В глазах потомства оживить не в силах,
      Грядущим поколеньям передашь
      Ты в образах, душой и телом милых.
      Себя даря, для будущих времен
      Своим искусством будешь сохранен.
      17
      Поверят ли грядущие века
      Моим стихам, наполненным тобою?
      Хоть образ твой заметен лишь слегка
      Под строк глухих надгробною плитою?
      Когда бы прелесть всех твоих красот
      Раскрыла пожелтевшая страница,
      Сказали бы потомки: "Как он лжет,
      Небесными творя земные лица".
      И осмеют стихи, как стариков,
      Что более болтливы, чем правдивы,
      И примут за набор забавных слов,
      За старосветской песенки мотивы.
      Но доживи твой сын до тех времен,
      Ты б и в стихах и в нем был воплощен.
      18
      Сравнит ли с летним днем тебя поэт?
      Но ты милей, умереннее, кротче.
      Уносит буря нежный майский цвет,
      И лето долго нам служить не хочет.
      То ярок чересчур небесный глаз,
      То золото небес покрыто тучей,
      И красоту уродует подчас
      Течение природы или случай.
      Но лета твоего нетленны дни,
      Твоя краса не будет быстротечна,
      Не скажет Смерть, что ты в ее тени,
      В моих стихах останешься навечно.
      Жить будешь ими, а они тобой,
      Доколе не померкнет глаз людской.
      19
      У льва, о Время, когти извлеки,
      Оставь земле сжирать детей земли,
      У тигра вырви острые клыки,
      И феникса в его крови спали!
      Печаль и радость, тьму и блеск зари,
      Весну и осень, бег ночей и дней,
      Что хочешь, легконогое твори,
      Но одного лишь делать ты не смей:
      Не смей на лике друга моего
      Вырезывать следы твоих шагов;
      Пусть красота нетленная его
      Пребудет образцом для всех веков!
      Но можешь быть жестоким, злой Колдун,
      В моих стихах он вечно будет юн.
      20
      Твой женский лик - Природы дар бесценный
      Тебе, царица-царь моих страстей.
      Но женские лукавые измены
      Не свойственны душе простой твоей.
      Твой ясный взгляд, правдивый и невинный,
      Глядит в лицо, исполнен прямоты;
      К тебе, мужчине, тянутся мужчины;
      И души женщин привлекаешь ты.
      Задуман был как лучшая из женщин,
      Безумною природою затем
      Ненужным был придатком ты увенчан,
      И от меня ты стал оторван тем.
      Но если женщинам ты создан в утешенье,
      То мне любовь, а им лишь наслажденье.
      21
      Нет, я не уподоблюсь музе той,
      Которая, не зная меры слова
      И вдохновляясь пошлой красотой,
      Свою любовь со всем сравнить готова,
      Приравнивает к солнцу и луне,
      Цветам весенним, ярким самоцветам,
      В подземной и подводной глубине,
      Ко всем на свете редкостным предметам.
      Правдив в любви, правдив и в песне я:
      Не как златые светочи в эфире,
      Блистает красотой любовь моя,
      А как любой рожденный в этом мире.
      Кто любит шум, пусть славит горячей,
      А я не продаю любви своей.
      22
      Не верю зеркалам, что я старик,
      Пока ты сверстник с юностью живою.
      Когда лета избороздят твой лик,
      Скажу и я, что смерть придет за мною.
      Твоя краса - покров души моей,
      Сплетенный навсегда с душой твоею.
      Твоя в моей, моя в груди твоей
      Так как же буду я тебя старее?!
      И потому побереги себя
      Для сердца моего - и я ведь тоже
      Твое ношу и берегу любя,
      На преданную нянюшку похожий.
      И если сердце вдруг умрет мое
      То не смогу я возвратить твое.
      23
      Как на подмостках жалкий лицедей
      Внезапно роль забудет от смущенья,
      Как жалкий трус, что в ярости своей
      Сам обессилит сердце в исступленье,
      Так от смущенья забываю я
      Любовный ритуал, для сердца милый,
      И замолкает вдруг любовь моя,
      Своею же подавленная силой.
      Так пусть же книги тут заговорят
      Глашатаем немым души кричащей,
      Что молит о любви и ждет наград,
      Хотя язык твердил об этом чаще.
      Любви безмолвной речи улови:
      Глазами слышать - высший ум любви.
      24
      В художника мой превратился глаз,
      Твой образ в сердце впечатлен правдиво.
      Он в раме тела моего сейчас,
      Но лучшее, что есть в нем - перспектива.
      Сквозь мастера глядишь на образ свой,
      Его в глуби ты видишь потаенной
      У сердца моего он в мастерской,
      Любимого глазами застекленной.
      О, как дружны глаза у нас - смотри:
      Мои - художник, а твои - оконца;
      Чтоб образ твой увидеть там, внутри,
      Сквозь них в меня заглядывает солнце.
      Но глаз рисует тело лишь одно
      Увидеть сердце глазу не дано.
      25
      Кто под счастливой родился звездой,
      Гордится честью, титулом, наградой.
      А я, лишенный этого судьбой,
      В нежданном счастье нахожу отраду.
      Как ноготки под солнечным лучом,
      Цветут под взглядом принца фавориты.
      Но падают в величии своем,
      Суровостью очей его убиты.
      Добывший славу в битвах без числа,
      Одну хотя бы проиграет воин,
      И вот забыты все его дела,
      И в книге славных быть он не достоин.
      Но счастлив я: люблю я и любим
      И от любви своей неотделим.
      26
      Любви моей властитель. Твой вассал
      С почтительной покорностью во взгляде
      Тебе посланье это написал
      Не остроумья, преданности ради.
      Так преданность сильна, что разум мой
      Облечь ее в слова не в состоянье.
      Но ты, своей известный добротой,
      Найдешь приют для скудного посланья.
      Пока свой лик ко мне не обратят
      Созвездья, управляющие мною,
      И выткут для любви такой наряд,
      Чтоб мог я быть замеченным тобою.
      Тогда скажу, как я тебя люблю,
      А до того себя не объявлю.
      27
      Устав от дел, спешу скорей в кровать,
      Чтоб отдохнули члены от блужданья.
      Но только станет тело отдыхать,
      Как голова начнет свои скитанья.
      Уходят мысли в страннический путь,
      Спешат к тебе в усердии горячем,
      И не могу я глаз своих сомкнуть,
      И вижу мрак, открытый и незрячим.
      Духовным зреньем вижу образ твой,
      Сверкающий алмаз, слепящий очи.
      Он делает прекрасным мрак ночной
      И обновляет лик старухи - ночи.
      Днем отдыха не нахожу ногам,
      А духу нет покоя по ночам.
      28
      Но как бы к счастью я вернуться мог,
      Коль я лишен досуга и покоя?
      Не облегчает ночь дневных тревог,
      А день подавлен горестью ночною.
      Всегда враги, сейчас друзья они,
      Сейчас друг другу протянули руки
      И мучают меня: трудами дни,
      А скорбью ночь - что я с тобой в разлуке.
      Чтоб дню польстить, я говорю ему,
      Что ты шлешь свет при пасмурной погоде;
      А черной ночи льщу, что в мрак и тьму
      Ты, вместо звезд, горишь на небосводе.
      Но с каждым днем печаль моя сильней,
      И с каждой ночью скорбь моя больней.
      29
      Когда людьми и счастьем обойден,
      Не знаю я, что делать мне с собой,
      В глухое небо тщетно рвется стон,
      И горько плачу над своей судьбой.
      Я завистью нещадною томим
      К чужой надежде, участи, друзьям,
      К уму, таланту, доблестям чужим,
      Себя за это презирая сам.
      Но стоит лишь мне вспомнить о тебе
      С земли угрюмой сердцем я взлечу
      Навстречу солнцу, благостной судьбе,
      Как жаворонок, к светлому лучу.
      Твоей любви, моей мечты о ней
      Я не отдам за троны всех царей.
      30
      Когда на суд безмолвных дум своих
      Воспоминанья прошлого влеку я,
      Скорбя опять о горестях былых,
      О дорогих утратах вновь тоскуя,
      Не плакавшие ввек глаза мои
      Потоки слез тогда исторгнуть в силе,
      И об умершей плачу я любви,
      И о друзьях, исчезнувших в могиле.
      От горя к горю вновь перехожу,
      Печалюсь вновь печалями былого,
      Страданьям давним счеты подвожу,
      За что платил, уплачиваю снова.
      Но только вспомню о тебе, мой друг,
      Не станет больше ни утрат, ни мук.
      31
      Сердца, что я умершими считал,
      В твоей груди нашли себе приют.
      Царит любви в ней светлый идеал,
      Друзей ушедших образы живут.
      О, сколько чистых надмогильных слез
      Из глаз моих струил я много раз!
      Но не навек любимых рок унес,
      Они в тебе схоронены сейчас.
      Храня в себе, ты воскрешаешь их:
      Возлюбленных угасших хоровод
      Мою любовь собрал в сердцах своих
      И всю ее тебе передает.
      В тебе я вижу всех любимых мной,
      Ты - все они, и я - всегда с тобой.
      32
      Коль ты, мой друг, тот день, переживешь,
      Когда меня зароет смерть до срока,
      И вдруг, случайно, снова перечтешь
      Стихов моих бесхитростные строки,
      Их с лучшими, позднейшими сравни:
      Пусть в новых больше славного искусства,
      Мои творенья в сердце сохрани
      Не ради совершенства - ради чувства.
      О посвяти одну лишь думу мне:
      "Когда бы мог расти он с веком вместе,
      И он бы создал - с ними наравне
      Достойное стоять на первом месте.
      Но умер он, и превзошли его.
      В нем чту любовь, а в них лишь мастерство".
      33
      Я видел много раз, как по утрам
      Ласкает солнце взглядом царским горы,
      Льнет поцелуем к бархатным лугам
      И золотит, небесный маг, озера.
      А после позволяет, чтоб на нем
      Клубилась туч уродливая стая,
      Гнала его на запад со стыдом,
      От мира лик божественный скрывая.
      Вот так однажды солнца своего
      Я озарен был лаской животворной;
      Но горе мне! На час один всего
      И вновь оно покрылось тучей черной.
      Но я его люблю и в этой мгле:
      Что можно небу, можно и земле.
      34
      Зачем ты мне сулил пригожий день
      И без плаща я в путь пустился свой?
      Чтоб облаков ничтожных злая тень,
      Меня застигнув, скрыла образ твой?
      И что с того, что с тучами борясь,
      Ты дождь осушишь на щеках моих,
      Никто такую не похвалит мазь,
      Что боли облегчает лишь на миг.
      Скорбей моих не вылечит твой стыд.
      Ты каешься, но горько мне теперь:
      Несущему тяжелый крест обид
      Твоя печаль не возместит потерь.
      Но перлы слез, что их любовь лила!
      Они искупят все твои дела.
      35
      Ты не кручинься о своей вине:
      У роз шипы, в ручьях кристальных ил,
      Грозят затменья солнцу и луне,
      И гнусный червь бутоны осквернил.
      Грешны все люди, грешен я и сам:
      Я оправдал поэзией своей
      Твои проступки, и твоим грехам
      Нашел отвод, самих грехов сильней.
      Я отвращаю от тебя беду
      (Защитником твоим стал прокурор),
      И привлекаю сам себя к суду.
      Меж ненавистью и любовью спор
      Кипит во мне. Но я пособник твой,
      Любимый вор, обидчик милый мой.
      36
      С тобою врозь мы будем с этих пор,
      Хоть нераздельны, как и встарь, сердца:
      Внезапно павший на меня позор
      Перенесу один я до конца.
      Любовь у нас и честь у нас одна.
      Пусть злая доля разлучила нас,
      Любви взаимной не убьет она,
      Похитит лишь блаженства краткий час.
      Не смею впредь я узнавать тебя,
      Своей виной срамить тебя боясь;
      И ты не можешь быть со мной, любя,
      Дабы на честь твою не пала грязь.
      Не делай так! Ведь для моей любви
      И честь твоя, и ты - свои, свои!
      37
      Как радуется немощный отец,
      Увидя сына юного успехи,
      Так я, судьбой измученный вконец,
      В тебе найду отраду и утехи.
      Богатство, знатность, ум и красоту
      Все, чем гордится доблесть молодая,
      Я от тебя теперь приобрету,
      Свою любовь ко всем им прививая.
      И я не беден, не презрен, не хил,
      Ведь даже тенью осенен твоею,
      Себя с твоею славою я слил,
      Богатствами твоими богатея.
      Что лучшее есть в мире, - все тебе!
      Так я хочу, и рад своей судьбе.
      38
      Как может не хватить у музы тем,
      Когда себя вдыхаешь ты в мой стих,
      Даря ей столько мыслей, чувств, поэм,
      Что не запишешь на бумаге их?
      Благодари же самого себя,
      Достоинства найдя в моих стихах;
      Кто ж будет нем, не воспоет тебя,
      Когда твой свет горит в его мечтах?!
      Десятой музой, в десять раз славней,
      Чем прежних девять, для поэта будь,
      Стихи такие с ним создать сумей,
      Чтоб проложить в века смогли свой путь.
      И если угожу потомкам я,
      То мой - лишь труд, а слава вся - твоя!
      39
      О, как же я могу воспеть тебя,
      Когда ты часть меня же самого?
      Кого б хвалил я, как не сам себя?
      И самохвальство это для чего?
      Так лучше врозь мы будем жить с тобой,
      Любовь единством звать мы прекратим,
      Тогда, в разлуке, сможет голос мой
      Воздать хвалу достоинствам твоим.
      О, сколько б ты несла, разлука, мук,
      Коль времени не оставляла б ты
      Мечтами о любви занять досуг,
      Обманывая время и мечты,
      И не двоила б нас, чтоб вознесли
      Оставшиеся тех, кто там вдали.
      40
      Бери ее хоть всю, мою любовь!
      Что нового приобретешь ты с нею?
      Твоим я был, твоим я буду вновь,
      И нет любви, моей любви вернее.
      Коль ты берешь любовь мою любя,
      За это осуждать тебя не стану,
      Но осужу, коль, обманув себя,
      Берешь ее, доверившись обману.
      Я все тебе прощаю, милый вор,
      Хотя меня ты грабишь без стесненья:
      Ведь горше нам снести любви укор,
      Чем ненависти злые оскорбленья.
      О ты, что можешь зло облечь красой,
      Убей меня, но не казни враждой.
      41
      Когда из сердца твоего порой
      Я отлучусь, - ты платишь дань грешкам.
      Оправдан ты летами и красой:
      Соблазн за ними ходит по пятам.
      Ты мил - и все хотят тебя иметь;
      Пленителен - и всеми осажден.
      А женщины прельстительную сеть
      Прорвет ли тот, кто женщиной рожден!
      Увы! Ко мне ты мог бы стать добрей,
      Мог совладать с разгульной красотой,
      Сдержать беспутство юности своей,
      Чтоб не нарушить верности двойной:
      Ее ко мне - собой ее пленя,
      Твоей ко мне - отринувши меня.
      42
      Не в этом горе, что она твоя,
      Хоть, видит бог, ее любил я свято;
      Но ты - ее, и этим мучусь я:
      Мне тяжела твоей любви утрата.
      Но ваша мной оправдана вина:
      Ты любишь в ней возлюбленную друга,
      Тебе ж любить позволила она,
      Любя меня как нежная подруга.
      Ее теряю - радуется друг;
      Теряю друга - к ней приходит счастье.
      Вы с ней вдвоем - а я лишаюсь вдруг
      Обоих вас во имя вашей страсти.
      Но друг и я - о счастье! - мы одно:
      Любим я буду ею все равно.
      43
      Сомкну глаза - и все виднее мне...
      Весь день пред ними низкие предметы,
      Но лишь засну - приходишь ты во сне
      И в темноту струишь потоки света.
      О ты, кто тенью освещаешь тень,
      Невидящим глазам во тьме сияя,
      Как был бы ты прекрасен в ясный день,
      Его своим сияньем озаряя.
      Средь бела дня увидеть образ твой
      Какою это было бы усладой,
      Когда и ночью, тяжкой и глухой,
      Ты наполняешь сны мои отрадой.
      Ты не со мной - и день покрыла мгла;
      Придешь во сне - и ночь, как день, светла.
      44
      Когда бы мыслью плоть была, - тогда
      Ничто не стало б на моем пути.
      Стремясь к тебе, я мог бы без труда
      Любое расстояние пройти.
      И что с того, что где-то далеко,
      За тридевять земель скитаюсь я,
      Чрез земли и моря к тебе легко
      Домчит меня живая мысль моя.
      Но я не мысль, и тщетны все труды
      Пространство мне преодолеть невмочь.
      Я из земли составлен и воды,
      И только время сможет мне помочь.
      Смогли стихии низшие мне дать
      Лишь тяжесть слез - покорности печать.
      45
      Но высших две - признаюсь, не тая,
      Огонь и воздух - круглый день с тобой:
      Желание мое и мысль моя
      Скользят, мелькают, легкой чередой.
      Когда ж к тебе они помчатся вдруг
      Посланцами святой любви моей,
      Из четырех стихий лишившись двух,
      Скудеет жизнь под бременем скорбей,
      Пока послы не прилетят назад,
      Чтоб снова исцеленье мне принесть,
      Мне о твоем здоровье говорят,
      Передают мне радостную весть.
      Ликую я, но шлет моя любовь
      Их вновь к тебе, и я печалюсь вновь.
      46
      У глаз и сердца непрестанный бой:
      Как образ твой им поделить любя.
      Ни сердцу глаз не даст владеть тобой,
      Ни глазу сердце не отдаст тебя.
      Доказывает сердце - ты живешь
      В его светлице, и глазам незрим.
      А глаз твердит, что это плутни, ложь,
      И отражен твой образ только им.
      Чтобы конец положен был борьбе,
      Суд мыслей вынес четкий приговор:
      Возьмет пусть сердце часть одну себе,
      Другую часть получит ясный взор.
      Твой внешний облик - глаза это часть;
      А сердцу - сердца пламенная страсть.
      47
      У глаз и сердца дружеская связь,
      Внимателен теперь друг к другу каждый.
      Захочет видеть глаз тебя, томясь,
      Иль сердце изойдет любовной жаждой,
      Тогда мой глаз твой образ создает
      И сердце пировать зовет с собою;
      Подчас и сердце с глазом в свой черед
      Поделится любовною мечтою.
      Любовью ли иль образом своим
      Пусть нет тебя - со мной ты бесконечно.
      От помыслов моих неотделим,
      Ты вечен в них, они со мною вечно.
      Заснут они, и образ твой во сне
      Ласкает глаз и сердце наравне.
      48
      С какой заботой я, готовясь в путь,
      Все безделушки спрятал под замок,
      Чтоб под охраной этой как-нибудь
      От рук нечестных их сберечь бы смог.
      Но ты, пред кем все ценности - отброс,
      Кто всех родней, кто горше всех забот,
      Моя утеха и виновник слез,
      Тебя любой воришка украдет.
      Тебя не спрятать ни в какой тайник,
      Тебя хранить могу лишь в сердце я,
      Где для тебя открыт во всякий миг
      И вход и выход - воля в том твоя.
      Но даже там тебя мне не спасти:
      За клад такой и Честь сойдет с пути.
      49
      От тех времен - коль их наступит срок
      Когда осудишь ты мои пороки
      И подведет любовь твоя итог,
      Благоразумья выполнив уроки;
      От тех времен, когда движеньем глаз
      Двух солнц - меня ты встретишь, как чужого,
      Когда любовь, забыв отрады час,
      Суровости своей найдет основу;
      От тех времен ищу теперь защит;
      Себе назначу сам пустую цену,
      И голос мой меня же обвинит,
      Чтоб этим оправдать твою измену.
      Законно можешь ты меня забыть:
      Нет права у меня любимым быть.
      50
      Как медленно я путь свершаю свой,
      Когда конец безрадостный его
      Мне говорит, что с каждою стопой
      Все дальше я от друга своего.
      Мой конь ступает тяжко, не спеша,
      Неся меня и груз моих скорбей,
      Как будто сознает его душа,
      Что быстрый бег нас разлучит скорей.
      И даже шпоры не бодрят коня,
      Хоть я порой загнать его готов.
      Лишь стон в ответ, но стон тот для меня
      Больней, чем шпоры для его боков.
      Одно пробудит этот стон в груди:
      Скорбь впереди, а радость позади.
      51
      Оправдывает так любовь моя
      Досадную медлительность коня.
      Когда с тобою разлучаюсь я,
      Почтовый гон не тешил бы меня.
      Но оправданья не найду ни в чем
      Я в час возврата - о, как он ползет!
      Пусть даже ветер был бы под седлом,
      Я все равно пустил бы шпоры в ход.
      Мне никакой не будет годен конь;
      Любовное желание мое
      Вот ржущий конь мой, ярый, как огонь.
      Он кляче даст прощание свое:
      Пусть от тебя она неспешно шла,
      Зато к тебе помчусь я, как стрела.
      52
      Я, как палач, которому открыт
      К несметным кладам доступ безграничный,
      А он на них лишь изредка глядит,
      Боясь остыть от радости привычной.
      Лишь потому, что будней долог ряд,
      Нам праздники несут с собой веселье;
      И самоцветы тем ясней горят,
      Чем реже мы их нижем в ожерелье.
      Скупое время - это твой тайник,
      Сундук, где спрятан мой убор бесценный,
      И для меня особо дорог миг,
      Когда блеснет твой образ сокровенный.
      Кто знал тебя - узнал блаженство тот,
      А кто не знал - надеждами живет.
      53
      Ты сделан из материи какой,
      Что за тобой бежит теней мильон?
      У всех людей их только по одной,
      А ты бросаешь их со всех сторон.
      Пусть сам Адонис предо мной возник
      Лишь повторяет он твои черты.
      Когда изобразить Елены лик,
      То в греческом наряде будешь ты.
      Весну ли вспомню, осени ли час
      На всем лежит твоя благая тень.
      Как вешний день, красой пленяешь нас,
      И полн щедрот, как жатвы ясный день.
      Во всем прекрасном часть красы твоей,
      Но сердца нет ни у кого верней.
      54
      Во сколько раз прелестней красота,
      Когда она правдивостью богата.
      Как роза ни прекрасна, но и та
      Прекраснее вдвойне от аромата.
      Шиповник цветом с алой розой схож,
      Шипы такие ж, тот же цвет зеленый,
      Как роза, он приманчив и пригож,
      Когда его распустятся бутоны;
      Но он красив лишь внешне. Оттого
      Он жалок в жизни, жалок в увяданье.
      Не то у роз: их вечно естество,
      Сама их смерть родит благоуханье.
      Пусть молодость твоя пройдет, мой друг,
      В моих стихах твой вечно будет дух.
      55
      Надгробий мрамор и литую медь
      Переживет сонет могучий мой,
      И в нем светлее будешь ты гореть,
      Чем под унылой грязною плитой.
      Пускай низвергнет статуи война,
      Разрушит смута славных зодчих труд,
      Ни Марса меч, ни битвы пламена
      Преданья о тебе не изведут.
      Ты будешь вечно шествовать вперед,
      Забвение и смерть переборов.
      Слух о тебе потомство пронесет
      До Страшного Суда сквозь глубь веков,
      И до конца пребудешь ты живым
      В сердцах у всех, кем нежно ты любим.
      56
      Взметнись, любовь, и снова запылай!
      Пусть знают все: ты не тупей, чем голод,
      Как нынче ты его ни утоляй,
      Он завтра снова яростен и молод.
      Так будь, как он! Хотя глаза твои
      Смыкаются уже от пресыщенья,
      Ты завтра вновь их страстью напои,
      Чтоб дух любви не умер от томленья.
      Чтоб час разлуки был, как океан,
      Чьи воды разделяют обрученных;
      Они ж на берегах противных стран
      Друг с друга глаз не сводят восхищенных.
      Разлука, как зима: чем холодней,
      Тем лето втрое делает милей.
      57
      Я - твой слуга, и вся моя мечта
      Лишь в том, чтоб угадать твои желанья.
      Душа тобой одною занята,
      Стремясь твои исполнить приказанья.
      Я не ропщу, что дни мои пусты,
      Я не слежу за стрелкой часовою,
      Когда подчас "Прощай" мне скажешь ты,
      Разлуки горечь не считаю злою.
      Не смею вопросить я ни о чем,
      Ни проводить тебя ревнивым взглядом.
      Печальный раб, я мыслю об одном:
      Как счастлив тот, кто был с тобою рядом.
      Безумна до того любовь моя,
      Что зла в тебе не замечаю я.
      58
      Пусть бог, что сотворил меня слугой
      Навек твоим, спасет меня от доли
      Выпытывать, чем день наполнен твой,
      Я твой вассал, твоей покорный воле.
      Пускай твой взор разлукой мне грозит,
      Пускай твоей свободой я замучен,
      Я на тебя не затаю обид,
      Страданьями к терпению приучен.
      Где хочешь, будь! Права твои сильны,
      Располагай собою как угодно,
      Сама себе прощай свои вины,
      Во всех своих решеньях ты свободна.
      Пусть хороши, пусть злы твои влеченья
      Я буду ждать, хоть ожидать мученье.
      59
      Когда и впрямь старо все под луной,
      А сущее обычно и привычно,
      То как обманут жалкий ум людской,
      Рожденное стремясь родить вторично!
      О, если б возвратиться хоть на миг
      За тысячу солнцеворотов сразу
      И образ твой найти средь древних книг,
      Где мысль впервой в письме предстала глазу.
      Тогда б узнал я, как в былые дни
      Дивились чуду твоего явленья,
      Такие ль мы, иль лучше, чем они,
      Иль мир живет, не зная измененья.
      Но я уверен - прежних дней умы
      Не столь достойных славили, что мы!
      60
      Как волны бьют о скат береговой,
      Минуты наши к вечности бегут.
      Придет одна и место даст другой,
      И вечен их неугомонный труд.
      Дни юности в лучах зари горят
      И зрелостью венчаются потом;
      Но их мрачит кривых затмений ряд
      Из друга время станет их врагом.
      Оно пронзает молодости цвет,
      И бороздит, как плуг, чело красы.
      Ни юности, ни совершенству нет
      Спасения от злой его косы.
      Но смерть поправ, до будущих времен
      Дойдет мой стих: в нем блеск твой заключен.
      61
      Не по твоей ли воле мне не в мочь
      Сомкнуть глаза ни на одно мгновенье?
      Твоя ль вина, что я не сплю всю ночь,
      Тревожимый твоей дразнящей тенью?
      Иль это дух твой, посланный тобой,
      Следит за мной с придирчивым вниманьем,
      Чтобы малейший промах мой любой
      Для ревности твоей был оправданьем?
      О нет! Не столь любовь твоя сильна!
      Моя любовь покой мне отравила.
      Моя любовь меня лишила сна
      И в сторожа ночного превратила.
      Я буду на часах стоять, пока
      Ты где-то вдалеке к другим близка.
      62
      Самовлюбленность обняла мой дух,
      И плоть мою, и кровь, и слух, и зренье.
      Так в сердце глубоко проник недуг,
      Что от него не будет исцеленья.
      Мне кажется - лица красивей нет,
      Чем у меня, и нет стройнее стана,
      Достоинства мои пленяют свет,
      И никакого нет во мне изъяна.
      Но в зеркале я вижу все как есть,
      Как гибельна была годов свирепость.
      И слышу я теперь другую весть...
      Самовлюбленность - жалкая нелепость!
      Любя себя, любил я образ твой,
      Украсив старость юною красой.
      63
      Настанет день, когда мою любовь,
      Как и меня, раздавит время злое,
      Когда года ее иссушат кровь,
      Изрежут лоб, а утро молодое
      Достигнет крутизны своих ночей.
      И вся ее краса, моя отрада,
      Сокроется навеки от очей
      И унесет весны цветущей клады.
      От этих дней, их злого острия
      Уже сейчас готовится защита:
      Пусть срезана, умрет любовь моя,
      Ее краса не будет позабыта.
      Моя вот эта черная строка
      Вберет ее и сохранит века.
      64
      Когда я вижу, что былая слава
      Превращена в руины и гроба,
      Что в прах повергнут замок величавый,
      И даже бронза - времени раба;
      Когда я вижу, как седое море
      Над царством суши в битве верх берет,
      А суша, с морем неустанно споря,
      Его расход заносит в свой приход;
      Когда я вижу княжеств треволненье
      То рушатся, то возникают вновь,
      Тогда я мыслю: вот придет мгновенье,
      И время умертвит мою любовь.
      Страшна та мысль, и плачу от нее:
      Зачем непрочно счастье так мое!
      65
      Когда вода, земля, гранит и медь
      Не устоят пред смертью неизбежной,
      Как в битве с нею сможет уцелеть
      Твоя краса - цветок бессильный, нежный?
      Дыхание медовое весны
      Как выдержит громящих дней осаду,
      Когда и сталь и скалы сметены
      Злым Временем, не знающим пощады?
      Тревожно мне! Как времени алмаз
      От времени упрятать покушенья?
      Кто бег его удержит хоть на час
      Иль воспретит сокровищ расхищенье?
      Никто, никто! Но чудом сохранил
      Твой образ я во тьме моих чернил.
      66
      Устал я жить и умереть хочу,
      Достоинство в отрепье видя рваном,
      Ничтожество - одетое в парчу,
      И Веру, оскорбленную обманом,
      И Девственность, поруганную зло,
      И почестей неправых омерзенье,
      И Силу, что Коварство оплело,
      И Совершенство в горьком униженье,
      И Прямоту, что глупой прослыла,
      И Глупость, проверяющую Знанье,
      И робкое Добро в оковах Зла,
      Искусство, присужденное к молчанью.
      Устал я жить и смерть зову скорбя.
      Но на кого оставлю я тебя?!
      67
      Зачем с пороком в дружбе он живет
      И обеляет низкое бесчестье?
      Зачем грехам он воздает почет,
      Им позволяя быть с собою вместе?
      Зачем румяна ложной красоты
      Стремятся быть румянцем свежей кожи?
      Зачем хотят поддельные цветы
      С его живыми розами быть схожи?
      Зачем хранит его до этих дней
      Все силы промотавшая природа?
      Былых богатств не только нет у ней
      Сама живет лишь на его доходы.
      Затем хранит, чтоб каждый видеть мог,
      Каким был мир, пока не стал так плох.