Генерал Макартур обещал филиппинцам вернуться на Филиппины. Наступало время выполнить это обещание. Кроме моральной стороны вопроса, переход Филиппин в руки американцев полностью нарушил бы коммуникации Японии с голландской Индией, откуда она получала нефть, продукты питания, каучук, олово и другие предметы, необходимые для продолжения войны.
      В течение двух с половиной лет, прошедших после капитуляции Коррехидора, с филиппинскими партизанами поддерживалась непрерывная связь при помощи радио и американских подводных лодок. Подводные лодки, всплывавшие ночью около указанных им пунктов побережья, доставляли филиппинским патриотам боеприпасы, оружие, переносные рации и другие предметы первой необходимости. От партизан мы получали ценную информацию относительно обстановки на Филиппинах. Но даже еще большее значение имел тот факт, что дружественное население ожидало нашего возвращения.
      Эти богатые острова, раскинувшиеся на площади более 114000 кв. миль и имеющие 13-миллионное население, по условиям местности совершенно не походили на все те острова, на которых до сих пор приходилось сражаться нашим наступавшим войскам. Климат там тропический, выпадает много осадков. С воздуха острова очень красивы, значительная часть их покрыта лесом, но большие площади используются также под посевы и пастбища. Значительная часть островов гористая, с многочисленными вулканами, но также с плодородными равнинами, которые испещрены реками и озерами. Это был рай по сравнению с сырыми лесами и густыми джунглями Соломоновых островов и Новой Гвинеи или с бесплодными коралловыми атоллами центральной части Тихого океана.
      Захват Филиппин был кульминацией продолжительной кампании, которую вели войска генерала Макартура в юго-западной части Тихого океана. Не считая нескольких авиагрупп морской пехоты, которые использовались в ближней поддержке наземных войск, и двух имевших опыт действий в джунглях батальонов артиллерии морской пехоты, наземные действия велись исключительно силами американской армии; 7-й флот, подчинявшийся непосредственно Макартуру, проводил амфибийные операции, доставляя войска, обеспечивая огневое прикрытие высадкам и воздушную поддержку силами самолетов со своих эскортных авианосцев, а 3-й флот, действовавший непосредственно под командованием Нимица и не подчинявшийся Макартуру, должен был “прикрывать и поддерживать” вторжение, но главной его задачей было охранение от вмешательства японского флота.
      По приказанию Макартура главную роль в наземных действиях должна была играть 6-я армия генерал-лейтенанта Уолтера Крюгера. Кроме того, он имел в качестве резерва на театре 24-й корпус численностью 50 250 человек, войска гарнизона численностью до 20 000 человек и 77-ю дивизию. Все эти войска были выделены для ведения данной кампании из состава сил центральной части Тихого океана, которыми командовал адмирал Нимиц.
      7-й флот адмирала Кинкейда состоял из четырех групп транспортов с эскортными кораблями, десантными судами, кораблями службы поддержания порядка, тральщиками и минными заградителями; группы огневой поддержки в составе шести старых линейных кораблей, четырех тяжелых крейсеров, четырех легких крейсеров и многочисленных миноносцев; группы поддержки в составе восемнадцати эскортных авианосцев с кораблями охранения и различных вспомогательных судов.
      3-й флот адмирала Холси состоял из четырех групп 38-го оперативного соединения (соединения быстроходных авианосцев). В них входили двенадцать быстроходных авианосцев и шесть новых линейных кораблей с многочисленными крейсерами и эскадренными миноносцами охранения.
      Хотя адмирал Холси в течение трех дней в конце сентября совещался в Холландии с Макартуром и Кинкейдом по поводу координирования действий обоих флотов, тот факт, что они не находились под одним командованием, повлек за собой серьезные последствия.
      Утром 17 октября 1944 г. передовой отряд нашего флота вторжения подошел к заливу Лейте и высадил войска на расположенных в его устье островках, чтобы захватить вход в залив. Через 9 минут после этого адмирал Тоеда передал из своего штаба в Токио радиограмму с приказанием японским войскам изготовиться к операции “Sho-1” – обороне Филиппин. Далеко на востоке и юго-востоке, держа курс на Филиппины, шли огромные конвои, на которых американские войска в соответствии с точно разработанным планом направлялись обратно на Филиппины.
      В течение последующих трех дней тральные отряды и подводные подрывные команды проводили у избранных пунктов высадки свои опасные работы. Одновременно линейные корабли, крейсера и эскадренные миноносцы обстреливали береговые оборонительные сооружения, а эскортные авианосцы высылали самолеты для бомбардировки и обстрела позиций противника.
      Утром 20 октября было предпринято последнее усилие для подавления пунктов высадки огнем тяжелых орудий, ракетных установок и бомбардировкой с воздуха. Затем заградительный огонь был перенесен в глубь территории, и войска 6-й армии вышли на берег в двух пунктах восточного побережья. Несмотря на потери, понесенные японской авиацией, скоро прибыли японские самолеты и яростно атаковали стоявшие у берега корабли. Легкий крейсер “Honolulu” получил попадание торпеды, а один буксир и одно пехотно-десантное судно были потоплены. Австралийский крейсер “Australia” был сильно поврежден рухнувшим на него самолетом, управляемым летчиком-самоубийцей. Японские летчики и раньше обрушивали свои самолеты на корабли союзников, но всегда прибегали к этому как к последнему средству, когда их самолеты были уже повреждены. Летчик, направивший свой самолет в крейсер “Australia”, был первым летчиком-”камикадзе” специального ударного корпуса . Летчики-”камикадзе” должны были жертвовать жизнью, пикируя на своих вооруженных бомбами самолетах прямо на палубы или борта целей.
      Японскими войсками на Филиппинах командовал генерал Томоюки Ямасита, покоритель Малайи и один из способнейших командиров японской полевой армии. Понимая, что, для того чтобы Япония могла продолжать войну, ей совершенно необходимо сохранить Филиппины, Ямасита решил сделать о. Лейте пунктом решающей схватки в этой кампании. Он начал подбрасывать на Лейте пополнения с Лусона и других островов, пытаясь стереть с лица земли захваченный нами плацдарм.
      Кроме боев с японцами, американским войскам приходилось бороться с ливнями, которые начались вскоре после первых высадок. Кроме того, мы скоро обнаружили, что структура почвы на Лейте делает ее непригодной для аэродромов. Твердый грунт покрывался грязью, как только проходил сильный дождь. По плану армейские самолеты через две или три недели после высадки должны были начать оказывать поддержку войскам, действуя с аэродромов на Лейте, но из-за неудовлетворительного качества взлетно-посадочных площадок авианосные самолеты как 7-го, так и 3-го флота пришлось использовать значительно дольше, чем предполагалось. К концу действий для обеспечения воздушной поддержки была доставлена авиация корпуса морской пехоты.
      Теперь наступил драматический для японцев момент, когда им приходилось бросить весь свой флот на оборону Филиппин. Хотя японский флот еще не был в полной боевой готовности, его нужно было вводить в действие теперь, если его вообще собирались использовать. Выход флота привел к одному из величайших морских сражений в истории.
      Это последнее большое морское сражение Второй мировой войны на Тихом океане продолжалось 24-25 октября и вначале было названо его участниками Вторым сражением у Филиппин. Адмирал Нимиц позднее назвал его сражением за залив Лейте и приказал употреблять это название во всей официальной корреспонденции. Район сражения простирался на 600 миль с севера на юг и на несколько сот миль с востока на запад. Главные бои велись у Филиппин, далеко от залива Лейте, и фактически привели к полному устранению японского военно-морского флота как какого-либо фактора в войне. Этот результат имел большее значение, чем непосредственное влияние данного сражения на действия наземных войск вокруг залива Лейте или в других местах Филиппинских островов, поскольку он открыл двери для возможного вторжения собственно в Японию.
      Это произошло теперь, через 4 месяца после вторжения на о. Сайпан, когда во время первого боя у Филиппин японский флот потерял три авианосца и большую часть своих частично обученных авианосных летчиков. Противник сразу же начал приводить в порядок свои силы и готовить молодых летчиков для нового морского сражения. Эта подготовка была в самом разгаре, когда неожиданные высадки на Лейте спутали все планы японцев.
      В связи с крайним недостатком в Японии всех видов жидкого топлива – как бензина, так и нефти – большинство японских кораблей было отправлено для прохождения боевой подготовки в район Сингапура. Однако авианосцы пришлось задержать в Японии в ожидании окончания срока подготовки молодых летчиков и заполнения штата авиации. Кроме того, получившие повреждения авианосцы еще должны были проходить ремонт на верфях.
      Нехватка авианосцев заставила японцев принять план действий, рассчитанный на максимальное использование огневой мощи их тяжелых артиллерийских кораблей, которые не участвовали непосредственно в боях с нашим флотом со времени кампании на Соломоновых островах осенью 1942 г. Они решили, что их линейные корабли и крейсера, подойдя с юга, с боем проложат себе путь к пунктам высадки на Лейте, где они уничтожат корабли наших сил вторжения, а в это время их авианосные силы выйдут из вод метрополии и сыграют роль приманки, которая должна будет отвлечь наше оперативное соединение быстроходных авианосцев от места намеченного решающего боя.
      В последнюю минуту один легкий и два тяжелых крейсера и четыре эскадренных миноносца под командованием вице-адмирала Сима, которые находились в районе Формозы, получили приказание присоединиться к силам, атакующим с юга. Кроме того, все бывшие в распоряжении подводные лодки были отправлены в Филиппинские воды. Служившие приманкой авианосные силы играли чрезвычайно большую роль в японских планах, поскольку это были те северные силы, которые должны были обеспечить подходившим с юга линейным кораблям и крейсерам возможность избежать уничтожения нашим оперативным соединением быстроходных авианосцев и достичь залива Лейте.
      Японские южные силы должны были быть разделены на две группы: одна должна была входить в залив через пролив Суригао, другая должна была проникнуть через пролив Сан-Бернардино и войти в залив Лейте с востока. Таким образом, они должны были сойтись в одной точке с двух направлений и уничтожить наши силы “одним ударом”.
      Японский флот состоял из 4 авианосцев, 7 линейных кораблей, 19 крейсеров, 33 эскадренных миноносцев и 2 линейных кораблей-авианосцев, которые имели в кормовой части полетные палубы, но в данном случае не несли самолетов. Эти необычные корабли предназначались для транспортировки и катапультирования самолетов, но не могли принимать их . Японцам удалось обеспечить свои авианосцы 116 самолетами и разместить в районе Лусона около 600 самолетов берегового базирования.
      Против этих сил противника с нашей стороны должны были действовать 12 быстроходных авианосцев, 18 эскортных авианосцев, 12 линейных кораблей, 20 крейсеров и 104 эскадренных и эскортных миноносца. Число наших самолетов авианосного базирования доходило до 1280 – это было подавляющее превосходство.
      Хотя адмирал Холси не подчинялся генералу Макартуру, он получил от адмирала Нимица приказание “прикрывать и поддерживать силы в юго-западной части Тихого океана, чтобы помочь им захватить и оккупировать объекты на центральных Филиппинских островах, уничтожить морские и воздушные силы противника в районе Филиппин и силы, угрожающие ему, а также прикрыть воздушные и морские коммуникации в центральной части Тихого океана”. Было указано также, что “в случае появления благоприятной возможности для уничтожения значительной части флота противника это уничтожение должно стать главной задачей”. Холси также было дано указание, что “все необходимые меры по детальному согласованию действий 3-го и 7-го флотов должны разрабатываться их командующими” .
      Планы 3-го флота предусматривали выделение по команде из 38-го оперативного соединения всех линейных кораблей и одной авианосной группы для воздушного прикрытия и сформирование из них отдельного соединения, которое должно было носить название 34-го оперативного соединения. Оно было задумано как боевое соединение надводных кораблей и должно было начать существование в том случае, если бы создалась благоприятная обстановка для генерального сражения флотов. Казалось, еще существовало инстинктивно чувство, что можно ожидать в действиях флотов артиллерийского боя между линейными силами сторон.
      Накануне этого исторического сражения офицеры и матросы 38-го оперативного соединения очень нуждались в отдыхе, чтобы восстановить свою боеспособность после двух месяцев атак против объектов противника от Окинавы до Филиппин. В отличие от других сражений на Тихом океане в данном случае не было перехвачено никаких радиопередач, дававших какой-либо намек на намерения противника. Поэтому ночью 22 октября группа адмирала Маккейна получила приказание вернуться на Улути для отдыха и пополнения довольствия, а группа адмирала Дэвисона должна была отправиться туда с той же целью 24 октября.
      Три авианосные группы, оставшиеся после ухода группы Маккейна, 23 октября приняли топливо в 280 милях к востоку от Филиппин, а затем пошли обратно на свои позиции в 75 милях от побережья с интервалом между группами 125 миль. Моя группа занимала самую северную позицию, недалеко от мыса Энганьо, на северо-восточной оконечности о. Лусон.
      Эскортные авианосцы 7-го флота занимали позицию в 50 милях от залива Лейте и обеспечивали воздушное прикрытие находившимся на берегу войскам. Линейные корабли этого флота “Mississippi”, “Maryland”, “West Virginia”, “Tennessee”, “California” и “Pennsylvania” (все, кроме первого, были вновь введены в строй после Перл-Харбора) находились в заливе Лейте, обеспечивая огневую поддержку войскам в пункте высадки. У них были главным образом боеприпасы для обстрела берега, а не бронебойные снаряды, какие используются против кораблей.
      В ночь на 23 октября вскоре после полуночи поступило донесение, что наши подводные лодки “Darter” и “Dace”, занимавшие позиции у о. Палаван, заметили японский флот, шедший на север к заливу Лейте. Это был первый контакт в данном сражении. Эти лодки 22 октября заметили, как им показалось в темноте, три крейсера, но они выпустили их из поля зрения и больше в тот день ничего не видели.
      Но 23 октября противник был окончательно обнаружен, когда подводные лодки установили соприкосновение со значительно более крупными силами. На этот раз это был главный флот из Сингапура, состоявший из 5 линейных кораблей, 12 крейсеров и 15 эскадренных миноносцев под командованием вице-адмирала Курита. Здесь мы будем называть их центральными силами . Эти корабли противника шли по Палаванскому проходу, направляясь в залив Лейте через море Сибуян и пролив Сан-Бернардино. Второй отряд под командованием вице-адмирала Нисимура остался в бухте Бруней на о. Борнео и должен был идти в залив Лейте самостоятельно через море Сулу и пролив Суригао. Этот отряд мы будем называть южными силами .
      Корабли Нисимуры проскользнули в море Сулу между островами Борнео и Палаван в то время, когда наши подводные лодки были заняты главным флотом, и оставались необнаруженными до утра 24 октября, когда их заметили самолеты с авианосца “Enterprise” из 38-го оперативного соединения. Силы Нисимуры составляли два 30 000-тонных линейных корабля “Фусо” и “Ямасиро”, тяжелый крейсер “Могами” и четыре эскадренных миноносца. Хотя в атаке против них приняли участие 26 поисковых самолетов с “Enterprise”, они причинили кораблям лишь самые незначительные повреждения.
      Крупные центральные силы были замечены поисковыми самолетами с авианосца “Cabot”, когда они входили в море Сибуян, направляясь к проливу Сан-Бернардино. О них также ранее сообщалось подводной лодкой “Guitarго”, находившейся около Миндоро. Несколько позднее, утром 24 октября, другой разведывательный самолет заметил семь кораблей адмирала Сима, которые подходили от о. Формоза и держали курс на юго-восток через море Сулу . Наше высшее командование предположило, что это южные силы адмирала Нисимура, уже замеченные ранее, потому что число кораблей было то же самое. Разница между двумя тяжелыми крейсерами, одним легким крейсером и четырьмя эскадренными миноносцами отряда Симы и двумя линейными кораблями, одним тяжелым крейсером и четырьмя эскадренными миноносцами отряда Нисимуры замечена не была. Отряд Симы остался неатакованным до входа его в ту ночь в пролив Суригао, как не был атакован и отряд Нисимуры после первой неудачной атаки поисковых самолетов с “Enterprise” .
      По получении от подводных лодок и самолетов донесений об установлении соприкосновения с противником командующие 7-м и 3-м флотами независимо друг от друга приняли меры для отражения атак отдельных отрядов приближающейся японской армады. Адмирал Кинкейд не знал, что через пролив Суригао, служивший восточными воротами залива Лейте, в этот залив собираются войти два различных отряда противника, отряд Нисимуры и отряд Симы, и считал, что ему придется иметь дело только с одной группой. Адмирал Холси приказал самолетам быстроходных авианосцев 3-го флота произвести на севере атаки против центральных сил адмирала Куриты в море Сибуян и пренебрег кораблями противника, подходившими к проливу Суригао с юга. Он считал, что о них позаботится 7-й флот адмирала Кинкейда.
      Такое разделение функций, произведенное командующими двумя флотами без предварительной договоренности, создало обстановку для сражения надводных кораблей в ту ночь в проливе Суригао. Оно привело к тому, что старые линейные корабли получили редкую возможность обстрелять южные силы японского флота огнем своих тяжелых орудий.
      Не может быть никаких сомнений в том, что, если бы против этих групп были предприняты достаточно сильные воздушные атаки, они никогда не достигли бы пролива. Однако Кинкейд считал, что он имеет более чем достаточные силы, чтобы справиться с ними без помощи своих летчиков или 3-го флота, а Холси продолжал направлять все свои усилия против центральных сил.
      “Darter” и “Dace”, установившие контакт с центральными силами японцев вскоре после полуночи 23 октября, решили, что их разведывательные функции важнее атаки в темноте, и ждали наступления рассвета, чтобы опознать встречные корабли. Пользуясь своими радиолокационными установками, они заняли позицию впереди двух колонн японских кораблей и пошли вместе с ними, как два невидимых лоцмана, указывающих путь. Они определили, что соединение состоит из 11 тяжелых кораблей.
      На рассвете подводные лодки погрузились и заняли позиции для совместной атаки. “Darter” атаковала первая и выстрелила десять торпед в головной корабль левой колонны. Подводники насчитали пять взрывов. Затем переложили руль лево на борт и выстрелили из кормового торпедного аппарата во второй корабль в строю. Они считали, что добились четырех попаданий. Затем лодка быстро ушла на глубину, чтобы избежать глубинных бомб.
      Командир лодки “Dace” увидел через перископ два горевших в результате атаки “Darter” крейсера. Он выстрелил шесть торпед в третий корабль правой колонны и добился четырех попаданий, прежде чем эскадренные миноносцы противника заставили его погрузиться под воду.
      После войны выяснилось, что четырьмя из шести торпед подводной лодки “Darter” был потоплен тяжелый крейсер “Атаго”, флагманский корабль адмирала Куриты. Тяжелый крейсер “Такао” получил два попадания и был сильно поврежден. В результате атаки “Dace” пошел на дно крейсер “Майя”. Эти подводные лодки нанесли первые удары, но подбитый флот продолжал идти в залив Лейте навстречу своей судьбе.
      Потопление тяжелого крейсера “Атаго” вынудило Куриту перенести свой флаг на другой корабль в крайне беспорядочной обстановке. Сначала он перешел на эскадренный миноносец “Кишинами”, а затем на суперлинкор “Ямато”. Половина связистов в его штабе была убита.
      Всплыв под перископ через три часа после атаки, “Darter” и “Dace” заметили поврежденный “Такао”, который шел обратно в Бруней. Они предприняли преследование его, но ночью “Darter” наскочила на Бомбейскую банку и не могла сняться с нее. Она вызвала по радио “Dace”, которая пришла и сняла весь экипаж севшей на мель подводной лодки, а затем уничтожила ее торпедами и артиллерийским огнем.
      Три авианосные группы 38-го оперативного соединения, прибыв на свои позиции восточнее Филиппин в 6.00 утра 24 октября, выслали самолеты на поиск сил противника, о которых сообщили подводные лодки. Летчики обнаружили центральные силы в море Сибуян на пути к проливу Сан-Бернардино. Как сообщили адмиралу Холси, они были потрясены видом новых сверхмощных линейных кораблей противника “Ямато” и “Мусаси”. Присутствие огромных линейных кораблей было приятной новостью, но где же были японские авианосцы? Казалось немыслимым, чтобы японцы послали “Ямато” и “Мусаси” в атаку без поддержки авианосцев, и последние должны были быть где-то в пределах зоны боевых действий.
      Адмирал Холси решил использовать всю свою авиацию, чтобы помешать этим центральным силам достичь пролива Сан-Бернардино. Наш флот не мог бы войти в пролив, так как узкости не позволили бы авианосцам принимать и выпускать самолеты и так как там существовала минная опасность. Воздушная атака должна была быть предпринята из открытого моря восточнее Филиппин, и самолеты, чтобы достичь своих целей, должны были пересечь барьер островов.
      Погода над морем Сибуян была ясная, лишь отдельные кучевые облака бежали, гонимыми свежим восточным ветром. Внизу бирюзовое море было усеяно покрытыми зеленью тропическими островами, и иногда на высоту до 8000 фут. поднимались пики гор. Эта картина никак не наводила на мысль о возможности жестокого сражения, которому предстояло разыграться здесь.
      Большой помехой для всех авианосных групп была слишком большая численность отрядов, высланных на проведение первого поиска. Каждый поисковый отряд состоял из четырех бомбардировщиков-разведчиков и четырех истребителей. Поскольку сектора поиска самолетов были рассредоточены в очень большом районе, самолеты не могли вернуться для принятия участия в атаке сразу после установления соприкосновения с противником. Моей группе, кроме поиска, было приказано выслать 20 истребителей на проведение атаки против манильских аэродромов, что еще больше сократило число самолетов, которые мы могли использовать для атак.
      Группа адмирала Богена выслала первый ударный отряд, в состав которого входили самолеты с авианосцев “Intrepid” и “Cabot”. Они заметили корабли противника в 10.20 и заняли позиции с двух сторон от них: 19 истребителей, 12 пикирующих бомбардировщиков и 13 торпедоносцев готовились произвести совместную атаку.
      Самолеты атаковали в условиях сильнейшего зенитного огня, который вели даже башенные орудия японских линейных кораблей. Ни один истребитель противника не поднялся в воздух, чтобы защитить свои корабли, но два торпедоносца получили настолько серьезные повреждения от огня артиллерии, что им пришлось сделать посадку на воду. Один истребитель исчез в пламени. По оценке вернувшихся летчиков, они добились двух попадании торпед в линейный корабль типа “Ямато” и двух – в крейсер. Кроме того, предполагалось, что попадания бомб получили два корабля типа “Конго” и “Ямато”.
      Второй ударный отряд с авианосца “Intrepid” прибыл к кораблям противника в 12.45. К этому времени японский флот продвинулся еще на 30 миль по пути к проливу Суригао. Он был еще невредим и извергал ураганный зенитный огонь против нападавших на него самолетов. Эта авиагруппа добилась попадания в один из кораблей типа “Ямато” трех торпед и двух 1000-фунтовых бомб. Еще одна бомба попала в “Нагато”. Но самые сильные воздушные атаки против японцев нам еще предстояли.
      За 3-й группой 38-го оперативного соединения, которая находилась под моим командованием и занимала самую северную позицию, в течение всей ночи, когда мы подходили к побережью Лусона, следили японские разведывательные самолеты. Ночные истребители заставляли большинство из них держаться на некотором расстоянии от соединения и в 2.27 сбили один самолет. В б.00 на экране радиолокационной установки еще было видно пять разведчиков противника. Японцы, очевидно, хорошо знали местонахождение моей группы, а возможно, и всех остальных.
      В то утро в нашем районе прошло много дождевых шквалов, перемежавшихся с ясной погодой. Они не особенно мешали полетным операциям, но давали возможность кораблям укрываться в них, если они оказывались поблизости в момент появления самолетов противника. Кроме этих шквалов, небо было частично затянуто рваными белыми облаками на высоте 2000 фут.
      Когда в 8.00 донесение разведывательных самолетов с авианосца “Intrepid” до нас дошло, мы немедленно подготовились к высылке крупных сил самолетов в море Сибуян. Но прежде чем мы смогли выпустить их, наши радиолокационные установки обнаружили большую группу японских самолетов, подходивших к нам с севера. Скоро за этой группой была обнаружена еще одна большая группа. Несколько минут спустя на экране появилась третья группа, большая, чем первые две, находившаяся в 60 милях к юго-западу от нас. Все они приближались. Было ясно, что нам предстоят тяжелые воздушные атаки. Самолеты подходили с направления от о. Лусона, что еще не давало основания считать, что в непосредственной близости от нас находятся авианосцы противника. Много наших истребителей сейчас отсутствовало, производя поиск на западе и атаки против Манилы; их осталось слишком мало, чтобы оборонять наши войска от неизбежной атаки и эскортировать ударную группу в море Сибуян. Я решил отложить высылку ударной авиагруппы до тех пор, когда будут отражены предстоящие атаки. Мы поспешно выслали в воздух все остававшиеся у нас истребители. Как только самолеты покинули авианосцы, корабли пошли в один из ближних дождевых шквалов, стремясь найти там укрытие. В течение всего дня мы играли в прятки благодаря этим шквалам. Они очень помогли нам укрываться от атаковавших нас самолетов.
      Коммандер Маккэмбелл, командир авиагруппы авианосца “Essex”, ведущий отряда из семи истребителей “Hellcat”, первый установил соприкосновение с авиацией противника. Его истребители встретили 60 японских самолетов и атаковали их с пикирования, несмотря на большое численное несоответствие. Самолеты противника, будучи не в состоянии соперничать, рассыпались. Даже японские истребители, казалось, больше были заняты самообороной, чем защитой бомбардировщиков и торпедоносцев, которые они должны были охранять. Последовала общая беспорядочная схватка, и бои между небольшими группами самолетов распространились по большому району.