С. Птухин лично сам отыскал пропавший СБ. Самолет не вернулся на базу вскоре после заключения мирного договора с Финляндией. Пролетая над территорией Карельского перешейка, Евгений Саввич заметил полосу поваленного леса. Когда снизился, сразу же обратил внимание на то, что это след не взрывной волны, а упавшего самолета. Вначале виднелись деревья, у которых были сбиты только верхушки, затем расщепленные стволы, и, наконец, поваленные сосны образовывали как бы зафиксированную картину входа самолета в лесной массив на глубоком вираже. Получилось что-то вроде коридора шириной, не превышающей размах крыльев СБ.
      Вернувшись на аэродром, командующий приказал создать поисковую группу и вместе с ней направился к месту происшествия. Его предположения подтвердились. Часть поваленного леса сгорела, вокруг валялись обломки разбившегося СБ. Это и была машина, пропавшая при загадочных обстоятельствах. На остатках фюзеляжа и плоскостях не нашли ни пулевых, ни осколочных пробоин. Значит, самолет не был сбит. Катастрофа произошла из-за недостаточной выучки летчика.
      Постепенно выяснились все обстоятельства летного происшествия. В тот день и час, когда пропал наш самолет, погода под Выборгом резко ухудшилась. Внезапно налетевший снежный заряд сократил видимость до предела. А летчик оказался неподготовленным к самолетовождению по приборам. Поэтому он продолжал вести машину на малой высоте, чтобы иметь возможность визуально наблюдать за местностью. Выполняя вираж в условиях плохой видимости, летчик врезался в лес.
      На совещании командиров авиационных частей и соединений комкор Е. С. Птухин обстоятельно проанализировал это происшествие и потребовал строго соблюдать принцип последовательности в летном обучении, при организации полетов всегда учитывать крайне неустойчивую погоду в районах, примыкающих к Балтике.
      - Допустить недостаточно обученного летчика к полетам в сложных метеорологических условиях, - сказал Евгений Саввич, - равносильно тому, что столкнуть не умеющего плавать человека в глубокий омут.
      Комкор Е. С. Птухин одним из первых в Военно-Воздушных Силах был удостоен звания генерала. В 1940 году его назначили командующим ВВС Киевского Особого военного округа. После Пленума ЦК ВКП(б), рассмотревшего в марте 1940 года основные итоги войны с Финляндией, опытными кадрами были укреплены многие округа Красной Армии, и прежде всего пограничные. На руководящие должности в Вооруженных Силах выдвигались люди, уже понюхавшие пороху, а Евгений Саввич Птухин сражался в небе Испании и воевал с маннергеймовцами. На посту командующего ВВС Ленинградского военного округа его сменил генерал А. А. Новиков, который также обладал боевым опытом и хорошими организаторскими навыками.
      Как-то вместе с А. А. Новиковым я поехал на один из новых наших аэродромов под Выборгом. По дороге рассказал ему о том, как Е. С. Птухин помог нам, инженерам, найти заводской дефект в самолетах И-15бис и избавить эту безусловно хорошую машину от произвольного сваливания в плоский штопор.
      Генерал А. А. Новиков неожиданно спросил:
      - А вы знакомы с самолетом КВ?
      - Новые тяжелые танки КВ знаю, а самолетов с таким названием что-то не встречал, - ответил я, приняв его вопрос за шутку.
      - Да, плохи же наши дела, если заместитель главного инженера ВВС округа не знает, что в частях появился новейший самолет КВ, - все в том же шутливом тоне заметил командующий. - Летчики очень довольны этой машиной, говорят, что не променяют ее ни на какую другую.
      Затем генерал А. А. Новиков пояснил, что речь идет о самолете И-15бис, которому авиаторы присвоили наименование КВ, то есть король воздуха.
      Забегая вперед, скажу, что в начале Великой Отечественной войны боевая практика подтвердила живучесть самолета И-15бис. Авиационные части, вооруженные этими истребителями, несли потери гораздо меньше других. Звенья маневренных самолетов И-15бис успешно сковывали и изматывали воздушного противника, облегчая тем самым атакующие действия более совершенных скоростных истребителей.
      Вскоре командующий ВВС округа генерал А. А. Новиков направил меня и инженера С. Н. Бурсакова на авиазавод осваивать новый пикирующий бомбардировщик Пе-2. Этот самолет конструкции В. М. Петлякова был способен поражать малоразмерные, даже так называемые точечные цели.
      Талантливый конструктор В. М. Петляков, погибший во время Отечественной войны в авиационной катастрофе, создал великолепную боевую машину, наиболее полно отвечающую требованиям фронтовой авиации. На ней можно было производить пикирование под любым углом до 90 градусов, то есть даже отвесно. После сбрасывания бомб она автоматически выходила из пике. Пе-2 хорошо зарекомендовал себя с первых дней его боевого применения.
      Новый бомбардировщик стал поступать и на вооружение наших полков. Командующий ВВС округа организовал в Кречевицком гарнизоне специальные сборы пикировщиков. Его заместитель бригадный комиссар Н. С. Шиманов потребовал, чтобы работники отделов политической пропаганды соединений (так назывались тогда политотделы), партийные организации полков свое главное внимание сосредоточили на освоении новой материальной части, на вопросах технической пропаганды.
      Дело в том, что некоторые летчики и штурманы с опаской отнеслись к новому бомбардировщику и установленным на нем автоматическим средствам. А вдруг, мол, при пикировании под углом 70 - 80 градусов откажет автомат вывода из пике? Не успеешь и воспользоваться парашютом. Ходили и другие кривотолки. Вот почему политработники, инженеры и техники считали своим долгом укрепить у людей веру в новый пикирующий бомбардировщик, в его надежность и безотказность. Коммунисты и комсомольцы, как всегда, показывали пример в освоении материальной части Пе-2.
      На сборах пикировщиков, проходивших под руководством генерала А. А. Новикова, авиаторам были продемонстрированы великолепные боевые возможности нового самолета, способного поражать как площадные, так и точечные цели. Затем летчики сами выполнили по нескольку полетов на бомбометание с пикирования.
      По окончании сборов их участники разъехались по частям, чтобы передать свои знания и опыт другим. Так у нас появилась первая группа пикировщиков, ставшая впоследствии костяком новых формирований бомбардировщиков.
      Немало замечательных летчиков, штурманов, инженеров и техников вырастил ордена Ленина Ленинградский военный округ. Здесь зарождалась авиационная слава Валерия Чкалова и Анатолия Серова. Здесь закаляли свою волю и оттачивали мастерство почти все первые Герои Советского Союза, отличившиеся при спасении челюскинцев: Н. П. Каманин, И. В. Доронин, С. А. Леваневский, А. В. Ляпидевский, В. С. Молоков, М. Т. Слепнев. А сколько питомцев округа героически сражались в небе Испании, на Хасане и Халхин-Голе, на Карельском перешейке!
      Выпестована здесь и славная когорта талантливых авиационных военачальников. Среди них - Главный маршал авиации А. А. Новиков, генералы Н. П. Дагаев, И. П. Журавлев, Н. П. Кретов, И. И. Копец, Н. Ф. Науменко, А. С. Пронин, Е. С. Птухин, И. М. Соколов, С. Д. Рыбальченко, В. Н. Жданов и многие другие.
      К началу сороковых годов в округе сложился замечательный коллектив авиационных инженеров. Под руководством Александра Владимировича Агеева инженерно-авиационная служба ВВС успешно решала задачи, поставленные Наркомом обороны.
      По Ленинградскому военному округу мне хорошо памятна 1-я советская эскадрилья истребителей, преобразованная впоследствии в авиаполк. Созданная в 1918 году старейшая авиачасть находилась затем на Дальнем Востоке, а в годы Великой Отечественной войны отличилась в боях под Москвой и в других сражениях. Прославленный авиаполк стал первым в Военно-Воздушных Силах гвардейским. 1 мая 1945 года, когда завершался штурм Берлина, его летчики сбросили над рейхстагом алый стяг с гордой надписью: "Победа!"
      В Ленинградском военном округе было немало и других прославленных авиационных частей, известных своими героическими традициями.
      В 1940 году в оперативное подчинение ВВС ЛенВО вошел тяжелый корпус ТБ-3, которым командовал генерал В. И. Изотов. Это был строгий и требовательный командир, уделявший внимание не только летной, но и другим видам подготовки, в том числе строевой и физической. Следует заметить, что тогда эти дисциплины не пользовались в авиации почетом, летчики считали их второстепенными. Приказ Наркома обороны о боевой и политической подготовке на летний период 1940 года внес ясность в этот вопрос. Строевая подготовка стала обязательной для всех родов войск, в том числе и для авиации. Она рассматривалась как важнейшее средство повышения боеготовности частей и подразделений, сплачивания воинских коллективов и воспитания военнослужащих.
      Командир корпуса генерал В. И. Изотов любил физкультуру и спорт. Подняв по тревоге одну из частей и проверив боевую готовность, он приказал затем всему летному составу прыгать через "коня" и выполнить самое элементарное упражнение на перекладине. Внезапная проверка показала, что физкультура и спорт здесь все еще в загоне и некоторые летчики начинают "обрастать жирком". А это нередко ведет к ухудшению здоровья, является одной из причин ухода с летной службы.
      Командир корпуса проявлял повышенную требовательность и к хозяйственникам. Он рекомендовал заведующим столовых комсостава обзавестись самоварами и готовить чай по всем правилам, а не кипятить его в котле, где ранее варились кислые щи. Летчикам нравилось такое новшество. Да и кто откажется в морозный день после полетов от стакана ароматного чая!
      По роду службы мне неоднократно приходилось встречаться с генералом В. И. Изотовым. Чаще при передаче материальной части вверенным ему авиабригадам и полкам. Он хорошо разбирался в нашем деле, превосходно знал боевую технику. Инженерно-авиационная служба ВВС округа наградила передового командира библиотечкой авиационной литературы.
      Летом 1940 года некоторые наши части выполняли важное правительственное задание. Вскоре после заключения мирного договора с Финляндией была исправлена еще одна историческая несправедливость. Со времен гражданской войны на географических картах штрихами обозначалась Бессарабия, насильственно отторгнутая от нашей Родины королевской Румынией и международным империализмом. Советское государство никогда не признавало этого наглого захватнического акта и не могло примириться с оккупацией наших земель. Трудящиеся СССР всегда сочувствовали братьям-молдаванам, которые временно оказались под гнетом румынских бояр. Мы помнили о Татабунарском восстании, жестоко подавленном королевской ратью, до нас доходили вести о зверствах жандармов сигуранцы, о чудовищной эксплуатации трудящихся помещиками и капиталистами.
      26 июня 1940 года правительство СССР решительно потребовало, чтобы Румыния вернула наши исконные земли. Для освободительного похода Ленинградский военный округ направил бомбардировочную бригаду и ряд обслуживающих подразделений. Мы тепло проводили наших товарищей. А вскоре от них пришли письма, в которых рассказывалось о том, как трудящиеся Бессарабии и Северной Буковины восторженно встречали советских воинов-освободителей. 2 августа 1940 года было провозглашено образование Молдавской Советской Социалистической Республики. Ее столицей стал город Кишинев.
      Достойно выполнив освободительную миссию, наши авиационные части вернулись в Ленинградский военный округ.
      Советская военная доктрина вполне обоснованно считала, что для успешного ведения боевых действий в будущей войне необходимы объединенные усилия всех видов Вооруженных Сил и родов войск. Вместе с тем подчеркивалась возрастающая роль танков, авиации, воздушных десантов, артиллерии.
      В 1940 году наше государство выделило для развития авиации 40 процентов всех средств, предусмотренных военным бюджетом. Прямо скажем, доля щедрая, внушительная.
      Авиационная промышленность заметно увеличила свои производственные мощности, развернув выпуск таких совершенных боевых машин, как Пе-2, Ил-2, Як-1, ЛаГГ-1 и МиГ-3. Наши летчики, штурманы, инженеры и техники подчас неохотно расставались с привычной материальной частью. Новое всегда настораживает, а первые неудачи могут даже разочаровать. Так было, например, с самолетом МиГ-3, созданным конструкторским коллективом во главе с А. И. Микояном и М. И. Гуревичем. Он обладал высокой по тому времени скоростью - 640 километров в час. Его потолок равнялся 7800 метров.
      А вот на малых и средних высотах МиГ-3 терял свои преимущества. Не случайно в начале Великой Отечественной войны вражеские летчики при ведении воздушных боев всячески старались снизиться до 1500 - 2000 метров.
      Некоторые наши истребители, привыкнув к маневренным, но недостаточно скоростным самолетам И-15бис и И-153 ("чайка"), неохотно пересаживались на МиГ-3. Нам, инженерам, пришлось провести немалую работу по пропаганде новой техники. Лекции и беседы подкреплялись показными полетами, которые выполнялись мастерами воздушного боя.
      В то время начался серийный выпуск штурмовика Ил-2 конструкции С. В. Ильюшина и других новых боевых машин.
      Как видим, накануне Великой Отечественной войны конструкторский задел у нас был значительным. Это позволило нам быстро организовать выпуск самой совершенной авиационной техники и завоевать превосходство в воздухе над сильным и коварным врагом.
      Еще в конце 1940 года ЦК ВКП(б) и Советское правительство, Народный комиссариат обороны приняли меры по реорганизации и перевооружению наших Военно-Воздушных Сил. Формировались новые авиаполки, готовились кадры летчиков, штурманов, авиационных специалистов. Существенно был реорганизован и тыл ВВС, сформированы батальоны аэродромного обслуживания. Совершенствовалась и расширялась аэродромная сеть.
      В 1940 - 1941 годах наши конструкторские бюро создали около двадцати типов новых боевых машин, отвечающих современным требованиям. Авиазаводы стремились как можно быстрее пустить в серию новую технику, но перевооружение боевых частей и соединений осуществлялось уже в ходе войны. В ВВС Ленинградского военного округа в то время преобладали машины старых конструкций.
      Всех мероприятий, намеченных партией и правительством, по укреплению Советских Вооруженных Сил, к сожалению, не удалось выполнить. На нашу страну вероломно напала фашистская Германия.
      Часть вторая
      Тревожная ночь
      В субботу, 21 июня 1941 года, нам пришлось задержаться в управлении. Командующий ВВС Ленинградского военного округа генерал-майор авиации А. А. Новиков сдавал дела другому военачальнику и по вызову Наркома обороны готовился выехать в Москву за новым назначением.
      Около полуночи мы попрощались с Александром Александровичем и, взволнованные, вышли проводить его до автомашины. На площади Урицкого еще несколько минут постояли возле приземистого ЗИСа.
      - И не жаль вам, товарищ генерал, покидать такую красоту? - спросил я у А. А. Новикова, указав рукой на архитектурный ансамбль адмиралтейства.
      Стояла очаровательная пора белых ночей, когда, по словам А. С. Пушкина, "не пуская тьму ночную на золотые небеса, одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса".
      - Да, Ленинград всегда красив, а в пору белых ночей особенно, - задумчиво произнес Александр Александрович и с оттенком легкой грусти добавил: - И с городом жаль расставаться, и с вами, дорогие друзья.
      Впрочем, расстаться нам не пришлось. Суровая действительность опрокинула все прежние планы и замыслы. Генералу А. А. Новикову не довелось выехать в Москву за новым назначением. Едва он вернулся домой, как был экстренно вызван в штаб округа. Там его ознакомили с только что полученной директивой наркома. Начиналась она следующими словами: "1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, Од ВО. Нападение можег начаться с провокационных действий"{1}.
      Документ, подписанный С. К. Тимошенко, Г. К. Жуковым и, как потом стало известно, утвержденный И. В. Сталиным, требовал привести все части в боевую готовность, держать войска рассредоточенно и строго соблюдать маскировку. Директива обязывала перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать. Документ предписывал также привести в боевое состояние противовоздушную оборону, подготовить все мероприятия по светомаскировке.
      Не медля ни минуты, генерал А. А. Новиков лично позвонил по телефону командирам авиационных соединений и отдал необходимые распоряжения. В ВВС округа была объявлена готовность номер один.
      В ту злополучную ночь и в моей квартире раздался продолжительный телефонный звонок. Не успев еще заснуть, я мгновенно снял трубку. Дежурный по штабу ВВС округа отрывисто и кратко произнес:
      - Объявлен сбор по тревоге. Прошу немедленно прибыть в штаб.
      Что ж, за многие годы военной службы мне не раз приходилось вставать ночью по тревоге. Уж такова армейская жизнь - всегда быть начеку. И никогда не знаешь, учебная ли это тревога или боевая, возвещающая о начале военных действий.
      Сборы были недолгими. Обняв жену, я посмотрел на мирно спавших детей, взял в руки так называемый "тревожный" чемоданчик с нехитрыми предметами солдатского обихода и отправился в штаб ВВС округа.
      В ночь на 22 июня 1941 года генерал А. А. Новиков несколько раз звонил начальнику Главного управления ВВС Красной Армии генералу П. Ф. Жигареву и докладывал о том, что на участке Ленинградского военного округа и в воздухе, и на земле пока спокойно. Информируя об этом Москву, он одновременно пытался узнать о положении дел в других пограничных округах, но ответы получал не очень вразумительные.
      Незаметно пролетела короткая июньская ночь. Наступал самый длинный день года, день большой войны. На рассвете 22 июня 1941 года генерал А. А. Новиков позвонил в Киев генералу Е. С. Птухину. По по всему чувствовалось, что тому сейчас не до разговоров.
      Александр Александрович медленно положил трубку и горестно вздохнул:
      - Да, война все-таки началась! Птухин говорит, что фашисты бомбят Киев...
      Затем генерал А. А. Новиков связался с командующим ВВС Западного Особого военного округа генералом И. И. Копецем и узнал, что немецко-фашистские войска атаковали наши границы, самолеты противника наносят бомбовые удары по аэродромам, железнодорожным узлам и населенным пунктам. Столь же безрадостные вести поступили и от командующего ВВС Прибалтийского Особого военного округа генерала А. П. Ионова.
      Не думали мы тогда, что это будет последний разговор с командующими ВВС соседних пограничных округов, что мы не встретимся с ними более.
      Как и другие ветераны Ленинградского военного округа, я хорошо знал по совместной работе этих авиационных генералов, выдвинутых на руководящие посты в Особые приграничные военные округа. Они обладали глубокими военными знаниями, высокой летной культурой, а геройство и отвагу, беззаветную преданность Советской Родине они не раз показывали в боях.
      Что касается просчетов и промахов, якобы допущенных ими в первые дни войны, то, право слово, не только они их допускали. Пусть об этом объективно и беспристрастно скажут свое слово историки.
      На участке Ленинградского военного округа, преобразованного 24 июня 1941 года в Северный фронт, вражеские войска вначале не предпринимали решительных действий, не вторгались на нашу территорию. Если на земле было относительно спокойно, то в небе Ленинграда уже в первые часы Великой Отечественной войны развернулась ожесточенная борьба с гитлеровскими пиратами.
      Воздушные бои с самолетами противника велись и на дальних подступах к городу Ленина, в районе Кронштадта, над Балтикой. В эти напряженные дни достойно выполняли свой воинский долг летчики 39-й истребительной авиадивизии под командованием полковника Е. Я. Холзакова. Особенно эффективно вел воздушные бои 158-й полк этого авиасоединения. Он имел отличный кадровый состав, который успел полностью переучиться на новом по тому времени самолете Як-1. Оказавшись на главном направлении наступления вражеской ударной группировки, 158-й полк принял на себя основную тяжесть воздушных боев с превосходящими силами противника.
      Новые истребители Як-1 поставлял один из заводов сельскохозяйственных машин, переключившийся с началом войны на выпуск боевой авиационной техники. Это один из многочисленных примеров того, как партия и правительство планомерно готовились к отражению возможного вражеского нападения на Советский Союз.
      Весьма важную роль в этом направлении сыграло принятое в феврале 1941 года постановление партии и правительства "О реорганизации авиационных сил Красной Армии". Очень своевременными и необходимыми были также решения об оснащении авиации новыми средствами самолетовождения, бомбометания и радиоаппаратурой.
      В апреле 1941 года ЦК ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР осуществили ряд решительных и действенных мер по значительному увеличению мощности предприятий Наркомавиапрома. Наряду со строительством новых самолето- и моторостроительных заводов производство авиационной техники, навигационных и других приборов, средств связи, вооружения и боеприпасов развернулось на площадках предприятий других наркоматов. В частности, завод сельскохозяйственных машин по указанию правительства занялся выпуском истребителей Як-1.
      Однако производство самолетов на предприятии сельскохозяйственного машиностроения на первых порах не совсем ладилось. Боевые машины порой имели производственные дефекты и недоделки, устранять которые было довольно сложно в той чрезвычайно напряженной обстановке. Но технический состав 158-го истребительного авиаполка, возглавляемый старшим инженером А. И. Сидоровым, успешно выполнял различные ремонтные работы, образцово обслуживая материальную часть.
      Коварный враг обрушил на СССР внезапный удар невиданной силы. Его не выдержала бы ни одна другая армия мира. Немецко-фашистские войска насчитывали пять с половиной миллионов солдат и офицеров.
      Застало ли нас врасплох вероломное нападение фашистской Германии? Кое-где это отчасти имело место. Но в нашем округе, как и в ряде других, войска были приведены в боевую готовность сразу по получении директивы наркома. Выше я уже упоминал, что тревогу у нас объявили в час ночи 22 июня 1941 года, то есть за несколько часов до начала войны. Военно-воздушные силы были приведены в готовность номер один. Экипажи находились в кабинах самолетов, полностью готовые к выполнению задания.
      Ничуть не покривлю душой, если скажу, что нападение гитлеровской Германии на Советский Союз для меня и моих сослуживцев не явилось очень большой неожиданностью. Фашистское чудовище, сожравшее чуть ли не половину Европы, все более угрожающе топталось у наших границ, и мы чувствовали, что рано или поздно столкновение с ним неминуемо.
      Весной сорок первого года, когда я по делам службы находился в Риге, ко мне подошел пожилой человек в штатской одежде, но с завидной военной выправкой. Он сказал, что в прошлом являлся офицером латышской армии, затем спросил:
      - Известно ли господину полковнику, что Гитлер скоро нападет на Советскую Россию?
      - Откуда у вас такие сведения? - в свою очередь спросил я.
      - Земля слухом полнится, - уклончиво ответил он, - да и факты есть настораживающие...
      И в самом деле, настораживающих фактов было немало. О нарушениях наших воздушных границ свидетельствовали газетные сообщения ТАСС, а также боевые донесения.
      Периодически мы получали информацию из разведывательного управления Генштаба РККА. Она также содержала немало данных о переброске немецких дивизий на восток, к границам Советского Союза. Неспокойно было и на участке Государственной границы, который охранял Ленинградский военный округ. Немецкие войска накапливались не только на территории оккупированной ими Норвегии, но и перебрасывались морем в Финляндию, которой Маннергейм навязал незавидную роль сателлита гитлеровской клики.
      В июне 1941 года, за несколько дней до начала войны, немецкие и финские войска начали выдвигаться к границе. Замечены были группы офицеров, занимавшихся рекогносцировкой. Активизировалась наземная и воздушная разведка. Мы прекрасно отдавали себе отчет в происходящем и делали все возможное для того, чтобы во всеоружии встретить нападение врага.
      В первых числах июня 1941 года по ВЧ позвонил заместитель главного инженера Военно-Воздуншых Сил Красной Армии генерал-майор инженерно-технической службы А. В. Винокуров и передал приказание принять самые неотложные меры для ввода в строй всех самолетов ТБ-3 1-го дальнебомбардировочного авиакорпуса генерала В. И. Изотова.
      Сделать это оказалось чрезвычайно нелегко. Во всех Военно-Воздушных Силах заводские бригады заменяли на ТБ-3 ответственные узлы, оказавшиеся с трещинами. Они разобрали уже 60 самолетов, сняв с них даже крылья.
      Мне пришлось доложить генералу А. В. Винокурову, что 1-й дальнебомбардировочный авиакорпус является резервом Главного Командования и нам фактически не подчинен, что командир и инженер корпуса ревниво оберегают свою самостоятельность.
      - Мы им тоже пошлем распоряжение, - сказал генерал А. В. Винокуров. - А вы без промедления приступайте к делу. Не позднее 20 июня 1941 года все работы должны быть завершены. Предстоит выполнять очень ответственные задания.
      Задание государственной важности, предельно сжатые сроки, данные для его выполнения, всех нас насторожили. Чувствовалось, что назревают какие-то важные события. Мы понимали, что приведение корпуса в боевую готовность имеет большое оборонное значение, и к порученному делу отнеслись с особой ответственностью. Руководство всеми работами было возложено на старшего инженера по эксплуатации С. Н. Бурсакова. Мы позаботились о том, чтобы на аэродромы, где базировались тогда ТБ-3, своевременно перебросили ремонтные средства округа. Люди трудились с огоньком. Ответственное задание было выполнено в срок. 20 июня 1941 года я доложил в Москву, что все самолеты 1-го дальнебомбардировочного авиакорпуса отремонтированы, узлы, имевшие дефекты, заменены новыми, вся материальная часть приведена в боевую готовность.
      А буквально через два дня разразилась война. Я не склонен все изображать в розовом свете. К боевым испытаниям страна и армия готовились с величайшим напряжением. Но многое мы просто не успели сделать. Время не позволило. В ВВС Ленинградского военного округа к июню 1941 года мы смогли перевооружить и переучить на новые самолеты три полка - один на бомбардировщики Пе-2 и два на истребители Як-1 и МиГ-3. "Миги" для 7-го авиакорпуса ПВО были получены в самый канун войны. На аэродроме Горелово и на железнодорожной станции находилось в ящиках более сотни таких машин.
      Утром 22 июня 1941 года, отдав боевые распоряжения частям и соединениям, командующий ВВС округа генерал А. А. Новиков приказал мне:
      - Быстро в машину, поедем на аэродром Горелово. Надо как можно скорее ввести в строй прибывшие с завода самолеты МиГ-3. Сотня новых истребителей немалая сила!
      Распаковать ящики, в которых находились разобранные боевые машины, дело, конечно, нехитрое. Главное - собрать их, тщательно проверить, устранить неисправности и производственные дефекты.
      Первоначальный вариант самолета МиГ-3 оказался несколько перетяжеленным за счет вооружения. Чтобы облегчить его и тем самым улучшить скороподъемность и увеличить потолок, предложено было снять с него две пушки "швак", размещенные в крыльях.
      Однако этим дело не ограничивалось. Прежде чем выпустить самолеты в бой, требовалось отбуксировать их в тир, отладить там синхронизаторы и пристрелять оружие. Надо было также подвезти бомбы и набить ленты патронами. Всю сложную и кропотливую работу по подготовке материальной части к полетам техники, механики и младшие авиаспециалисты проводили под руководством старшего инженера ВВС ЛВО В. Стрепехова и старшего инженера войск ПВО Кальченко.
      По договоренности с начальниками авиатехнической школы имени К. Е. Ворошилова и школы техников по авиавооружению мы перебросили на аэродром Горелово курсантов этих учебных заведений и инструкторов. Трудились они хорошо и помогли частям 7-го истребительного авиакорпуса быстро ввести в строй самолеты МиГ-3.
      Кроме истребителей МиГ-3 в авиачасти Ленинградского военного округа, преобразованного в Северный фронт, начали поступать ЛаГГ-1 и ЛаГГ-3.
      Первые истребители ЛаГГ-3 мы получили буквально через несколько дней после начала Великой Отечественной войны. Однако качество самолетов оставляло еще желать лучшего. Впрочем, такое явление, было вполне объяснимо. Завод, поставлявший их, первоначально специализировался на выпуску простейшего учебно-тренировочного самолета По-2, и переход на неизмеримо более сложную технику являлся делом совершенно новым. Заводской коллектив только осваивал технологию ЛаГГ-3, а руководители Наркомата авиационной промышленности уже требовали пустить производство истребителей на поток. В тяжелых условиях начавшейся войны испытания самолета проходили по сокращенной программе и не выявили всех конструктивных, технологических и других дефектов самолета. Но эти дефекты не укрылись от внимания опытных инженеров и техников, занятых приемкой истребителей ЛаГГ-3. По каждому самолету были предъявлены конкретные и обоснованные рекламации. Первая партия боевых машин оказалась фактически забракованной.
      В адрес командования ВВС посыпались жалобы. Нас обвиняли чуть ли не в саботаже и срыве серийного производства новых истребителей, в косности и других немыслимых грехах. Инженерно-технический состав, производивший приемку самолетов ЛаГГ-3, оказался между двух огней. С одной стороны на нас нажимали производственники, ибо задерживалось оформление денежных расчетов и стало нечем платить рабочим. С другой стороны на нас давили командиры авиачастей, поскольку многие летчики оказались "безлошадными" и им крайне нужна была боевая техника.
      Но бракоделам мы поблажки не давали и в своей деятельности опирались на постановление ЦК ВКП(б), обязывавшее заводы сдавать авиачастям только бездефектную продукцию. Да и сами мы не имели права рисковать жизнью летчиков, так как на забракованных самолетах перегревались моторы, возникала течь радиаторов и гидросистемы, ломались тяги аэродинамических щитков, не убирались или же не выпускались шасси. Встречались и другие, более мелкие дефекты.
      Командующий ВВС Северного фронта генерал А. А. Новиков и главный инженер ВВС фронта бригинженер А. В. Агеев ломали голову над этим вопросом и все же решили принять самолеты ЛаГГ-3, так как другого выхода у нас тогда не было. Командующий приказал инженерам, занятым приемкой авиационной техники, доискаться совместно с представителями завода до первопричин возникновения дефектов, устранить сообща все неполадки и привести самолеты ЛаГГ-3 в полную исправность.