Бал был в самом разгаре. Накануне разыгралась буря, но сейчас тучи рассеялись, и на небе появились яркие звезды. Лорейн стояла рядом с губернатором, держа его под руку. Ее наряд – белое шелковое платье, рукава и низкий вырез которого были отделаны серебряной нитью – произвел настоящий фурор среди бриджтаунских дам.
      – Интересно, где она его взяла? Неужели в Париже? – шепнула одна из дам своей подруге.
      – Да нет, его смастерила та же портниха, у которой я заказываю свои платья. Я видела, как его дошивали. Интересно, почему мои наряды никогда не выглядят так блистательно?
      – Это просто неслыханно! Как губернатор посмел в открытую появиться в обществе этой девки? – прошипела юная мисс Фиппс, которая сама имела виды на красавца Роулингса, поправляя малиновую юбку, отделанную черным кружевом.
      – Тише, Молли! Она может тебя услышать, – взмолилась миссис Фиппс.
      – Ну и пусть! – отчеканила Молли. – Я не верю ни одному ее слову. В городе ходят слухи, что эта так называемая наследница на самом деле устраивает крушения, а потом грабит корабли. Для этого она и купила плантацию на берегу Атлантики – чтобы промышлять своим гнусным ремеслом!
      Дамы, сгрудившиеся вокруг Молли, негодующе загудели.
      – Но мисс Лондон живет совсем в другом месте, – возразила Джейн, лучшая подруга мисс Фиппс.
      – А ей совсем не обязательно там жить! – торжествующе возвестила Молли. – Она поселила одного из своих работников в хижине на скале, чтобы тот ночью выставлял фонарь. Вчера во время бури капитан проплывавшего мимо судна увидел свет, принял его за огни Бриджтауна и направился прямо к берегу…
      – И что произошло потом?
      – Несчастное судно разбилось о рифы!
      – А слуги мисс Лондон его ограбили? – осведомилась пораженная Джейн.
      – Ну… вообще-то нет, – вынуждена была признать Молли. – Правда, там и грабить было нечего – это оказался рыболовецкий ялик. Но разве парень, который зажег фонарь, мог знать заранее, какое судно попадет в ловушку? А вдруг это оказался бы богатый торговый корабль или галеон, груженный золотом?
      – Мисс Лондон утверждает, что она родом из Корнуолла, – помолчав, продолжала Молли. – А этот край издавна славится своими коварными утесами и кораблекрушениями!
      – О Боже! – простонала ее мать. – Не вздумай сказать это при ней, иначе нас никогда больше не пригласят на губернаторский бал. Вспомни, как ты его ждала!
      – Справедливость прежде всего! – вздернув подбородок, отрезала воинственная девица. – Ради нее я готова отказаться от всех балов на свете!
      История эта бурно обсуждалась в бальном зале, затмив собой новости из Виргинии, которые интересовали Лорейн больше всего.
      Восстание было подавлено. Бэкон умер, его поместье подверглось конфискации. Страх и ужас царили во всей Виргинии. Многие повстанцы, опасаясь возмездия, скрывались в лесу. В колонию были направлены три королевских посланца с просьбой остановить волну жестоких репрессий, однако губернатор Беркли остался глух к увещеваниям.
      Эти вести чрезвычайно опечалили Лорейн. Ее терзал страх за Рэйла. Она настолько погрузилась в свои мысли, что вопрос Молли Фиппс застал ее врасплох.
      – Позвольте полюбопытствовать, мисс Лондон, в каком месте Корнуолла вы жили? – с невинным видом спросила коварная девица.
      – Неподалеку от Уайлока. Наш дом стоял у самого моря на вершине скалы, – бойко выпалила Лорейн и тут же попыталась свернуть с этой опасной темы: – Наверное, поэтому мне так приглянулась «Удача» – ведь мой нынешний дом тоже находится на скале. Я полагаю, что вид оттуда…
      – Пожалуйста, расскажите, как выглядел ваш дом в Корнуолле, – взмолилась Джейн.
      – Ну, вполне обычный, разве что большой. Хотя мне, конечно, он нравился. А вот в «Удаче»…
      Но юная мисс Фиппс и ее подруги не собирались сдаваться.
      – А интерьер? Как бы хотелось узнать, что представлял собой дом изнутри! Были ли вокруг него сады и лужайка? Ведь никто из нас никогда не был в Корнуолле… – наперебой затараторили они.
      Лорейн очутилась в ловушке. Ей ничего не оставалось, как начать пересказывать то, что она в свое время услышала от Араминты.
      – А ваш отец? – не отставала настырная Молли. – Возил ли он вас в Лондон? Были ли вы представлены королю?
      Этот капкан оказался пострашнее предыдущего. Начни Лорейн описывать Лондон, и ее бы мгновенно уличили, поскольку добрая половина присутствующих не раз бывала в Англии.
      – Нет, я не была в столице, – откровенно призналась та. – И разумеется, меня не представляли королю.
      – Вы хотите сказать, что ваш отец не принадлежал к сторонникам короля? – в притворном ужасе вскричала мисс Фиппс.
      Лорейн гордо выпрямилась.
      – У моих родителей были разные взгляды на политику, – холодно произнесла она. – Я предпочитаю не обсуждать эту деликатную тему…
      – Она и так наговорилась до хрипоты, – авторитетным тоном изрек губернатор. – Давайте лучше потанцуем. Музыка звучит так зажигательно!
      И он увлек девушку в круг. Молли Фиппс проводила парочку взглядом, полным ненависти.
      – Браво! – прошептал Роулингс на ухо своей партнерше, когда они отошли на безопасное расстояние. – Ваше описание Корнуолла было поистине безупречным. Можно подумать, что вы и впрямь оттуда родом!
      У бедняжки екнуло сердце.
      – Но как… как вы узнали?
      Роулингс усмехнулся:
      – Уж слишком явно вы уклонялись от ответов. – Он помолчал. – И все же откуда вы, мисс Лондон? С Корнуоллом, кажется, мы все выяснили…
      – Я приехала из Род-Айленда, – призналась она, с вызовом глядя на губернатора.
      – Почему же вы не сказали об этом прямо? – удивился он.
      – Я… у меня были на то веские причины.
      Ответ явно не удовлетворил ее собеседника.
      – Здесь кроется какая-то тайна, – полуутвердительно, полувопросительно произнес он. – Обожаю загадки! И намерен докопаться до истины.
      – Умоляю вас, не надо! – взмолилась девушка. – Пусть лучше все думают, что я родом из Корнуолла.
      По-прежнему улыбаясь, он покачал головой.
      – Что касается меня, то я уверен – вы спустились с небес, чтобы поразить нас, простых смертных!
      Услышав этот изысканный комплимент, Лорейн с облегчением вздохнула. Она поняла, что губернатор сохранит ее тайну, и не могла отказать себе в удовольствии поддразнить своего кавалера.
      – Только не вздумайте уверять, что говорите это всерьез. В честность ваших намерений я ни за что не поверю!
      – Мисс Лорейн, – торжественно произнес Роулингс, склоняясь к ее руке, – в отношении вас мои намерения абсолютно честны!
      Удивленная серьезностью его тона, Лорейн не нашла что ответить. В этот момент на веранде появился Уилл Шелби.
      – А, вот вы где! – воскликнул он. – Я везде вас ищу. Не забудьте, следующий танец мой!
      – Ну конечно! – весело отозвалась девушка, выскальзывая из объятий одного кавалера и устремляясь к другому.
      – Поздравляю! Ваш выбор не так уж плох, – одобрил губернатор, когда танец вновь свел его с Лорейн. – Конечно, манеры юного Шелби оставляют желать лучшего, но зато у него прекрасная плантация. К тому же он без ума от вас!
      – Без ума или нет, но я предпочитаю… мужчин иного сорта. А плантация у меня и так есть!
      – Мужчин иного сорта? – повторил Роулингс. – Умоляю, поясните какого именно!..
      Лорейн чуть отступила от партнера и смерила его взглядом с ног до головы.
      – Совсем не обязательно, чтобы он был высок, – начала она, и губернатор чуть поморщился. «А Рэйл как раз высокого роста», – с тоской вспомнила девушка. – Не имеет значения, красиво ли он одет, – продолжала она, выразительно глядя на элегантный серебристо-черный костюм Роулингса. «А вот Рэйл выглядел прекрасно в любой одежде!»
      – Мисс Лорейн, – капризным тоном поинтересовался ее партнер, – это что, отставка?
      – Что мне действительно нужно, – мечтательно продолжала она, – это чтобы мужчина был деятелен и умен, независим в суждениях и решителен, силен телом и духом, имел хороший характер и манеры…
      Она запнулась, поняв, что описывает Рэйла. Вот только насчет манер и характера… Не слишком-то они хороши, раз он так с ней обошелся!
      – Продолжайте, прошу вас! – взмолился заинтригованный Роулингс. – Вам удалось найти такого мужчину?
      – Даже двоих.
      – Тогда почему же вы до сих пор одиноки?
      – Один из них был женат. А сегодня я узнала, что его уже нет в живых.
      Губернатор недоверчиво посмотрел на девушку.
      – Неужели вы говорите о Натаниэле Бэконе? – негромко спросил он.
      Лорейн подняла на него взор, полный муки.
      – Он был так добр! Когда мятежники привезли меня в «Веселый ручей», все были убеждены, что я шпионка Беркли, и только генерал Бэкон этому не поверил и отпустил…
      – Я его понимаю, – одобрительно заметил губернатор.
      Лорейн не заметила, как они очутились в библиотеке. Закрыв дверь, Роулингс обернулся к ней и с серьезным видом проговорил:
      – Так вот почему вы пытались уверить нас, что приехали из Корнуолла! Вы замешаны в виргинском восстании?
      – Нет-нет! Я случайно оказалась в Джеймстауне, когда туда вошли мятежники. Город был сожжен, и Бэкон увез меня в «Веселый ручей». А на следующий день отослал в Йорктаун… Только не подумайте, ни о какой любви речи не было!
      – Значит, ваше сердце разбил другой кавалер?
      Лорейн вздрогнула. Неужели она каким-то образом выдала себя?
      – Другой кавалер, как вы выразились, был шотландцем по происхождению и авантюристом по призванию. Я была его любовницей! И отправилась бы с ним на край света… – Взор ее затуманился. – Но он предпочел мне другую. Он… меня бросил.
      – Какое прискорбное отсутствие вкуса! – отозвался губернатор.
      Несмотря на ироничный тон, глаза его светились искренней симпатией, словно говоря: «Неужели нашелся мужчина, который вас бросил?»
      К немалому смущению Лорейн, ее собственные глаза вдруг наполнились слезами.
      – Мне не хотелось бы говорить о нем, – еле слышно пролепетала она.
      – Так этот авантюрист, который так подло с вами обошелся, был единственной вашей любовью? – осведомился Роулингс.
      – Да нет, – устало произнесла Лорейн. – В юные годы я обожала некоего молодого человека, который не собирался на мне жениться. Он выследил меня в Йорктауне, ударил так, что я потеряла сознание, и похитил. Когда мы прибыли в Провиденс, он связал меня и на веревке протащил через весь город.
      – Похищение – серьезное преступление, – веско проговорил губернатор. – Почему вы не обратились к защите закона?
      – Потому что закон был на его стороне! Он купил мои бумаги у прежнего владельца, так что я стала его служанкой. Негодяй утверждал, что может делать со мной все, что ему заблагорассудится!
      – Хотел бы я встретиться с этим милым юношей, – с угрозой в голосе пробормотал Роулингс.
      – А вы его видели, – неожиданно сообщила Лорейн. – Помните, как-то во время прогулки мы проезжали через сахарную плантацию? Зовут его Филипп. В один прекрасный день он вдруг заявился ко мне – видно, подумал, что теперь, когда я разбогатела, не грех снова за мной приударить. Но я слишком хорошо помнила, как дурно он со мной обращался, и решила, что настала пора посчитаться с ним!
      – Вы не устаете меня удивлять! – со смехом признался Роулингс. – То вы с легкостью переезжаете с места на место, то плюете на закон, то сами творите правосудие…
      – Я вовсе не плевала на закон! Это закон пренебрег мной… Я бы могла выкупить у Филиппа Дедуинтона свой контракт, но он этому воспротивился. Теперь-то у меня есть деньги – Бенджамин Николлс привез мне из Китая целое состояние!
      – Я всегда считал Николлса вашим опекуном…
      – На самом деле он мой управляющий. Моя мать время от времени получала из Англии небольшие денежные переводы, но деньги не задерживались у нас подолгу – отец их пропивал или пускал на рискованные предприятия, не приносившие прибыли. Но однажды ему повезло – он купил партию женьшеня и попросил Николлса продать его в Китае. Дело оказалось чрезвычайно выгодным. Так я разбогатела.
      Лицо губернатора омрачилось.
      – Деньги из Англии… – с расстановкой повторил он. – Лорейн, как вы могли убедиться, я хорошо знаю Корнуолл. Мне кажется, я был знаком с вашей матерью. Скажите, ее, случайно, звали не Араминта…
      – Даннинг, – подсказала девушка.
      – Да-да, – задумчиво произнес Роулингс. – Араминта Даннинг…
      Невидящим взором он уставился в окно. Возможно, перед ним открылись давно забытые, но до боли знакомые горизонты, где в небе не виден Южный Крест.
      – И вы хорошо знали мою мать? – с надеждой спросила Лорейн, предвкушая рассказ о молодости Араминты из уст ее сверстника.
      Губернатор кивнул.
      – Я помню, как видел ее в последний раз. Мы стояли на берегу у скалы, как вдруг небо озарила Зеленая Вспышка. В ее свете глаза Араминты казались изумрудными…
      Зеленая Вспышка! Лорейн была так потрясена услышанным, что даже приоткрыла рот. По словам матери, она видела Зеленую Вспышку лишь однажды, и как раз на побережье Корнуолла. Значит, губернатор был тем человеком, которого всю жизнь любила Араминта Даннинг!
      Лорейн облизнула пересохшие губы.
      – А я очень похожа на мать?
      Губернатор обернулся.
      – Нет, – негромко сказал он. – Мне кажется, ты больше похожа на меня.
      Вот она и прозвучала, эта невероятная, потрясающая, сказочная правда! Человек, с которым Лорейн так быстро подружилась, оказался ее отцом. Настоящим отцом.
      Пораженная, она молчала, пожирая Роулингса взглядом.
      – А когда ты догадался, что я твоя дочь? – обретя дар речи, прошептала она.
      – Наверное, в тот момент, когда впервые заглянул в твои глаза. Они были такими ясными, чистыми – совсем как у Араминты. – Это имя он произнес с особой теплотой. – А когда ты сказала, что родом из Уайлока, да еще сообщила свой возраст, я окончательно уверился в том, что ты – моя дочь.
      – Ты произносишь имя моей матери с такой любовью…
      – Я действительно ее любил, – ответил он просто. – Всем сердцем.
      – Тогда почему ты не приехал за ней? – дрожащим голосом поинтересовалась девушка. – Ведь она тоже любила тебя всю жизнь.
      Роулингс помрачнел.
      – Понимаешь, Лорейн, – начал он, – человек, с которым я дрался на дуэли, умер, и я был вынужден бежать из Англии. У берегов Ирландии корабль, на котором я плыл, потерпел крушение. Вернувшись в Уайлок, я узнал, что твоя мать исчезла. Удивленный и опечаленный тем, что она не оставила мне даже записки, я с удвоенной энергией посвятил себя королевской службе. Когда на троне воцарился король Карл II, он решил в благодарность за преданность осчастливить меня женитьбой на богатой наследнице. Но вместо этого я выбрал в жены юную девицу из Суссекса. Она была бесприданницей, к тому же хрупкой и болезненной, и у нее не осталось никого, кто мог бы о ней позаботиться.
      «Никогда бы не подумала, что он способен на такое благородство!» – мелькнуло у Лорейн.
      – Вскоре я узнал, что твоя мать вышла замуж и переехала в Род-Айленд. Будучи человеком чести, я не мог бросить Мэри. Да и твоя мать вряд ли согласилась бы оставить мужа и бежать со мной…
      Лорейн вовсе не была в этом уверена. Она хорошо помнила, как несладко жилось ее матери с Джонасом Лондоном.
      – Но ты мог хотя бы написать! – с упреком сказала она.
      – Я писал и даже получал ответы, хотя Араминта ни разу не упомянула о тебе. Все эти долгие годы, пока Мэри болела, я посылал твоей матери… – Он запнулся.
      – Так это ты посылал нам деньги! – догадалась Лорейн.
      Роулингс смущенно кивнул.
      – Значит, и женьшень был куплен Джонасом на твои деньги! – в восторге вскричала Лорейн. – Женьшень, благодаря которому я стала обладательницей ста тысяч фунтов!
      – Это был подарок человека, который любил твою мать, – мягко заметил губернатор. – Я бы не мог дать тебе большего…
      – Ошибаешься. Сегодня ты преподнес мне нечто гораздо более ценное – настоящего отца…
      – Ты права, – согласился Роулингс. – Я бы мог открыться раньше, но мне хотелось вначале получше узнать тебя. Я горжусь тобой, девочка! И намереваюсь объявить своей законной дочерью…
      – Но это вызовет грандиозный скандал! – предупредила она.
      – Мне не привыкать – на своем веку я повидал их немало. Знай я о твоем существовании, я бы давно это сделал. Но теперь ничто не помешает мне объявить всему миру, что моя дочь наконец нашлась. Я перепишу все бумаги. Ты станешь не только моей единственной дочерью, но и наследницей!
      – Неужели ты это сделаешь? – ахнула Лорейн.
      Роулингс воинственно выпятил подбородок:
      – Конечно! Причем немедленно!
      Он схватил ее за руку и поволок к двери.
      – Прекратите играть! – властно потребовал он.
      Музыканты отложили смычки, танцующие замерли на месте.
      – Представляю вам мою вновь обретенную дочь, леди Лорейн Роулингс!
      Воцарилась мертвая тишина. Молли Фиппс, издав приглушенный вопль, рухнула в обморок.

      На следующее утро на плантацию «Малая удача» прибыл гонец и потребовал, чтобы к нему привели Филиппа Дедуинтона. Когда молодой человек появился, гонец наставил на него пистолет.
      – Если вы попытаетесь оказать сопротивление или вздумаете бежать, у меня приказ – стрелять без предупреждения.
      Путь до Бриджтауна был не так уж длинен, но Филиппу он показался бесконечным. Не слишком приятно путешествовать в обществе человека, которому приказано стрелять при твоем малейшем неверном шаге! Всю дорогу до резиденции губернатора молодого человека терзали мрачные предчувствия – что на этот раз уготовила ему судьба?
      Решив, что лучший способ обороны – это нападение, Филипп мысленно репетировал, как он будет рассказывать губернатору о незаконных действиях Лорейн. Только бы ему удалось завоевать его симпатию!
      Одетый по обыкновению в серебристо-черные тона, Роулингс восседал за небольшим письменным столиком. Он производил столь внушительное впечатление, что вся решимость Филиппа куда-то улетучилась.
      – Я сейчас все объясню! Насчет света… – отчаянно выкрикнул он и запнулся.
      – Насчет света? – недоуменно переспросил Роулингс.
      – То есть насчет фонаря, из-за которого «Летучая рыба» разбилась о рифы.
      – Понятно. – Губернатор подавил зевок. – Рассказывайте, я вас слушаю.
      – Я вывесил фонарь только для того, чтобы привлечь внимание капитана. У меня и в мыслях не было устраивать крушение!
      Губернатор сдвинул брови.
      – Насколько мне известно, вы живете на побережье. Неужели вы не знаете, что ночью и во время шторма свет фонаря заменяет маяк?
      – Но я фермер, а не моряк.
      – И все же для чего вам понадобилось махать этим злосчастным фонарем?
      Филипп оживился. Кажется, все идет по плану!
      – Потому что меня против воли удерживали на плантации. Я был пленником этой… этой дьяволицы с «Удачи»!
      – Ну, к этому мы еще вернемся. А пока вы обвиняетесь в том, что послужили причиной кораблекрушения и покушались на убийство.
      Лицо Дедуинтона, несмотря на загар, стало мертвенно-бледным.
      – Что же мне делать? – вскричал он.
      – Советую рассказать все без утайки. Для начала объясните, как вы познакомились с вышеозначенной девицей, как развивались ваши отношения. Сдается, что причиной вашего нынешнего плачевного положения послужило то, что в свое время вы изрядно ей насолили. Я прав?
      Филипп не заставил себя долго упрашивать. Он выложил все: и о злополучном пари, и о встрече в Йорктауне. Когда он закончил, воцарилось молчание. Лицо губернатора выражало сочувствие, но сочувствовал он не рассказчику, а несчастной юной служанке.
      Когда он посмотрел на Филиппа, его глаза светились такой яростью, что несчастный отпрянул.
      – Факты очевидны – вы послужили причиной гибели корабля! На этом острове людей вешают и не за такие преступления. Но поскольку вы сделали это не нарочно, я намерен вас помиловать. До виселицы дело не дойдет, если вы напишете то, что я вам сейчас продиктую.
      Повинуясь жесту губернатора, Дедуинтон подошел к конторке и, обмакнув в чернила гусиное перо, склонился над бумагой.
      – «Я, Филипп Дедуинтон, – начал диктовать Роулингс, – письменно свидетельствую, что все нижеизложенное является истинной правдой, в чем клянусь перед Богом и губернатором Барбадоса: я один, без чьей-либо помощи и участия, зажег фонарь и размахивал им во время шторма, что повлекло за собой гибель ялика «Летучая рыба». Однако я совершил этот поступок без всякого злого умысла и чистосердечно раскаиваюсь в содеянном». Теперь подпишитесь.
      Филипп повиновался. Роулингс взял у него бумагу, прочитал и небрежно бросил на конторку.
      – А ведь вы только что подписали себе смертный приговор, – изрек он со злорадным смешком.
      Лишь теперь Дедуинтон понял, что его обманом вынудили написать признание. Он вскочил как ужаленный и бросился к конторке, однако губернатор небрежно выставил вперед ногу. Молодой человек с размаху налетел на препятствие и нелепо растянулся на полу. И вдруг услышал:
      – Я бы хотел купить «дьяволицу с “Удачи”». Насколько мне известно, ее бумаги находятся у вас? Не могли бы вы продать их мне?
      Филипп заколебался, боясь продешевить.
      – Но девица дорого стоит. Вот если бы вы отпустили меня…
      – Ну разумеется. Только помните, что за гибель «Летучей рыбы» придется платить. К счастью, обошлось без жертв, однако судно пришло в негодность и ответственность за это лежит на вас.
      Молодой человек судорожно сглотнул.
      – Надеюсь, вы дадите достаточно за бумаги Лорейн, чтобы я мог расплатиться с капитаном?
      – Придется, – с притворным вздохом откликнулся губернатор. – Пишите: «Я, Филипп Дедуинтон, прежде проживавший в колонии Род-Айленд, клянусь перед Богом и в присутствии губернатора Барбадоса, что потерял бумаги, по которым владел некоей Лорейн Лондон, прежде проживавшей в той же колонии, и посему уступаю полностью и безоговорочно свои права на означенную особу лорду Роулингсу, губернатору Барбадоса, в награду за что он обязуется возместить владельцу «Летучей рыбы» убытки, понесенные им из-за того, что я зажег и вывесил во время шторма фонарь, который капитан ошибочно принял за маяк. Далее, я клянусь, что мое пребывание на плантации «Удача» было сугубо добровольным, а за работу мне щедро заплатили».
      Услышав последнюю фразу, Филипп подскочил от неожиданности.
      – Но ведь это полностью оправдывает Лорейн!
      – Совершенно верно, – холодно подтвердил губернатор. – Не могу же я допустить, чтобы против моей служанки было возбуждено уголовное дело! А впрочем, вы имеете полное право отказаться. Только хватит ли у вас денег, чтобы расплатиться с владельцем «Летучей рыбы»?
      Зловещее видение долговой тюрьмы замаячило перед Филиппом. Поколебавшись, он обмакнул перо в чернильницу и послушно вывел то, что продиктовал Роулингс. Второй документ, как и первый, был скреплен надлежащей подписью, после чего губернатор убрал его в ящик.
      – Насколько я понимаю, вы хотели бы поскорее покинуть Барбадос?
      Филипп кивнул.
      – Я также полагаю, что денег на проезд у вас нет. Тогда пишите: «Я, Филипп Дедуинтон, прежде проживавший в Род-Айленде, а ныне житель острова Барбадос, в благодарность за то, что нынешний губернатор острова лорд Роулингс оплатит мой проезд от Барбадоса до Род-Айленда, обязуюсь прослужить у него в течение семи лет».
      Дедуинтон вздрогнул.
      – Не беспокойтесь, это пустая формальность, – заверил Роулингс. – Корабль уже ожидает вас в гавани. Подпишите документ, и вы свободны. Но предупреждаю – если вы попытаетесь причинить зло мисс Лорейн, я заставлю вас отработать все семь лет. – В голосе Роулингса зазвучал металл. – Вы проклянете тот день, когда повстречали мою дочь!
      Филиппу показалось, что он ослышался. Его дочь? Так вот откуда на Лорейн свалилось это неожиданное богатство!
      – Вы обманули меня! – вскричал он и с воплем ринулся на губернатора.
      Глаза Роулингса зловеще сверкнули. Молниеносно выбросив вперед руку, он нанес Филиппу удар в челюсть. Тот пролетел через всю комнату, ударился о стену и грузно осел на пол.
      Губернатор вызвал слугу.
      – Мой гость собирается уходить. Вызовите карету и доставьте его в порт.
      Весьма довольный собой, он проводил взглядом экипаж, увозивший бесчувственного Дедуинтона.
      Пусть ему не удалось жениться на матери, но он с лихвой отплатил обидчику дочери!

      День клонился к вечеру. Приближалось время обеда, и губернатор решил переодеться. Он вошел в спальню и недовольно поморщился. «Какой идиот закрывает окна в такую жару!» – подумал он с досадой и решил исправить эту оплошность.
      Однако стоило ему приблизиться к окну, как из-за тяжелой портьеры протянулась чья-то рука и схватила губернатора за горло. В следующий момент он почувствовал, как к его виску приставили пистолет.
      – Только пикни, и я размозжу тебе башку, – негромко, но уверенно проговорил голос у него над ухом.
      Роулингс похолодел – по голосу чувствовалось, что его обладатель обычно выполняет свои обещания.
      – Может быть, отойдем от окна? – стараясь не терять хладнокровия, предложил он. – Нас могут заметить снаружи.
      Мужчины прошли в глубь комнаты. Обернувшись, Роулингс увидел перед собой темноволосого человека одного с ним роста и с таким мрачным выражением худощавого лица, какое ему не часто доводилось встречать. Серые глаза не мигая уставились в сапфировые глаза губернатора. Казалось, из их холодной глубины исходит дьявольское сияние.
      – Чем я обязан этому вторжению? – осведомился Роулингс, гадая, сумеет ли он вытащить из ящика пистолет, прежде чем отправится к праотцам.
      Однако непрошеный гость разгадал его намерения.
      – Сюда.
      Он отогнал губернатора от стола к двери.
      – Понимаю, вы хотите разделаться со мной в коридоре. Могу я спросить почему?
      – Я пришел, чтобы спасти мою девочку, – лаконично объяснил темноволосый. – А вы – мой заложник.
      – И кто же она, ваша «девочка»?
      – Мисс Лорейн Лондон, уроженка Род-Айленда.
      В глазах губернатора зажглось любопытство.
      – Мисс Лорейн, хозяйка «Удачи», – задумчиво промолвил он. – Я знаком с леди, которую вы упомянули. Вы, должно быть, тот самый шотландец?
      Рэйл опешил, явно не ожидая такого вопроса.
      – Да опустите вашу игрушку, – словно уговаривая капризного ребенка, предложил губернатор. – Я отвезу вас в «Удачу». Лорейн рассказывала мне о вас.
      Пистолет не изменил положения.
      – Сыграно отлично. – Рэйл усмехнулся. – Однако вам меня не провести – я привык к ловушкам. А в «Удачу» вы меня действительно отвезете. Прикажите подать лошадей.
      Губернатор и его спутник, провожаемые недоуменными взглядами слуг, отбыли на плантацию Лорейн.
      – Она наверняка спросит, почему вы ее бросили, – нарушил молчание Роулингс.
      От неожиданности Рэйл чуть не вывалился из седла.
      – Бросил Лорейн? Да у меня и в мыслях этого не было! Это она, когда получила наследство, оставила меня ради того парня из Род-Айленда. Вернее, я так думал, пока не узнал, что он ее похитил.
      – Она ему отомстила, – с улыбкой сообщил губернатор.
      Рэйл изумленно поднял брови.
      – Неужели? Впрочем, это на нее похоже! А что, Дедуинтон до сих пор здесь? Я бы хотел потолковать с ним.
      При этом его глаза сверкнули таким неистовым огнем, что Роулингс усмехнулся:
      – Не сомневаюсь, что вы нашли бы веские аргументы. Но я вас опередил: несколько часов назад молодчик отплыл к себе в Род-Айленд.
      Рэйл внимательно посмотрел на своего спутника.
      – Кем вы приходитесь Лорейн?
      – До вчерашнего вечера меня считали ее поклонником, – небрежно бросил Роулингс.
      – А на самом деле вы?..
      – Ее друг.
      Помолчав, Рэйл задал следующий вопрос:
      – И насколько близкий?
      – Самый лучший, какой только может быть, – туманно пояснил губернатор, и шотландцу ничего не оставалось, как удовлетвориться этим ответом.
      Всадники въехали на подъездную аллею.
      – Вот мы и в «Удаче», – объявил Роулингс.
      – Идите вперед, – приказал Рэйл. – Не забывайте, что вы мой заложник!
      – Как я могу об этом забыть? – пошутил Роулингс. – Только умоляю, уберите пистолет, иначе мы напугаем слуг!
      Их провели в нарядную гостиную, где вскоре появилась Лорейн. На ней было шелковое светло-голубое платье, идеально облегавшее стройную фигурку и колыхавшееся при каждом шаге лавиной кружевных юбок.
      – Мне сказали, что… – При виде Рэйла она побледнела. – Что ты здесь делаешь, да еще с пистолетом?
      – Я взял губернатора в заложники, – лаконично бросил Рэйл. – Нельзя терять ни минуты! Ты пойдешь со мной. В укромном месте нас уже ждет моя шхуна.
      – Отлично! Очевидно, мне предстоит делить каюту с несравненной Лори-Энн Маклод? – язвительно поинтересовалась Лорейн. – Только не разыгрывай оскорбленную невинность! Я видела, как вы с ней обнимались на берегу в ту ночь, когда в Джеймстауне полыхал пожар.
      Ошеломленный Рэйл на мгновение потерял дар речи.
      – Должно быть, ты видела моего брата Рори. Мы с ним очень похожи, особенно в профиль. Лори-Энн – его жена. Когда я не обнаружил тебя на месте, то бросился вдогонку и проследил до самого Йорктауна. Там мне сказали, что ты получила наследство и вернулась в Род-Айленд с Филиппом Дедуинтоном…
      Лицо Лорейн озарилось счастьем.
      – О, Рэйл! Да я ни за что не уехала бы с ним добровольно – он меня похитил!
      – Теперь я это знаю, – кивнул шотландец. – Но мне пришлось проехаться в Род-Айленд, чтобы докопаться до истины.
      Лорейн обернулась к губернатору.
      – Рэйл, тебе пора познакомиться с… моим отцом. Отныне я – леди Лорейн Роулингс!
      Шотландец сунул пистолет за пояс.
      – Здорово вы меня разыграли, сэр.
      – Просто подверг будущего зятя небольшому испытанию, – уточнил губернатор. – И убедился, что мне он подходит. И если ты, Лорейн, не выйдешь замуж за этого человека, значит, ты глупее, чем я думал!