Дом для пилигримов

      Вдруг человек просунул руки сквозь прутья и, обхватив голову Старика, ударил его лицом о прутья. Старик упал, потеряв сознание. А странный человек, дико крича. бросился вдоль дорожки.
      Очнувшись, Старик увидел, как к нему приближается санитар в грязном белом халате. Старик вскочил и бросился через кусты в парк, скрывшись за деревьями.
      42.
      - А у вас тут ничего, даже мило, - Любка с любопытством осматривала убежище - Бардак только...
      - Тебе чего надо? - сунул руки в карман Горелый.
      - Немного... Все, - Любка посмотрела на Седого.
      - Ты, чума, что ты тут... - завелся Горелый.
      - Ты зачем пришла? - перебил его Седой.
      - Поговорить, - уже серьезно сказала Любка. Горелый посмотрел на Седого, потом на Любку и присвистнул.
      - Нам погулять?
      - Пойдем, - Седой пошел по лестнице наверх, Любка за ним.
      - Здесь темно... - Любка схватилась за руку Седого.
      - Наверху светлее, - усмехнулся Седой, и она отдернула руку.
      Но и наверху было уже темно. Сгустились низкие облака. Ветер раскачивал макушки деревьев, собиралась гроза.
      - Ты так и не простил меня? - вырвалось у Любки.
      - Давно уж.
      - Тогда почему избегаешь меня?
      - Я ждал тебя там... на суде.
      - Но меня заперли. Я не могла...
      - Понимаю.
      - Ничего ты не понимаешь! - Любка застучала кулачками по груди Седого. - Я ничего не забыла. И всегда помнила. Всегда. Даже когда у меня болел зуб. И про наш поход, и про озеро, и про дождь с муравьями... Почему же ты не приходил?
      - Я приходил... - Седой обнял ее голову и прижал к груди.
      Любка затихла, уткнувшись носом в шею.
      - Холодный...
      Седой поцеловал ее в нос.
      - Значит, нюх хороший...
      Любка рассмеялась.
      -Пошли, - она схватила его за руку.
      - Куда? - глупо улыбаясь, спросил Седой.
      - Я знаю.
      - Я тоже хотел бы знать.
      - Это я тебя нашла. Мне и знать, - Любка топнула ногой. Седой молчал, все еще улыбаясь. - Ты не понял? Я забиваю тебя, насовсем.
      - Я не могу, - Седой покачал головой.
      - Что значит, не могу? Я не понимаю?
      - Не могу. Не имею права.
      - Это что, из-за них? Но что у тебя может быть с ними общего? Это же бандиты. А этот с обожженной физиономией... Он же настоящий урка!
      - Не тебе их судить, - Седой смотрел, как тучи, сердито заворчав, крякнули, разродясь бесшумной фиолетовой молнией.
      - Когда я вернулся, - Седой помолчал, - оттуда... Я... короче, попал сразу в передрягу и сюда заполз случайно. В общем, подыхать... И вот эти два пацана, они уже тут давно прятались... И они... в общем, я знаю, зачем теперь жить.
      - Извини, - лицо Любки высветилось маской. - Я не права... Но я тебя прошу, пойдем со мной. Я тебя умоляю...
      -Я не могу.
      - Ты мне очень нужен, понимаешь... Я просто люблю тебя, как дура... Ты пойдешь? - шепотом спросила Любка.
      - Нет, - голос Седого дрогнул.
      - Я тебя ненавижу, Седой, - выдохнула Любка и бросилась вниз. На лестнице она оттолкнула Чекушку и бросилась вон из убежища.
      43.
      Седой накрыл Чекушку поплотнее, поправил тюфяк Ивану, посмотрел на бормочущего во сне Горелого и вышел в залу, захватив шинель. Ему не спалось. Он закутался в шинель и пристроился у камина. За окном тревожно шумел дождь, сверкали бесшумные молнии, выхватывая из темноты зловещие морды грифонов.
      44.
      ... Качались мощные кроны дубов, разбухали на глазах свинцовые воды залива. Ржавый военный корабль вдруг качнулся и, развернувшись, двинулся в сторону города, выставив черные жерла пушек. Вода заливала деревья, подбираясь к дому.
      Седой приподнялся, озираясь. Задрожала дверь и затрещала под мощными размеренными толчками. Вдруг изо всех щелей побежали крысы, злобно пища. Дверь хрястнула и сорвалась с петель. Хлынул внутрь пенящийся мутный поток. Седого закрутило, ударило головой о своды потолка, закрутились перед его глазами зверюшки, нарисованное на капителях, смутно ему напомнившие что-то. Седой уцепился за голову грифона и, оттолкнувшись, вынырнул в окно. За окном вода сделалась прозрачной и спокойной. Внизу он четко различал булыжную мостовую, стайка рыбешек крутилась возле работавшего телевизора в витрине магазина. Словно морские подводные птицы, кружились вокруг него книги. 3адыхаясь, Седой оттолкнулся от стены ж вынырнул на поверхность.
      Наверху было тихо и темно. Он подплыл к берегу и ступил на камни. Множество мелких мохнатых существ вдруг зашевелились у него под ногами. В ужасе Седой бросился в воду и поплыл под сводами пещеры. Вдали трепетал голубой крохотный огонек. Седой поплыл к нему.
      В сердцевине сводчатого грота на желтом островке играл младенец, сидя спиной к Седому. На специальной подставке горел голубой камень. Седой взобрался на островок, утопая в желтом тяжелом песке по щиколотку. Он зачерпнул его в ладонь и понял, что это - золото.
      Младенец строил из кубиков башню. Седой медленно приблизился к нему. Младенец повернулся, и Седой увидел истасканное лицо Артура. Тот смотрел на Седого с любопытством и вдруг как-то нахально, словно шлюха. подмигнул. Седой закричал и проснулся...
      45.
      За окном шумел дождь, застыли по стенам хранители сокровищ. Седой потуже завернулся в шинель, но какой-то скребущий звук заставил его подняться.
      46.
      Любка шла сквозь дождь. За ней увязался молодой человек в автомобиле, но Любка не замечала его. Перед самым домом Артура она задержалась на минуту, чтобы увидеть в окне свет.
      - Кто здесь? - спросил тревожно Артур, вглядываясь в темноту. Сверкнула молния, и Артур узнал Любку. - Ты? - вскричал он и отступил в сторону.
      Любка вошла и встала, молча глядя на Артура. Волосы ее вымокли, по лицу бежали струи воды.
      - Так и будем здесь стоять? - усмехнулась она.
      Артур посторонился, взмахнув бордовыми крыльями халата. В гостиной звучал Моцарт. Любка влезла в большое кресло с ногами, не проявляя никакого интереса к Артуру.
      - Моцарт? - зачем-то спросила она.
      - Да, - напрягаясь, ответил Артур.
      - Моцарт умер.
      - Может быть, вина? - Артур явно растерялся.
      Любка протянула руку, Артур подал ей фужер вина. Любка выпила залпом.
      - Вино кислое. Вино кислое, и Моцарт умер.
      - Моцарт жив, - возразил Артур.
      - А? - Лобка словно увидела Артура впервые. Вдруг она задрожала, стуча зубами, тревожно озираясь, как зверек в клетке.
      - Ты промокла, - Артур укрыл ее пледом, - Может, растереть?. .
      - Потом, - нехорошо усмехнулась Любка.
      - Еще вина?
      - Водки! - и выпила залпом, тут же закурив сигарету. - Не ожидал? -снова усмехнулась Любка.
      - Ты же знаешь...
      - Вот я и пришла, - пьяно хихикнула Любка. Поднялась и, обойдя гостиную, внимательно рассмотрела ампирную с позолотой мебель, старинное оружие, развешенное по стенам на узорных восточных коврах, картины в золоченых рамах, статуэтки, старинные книги в шкафах, фарфор, белый рояль в глубине. На полу валялись уже запылившиеся карточки. Любка подняла одну из фотографий, где она прижималась щекой к Артуру.
      - Ой, какой хорошенький, - рассмеялась Любка и снова нахмурилась. - А ведь тогда, в детстве, я была влюблена в тебя по уши. Ты был такой... романтический... - она снова рассмеялась и потянулась, хрустнув плечиками. Ду-ура...
      Она подошла к роялю и, как заправский тапер, держа во рту сигарету, сбацала виртуозный рэгтайм.
      - Ты прекрасно играешь.
      - В свое время предки цепями приковывали, - Любка прошлась по комнате, трогая пальцами статуэтки, и, не глядя на Артура, неожиданно закричала.
      - Выпей водки? Трясешься, аж противно.
      Артур выпил послушно и предложил Любке вина.
      - Вино кислое! - Любка открыла наугад ящик бюро и вытащила изящный браунинг со змейкой на ручке. - Ого... Поиграем?
      - Во что? - нерешительно усмехнулся Артур.
      - В кошки-мышки... - Любка вдруг хищно посмотрела на Артура и тщательно в него прицелилась.
      Артур вытер пот со лба.
      - Это игрушка... Пугач.
      -Единственная стоящая вещь... И та фальшивка, - Любка бросила пистолет в ящик.
      - Мне не очень понятно твое возмущение, - Артур развел руками-крыльями, муаровый тусклый узор на ткани халата заиграл новым цветом.
      - Это от того. что вино кислое, - Любка хихикнула. - А ты похож на бабочку... Есть такая бабочка - махаон. - Любка поискала глазами. Надела ему на голову корзинку, воткнув в нее два павлиньих пера. - Вот так... Летай!
      Артур молчал.
      - Ну, что же ты? - Любка налила ему и себе водки. Они выпили. - Так лучше... - Любка уселась в кресле. - Ну же, пошел!
      Артур "полетел", как большая бордовая бабочка, взмахивая крыльями и вздрагивая павлиньими усиками. Он "летал" долго, пока не заметил, что Любка не смотрит на него. Артур замер. Сигарета в пальцах Любки догорела и обожгла ее.
      - Черт! - она, наконец, увидела Артура. Поднялась и сдернула с головы корзинку. - Ну, какая ты бабочка! Ты же паук... Все к себе, все к себе... Дом - чаша! - она пошевелила в воздухе пальцами. - Де-нежки. Тут даже воздух медяками пахнет. Дешевыми потными медяками... Ты и меня хочешь... приобщить к коллекции. Но ведь всего не купить. Все равно всего не купить... Какое же ты все-таки дерьмо! Гораздо хуже моего партийного папочки, которому ты так верно служил! - Она снова рассмеялась, грозя пьяно пальчиком, и вдруг добавила зло, не глядя нас Артура, - Ну, тем и лучше! - губы Артура скривились. - Ладно, не плачь. Где здесь у тебя кровать? - Артур посмотрел недоумевающе. - Что ты идиота корчишь? - Любка усмехнулась и сдернула с себя платье.
      Артур затрясся. Любка смотрела поверх него, и глаза ее были пусты.
      Они не видели, как с улицы, снизу смотрел на окна квартиры Артура Марсель, как он взял кусок глины, вложил туда принесенную с собой фигурку из хлебного мякиша, наподобие тех, что делал Леший, и пошел ближе к дому, глядя на окна.
      47.
      Седой пошел на шорох и, отодвинув задвижку, распахнул дверь. У порога лежал Старик с разбитым лицом и слабой рукой царапал косяк. Седой взвалил его на плечи и отнес в убежище. Старик что-то бормотал по-итальянски. Седой наклонился, пытаясь разобрать, но так ничего и не понял. Наконец, Старик уснул. Седой поднялся и вышел на крышу башни.
      Дождь уже кончился. Прогрохотала первая электричка. Журчал внизу ручей. Было слышно, как падают тяжелый капли с листвы.
      Седой до боли в глазах всматривался в синеющую даль, но острова так и не увидел.
      48.
      Седой стоял у окна-бойницы и наблюдал за Чекушкой. Чекушка расставил у речушки мольберт и с остервенением писал. Старик с Иваном кроили на столе паспарту. Горелый лежал на нарах, как вдруг вскочил и, схватив тюфяки, бросился к провалу и принялся бросать их вниз. Старик с Иваном переглянулись.
      - Ты чего? - спокойно спросил Седой, подойдя.
      - Не могу больше!
      - А спать будем на чем? - усмехнулся Седой .
      - Хоть на гвоздях! Всего поискусали! Леший, гад, и тут постарался! -Горелый взглянул на недоумевающего Седого. - Клопы! - показал Горелый пузо, - Всего искусали... Спать не могу! Жрать не могу! Ничего не могу! Ну, что, так и будем отсиживаться, а? За счет Чекушки, а?
      - Может, это аллергия? - Седой с преувеличенным вниманием осмотрел живот Горелого. Горелый отшвырнул его руку.
      - Ты мне глазки не заговаривай!.. На дело надо идти, Седой.
      - Какое?
      - Крутое. Чтоб верняк. Кассу надо брать или магазин, баню, я не знаю! Не могу я больше здесь торчать! Или на дело, или уйду я от вас... - Горелый отвернулся, спрятав глаза. - Я ведь поверил... В остров этот сраный поверил...
      - Я понимаю, - Седой помолчал. - Подожди чуток. Мы придумаем. Что-нибудь обязательно придумаем.
      49.
      Любка закончила писать и, сложив лист вдвое, положила на середину стола. Посмотрела в зеркало - на нее смотрело старушечье сморщенное лицо. Она отвернулась и вышла из комнаты. Порыв сквозняка сдул лист со стола на пол под диван. Остался торчать только краешек.
      _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
      Артур стоял на посту, на том же месте, где стоял когда-то Седой. Любка вышла из дома и, не глядя по сторонам, сгорбившись, пошла по дорожке. Артур незаметно следовал за ней.
      Она уже устала ж присела на скамью, когда вдруг услышала вдали едва уловимый призывный крик проходящего курьерского.
      Любка вскинула голову, как борзая, медленно поднялась и заспешила на далекий зов. Артур едва успевал за ней и в конце концов потерял в привокзальной толпе. Он долго брел наугад и наконец увидел ее.
      Любка стояла на железном пешеходном мосту и смотрела вниз на разбегающиеся рельсы. Из подошедшей электрички высыпал народ с сумками, баулами, тележками на колесиках. Любка их ненавидела. Ненавидела она и певицу-пенсионерку, певшую бодрые комсомольские песни под баян. Ненавидела солнце, небо, весь этот издыхающий в судорогах город. Электричка, наконец, ушла, и вдали показался ревущий, неотвратимо приближающийся товарный состав.
      Любка вцепилась пальцами в перила, наклоняясь вперед. Налетевший ветер вздыбил ей волосы. Сверкающие рельсы приближались, сливаясь в одну сияющую дорогу. Товарный ревел, вырастая... Любка зажмурилась и отпустила руки... Вдруг она почувствовала, что висит в воздухе. Она открыла глаза.
      Внизу летел товарняк. Мелькали желтые цистерны, платформы с лесом, песком, углем... Она повернула голову и увидела перед собой перекошенное лицо Артура - в последнюю секунду он успел схватить Любку за полы плаща и сейчас тянул изо всех сил.
      Когда Любка осознала себя, уже стоя посреди онемевшей публики, она обернулась и, посмотрев вниз, за перила моста, потеряла сознание.
      50.
      Посреди убежища стоял накрытый простыней с фиолетовым клеймом стол, ломившийся от яств: дымилась картошка, таяли ломтики сала в миске, пыхтели сосиски. поджаренные на вертеле из проволоки, настоящий абрикосовый компот отсвечивал оранжевым от множества свечей на торте с надписью: "Чекушке от друзей", самолично изготовленный Стариком. Старик в белом поварском колпаке держал его в руках. Рядом выстроились Седой с кистями и коробкой пастели в руках, Горелый с набором акварели.
      - Давай, - скомандовал Седой.
      Иван торжественно ввел Чекушку и сдернул ему повязку с глаз. Чекушка захлопал ресницами и вдруг расплакался.
      - Ты чего? - растерялся Иван.
      - Спасибо, - вытер слезы Чекушка и улыбнулся.
      Иван молча протянул ему пакет, перевязанный веревочкой. Чекушка развернул - в нем оказалась тельняшка, которая была тут же надета. Тельняшка была так велика, что низ ее доставал до пола. Седой подвернул Чекушке рукава.
      - Ты теперь не просто матрос. Ты - морской король, - Седой поднял край тельняшки как мантию, Иван затрубил губами немыслимый марш, и компания уселась за стол.
      _ _ _ _ _
      - Ничего был тортик, - отдыхиваясь, Горелый похлопал себя по животу. Каждый бы день гак...
      - 0, если бы вы знали, как готовила его моя матушка, - погрустнел Старик.
      - А моя... -Чекушка осекся.
      - Чего ты, - хлопнул его по плечу Горелый. - Подумаешь, мать... Меня мамуля вообще в тюрьме родила. Так что я еще в пузе сидел, а уж за дверью часовой топал. А как глаза растопырил - вот она мать родная, решеточка. Родней не бывает. А ты говоришь.
      - А у меня нет мамки и сроду не было, - чуть ли не хвастаясь, заявил Иван. Он подкинул в огонь поленьев, и пламя выхватило из полумрака лица друзей.
      - Ты из пробирки, что ли? - заржал Горелый.
      - Может, и так... Зато я москвич... Московский то есть...
      - Это как? В Кремле подобрали? - съехидничал Горелый.
      - Нет. На рельсах. Это мне потом в детдоме рассказывали. Ушел поезд, а на рельсах сверток, - с гордостью продолжал Иван. - Бабка слышит, кто-то пищит. Подходит - а там... - Иван заразительно рассмеялся, а вслед за ним и вся компания, - а там черный, то есть я. Она давай кричать: "Ой, батюшки, черт! Ой, пропала я! - Иван так и покатывался со смеху.
      - А почему московский-то? - вытер слезы Горелый, продолжая хихикать.
      - А поезд был "Москва -Воркута", - торжественно заключил Иван.
      - А где твоя мама? - спросил вдруг Старик у Седого. Седой промолчал. Иван, наклонившись к уху Старика, зашептал:
      - В Америке они... Уехали работать, а он... Он не поехал. У него здесь девушка...
      Седой метнул взгляд в сторону Ивана, и тот сразу замолчал. В наступившей тишине вдруг все услышали, как к дому подъехала машина, хлопнула дверца. Переглянувшись, компания подкралась к окнам и осторожно выглянула.
      Внизу Питон выставлял из багажника бутылки с бензином. Ему суетливо помогал Плесень. Темный сидел в машине, открыв дверцу и курил.
      - Нужно это тебе, - лениво тянул он, усмехаясь. - Переться в такую даль...
      - А вот это видишь? - заревел Питон, показывая на лиловую шишку на лбу. Глаза тоже заплыли и превратились в узкие щелочки.
      Плесень не выдержал и прыснул в кулак.
      - Тебе смешно. а мне - нет. Спалю их гнездо к чертовой матери... Эй, вы! - заревел снова Питон, - есть кто?
      Компания затаилась.
      - Ну и черт с вами...
      Питон бросил пару бутылок в окно залы и, запалив последнюю, бросил ее вдогонку. Раздался хлопок, и пламя забушевало.
      - Ну, все, что ли? - раздраженно буркнул Темный. - Поехали.
      Поджигатели запрыгнули в автомобиль и уехали.
      Ребята, разобрав одеяла и шинели, бросились тушить огонь.
      51.
      ... Горел костер на берегу озера. Школьники, весело гомоня, расставляли палатки, разворачивали удочки, кто-то уже успел залезть в воду, и учительница бегала по берегу, что-то крича. Любка и Седой, переглянувшись, взялись за руки и побежали вдоль берега по покрытой хвоей земле. Они миновали рощу и спустились к маленькому, идеально круглому озерцу. Любка забегала вперед, вертясь и подпрыгивая, снова возвращалась и все хохотала. Седой молчал, искоса поглядывая на Любку. Вдруг порывисто дунул ветер, раскачивая макушки сосен и первые звонкие капли защелкали по листве. Седой и Любка побежали было обратно в лагерь, но тут сверкнула молния и с мгновенно потемневшего неба хлынул могучий водяной поток. Набухала и расползалась под ногами почва, бежать становилось все трудней. Седой, сняв куртку, затащил Любку под ель. Они присели, накинув куртку на плечи. Какие-то крохотные птички тоже присели на ветку ной головой, прижавшись друг к другу. Любка показала на них Седому, и тот понимающе кивнул в ответ. Затем обнял ее крепко-крепко, так, что Любка задрожала. Он приблизил ее лицо к своему и поцеловал. Земля закачалась под Любкой и опрокинулось вдруг посветлевшее небо. Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Любка прижалась к Седому и тихо рассмеялась...
      _ _ _ _ _
      - Озерки, - прохрипело радио обиженным голосом. Любка вздрогнула и почему-то сошла. Трамвай, весело звеня, помчался дальше.
      Любка брела по пустынному пляжу. Ветер трепал брошенные отдыхающими газеты, рябил темную гладь и приятно щекотал лицо. Любка подняла воротник плаща и, усевшись на скамейку, задремала
      Проснулась она, почувствовав на себе чей-то взгляд. Перед ней стоял малыш и сосал большей палец.
      -Тетя, ты плачешь, - констатировал он.
      Любка растерялась, ее никто еще не называл тетей.
      - Какая она тебе тетя! - откуда-то появилась молоденькая, ненамного старше Любки девушка и бесцеремонно потащила малыша к воде. Любка наблюдала, как она прикуривает, неумело держа сигарету в ярко накрашенных губах, когда малыш закричал:
      - Остров! Мама, остров!..
      - Где? - девушка даже не обернулась. А Лобка почему-то вздрогнула.
      - Да вот же, смотри? - малыш тыкал пальцем куда-то вдаль. Любка посмотрела и тоже ничего не увидела.
      - Опять выдумки! - мать потащила ребенка от воды, тот упирался.
      - Там остров! - заплакал малыш.
      - Я вижу остров, не плачь, - Любка присела перед малышом. Тот сразу перестал плакать.
      - Правда?
      - Честное слово, - Любка серьезно посмотрела на малыша.
      - Тоже мне воспитательница! - мать схватила ребенка за шарф и потащила за собой как собачонку. Малыш все оборачивался и пытался махнуть Любке рукой.
      52.
      Любка вернулась домой другим человеком. Лицо ее раскраснелось, губы порозовели, заблестели глаза, и мать, открыв двери, всплеснула руками и засуетилась, помогая ей снять плащ. А когда Любка, неожиданно для самой себя, благодарно прижалась к ней щекой, мать не выдержала и зарыдала в голос.
      - Мамуля, все хорошо... - Любка погладила ее по плечу и прошла в комнату. Достала за уголок сложенный лист и медленно его порвала на мелкие кусочки. Закрылась на ключ и, стащив с полки. пыльный чемодан, начала бросать туда вещи.
      53.
      Перемазанный сажей именинник добил последний огненный язычок шинелью и бросился на помощь Старику, который не придумал ничего лучшего, как топтать пламя башмаками. Башмаки уже дымились и готовы были загореться. Подскочивший Горелый вылил на ноги Старика ведро воды, и тот задымился, как самовар, взмахивая пуками и притопывая, словно отплясывая русского. Иван тряс обожженной рукой и тихо выл.
      - Шабаш, - Седой размазал пот вместе с сажей по лицу.
      - Что там у тебя, - Горелый остановил Ивана, - маслом надо помазать или мочой...
      - Гады, - скулил Иван.
      - Еще немного, и мы бы, как эти птички, - кивнул на грифонов Горелый. Поджаренные грифоны уныло свесили клювы.
      Ивана перевязали и торжественно, как героя, уложили на нары.
      - Ну, что, Седой, - заговорил Горелый, - надо что-то решать.
      Седой кивнул. Старик, почувствовавший напряженность, завертел головой, стараясь заглянуть каждому в глаза. Глаза прятали.
      - Все вместе? - уточнил Горелый.
      Седой снова кивнул.
      - Хорошо, - продолжил Горелый, - через месяц-другой залив замерзнет, в город ходу нет, да и не успеть уже, так ? Нам остается только передохнуть, как мухам... Так?
      - Говори, что делать! - отчаянно закричал Чекушка.
      - Верно, Чекушка... Отвечаю: идти на крупняк, чтоб раз - и в дамки.
      - Спокойно, дед, сейчас врубишься. Значит, так. Приглядел я тут один магазинчик. Без охраны. Кассу снимают в шесть. Мы приедем в пять. Делаем маски и пистолеты...
      - Настоящие? - вскинулся Иван.
      - За настоящий такой срок намотают... А стрелять не придется. Так, попугаем слегка...
      - Вы будете... грабить? - дошло до Старика.
      - Не перебивай! - огрызнулся Горелый.
      - Нельзя, - разволновался Старик и даже перешел на итальянский, но спохватился. - Этого нельзя... Остров... он умрет... Вы убьете его... Старик не мог подобрать нужных слов.
      Вдруг прозвенела рында. Все затихли.
      - Это я! - раздался голос Марселя. Все облегченно вздохнули.
      _ _ _ _ _ _ _ _
      - Вы что там, костерчик жгли? - Марсель брезгливо отряхивался.
      - Что с часами? - перебил его Горелый и встал у выхода. Марсель заметил это и усмехнулся.
      - Можно, я все по порядку...- все выжидающе молчали. - Часы забрал один человек... И у вас фигурки тоже он забрал. Да, да! Живет он один. Дом огромный. Барахла куча. Есть и золотишко. Где сигнализация, я знаю... Ясно?
      - Я ему не верю, - Горелый подозрительно смотрел на Марселя. - Чего это он о нас так заботится?
      - Я взял у вас часы... Я потерял комиссионные. И этого человека я... очень не люблю. При том... - он посмотрел на Седого, - можно решить все проблемы разом. Это не мужичков щипать...
      - Хорошо, - после долгого молчания согласился Седой. - Идем втроем: я, ты и Горелый.
      - Не выйдет...- Марсель покачал головой. - Нужен или этот или этот, он ткнул поочередно в Чекушку и Ивана. - Мы в форточку из влезем.
      - У Ивана рука, - Горелый почесал нос, - а Чекушка...
      - Я пойду! - вскочил Чекушка. - Я влезу! Я все сделаю! - он весь дрожал и не сводил глаз с Седого.
      - Молодей, пацан! - заорал Горелый. - Бандитом будешь, как подрастешь!
      - Вы никуда... Я не пущу... Нельзя! - вскочил Старик. Глаза его горели, седые волосы вздыбились. - Я вас не пущу!
      Марсель, глядя на Старика, расхохотался. И Старик вдруг так хватил ладонью по столу, что все замерли. Только продолжал хихикать Марсель. И тогда Старик схватил его за грудки и затряс с неожиданной силой.
      - Он меня убьет! - просипел Марсель, кося глазом на ребят. Но Старик вдруг выпустил Марселя и, взявшись руками за сердце, медленно осел на пол. Чекушка подскочил к нему.
      - Мы не пойдем, не пойдем, деда! Ты только не волнуйся, пожалуйста, не волнуйся! - Чекушка обнял Старика. Седой дал ему воды. Старик отпил и, отдышавшись, спросил, глядя только на Седого:
      - Дайте мне слово.
      Седой посмотрел на Горелого, тот ему подмигнул.
      - Да, - ответил Седой и выдержал взгляд Старика. Старик прикрыл глаза и не заметил, как Седой кивнул Марселю, и тот, потирая рукой шею, вышел.
      _ _ _ _ _
      Когда Старик, наконец, тихонько засопел, команда тихо поднялась и быстро, по-военному, оделась. Горелый собрал какие-то крючочки и проволочки в дедовский саквояж, сунул туда веревку, и все на цыпочках вышли из убежища. Прошло немного времени, и Старик вдруг приподнялся, тревожно озираясь. Он вскочил и ощупал нары - нары были пусты. Старик нашарил спички, спички закатились под стол. Старик долго нащупывал их и сначала вытащил платок, потом спички. Зажег свечу и сел перед нею, задумавшись. Взглянул на платок в своих руках и увидел знакомую монограмму. Он достал из пиджака визитку Артура и сверил - монограммы совпадали. Старик спрятал платок и визитку в карман, тщательно оделся, даже повязав галстук на засаленный ворот рубахи, почистил мокрой тряпкой жеваную шляпу, взял со стола тупой кухонный нож, завернул его в газету и спрятал во внутренний карман. Еще раз огляделся и вышел из убежища.
      54.
      - Дзинь! - разлетелся вдребезги первый фонарь у дома Артура. Иван тщательно прицелился из рогатки, морщась от боли в руке, и второй фонарь тоже потух.
      _ _ _ _ _
      Над окном верхнего этажа показался болтающийся на веревке Чекушка. Он повисел немного, дрыгая ногами, и, наконец, был благополучно опущен на большой балкон с каменными бабами по краям. Чекушка привязал конец веревки к балкону, а другой выбросил вниз. Затем подставил какой-то ящик и, подтянувшись, влез в открытую форточку.
      У парадной двери стояли Седой, Горелый и Марсель. Горелый исподволь наблюдал за Марселем. Марсель заметно нервничал. Раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась. Ребята замерли. Вдруг из двери высунулась довольная физиономия Чекушки.
      - Еле нашел, - зашептал он, тут столько комнат...
      Горелый втолкнул его в дом, остальные вошли за ним. В прихожей стоял застывший в священной пляске Шива. Чекушка обошел его, стараясь не смотреть. Команда прошла в комнаты. Дверь так и осталась приоткрытой. В тишине вдруг заработал холодильник. Горелый, недолго думая, направился в кухню, достал из холодильника колбасу и захрумкал довольно. Протянул кусок Седому. Седой помотал головой, и Горелый вручил кусок Чекушке.
      - Вы что, сюда жрать пришли? - яростно зашептал Марсель и повел их в гостиную. - Где-то здесь должен быть сейф...
      Ребята вошли и ахнули, увидев все великолепие обстановки. Чекушка бродил среди книжных шкафов и трогал пальцами корешки книг. Седой поочередно снимал со стен оружие, и только Горелый с Марселем занялись поисками сейфа, приподнимая картины и заглядывая за них.
      - Вот он! - воскликнул Марсель, снимая со стены картину. Горелый раскрыл саквояж и, вынув из него крючки, приступил к делу. Марсель светил ему фонариком, то и дело озираясь.
      Чекушка раскрыл огромный фолиант и ахнул - на всех порах мчалась на него бригантина. Чекушка уселся на пол, чтобы ему попадал свет от фонаря и начал листать книгу. Седой обнажил клинок турецкой сабли и рубанул со свистом воздух...
      Вдруг щелкнул выключатель, и вспыхнул свет. Артур, пьяно покачиваясь и не замечая никого, толкнул дверцу бара и, вынув бутылку, припал к горлышку.
      Все замерли. Артур, изрядно отхлебнув, опустил бутылку и только теперь увидел компанию.
      - Ого, у меня гости, а я в таком виде... - он одернул пальцами халат. Здравствуйте.
      Ему никто не ответил. И тут Артур увидел Седого. Седой опустил саблю ( она глухо упала на ковер ) и медленно пошел на Артура.
      - А вот этого не надо, молодой человек, - Артур снова качнулся и вдруг профессионально ударил Седого в челюсть.
      Седой отлетел к Чекушке и снова поднялся.
      Артур открыл ящик бюро и достал пистолет.
      - Тю-тю-тю... Не надо шутить, друзья, не надо...
      Марсель незаметно отступал к окну. Горелый схватил саблю и направил ее на Артура. Артур взъярился. Он бросил пистолет на диван и пошел на Горелого.
      - А ну, отдай саблю, сосунок! - он наступал на Горелого, зажимая его в угол.
      - Отойди! Отойди! - завизжал Горелый, размахивая саблей и наступая на Артура.
      Неожиданно за дверью раздалось сухое покашливание, Артур обернулся, и в это время Горелый ткнул его саблей.
      Артур зажал рукой образовавшуюся рану и посмотрел удивленно сначала на Горелого, затем перевел взгляд на Седого... и неожиданно, как-то ехидно ему подмигнув, завалился на пол. Марсель, трясясь и прикрывая рукой рот, отступил к балкону.
      - Это он! Все из-за него! - Горелый бросился к Марселю, но Марсель уже, схватившись за веревку, скользил вниз. Горелый тоже перекинулся через балконную решетку. Седой быстро прошел к дивану и схватил пистолет.
      Чекушка, пятясь, отступал к двери, как вдруг открылась, и в гостиную вошел Старик.
      _ _ _ _ _ _
      Иван, спрятавшись за телефонной будкой, тревожно смотрел на верхние окна особняка, где внезапно вспыхнул свет. Донесся неразборчивый вскрик, а с балкона по веревке уже соскальзывал Марсель. Следом, ругаясь, - спускался Горелый. Иван на всякий случай отступил вглубь парка, за деревья...
      Марсель, а за ним и Горелый промчались совсем рядом мимо него, не заметив, вглубь парка и скрылись в фиолетовой тьме.
      59.
      Попробовав поднять набитый доверху чемодан, Любка взяла телефонную трубку, задумалась на минуту и решительно набрала номер.