Оставляя эти очаги сопротивления своим резервам, морская пехота быстро продвигалась вперед и 8 апреля прошла труднопроходимые места полуострова Мотобу. Другие войска продолжали продвигаться по становившейся все более и более труднопроходимой местности. Затем продвижение совсем замедлилось и превратилось в нанесение друг другу смертоносных ударов. Наконец 17 апреля удалось прорвать оборону в западном секторе, и после этого действия свелись к ликвидации отдельных изолированных групп противника.

Полуостров Мотобу был захвачен 22 апреля, когда прекратилось всякое организованное сопротивление на большей части северной территории острова. Дальнейшая борьба свелась к тому, что наши войска выбивали противника из укрытий винтовками, ручными гранатами и огнеметами. Много групп японцев было сожжено или похоронено в пещерах, выходы из которых были засыпаны.

В 3,5 милях к западу от полуострова Мотобу лежит остров Иэ, территория которого составляет всего 7 кв. миль, но на котором находился большой аэродром. Гарнизон его составлял один батальон японских войск. Остров Иэ был бы хорошей базой для истребителей, с которой они могли бы перехватывать японские самолеты. Поэтому 16 апреля в западной части острова высадилась 77-я дивизия и к 21 апреля захватила его, преодолев незначительное сопротивление противника.

Продвигавшиеся на юг армейские части столкнулись с главными оборонительными силами противника. С 4 апреля по 26 мая им удалось продвинуться всего лишь на 4 мили. Наши войска 11 апреля подверглись сильному сосредоточенному артиллерийскому огню. Были захвачены еще два аэродрома – Енабару на востоке и Матанато на западе, но не было никаких признаков того, что сопротивление японцев ослабевает. К этому времени войска уже сильно нуждались в отдыхе, и 30 апреля 27-ю дивизию сменила 1-я дивизия морской пехоты. В то же время 77-я дивизия с о. Иэ сменила действовавшую в центре 96-ю дивизию. Однако было ясно, что весь рубеж нуждается в усилении. Поэтому 7 мая в западный сектор был назначен 3-й амфибийный корпус морской пехоты, который 27 апреля закончил ликвидацию противника в северной части острова. Таким образом, 24-й армейский корпус получил возможность сосредоточить свои силы на восточном фланге рубежа.

Основные оборонительные сооружения японцев тянулись по дуге через обычно приятные Окинавские горы от Наха на западном побережье, через средневековый город Сюри, к населенному пункту Енабару на востоке. Впереди них находились сильно укрепленные выдвинутые вперед позиции около двух миль в глубину, на которых прочно окопались японские войска. В ожесточенных боях, которые продолжались две недели, каждый кряж и каждую гору, каждую пещеру и каждый дот приходилось брать штурмом.

В этот период самолетам моей оперативной группы было дано задание, которое иллюстрирует трудность ведения действий на берегу. Продвижение армейских войск задерживала пещера, находившаяся на противоположном склоне холма, вершина которого была захвачена нашими войсками. Наши линии проходили на расстоянии всего 50 ярдов от пещеры, но не было никакой возможности отрезать ее или забросать сверху гранатами. Попытки захватить ее штурмом привели к потере 300 человек ранеными и убитыми. Командующий сектором просил наши самолеты забросать бомбами вход в пещеру, хотя наши войска находились всего в 50 ярдах от него.

Летчики, получившие это задание, сели на аэродроме в Ентане, чтобы получить специальные инструкции и изучить фотографии местности. Армия готова была принять риск, связанный с возможностью падения бомб в пределах ее расположения, так как даже если бы это произошло, то потери были бы меньше тех, которые она понесла, пытаясь взять эту позицию противника лобовой атакой.

После пробного захода бомбардировщики спикировали и сбросили бомбы с высоты, едва превышавшей высоту горы. Разрывы закрыли отверстие пещеры, и, как только самолеты ушли, наши войска, находившиеся на вершине горы, быстро спустились по склону. В радиодонесениях армейских офицеров говорилось, что точность бомбометания была просто поразительна. В расположении наших войск упала только одна бомба, и она, к счастью, не взорвалась. Позиция, которая в течение нескольких дней задерживала продвижение наших войск, была взята почти без потерь. Командующий армейскими войсками заявил, что самолеты оказали ему неоценимую поддержку.

Неослабное давление наших войск постепенно снижало моральное состояние японцев. Противник был истощен физически и не мог надеяться ни на помощь со стороны, ни на передышку. Наши войска продвинулись вперед и захватили в свои руки весь город Сюри, кроме стоявшего на гребне горы средневекового замка с массивными каменными стенами. Но, обнаружив неожиданно открытый доступ, американская морская пехота преодолела сопротивление ослабленного противника и 29 мая подняла над этой грозной цитаделью американский флаг. Захватом крепости Сюри закончились самые ожесточенные и затяжные бои сухопутной кампании.

С падением проходившего через Наха – Сюри – Енабару оборонительного рубежа сопротивление противника в центре восточной части полосы обороны было сломлено, и американские войска, увязавшие в грязи и мокнувшие под холодным дождем, пошли вперед, встречая лишь отдельных снайперов. Подразделения 6-й дивизии морской пехоты, погрузившись в Наха на десантные суда, прошли на них вдоль побережья и высадились в тылу противника на полуострове Ороку. К наступлению темноты 4 июня большая часть аэродрома Наха была в наших руках.

Главные силы, продвигавшиеся к центру острова, 9 июня натолкнулись на новый оборонительный рубеж. На горном кряже Куниси, протянувшемся почти через всю южную часть острова, японцы создали вторую оборонительную позицию, почти такую же грозную, как первая, где приготовились оказать последнее отчаянное сопротивление. На кряже были сооружены полевые укрепления, и вся позиция прикрывалась рекой, протекавшей у подножия гор.

Наступление на этот новый оборонительный рубеж началось 18 июня. Части морской пехоты на правом фланге, преодолевая ослабевшее сопротивление противника, значительно продвинулись вперед. Однако продвижение армейских частей на левом фланге оказалось более медленным.

Генерал Бакнер воспользовался этим случаем, чтобы посетить фронт и ознакомиться с обстановкой. Он прибыл на командный пункт, расположенный на горе, который давал превосходный обзор передовых линий. Хотя японская артиллерия молчала и за все утро на этой позиции не упал ни один снаряд, вдруг одно орудие произвело несколько выстрелов. Первым же снарядом убило генерала Бакнера, хотя никто из окружавших его людей не получил ни одной царапины. После смерти Бакнера командование экспедиционными силами принял генерал-лейтенант морской пехоты Гейджер.

Эти экспедиционные силы были самыми крупными объединенными силами армии и морской пехоты из всех, находившихся до сих пор под командованием офицера корпуса морской пехоты. Гейджер был выдающимся авиатором и с равным успехом командовал воздушными и наземными войсками. Он был преемником генерала Вандергрифта в командовании 1-м амфибийным корпусом морской пехоты на Соломоновых островах с 10 ноября 1943 г. Он командовал силами при захвате Гуама.

К наступлению темноты 21 июня подразделения армии и морской пехоты в рукопашных боях с помощью огнеметов и при поддержке танков ликвидировали последние организованные японские войска, укрывавшиеся в пещерах и окопах, и было объявлено, что организованное сопротивление на острове прекратилось. Кампания продолжалась 82 дня.

Пока на острове шли бои, военно-морской флот вел действия на море, не имевшие себе равных по масштабу. Нашей задачей была защита тысяч кораблей сил вторжения от налетов авиации противника, базировавшейся на островах собственно Японии, а также обеспечение непосредственной воздушной поддержки действовавшим на острове войскам.

В этих операциях принимали участие как быстроходные, так и эскортные авианосцы, и в процессе этих операций американскому флоту суждено было понести самые тяжелые потери из всех, какие он нес до сих пор. Быстроходные авианосцы, занимавшие позицию восточнее Окинавы, часто наносили сокрушительные удары по островам Кюсю и другим островам, расположенным между Кюсю и Окинавой. Эскортные авианосцы оказывали воздушную поддержку наземным войскам и наносили удары по более южным островам, лежащим ближе к о. Формоза. Японцы, большая часть флота которых была лишена возможности действовать, направили все свои усилия на атаки армады наших судов, сосредоточенных в районе вторжения, силами самолетов “камикадзе”. Они надеялись использовать остававшиеся у них самолеты, которые еще исчислялись тысячами, для ликвидации наших кораблей и таким образом оставить войска на острове без довольствия.

Мы и раньше подвергались атакам японских самолетов “камикадзе”, но они не могли сравниться по масштабам с атаками, предпринятыми противником в обороне Окинавы. Многие японские летчики были недостаточно опытными, но самолеты приходили непрерывно, день за днем. Не было никаких признаков координирования атак – каждый самолет индивидуально искал возможности обрушиться со своим смертоносным грузом на американский корабль. Не имевшие опыта вождения самолетов летчики обычно, идя к Окинаве, следовали вдоль цепи островов, используя их как ориентиры. К счастью, быстроходные авианосцы находились приблизительно в 60 милях в сторону от этого маршрута. Тем не менее редко проходил день без многочисленных атак самолетов “камикадзе”, а также без воздушных атак, проводившихся обычными методами.

Теперь оперативное соединение быстроходных авианосцев было разделено на четыре группы, которыми командовали контр-адмирал Кларк, Дэвисон, Рэдфорд и я. Была еще пятая группа, на вооружении которой состояли исключительно ночные истребители и ночные торпедоносцы. Этой группой командовал контр-адмирал Гарднер. В эту группу входил только один авианосец “Enterprise”, самолеты которого вели ночные действия. Дневные атаки проводили самолеты с авианосцев “Hornet”, “Bennington”, “Wasp”, “Franklin”, “Hancock”, “Essex”, “Bunker Hill”, “Yorktown”, “Intrepid” и, кроме того, с легких авианосцев “Belleau Wood”, “San Jacinto”, “Balaan”, “Cabot”, “Independence” и “Langley”. В состав оперативного соединения входили 8 быстроходных линейных кораблей, 2 новых крейсера “Hawaii” и “Guam”, еще 14 тяжелых и легких крейсеров и 64 эскадренных миноносца.

Кампания на Окинаве открылась ударом быстроходных авианосцев по району Кюсю – Внутреннее море 18-19 марта. Оперативное соединение, обнаруженное при подходе к цели японскими разведывательными самолетами, вынуждено было отбить перед рассветом сильную воздушную атаку, в которой “Intrepid” и “Enterprise” имели попадания бомб, но полученные ими повреждения были незначительны и они могли продолжать операции.

В число объектов атаки входило 45 аэродромов, на многих из которых, как оказалось, были сосредоточены самолеты. Хотя японцам не хватало обученных летчиков, они не испытывали недостатка в самолетах. Когда наши самолеты подошли к цели, в воздухе было множество истребителей. Сильное воздушное сопротивление положило начало многочисленным ожесточенным воздушным боям, но в результате наших бомбовых и штурмовых атак превратились в пепел буквально все здания на аэродромах и были уничтожены или повреждены 275 находившихся на земле самолетов. В первый день наши истребители сбили 102 самолета противника.

Фотоснимки, сделанные 18 марта, показали, что в Курэ и Кобе, военно-морских базах во Внутреннем море, сосредоточено много боевых кораблей противника. В то время мы не знали о том, что многие корабли были в неисправном состоянии и искали в этих водах убежища после второго сражения в Филиппинском море. Адмирал Митшер решил на следующий день отказаться от атак уже сильно разрушенных аэродромов, а вместо этого выслать самолеты против кораблей в Курэ и Кобе. На следующий день авиагруппы снова покинули палубы авианосцев. Над целями их встретил сокрушительный зенитный огонь, но, несмотря на это, были сильно повреждены один линейный корабль, один линейный корабль-авианосец, пять авианосцев, один тяжелый крейсер и один легкий крейсер!. Эти атаки были гарантией против дальнейшей деятельности японского флота, хотя многие из подвергшихся атаке кораблей, вероятно, были и раньше негодными для выхода в море.

Пока авиагруппы авианосцев выполняли данное им задание, над нашим оперативным соединением появились многочисленные самолеты противника и сделали попытку отомстить авианосцам. Боевой воздушный патруль и зенитные орудия сбили много японских самолетов, но мой флагманский корабль “Essex” дважды едва уклонился от пикирующих бомбардировщиков. Один самолет едва проскочил полетную палубу и упал в воду у левой скулы корабля, а полчаса спустя второй самолет, подбитый в момент пикирования зенитным огнем, упал на левом траверзе рядом с авианосцем.

Другим авианосцам не так повезло. “Yorktown” получил небольшие повреждения от упавших у борта бомб, “Wasp” получил прямое попадание, на “Enterprise” бомба попала в носовой подъемник, a “Franklin” получил два попадания бомб в полетную палубу, в результате которых начались взрывы и пожары. “Yorktown”, “Enterprise” и “Wasp” могли продолжать действия, но “Franklin” был серьезно поврежден. Он сильно горел, так как из разорванных бензопроводов выбрасывало тысячи галлонов авиационного бензина. Находившиеся на ангарной и полетной палубах самолеты загорелись, и взрывавшиеся на них бомбы, ракеты и пулеметный боеприпас еще усиливали общий грохот. Адмирал Дэвисон, который держал на нем свой флаг, перешел на другой авианосец. Командир “Franklin” решил спасти свой корабль и отказался покинуть его. В течение 3 часов продолжались сильные взрывы, корабль неподвижно стоял на месте и не мог дать ход. Наконец в конце дня взрывы стали реже, и крейсер “Pittsburgh” взял авианосец на буксир. За ночь пожары прекратились, и инженеры-механики смогли спуститься вниз и пустить машины. В конечном счете “Franklin” вернулся на Бруклинскую военную верфь для капитального ремонта. Из его экипажа, насчитывавшего около 3000 офицеров и матросов, 832 человека было убито и 270 человек ранено. Его возвращение в порт своим ходом было подвигом, который доказывал решительность, выносливость и доблесть его экипажа.

На второй день атак авианосные самолеты, кроме повреждения японских кораблей в Курэ и Кобе, уничтожили 322 самолета противника, из них 97 в воздухе и 225 на земле. Затем авианосное соединение пошло на встречу с танкерами, чтобы принять топливо. Когда мы уходили, на расстоянии 100 миль от нас была обнаружена большая группа вражеских самолетов. Корабли начали поспешно высылать в воздух дополнительные истребители, и через несколько минут 150 истребителей “Hellcat” уже пошли на перехват противника. Они обнаружили 32 двухмоторных бомбардировщика и 16 истребителей. В коротком ожесточенном бою, в котором мы потеряли всего два истребителя, были сбиты все японские самолеты. Под фюзеляжем каждого японского бомбардировщика наши летчики заметили пару необычных небольших крыльев. Впоследствии выяснилось, что это были реактивные самолеты-снаряды, управляемые пилотами-самоубийцами. Они должны были выпускаться самолетами-матками недалеко от их целей и по расчетам могли достичь скорости более 500 миль в час. Наши летчики назвали это новое оружие “бака-бомбами”, от японского слова “бака” – дурак. Хотя в данной атаке противнику не удалось использовать ни одного самолета-снаряда, позднее кораблям в районе Окинавы еще пришлось пострадать от них. Однако в целом они не имели большого успеха.

На 23 и 24 марта оперативное соединение вернулось к Окинаве для проведения предваряющих вторжение атак и для составления нового фотоплана пунктов высадки сил вторжения, в то время уже находившихся в пути.

Моя оперативная группа и группа адмирала Рэдфорда 29 марта вернулись к о. Кюсю, чтобы нанести еще один удар по кораблям противника, ранее замеченным в этих водах. Нашим разведывательным самолетам не удалось обнаружить закамуфлированные корабли, и бомбы были сброшены на расположенный у берега аэродром. Уничтожение пакгаузов, ангаров, казарм и находящихся на земле самолетов становилось хорошо знакомым делом. Кроме выведения из строя аэродрома, было потоплено много малых и рыболовных судов и самапанов.

Во время этих действий лейтенант Соммервил, пилот пикирующего бомбардировщика с авианосца “Hancock”, в результате технической неисправности совершил вынужденную посадку в бухте Кагосима. Положение его было опасным. Он находился в середине бухты, в 15 милях от ее устья, и совсем близко от него располагались многочисленные аэродромы противника. С катапульты “Astoria” немедленно поднялись два гидросамолета и пошли подбирать его под эскортом 24 истребителей. На пути к бухте Кагосима эту группу самолетов перехватила эскадрилья японских истребителей и завязала с ней воздушный бой. Пять японских истребителей были сбиты, и когда бой закончился, воздушное сопротивление прекратилось. Один из истребителей с авианосца “Cabot” был сбит, его пилот младший лейтенант Келлер выбросился с парашютом и теперь находился в воде около Соммервиля. Два гидросамолета подошли к бухте, сели на воду и подобрали обоих летчиков на расстоянии не более двух миль от главного аэродрома противника. Приняв летчиков на борт, они дали полный газ, поднялись в воздух под прикрытием истребителей и через час вернулись на свои корабли.

В течение дня соединение подвергалось почти непрерывным атакам самолетов противника, но наше воздушное прикрытие было настолько плотным, что только одному самолету удалось прорваться к кораблям. Он сбросил бомбу на “Cabot”, но промахнулся, а сам был сбит. Много других самолетов противника было сбито нашими истребителями, прежде чем они успели выйти на позиции для бомбометания.

Действия всех воздушных сил противника начались 5 апреля и были координированы с сильным контрударом его наземных войск на Окинаве. Воздушные бои достигли максимальной напряженности б апреля. В тот день самолеты одной только моей оперативной группы уничтожили 105 самолетов противника в воздухе и 17 на земле.

После полудня б апреля от двух наших подводных лодок были получены донесения, в которых говорилось, что они заметили японские корабли, в том числе минимум один линейный корабль, идущие на юг к Окинаве вдоль восточного побережья Кюсю. Выполнение всех прочих заданий было приостановлено, и наши разведывательные самолеты на следующее утро вышли на проверку этого донесения. Если бы донесение оказалось правильным, оно означало бы еще один шанс нанести удар по надводным кораблям сильно сократившегося японского флота. В 8.15 от наших разведывательных самолетов поступило донесение, что они заметили японское соединение, состоящее из большого линейного корабля, одного или двух крейсеров и семи или восьми эскадренных миноносцев. Линейным кораблем был гигантский “Ямато”, однотипный с “Мусаси”, потопленным нашими самолетами в море Сибуян немногим более четырех месяцев назад. “Ямато” вышел в море, чтобы сделать последнюю самоубийственную попытку нанести удар нашим силам у берегов Окинавы.

Метеорологические условия поблизости от “Ямато” были неблагоприятные: потолок 3000 фут., видимость от 3 до 8 миль и отдельные дождевые шквалы. Тем не менее разведывательные самолеты не теряли соприкосновения с противником и непрерывно сообщали нам его место, курс и скорость. Митшер приказал моей группе и группе Кларка произвести координированные атаки, через час после которых должна была последовать атака группы Рэдфорда. Вооруженные тяжелыми бомбами и торпедами самолеты поднялись в воздух.

В полдень они прибыли на место боя. Погода ухудшилась, но, несмотря на сильные непрерывные дождевые шквалы, самолеты сосредоточили свои атаки против линейного корабля.

Командир японского соединения вице-адмирал Ито держал свой флаг на “Ямато”. Его сопровождали легкий крейсер “Яхаги” и восемь эскадренных миноносцев. С большими трудностями японцы набрали 2500 т нефти, необходимые для этой операции. После войны адмирал Тойода, японский главнокомандующий военно-морскими силами, сказал, что другие корабли 7-го флота не смогли принять участия в операции из-за недостатка топлива. Хотя японское командование считало, что шансы на успех неравные, оно решило, что, оставляя корабли бездействующими в водах метрополии, оно ничего не достигнет, и что его задача – сохранять традиции и честь японского военно-морского флота.

Пробиваясь через сильнейший зенитный огонь, который вели и гигантские 18,1” башенные орудия “Ямато”, первые группы атаковавших самолетов сбросили на палубу линейного корабля две тяжелые бомбы и пробили его левый борт торпедой. Кроме того, получил попадание крейсер “Яхаги”, потерявший в результате этого ход, и был потоплен эскадренный миноносец “Хамакадзе”. Другим эскадренным миноносцам были причинены повреждения атаками на бреющем полете. Час спустя атаковала третья авиагруппа. Через несколько минут “Ямато” получил попадания еще трех бомб и девяти торпед. Потерявший ход линейный корабль взорвался, опрокинулся и в 14.23 затонул. “Ямато” и однотипный с ним “Мусаси” были самыми большими из всех строившихся до этого времени кораблей. После войны стало известно, что, кроме водоизмещения, превышавшего 72 000 т, он обладал всеми новейшими усовершенствованиями, известными в кораблестроении.

“Яхаги”, получивший многочисленные попадания бомб и торпед, затонул в 14.05. Кроме того, были потоплены три эскадренных миноносца. Только один из трех уцелевших эскадренных миноносцев вернулся на свою базу в Сасебо. Из 386 наших самолетов, принимавших участие в этих атаках, погибли 4 пикирующих бомбардировщика, 3 торпедоносца и 3 истребителя, которые были сбиты зенитным огнем.

Этот бой стал еще одним примером преобладающей роли авиации в боях на море, примером потопления самолетами без помощи надводных кораблей самого современного линейного корабля. После него командование наших линейных кораблей, находившихся у Окинавы, прислало нам шутливую радиограмму, в которой высказывалось сожаление, что мы лишили линейные корабли случая провести небольшую стрельбу по мишеням.

Пока наши самолеты наносили удары по “Ямато”, японская авиация атаковала наше соединение. Два самолета “камикадзе” пытались пикировать на “Essex” и были сбиты. Третий самолет обрушился на полетную палубу “Hancock”, 28 человек были убиты, 52 ранены, 15 пропали без вести. В полетной палубе “Hancock” образовалась 20-футовая пробоина, носовой подъемник погнуло, обе катапульты вышли из строя. Эти повреждения лишали авианосец возможности продолжать полетные операции. Хотя на нем начались сильные пожары, примерно через час они были локализованы, и корабль смог принять свои самолеты, вернувшиеся в 16.15.

Временно он остался с оперативной группой, но на следующее утро был отправлен в базу для ремонта.

День за днем мы продолжали действия в районе Окинавы, обеспечивая наземным войскам воздушный патруль, и по мере необходимости отходили на 100 миль к востоку, чтобы принять топливо от танкеров. Небольшие группы самолетов противника ежедневно производили атаки, но большие группы появились вновь только 11 апреля. Атаки начались вскоре после полудня. В 4.35 уже велся сильный зенитный огонь, и со всех сторон падали в воду самолеты противника. Эскадренный миноносец “Kidd”, находившийся в радиолокационном дозоре в 40 милях от оперативного соединения, был сильно поврежден рухнувшим на него самолетом “камикадзе”. С “Enterprise” при падении японского самолета рядом с авианосцем выбросило за борт двух человек. Вскоре после этого “камикадзе” упал в воду у самой правой скулы авианосца “Essex”. Затем около его левой раковины упала бомба, и корабль так тряхнуло, как будто он наскочил на мину. В 15.15 самолет “камикадзе” спикировал на эскадренный миноносец “Bullard”, также находившийся в дозоре. В 15.30 еще один самолет упал рядом с “Enterprise”. Атаки продолжались и после наступления темноты. Огнем одной только корабельной артиллерии мы уничтожили в течение дня 11 самолетов противника. В пятницу 13 апреля мы получили сообщение о смерти президента Ф. Д. Рузвельта. В разгаре боев мы не имели времени подумать о том, какое влияние окажет на войну это трагическое событие.

Другим важным днем было 16 апреля. Мы выслали истребители для проведения поиска в северном направлении до Каной, где было сбито 30 самолетов противника. Кроме того, б самолетов было уничтожено недалеко от нашего соединения. Один самолет подошел с направления захода солнца и был сбит почти над самым авианосцем “Bunker Hill”. “Intrepid” снова был поврежден самолетом “камикадзе”.

У нас установился довольно однообразный порядок жизни. Каждую ночь на экранах наших радиолокационных установок появлялись небольшие группы вражеских самолетов, которые пытались прорваться сквозь нашу оборону. Для перехвата их высылались ночные истребители. Обычно японские самолеты сбивали, прежде чем они успевали подойти на 30 миль к нашей диспозиции. Те, которым удавалось ускользнуть от ночных истребителей, уничтожались зенитным огнем.

Днем подходили большие группы японских самолетов, и их перехватывали наши истребители. Отдельные самолеты продолжали делать плохо координированные попытки пикирования на палубы наших авианосцев. В моем вахтенном журнале есть много таких записей, как: “Бомба прошла мимо “Bunker Hill” и упала за его кормой”, “Самолет-самоубийца сбит огнем корабельной артиллерии”, “Самолет противника едва миновал “Bataan”, прошел над полетной палубой и упал в море рядом с авианосцем на его левом траверзе”.

Ежедневно наши самолеты патрулировали над наземными войсками, продолжавшими вести бои на Окинаве, и выполняли задания, дававшиеся командующим авиацией на острове. Одной из их главных задач был перехват и уничтожение самолетов “камикадзе”, пытавшихся атаковать наши транспорты и десантные суда, которые сосредоточивались у пунктов высадки.

11 мая на авианосец “Bunker Hill” обрушились два самолета “камикадзе”. Каким-то образом им удалось остаться необнаруженными радиолокационной установкой, и они были замечены только в 10.12, когда уже пикировали на авианосец. Сильные пожары бушевали на корабле более четырех часов, прежде чем их удалось наконец локализовать. Авианосец пришлось отправить в порт для ремонта. Он был флагманским кораблем адмирала Митшера, который перенес свой флаг на “Enterprise”.

13 и 14 мая моя оперативная группа и группа контр-адмирала Кларка нанесли еще один удар – третий – по аэродромам на Кюсю. Японцам, несмотря на многочисленные опустошительные атаки против их баз, как-то удавалось продолжать высылать самолеты на выполнение их безнадежных заданий. В 10.30 13 мая внутри нашей диспозиции и около нее уже было сбито 20 вражеских самолетов. За два дня пребывания в районе Кюсю было уничтожено 118 самолетов противника и потоплено и повреждено несколько судов общим водоизмещением 11 000 т.

11 мая “Enterprise” снова был поврежден самолетом “камикадзе”. На этот раз повреждение было настолько сильным, что и этот авианосец пришлось отправить в порт для ремонта. В результате взрыва и последовавшего за ним пожара на “Enterprise” было уничтожено 13 самолетов, 13 человек было убито и 32 человека ранено. Пожар скоро удалось потушить, но авианосец не мог больше обслуживать самолеты. Адмиралу Митшеру снова пришлось переводить свой штаб на другой корабль, на этот раз на “Randolph”.

28 мая Холси сменил Спрюэнса в должности командующего флотом, и одновременно Маккейн сменил Митшера, 58-е оперативное соединение снова стало 38-м оперативным соединением, а моя группа получила приказание идти в залив Лейте на отдых. Мы прибыли туда, установив новый для военно-морского флота США рекорд продолжительности пребывания в море – 79 дней, и в течение 52 из этих дней мы вели бои с противником. Это был период сильного напряжения, а непрерывно действовавшие против нас самолеты “камикадзе” делали нашу задачу очень трудной.

Во время кампании на Окинаве английское авианосное соединение, состоявшее из 4 авианосцев, 2 линейных кораблей, 4 легких крейсеров и 11 эскадренных миноносцев, занимало позицию южнее Окинавы, чтобы оказывать поддержку, высылая самолеты на проведение атак против японских баз на островах Сакисима и Формоза. Это английское соединение действовало с 26 марта по 20 апреля и затем с 3 мая по 25 мая. Во время отсутствия английского соединения его функции выполняли наши эскортные авианосцы. Английские корабли не были снабжены всем необходимым, чтобы оставаться в море так долго, как это делали американские корабли, и англичанам приходилось чаще уходить за довольствием, которое они обычно получали на о. Манус. Хотя все английские авианосцы подверглись атакам самолетов “камикадзе”, ни один из них не был выведен из строя благодаря их бронированным полетным палубам.

Новый удар по базам на Кюсю был нанесен 2 и 3 июня, но как в воздухе, так и на земле там было обнаружено мало самолетов. 8 июня был нанесен еще один удар по аэродрому Каноя, главной базе противника на Кюсю, но для оказания сопротивления с него поднялся лишь небольшой отряд японских самолетов. Эти самолеты скоро были сбиты, и, казалось, был положен конец возможностям японцев наносить с баз Кюсю удары крупными силами.

С 6 апреля по 22 июня против наших сил в районе Окинавы производились атаки крупными силами самолетов “камикадзе”, которые произвели в общей сложности 1900 вылетов, и, кроме того, много вылетов сделали самолеты, применявшие ортодоксальные методы атаки. Одна только японская морская авиация произвела 3700 вылетов.

В это время адмирал Холси рекомендовал выдвинуть вперед базировавшуюся на Филиппинах 14-ю авиагруппу морской пехоты, чтобы она действовала с наших баз на Окинаве и выполняла вместе с армейской авиацией все задания по оказанию воздушной поддержки. После ее прибытия все оперативное соединение быстроходных авианосцев было отведено в залив Лейте для подготовки к следующей операции.

Почти 3 месяца быстроходные авианосцы действовали в районе Окинавы, оказывая поддержку наземным войскам, которые вели бои за эту важную базу. Потери американцев на этом острове составили 7213 человек убитыми и пропавшими без вести и 31 081 ранеными. Флот в море также понес большие потери: 4907 человек убитыми и пропавшими без вести и 4824 человека ранеными. В ходе этой кампании 36 наших кораблей было потоплено и 368 повреждено, главным образом в результате воздушных боев.