Рэйл дождался, пока Лорейн уснула, и лишь тогда появился в каюте. На следующее утро он ушел рано, когда она еще спала, и, к ее удивлению, не стал завтракать вместе с ней.
      – А где капитан? – спросила Лорейн у Джонни Сирса.
      Юнга смущенно пожал плечами. Он явно торопился уйти. Она рассеянно ковыряла в тарелке. Почему Рэйл вдруг изменил своей привычке? Без него Лорейн чувствовала себя одиноко, а пища казалась невкусной. Очевидно, решила она, Рэйл чем-то занят на судне. Повеселев, Лорейн поспешно закончила завтрак и приступила к шитью. Это платье станет самым роскошным нарядом в ее жизни!
      Все утро она прилежно шила, предвкушая, как во время обеда будет хвастаться результатами перед Рэйлом. Однако, к ее огорчению, Джонни опять принес один поднос и объявил, что капитан просит его извинить – обедать он будет с офицерами.
      – Что это значит, Джонни? – удивилась Лорейн. – Что творится на шхуне?
      – Ничего особенного. Во всяком случае, я ничего не знаю, – буркнул мальчишка.
      – Ну, не скромничай, Джонни! Тебе всегда все известно!
      Однако даже лестью ей не удалось ничего выведать. Расставив на столе тарелки, Джонни ретировался, оставив Лорейн в недоумении и одиночестве.
      Когда Рэйл не появился и на следующий день, Лорейн решила действовать.
      – Джонни, – обратилась она к юнге, – у меня к тебе просьба. Передай капитану, что я хотела бы сегодня поужинать с джентльменами и прошу, чтобы он сопровождал меня. Я собираюсь надеть новое платье.
      Даже если юнга удивился, он не подал виду. А когда вернулся, чтобы убрать со стола, объявил, что капитан будет счастлив сопровождать свою даму.
      «Да неужели? – Лорейн не могла скрыть досады. – Тогда почему он не сказал мне об этом сам? Можно подумать, что мы находимся на огромном галеоне, а не на маленькой шхуне, где до любого места рукой подать!»
      Она с удвоенной энергией принялась за работу, чтобы закончить платье к приходу Рэйла. Наконец положен последний стежок. Девушка дрожащими руками взяла платье, чтобы его примерить.
      Оно сидело великолепно. Пышные рукава, лиф, туго облегающий грудь, ровно подшитый подол, а вырез… Возможно, он получился излишне низким, но именно так Лорейн его и задумывала. А вот как убедиться, что платье действительно сидит хорошо? Она в очередной раз пожалела об отсутствии зеркала. Рэйл в нем не нуждался, умудряясь бриться, не видя своего лица.
      Услышав шаги, Лорейн сразу догадалась, что это Рэйл, и почувствовала, как ее охватывает паника.
      Разумеется, просто потому, что нет зеркала!
      Он постучал, потом рывком открыл дверь и замер на пороге.
      Как выяснилось, без зеркала прекрасно можно обойтись. Это Лорейн поняла, когда увидела восхищенный взгляд Рэйла.
      – Ты великолепно экипирована, – одобрительно заметил шотландец, окидывая ее взглядом с головы до ног.
      Лорейн выпрямилась. Она была так горда его похвалой, что даже зарделась.
      – Вы действительно считаете, что мне идет это платье? – волнуясь, спросила девушка.
      В ответ Рэйл лишь вздохнул.
      – А знаете, из остатков материи и золотой тесьмы мне удалось сделать крохотные розетки для туфель. – Она немного приподняла подол, чтобы продемонстрировать Рэйлу свое искусство, а заодно – сама того не желая – изящные лодыжки.
      «Вот только жаль, – с грустью подумала Лорейн, – что на мне штопаные-перештопаные хлопчатобумажные чулки, а не такие элегантные шелковые, как у Лавинии Тодд!»
      – Отлично! – подытожил Рэйл, заканчивая свой туалет и предлагая руку Лорейн. – Все будут сражены!
      – Вы действительно так думаете? – с сомнением спросила она. – Мне бы очень хотелось, чтобы ваши офицеры меня одобрили!
      Забавляясь простодушием своей спутницы, Рэйл вывел ее на палубу.
      – Можешь не волноваться – наверняка одобрят. Более того, будут вне себя от счастья, что ты наконец решилась почтить их своим присутствием.
      – О! Вы хотите сказать – они ждали, что я сегодня буду ужинать с ними? – взволнованно уточнила Лорейн.
      – Скажем так – надеялись. – С этими словами Рэйл распахнул дверь офицерской столовой и ввел Лорейн внутрь.
      Какую-то долю секунды она видела лишь спины, но уже в следующее мгновение взоры присутствующих обратились к ней. Пораженные невиданным зрелищем, мужчины уставились на золотую лилию.
      – Бог ты мой! Да ведь это та тряпка, с которой вечно носился Джоко! – вскричал Дерри Корк.
      Лорейн поморщилась. Она догадывалась, что покров узнают, но надеялась, что никто не скажет этого вслух. Лорейн затаила дыхание, опасаясь, что сейчас мужчины начнут смеяться над ней и ее нелепым нарядом. Неужели она не услышит ни слова одобрения?
      Волнения оказались напрасными.
      – Ну да, это его покров, – вмешался Рэйл. – Однако согласитесь, джентльмены, Джоко смотрелся бы в нем куда хуже!
      Остроумное замечание было встречено оглушительным хохотом. Когда все отсмеялись, Андре Лестрей поднял свой бокал.
      – За блистательную мадемуазель и ее новое платье! – воскликнул француз, пожирая Лорейн взглядом. – За даму с лилиями – француженку по костюму и француженку в душе!
      – За английский цветок, – негромко поправил Андре один из офицеров-англичан, неодобрительно глядя на выскочку-француза.
      – За девчушку с глазами голубыми, как вереск, – неожиданно расхрабрился Мактейвиш, произнося свой тост густым басом.
      – За храбрую малышку! – вторил ему Дерри Корк, для убедительности ударяя по столу огромным кулачищем.
      – За юную фрейлейн, чьи волосы ярче рейнского золота! – присоединился к хору славословий Якоб Хелст, поднимая свой бокал.
      Грянуло мощное «ура!», и Лорейн невольно зарделась.
      Рэйл решил, что пора вмешаться.
      – Достаточно тостов, джентльмены. Пора приступать к еде, пока мы еще трезвые. И нечего пялить глаза на мою даму!
      Чувствуя, что у нее горят щеки, Лорейн склонилась над тарелкой. Оказанный прием так ее разволновал, что она почти не обращала внимания на то, что нашептывает ей Дерри Корк. А его интересовала лишь одна тема – насколько смела невеста капитана. Если Лорейн и в самом деле такая храбрая, почему бы ей не помочь ему заряжать корабельную пушку? Да она в клочья разнесет морские волны, уж будьте уверены!
      От необходимости принять или отклонить это лестное предложение Лорейн спас Рэйл.
      – Я понимаю твое желание обучить мисс Лорейн искусству стрелять из пушки, Дерри, однако не стоит оповещать о нашем присутствии тех, кто еще не успел заметить шхуну.
      – Неужели мы так и не сможем испытать твою храбрость, милашка? – упрямо гнул свое ирландец.
      Опорожнив гигантскую кружку, он поставил ее на стол и сам смахнул ее локтем. Лорейн поспешила отодвинуться, чтобы не запачкать новую юбку, а Дерри нырнул под стол. Лорейн вдруг почувствовала, как ей задрали подол и что-то коснулось кожи. Она вскочила с негодованием, уверенная, что это Дерри Корк ведет себя так непозволительно, но вдруг с ужасом поняла, что не мужские пальцы с вожделением ласкают ее ногу, а что-то пушистое, мягкое, когтистое. В следующее мгновение по обнаженному бедру скользнули острые, словно жало, зубы.
      Господи, неужели туда забралась крыса? Лорейн пронзительно закричала и попыталась избавиться от неприятной соседки, однако пушистый зверек, как приклеенный, продолжал сидеть у нее на ноге.
      Не успела девушка издать первый вопль, как Рэйл уже ринулся ей на помощь. Все повскакали с мест, лишь Дерри Корк остался сидеть, заливаясь оглушительным хохотом.
      Взглянув вниз, Лорейн с ужасом поняла, почему ей не удается избавиться от жуткой твари – оказывается, хвост крысы был засунут под подвязку! Брезгливо морщась, Рэйл отвязал хвостатое животное – к счастью, дохлое – и выбросил за борт.
      – Черт побери, Дерри! Еще одна такая шуточка…
      – Но ведь я просто хотел испытать храбрость твоей леди! – оправдывался Дерри между приступами смеха.
      – Испытывай лучше свою собственную!
      Мощный кулак Рэйла обрушился на челюсть ирландца, и тот отлетел в угол.
      – Полегче, кэп! – возопил поверженный Корк, пытаясь подняться на ноги. – Я же не хотел причинить вреда твоей даме!
      Эти слова немного остудили гнев Рэйла.
      – Ты здорово разозлил меня, Корк, – признался шотландец и, обернувшись к Лорейн, спросил: – Тебе не больно?
      – Нет, – дрожащим голосом ответила она.
      – Позвольте проводить вас в каюту, мисс. – Церемонно поклонившись, Рэйл предложил ей руку.
      Лорейн с радостью дала себя увести. Весь недолгий путь ее била дрожь, а у двери она с вызовом обернулась к своему спутнику.
      – Я не позволю вашим офицерам насмехаться надо мной! Хватит того, что меня постоянно унижали в таверне!
      Рэйл взглянул на нее с сочувствием:
      – Дерри не хотел причинить тебе зла, девочка. Парень немного грубоват и любит подшутить, но теперь, отведав моих кулаков, он поостережется так себя вести.
      – Надеюсь!
      При воспоминании о крысе Лорейн передернуло.
      – Так я и знал – если женщина на корабле, жди неприятностей, – буркнул Рэйл.
      – Потому что вы не умеете держать своих людей в узде! На приличном судне этого бы никогда не случилось!
      Капитан был уязвлен.
      – Клянусь, девочка, первый, кто нанесет тебе обиду, отведает моей шпаги!
      «Не хватало еще, чтобы из-за меня на шхуне начались драки!» – с беспокойством подумала Лорейн.
      – Я больше не сяду за один стол с Дерри Корком!
      – К сожалению, придется, – отчеканил Рэйл. – Если ты этого не сделаешь, он подумает, что ты испугалась. В душе Дерри остается мальчишкой, обожающим розыгрыши. Однако для него будет лучше, если он оставит тебя в покое, иначе мне придется его убить.
      – Убить? – Лорейн была поражена.
      – Вот именно. В следующий раз я посажу тебя рядом с доктором. Уж Лестрей-то знает, как обращаться с дамами! Ручаюсь, больше ты не обнаружишь ни одной крысы у себя под юбкой!
      Все следующее утро Дерри Корк потирал челюсть и время от времени бросал испуганный взгляд на своего капитана. Рэйл же игнорировал канонира. Он прогуливался по палубе с Лорейн под руку, решив продемонстрировать на собственном примере, как следует вести себя с леди.
      Лорейн отказывалась, но Рэйл убедил ее и сегодня отобедать с офицерами.
      – Они приготовили тебе сюрприз, – сообщил он и в ответ на ее встревоженный взгляд успокоил: – Тебе наверняка понравится.
      Поначалу разговор за столом не клеился. Первым нарушил молчание Мактейвиш.
      – Ты умеешь танцевать, девочка? – вдруг спросил он.
      Если бы он спросил, раскрашивает ли она лицо на индейский манер, Лорейн вряд ли удивилась бы сильнее.
      – Вообще-то да, – робко призналась она, ожидая очередного подвоха.
      – К сожалению, у меня есть только волынка, – со вздохом сообщил пожилой шотландец. – Уж не знаю, сумеете ли вы оба – я имею в виду тебя и этого парня, – кивая на Рэйла, пояснил Мактейвиш, – не сбиться с ноги на качающейся палубе… Однако как бы то ни было, сегодня вечером я намерен немного поиграть.
      – Это будет чудесно, – выдавила из себя Лорейн, в глубине души явно так не думая.
      Желая подбодрить ее, Рэйл с улыбкой заметил:
      – Признаться, я уже давно не танцевал, но с удовольствием составлю компанию такой очаровательной партнерше.
      – А мне прошу подарить второй танец! – вскричал пылкий француз. – Я познакомлю мадемуазель с новейшими парижскими образцами!
      Напряжение за столом спало, и разговор стал оживленнее. Лорейн от души смеялась шуткам доктора. Ей было приятно слушать залихватские истории моряков об их приключениях в экзотических странах. Под конец она так расхрабрилась, что и сама вступила в беседу, поведав слушателям о набегах индейцев на жителей Род-Айленда и о том, как трудно противостоять этим дикарям.
      Рэйл с улыбкой наблюдал за ней через стол.
      – Мисс Лорейн, – вдруг услышала она его голос. – Настала пора потанцевать.
      Все вышли на палубу. Верный своему обещанию составить компанию, Рэйл подал Лорейн руку и под завистливые вздохи офицеров ввел ее в круг. Вместе с ним она исполнила зажигательную горскую пляску и, не успев отдышаться, очутилась в объятиях Андре Лестрея. Француз оказался великолепным танцором, да и Лорейн являла собой прелестное зрелище, двигаясь с присущей ей от природы грацией. После этого она перешла к другому партнеру, грубоватому, молчаливому голландцу Якобу Хелсту, затем его место занял следующий офицер, пока с Лорейн не перетанцевали все без исключения.
      Наконец она без сил опустилась на стул и услышала шепот Рэйла:
      – Отныне тебе не нужна моя защита – ты сама сумела их покорить.
      И Лорейн вдруг почувствовала себя страшно гордой.
      Вечером, как только они вернулись в каюту, Рэйл принялся рыться в своем сундуке. Наконец он нашел то, что искал. Это оказался небольшой медальон на золотой цепочке.
      – Медаль за храбрость, – с улыбкой объявил шотландец, протягивая безделушку Лорейн. – Двигаться по качающейся палубе – для этого требуется изрядное мужество! Ты превосходно справилась со своей трудной задачей, девочка, и к тому же сумела обрести новых друзей.
      В эту секунду Лорейн показалось, что они с Рэйлом знают друг друга много лет. Дрожащей рукой она взяла медальон и тихо поблагодарила:
      – Спасибо.
      Наклонившись, он хотел надеть медальон ей на шею, но она неожиданно отпрянула.
      – Что, волосы попали в застежку? – удивленно спросил Рэйл.
      – Да нет.
      Лорейн не сомневалась, что сейчас он попытается ее поцеловать, и решила ни в коем случае не допустить этого. Желая отвлечь Рэйла, она торопливо спросила:
      – А для чего вам эта штучка?
      – Какая? А, эта…
      Проследив направление ее взгляда, шотландец поднял с пола корень причудливой формы, твердый как камень и полупрозрачный.
      – Это женьшень. Ты когда-нибудь видела такое? – Рэйл поднес женьшень к носу и с удовольствием понюхал. – Очень ароматный. Никак не могу придумать, что с ним делать.
      – Как можно скорее избавиться от него! – с неожиданной силой выкрикнула Лорейн.
      Рэйл удивленно поднял темные брови.
      – Для рыб это слишком роскошное лакомство. А почему ты хочешь его выбросить, девочка?
      Непрошеные воспоминания нахлынули на Лорейн. Она не могла произнести ни слова, боясь, что разрыдается прямо при Рэйле. Дело в том, что корень женьшеня ассоциировался у нее со смертью матери…
      Незадолго до своей кончины Араминта Лондон неожиданно получила небольшую сумму денег – наследство дальнего родственника из Англии. Вручив деньги Джонасу, она со вздохом сказала:
      – Возьми. Теперь мы сможем уплатить все долги.
      Не говоря ни слова, он взял деньги и ушел. Вернулся Джонас несколько часов спустя, очень возбужденный. Араминта оторвалась от рукоделия и, увидев выражение лица мужа, даже выронила наперсток.
      – В чем дело, Джонас?
      – Судя по твоему виду, папочка, наши кредиторы остались довольны, – предположила Лорейн, надеясь, что остатка денег хватит на новое платье.
      – Ну, не совсем так, – уклончиво ответил Джонас. – Им придется еще немного подождать. Не мог же я упустить такой случай!
      – Что ты имеешь в виду? – встревожилась Араминта.
      Джонас гордо выпятил грудь.
      – Я вложил деньги в одно рискованное, но выгодное предприятие, – сообщил он с сияющим видом, и тут Араминта догадалась, что муж еще и выпил на радостях. – Отослал в Китай солидную партию женьшеня на продажу! Бенджамин Николлс пообещал лично присмотреть за товаром. Он уверен, что затраты окупятся сторицей!
      – О Боже! – выдохнула Араминта и закрыла лицо руками.
      После этого случая здоровье ее резко ухудшилось – как видно, слабое женское сердце уже не могло противостоять многочисленным ударам судьбы. Джонас стал все реже бывать дома. Большую часть времени он теперь проводил в таверне, и даже в ту ночь, когда умерла Араминта, с ней была одна Лорейн. Девочка на всю жизнь запомнила последние слова матери.
      – Передай отцу… – Голос умирающей был еле слышен. – Передай, что я по-прежнему люблю его… как в ту ночь, когда мы видели… Зеленую Вспышку.
      – Я обязательно скажу ему, – пообещала Лорейн сквозь слезы.
      Она все еще плакала, когда в дом спотыкающейся походкой возвратился Джонас. Предсмертные слова жены, похоже, не произвели на него особого впечатления. Выслушав дочь, он опять отправился в таверну и пропадал там три дня, даже не явился на похороны. Гроб с телом Араминты провожали на кладбище лишь безутешная Лорейн да кучка соседей. Церемония, и без того грустная, не стала веселее от того, что всех ее участников немилосердно поливал холодный дождь.
      Когда Джонас наконец объявился, он, как ни странно, был трезв.
      – А у меня новости, – с порога сообщил он дочери. – Я решил податься на Запад. И поскольку ты не можешь оставаться в доме одна, я продал тебя Мейфилдам.
      Два таких жестоких удара почти одновременно! Лорейн показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Мало того, что она теперь сирота, в довершение всего она лишилась свободы!
 
      Вот почему печальные события той весны навсегда переплелись в сознании Лорейн с корнем женьшеня.
      – Так почему ты хочешь выбросить его за борт? – настойчиво повторил Рэйл.
      Лорейн подняла глаза.
      – Несколько лет назад мой отец истратил последние деньги на покупку этого проклятого женьшеня и отослал его в Китай для продажи. По словам некоего Николлса, приятеля отца, который взялся присмотреть за товаром, это была чрезвычайно выгодная сделка… Однако до сих пор нам ничего не известно ни о судьбе Николлса, ни о судьбе корня!
      – Это странно, – задумчиво произнес Рэйл. – Ведь женьшень чрезвычайно ценится в Китае, и китайцы готовы платить за него любые деньги. Твой отец мог сказочно разбогатеть на этом предприятии!
      – Так он, во всяком случае, утверждал, – сухо заметила Лорейн.
      Она давно поняла, что все деньги, попадавшие в руки отца, тратились им поразительно бездумно. Как правило, он пускался в свои излюбленные «рискованные предприятия», закупая или продавая в заморских странах разные экзотические товары и надеясь на баснословные прибыли.
      Однако, судя по реакции шотландца, для него «рискованные предприятия» таили в себе ту же неизъяснимую прелесть, что и для Джонаса Лондона. Значит, он не только контрабандист, но и бесплодный мечтатель.
      – Мой отец не слишком преуспел в жизни, – с горечью призналась девушка. – Однако если он жив и поныне, на что вряд ли можно надеяться, он наверняка пустился в очередное «рискованное предприятие»!
      – А разве это так уж страшно, девочка? – мягко спросил Рэйл.
      – Да, очень страшно… Его эскапады отняли у моей матери все – молодость, здоровье, а в конце концов даже жизнь. Не будем вспоминать прошлое – в нем было слишком много горького. И уберите, пожалуйста, этот проклятый корень подальше! Что же касается медальона… Очевидно, он связан с дорогими для вас воспоминаниями, раз вы повсюду возите его с собой. Поэтому я благодарю вас, но принять такой подарок не могу!
      – Погоди-ка. – Руки Рэйла легли поверх дрожащих ручек Лорейн. – Оставь медальон себе. Уверяю тебя, с ним не связано никаких воспоминаний. Я выиграл эту вещицу в карты, когда наша шхуна стояла в Бордо.
      – Значит, женщина, которая здесь изображена, ничего для вас не значит?
      Казалось, юное личико на портрете смотрело на Лорейн с немой укоризной. Полное неизъяснимой прелести, оно в то же время содержало в себе некий вызов. На девушке было желтое платье, а рыжевато-золотистые волосы украшала веточка вереска.
      – Абсолютно ничего, – с каменным лицом подтвердил Рэйл. – Прошу тебя, возьми эту вещицу, хотя бы на память о нашем путешествии.
      На память о нашем путешествии… Лорейн вздрогнула, услышав эти слова. В них прозвучал явный намек на скорое прощание.
      – Хорошо, – безжизненным тоном согласилась она. – Я буду носить медальон с тем же чувством, с которым он был преподнесен.
      Лицо Рэйла на мгновение омрачилось. Отвернувшись от Лорейн, он неожиданно спросил:
      – Как тебе нравится наш доктор?
      – Андре? По-моему, он очарователен! К тому же такой славный танцор. Вы заметили, как ловко он двигается?
      – Парень проворен, как мартышка. Но я заметил не только это. Если я правильно помню, ты с ним танцевала два раза.
      – О да! – с энтузиазмом подтвердила Лорейн. – Но боюсь, так и не усвоила новые фигуры. Как вы думаете, не устроить ли нам танцы еще раз – скажем, завтра вечером?
      Все так же не глядя на девушку, Рэйл лаконично бросил:
      – Если хочешь. – Он направился к двери, но у порога остановился: – Я удаляюсь, чтобы дать вам возможность подготовиться ко сну, мисс Лорейн.
      – Мне кажется, вы могли бы называть меня просто Лорейн, раз мы живем в одной комнате, – робко предложила девушка.
      Шотландец окинул ее долгим взглядом.
      – Живем в одной комнате… Да неужели?
      С этими словами он вышел, оставив Лорейн в недоумении – что, собственно, он хотел этим сказать?

      Утро застало Лорейн на корме. Прислонившись к поручню, девушка нежилась на солнце и вдруг почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она резко обернулась и увидела судового врача, который танцующей походкой приближался к ней.
      – Прекрасная мадемуазель! Просто не верится, что вы сшили это платье собственными руками. Клянусь, у вас талант, настоящий талант!
      Он сделал шаг назад и окинул Лорейн восхищенным взглядом.
      – Вы мне льстите, Андре, – со смехом возразила она. – Дело не в моем искусстве, а в материале.
      – Поистине платье великолепно! Жаль, что у вас нет к нему подходящего белья, – лукаво улыбнувшись, продолжал француз. – Ах, если бы мы были в Париже! Тогда вместо этих лохмотьев – пардон, дражайшая мадемуазель! – вы могли бы надеть знаменитые алансонские кружева. Я купил бы вам сорочку столь тонкую, что она пролезла бы в замочную скважину!
      – Но мы не в Париже, Лестрей, – раздался у них над головами холодный голос Рэйла, и его обладатель спрыгнул с вантов на палубу.
      Лестрей пожал плечами.
      – Вы, англичане, не умеете жить с шиком! – со вздохом заметил он.
      – Но зато, когда речь идет о наших женщинах, мы все видим и слышим! – промолвил Рэйл серьезным тоном.
      Лорейн сочла, что перепалка принимает угрожающий оборот, и решила вмешаться.
      – Довольно, Рэйл. Мы поговорим об этом в твоей… то есть в нашей каюте, – сказала она, легонько касаясь его руки.
      Бросив ехидный взгляд на удрученного француза, Камерон послушно последовал за своей дамой. Когда они очутились в каюте, он закрыл дверь и неожиданно произнес:
      – На твоем месте я бы не стал флиртовать с Андре. Ничего путного из этого не выйдет – для него это просто игра.
      – Но я вовсе не флиртовала! – возразила Лорейн. – Мне показалось, что за мной кто-то следит. Я обернулась, надеясь застигнуть преследователя, и увидела Андре.
      – Лестрей не пропустит ни одной леди, – пробурчал Рэйл. – Помнится, когда Джоко познакомил нас в Бордо, Андре как раз преследовал очередную красотку.
      – Да нет, тут другое, – опустив глаза, возразила Лорейн. – У того, кто за мной следил, был какой-то напряженный взгляд.
      – Тогда это точно не Лестрей! Он не способен причинить зло даме – разве что соблазнить! Это я следил за тобой, малышка, – признался шотландец, и Лорейн потупила взор, не в силах выдержать его горящий взгляд.
      Когда она вновь подняла глаза, то увидела, что Рэйл пристально изучает кружевные края ее сорочки. Они выглядели такими ветхими, что, казалось, вот-вот рассыплются.
      На мгновение он задумался, а потом решительно направился к сундуку. Порывшись в нем, Камерон вытащил что-то белое.
      – Это подойдет? – спросил он, протягивая ткань Лорейн. – Конечно, она не пролезет в замочную скважину, но вообще-то может сгодиться. Мне ее подарила одна леди.
      Подойдет ли ей эта прелесть? Лорейн как завороженная уставилась на тончайшее белоснежное кружево, которым был оторочен изящный батистовый носовой платок. Без сомнения, это знаменитое венецианское розеточное кружево, кусочек которого она видела у Араминты. Очнувшись, Лорейн взглянула на Рэйла.
      – А вы не будете жалеть о нем? – спросила она.
      – Нет. Так же как и о леди, – покачав головой, ответил шотландец. – Насколько мне известно, она вышла замуж за другого, что, безусловно, свидетельствует о ее дурном вкусе.
      – Ну что же, – поспешила прервать его Лорейн, смущенная упоминанием о столь деликатном обстоятельстве. – В таком случае…
      Весь день она прилаживала кружево к сорочке и явилась к столу в обновленном наряде, что не ускользнуло от внимательного взгляда Андре Лестрея.
      – Что это за чудо? – вскричал удивленный француз и даже потрогал оборку, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают.
      – Чудо, сотворенное человеком, по воле которого они иногда случаются! – весело рассмеялась Лорейн, бросая счастливый взгляд на Рэйла.