– Как видите, мисс Темплтон, совершенно очевидно, что Майкл Сэмсон не тот, за кого выдает себя. Вот почему нам понадобилась ваша помощь. Какое-то время вы были близки с ним, и вы определенно опознали труп. А теперь нам надо узнать о нем все, что знаете вы, и что особенно важно, нет ли у вас его фотографии.
Рука Прюденс Темплтон дрожала, когда она потянулась за налитой ей минеральной водой.
– Не знаю, что и сказать, – тихо произнесла она. – Все это настолько неправдоподобно.
– И все же это правда, – заметил Эмиль. – Пожалуйста, Прюденс, мы рассчитываем на вас.
– Я знаю так мало, – продолжала она еле слышным голосом, начав свое повествование о связи с Майклом Сэмсоном, о местах, которые они посещали, о том, что делали. Она особо подчеркнула, что ни разу не ходила к нему на квартиру и что Майкл ни разу не встречался ни с кем из ее немногочисленных друзей.
– В этом смысле он был очень застенчивым, – печально закончила Прюденс. – Думаю, что именно поэтому он не разрешил мне фотографировать себя. Был против даже совместного снимка.
– Но вы можете дать нам его описание, – настойчиво приставал к ней Арманд. – Если бы вы сели рядом с художником, который делает наброски, то могли бы помочь составить такой набросок.
– Да, думаю, я бы смогла это сделать.
– Хорошо. Завтра суббота. Если мы обо всем договоримся на утро, устроит ли это вас?
Прюденс кивнула. Арманд дотронулся до нее.
– Понимаю ваши чувства. Но вы не единственная, кого обманул этот человек. И вы не в ответе за то, что он натворил. Возможно, для вас будет лучше эту ночь провести здесь. В этом случае, если вы что-то припомните или захотите что-то сказать, я буду рядом.
– С вашей стороны это очень любезно, мистер Фремонт. Но я предпочитаю вернуться домой. Утром я буду ждать вашего звонка. А теперь прошу извинить меня…
Ни один из собеседников не успел произнести и слова, чтобы остановить ее, как Прюденс рывком поднялась с диванчика и быстро зашагала к выходу.
Арманд удержал Эмиля, который было хотел увязаться за ней.
– Не надо.
Поднявшийся с места Эмиль опять сел.
– Что, если она решит нам не помогать? – спросил он. – В каком мы тогда окажемся положении?
Арманд пытался побороть появившиеся и у него такие же опасения.
– Эмиль, мы только что сказали ей, что мужчина, которого она любила и с которым спала, является убийцей. Ей надо дать время освоиться с этой мыслью. Завтра мы предпримем новую попытку. Возможно, более решительную.
Прюденс Темплтон прошла пешком все пятнадцать кварталов до своей маленькой квартирки в районе Мюррей-Хилл, чувствуя себя как лунатик. Дважды она чуть не пошла через перекресток на красный свет и ее чуть не сбила машина. Она даже не услышала оскорбления, которыми осыпали ее водители.
Придя к себе в квартиру, Прюденс дважды повернула запор замка, сняла пальто и пошла на кухню, чтобы выпить чаю. Налив себе чашку, она устроилась в своем любимом кресле, достала металлическую коробочку, в которой когда-то лежали дорогие английские бисквиты. Прюденс покопалась в содержимом коробочки и вынула из нее фотографию. Единственную, которую однажды тайком сняла на площади Вашингтона. Ту самую, которую не захотела показать Катерине Мейзер. Только теперь, рассматривая эту фотографию, она позволила себе уронить слезу. Конечно, у Прюденс тоже возникали подозрения. Она тысячу раз спрашивала себя, как растратчик мог найти номера кодов, необходимых для того, чтобы привести в движение механизм телеграфного перевода денег. И дело не в том, что она не знала ответа. Она его знала. Но не хотела в это поверить. Она еле улыбнулась. Те олухи из Федерального резервного управления, так кичившиеся своей важностью, не сумели найти ответа, несмотря на то что он был очевиден… Очень печальный и болезненный факт.
Прюденс осмотрела свою маленькую комнатку. В какую ночь это произошло? – гадала она. Когда именно пришел к ней Майкл, нашептывал ей на ухо нежные слова, ласкал ее и уложил с собой в кровать, а сам все это время караулил и выжидал подходящего момента, чтобы снять ключ от ее рабочего стола со связками и сделать дубликат? Потому что только таким путем он смог бы добраться до отпечатанного листка в выдвижном ящике, до закодированных номеров доступа, принадлежавших Александру Мейзеру и Эмилю Бартоли.
Ее передернуло, она поставила на столик чашку, укутала плечи шалью. Кому она отдалась? Кем был этот незнакомец с нежными прикосновениями и сладкими речами?
Она держала фотографию на коленях. Неужели немного любви было с ее стороны слишком большим запросом? Разве у нее не было права почувствовать себя в объятиях мужчины, быть согретой в холодную ночь, когда в окна барабанит дождь?
Но цена…
Прюденс ясно осознала, что вина за бедствие, свалившееся на «Мэритайм континентал», лежит только на ней. Возможно, если бы она показала фотографию Катерине Мейзер, многого можно было бы избежать. Майкл Сэмсон, кто бы это ни был, не погиб в огне. О Господи, неужели он убил человека, чье тело обнаружили в его квартире? Сам Майкл остался жив. Если бы она отдала фотографию мисс Мейзер, то его можно было бы выследить и поймать. Невинных оправдали бы, репутация банка была восстановлена.
Прюденс посмеялась над собой. Она не могла поступить иначе. Для нее Майкл Сэмсон был реальным человеком. Она его ощутила, попробовала, впитала в себя. В ее жизни было так мало страсти или счастья, что она не могла заставить себя запачкать, а тем более развеять воспоминания, которые все еще светились в ней.
Не снимая шали с плеч, она подошла к газовому крану и открыла его. Вернулась в свое кресло, стала пристально рассматривать фотографию, вспоминать. Чай остыл, стал горьким. Выше этажом послышался скрип половиц, соседи сверху готовились ко сну. А Прюденс сидела, не шелохнувшись. Случайно это или намеренно, но она так и не чиркнула спичкой…
– В квартире никто не отвечает, – сообщил Арманд Эмилю по телефону. Посмотрел на часы. – Восемь часов. Где же она может быть?
– Если нам повезет, то к тому времени, когда мы доберемся до нее, обнаружим, что она выходила, чтобы купить себе утреннюю булочку, – ответил Эмиль. – Мы сэкономим время, если встретимся прямо у нее.
Спустя двадцать минут двое мужчин стояли на крыльце городского дома. Эмиль нажимал на кнопку звонка в квартиру Прюденс Темплтон, но ответа не было.
– Надо обратиться к домовладельцу, – предложил он.
– Нет, подождите.
Арманд увидел, что по лестнице спускается молодая пара. Когда дверь открылась, мужчины улыбнулись и вошли в дом. Через минуту они поднялись на третий этаж, в нос им бросился сильный запах.
– Газ! – прошипел Эмиль.
Арманд попытался повернуть круглую ручку двери в квартиру Прюденс.
– Вероятно, она дважды повернула ключ.
Он быстро осмотрел петли, которые несколько отошли от дверного косяка. Он подал знак Эмилю, тот кивнул. Арманд отошел назад, напряг все свое туловище и изо всей силы стукнулся им о дверь. От удара панель двери разлетелась.
Мужчины зажали рты и носы носовыми платками и кинулись внутрь помещения. Эмиль распахнул окна, а Арманд закрыл газовый кран и подошел к тому месту, где сидела Прюденс Темплтон. У нее было безмятежное выражение лица, как будто она мирно заснула и вот-вот проснется. Но синеватый оттенок кожи поведал Арманду все, что нужно было знать. Он закрыл ей глаза и собирался уйти, когда заметил у нее на коленях фотографию. Он вытащил снимок из ее закостеневших пальцев и направился к выходу в коридор.
Сообщив о случившемся домовладельцу, который немедленно вызвал пожарных и начал будить других жителей дома, Арманд с Эмилем вышли на улицу.
– Почему она так поступила? – продолжал повторять Эмиль. – Мы же ни в чем ее не обвиняли…
– К нам это не имеет отношения, – ответил ему Арманд. – Посмотрите.
Он показал ему фотографию молодого мужчины, снятого в полупрофиль. Эмиль взглянул на снимок, потом на Арманда.
– Это – Сэмсон? Вы его знаете?
– Уверен в этом, – ответил Арманд. – Как только возвращусь в Бейрут, удостоверюсь окончательно.
Когда первая полицейская машина, резко затормозив, остановилась у кромки тротуара, Арманд положил фотографию себе в карман.
– Вы сумеете обговорить все это с ними? – спросил он Эмиля.
Эмиля напугало беспокойство в глазах Арманда.
– Вы подумали о Кате, верно? Арманд кивнул.
– Поезжайте! – решил он и повернулся к Арманду спиной, как будто не был с ним знаком.
Катя перевернула последнюю страницу рапорта французской полиции, положила его на кофейный столик между собой и Дэвидом Кэботом.
– Мужчина, которого вы разыскивали и который пытался помочь моему отцу, убит, – прямо заявила она. – Что это может значить?
– То, что вопросы, которые мы задаем, толкают кого-то на отчаянные поступки, – ответил Дэвид. – И поэтому он очень опасен.
– Но кто это?
У Дэвида не было сомнения, что тут замешан Пьер, но установленное за банкиром наблюдение пока что ничего не дало. Пьер ни на йоту не отошел от своей будничной рутины. Он не покинул страну. Не принимал никаких иных посетителей, кроме иностранных банкиров, которые были хорошо известны Дэвиду. И все же именно Пьер выигрывал больше всего в результате убийства английского банковского чиновника Кеннета Мортона, Мортон был единственным свидетелем мошенничества Пьера в банке Ливана. Без его показаний дело против Пьера будет значительно ослаблено.
Но существует кто-то еще. Помощница Пьера. Та, которая ездит туда, куда не может поехать Пьер, устанавливает связи, организует дела, в которые Пьер не осмеливается ввязываться лично. Связующее звено с убийцей, Бахусом…
– Дэвид?
Дэвид вышел из задумчивого состояния:
– Англичанина убили, потому что кто-то пронюхал, что мы разыскиваем его. А это значит, что любой из нас – вы, я, Арманд – превращаемся в потенциальную цель.
– Где находится Арманд? – спросила Катя. – Когда он возвращается?
Дэвид прикинул разницу во времени. Арманд мог приземлиться в Нью-Йорке несколько часов назад. Возможно, он уже переговорил с Бартоли. Как только Арманд раскопает что-то конкретное, он позвонит. А до тех пор его собственная задача заключается в том, чтобы оградить Катю от всяких случайностей.
– С кем вы собираетесь смотреть парад? – спросил он.
– Предполагалось, что я буду смотреть его вместе с Армандом, – ответила Катя, – с Джасмин… и Майклом Саиди. – Катя сделала паузу. – Дэвид, если вам что-то известно, то вам следовало бы сказать мне…
– Хотелось бы, чтобы речь теперь шла именно о вас, – произнес Дэвид. – Посмотрим, что произойдет завтра. Только, пожалуйста, не делайте ничего, предварительно не переговорив со мной. Катя поежилась.
Наступало утро, и Дэвид оказался единственным пешеходом на прогулочной аллее рядом с Гранд-Корниш. Изредка проезжали грузовые фургоны или пустые такси, которые нарушали однообразные звуки ударявшихся и с шипением отступавших волн моря.
Он шел именно по той дороге, по которой через несколько часов потекут людские потоки, оркестры, потянутся артисты и затейники. Взглядом он окинул крыши жилых зданий, выходивших на Гранд-Корниш, прикидывая, откуда можно было бы стрелять и какими могли бы быть траектории полета пули. Его сотрудники безопасности подготовили для него список всех жильцов и хозяев зданий. Почти все они жили здесь по многу лет и были уважаемыми бейрутцами. Они не беспокоили Дэвида. Его интересовало, не приехали ли к ним в последнее время родственники, кузины, дядья и племянники или знакомые. Но таких не было.
Дэвид подошел к смотровой площадке, где обычно сидели Фремонты, и медленно обошел ее. Судьи занимали центральный ряд, чтобы лучше видеть проходящие мимо шеренги людей и оркестры. Представители бейрутского общества теснились за ними, на более высоких трибунах. Такой порядок не изменишь, но ему удалось передвинуть место Арманда из середины площадки на самый конец, где, если он вообще будет присутствовать, его открытость сведется до минимума.
Принимались и другие меры, некоторые из которых Арманд не заметит и о которых ему не скажут. Дэвид полагал, что убийца попытается сразить свою жертву во время парада. Если Бахус именно здесь предпримет свою попытку, то Дэвид постарается не только помешать ему сделать это, но и захватить его живым. Он хорошо подготовился к встрече с Бахусом. Они с Армандом теперь нуждались только в небольшой удаче.
ГЛАВА 17
Ровно в девять часов утра раздался гулкий выстрел из пушки в цитадели Бейрута, распорядитель парада резко засвистел в свисток, и парад-карнавал начался.
Всего собралось шестьдесят колонн, каждая тщательно готовилась в течение года и представляла собой отдельную группу разношерстного населения Бейрута. Между ними маршировали оркестры и хоровые коллективы, нубийские певцы, всадники-бедуины, вихревые североафриканские танцоры с крошечными цимбалами на пальцах и воинские соединения в белых перчатках. Были также жонглеры, клоуны и фокусники, красивые девушки в еле заметных купальных костюмах и мужчины в ярких костюмах из шелка, перьев и кожи с огромными гротескными масками. Гранд-Корниш запрудили тысячи людей. Другие тысячи забрались на осветительные столбы или столпились на балконах жилых зданий по всей длине маршрута. Богатые моряки и яхтсмены развлекали гостей на своих судах стоимостью в миллионы долларов, которые выстроились вдоль гавани.
Но среди веселящихся сновали проворные мужчины с острым взглядом. Некоторые из них следили за балконами или за окружающими их людьми, другие расположились в непосредственной близости от гостевых трибун. Не умолкая трещали висевшие на поясах радиопереговорные устройства «уоки-токи».
Высоко над Гранд-Корнишем висел одинокий вертолет, который облетал маршрут парада, иногда опускаясь до самых крыш, а потом опять устремляясь вверх и повисая на одном месте. Дэвид приставил к глазам тяжелый армейский бинокль. Картины, увиденные им на земле, оказались удивительно отчетливыми. Пока что он не видел ничего особенно подозрительного. Ничего не заметили и его люди. Дэвид посмотрел на часы. Прошло уже четыре часа, еще два часа, и последняя колонна закончит шествие. Он подладил фокусировку бинокля и опять начал осматривать Гранд-Корниш.
Катя знала, что этого дня она никогда не забудет. Колонны и парад вполне могли потягаться с экстравагантным праздником «Марди» Грас в Новом Орлеане, а ее место на трибуне для зрителей непосредственно за судьями обеспечило ей одно из лучших смотровых мест. Позже все направятся на «прием в саду» у Джасмин, который она устраивает в отдельном помещении бейрутского жокей-клуба. Одновременно устраиваются бега чистокровных рысаков.
– Думаю, что нынешний парад один из лучших за последние годы.
При звуках голоса Майкла Саиди Катя повернулась. Он шмыгнул на место рядом с ней.
– Никогда не видела ничего похожего! – созналась она.
Хотя Катя не забывала о предостережении Дэвида Кэбота и об отсутствии Арманда, она получала удовольствие от праздника. Потрясающее воздействие феерии просто захватило ее.
– Целый день никто не видел Арманда Фремонта, – заметил Майкл. – Традиционно он является одним из судей парада.
– Он все еще занимается делами, – пробормотала она.
Они наблюдали, как подводят лошадей к стартовым воротцам. Затем раздался удар гонга, преграда перед лошадьми со щелчком раскрылась и лошади с грохотом сорвались с места.
– Ну что же, – констатировал Майкл в конце бегов. – По крайней мере, я выиграл несколько фунтов на этой лошади. – Он помахал выигрышным билетом.
Джасмин и другие, сидевшие с ней в ложе, засмеялись и зааплодировали.
– Катя, простите, если вам не понравится, что я скажу, что вы психологически не подготовились к этому событию, – резонерски заметил Майкл. – Надеюсь, это не связано с нашей неудачной встречей с Дэвидом Кэботом?
– Нет, – поспешно ответила она. Он положил свою ладонь на ее руки.
– Пожалуйста, если вам хочется побеседовать, то я к вашим услугам.
Катя пожала его руку:
– Тут и говорить-то не о чем. Дэвид получил послание от Арманда, вот и все. Арманд и его небольшие тайны…
«Пока они не коснутся меня», – подумал Майкл. Он был уверен, что Катя ничего не знает. Но все равно будет благоразумнее остаток дня провести рядом с ней просто на случай…
– Но благодарю вас за то, что вы спросили, – неожиданно произнесла Катя.
– Вы придете сегодня на ужин в яхт-клуб, правда? – спросил Майкл после того, как выигравшие жокеи получили свои трофеи.
Краешком глаза Катя увидела, что к ней направляется Дэвид. Она вызывающе вздернула подбородок и сказала достаточно громким голосом, чтобы Дэвид мог услышать:
– Понятно, что я приду туда. Мы будем сидеть рядом.
Обеденный зал в бейрутском яхт-клубе практически был пуст. В конце зала три бармена протирали фужеры, а их юные помощники нарезали ломтиками зеленые лимоны, а ломтики на дольки. Заходящее солнце бросало свои лучи в окна от пола до потолка, лучи отражались в сверкающем хрустале, фарфоре и бросали блики на накрахмаленные белые салфетки, разложенные на сотне столов.
Катя села на последний стул в конце главного стола, стоявшего прямо перед окнами. Она все еще была одета в кремовый брючный костюм, желто-зеленую блузку и желтый шарф – во что она оделась, отправляясь в жокейский клуб. Катя возвратилась на виллу к Арманду, а двадцать минут спустя появился Дэвид и сообщил ей, что самолет с Армандом на борту находится менее чем в сотне миль от Бейрута.
– Он пожелал встретиться с нами в клубе, – сказал ей Дэвид и поднял руку. – Не спрашивайте меня о подробностях, они мне неизвестны. Мы оба в одинаковом положении.
Катя наблюдала, как Дэвид выхаживает за стульями с сигаретой в руке. От него исходило явное напряжение, лишая в глазах Кати зал праздничной обстановки.
Вдруг двери раскрылись, и в зал вошел Арманд, который целеустремленно и торопливо направился прямо к ним. Он приветливо поднял руку, но выражение на его лице оставалось мрачным.
«Он что-то узнал»! – подумала Катя. Она взяла свою дамскую сумочку и поднялась. Краем глаза она увидела, как заторопился Дэвид. И тут стеклянная стена за ее спиной взорвалась и рассыпалась на миллион осколков, а Дэвид завертелся вдоль края стола, как будто его крутанул какой-то невидимый гигант.
Очередная пуля прилетела беззвучно через пустую раму. Катина щека ощутила тепло ее полета, увидела, как она отскочила от обагрившейся кровью груди Дэвида.
– Нет! – вскрикнула она.
Перед глазами Арманда события развертывались как кусок кинопленки в замедленном темпе. В этот ужасный момент до него дошла жестокая правда: с самого начала Дэвид, а не он стал целью для убийцы. Он превратился в такой объект сразу же, как только Арманд направил его по следам Пьера. С тех пор Дэвид не переставал оставаться на мушке…
Арманд взревел от ярости и бросился к Дэвиду. Пуля помешала ему добежать до своего друга, вонзилась в его спину, бросила его, спотыкающегося, на террасу. До его слуха донесся вопль Кати, потом что-то подобное руке Христа подтолкнуло его еще дальше вперед. На мгновение Арманд уцепился за перила, но инерция движения тела оказалась слишком сильной. Его мышцы ослабли, он не удержался за перила, тело перелетело через перила, ударилось о твердую землю, покатилось вниз по крутому склону к мутной воде внизу.
Находящийся на расстоянии ста ярдов Алехандро Лопес провел прицел своего ружья вдоль цели, в то время как вагон бесшумно спускался с горы. Девушка стояла па коленях, ее лицо побелело, она мучительно всматривалась в темноту, туда, куда свалился человек. На мгновение палец Лопеса опять согнулся вокруг курка. Сетка прицела оказалась наведенной на середину головы девушки. Потом быстрым движением он щелкнул предохранителем. Он был уверен, что цель была накрыта, намеченные жертвы убиты, а девушка в сделку не входила.
Вой сирен полицейских машин и «скорой помощи» затерялся в праздничном гомоне города. Кровь на платье Кати засохла, просочившись в ткань, сделала ее жесткой на ощупь. Яхт-клуб оцепила полиция, которая выстроилась в три шеренги перед обеденным залом, чтобы не допустить газетчиков и телевизионщиков. Перед дверями, за которым лежало тело Дэвида Кэбота, стоял Салим. Казалось, что он даже не дышал.
Прошло менее часа с тех пор, как мир, окружающий Катю, взорвался. Перед ее глазами застыли яркие, несвязные изображения. Как закрутился Дэвид, вскрикнул и упал. Как кинулся к нему Арманд и покрылся кровью. Как она сама издала вопль отчаяния, когда увидела Арманда, перелетевшего через перила и покатившегося в темноту. Она вспомнила, как говорила в полиции отрывистыми фразами, монотонным деревянным голосом о том, как неожиданно стеклянная стена разлетелась в осколки… Катя изо всех сил старалась не потерять присутствия духа, чтобы быть способной сделать что-нибудь полезное, не переставая, притрагивалась к окровавленным рукавам и манжетам, как будто они стали для нее талисманами. Дэвид погиб, но с Армандом этого не могло случиться. Она этому не поверит, пока не увидит его бездыханное тело.
Осторожно Катя вышла на террасу, трясущимися пальцами прикасаясь к перилам. Склон осветили мощными переносными лампами. Рабочие-спасатели во главе с бригадиром пытались обнаружить какие-либо следы Арманда Фремонта. Над головами кружились два вертолета с мощными прожекторами на днище, их лучи плясали на темной бурлящей воде бухточки. Дальше курсировали полицейские патрульные катера, которые не могли подойти ближе к берегу из-за прибоя и скал. Катя услышала, как кто-то крикнул, что направляют «зодиаки». Эти маленькие, юркие моторные лодки могут плавать в водах бухточки, подходить вплотную к береговой линии, чтобы дать возможность водолазам поискать тело между многочисленными выступами скал.
– Катя…
Катя вздрогнула и увидела рядом с собой Майкла и Пьера. Она бросилась на шею к Майклу, выливая в слезах ужас, горе и возмущение.
– Я примчался сюда как только мог, Катя. Не знаю, что и сказать. Настолько все это ужасно.
– Катя, – прохныкал Пьер, – в полиции мне задавали массу несуразных вопросов! Были ли у Арманда враги? Угрожали ли ему? Был кто-либо такой, кто особенно много проиграл в последнее время? Откуда мне все это знать?
– Это не обозлившийся азартный игрок, – мягко ответила Катя. – И не сумасшедший. Кто бы ни стрелял в Арманда и Дэвида, готовился к этому давно и тщательно. Пьер, все было спланировано. Они знали, где и когда будут их жертвы… знали, как их надо убивать…
Пьер отшатнулся:
– Катя, что вы говорите?
– А то, что это сделал не один человек. Ну, конечно, курок нажимал кто-то один, но был лишь орудием.
– Катя, вы потеряли рассудок, – нервно выпалил Пьер. – Все это глупости. Сказки о заговорах…
Катя сверкнула глазами:
– И вы не можете в это поверить! Когда они найдут Арманда, он сам вам об этом скажет…
– Катя, Арманд погиб! Пуля угодила ему в спину. Вы сами видели это! Даже если его и не прикончила та пуля, падение, эта вода… Катя, пожалуйста, не мучьте себя таким образом!
Катя зарыдала, закрыла лицо руками.
– Господи, я не понимаю больше, что происходит. Майкл обнял ее за плечи, привлек ее к себе.
– Перестаньте, Пьер, – сказал он. – Она потрясена. Не усугубляйте все дело.
Он приподнял подбородок Кати.
– Я отвезу вас домой. Здесь вам нечего делать. Из полиции сразу же позвонят, когда найдут Арманда. Пьер побеспокоится об этом.
Он взглянул на Пьера, и тот кивнул.
– Мне… мне надо немного побыть одной.
Майкл неохотно отпустил ее, наблюдая, как она подошла к телу Дэвида Кэбота и встала возле него на колени. Отвела в сторону простыню, чтобы посмотреть на его лицо.
«Что вы нашли? – мысленно спросила она. – Что такое так их испугало, что они решили заставить замолчать вас… и Арманда? Кто этот человек, который остается в тени, тот, который дирижирует всем этим? Как бы то ни было, Дэвид Кэбот, но я докопаюсь до этого!»
В нескольких шагах поодаль Пьер прикуривал сигарету и не отводил глаз от Кати. Потом он заметил, что его пальцы трясутся, и задал себе вопрос, перестанут ли они трястись и когда перестанет так бешено биться сердце.
Пилат тоже умыл руки… именно тогда, когда подумал, что он счастливый человек. Пьер думал, что он, наверное, в таком же положении. Потому что человек, который мог узнать о его секрете, кто мог бы угрожать ему разоблачением и позором, погиб. Так же как, вероятно, и его друг. Значит, жизнь, которую он вел с Клео, спасена. Компания, которой принадлежит казино, станет теперь общественной и будет продана. Он фантастически разбогатеет, возместит украденную сумму и сможет до конца жизни обеспечить Клео всем, что она пожелает. И все это у него появится только потому, что он знал, что его родич может погибнуть, и не пошевелил пальцем, чтобы предотвратить это.
Пьер смотрел, как Катя снова накрыла Дэвида и поднялась. Она обратилась не к Майклу, а к Салиму:
– Он умер, а мы теперь должны вернуться домой, и ждать и молиться.
Турок гигантского роста весь затрясся, как будто его солидное туловище вот-вот развалится на части. Потом его плечи опустились, Катя взяла его за руку как ребенка и повела прочь.
Комиссар полиции лично известил Джасмин о стрельбе, многословно извиняясь, что вынужден сообщить ей об этом по телефону.
– Я счел, что вы должны узнать об этом немедленно. Слухи о том, что произошло, будут разрастаться как снежный ком. Я направляю к вам одного из моих помощников, который будет оставаться при вас. Дал указание своим сыщикам держать его в курсе дела. Он незамедлительно будет передавать вам всю поступившую к нам информацию.
Джасмин мастерски играла свою роль, ее голос передавал различные оттенки чувств от потрясения до горестного гнева.
– Спасибо, комиссар… – Она повесила трубку и взглянула на Луиса. – Все кончено.
Глаза Луиса расширились, лицо стало пепельно-серым. Джасмин схватила его за плечи.
– Пришел твой час! – взволнованно прошептала она. – Ты выглядишь нормально, несмотря на горе и растерянность, отразившиеся на твоем лице. Держись, Луис, не ломайся в такой момент. Нам предстоит сделать кое-что еще. Самую малость, мой мальчик, обещаю.
Джасмин удалилась в свою спальню и позвонила оттуда Набилу Туфайли. Он и другие зуамы уже через час были у нее. Джасмин провела их в дальний конец квартиры, подальше от слуг, закрыла двери на ключ. Она в упор переводила взгляд с одного на другого, осматривая всех двенадцать мужчин, рассевшихся перед ней.
– Наш город и нашу страну постигла огромная трагедия, – начала она свой объяснение. – Пока что у полиции мало подробностей, за исключением того, что Дэвид Кэбот убит, а Арманд пропал. Предположительно, также погиб от ран или утонул. Смысл случившегося, однако, ясен: нападение на. Арманда Фремонта является нападением на нас всех…
– Но кто напал на него, Джасмин? – негромко спросил Набил Туфайли. – Кому понадобилось убивать Арманда?
– Если бы я знала ответ, то в данный момент разговаривала бы с полицией! – сердито отозвалась она. – По моему мнению, это выкинул какой-нибудь недовольный или религиозный фанатик, который внимает голосам, вопиющим в пустыне. Если такое может случиться с Армандом, то не застрахованы от этого и все мы. Бейрут – а на деле весь Ливан – функционирует потому, что каждому понятно, где находится власть. А вернее, где она должна сосредоточиваться. Думаю, что мы все повинны в этой трагедии. Да, вина лежит на всех находящихся в этой комнате. В течение многих месяцев мы препираемся относительно кандидата в президенты. Между тем стали благодушными. Не смогли распознать, что наш раздрай создает благоприятные условия для других, дает им шанс бросить нам вызов, проверить нас на крепость. Поэтому-то и погиб Арманд! Потому что в наших пустяковых перебранках мы позволили себе выпустить бразды правления. И именно эти бразды теперь и натянем, крепко возьмем в руки, прямо сейчас!
– Что вы предлагаете, Джасмин? – спросил Набил Туфайли.
– То же, что предлагала и раньше – безоговорочно поддержать Луиса.
– Но что же изменилось с момента нашего последнего разговора? – спросил Туфайли.
– Проблема заключалась в деньгах, не правда ли? – ответила вопросом Джасмин. – Так вот. Теперь мы с Луисом располагаем дорогим для вас сопутствующим материалом!
Присутствующие переглянулись.
– Джасмин, поясните, пожалуйста.
– Чего же тут пояснять? Мне казалось, что это очевидно: кто другой может унаследовать казино, кроме меня и Пьера? И поскольку мы оба считаем, что превращение «Сосьете де Бен Медитерраньен» в открытую для других компанию является разумным деловым решением, поскольку стоимость наших пакетов акций в казино увеличивается пятикратно.
Джасмин откинулась на спинку кресла и смотрела на неофициальных правителей Бейрута.
Мы с Луисом хотели бы получить от вас ответ. Немедленно.
– Ясно, нам надо обсудить это, – _начал было говорить Туфайли.
– Никаких обсуждений, Набил. Да или нет. Немедленная реакция Туфайли заключалась в том, чтобы тотчас уйти. Но краешком глаза он увидел, что другие зуамы и не пошевелились. Они решили проглотить оскорбление, которое Джасмин бросила им. Какого бы мнения об Арманде Фремонте они ни придерживались, хладнокровное и четкое объяснение Джасмин Фремонт показалось им в высшей степени разумным. Один из них ответил вместо Туфайли:
– Считайте, что зуамы вас поддерживают.
Целые машины репортеров и киношников блокировали дорогу, ведущую к вилле Арманда Фремонта.
– Только не это! И не теперь!
Салим потрепал руку Кати. Он вылез из-за руля «роллс-ройса» и неуклюже поплелся в сторону репортеров, которые, толкаясь, приближались к машине. Салим преградил им дорогу, убедительно прося их о чем-то. Катя видела, как журналисты яростно мотали головами. Катя приготовилась к приступу. Но тут Салим пожал плечами, спокойно схватил ближайшего к нему мужчину. На некоторое время журналист повис в воздухе на высоте четырех футов от земли, отчаянно дергая руками и ногами. В следующее мгновение он кубарем полетел в низ холма, а Салим нацелился на вторую жертву. Журналисты бросились врассыпную.
