, я даже не знаю, что с ним.

— Тем более надо переждать момент.

— Я пойду домой, — неуверенно сказал Роман. У меня тоже родители весь город наверное построили.

Глеб изобразил задумчивость.

— Тебе, пожалуй, можно, основной мишенью была она.

— Я так и знал, — прошептал Радочин.

— Только я доведу тебя до безопасной трассы и посажу на машину, — спохватился он, вспомнив о придуманных засадах и опасностях, грозящих молодежи по всему периметру.

— Ты работаешь на Глеба, а это он организовал покушение на моего отца. — Юля смотрела на него равнодушно, пытаясь понять странную метаморфозу. Она стала привыкать, что в этой истории все в любой момент может стать с ног на голову.

Игорь внутренне собрался и изобразил на лице растерянную усталость.

— Если бы я работал на Глеба, то твоего отца увезли бы не на скорой, а на катафалке. Прости, но это правда. Я ушел от Виноградова три дня назад. Он собирался воевать, а мне давно надоела чужая кровь, и очень дорога моя собственная. — Игорь врал прекрасно. Будь рядом кто-нибудь из Голливудских режиссеров, непременно пригласил бы его сменить стареющего Де Ниро.

Юля промолчала, обдумывая его слова. Игорь торопился.

— Готовы?

— Да. — Юля пнула ногой бесчувственное тело светловолосого, который был еще далеко от прихода в сознание. Роман молча кивнул головой.

— Ну, тогда пошли.

Они молча вышли из сарая. Буран соблюдал все картинные меры предосторожности, которые и на самом деле были нелишними. Пока Игорь приходил в себя от неожиданной встречи, он успел забыть, что его ищут бойцы людей, чью дочь и сестру он только что вырвал из лап неизвестных похитителей. Да еще и прокурорскую кровинушку вдобавок.

«Мои ставки постоянно растут», он улыбнулся сам себе, чувствуя, что теперь его точно не убьют.

Отойдя на порядочное расстояние и выскочив между домами прямо к проспекту Победы, Игорь поймал машину и отправил домой Радочина-сына.

— Кстати, меня зовут Игорь Буран. Буран — это фамилия. Если что, обращайся.

Роман тупо кивнул, и не оглядываясь укатил домой.

Они остались вдвоем: красивая молодая девушка, из-за любви к которой заварилась настоящая каша, и бандит, несколько часов назад неудачно покушавшийся на ее отца, который давно никого не любил.

Прокурор посмотрел на часы — два часа ночи, а Романа до сих пор нет дома. Мерзавец, шляется где-то в самую криминальную пору. Ну ничего, вернется он. — Варианты наказания проносились в отцовской голове, требующей справедливого воззмездия на бытовом уровне.

Звонок телефона прервал его размышления. Он бросился к аппарату, но жена, которая никак не могла уснуть, в красивом прыжке опередила его.

— Да, алло, я слушаю, — бедная женщина тараторила без умолку.

— Что? Это тебя, — ее лицо, только что светившееся надеждой, опять осунулось.

— Да. — Выпивший Радочин был готов сорваться на звонившего в два часа ночи, если у того не найдется серьезного предлога.

— Алексей Степанович? — Голос вроде незнакомый.

— Да, кто это?

— Меня зовут Павел Артурович Конев, я брат Юли, вы ее должны знать.

— Лучше бы сказал «я сын Артура, его-то вы точно знаете», — про себя подумал Радочин и заорал — Где мой сын? — . Похоже, вместе с форменным мундиром он оставил в бельевом шкафу и профессиональную выдержку.

— Не кричите, я сам звоню вам, чтобы узнать, не у вас ли Юля? Она вышла из дома сразу после этой трагедии, вы конечно знаете, и до сих пор не появлялась. Я знаю, что она дружит с вашим сыном, вот и подумал. — О чем он подумал, Павел не сказал. Алексей Степанович уже успел прийти в себя.

— Извините, я тоже нервничаю. Роман утром ушел в институт и ни слуху, ни духу. Наверное, они вместе, я, по крайней мере надеюсь на это. — Как ни странно, подумал Радочин, — но сейчас я действительно этого хочу. Вот она жизненная истина: все познается в сравнении.

— Извините, что потревожил, сами понимаете, тоже волнуемся. Если нам станет что-то известно, обязательно позвоним.

— Спасибо, глупо ответил прокурор, — не сообразив предложить тоже самое.

— Кто это? — Жена поняла, что разговор шел о Романе, и не отходила от супруга.

— Возможно, наши с тобой будущие родственники.

В это самое время ключ тихо повернулся в замке, и в квартиру ввалился осунувшийся заплаканный и грязный Роман.

— Папа, мама, простите, я не виноват. Я больше не буду с ней встречаться. — И вдруг он упал на колени и волком завыл — все кончено!

— Проходи, Юля, это мое случайное убежище, так что не обессудь. Я когда ушел от Виноградова, решил некоторое время здесь пересидеть.

Девушка задумчиво осматривала наскоро подготовленную к проживанию холостяцкую берлогу.

— Ты не переживай, — суетился Игорь, — будешь спать здесь, а я постелю себе на кухне.

— Я наверное сегодня вообще не усну. Интересно, как там папа?

— Уверен, что с ним все нормально, — Игорь пытался успокоить почетную гостью. — Будешь кофе или сок, или может быть еще что-нибудь. Ты кстати ужинала.

— Да, мне ничего не надо — девушка отвечала с безразличным видом, словно не понимания смысла вопросов. Потом неожиданно передумала. — Я бы выпила немного вина, у тебя есть?

— Сейчас посмотрю. — Озадаченный таким заказом Буран пошел к бару. Там к его удивлению обнаружилось три бутылки сухого белого вина. Ребята, которые готовили логово, старались предусмотреть приход любых гостей. Себе Игорь плеснул коньяка и вернулся в комнату.

Юля сидела на мягком кресле в той же позе, и не мигая смотрела в темное окно. Игорь достал из серванта коробку конфет и предложил их девушке вместе с вином.

— Вот, возьми, должно полегчать.

Юля с обреченным видом отхлебнула сразу половину, поперхнулась, закашлялась и пришла в себя.

Игорь заметил позитивные перемены и взял быка за рога.

— Расскажи мне, как ты попала в эту историю? Так я смогу лучше предусмотреть действия этих людей. Кто знает, что они еще выкинут до утра.

— В моего отца стреляли прямо у ворот нашего дома. Я была в своей комнате, когда послышались выстрелы. Выбежала посмотреть, но охрана меня не пустила. Я бегала, кричала и спрашивала, что с отцом. Но никто не хотел со мной разговаривать. Все суетились, одни побежали за убийцами, другие помогали раненым.

— Тогда я поднялась на второй этаж и через окно увидела, как скорая помощь забирала моего отца на носилках. Слава Богу, что он одел бронежилет, иначе могло случиться самое страшное, если оно уже не случилось. — Девушка вытерла глаза.

— Я не хотела в такую минуту оставлять его одного, пошла в свою комнату и из окна выбежала на заднюю сторону дома. — Ту самую, где мы прятались целые сутки, — подумал Игорь.

— Оттуда к забору, перелезла в одном месте и пошла к трассе, ловить попутку. Стояла минут десять, когда появилась эта вольво, а в ней двое парней, которые ушли перед тем, как ты нас спас.

— Вот они, золотые слова, — подумал Игорь, — девчонка ценит мое неожиданное появление и это внушает оптимизм.

— Я и садиться не хотела сначала, но желание приехать побыстрее к папе, пересилило. Тем более, кто меня тронет, если скажу, чья дочь. Попалась, как последняя дура.

— Не переживай, — Игорь подсел к ней и обнял за плечи, — они тебя караулили, силой бы затащили. — Неожиданно для себя он прервался на полуслове и поцеловал ее в шею. И тут же испугался таких действий. Юля медленно подняла голову, посмотрела на него, но ничего не сказала. Потом взяла его большую ладонь в свои и сама легко коснулась губами заросшей щетиной щеки.

— Спасибо тебе.

Игорь промолчал, не в силах прийти в себя, а Юля продолжала как ни в чем не бывало.

— А потом они привезли меня в тот сарай, и оставили у дверей, чтобы я послушала, как мой кавалер клянется, что ничего не знает о делах моего отца, что это я во всем виновата, и нас ничего не связывает. Потом они ввели меня и дико ржали. Вот такая история, — грустно закончила девушка.

— Так чего ты грустишь? Во всем твоем похищении одни плюсы: испытала новые переживания, увидела истинное лицо своего парня, узнала, что у тебя есть враги. Теперь ты будешь бдительна, а твой отец, когда поправится, обязательно найдет этих ребят и разберется с ними. — Игорь помялся, но решил сказать все. — Слушай, возможно ребята твоего отца и меня подозревают, ищут и могут убить, даже не расспросив. Не могла бы ты мне устроить с ним встречу, перед тем, как меня подстрелят. Я ему все объясню как мужик мужику. Он человек нормальный, поймет.

— Да что ты говоришь, Игорь, за мое спасение тебя на руках будут носить. — Она снова поцеловала его, и снова он испытал настоящее блаженство. — А сейчас я все— таки немного посплю, не хочу перед папой выглядеть помятой и уставшей.

Она свернулась калачиком в кресле и засопела.

— Странно, — подумал Игорь, даже не позвонила брата предупредить, что все в порядке. Веселая семья, но дочь — что надо.

Виктор вышел от Жени, и радуясь пришедшей в голову мысли запомнил номер дома и квартиру. Еще перед завтраком он позвонил в горсправку и узнал адрес частной клиники «Рубин».

— Да, неплохо устроились, в районе поселка Строгановка, то есть на границе с заповедником. Простые смертные там точно не лечатся.

Он поймал такси и поехал на встречу с серьезным человеком, которого не заставишь помочь, размахивая перед носом вороненым стволом. Тут придется попотеть.

Ехали достаточно долго, но Виктору понравилось. День выдался нежарким, и живописные ландшафты, раскрывающиеся со всех сторон, приятно радовали глаз, также как свежий лесной воздух.

Свернув с главной дороги такси, поехало по узенькой асфальтированной полосе, которая упиралась в ворота клиники. Тут дежурили два парня в униформе, настроенные очень решительно.

Виктор расплатился с таксистом и подошел к охранникам. Умение вежливо общаться с потенциальными клиентами клиники напрямую входило в их функциональные обязанности.

— Слушаю Вас, — мягко спросил Виктора охранник постарше.

— Мне нужно поговорить с Артуром Коневым. Это срочно. Пусть кто-нибудь из его людей выйдет, и я объясню причину такой спешки.

Таким образом, он сразу отсек ненужные препирательства типа «он в тяжелом состоянии и никого не принимает», «врачи запретили», «запрещено впускать посторонних» и так далее.

Сухов прекрасно знал, что люди уровня Артура иногда продолжают работу, находясь даже при смерти; есть дела, которые не терпят отлагательств. Поэтому вряд ли врачи руководят его режимом, скорее сами подстраиваются под него.

Впрочем, если состояние действительно критическое, то его не пустят ни при каком раскладе.

Пока один из охранников разговаривал по телефону, второй пропустил Виктора во двор.

Клиника представляла собой современной трехэтажное здание из стекла и бетона. У входа стояло два микроавтобуса-иномарки, раскрашенные под скорую помощь. Из всех щелей сочился запах благополучия, денег и надежности.

Виктор вспомнил госпиталь в Грозном, где он лежал с ранением в бедро как раз тогда, когда полевые командиры пробовали отбить его у Федеральных сил.

Там в воздухе витал образ смерти и судьбы.

Вскоре из здания вышел невысокий человек с солидным брюшком, одетый очень элегантно и дорого. Виктору он напоминал бывшего ГБшника или военного.

Он подошел к Сухову.

— Это вы хотели видеть Артура Витальевича? — ГБшник не мог спрятать нотки надменности, проскакивающие в каждом выражении.

— Да, но вы не Конев. — Сухов сохранял спокойствие.

— Естественно. Меня зовут Евгений Петрович Елисеев. Артур Витальевич ранен и не сможет принимать посетителей ближайшие две недели.

Сухов добился своего. По глазам собеседника он видел, что тот просто отмахивается от непонятного посетителя. Скорее всего, Артур способен с ним говорить.

Виктор решил резануть напрямую, надеясь на отсутствие в клинике Павла.

— Передайте ему, что это касается его сына, нескольких убийств и похищений, и что это очень срочно. Если через десять минут он не примет меня, я уже не смогу помочь.

— Мы даже следователей к нему не пропустили, нельзя Артуру сейчас нервничать, ранение не из легких. К тому же, — жестко добавил Елисеев, — мы сами разберемся со своими проблемами. А вы, к тому же не из милиции, — уверенно заметил он.

— Зато вы, наверняка имели отношение к конторе, — Виктор улыбнулся. —Сейчас все это не имеет значения. Идите и спросите Артура Витальевича, интересует ли его предложенная мной тема? Если нет: я спокойно уйду.

Елисеев всегда мог оценить человека с первого взгляда. О Викторе он мог сказать, что тот парень серьезный и что-то знает.

У Артура действительно серьезное ранение предплечья. Несколько пуль попало в жилет, но одна насквозь пробила руку. Однако, ошибки такого масштаба босс может не простить.

— Хорошо, — Елисеев решился, — я с ним поговорю. Подождите здесь.

— Получилось, — обрадовался Виктор, но внешне остался спокоен.

Еще минут через пятнадцать его проверили на наличие оружия, а потом провели на второй этаж в палату к всесильному Артуру Коневу. Везде по клинике слонялись люди в штатском, с оттопыренными пиджаками, а то и просто в рубашках, не скрывающих присутствие оружия. Отсутствие формы затрудняло идентификацию милиционеров и частной охраны. Отличить их можно было только по выражению глаз: не выспавшиеся и не слишком довольные жизнью правоохранители, каждый день рискующие жизнью за небольшую зарплату, и сытые сотрудники охранной фирмы Елисеева, которые привыкли пользоваться за свой риск всеми благами жизни.

Перед тем, как войти, Виктор мысленно перекрестился и глубоко вдохнул.

Палата была большая и просторная. На подоконнике благоухали свежие полевые цветы, а стол был завален разными фруктами.

Телефон, видеодвойка и ноутбук приближали условия к максимальному комфорту.

Ложе Артура ни чем не напоминало больничную койку: широкое и удобное, на таком можно и дома поваляться.

Артур оказался высоким бледным мужчиной лет пятидесяти с поседевшими волосами. Он был одет в больничную пижаму. От правой руки тянулся тонкий стебелек капельницы.