Глава 1

«Боинг— 727», продиравшийся сквозь сплошную завесу кучевых облаков, кидало, словно гигантское серебряное перо. В динамике переговорного устройства раздался озабоченный голос пилота:

— У вас застегнут привязной ремень, мисс Камерон? Ответа не последовало.

— Мисс Камерон! Мисс Камерон!

Наконец она очнулась от глубокой задумчивости.

— Да. — Мысли ее все еще витали в других, более счастливых временах и приятных местах.

— С вами все в порядке? Скоро мы выйдем из грозы.

— Отлично, Роджер. Не волнуйтесь.

«Может быть, нам повезет и мы разобьемся, — подумала Лара Камерон. — Где-то как-то все пошло наперекосяк. Это судьба, а против судьбы не попрешь». В последний год ее жизнь непонятным образом вышла из-под контроля, и теперь она оказалась перед лицом реальной опасности потерять все. «По крайней мере больше уже ничего не может случиться, — грустно улыбаясь, размышляла она. — Просто больше нечему уже случиться».

Дверь кабины летчиков распахнулась, и в салон вышел пилот. Какое-то время он неподвижно стоял, восхищенно любуясь своим пассажиром — прекрасной женщиной с собранными в пучок блестящими черными волосами, изумительным цветом лица и умными серыми глазами. После вылета из Рино она переоделась и теперь была в белом открытом вечернем платье от Скаази, которое подчеркивало ее стройную, обольстительную фигуру. На шее красовалось колье с рубинами и бриллиантами. «И как это ей удается держаться столь чертовски невозмутимо, когда мир буквально рушится вокруг нее?» — недоумевал пилот. В последний месяц газеты словно с цепи сорвались, нападая на эту хрупкую женщину.

— Телефон еще работает, Роджер?

— Боюсь, что нет, мисс Камерон. Слишком много помех из-за грозы. Сожалею, но в Ла-Гуардиа мы прибудем на час позже.

«Я опоздаю на свой собственный день рождения, — подумала Лара. — Там соберется весь цвет общества: двести гостей, включая вице-президента Соединенных Штатов, губернатора Нью-Йорка, мэра, звезд Голливуда, известных спортсменов и финансистов из полдюжины стран». Она лично утверждала список приглашенных.

Лара представила Большой зал «Камерон-плаза», где должен был состояться прием. Свисающие с потолка хрустальные люстры будут преломлять ослепительный свет в мириады лучей, сияющих алмазным блеском. На двести персон накроют двадцать столов: дорогие скатерти, фарфор, серебро, изящные бокалы. И в центре каждого стола — композиция из белых орхидей и фрезий.

По обеим сторонам зала приемов разместятся бары, а в середине — длинный буфет с вырезанным изо льда лебедем, вокруг которого будут стоять белужья икра, креветки, омары и крабы; в ведерках со льдом — шампанское. На кухне уже ожидает своего часа десятислойный торт. Официанты, швейцары, охранники — к назначенному моменту все будут на своих местах.

На эстраде танцевального зала разместится оркестр, готовый хоть до утра играть для танцующих на праздновании ее сорокового дня рождения гостей.

Ужин будет великолепным. Она сама составила меню: сначала гусиная печенка, затем грибной суп-пюре под нежной корочкой, потом филе из солнечника и, наконец, главное блюдо — барашек с розмарином, яблочное суфле с французской фасолью и салат из mesclun с ореховым маслом. А в завершение ужина подадут сыр и виноград, за которыми последуют праздничный торт и кофе.

Вечер обещает быть незабываемым. Она будет высоко держать голову и смотреть на своих гостей так, как будто ничего не случилось. Ведь она — Лара Камерон.

Когда ее личный самолет наконец совершил посадку в аэропорту Ла-Гуардиа, опоздание составило полтора часа.

— Сегодня же вечером мы возвращаемся в Рино, Роджер, — обратилась к пилоту Лара.

— Буду готов, мисс Камерон. Ее лимузин с шофером ждали возле стоянки самолета. — Я уже начал беспокоиться, мисс Камерон. — Нам не повезло с погодой, Макс. Поехали в «Плазу». И как можно быстрей.

— Хорошо, мэм.

Лара сняла трубку установленного в машине телефона и набрала номер Джерри Таунсенда. Он отвечал за организацию вечера. Лара хотела убедиться, что гостей обслуживают должным образом. Джерри на месте не было. «Должно быть, он в зале», — решила она.

— Поднажми, Макс!

— Слушаюсь, мисс Камерон.

При виде громадного отеля «Камерон-плаза» Лара всегда испытывала чувство удовлетворения от того, что она сотворила, но в этот вечер она слишком спешила и ей было не до эмоций. В Большом зале ее ждали гости.

Она протиснулась между вращающимися дверями и торопливо пошла через огромный, поражающий своим великолепием вестибюль. Увидев ее, к ней бросился Карлос, заместитель управляющего отелем.

— Мисс Камерон…

— Потом, — не останавливаясь, бросила Лара. Она дошла до дверей Большого зала и остановилась, чтобы перевести дыхание. «Ну вот, теперь я готова предстать перед ними». Заставив себя улыбнуться, Лара распахнула дверь и, ошеломленная, застыла на месте. В зале было абсолютно темно. «Они что, решили преподнести мне какой-то сюрприз?» Она нащупала расположенный за дверью выключатель и повернула его. Гигантское помещение мгновенно наполнилось ослепительным светом. Но там никого не было. Ни души. Потрясенная, она стояла, не понимая, что происходит.

«Что, черт возьми, могло случиться с двумя сотнями гостей? В приглашениях было ясно написано: „8 часов“, а сейчас уже почти 10. Возможно ли, чтобы столько людей просто-напросто исчезли?» Ей стало жутко. Она оглядела огромный пустой зал, и у нее по спине побежали мурашки. В прошлом году, когда праздновали ее день рождения, этот же самый зал был битком набит ее друзьями и наполнен музыкой и смехом. Она очень хорошо помнила тот день…

Глава 2

Год назад день Лары Камерон был заполнен до отказа:

10 сентября 1991 года

5.00 — Тренировка

7.00 — Выступление в программе «Доброе утро Америка»

7.45 — Встреча с японскими банкирами

9.30 — Джерри Таунсенд

10.30 — Комиссия по планированию

11.00 — Факсы, международные переговоры, переписка

11.30 — Совещание по вопросам строительства

12.30 — «С энд Л», встреча

13.00 — Ленч — интервью журналу «Форчун» — Хуг Томпсон

14.30 — Банкиры «Метрополитэн Юнион»

16.00 — Городской комитет по планированию

17.00 — Встреча с мэром — Грэйси Мэншн

18.15 — Встреча с архитекторами

18.30 — Департамент жилищного строительства

19.30 — Коктейль с Далласской инвестиционной группой

20.00 — Празднование дня рождения в Большом зале «Камерон-плаза».

Она надела спортивный костюм и начала уже терять терпение, когда ее тренер Кен наконец явился.

— Ты опоздал.

— Извините, мисс Камерон. Будильник не прозвенел, и…

— У меня сегодня трудный день. Давай начинать.

— Слушаюсь.

Они сделали получасовую разминку и перешли к выполнению энергичных упражнений аэробики.

«У нее тело двадцатилетней, — восхищенно отметил про себя Кен. — Вот бы было здорово затащить ее в постель». Ему доставляла удовольствие сама возможность каждое утро приходить сюда, быть рядом с ней и смотреть на нее. Люди постоянно спрашивали его: «Какая она, Лара Камерон?» — и он неизменно отвечал: «Дамочка что надо».

Лара без особых усилий выполняла интенсивные упражнения, однако ее мысли в это время были заняты совсем другим.

Когда занятия наконец закончились, Кен, собираясь уходить, сказал:

— Побегу посмотреть ваше выступление в программе «Доброе утро, Америка».

— Что? — На какое-то время, занятая обдумыванием предстоящей встречи с японскими банкирами, Лара совсем забыла о своем телевизионном интервью.

— До завтра, мисс Камерон.

— Не опаздывай, Кен.

Лара приняла душ, переоделась и позавтракала в одиночестве на террасе пентхауса. Ее завтрак состоял из грейпфрута, овсянки и зеленого чая. После этого она прошла в свой кабинет и связалась по интеркому с секретаршей.

— Телефонные переговоры я буду вести из офиса, — предупредила Лара. — В семь мне надо быть в Эй-би-си. Позаботьтесь, чтобы Макс подал машину.

Выступление в программе «Доброе утро, Америка» проходило самым лучшим образом. Джоан Ланден, бравшая интервью, была, как всегда, любезна и доброжелательна.

— Последний раз вы приезжали к нам на передачу после торжественной закладки самого высокого в мире небоскреба, — напомнила Джоан Ланден. — С тех пор прошло почти четыре года.

— Верно, — кивнула Лара. — Строительство «Камерон-тауэр» будет завершено в следующем году.

— Что должна чувствовать женщина, окажись она на вашем месте? Ведь у вас позади осуществление таких невероятных проектов, а вы все еще молоды и прекрасно выглядите. По сути, вы являетесь тем идеалом, к которому так стремятся многие женщины.

— О, вы преувеличиваете, — рассмеялась Лара. — У меня просто нет времени думать о себе как об идеале. Уж слишком много дел.

— Вы считаетесь одним из самых удачливых предпринимателей в сфере операций с недвижимостью, а такого рода бизнес обычно считается прерогативой мужчин. Как вам все это удается? Как, например, вы принимаете решение, где построить свое новое здание?

— Я не выбираю место, — заявила Лара, — место выбирает меня. Вот, скажем, еду я в автомобиле мимо пустыря, но я его как будто бы и не вижу. То, что встает перед моими глазами, — это великолепный административный корпус или уютный жилой дом со всеми удобствами, в котором счастливо живут люди. Я мечтаю…

— И свои мечты вы делаете явью. Чудесно. А мы продолжим передачу после рекламной паузы.

Японские банкиры должны были приехать в 7.45. Они прилетели из Токио вечером предыдущего дня, и Лара назначила встречу с ними на столь ранний час, чтобы не дать им прийти в себя после более чем двенадцатичасового перелета. Когда же они стали протестовать, Лара спокойно сказала:

— Извините, джентльмены, но боюсь, что другого времени у меня не будет. Сразу после наших переговоров я улетаю в Южную Америку.

И японцы неохотно согласились. Их было четверо, маленьких и вежливых, и у каждого ум острый, как самурайский меч. Лет десять назад финансисты имели глупость недооценивать японцев. Теперь такую ошибку они уже не совершали.

Встреча состоялась в «Камерон-центре» на Америк-авеню. Гости намеревались вложить сто миллионов долларов в строительство осуществляемого Ларой нового комплекса отелей. Японцев проводили в просторный конференц-зал, в руках у каждого из них был сувенир. Лара поблагодарила банкиров и, в свою очередь, преподнесла им подарки, которые она заранее велела своей секретарше завернуть в простую коричневую или серую бумагу, ибо для японцев белый цвет — это цвет траура, а яркая пестрая обертка была в данном случае неприемлема.

Трисия, помощница Лары, подала гостям чай. Ларе же — чашечку кофе. Вообще-то японцы предпочли бы тоже кофе, но они были слишком вежливыми, чтобы сказать об этом. Когда чай был выпит, Лара распорядилась вновь наполнить их чашки.

В конференц-зал пришел Говард Келлер, компаньон Лары. Это был человек лет пятидесяти, бледный и худой, с рыжеватыми волосами, в слегка помятом костюме и выглядевший так, будто он только что встал с постели. Лара представила его гостям, и Келлер раздал гостям копии предлагаемого проекта инвестирования.

— Как видите, джентльмены, — заговорила Лара, — мы уже получили первую ссуду под закладную. Весь комплекс будет иметь семьсот двадцать гостиничных номеров, около тридцати тысяч квадратных футов жилых помещений для деловых встреч и гараж на тысячу автомобилей.

В голосе Лары слышалась прямо-таки неуемная энергия, в то время как изучавшие проект инвестирования японцы из последних сил боролись со сном.

Через два неполных часа переговоры закончились, они прошли чрезвычайно успешно. Давным-давно Лара усвоила одну истину: гораздо легче заключить сделку на сто миллионов долларов, чем получить взаймы пятьдесят тысяч.

Как только отбыла японская делегация, Лара встретилась с Джерри Таунсендом. Этот высокий человек, бывший голливудский рекламный агент, отвечал в «Камерон энтерпрайзиз» за связи с общественностью.

— Ваше сегодняшнее утреннее интервью по телевидению прошло просто великолепно. Уже была масса звонков.

— Как насчет «Форбз»?

— Все улажено. На следующей неделе ваш портрет будет на обложке журнала «Пипл». Видели посвященную вам статью в «Нью-йоркере»? Здорово, правда?

— Неплохо, — подойдя к своему столу, кивнула Лара.

— Сегодня на час назначено интервью журналу «Форчун».

— Я внесла некоторые изменения.

— Почему? — удивленно спросил Джерри.

— Встречусь с их репортером за ленчем.

— Хотите его немножко «подмазать»? Лара нажала кнопку интеркома.

— Зайди, Кэти.

— Хорошо, мисс Камерон, — раздалось в ответ. Лара снова повернулась к Таунсенду:

— Все, Джерри. Я хочу, чтобы вы и ваши люди сосредоточились на «Камерон-тауэре».

— Мы уже это делаем…

— Значит, надо делать больше. Мне надо, чтобы об этом писали в каждой газете и в каждом журнале. Поймите, ради Бога, это же будет самый высокий небоскреб в мире. В мире! Я хочу, чтобы все говорили о нем. К тому времени, когда мы его откроем, я хочу, чтобы люди умоляли меня предоставить им там апартаменты и магазины.

— Ясно, — вставая, произнес Джерри. В офис вошла Кэти, ответственный секретарь Лары, — привлекательная, со вкусом одетая негритянка лет тридцати.

— Ты узнала, что он любит?

— Этот человек — настоящий гурман. Предпочитает французскую кухню. Я позвонила в «Ле сирк» и попросила Сирьо доставить ленч сюда к двум часам.

— Хорошо. Пусть накроют в моей личной столовой.

— А сколько продлится ваше интервью? Дело в том, что в два тридцать у вас встреча с банкирами в «Метрополитэн».

— Передвинь на три и скажи, чтобы они приехали сюда. Кэти сделала пометку в блокноте.

— Желаете, чтобы я прочитала вам полученные на ваше имя сообщения?

— Давай.

— Двадцать восьмого числа Детский фонд хотел бы видеть вас своим почетным гостем.

— Нет. Передай им, что я польщена, и пошли чек.

— Ваша встреча в Тульсе назначена на вторник в…

— Отменить.

— В следующую пятницу вас приглашает на официальный завтрак Женский комитет Манхэттена.

— Нет. Если просят денег, пошли им чек.

— Коалиция за всеобщую грамотность хотела бы, чтобы вы выступили с речью на торжественном завтраке четвертого числа.

— Я подумаю.

— Есть еще приглашение быть почетным гостем на учреждении Фонда борьбы против мышечной дистрофии, но здесь не получается с датами. В это время вы будете в Сан-Франциско.

— Пошли им чек.

— В следующую субботу С, устраивают ужин.

— Постараюсь быть. — Кристиан и Дебора С, были забавными людьми и добрыми друзьями. Лара любила бывать у них. — А теперь скажи, Кэти, скольких ты видишь?

— Что, простите?

— Ну, посмотри хорошенько. Сколько человек перед тобой?

Кэти уставилась на Лару.

— Вы одна, мисс Камерон.

— Правильно. Только я одна. Так как же ты хочешь, чтобы в два тридцать я встретилась с банкирами из Метрополитэн, в четыре побывала в городском Комитете по планированию, затем в пять встретилась с мэром, в шесть пятнадцать с архитекторами, в шесть тридцать явилась в Департамент жилищного строительства, в семь тридцать присутствовала на коктейле, а в восемь — на собственном дне рождения? В следующий раз, когда будешь составлять для меня расписание, постарайся шевелить мозгами.

— Простите, мисс Камерон. Вы хотели, чтобы я…

— Я хотела, чтобы ты думала. Бестолковые сотрудники мне не нужны. Перенеси встречи с архитекторами и в Департаменте жилищного строительства.

— Слушаюсь, — подавленным голосом проговорила Кэти.

— Как малыш?

Вопрос застал секретаршу врасплох.

— Дэвид? Он… С ним все хорошо.

— Наверное, большой уже.

— Почти два годика.

— Ты уже решила, в какую школу его отдать?

— Пока нет. Ведь еще слишком рано…

— Ошибаешься. Если хочешь, чтобы он ходил в приличную школу, надо позаботиться об этом еще до его рождения. — Лара что-то написала на листке. — Я знаю директора школы в Дальтоне. Скажи ему, чтобы записал Дэвида к себе.

— Я…, я вам очень благодарна. Лара не потрудилась даже взглянуть на свою секретаршу.

— На этом все.

— Да, мэм. — Кэти вышла из офиса, не зная, любить ей своего босса или ненавидеть. Когда она впервые пришла в «Камерон энтерпрайзиз», ее предупреждали по поводу Лары Камерон. «Железная Бабочка — это настоящая сука, — говорили Кэти. — Ее секретари носятся так, что теряют счет времени. Да она же тебя живьем сожрет».

Кэти помнила свою первую встречу с ней. Портреты Лары Камерон она видела в десятках журналов, но ни один из них не отображал ее облик в полной мере. В жизни эта женщина была так красива, что дух захватывало.

Лара Камерон как раз читала анкету Кэти. Она поднялась и слегка хрипловатым голосом сказала:

— Садитесь, Кэти.

Казалось, от нее исходит какая-то всепоглощающая энергия.

— Анкета что надо.

— Спасибо.

— А многое ли из этого правда?

— Простите?

— Большинство подобного рода документов, проходящих через мои руки, — просто липа. Вы хорошо знаете свое дело?

— Я очень хорошо знаю свое дело, мисс Камерон.

— Только что уволились двое моих секретарей, так что дела наворачиваются как снежный ком. Справитесь?

— Думаю, да.

— Здесь не место строить догадки. Я спрашиваю: справитесь или нет?

В тот момент Кэти не была уверена, хочет ли она получить эту работу.

— Да, справлюсь.

— Хорошо. Даю вам неделю испытательного срока. Вам придется подписать обязательство о том, что вы никогда не будете обсуждать меня и свою работу в «Камерон энтерпрайзиз». Это значит — никаких интервью, никаких публикаций, словом, ничего. Все, что здесь происходит, сугубо конфиденциально.

— Я поняла.

— Отлично.

Вот так все и началось пять лет назад. С тех пор Кэти научилась любить, ненавидеть, боготворить и презирать своего босса.

— Так какова же она? — спросил как-то муж Кэти. Это был очень трудный вопрос.

— Она необыкновенна, — ответила Кэти. — Мисс Камерон обалденно красива, и я еще не видела человека, который бы так много работал. Одному Богу известно, когда она спит. Она во всем стремится к полному совершенству, и это делает окружающих еще более ничтожными. Она в своем роде гений. Она может быть и мелочной, и злопамятной, и сказочно великодушной.

— Другими словами она женщина, — улыбнулся муж Кэти.

— Не знаю, кто она, — серьезно сказала Кэти. — Порой я боюсь ее.

— Да брось ты, милая. Не преувеличивай.

— Нет-нет, я действительно думаю, что если кто-нибудь встанет на пути Лары Камерон…, она убьет его.

Покончив с факсами и телефонными звонками, Лара связалась по интеркому с Чарли Хантером, молодым честолюбивым бухгалтером.

— Зайдите, Чарли.

— Хорошо, мисс Камерон.

Через минуту он уже входил в офис.

— Слушаю, мисс Камерон.

— Я прочитала интервью, которое вы дали газете «Нью-Йорк тайме», — сказала Лара. Молодой человек просиял:

— А я его еще не видел. Ну как?

— Вы беседовали о «Камерон энтерпрайзиз» и кое-каких наших проблемах. Он нахмурился:

— Ну, вы знаете, репортер, очевидно, исказил некоторые мои…

— Вы уволены.

— Но почему? Я…

— Когда вас принимали на работу, вы дали письменное обязательство не давать никаких интервью. Надеюсь, сегодня вас здесь уже не будет.

— Я… Вы просто не можете так поступить. Кто будет делать мою работу?

— Об этом я уже позаботилась, — отрезала Лара.

Ленч почти заканчивался. Репортер журнала «Форчун» Хуг Томпсон был внимательным, интеллигентного вида человеком с проницательными карими глазами, прятавшимися за стеклами затемненных очков в роговой оправе.

— Ленч был великолепным! — воскликнул он. — Мои любимые блюда. Благодарю вас.

— Рада, что вам понравилось.

— Честное слово, вам не стоило делать все это ради меня.

— Мне это было вовсе не трудно, — улыбнулась Лара. — Мой отец всегда говорил мне, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

— И перед тем как начать интервью, вы решили завладеть моим сердцем?

— Точно, — с улыбкой кивнула Лара.

— Насколько серьезны те трудности, которые переживает ваша компания?

Лицо Лары сделалось серьезным.

— Что, простите?

— Да бросьте вы. Подобные вещи просто невозможно скрыть. Ходят упорные слухи, что из-за предстоящих выплат по долговым обязательствам ваше предприятие может оказаться на грани краха. И при нынешнем, далеко не лучшем, состоянии рынка «Камерон энтерпрайзиз» приходится из кожи вон лезть, чтобы выжить.

Лара рассмеялась:

— Ах вот, оказывается, что про меня болтают! Поверьте, мистер Томпсон, вам не стоит слушать глупые сплетни. Знаете, что я сделаю? Я пошлю вам копии моих финансовых отчетов, и вы сами все проверите. Это вас устроит?

— Вполне. Между прочим, на открытии нового отеля я не видел вашего мужа.

— Филипу очень хотелось там присутствовать, — вздохнула Лара, — но, к сожалению, он был в гастрольной поездке.

— Как-то, года три назад, мне удалось побывать на его сольном концерте. Он великолепен! Вы уже год замужем за ним, не так ли?

— Да, и это был самый счастливый год моей жизни. Как женщине мне очень повезло. Я часто бываю в разъездах, и он много путешествует, но когда мы далеко друг от друга, где бы я ни была, я всегда могу слушать его записи.

— А где бы он ни был, он везде может видеть построенные вами здания, — улыбнулся Томпсон. Лара засмеялась:

— Вы мне льстите.

— Но ведь это сущая правда. Вы воздвигли дома чуть ли не по всей стране. Вы владеете жилыми зданиями, офисами, гостиничными комплексами… Как вам все это удается?

— При помощи колдовства, — пошутила она.

— Вы для меня загадка.

— Я? Ну почему же?

— В данный момент, уверен, вы являетесь самым удачливым предпринимателем в сфере строительства в Нью-Йорке. Ваше имя красуется на каждом втором здании города. Вы строите самый высокий в мире небоскреб, конкуренты прозвали вас Железной Бабочкой, и вам удалось развернуться с таким размахом в той сфере бизнеса, которой традиционно занимаются мужчины.

— А что, это вас волнует, мистер Томпсон?

— Нет, но что меня действительно волнует, мисс Камерон, так это то, что я никак не могу понять, кто же вы на самом деле. Если я задам этот вопрос двум разным людям, то получу три мнения. Все признают, что вы обладаете талантом блестящего предпринимателя. Вы понимаете… Я хочу сказать…, вы же не с неба свалились и сразу стали знаменитой и преуспевающей. Я достаточно хорошо знаю строителей — это суровые, крутые ребята. Как такой хрупкой женщине, как вы, удается держать их в узде?

— Наверное, я уникальна, — улыбаясь проговорила она. — А если серьезно, просто я нанимаю на работу лучших людей и хорошо им плачу.

«Упрощает, — подумал Томпсон. — Слишком уж упрощает. А правду говорить не хочет». Он решил переменить тему беседы:

— Какой журнал ни открой, везде только и пишут что о ваших успехах. Я же хотел, чтобы мой рассказ получился более личным. Ведь так мало известно о вашем прошлом.

— О, я очень горжусь своим прошлым.

— Ну и отлично. Давайте тогда об этом и поговорим. Как получилось, что вы начали заниматься бизнесом, связанным с операциями с недвижимостью?

Лара снова улыбнулась, и он отметил, что у нее была искренняя улыбка. Она вдруг стала похожей на маленькую девочку.

— Гены.

— Чьи гены?

— Моего отца. — Она указала на висящий за ее спиной портрет. На нем был изображен красивый мужчина с благородной внешностью и шапкой седых волос. — Это мой отец — Джеймс Хуг Камерон. — Голос ее сделался нежным. — Ему я обязана своим успехом. Я была его единственным ребенком. Моя мать умерла, когда я была еще совсем маленькой, так что меня воспитывал отец. Давным-давно моя семья уехала из Шотландии, мистер Томпсон, и поселилась в Глейс-Бее, что в Новой Шотландии.

— В Глейс-Бее?

— Да, это рыбацкий поселок на северо-востоке острова Кейп-Брейтон, расположенного неподалеку от Атлантического побережья. Так назвали его французские исследователи-первопроходцы. Глейс-Бей означает «ледяная бухта». Еще кофе?

— Нет, спасибо.

— Мой дед имел очень много земли в Шотландии, а отец еще больше расширил эти владения. Он был чрезвычайно богатым человеком. До сих пор там у меня есть фамильный замок неподалеку от озера Лох-Морлих. Когда мне было восемь лет, у меня уже была собственная лошадь, платья мне покупали в Лондоне, и жили мы в громадном доме с множеством слуг. Для маленькой девочки это была сказочная жизнь.

В ее голосе появилась теплота при воспоминании о давно минувших днях.

— …В Глейс-Бее зимой мы катались на коньках, посещали хоккейные матчи, а летом купались в озере. И еще ходили на танцы в «Форум» и «Венецианские сады».

Репортер старательно все записывал.

— Отец строил дома в Эдмонтоне, и в Калгари, и в Онтарио. Операции с недвижимостью были для него своего рода игрой, и он любил эту игру. Я была еще девочкой, когда он и меня научил этой игре, и я тоже полюбила ее, — со страстью в голосе говорила Лара. — Я хочу, чтобы вы поняли меня, мистер Томпсон. То, чем я занимаюсь, не имеет ничего общего с деньгами или кирпичами и стальными балками, из которых сделаны здания. Для меня прежде всего важны люди. Ведь я могу дать им удобные дома для жизни и работы, дома, в которых они смогут создавать семьи и достойно существовать. Именно это было самым важным для моего отца, и это стало самым важным и для меня.

Хуг Томпсон оторвался от записей.

— Вы помните свое первое самостоятельное дело? Лара подалась вперед.

— Конечно. На мое восемнадцатилетие отец спросил, что бы я хотела получить в подарок. В то время в Глейс-Бей прибывало очень много народу и городок становился перенаселенным. Я чувствовала, что приезжие нуждаются в крыше над головой, и сказала отцу, что хотела бы построить небольшой жилой дом. Вот он и подарил мне деньги, а два года спустя я смогла их вернуть ему. Затем я взяла ссуду в банке на постройку своего второго дома. К тому времени, когда мне исполнился двадцать один год, я уже владела тремя домами, и все они приносили доход.

— Должно быть, отец очень гордится вами. Ее губы снова тронула теплая улыбка.

— Гордился. Он назвал меня Ларой — это старинное шотландское имя, происшедшее из латинского языка. Оно означает «известная» или «знаменитая». С детских лет отец говорил мне, что в один прекрасный день я обязательно стану знаменитой. — Ее улыбка исчезла. — Он умер от сердечного приступа, будучи еще совсем молодым. — Она помолчала. — Каждый год я приезжаю в Шотландию, чтобы навестить его могилу. Для меня… Для меня было просто невыносимо продолжать жить в нашем опустевшем без него доме, и я решила переехать в Чикаго. Появилась идея создания небольших отелей экстра-класса, и я уговорила одного тамошнего банкира финансировать мой проект. Эта затея оказалась весьма успешной. — Она пожала плечами. — Ну а остальное, как принято говорить, принадлежит истории. Думаю, с точки зрения психологии можно сказать, что свою империю я создала не ради себя. Это своего рода дань уважения моему отцу. Джеймс Камерон был самым замечательным человеком, кого я когда-либо знала.

— Уверен, вы его очень любили.

— Да, очень. И он тоже меня любил. — На ее губах заиграла чуть заметная улыбка. — Я слышала, что в тот день, когда я появилась на свет, мой отец напоил буквально всех мужчин Глейс-Бея.

— Что ж, действительно похоже, что все началось в Глейс-Бее, — проговорил Томпсон.

— Вы правы, — мягко сказала Лара. — Именно там все и началось почти сорок лет назад…

Глава 3

В ту ночь, когда родились его дочь и сын, Джеймс Камерон пьяный валялся в кровати публичного дома, зажатый с двух сторон проститутками-близняшками из Скандинавии. Внезапно в дверь забарабанила содержательница борделя мадам Кристи.

— Джеймс! — прокричала она и, толкнув дверь, вошла в комнату.

— А-а, черт бы тебя побрал, старая курица! — раздраженно прорычал Джеймс. — Неужели нельзя оставить мужика в покое даже здесь?

— Извини, что помешала тебе развлекаться, Джеймс. Дело касается твоей жены.

— Да е…л я ее! — заорал Камерон.

— Это точно, — парировала Кристи, — и теперь она рожает тебе ребенка.

— Ну и что? Пусть себе рожает. Вы, бабы, только на это и годитесь.

— Звонил доктор. Он уже отчаялся тебя найти. Твоей жене совсем худо. Лучше поспеши.

Джеймс Камерон приподнялся и переполз на край кровати. Глаза его были затуманены, голова соображала туго.

— Чертова баба, вечно от нее одни только неприятности. Ладно, пойду. — Он уставился на лежащих в постели голых девиц. — Но платить за них не буду!

— Да уж не до этого! Ступай-ка быстрее домой. — Кристи повернулась к девицам:

— А вы обе — за мной.

Когда— то красавец мужчина, Джеймс Камерон теперь превратился в человека, на лице которого отразились все совершенные им в жизни грехи. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, хотя на самом деле ему было лишь тридцать. Он служил управляющим общежитием, принадлежавшим городскому банкиру Шону Макалистеру. Последние пять лет обязанности между Джеймсом Камероном и его женой Пегги разделялись четко: Пегги драила полы, мыла посуду и готовила еду для двух дюжин жильцов, а Джеймс пил. Каждую пятницу он должен был собирать плату за проживание с постояльцев своего и четырех других общежитии, которыми владел Макали стер, что служило ему еще одним поводом -если ему вообще нужен был повод, — чтобы уйти из дому и напиться.