Глава 14

Стоило только ей подумать об убийце, как за спиной у нее что-то скрипнуло. Сердце Брианны ушло в пятки. Она вскочила и резко обернулась. В дверях стоял Купер. Колени Брианны стали словно ватные. Дрожь охватила ее с головы до ног при виде этого высокого, крупного и самоуверенного самца.

Он пересек гостиную, приподнял указательным пальцем ее подбородок и спросил:

— Ну, как ты? Успокоилась? Там, в погребе, на тебе лица не было. Но сейчас у тебя порозовели щечки, следовательно, тебе лучше. Я угадал?

Стуча зубами, Брианна молча кивнула.

— Телефоны все еще не работают, — продолжал он. — До полиции дозвониться пока невозможно, поэтому расследование придется провести мне.

Она уставилась на его решительное лицо, выражение которого не оставляло сомнений в том, что он выполнит свою миссию любой ценой, и внутри у нее что-то перевернулось. Подавив желание повиснуть у него на шее, Брианна спросила:

— И что же ты намерен предпринять?

— Для начала было бы неплохо понять, что там произошло. Расскажи мне снова все, что тебе известно. Итак, ты покинула библиотеку и…

— И помчалась по коридору, — выпалила Брианна. — Дважды повернув за угол, я обнаружила, что попала в незнакомую мне половину дома. И конечно, насмерть перепугалась. Впав в панику, я окончательно перестала ориентироваться и очутилась в винном погребе.

— Ты случайно наступила на труп?

— Да, пока разглядывала бутылки, намереваясь набрать их целую охапку и взять с собой в номер, чтобы напиться с горя.

— Ты не передвигала тело?

— Нет, естественно! Он разбил себе лоб, упав с лестницы?

Купер смерил ее долгим изучающим взглядом.

— Его тело лежит довольно далеко от ступеней, — сказал он наконец. — Мне трудно судить, как оно там очутилось.

О странном отверстии в груди покойного он решил не упоминать, чтобы лишний раз не травмировать расшатанную психику своей собеседницы.

— Скажи, пожалуйста, ты не видела в этом доме какого-нибудь оружия? — продолжил он допрос. — Не брала его в руки?

— Избави Бог! — испуганно воскликнула Брианна. Купер взял ее за плечи и усадил в кожаное кресло. Брианна замерла от страха, настолько свирепый был у него вид в этот момент. Сверля ее глазами, он спросил:

— Может быть, ты видела или слышала что-то необычное?

— Ты продолжаешь шутить в свойственной тебе странной манере? Разве в этом доме есть что-нибудь обыкновенное? Здесь все не так, как у людей, настоящая страна чудес! — воскликнула Брианна.

Купер погладил ее по плечу, успокаивая, и немного смягчился:

— Не будь излишне строга ко мне, ты ведь понимаешь, что важно найти хоть какую-нибудь зацепку!

— Вчера я слышала подозрительные звуки… — прошептала Брианна, с опаской оглядевшись по сторонам.

— Какие именно? — Купер насупил брови.

— Ну, какой-то странный стук. Потом — то ли стоны, то ли мычание, то ли пение. Словно кто-то тихо напевал во время работы. Или стонал от перенапряжения… Возможно, и то, и другое. И еще, ночью кто-то рассматривал меня, склонившись над моей кроватью… А сегодня, как раз перед тем, как я спустилась в погреб, мне почудилось, что я снова слышу подобные звуки за дверью одной из комнат для прислуги…

— И кого же именно ты подозреваешь?

— Не знаю! — Брианна передернула плечами.

— Загадочная история! — Купер задумчиво пожевал губами.

В углах его сжатого рта пролегли резкие линии, глаза потемнели, лоб избороздили морщины. Вид у него стал зловещим.

— Ты начинаешь меня пугать, — призналась Брианна.

— Не стану от тебя скрывать, что дело дрянь, — сказал он. — Нам лучше быть откровенными друг с другом. Уверяю, ты можешь мне верить.

Брианне было трудно вновь довериться мужчине, но ему по какой-то необъяснимой причине ей хотелось верить. Несмотря на то что она предпочла бы переместиться в другое место, подальше от мертвецов и маньяков разного сорта, в том числе и сексуальных.

— Можешь еще что-нибудь добавить? — спросил Купер.

— Нет, — сказала Брианна.

— А если подумать? Соберись с мыслями!

— Да как же я могу собраться с мыслями, когда у меня трясутся поджилки с перепугу? — в сердцах воскликнула Брианна.

— Хорошо, постарайся успокоиться и согреться, — сказал Купер. — Я вернусь, как только смогу.

Брианна поежилась.

— Куда же ты? Не оставляй меня здесь одну! Пожалуйста!

— Я должен всех допросить, — сказал Купер. — Прости, но это мой долг. — Он погладил ее ладонью по щеке и ушел, оставив в полном смятении.

Единственное, что Брианна отчетливо осознавала, так это то, что в такой переплет она еще не попадала. Вчера ей казалось, что она сорвалась в бездонную пропасть. Теперь же поняла, что проваливается глубже, в преисподнюю, где черти уже поджидают ее, собравшись вокруг раскаленной сковороды, на которой будут ее жарить. В камине тихо потрескивали уголья.

Веселенький, однако, получился у него отдых! Труп в винном погребе, полный дом подозреваемых и в их числе — темпераментная красавица и мужененавистница Брианна Морленд, сводящая его с ума. И полная изолированность от мира.

Купер почесал в затылке и пошел назад в погреб. Эдвард лежал на прежнем месте. В его груди зияла дыра, существенно портившая облик этого цветущего мужчины пред пенсионного возраста. Куперу вдруг вспомнилось, как Шелли, взглянув на распластавшееся по полу тело, закричала:

— Выходит, он умер, а не потерялся!

Эдвард выглядел так, словно прилег отдохнуть, отведав вина. Однако повариха безошибочно определила, что он мертв. Это настораживало, если учесть полумрак в погребе. Было ли это ее догадкой или же она все знала заранее?

Удивляло и положение трупа. Он лежал на спине, па расстоянии не менее пятнадцати футов от нижней ступеньки, в позе, которую не мог принять человек, упавший с лестницы. А главное, кто проделал дырку в его груди? Купер извлек из кармана электрический фонарик и плоскогубцы, найденные в кладовой, присел на корточках перед трупом и расстегнул на покойном сорочку, чтобы взглянуть на рану.

— Извини, старина, — пробормотал он при этом.

Рана была круглой, но только не от пули, как он предполагал, выпущенной из боевого оружия, а от шарика, которым стреляют из пневматического пистолета, как правило, по спортивным мишеням или воронам. Причинить боль такое мини-ядро могло, по никак не могло стать причиной смерти. Тогда возникал вопрос: отчего погиб Эдвард? Дело обретало все более загадочный характер.

Поднявшись из погреба, Купер обнаружил, что в доме воцарилась кладбищенская тишина. Вся прислуга попряталась по своим каморкам и притихла. Любопытно, где же теперь ему искать всю эту подозрительную компанию?

Купер раздосадованно крякнул и медленно пошел по коридору. Голоса, доносившиеся из столовой, вынудили его ускорить шаг. Заглянув в столовую, он, к своему удивлению, никого там не обнаружил. И тем не менее из-за дальней стены продолжали звучать голоса. Это было крайне странно, поскольку никакой двери в стене не оказалось. Купер припал к стене ухом и узнал голоса — они принадлежали Данте и Шелли.

— Прошу тебя, детка, не плачь! — басил Данте.

— Не могу! Слезы сами льются, — ответила, всхлипывая, повариха, очевидно, прижимаясь лицом к его груди.

Купер отошел от стены и снова оглядел пустое помещение. Так и не сообразив, где затаилась влюбленная парочка, он вышел из столовой и прошел в кухню, расположенную за той же стеной. Но и кухня была пуста. Однако голоса продолжали звучать. И доносились они из кладовой…

— Мне просто не верится в это… — говорила Шелли. Купер занес уже было руку, чтобы постучать, прежде чем войти в подсобку, но в этот момент заговорил Данте, на этот раз — резким неприятным голосом:

— Он был жесток с тобой, детка. Ты боялась и ненавидела его. Разве не так?

Рука Купера напряженно застыла в воздухе.

— Но я не хотела его смерти! — выкрикнула девушка. — Клянусь, Данте, я вообще никому не желаю умереть.

Она снова разрыдалась.

— Тише! — шикнул на нее Данте. — Нас могут услышать.

— А чего мне бояться? — крикнула еще громче, очевидно, отпрянув от него, Шелли. — Все это так скверно, так ужасно!

— Шелли, дорогая, — с нежностью в голосе произнес Данте, — успокойся, иди ко мне! Я никому не дам тебя в обиду.

Послышались шуршание одежды и чувственный стон. Воистину стены этого страшного дома видели немало поразительных сцен, подумал Купер. Стон повторился.

— Ах, мне даже не верится, что ты сжимаешь меня в своих объятиях, — прошептала взволнованная Шелли. — Сколько в своих мечтах я грезила о любовных объятиях, но не таких успокаивающих, как сейчас. Ты гладил меня совсем не по головке, пытаясь успокоить словно капризную девочку. И целовал меня вовсе не в макушку…

— Но мне нравится гладить тебя по волосам, — глухо сказал он.

— Почему же тогда ты раньше не обращал на меня внимания?

— Раньше? Ты ведь работаешь здесь всего полгода!

— Разве этого мало?

— Шелли! Я здесь зарабатываю деньги и не могу себе позволить вольности, чреватые потерей доходного места. Ты никогда не знала, что такое нужда, ты закончила кулинарный колледж…

— Ну и что из того? — фыркнула она. — Не Гарвардский же университет! Не думала, что ты такой трус.

— Трус? Да будет тебе известно, что я вырос в бандитском районе Уотте в пригороде Лос-Анджелеса и был членом шайки. Не от хорошей жизни я перевоплотился в лакея! Впрочем, разве ты способна это понять! Ты ведь не жила в гетто и не знала нужды. У тебя есть родные и друзья, у меня же нет никого.

— Неправда, теперь у тебя есть я. Да и весь наш маленький коллектив — твоя семья, — пылко возразила Шелли. — Ты не должен чувствовать себя среди нас одиноким. Мы все любим тебя и уважаем. И не убеждай меня, что твое бурное прошлое мешает тебе быть со мной. Я не желаю слушать эту чушь!

— Но ведь это правда, Шелли! Я парень с окраины, человек с преступным прошлым. Разве я тебя достоин? Зачем тебе мужчина, зарабатывающий свой хлеб тем, что открывает богатым туристам дверь и заискивающе улыбается при этом?

— Ты круглый болван, Данте! Ты ничего не понимаешь. Совсем ничего! А что, если и я не такая, какой представляюсь тебе? Может быть, у меня тоже скверное прошлое? Что тогда? Послушай, Данте! Ты мне чертовски нравишься. И как ни наивно это звучит, на остальное мне наплевать!

— Ты мечтательница! Наивная идеалистка, — сказал Данте.

— А я-то думала, что ты не из робких…

Из-за двери послышались звуки, характерные для долгого страстного поцелуя. Данте решил не упускать своего счастливого шанса, как не упустил своего и сам Купер, когда к нему в кровать прыгнула, среди ночи, полуголая Брианна, и осталась там до утра. Сегодня он едва не закрепил свои позиции в читальном зале. Но все карты спутал этот парень, обнаруженный бездыханным в винном погребе, с явными признаками насильственной смерти на теле. И расследование преступления стало делом чести Купера. Однако далеко не всех обитателей пансионата эта загадочная смерть управляющего повергла в озабоченность или уныние. Судя по звукам, доносившимся из буфетной, страсти там разгорались. Задыхаясь, Шелли восклицала:

— О Боже, Данте! Что ты со мной делаешь, любимый! Ох, умираю… — Данте пробормотал что-то по-испански, и Шелли вскричала: — Ах, как это сексуально прозвучало! Повтори еще раз!

— Прекрати, Шелли! Не лезь туда рукой! Ой! — Он что-то горячо протараторил па родном языке, судя по интонации, какое-то длинное и замысловатое ругательство.

Шелли хихикнула и проворковала:

— Прекратить? Удивительно! Ты первый, кто просит меня это прекратить… — Послышались звуки, характерные для оральных ласк. Мученическим голосом Данте простонал:

— Но не в кладовке же этим заниматься!

— Это почему же? — прервав увлекательный процесс, спросила бойкая повариха.

— Я не хочу унижать тебя, ты не такая, как другие.

— Хуже или лучше? — игриво поинтересовалась Шелли.

— Ты лучше всех! Шелли! Черт бы тебя побрал, ты опять?

— Значит, впредь мы будем всегда вместе? — чувственно спросила повариха с явственной надеждой.

— Да, — выдохнул Данте.

— Тогда возьми же меня скорее, — грудным голосом произнесла Шелли. — Здесь и сейчас! Я уже пылаю от страсти.

— Нет, крошка, в другой раз…

— Я не могу больше ждать! Приходи ночью в мой номер!

— Но, Шелли…

— Пожалуйста!

Он снова шумно задышал, она же умолкла. Купер понял, что они еще долго не выйдут, и снова занес над дверью руку, чтобы постучать. Но тут Данте спросил:

— А где, по-твоему, сейчас наш постоялец?

— Полицейский? — переспросила каким-то странным сдавленным голосом повариха и закашлялась.

Купер вновь опустил руку.

— Откуда же мне знать? Но он что-то заподозрил. Цепкий малый, настоящий профессионал, — глухо сказала Шелли.

— Полицейские всегда напрягаются, когда видят труп, — подтвердил Данте.

Последовала продолжительная пауза, время от времени Данте постанывал и кряхтел. Нетерпение Купера нарастало. Он решил не рисковать и на цыпочках отошел от двери кладовки, чтобы отправиться на поиски другой сладкой парочки — Ларианы и Патрика. Эти голубки тоже наверняка предавались порочной любви где-нибудь в чулане, только с еще большей страстностью. Это не пансионат, а бордель какой-то! Все трахаются при любом удобном случае, с досадой подумал Купер, а он вынужден оставить очаровательную Брианну Морленд без внимания и распутывать загадочное преступление. Ну и отпуск! Верно говорят, что бывших полицейских не бывает.

Глава 15

Чем глубже продвигался Купер в чрево дома, тем пронзительнее становилась воцарившаяся в нем тишина. Охваченный недобрым предчувствием, Купер наконец остановился и огляделся по сторонам. Зрелище, представшее его взору, заставило его вздрогнуть от удивления.

На стене у входа в большую гостиную висела двуручная пила. На ней кто-то мастерски запечатлел прекрасный, невероятно радующий взор пейзаж — бревенчатый дом и озеро, окруженное соснами. Все детали были выписаны настолько отчетливо, вплоть до ряби на водной глади, что создавалось впечатление, будто рисунок чудесным образом подсвечивается изнутри.

Размышляя над тем, кто бы мог вложить в свою работу столько любви и рвения в наш суматошный век, когда мир сошел с ума в ожидании светопреставления, погряз в смертных грехах и стал слеп к Божьей красоте мироздания, Купер пошел дальше по коридору на шум воды и обнаружил в туалетной комнате в фойе Лариану, ревностно моющую шваброй и без того безупречно чистый пол. Весь ее сосредоточенный и решительный облик свидетельствовал, что она готова выплеснуть на плитки под раковиной вместе с чистящим средством все накопившиеся в ней негативные эмоции.

На горничную Лариана, как успел подметить Купер, была мало похожа. Даже отчаянно драя шваброй пол, она делала это чрезвычайно грациозно и сексуально. Странным было и то, что она сменила наряд — облачилась в черные джинсы, которые сидели на ней словно влитые, и блузку с разрезами на длинных рукавах, обнажавшими ее смуглую кожу. Любуясь выразительной позой, которую приняла Лариана, Купер увидел у нее на спине татуировку — надпись «Берегись!».

Что бы могло означать это предупреждение?

— Вы что-то уронили? — спросил он. Испуганно охнув, горничная выронила швабру из рук, обернулась и, прижав руку к груди, вытаращилась на Купера, словно на привидение. Грудь ее при этом учащенно вздымалась.

Купер кивнул на пол и сказал:

— Я вижу, вы прекрасно потрудились! Пол блестит как зеркало. Весьма похвально!

Лариана сердито прищурилась и промолвила:

— Может быть, у вас и стальные нервы, господин Супермен, однако у других они куда слабее. Пощадите их!

Он привалился спиной к дверному косяку, сложил руки на груди и спросил:

— На что вы намекаете?

— А вам разве не понятно? Взгляните на мои руки! Они до сих пор дрожат после сюрприза, преподнесенного всем нам этим утром.

— Вы так перепугались?

— Не испугался бы разве что бесчувственный чурбан. Если Эдварда убили, то…

— Вот именно — если! Это еще следует установить, — перебил ее Купер. — Поэтому видимых причин для беспокойства нет.

— Так или иначе, убийца находится в доме, выбраться из которого невозможно. Разве это не повод для тревоги? Не каждый день в доме обнаруживают трупы.

Она снова взяла в руки швабру и стала яростно тереть ею пол, демонстративно повернувшись к собеседнику спиной. Отметив, что от волнения ее иностранный акцент стал значительно заметнее, Купер спросил:

— А почему вы моете именно эту уборную? Лариана выпрямилась, обернулась и ответила, обтерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб:

— Если выи полицейский где-то в своей другой жизни, то это еще не дает вам права допрашивать меня как главную подозреваемую. Но раз уж вы возомнили себя следователем, валяйте, задавайте свои вопросы. Я честно на них отвечу.

— И что же, по-вашему, меня в первую очередь может интересовать? — прищурившись, спросил Купер.

— Разумеется, имеется ли у меня алиби! — пожав плечами, сказала горничная.

— Справедливо, — сказал он. — Тогда припомните, чем вы занимались этой ночью.

— Спала, естественно!

Ответ был верен лишь отчасти, она не уточнила, что подразумевает под словом «спала» и с кем именно этим занималась. Однако Купер не стал настаивать на том, чтобы она детализировала свой ответ, поскольку знал, что Лариана предавалась восторгам страсти с рыжим водопроводчиком Патриком почти до самого утра, и задал следующий вопрос:

— Когда вы видели Эдварда в последний раз?

— Когда он орал словно оглашенный на бедняжку Шелли вчера, незадолго до вашего прибытия сюда.

— А почему он орал?

— Почем же мне знать? — Лариана смущенно отвела взгляд, словно бы пожалев, что ляпнула лишнее.

— Чем занималась Шелли?

Горничная пожала плечами.

— Что ж, чудесно, — со вздохом сказал Купер.

— Неужели? — язвительно промолвила Лариана. — А вид у вас такой, словно вы не слишком-то довольны.

— Послушайте, голубушка, в винном погребе найден труп. И поэтому мне нужно узнать как можно больше обо всех происшествиях, предшествовавших смерти вашего управляющего.

Купер с укором взглянул на Лариану.

— А по-моему, у вас проявился профессиональный зуд. И вы ничего не можете с этим поделать, — хмыкнула она.

— Вы правы, — признался с кривой улыбкой Купер.

Дознание и следствие стали неотъемлемой составляющей его жизни. Впрочем, тайны и секреты манили его еще в детстве. Он обожал открывать для себя скрытые стороны вещей. А став взрослым, сознательно избрал своей профессией криминалистику, задавшись благородной целью искоренить на Земле зло.

Но чудес, как известно, не бывает, благие намерения привели его прямиком в ад. И в неравной битве с темными силами Купер не заметил, как потерял душу. В ходе последней операции по задержанию наркоторговцев, разработка разветвленной банды которых потребовала полугодового опасного и кропотливого труда, Купер замешкался и не сумел предотвратить гибель своего коллеги. Не простив себе этой случайности, он оставил службу в полиции.

Однако вновь оказавшись в знакомой ситуации, Купер не смог остаться равнодушным и снова взялся за расследование.

— А где Патрик? — спросил он, изобразив ангельскую улыбку, как ему казалось.

На Лариану его хищный оскал не возымел абсолютно никакого воздействия, она и бровью не повела. Повернувшись к Куперу спиной, горничная принялась споласкивать в раковине щетку.

— Патрик постоянно кому-то нужен, — наконец сказала она. — Очевидно, что-нибудь снова чинит.

— Но сейчас в пансионате всего двое гостей и обслуживающий персонал. Что же могло сломаться? — спросил Купер.

— Откуда мне знать? Может быть, он просто отдыхает в одиночестве, поскольку нелюдим по своей натуре. Компания пятерых людей ему в тягость, долго общаться он не может.

— Шестерых, — поправил ее Купер.

— Простите? — застыв, спросила горничная.

— В пансионате находятся шестеро: вы, Данте, Шелли, Брианна, я и Эдвард.

Лариана ничего на это не ответила, но сжала ручку швабры так, что побелели костяшки пальцев.

— Вы сказали, что управляющий кричал на Шелли. А на вас он повышал голос?

Она продолжала тереть щетку, словно смывала остатки улик.

— Расскажите мне об Эдварде поподробнее, пожалуйста, — не унимался Купер. — Это же в ваших интересах, вы здесь работаете.

— А что я могу сказать о своем начальнике? — пожав плечами, воскликнула горничная. — Мы трудились, как положено по контракту, он никому не подчинялся, кроме владельца пансионата. И перед обслугой не отчитывался.

— Продолжайте!

— Он принимал всех гостей, работал с компьютером, руководил рекламными и деловыми мероприятиями…

— И это все? — Купер сверлил ее взглядом. Лариана выключила воду, отряхнула руки, обернулась и спросила:

— Вы меня в чем-то подозреваете?

— Но ведь вы чего-то недоговариваете!

— Он был вздорным, ужасным старикашкой, которого мы все ненавидели! — упершись кулаками в бока, воскликнула в сердцах горничная. — Вы это хотели услышать?

— Нет! — Купер покачал головой. — Я хочу узнать, кто его убил.

Лариана побледнела, Купер вздохнул и удалился.

Брианну он застал на том же месте, где ее оставил, — на диване напротив разожженного камина. Свернувшись калачиком, она записывала что-то в свой дневник. Куперу достаточно было только взглянуть на нее, как у него возникла мощная эрекция. Такого с ним уже давно не случалось, и это его настораживало.

Его профессиональная деятельность не способствовала продолжительному знакомству с женщинами. Если ему удавалось завязать с кем-то близкие отношения, то длились они, как правило, недолго. Исключением из этого правила стала Энни. Нежная, ласковая и отзывчивая, она возненавидела его работу всеми фибрами души, как своего личного врага. Наученный горьким опытом прежних размолвок, Купер не доверял ей все свои тайны и частенько обманывал ее в силу служебной необходимости. В конце концов, она ушла от него. Боль разлуки до недавнего времени давала о себе знать, он охладел к женщинам и даже стал опасаться, что ему грозит импотенция.

Но теперь, глядя на Брианну, Купер наполнялся уверенностью в своих возможностях и даже подумывал, почему бы ему не закрутить с ней роман. Брианна почувствовала его присутствие в комнате, подняла голову и вперила в него настороженный взгляд.

— А вот и я! — сказал он.

— С благополучным возвращением, — сказала она, прижимая к груди дневник. — Ты не слышал ничего подозрительного секунду-другую назад?

— Нет, — растерянно произнес он и огляделся по сторонам.

— Значит, у меня снова появились слуховые галлюцинации, — сказала она и добавила, тяжело вздохнув: — Жаль, что труп в погребе мне не померещился.

— Искренне сочувствую, — сказал Купер.

У него за спиной громко треснуло полено в камине, Брианна подпрыгнула, словно подброшенная вверх пружиной, и выронила дневник. Купер поднял его с пола и прочитал последнюю запись: «Исповедаться и составить завещание».

— Ты собираешься написать завещание? — с недоверием взглянув на Брианну, упавшим голосом спросил он.

Она выхватила у него свой драгоценный кондуит и сунула его в сумку. Заметив, что у нее нервный тик, Купер участливо промолвил:

— Ты не умрешь в обозримом будущем.

— Ты в этом уверен? Тогда ступай скажи об этом Эдварду.

Она с укором посмотрела на Купера.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь приключилось, — твердо пообещал Купер.

Она демонстративно отвернулась.

— Ты должна мне поверить! — сказал он.

— Я больше никому не верю, — всхлипнув, произнесла Брианна, и ресницы ее задрожали.

— Но сейчас речь идет не о любви, а о жизни и смерти! — напомнил ей Купер и, взяв ее двумя пальцами за подбородок, повернул лицом к себе.

— Неужели? Тогда объясни, почему ты уволился из полиции!

На этот раз отвернулся он.

— Это долгая история…

— Можно подумать, что я так здесь занята, что не смогу выслушать ее до конца. Колись, Купер!

Он вздохнул и тяжело опустился на диван рядом с ней.

— Я был на самом дне, в окружении греха и порока. Зло постепенно опустошило мою душу. Я устал с ним сражаться.

Ее глаза потеплели, она встряхнула волосами и спросила:

— Значит, все твои чувства сгорели? И теперь в твоем сердце нет места ни для любви, ни для нежности?

— Там осталась одна зола. Но как известно, она не обожжет, а только приласкает. Я все еще способен ободрить и защитить женщину, оказавшуюся в беде. Доверься мне, принцесса! Я не дам тебя в обиду!

Он намотал на палец локон ее волос и улыбнулся. Брианна пытливо посмотрела на него и спросила:

— А не обманешь?

— Ты во мне сомневаешься?

— А вот мы сейчас это проверим! — Она встала, прижала руки к бокам и спросила: — Скажи честно, эта юбка меня не полнит? Иначе говоря, в ней моя задница не кажется тебе огромной?

Купер рассмеялся. Лицо Брианны оставалось серьезным. Он встал, обошел вокруг нее с задумчивым видом, прищелкнул языком и многозначительно хмыкнул, затрудняясь признаться, что не в силах представить, как она умудрилась натянуть этот лоскут черной ткани па свои аппетитные ягодицы.

Едва не вывихнув шею, Брианна покосилась на свой зад и нетерпеливо спросила:

— Ну и как? Что молчишь?

— Затрудняюсь ответить, надо получше ознакомиться с объектом. — Он погладил ее по спине и ухватил аппетитную выпуклость.

Брианна взвизгнула, словно девчонка, и с деланным укором выдохнула:

— Бесстыдник!

Он по-хозяйски ухватил ее другой рукой за вторую половинку зада, подался вперед и прижался к нему своим мужским естеством, чтобы провести экспертизу. Она застонала и обхватила руками его бедра.

— О Боже, Брианна! — промолвил он, запуская руку е й под юбку.

Она замотала головой и повела бедрами. Он повернул ее лицом к себе и увидел, что она щурится от удовольствия и облизывает розовым язычком свои пухлые губки.

— Так ты веришь мне или нет? — спросил Купер севшим голосом и привлек ее к себе.

Дыхание Брианны участилось. Ноздри ее чувственно затрепетали. Она томно вздохнула и пролепетала:

— Может быть, но не во всем.

— Почему?

— Ну, хотя бы потому, что мы пока еще плохо знаем друг друга. Судьба свела нас здесь ненадолго и разлучит, как только стихнет буря.

— Но почему же тогда нас так притягивает друг к другу? — с легкой обидой спросил Купер, плотнее прижимаясь к ней.

— Я покончила с мужчинами, — пролепетала Брианна.

— А ты не задумывалась о том, что умышленно выбираешь себе ненадежных мужчин?

— Умышленно? Это смешно! — Она натянуто рассмеялась. — Ты думаешь — я мазохистка?

— А может быть, ощущать себя жертвой легче, чем быть хищницей? Ты боишься разбить кому-нибудь сердце?

— Послушай, Купер, ты серьезно считаешь, что я ищу в жизни легкие пути и избегаю серьезных отношений? — подумав, спросила Брианна дрожащим от негодования голосом.

— А почему бы мне так не подумать?

— Знаешь, мне наплевать на то, что ты обо мне думаешь! — взорвалась она. — Я буду поступать так, как сочту нужным.

— Игнорировать мужчин? Или не завязывать с ними серьезных отношений?

— Думай что хочешь! Я все сказала, — отрезала Брианна.

— Осторожность никогда не помешает, — миролюбиво заметал Купер. — Но зачем поддаваться страху? Зачем лишать себя удовольствия и радости? Это же глупо!

— Я же сказала, что мы фактически чужие люди!

— Ты заблуждаешься, Брианна, — ласково глядя ей в глаза, сказал он. — Мы уже не чужие. Ты не утратила вкуса к жизни, твое разбитое сердце жаждет большого светлого чувства! Ты хороша собой и сексуальна. Так не губи же себя, не поддавайся страху вновь ошибиться!

— Нет, я всегда делала неправильный выбор, — твердила Брианна, сама не узнавая своего голоса. — И ты не станешь моей очередной ошибкой.

— А что, если на этот раз ты не ошибаешься?

— Как я могу быть в этом уверена?

— Мне кажется, что ты сама все знаешь. Тебе подсказывает интуиция. Наберись же смелости в этом признаться!

Она зажмурилась.

На лице Купера промелькнула тень огорчения, но он не стал разубеждать Брианну. И это почему-то возбудило и раскрепостило Брианну. На протяжении всей ее взрослой жизни ею постоянно манипулировали, и она привыкла, что ее используют и отбрасывают, как надоевшую куклу. Поэтому теперь, когда она впервые твердо решила впредь не поддаваться постороннему воздействию и самостоятельно принимать ответственные решения, признаваться в слабости Брианна не собиралась.

Она с тоской посмотрела в окно и сказала:

— Как бы мне хотелось выбраться отсюда. Но увы, наши желания не всегда совпадают с возможностями.

— Не могу не согласиться, — сказал Купер, взглянув на снежную пелену.

Брианна побледнела и прошептала, повернувшись к Куперу:

— Мне становится жутко, когда я вспоминаю, что в подвале труп. Я чуть было не умерла сама, когда увидела его!

— Да уж, зрелище не из приятных, — согласился он подумав, что ей лучше не знать, на скольких мертвецов насмотрелся за годы службы в полиции он. Для нее первое столкновение со смертью стало кошмаром. Разве же ей понять, что почувствовал он, когда, бежав в глушь, чтобы избавиться от навязчивых кошмаров, сводящих его с ума, в первый же день заслуженного отдыха вновь взглянул в остекленевшие глаза покойника?