Адмирал Спрюэнс 18 июня отделил линейные корабли от авианосцев и сформировал из них отдельное оперативное соединение, которое заняло позицию в 15 милях к западу от его авианосцев, не считая одной группы авианосцев, которая была выделена как передовая авианосная группа и должна была обеспечивать воздушное прикрытие линейным кораблям. Этот план явно предусматривал бой между линейными кораблями, причем предполагалось, что основной функцией авианосных самолетов будет прикрытие линейных кораблей с воздуха, чтобы эти последние могли уничтожить противника орудиями своих башен. Мнение о превосходстве линейных кораблей было трудно изжить .
      Полученное 18 июня донесение подводной лодки о соприкосновении с противником указывало, что японские силы находятся далеко на западе .
      Митшер оценил, что создавшаяся обстановка позволит японским авианосцам выслать самолеты с позиции, лежащей за пределами радиуса действия наших самолетов, при условии, что японские самолеты пойдут за горючим на Гуам и соседние аэродромы.
      Он радировал Спрюэнсу, что предлагает в течение ночи полным ходом идти на запад, чтобы к рассвету авианосцы противника были безусловно в пределах радиуса действия наших самолетов, и тем самым не дать японцам возможности использовать острова в качестве “непотопляемых авианосцев”. Спрюэнс не одобрил это предложение. Он приказал Митшеру в течение ночи идти на восток и закончил свою радиограмму словами: “Остерегайтесь перехода до конца”. Это указывало, что Спрюэнс все еще планировал бой надводных кораблей. Он не мог понять огромной мощи нашей авиации и ее способности наносить удары в любом направлении до предела, определявшегося запасом горючего .
      В результате такого решения наши силы неизбежно должны были подвергнуться на другой день сильнейшим воздушным атакам, не имея при этом возможности нанести ответный удар по кораблям противника. Это привело к тому, что основные силы японского флота сохранились для будущих боев, хотя они могли быть полностью уничтожены.

Бой у Марианских островов (Первый бой у Филиппин) 18-20 июня 1944 г. Развертывание.

 
      Утром 19 июня корабли противника находились в 400 милях к западу от наших сил, которые находились теперь приблизительно в 60 милях к северо-западу от Гуама. Едва начался рассвет, японские авианосцы выпустили свои самолеты, и вскоре после того, как совсем рассвело, эти самолеты начали появляться в непосредственной близости от наших кораблей. Сначала радиолокационная установка обнаружила большое количество самолетов у о. Гуам, вскоре после этого патрулировавшие там истребители с авианосца “Belleau Wood” запросили о помощи и сообщили, что с находящегося на этом острове аэродрома Аганья поднимаются крупные силы авиации.
      Для отражения этих атак с наших авианосцев были высланы усиленные группы истребителей, и до 10.00 велись многочисленные воздушные бои и стычки. На каждый наш сбитый самолет приходилось 35 сбитых самолетов противника. Затем бой переместился в район пребывания оперативного соединения.
      В 10.00 “Alabama” сообщила, что в 125 милях от соединения на высоте не менее 24 000 фут. обнаружена большая группа японских самолетов, идущих к соединению .
      Митшер приказал немедленно дополнительно выслать в воздух истребители и вернуть истребители, находящиеся у Гуама. Скоро палубы наших авианосцев опустели. Все было готово к бою. В 60 милях от местонахождения флота наши летчики перехватили от 60 до 70 японских пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев. В бою на подходе к цели большинство японских самолетов было сбито, но несколько из них прорвалось к цели и атаковало наши корабли, несмотря на сильный огонь их зенитных орудий. Одиночным японским самолетам и небольшим группам удалось добиться попаданий в “South Dakota”, близкого разрыва от “Minneapolis” и повредить борт “Indiana”, в который врезался подбитый японский самолет.
      Огнем корабельных орудий было сбито еще девять самолетов, и ударная группа была фактически уничтожена полностью. Очень немногие самолеты уцелели и смогли прийти на Гуам или другие острова за горючим .
      Но в пути находились еще другие группы самолетов с авианосцев противника, которые решились сделать все возможное.
      Час спустя на экранах наших радиолокационных установок появилась большая, подходившая с запада группа японских самолетов. Ее перехватили наши истребители, и оказалось, что в ее состав входят от 60 до 70 истребителей, бомбардировщиков и торпедоносцев. Ожесточенный воздушный бой закончился уничтожением почти всех самолетов противника, прежде чем они вышли на позицию для атаки .
      Однако несколько самолетов прорвалось к кораблям, и они добились близких разрывов от авианосцев “Bunker Hill” и “Wasp”. Три самолета были сбиты зенитным огнем. Ни один из наших кораблей не получил существенных повреждений.
      Отдельные атаки небольших групп авиации продолжались до 14.00 .
      Наши авианосцы периодически поворачивали навстречу ветру, чтобы принять и заправить истребители. Воздушные бои велись на расстоянии от 2 до 60 миль от флота, но самое худшее уже миновало. Однако весь личный состав оставался на своих постах по боевому расписанию в готовности отразить любую атаку, что бы японцы ни бросили в бой.
      Еще перед первым налетом японских самолетов на корабли наши бомбардировщики и торпедоносцы были высланы в воздух: их надо было убрать с палуб авианосцев, чтобы они не создавали там дополнительной опасности и не мешали принимать и выпускать истребители. Они получили приказание атаковать аэродромы на островах Гуам и Рота, чтобы затруднить использование этих баз противником. Хотя они причинили аэродромам значительные повреждения, но вывести их из строя не смогли. Трудно повредить взлетно-посадочные площадки настолько, чтобы ими нельзя было пользоваться после того, как будут засыпаны все воронки от бомб. В конце дня были получены сообщения, что много самолетов пытается совершить посадку на о. Гуам и о. Рота. Наши истребители снова ринулись в этот район и уничтожили 75 самолетов , прежде чем они смогли сесть на аэродром.
      Так закончился последний этап боев 19 июня. Наступательные действия японцев прекратились. В тот вечер воздушные разведчики противника оставались рядом с нашими силами до 22 ч 00 мин, но никаких дальнейших действий не последовало. После войны из Японии были получены документы, которые показали, что в этот день японцы потеряли одних только авианосных самолетов 297 .
      Кроме них, было уничтожено минимум 100 самолетов берегового базирования, т. е. всего в этот день японцы потеряли приблизительно 400 самолетов. Наши потери в тот день составили всего 18 самолетов .
      Поскольку Спрюэнс не одобрил сделанного Митшером накануне вечером предложения идти на запад на сближение с противником, функции наших авианосцев до сих пор ограничивались защитой от атак японской авиации. К сумеркам 19 июня наши корабли находились дальше на восток, чем они были утром, так как в течение дня они часто меняли курс и шли навстречу восточному ветру, выпуская и принимая самолеты.
      Приняв свои последние патрульные самолеты, 58-е оперативное соединение в запоздалой попытке сблизиться с противником пошло на запад на скорости 23 узла. Одна авианосная группа, в которую входили авианосцы “Essex”, “Cowpens” и “Langley”, осталась для прикрытия района Марианских островов. Однако в состав ушедших на запад сил входило шесть больших и шесть малых авианосцев – вполне достаточно для выполнения данного им задания.
      На рассвете 20 июня это ударное соединение быстроходных авианосцев находилось в 300 милях к западу от о. Рота. Но противник начал отход накануне, после полудня, и от наших кораблей его отделяло еще расстояние более 275 миль. Во время утреннего поиска обнаружить его не удалось, и после полудня был предпринят второй поиск. Самолеты на этот раз обнаружили отступающие японские корабли в 310 милях от наших авианосцев. Однако время было уже настолько позднее, что было сомнительно, смогут ли наши самолеты дойти до японских кораблей и вернуться на авианосцы при их запасе горючего. И во всяком случае они не могли бы вернуться обратно до наступления темноты.
      Очень немногие из наших летчиков умели делать ночную посадку на авианосец. С другой стороны, корабли противника могли скрыться, если их не атаковать немедленно. Адмиралу Митшеру было трудно принимать решение. Но он решил выслать самолеты.
      В 16.30 в этот дальний опасный полет над морем были высланы 216 самолетов. У них не было уверенности, что, дойдя до указанного им места, они обнаружат противника, но было весьма вероятно, что у них кончится горючее, прежде чем они смогут вернуться на авианосцы. Кроме того, поиски своего авианосца и посадка в темноте для многих из наших летчиков были совершенно незнакомым делом. Перспективы у них были очень мрачные.
      Самолеты подошли к кораблям противника на закате солнца. Японские корабли шли тремя группами. Одна из наших ударных групп увидела танкеры противника и, не надеясь в сгущающихся сумерках найти авианосцы, атаковала их. Два танкера были потоплены и один поврежден. Другие самолеты нашли свою главную цель – авианосцы с поддерживающими их линейными кораблями, крейсерами и эскадренными миноносцами. Несмотря на сопротивление, которое было оказано 35 истребителями, и сильный зенитный огонь, они атаковали намеченные цели, но им удалось только повредить пять авианосцев, один линейный корабль и один крейсер. Согласно японским данным, один поврежденный авианосец, “Хийе”, вскоре после этого погиб от торпеды, выпущенной подводной лодкой .
      Наши самолеты сбили 22 японских истребителя. Мы потеряли 20 самолетов.
      Затем наши летчики повернули навстречу сильному восточному ветру и пошли к своим авианосцам. Уже с середины пути самолеты, израсходовав все горючее, начали падать в темные воды океана. Некоторым из них удалось дотянуть до оперативного соединения, но они были вынуждены сесть на воду, пока ожидали своей очереди быть принятыми на авианосцы. Отыскать и подобрать в темноте уцелевших летчиков этих самолетов было чрезвычайно трудно, и большинству из этих летчиков, которым удалось забраться в спасательные шлюпки или надеть спасательные жилеты, пришлось оставаться в воде до рассвета. В последующих донесениях сказано, что 77% летчиков, севших на воду, спасено.
      Зрелище было замечательное. Несмотря на опасность включения огней в непосредственной близости от района действий самолетов и подводных лодок противника, Митшер приказал включить прожекторы, чтобы помочь возвращающимся самолетам найти свои корабли. По радио им было передано незашифрованное приказание: садиться на любой замеченный авианосец, не пытаясь искать свой.
      Ослепленные ярким светом и не имевшие опыта ночных посадок, летчики в ряде случаев сделали попытку сесть на крейсера и линейные корабли, которые, конечно, не имели полетной палубы. Другие летчики не могли понять подаваемые им с авианосцев сигналы и садились на только что севшие впереди них самолеты или разбивались о барьеры. Много летчиков, уцелевших в бою, погибло на полетных палубах при этой беспорядочной посадке. В результате аварий при посадках на воду и авианосцы было потеряно 80 самолетов. При этом погибло или пропало без вести 38 летчиков.
      Теперь нам нужно вернуться назад и посмотреть, что происходило прошлым утром, когда наше оперативное соединение отбивало воздушные атаки противника. В это время две американские подводные лодки “Albacore” и “Cavalla” патрулировали в районе маневрирования японского флота.
      В 8.10 в перископе “Albacore” появился огромный вражеский авианосец. Это был новый авианосец “Тайхо” водоизмещением 40 000 т. Выпустив торпедный залп, лодка добилась попадания одной торпеды. Как и на “Lexington” во время боя в Коралловом море, на “Тайхо” скопились пары бензина и в 14.32 произошел взрыв страшной силы .
      Начался сильнейший пожар, и в 16.28 огромный авианосец затонул. Это был его первый выход в море.
      В то же утро в 11.20 подводная лодка “Cavalla” маневрировала в пределах дальности торпедной стрельбы от авианосца “Секаку”. “Когда я поднял перископ, – писал ее командир в своем донесении, – моим глазам представилась неправдоподобно приятная картина. Я мог видеть четыре корабля – большой авианосец с двумя крейсерами впереди слева по носу и эскадренным миноносцем в 1000 ярдов на правом траверзе”. Подводная лодка выстрелила шесть торпед. Четыре из них попали в авианосец.
      Несколько позднее от “Cavalla” поступило срочное донесение: “Попадание в авианосец типа “Секаку” тремя из шести выпущенных торпед... его сопровождают два крейсера типа “Атаго”, три эскадренных миноносца, возможно больше... в течение 3 часов на меня сброшено 105 глубинных бомб... ультразвуковое оборудование повреждено, приемники затоплены, других серьезных повреждений нет. С этим мы можем справиться. Через 2,5 часа после атаки слышал четыре сильнейших взрыва в направлении объекта атаки. Полагаю, что малютка потонул”. Предположение оказалось правильным: торпедированный авианосец был “Секаку”, и он действительно затонул.
      Когда авианосец “Тайхо” был оставлен экипажем, адмирал Одзава, командовавший японскими силами, перенес свой флаг на “Секаку”. Теперь ему снова пришлось переносить флаг – сначала на крейсер “Хагуро”, а на следующий день на “Дзуйкаку”, единственный оставшийся большой авианосец.
      Потопление нашими подводными лодками этих двух чрезвычайно важных кораблей явилось для противника исключительно серьезной потерей, уступающей по значению только полному уничтожению в ходе всего сражения самолетов японского соединения. Оно создало большие трудности для японских авиагрупп, возвратившихся после атак против нашего флота, а нарушение связи помешало адмиралу Одзава руководить действиями и получить точные сведения о том, как обстоят дела с его самолетами. Многие из них, насколько он знал, могли благополучно сесть на островных базах. Во время пребывания на “Хагуро” Одзава был информирован только о том, что у него осталось менее 100 самолетов и что первая дневная атака не состоялась, как было предусмотрено графиком. Он решил отходить на запад, чтобы привести в порядок свои силы и вызвать туда самолеты с островных баз.
      Одзава считал, что он находится за пределами радиуса действия наших самолетов, и, оценивая, что наш флот понес накануне по меньшей мере такие же серьезные потери, как его флот, после полудня 20 июня сделал остановку, чтобы пополнить корабли топливом и хорошенько ознакомиться с обстановкой. В это время он получил поразительное сообщение, что наши авианосцы крупными силами идут на запад и быстро приближаются к его позиции.
      Получив эту необычайную информацию, Одзава поспешно прекратил приемку топлива, и японский флот полным ходом пошел на запад, чтобы избежать предстоящего боя, который мог повлечь за собой потерю оставшихся у него кораблей. Хотя, как сказано выше, нашим самолетам удалось в тот день на закате солнца провести атаку, последствием которой были наши большие потери в самолетах при их возвращении на авианосцы, на следующее утро японский флот был за пределами радиуса действия нашей авиации, и боев больше не было. Попытка противника помешать нашему вторжению на Марианские острова была сорвана, но он отступил, сохранив большую часть своих кораблей.

Бой у Марианских островов (Первый бой у Филиппин) 18-20 июня 1944 г.

 
      Главной причиной этого поражения японцев были исключительно неумелые действия их плохо обученных летчиков и в противоположность им превосходные боевые качества наших летчиков. Наши авианосные летчики были лучшими пилотами в мире. В противоположность им японские летчики в этом сражении были просто новичками. Одна из участвовавших в бою эскадрилий противника проходила боевую подготовку в течение всего шести месяцев, другая – в течение трех, третья – в течение двух. В японских документах говорится, что многие из их летчиков едва могли управлять монопланами и маневрирование их было чрезвычайно плохим. Пилоты одной из разведывательных эскадрилий имели не более 100 часов летной практики и никакой практики в передаче и приеме сообщений по радио. При таких условиях не было ничего удивительного в том, что наши летчики сбивали японцев в соотношении 20:1. Благодаря нашим активным действиям при таком быстром продвижении по Тихому океану японцы все время оставались выведенными из равновесия и не могли вести подготовку к следующему удару. Они. теряли летчиков значительно скорее, чем могли обучать их.
      Подготовку к нанесению удара в северном направлении войска на Сайпане закончили 19 июня. Наступление началось. Местность была покрыта многочисленными пещерами. Это был остров вулканического происхождения. Убедившись в том, что захватывать эти пещеры трудно, ударные войска неудержимо ринулись дальше, предоставив войскам резерва расправиться с ними при помощи огнеметов и подрывных зарядов.
      Когда 27-я пехотная дивизия отстала от двух находившихся на ее флангах дивизий морской пехоты, генерал-лейтенант корпуса морской пехоты Г. М. Смит, командовавший амфибийными силами, по своему усмотрению снял командира этой дивизии генерал-майора Р. Смита. На его место был назначен генерал-майор Джармен, и под его командованием 27-я дивизия выправила свое тактическое положение и продолжала успешно действовать против японцев до самого конца кампании.
      Через неделю, 26 июня, произошел новый инцидент. Ночью большая группа японцев, отрезанная и изолированная на юго-восточной оконечности острова, вырвалась из окружения и начала бой за аэродром, с которого уже свободно действовали наши самолеты. Японцы были хорошо организованы и выкинули лозунг: “Семь жизней во имя нашей страны”. Очевидно, каждый японец рассчитывал убить семь американцев, прежде чем он сам отправится к своим предкам. Кроме того, японцы ставили себе целью нанести возможно больший ущерб нашим самолетам и оборудованию аэродрома, а затем прорваться на север к своим линиям.
      Точное число японцев, принимавших участие в этой фантастической авантюре, неизвестно. На следующее утро было обнаружено более 500 трупов, но часть японцев, возможно, прорвалась к своим линиям или в джунгли. В целом эта самоубийственная атака была исключительно неудачной. Японцам удалось вывести у нас из строя всего 7 человек. Они достигли границы аэродрома и успели уничтожить один самолет и повредить два, прежде чем их отогнали рассвирепевшие бойцы строительного батальона и личный состав аэродромных команд. Уцелевшие японцы бросились на север, где они столкнулись сначала с полком морской пехоты, а затем с войсками резерва. Здесь остатки японских войск были полностью уничтожены. Американская морская пехота до самого утра выбивала последних японцев из кустов и стрелковых ячеек .
      Мало изменявшаяся до сих пор линия фронта 2 июля резко выдвинулась вперед. Был занят город Гарапан, большая часть которого была превращена в руины. Сопротивление противника ослабело, 3 июля была захвачена гавань Танапаг, а 4 июля были оккупированы японская база гидросамолетов и важный портовый район в непосредственной близости от нее.
      Хотя в своем первоначальном плане мы предусматривали высадку на о. Гуам через 3 дня после высадки на о. Сайпан – т.е. одновременное проведение операций на обоих островах, – сильное сопротивление, оказанное противником на Сайпане, заставило использовать предназначенные для Гуама войска в качестве резерва для Сайпана. После окончательного перехода Сайпана в наши руки войска были приведены в порядок, и высадка на Гуаме была назначена на 21 июля. Другие наши части получили задание захватить о. Тиниан, причем десантные силы должны были перебрасываться непосредственно с Сайпана на Тиниан через разделяющий их пролив, ширина которого менее трех миль.
      Первая высадка на Тиниане была назначена на 24 июля. Этот остров, который несколько меньше Сайпана, совершенно непохож на него по характеру местности. Большая часть его поверхности ровная и засажена сахарным тростником. Нам было известно, что на нем имеется много превосходных шоссе и проложена узкоколейная железная дорога. Береговая линия представляет собой по большей части скалы, где невозможно приткнуть десантные суда, чтобы захватить исходный плацдарм. Японцы имели на Тиниане от 9000 до 10 000 войск, которые были лучше вооружены, чем войска, находившиеся на Сайпане. Кроме того, они, конечно, были готовы к предстоявшей высадке десанта.
      В темное время суток 10 и 11 июля на Тиниан были доставлены не обнаруженные японцами разведывательные партии, которые должны были обследовать возможные места высадки. Они нашли на северо-западном побережье два узких пляжа, которые были защищены только несколькими минами, заграждениями и другими слабыми оборонительными сооружениями. Японцы, несомненно, рассчитывали, что высадка будет производиться на другом берегу.
      Около 8.00 24 июля 2-я и 4-я дивизии морской пехоты и 27-я пехотная дивизия высадились в намеченных пунктах. Им оказывали поддержку артиллерия кораблей, огневые точки на южном побережье Сайпана и авиация как с авианосцев, так и с наших недавно захваченных аэродромов на Сайпане.
      Японцы предприняли ожесточенные контратаки, но были разбиты, и к утру второго дня тинианский гарнизон перестал существовать как организованная сила. Наши войска, ликвидируя отдельные очаги сопротивления, продвигались по острову и 31 июля достигли города Тиниан. Как обычно, много японцев осталось в составе окруженных групп или скрывалось в пещерах и среди валунов и зарослей низкого горного кряжа в центре острова.
      На Тиниане было обнаружено 6050 трупов личного состава японской армии и флота, кроме тех, которых они сами похоронили, и 255 человек было взято в плен. В огражденном районе было изолировано 13 260 гражданских лиц. Мы потеряли в боях 290 убитыми, 1515 ранеными и 24 пропали без вести. Такова была цена, заплаченная за остров, который должен был стать большой авиабазой для бомбардировщиков В-29, производивших атаки против островов собственно Японии.
      После падения Маршалловых островов и ударов нашей авиации по островам Трук японцы поспешно бросили на Гуам людей, артиллерию и материалы для строительства укреплений. Гарнизон Гуама насчитывал 18 500 человек, включая бойцов 29-й дивизии из знаменитой маньчжурской армии и 5500 человек из военно-морского флота.
      Остров Гуам вулканического происхождения с неровной, пересеченной местностью, окаймлен коралловыми образованиями. В глубине острова имеется высокое плато, в котором в результате выветривания почвы образовались многочисленные овраги и скалы. Самая высокая гора имеет высоту только немного больше 1100 фут. Северная половина острова почти полностью покрыта низкими густыми джунглями, но там нет больших деревьев, так характерных для джунглей Новой Гвинеи и Соломоновых островов. По форме Гуам напоминает земляной орех. На западном берегу в узкой части острова находится город Аганья, а несколько южнее его – бухта Апра. Сразу на юг от нее находится длинный полуостров Ороте, место главного аэродрома.
      Гуамскую операцию должен был проводить 3-й амфибийный корпус под командованием генерал-майора (позднее генерал-лейтенанта) Гейджера. В состав корпуса входили 3-я дивизия морской пехоты, 1-я сводная бригада морской пехоты, 77-я пехотная дивизия и 9-й и 14-й оборонительные батальоны, а также корпусная артиллерия и специальные войска .
      Отсрочка операции в связи с затруднениями на Сайпане вынудила эти войска оставаться на переполненных транспортах в тропическую жару в течение 48-52 суток. Продукты питания испортились, сигареты приходилось нормировать. От жары почти у всех появилась сыпь. Когда наконец настало время высаживаться на занятый противником остров, перспектива покинуть эти неудобные корабли показалась приятной.
      Высадке на Гуаме предшествовали артиллерийский обстрел с моря и координированные воздушные атаки в течение четырнадцати дней. В 8.30 утра 21 июля войска в соответствии с графиком направились к берегу. Один отряд высадился в одной миле южнее Аганьи, другой – чуть южнее полуострова Ороте. Около Аганьи нашим войскам было оказано удивительно слабое сопротивление, но оно усилилось, когда войска попытались продвинуться в глубь острова. Целью высадки на Ороте был захват главного аэродрома.
      Оба отряда высадились около возвышенности, на которой сильно окопались японцы. Полуостров Ороте обеспечивал противнику надежную фланговую позицию для ведения анфиладного огня по нашему пункту высадки в этом районе.
      Высадившаяся южнее Аганьи 3-я дивизия морской пехоты оказалась у подножия скалы Чонито, на которой закрепился противник и которую необходимо было захватить, чтобы получить возможность продвигаться в глубь острова. В течение первых четырех дней войска, преодолевая упорное сопротивление, пробивали себе путь дюйм за дюймом, неся тяжелые потери. Наконец утром 26 июля, когда было отбито сильное контрнаступление японцев, сопротивление противника было сломлено.
      Оба десантных отряда 29 июля слились вместе и создали одну береговую оборонительную позицию. После соединения наших сил две дивизии предприняли параллельное продвижение по острову – 3-я дивизия морской пехоты слева и 77-я пехотная дивизия справа. Ударные части выступили в 6.30 утра 31 июля. Они продвигались с возвышенности в густые джунгли, которые досаждали им в течение всей операции. Наступление велось при слабом и умеренном сопротивлении противника. Японцы не могли сосредоточить крупные силы для оказания серьезного сопротивления. Иногда противник высылал танки, одиночные или небольшими группами, с поддержкой пехоты или без нее. Большое расстояние между колоннами наших войск позволило многим японцам укрыться в джунглях. Организованное сопротивление прекратилось 10 августа, через 20 дней после высадки десанта, когда наступавшие американские дивизии достигли северных скал и уничтожили на берегу под ними последние японские части.
      При действиях на Гуаме мы потеряли 9111 человек: 1919 убитыми, 7122 ранеными и 70 пропали без вести. Потери противника составили 17 300 убитыми и 485 пленными, но еще много японцев, скрывавшихся в джунглях, было уничтожено в течение следующих месяцев.
      Между 15 июня и 10 августа силы центральной части Тихого океана под командованием адмирала Нимица захватили три больших острова, входивших в состав внутреннего оборонительного рубежа Японии, и провели большое морское сражение с японским флотом. За это же время силы юго-западной части Тихого океана под командованием генерала Макартура продвинулись к западной оконечности о. Новая Гвинея. В результате этих крупнейших операций американские вооруженные силы заняли такие позиции, что возникло сомнение в способности Японии продолжать войну. Падение Сайпана повлекло за собой падение кабинета Тодзио, который был у власти в Японии со времени Перл-Харбора. Генерал Тодзио – человек, который больше всех ответственен за вступление Японии в войну, – заявил: “Япония оказалась перед лицом беспрецедентно сильного национального кризиса”.
      Наши авианосные ударные силы стремительно передвигались по океану где хотели, неся японцам смерть и разрушение. Наши подводные лодки, крейсировавшие в японских водах, топили суда торгового флота Японии, доставлявшие необходимые для ее существования продукты питания и нефть. Хотя американцы в Вашингтоне считали, что война протянется еще долгое время, находившиеся на фронте американцы чувствовали, что конец ее недалек. Уже шла подготовка к возвращению наших войск на Филиппины. Генерал Макартур обещал: “Я вернусь”. Однако для того, чтобы можно было выполнить это обещание, нужно было провести еще одну подготовительную операцию. Такой операцией являлась оккупация островов Палау.

Глава XIII.
Острова Палау