Адмирал Гелфрих добился переадресовки их на о. Яву для усиления его оборонительных сил. “Langley” был встречен 27 февраля в 100 милях к югу от Чилачапа американскими эскадренными миноносцами “Whipple” и “Edsall”, которые должны были эскортировать его на пути в этот порт. Их обнаружили японские авианосные самолеты. Пикирующие бомбардировщики добились пяти прямых попаданий в авианосец. Три близких разрыва также причинили ему серьезные повреждения. На авианосце вспыхнули многочисленные пожары, самолеты горели, главная пожарная магистраль была повреждена. Через четыре часа “Langley” был оставлен экипажем и потоплен огнем артиллерии эскадренного миноносца “Whipple”. Весь его экипаж, кроме 11 человек, пропавших без вести, был подобран эскадренными миноносцами “Whipple” и “Edsall”.

Эскадренные миноносцы, которые были крайне необходимы на о. Ява, 1 марта передали экипаж “Langley” на военный танкер “Pecos”, находившийся недалеко на западе с подветренной стороны о. Рождества. После этого эскадренные миноносцы опять взяли курс на Яву, a “Pecos” без эскорта пошел на Цейлон. Вскоре после полудня “Pecos” был обнаружен и атакован самолетами японских авианосных ударных сил.

Получив несколько попаданий, он стал медленно оседать и наконец затонул. Японские летчики расстреливали из пулеметов плававших в воде людей. Радио передало сигнал бедствия, который, к счастью, был принят недавно расставшимся с танкером эскадренным миноносцем “Whipple”. Он прибыл на место катастрофы около 22.00 в тот же день и спустил грузовые сетки и спасательные концы, чтобы измученные люди могли подняться по ним на борт. Когда было подобрано 220 человек, поступило донесение об обнаружении подводной лодки противника, и “Whipple” прекратил спасение людей. Остальные 700 человек с “Langley” и “Pecos” были предоставлены своей судьбе. Никто из них не спасся.

Авиатранспорт “Seawitch” благополучно прибыл в Чалачап, но слишком поздно, чтобы его самолеты могли принести пользу.

Теперь противник, находясь на о. Бали с востока и на о. Суматра с запада, готовился к нападению на Яву. Адмирал Гелфрих делал все возможное имевшимися в его распоряжении средствами, чтобы остановить наступление. Англичане убеждали его отвести военно-морские силы, чтобы сохранить их для использования в будущем в другом месте, но голландцы решили сражаться до конца. Конец был недалек. Подавляющие силы авиации были основным оружием в неудержимом наступлении японцев. Надводные корабли были бессильны остановить их.

Когда запасы топлива почти совершенно истощились, Гелфрих 27 февраля наконец согласился отвести английские крейсера “Dragon” и “Danae”, эскадренные миноносцы “Теnedos” и “Scout” и австралийский крейсер “Hobart”. Из находившихся там вначале 13 американских эскадренных миноносцев только 4 оставались в боеспособном состоянии. Там находился также поврежденный крейсер “Houston”. Англичане имели там крейсер “Exeter” (участник потопления “Graf Spee” в устье реки Ла Плата), австралийский крейсер “Perth” и 3 эскадренных миноносца. Голландцы имели крейсера “De Ruyter”, “Java” и 2 эскадренных миноносца. Не считая подводных лодок и немногочисленных оставшихся самолетов, это были все военно-морские силы, которые остались, чтобы остановить наступление противника. Всеми нашими силами командовал адмирал Доорман.

После полудня 26 февраля было получено сообщение о большом японском конвое, идущем юго-западным курсом недалеко от побережья Борнео. Это позволяло предположить, что будет предпринята попытка высадить десант на северном побережье о. Ява. Небольшое разнородное ударное соединение адмирала Доормана получило приказание выйти в море для проведения ночной атаки, а затем отойти к Танджонг Приок (у западной оконечности Явы). Приказ заканчивался словами: “Вы должны продолжать атаки до тех пор, пока противник не будет уничтожен”. Это совершенно выходило за пределы возможностей используемых для атаки кораблей.

Последовавший бой позднее получил название боя в Яванском море. Эскадра вышла из Сурабаи после полудня 26 февраля. На следующее утро она подверглась бомбардировке. Никаких повреждений не было, но около полудня Доорман сообщил по радио: “Личный состав дошел до полного истощения сил”. Очевидно, личный состав непрерывно оставался на своих местах по боевому расписанию. Корабли пошли обратно в Сурабаю, чтобы предоставить экипажам некоторый отдых.

В тот момент, когда корабли входили в гавань, Доорман получил сообщение, что от 29 до 45 транспортов противника под эскортом 2-3 крейсеров и 8-12 эскадренных миноносцев находятся приблизительно в 60 милях к северу от Сурабаи и всего в 40 милях от них находятся крупные силы прикрытия.

Голландский адмирал в фарватере повернул свой флагманский корабль на обратный курс и сигнализировал другим кораблям: “Иду на перехват соединения противника. Следуйте за мной. Подробности позднее”. И так они пошли навстречу своему последнему бою – смертельно усталые, на кораблях четырех различных стран, не имевшие удовлетворительной связи друг с другом и заранее намеченного плана боя.

В море, где восточный ветер силой 15 узлов поднимал значительное волнение, ударное соединение легло на северо-западный курс. Видимость была хорошая, и скоро японские самолеты начали следить за кораблями союзников.

В 15.30 они сбросили бомбы, однако без каких-либо результатов. Адмирал Доорман запросил с берега воздушное прикрытие, но его нельзя было выделить.

Крейсера союзников шли строем кильватера – “De Ruyter” в голове, за ним – в порядке наименования – “Exeter”, “Houston”, “Perth” и “Java”. Английский эскадренный миноносец “Electra” шел впереди колонны кораблей, “Jupiter” с правого борта и “Encounter” с левого борта “De Ruyter”. Американские эскадренные миноносцы шли в конце колонны, а два голландских эскадренных миноносца – в 4000 ярдах слева от них. Такой порядок не годился для ведения боя, так как эскадренные миноносцы должны были образовать завесу впереди более тяжелых кораблей как для охранения их, так и для того, чтобы занимать удобную для торпедной атаки позицию на случай установления соприкосновения с противником. При расследовании было установлено, что голландские эскадренные миноносцы пытались выйти в голову, а американские эскадренные миноносцы имели приказ не проходить вперед голландских. Машины этих кораблей были изношены, конденсаторы текли, днища обросли, и им было трудно делать более 24 узлов. Было бы лучше, если бы Доорман уменьшил скорость остальных кораблей, чтобы дать возможность эскадренным миноносцам занять предназначенное в строю место.

Около 16.00 противник был обнаружен слегка справа по носу. В донесении говорилось, что его силы состоят из четырех-семи крейсеров, двух тяжелых кораблей и тринадцати эскадренных миноносцев.

В 16.16 японские корабли открыли огонь с максимальной дальности, и крейсера союзников изменили курс влево, чтобы навести на них все свои орудия. Корабли обоих противников шли западными курсами, причем японцы были несколько впереди и дистанция в ходе боя постепенно уменьшалась. На этот раз, принимая бой, адмирал Доорман нарушал распоряжение, так как ему было приказано провести ночной бой.

Сначала японские снаряды падали вокруг наших крейсеров, не причиняя им большого ущерба. Наши эскадренные миноносцы доносили, что мы, по-видимому, добились попаданий в корабль противника. Затем японские эскадренные миноносцы открыли торпедный огонь с большой дистанции. Наши корабли отвернули к югу, чтобы уклониться от торпед, и вскоре после этого крейсер “Java” получил попадание артиллерийского снаряда. Обе стороны продолжали вести артиллерийскую стрельбу с большой дистанции до 17.10, когда эскадренные миноносцы противника произвели еще одну торпедную атаку. Маневрируя, чтобы уклониться от японских торпед, “Exeter” получил попадание 8” снаряда в машинное отделение, и скорость его уменьшилась до 15 узлов.

Голландский эскадренный миноносец “Kortenaer” получил попадание торпеды и затонул через 60 секунд после взрыва. Крейсера союзников снова повернули, каждый самостоятельно, на юг, чтобы уклониться от торпед, но “De Ruyter” отстал, очевидно, стремясь сократить дистанцию боя.

Австралийский легкий крейсер “Perth” и эскадренные миноносцы “Electra” и “Encounter” задержались на довольно продолжительное время, чтобы поставить дымовую завесу между противником и поврежденным “Exeter”. В это время Доорман дал приказание контратаковать. Эскадренный миноносец “Electra” вошел в только что поставленную им дымовую завесу, чтобы выполнить это приказание, и был встречен тремя японскими эскадренными миноносцами, которые немедленно открыли по нему огонь с дистанции прямого выстрела. Он получил много попаданий и через несколько минут затонул. “Jupiter” вошел в дымовую завесу следом за “Electra”, но в это время корабли противника уже повернули и исчезли в сумерках. Голландский эскадренный миноносец “Witte De With” был поврежден своей собственной глубинной бомбой, которая случайно упала за борт и взорвалась под кормой.

Доорман собрал теперь свои крейсера и повернул на север, чтобы возобновить бой. Они вышли из дымовой завесы на расстоянии около 18 000 ярдов от японских крейсеров. Радиостанции на “De Ruyter” были повреждены, и теперь у Доормана оставалось только одно средство связи с его кораблями – сигнализация фонарем по азбуке Морзе. Радиотелефон на “Houston” также вышел из строя.

В 18.06 “De Ruyter” снова передал сигнал: “Контратаковать”. Несколько минут спустя он сигнализировал: “Отставить контратаку”, затем: “Поставить дымовую завесу”. Когда эскадренные миноносцы ставили дымовую завесу, они получили приказание: “Прикрыть мой отход”. Американские корабли не имели никакого представления, что означает это приказание, но они произвели торпедную атаку с большой дистанции, заставив японские корабли отвернуть в сгущающихся сумерках.

В 18.31 Доорман сигнализировал: “Следуйте за мной” – и направился на северо-восток. Эскадренные миноносцы пошли за ним, не имея представления ни о планах адмирала, ни о том, что делают японцы. После непродолжительной стычки в темноте с крейсерами противника соединение вновь повернуло на юг и, видимо, пошло обратно в Сурабаю. Ночью самолеты противника продолжали следить за ним, сбрасывая по временам светящие бомбы. Около 21.00, когда соединение было недалеко от побережья Явы, у американских эскадренных миноносцев, после 24-часового крейсирования на большой скорости, закончилось топливо. Поскольку все торпеды были израсходованы, коммандер Бинфорд, командир эскадренных миноносцев, решил идти в Сурабаю за топливом. Там они нашли “Exeter” и “Witte De With”, которые прибыли туда после боя. Таким образом, в море с четырьмя крейсерами, еще продолжавшими в темноте поиски противника, остались только английские эскадренные миноносцы “Jupiter” и “Encounter”.

Крейсируя в темноте, “Jupiter” в 21.25 неожиданно был поврежден подводным взрывом, приписанным торпеде, выпущенной подводной лодкой.

В 1.30 “Jupiter” затонул. Крейсера пошли на север и вскоре обнаружили остатки личного состава “Kortenaer”, потонувшего после полудня. “Encounter” получил приказание подобрать людей, что он и сделал, а затем доставил их в Сурабаю. Таким образом, четыре крейсера остались без эскорта. Несмотря на самолеты противника, которые продолжали следовать за крейсерами, сбрасывая светящие бомбы, Доорман решился выполнить полученное им приказание “атаковать противника, пока он не будет уничтожен”.

В 23.15 снова появились японские крейсера “Нати” и “Хагуро”, и в последовавшем бою “De Ruyter” получил в кормовую часть попадание, которое заставило его отвернуть в сторону. Когда “Java” последовала за ним, она получила попадание торпеды и через несколько секунд была охвачена пламенем. Почти одновременно в “De Ruyter” тоже попала торпеда, и он загорелся. Видно было, как среди взрывов боеприпасов экипаж покидал корабль, и через несколько минут “De Ruyter” затонул. Никто не видел, как потонула “Java”, но это, по-видимому, случилось вскоре после гибели “De Ruyter”. Уцелели только “Houston” и “Perth”. Поскольку большая часть боеприпаса у них была израсходована, они, в соответствии с полученными перед боем приказаниями, вернулись в Танджонг Приок.

Ночью японцы высадились на северном побережье Явы. Поступили также донесения, что к южному побережью идут экспедиционные силы, эскортируемые двумя линейными кораблями. Было очевидно, что пребывание кораблей союзников в базах на этом острове небезопасно. Адмиралу Глэсфорду было сказано, что, когда оставаться на Яве станет невозможно, он должен уйти в Австралию. Адмирал Пелайзер, командующий английскими морскими силами, получил такое же приказание от Адмиралтейства. Теперь наступило время уходить, и уходить быстро. Бинфорд, командующий эскадренными миноносцами в Сурабае, телефонировал Глэсфорду относительно “абсолютной необходимости уходить из Сурабаи в тот же день, не позднее”. Но командующий морскими силами союзников Гелфрих не хотел признавать поражения. Он планировал продолжать действия из Чилачапа, расположенного на южном побережье острова. Он отдал приказание поврежденному английскому крейсеру “Exeter”, английскому эскадренному миноносцу “Encounter” и американскому эскадренному миноносцу “Pope” идти в Чилачап через Зондский пролив. При попытке днем пройти вдоль южного побережья Борнео, с тем чтобы ночью прорваться через пролив, эти корабли в полдень были перехвачены японскими крейсерами.

“Exeter” и “Encounter” были обстреляны сильным артиллерийским огнем и затонули во время боя. “Pope” замедлил ход в связи с попаданием бомбы, сброшенной гидросамолетом, и позднее его настигли и потопили японские крейсера.

Глэсфорд приказал командиру “Houston” Руксу в ту же ночь, 28 февраля, в сопровождении легкого крейсера “Perth” и голландского эскадренного миноносца “Evertsen” выйти из базы Танджонг Приок в Чилачап через Зондский пролив. Крейсера вышли из базы за два часа до полуночи, а эскадренный миноносец вышел только через час после их ухода и потому не был с ними, когда они встретили противника. “Evertsen” около полуночи сообщил по радио, что он видит морской бой в непосредственной близости от мыса Св. Николая. После этого Гелфрих послал радиограмму, адресованную “Houston”, “Perth” и “Evertsen”: “Если кто-либо из адресатов втянут противником в бой, другим оказать возможную помощь”. Позднее командир “Evertsen” радировал, что он был перехвачен двумя крейсерами противника и, когда его корабль стал тонуть, приткнулся к берегу у о. Себуку. Дальнейшие сведения об этих трех кораблях поступили только после окончания войны, когда из Японии вернулись пленные с “Houston”.

Три человека из экипажа “Houston” сообщили, что в 20 милях к югу от мыса Св. Николая “Houston” и “Perth” встретили большой японский конвой, эскортируемый пятью крейсерами и девятью эскадренными миноносцами.

Последовал бой, в котором “Perth” через 20 минут был потоплен торпедами и артиллерийским огнем. Но “Houston” сражался в течение полутора часов. Он оставался на плаву до тех пор, пока не были израсходованы все боеприпасы и не была выведена из строя вся башенная артиллерия. Когда он прекратил стрельбу, японские корабли подошли на дистанцию 1500 ярдов и безжалостно разбили его снарядами. Вскоре после того как был дан приказ покинуть корабль, кэптен Рукc был смертельно ранен шрапнелью. Очевидцы сообщили, что последний удар нанес торпедный катер, после чего несчастный “Houston” перевернулся набок и в 2.00 1 марта скрылся под водой. Японцы расстреляли из пулеметов людей, находившихся на палубах и в воде. Один офицер говорил, что до японского берега добрались 368 человек, но только 250 человек вынесли мучения в японских лагерях для военнопленных. Когда “Houston” вступал в свой последний бой, в составе его экипажа было 1282 офицера и матроса. Уцелевшие очевидцы думали, что, прежде чем крейсер затонул, он потопил несколько кораблей противника, но полученные после войны японские данные показывают, что у японцев был только слегка поврежден один тяжелый крейсер, хотя, возможно, были потоплены транспорты.

Четыре оставшихся в Сурабае американских эскадренных миноносца вышли оттуда 28 февраля в 17.00, после того как в течение всего дня подвергались воздушным налетам. Прижимаясь к берегу, они прошли через пролив Бали при ярком лунном свете и не были обнаружены противником до тех пор, пока не прошли южную часть пролива. После короткой стычки, во время которой корабли находились под артиллерийским огнем, благодаря ложной торпедной атаке им удалось оторваться от противника и уйти на большой скорости. Четыре дня спустя они прибыли в Австралию. Это были единственные корабли из числа находившихся за Малайским барьером, которые не были уничтожены японцами.

В течение последних дней февраля и первых дней марта в Яванском море находилось пять подводных лодок, но их боевые действия были неудачными. Лодка “S-38” произвела артиллерийский обстрел о. Бавеан и спасла 54 человека с эскадренного миноносца “Electra”, потопленного во время боя в Яванском море. Лодка “S-37” спасла двух моряков с голландского крейсера “De Ruyter” и доставила уцелевшим голландским морякам пятидневный запас провизии. Подводная лодка “Seal” 1 марта потопила в проливе Ломбок торговое судно.

Умение противника быстро принимать меры противодействия и плохие тактико-технические данные наших торпед мешали нашим подводным лодкам наносить японцам серьезные потери. За этот период подводная лодка “Sargo” выпустила в идеальных условиях 13 торпед и не добилась ни одного попадания. Неоднократные случаи такого рода вынудили главное управление вооружения Военно-морского министерства начать испытания, которые в конечном счете привели к значительному улучшению торпед. Но на этом управлении лежит большая ответственность за первые неудачи в использовании торпед подводными лодками, эскадренными миноносцами и самолетами.

Кораблям, еще остававшимся в Чилачапе, было приказано уходить в Австралию. Эскадренные миноносцы “Pills-bury” и “Edsall” были потоплены японскими самолетами 1 марта. Два дня спустя южнее Явы была потоплена канонерская лодка “Asheville”. Остальные корабли благополучно прибыли к месту назначения. Утром 1 марта Гелфрих информировал Глэсфорда и Пэлайзера, что союзное морское командование на данный момент расформировано, и Глэсфорд выехал на автомобиле из Бандунга в Чилачап, откуда отбыл самолетом в Австралию. С морскими силами, входившими в состав оборонительных сил голландской Восточной Индии, было покончено.

В течение этого периода поражений и отступления, до самого дня падения крепости Коррехидор – 6 мая, подводные лодки эвакуировали с этого острова личный состав и доставляли на него боеприпасы и вооружение, 10-е морское патрульное крыло под командованием кэптена (а позднее – контр-адмирала) Уогнера также совершало героические дела. Но находившимся на вооружении большим неуклюжим самолетам не хватало броневой защиты, станковых пулеметов и баков, самозатягивающихся при пробивании. В их задачу входило ведение разведки и выполнение различных вспомогательных заданий. Они не предназначались для ведения боевых действий. Встреча с японским истребителем означала, что патрульный гидросамолет обречен на гибель. Несмотря на эти недостатки, 10-е патрульное крыло продолжало выполнять свои функции, пока его остатки не пришлось отвести в Австралию, где они впоследствии проделали ценную работу. С уничтожением 8 декабря основной массы армейских самолетов было мало шансов на прикрытие истребителями действий гидросамолетов. С помощью голландских гидросамолетов 10-е патрульное крыло пыталось предпринимать бомбовые атаки против непроницаемых японских оборонительных сооружений, но без успеха. Часть личного состава из 10-го патрульного крыла, оставшаяся на Батаане, сражалась в рядах пехоты. Самолеты 10-го крыла доставляли небольшое количество самого необходимого довольствия на о. Коррехидор и помогали эвакуировать оттуда личный состав.

Шесть самолетов, базировавшихся на Амбоне, 26 декабря произвели бомбовую атаку двух крейсеров, двух эскадренных миноносцев и тринадцати транспортов противника в Холо, на Филиппинских островах. Летчики утверждали, что они добились попаданий в крейсер и транспорт, но четыре самолета были сбиты. Их экипажи, пережившие много всяких ужасов, были спасены. Дружественные туземцы позаботились о них и переправили в каное через архипелаг Сулу на о. Таракан, а оттуда в Сурабаи, куда они прибыли 10 января.

Командование 10-го патрульного крыла утверждало, что за прошедшие перед отходом с о. Ява недели самолетами крыла сбито восемь и, возможно, еще сбито двенадцать самолетов противника и произведено около 300 вылетов на проведение бомбардировок, разведки, спасения погибающих в море и вспомогательных заданий, не считая многочисленных вылетов на выполнение административных и снабженческих заданий. Крыло потеряло 15 гидросамолетов, сбитых в воздухе, и 17 гидросамолетов, уничтоженных на воде. Героические действия экипажей этих самолетов были одним из замечательных моментов в этой кампании.

Столица голландской Восточной Индии Джакарта (Батавия) пала 6 марта, а 10 марта все оборонявшие Яву голландские, английские и американские войска согласились на безоговорочную капитуляцию. Батаан, на Филиппинских островах, оборонялся до 10 апреля, когда генерал Уэйнрайт отвел свои силы на Коррехидор. Эта крепость, оказавшая героическое сопротивление, капитулировала б мая, когда шел бой в Коралловом море. Завоевание империи японцами было теперь завершено.

В ходе этой кампании, включая и отход с Филиппин в Австралию, союзники понесли следующие потери:

2 линейных корабля (“Prince of Wales” и “Repulse”);

5 крейсеров (“Houston”, “Exeter”, “Perth”, “De Ruyter” и “Java”);

14 эскадренных миноносцев (“Edsall”, “Peary”, “Pills-bury”, “Pope”, “Stewart”, “Electra”, “Encounter”, “Jupiter”, “Evertsen”, “Kortenaer”, “Piet Hein”, “Van Ghent”, “Witte De With” и “Banckert”);

1 гидроавиатранспорт (“Langley”);

4 подводные лодки (“Perch”, “S-36”, “Sealion” и “Shark”);

4 тральщика (“Bittern”, “Finch”, “Quail” и “Tanager”);

3 канонерские лодки (“Asheville”, “Oahu” и “Wake”);

1 танкер (“Pecos”).

Японцы же, не считая нескольких транспортов, потеряли всего 3 эскадренных миноносца, один из которых подорвался на мине и два были уничтожены подводными лодками. Небольшие повреждения получили 4 крейсера, 2 минных заградителя и б эскадренных миноносцев, но все эти корабли скоро были отремонтированы и снова вступили в строй.

Это было одно из самых дешево стоивших завоеваний в истории.

Легкость, с которой японцы захватили такую огромную территорию, была просто поразительной. Японские планы военных действий были заблаговременно тщательно разработаны, а их хорошо взаимодействовавшие войска с безжалостностью парового катка прокатывались по огромным районам, которые были намечены для оккупации. Японцы правильно оценили значение воздушных сил и использовали их большие преимущества. После уничтожения на островах Оаху и Лусон большей части наших армейских военно-воздушных сил исчезла всякая возможность остановить или хотя бы серьезно задержать движение японцев. Одни только японские самолеты могли бы уничтожить все наши морские силы, находившиеся за Малайским барьером, как они уничтожили “Prince of Wales” и “Repulse”, но их огромное превосходство в надводных кораблях делало это ненужным. Их авианосные группы, где бы они ни использовались, несли смерть и уничтожение. Под их прикрытием военные корабли и транспорты продвигались к назначенным им объектам почти без помех и сравнительно легко добивались победы.

Японские авианосные ударные силы вели действия от Перл-Харбора до Индийского океана. Потопив в Перл-Харборе большинство американских линейных кораблей, они встретились на островах Палау и в бухте Старинг на о. Целебес и нанесли удары по Дарвину и Амбону. Затем они пошли в Индийский океан к югу от о. Ява, потопили “Langley” и “Pecos” и атаковали 5 апреля Коломбо и 9 апреля Тринкомали на о. Цейлон.

В конце апреля они вернулись в Японию. Никогда раньше в одном сражении не было такого количества боев и боевых столкновений на необъятных океанских просторах в такой короткий срок.

Величайшей ошибкой в организации нашей обороны этого района является то, что мы перед началом военных действий не рассредоточили наши армейские военно-воздушные силы по аэродромам Лусона. Трагическим был также тот факт, что не были нанесены нашей авиацией бомбовые удары по японским аэродромам на Тайване в день нападения на Перл-Харбор. В результате японцы застали американскую авиацию на аэродромах в районе Манилы.

Однако, даже если бы мы избежали тяжелых потерь в авиации в самом начале войны, конечный результат, вероятно, был бы тот же. Большое неравенство в воздушных силах в конечном счете привело бы к постепенному уничтожению самолетов союзников. Однако наша авиация помогла бы замедлить темпы наступления противника, а поддержка и прикрытие ею надводных кораблей и подводных лодок дали бы возможность нашему флоту вести бои в более благоприятных условиях.

В то время основные стратегические концепции высшего командования еще не учитывали изменений, внесенных в приемы ведения войны на море широким применением самолетов. Безумный стремительный бросок линейных кораблей “Prince of Wales” и “Repulse” без воздушного прикрытия был роковой ошибкой и помешал последующему сосредоточению надводных сил, которое представило бы угрозу вторжению японцев. Единое союзное командование в действительности существовало недостаточно долго, чтобы стать по-настоящему эффективным.

Тактическое использование объединенных сил во многих случаях заставляло желать лучшего. Адмирал Доорман так построил свои силы, что катастрофа не могла не произойти. На войне недостаточно одного желания сражаться с противником. Необходимо также обладать искусством наилучшим образом использовать различные классы кораблей. Значительная часть наших усилий затрачивалась на обеспечение эскортирования судов в далеко отстоящих один от другого районах, вместо того чтобы сосредоточить свои силы в самых важных пунктах соприкосновения с противником.

Осознавая полную несостоятельность остановить или даже задержать наступление японцев, возникает вопрос, были ли оправданы наши потери. На этот вопрос нужно отвечать с учетом морального значения нашего сопротивления. В перспективном плане этот фактор имеет неисчислимую ценность. Героизм стойких защитников Батаана и Коррехидора, доблестных офицеров и матросов “Houston”, “Marblehead”, подводных лодок и других кораблей нашей небольшой Азиатской эскадры, самолетов 10-го патрульного крыла войдет в историю как замечательные примеры храбрости и преданности долгу в условиях действий против подавляющих сил противника. Их боевой пример оказал большое влияние на китайцев, заставив их активно продолжать войну, и обеспечил союзникам уважение туземного населения различных районов Тихого океана, что имело большое значение на более поздних этапах войны. Кроме того, уцелевший в боях личный состав приобрел ценный опыт ведения действий против японцев, который доказал свою ценность в последующих боях на пути к Токио.

Попытка не допустить японцев на Филиппины и в голландскую Восточную Индию закончилась печально, но она позволила приобрести практический опыт и укрепила моральный дух союзников. Это было доказано несколько месяцев спустя после боя за о. Мидуэй, когда наступил поворотный момент в войне.