СЦЕНА 3

Комната во дворце герцога Альбанского.

Входят Гонерилья и Освальд.

Правда ли, что отец прибил моего придворного за то, что тот выругал его шута?

Да, миледи.

Все время огорченья! Что ни час —

Другая новость. В доме нет покоя.

Я больше не могу. Его двору

Позволено буянить как угодно,

А нам за мелочь всякую упрек.

Когда они воротятся с охоты,

Я не хочу с ним говорить. Скажи:

Я нездорова. Да не расстилайся

Так перед ним. Последствия беру

Все на себя.

Звуки рога за сценой.

Вы слышите, он едет.

Поменьше церемоний. Передай

Всем в доме это. Я хочу, чтоб дело

Дошло до взрыва. Плохо у меня —

Пускай к сестре переезжает. Знаю,

Что у нее на это сходный взгляд.

Она не даст командовать упрямцу.

Сам отдал власть, а хочет управлять

По-прежнему! Нет, старики — как дети,

И требуется строгости урок,

Когда добро и ласка им не впрок.

Запомни это.

Слушаюсь, миледи.

И попрохладнее с его людьми.

Без всякого стесненья. Подчиненным

Скажи, что я хочу найти предлог

Для объяснений. Это надоело.

Сейчас я напишу письмо сестре,

Чтоб нам быть заодно. Готовь обедать.

(Уходит.)

СЦЕНА 4

Зал там же.

Входит Кент, переодетый.

Я должен перенять чужую речь

И буду до конца неузнаваем.

Так надо для намерений моих,

Из-за которых изменил я внешность.

Ну, Кент, слугой к хозяину наймись,

Прогнавшему тебя под страхом смерти,

И этим господину докажи,

Как велика твоя неутомимость.

Звуки рога за сценой. Входят Лир, рыцари, слуги.

Не заставляйте меня ждать ни минуты. Подавайте обедать.

Один из служителей уходит.

Что тебе? Ты кто такой?

Человек.

Чем ты занимаешься? Что тебе от нас надо?

Вот мой род занятий: быть самим собой. Верно служить тому, кто мне доверится. Любить того, кто честен. Знаться с тем, кто рассудителен и мало говорит. Считаться с общим мнением. Драться, когда нет другого выхода, и не есть рыбы.

А сам ты кто?

Подлинно честный малый, бедный, как король.

Если ты так же беден в ряду подданных, как он среди королей, то ты действительно беден. Чего же ты хочешь?

Служить.

Кому ты хочешь служить?

Вам.

Разве ты меня знаешь, приятель?

Нет, сэр. Но в лице у вас есть что-то такое, что покоряет.

Что же это такое?

Властность.

А к какому делу ты годен?

Я умею хорошо хранить тайны, ездить верхом, бегать, рассказывать с грехом пополам затейливые истории и точно исполняю поручения, когда они несложны. Все это может сделать всякий. Но усердие мое беспримерно.

Сколько тебе лет?

Я не так молод, чтобы полюбить женщину за ее пение, и не так стар, чтобы сходить по ней с ума без всякой причины. Сорок восемь лет жизни за спиной у меня.

Хорошо. Прислуживай мне. Если ты не разонравишься мне после обеда, я не расстанусь с тобой. — Обедать, обедать! Где мой шут? — Эй, ты, послушай, сходи за моим дураком.

Один из служителей уходит. Входит Освальд.

Эй, ты, малый, где моя дочь?

С вашего разрешения…

(Уходит.)

Что он сказал? Кликни этого негодяя обратно.

Один из рыцарей уходит.

Ну так где же мой шут? А? Похоже, будто все заснули.

Рыцарь возвращается.

Ну как? Где это животное?

Он говорит, милорд, что вашей дочери нездоровится.

А почему этот невежа не вернулся, когда я его звал?

Сэр, он мне заявил напрямик, что не желает возвращаться.

Он не желает?

Милорд, я не знаю, отчего это, но, насколько я понимаю, с вашим величеством стали здесь обращаться без должной почтительности. Эта небрежность заметна у герцога, у вашей дочери и даже у прислуги.

Ага! Вот как ты думаешь?

Простите, государь, если я ошибаюсь, но я не смею молчать при мысли, что с вами не церемонятся.

Нет, нет, ты назвал то, что мне самому бросалось в глаза. С некоторого времени я тоже наблюдаю признаки легкой невнимательности, но приписал это скорее своей мнительности, чем их желанию оскорбить меня. Присмотрюсь к этому получше. Однако где же мой дурак? Я второй день не вижу его.

С отъезда молодой госпожи во Францию королевский шут все время хандрит.

Ни слова больше! Я сам это заметил… Эй ты, ступай-ка скажи моей дочери, что я желаю с ней поговорить.

Один из служителей уходит.

Позовите сюда моего шута.

Другой служитель уходит.

Возвращается Освальд.

А, это вы, сударь? Подите-ка, сударь, сюда. Кто я, сударь, по-вашему?

Вы — отец герцогини.

«Отец герцогини»? Вот как, подлец герцога? Ах, сукин сын! Ах, мерзавец!

Неправда! Я ни то, ни другое, милорд. Прощу прощения.

Не сметь смотреть на меня так дерзко! Нахал! (Бьет его.)

Я не позволю бить себя, милорд!

А подбить тебя ногой, как мяч, можно? (Сбивает его с ног.)

Спасибо, дружище! Мне нравится твоя служба. Я буду жаловать тебя.

Эй, ты, вставай и пошел вон! Вперед будешь поучтивее. Пошел, пошел! Если ты хочешь еще раз вымерять пол собою — пожалуйста. А не то убирайся. Ну ступай, ступай! Понял? (Выталкивает Освальда.)

Ну, мой работничек, благодарю тебя. Вот тебе за труды. (Дает Кенту денег).

Входит шут.

Я тоже найму его. Вот тебе моя шапка, носи ее. (Протягивает Кенту свой дурацкий колпак.)

А, здравствуй, мой хороший! Как поживаешь?

Взял бы ты лучше мой колпак, приятель.

Зачем он мне?

Затем, что ты валяешь дурака, если заступаешься за опального. Нет, правда, держи, брат, нос по ветру, а то простудишься. Бери мой колпак. Видишь, этот чудак прогнал двух своих дочерей, а третью благословил против своей воли. Служить ему можно только в дурацком колпаке. — Ну как, дяденька? Жаль, нет у меня двух колпаков и двух дочерей!

Для чего, дружок?

Состояние я отдал бы дочерям, а колпаки оставил бы себе. Вот один у меня, а другой выпроси себе у дочек.

Берегись, каналья! Видишь плетку?

Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка.

Камень в мой огород.

Хочешь, куманек, выучить изречение?

Ладно.

Слушай, дяденька:

Наживайся тайком,

Не мели языком,

Меньше бегай пешком,

Больше езди верхом,

Не нуждайся ни в ком,

Не водись с игроком,

Не гуляй, не кути,

А сиди взаперти:

Двадцать на двадцати

Сможешь приобрести.

Это вздор, дурак!

Бесполезный, как слова адвоката, не получившего за свою речь платы. А скажи, дяденька, можно из ничего извлечь какую-нибудь пользу?

Нет, голубчик, из ничего ничего и не получается.

(Кенту)

Пожалуйста, скажи ему, что столько же получит он со своих владений. Если я ему это скажу, он мне ответит: «дурак».

Злой дурак!

А ты знаешь, куманек, какая разница между злым дураком и добрым дураком?

Нет, братец. Научи меня.

Кто дал тебе совет

Отдать свой край другим,

Тот от меня, сосед,

Умом неотличим.

Я злой дурак — и в знак

Того ношу колпак,

А глупость добряка

Видна без колпака.

Ты зовешь меня дураком, голубчик?

Остальные титулы ты роздал. А это — природный.

Это совсем не так глупо, милорд.

Нет, быть совсем глупым мне не позволили бы из зависти. Если бы я взял монополию на глупость,5 лорды и вельможи пожелали бы вступить в пай со мной, да и знатные дамы тоже захотели бы урвать кусочек. — Дай мне яйцо, дяденька, а я дам тебе за то два венчика.

Какие это такие два венчика?

А вот какие. Яйцо я разрежу пополам, содержимое съем, а из половинок скорлупы выйдут два венчика. Когда ты расколол свой венец надвое и отдал обе половинки, ты взвалил осла себе на спину, чтобы перенести его через грязь. Видно, мало мозгу было под твоим золотым венцом, что ты его отдал. Если я рассуждаю, как дурак, надо высечь того, кто это скажет.

(Поет.)

Приходит дуракам капут,

Не спрос на них сегодня.

Разумные себя ведут

Безумных сумасбродней.

Давно ли это ты, брат, так распелся?

С тех пор, как ты из своих дочерей сделал матерей для себя, дал им в руки розги и стал спускать с себя штаны.

(Поет.)

Они от радости завыли,

А я — от срамоты,

Что государь мой — простофиля

И поступил в шуты. Найми мне, дяденька, учителя. Я хочу научиться врать.

Если ты будешь врать, я тебя выпорю.

Как странно, что между тобой и дочерьми нет ничего общего. Они грозятся отхлестать меня за правду, ты — за ложь, а иногда меня бьют за то, что я отмалчиваюсь. Лучше быть чем угодно, только не шутом. И, однако, я бы не хотел быть тобою, дяденька. Ты обкорнал свой ум с обеих сторон и ничего не оставил в середке. Вот один из обрезков.

Входит Гонерилья.

А, доченька! К чему эта хмурость? Последние дни ты все время дуешься.

Ты был довольно славным малым во время оно, когда тебя не занимало, хмурится она или нет. А теперь ты нуль без цифры. Я и то сейчас больше тебя. Я хоть шут, на худой конец, а ты совершенное ничто. (Гонерилье.) Молчу, молчу! Вижу, взглядом повелеваете вы мне молчать, хотя и не сказали ни слова. (Указывая на Лира.)

Прожил жизнь, а глуп как пень:

Корки нет про черный день.

Вот вылущенный гороховый стручок!

Не только этот ваш развязный шут,

Вся ваша невоспитанная дворня

Бранит и осуждает все кругом

И ежечасно предается буйству.

Я думала, услышав мой упрек,

Вы прекратите это, но узнала,

Что сами вы на деле и словах

Потворствуете этим безобразьям.

Не гневайтесь, но если это так,

Мне, видимо, теперь самой придется

Принять крутые меры. Я прошу

Не обижаться. Если б не забота

О благе государства, верьте мне,

Я б постыдилась вмешиваться в это.

А ты как думал, дяденька?

Кукушка воробью пробила темя

За то, что он кормил ее все время.

Потухла свечка, вот мы и в потемках.

Моя ль ты дочь?

Прислушайтесь, отец,

К моим предупрежденьям, призовите

Весь ум, когда-то отличавший вас,

И бросьте ваши новые замашки,

Которые совсем вам не к лицу.

Надо быть ослом, чтобы не понять, что тут все шиворот-навыворот: яйца курицу учат. Просто загляденье!

Скажите, кто я? Видно, я не Лир?

Не тот у Лира взгляд, не та походка.

Он, видно, погружен в глубокий сон?

Он грезит? Наяву так не бывает.

Скажите, кто я? Кто мне объяснит?

Тень Лира.

Я действительно хочу знать, кто я. Потому что мое королевское достоинство и некоторые другие признаки наводят меня на ложную мысль, будто у меня есть дочери…

…которые хотят сделать из тебя послушного отца.

Как ваше имя, госпожа моя?

В вопросе вашем столько же притворства,

Как в прочих ваших выходках. Прошу

Понять меня как следует. Вы стары,

Почтенны. Вы должны быть образцом.

Тут с вами сотня рыцарей и сквайров,

Бедовый и отчаянный народ,

Благодаря которым этот замок

Похож на балаган или кабак.

Распорядитесь прекратить бесчинства,

Как должен стыд самим вам подсказать.

Вас просит та, кому не подобает

Просить и было б легче приказать.

Извольте распустить часть вашей свиты.

Оставьте малое число людей,

Которые не будут забываться

И буйствовать.

Провал возьми вас всех!

Седлать коней! Собрать в дорогу свиту!

Бездушный выродок! Я впредь тебе

Не буду докучать своей особой!

Еще есть дочь у нас!

Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд

Кричит на старших, как на подчиненных.

Входит герцог Альбанский.

Плох тот, кто поздно кается.

(Герцогу Альбанскому.)

Вы, сэр,

С ней тоже заодно? — Коней седлайте! —

Неблагодарность с сердцем из кремня,

Когда вселишься ты в дитя родное,

Морских чудовищ ты тогда страшней!

Сэр, не волнуйтесь.

(Гонерилье)

Ненасытный коршун,

Ты лжешь! Телохранители мои —

Испытанный народ высоких качеств.

Они прекрасно знают, в чем их долг,

И сами дорожат своею честью.

Корделии оплошность! Отчего

Я так преувеличил этот промах,

Что вырвал из души своей любовь

И грудь взамен наполнил ядом желчи?

Как был я слеп! О Лир, теперь стучись

В ту дверь, откуда выпустил ты разум

И глупость залучил.

(Бьет себя по голове.)

В путь, господа!

Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю

И неповинен.

Верю вам, милорд. —

Услышь меня, услышь меня, природа,

И если создавала эту тварь

Для чадородья, отмени решенье!

Срази ее бесплодьем! Иссуши

В ней навсегда способность к материнству!

Пускай ее испорченная плоть

Не принесет на радость ей ребенка.

А если ей судьба иметь дитя,

Пусть будет этот плод ей вечной мукой,

Избороздит морщинами ей лоб

И щеки в юности разъест слезами.

В ничто и в безнадежность обрати

Все, что на детище она потратит, —

Ее тревоги, страхи и труды,

Чтобы она могла понять, насколько

Больней, чем быть укушенным змеей,

Иметь неблагодарного ребенка!

Прочь, прочь отсюда!

(Уходит.)

Ради всех богов,

На что он в гневе?

Толковать не стоит.

Впадает в детство. Пусть себе шумит.

Лир возвращается.

Куда девалась половина свиты?

Их было сто, а стало пятьдесят.

На что вы сердитесь?

Сейчас отвечу.

(Гонерилье.)

О жизнь и смерть! Стыжусь, что я забыл

Из-за тебя о том, что я мужчина,

Что эти слезы вызваны тобой,

Нисколько их не стоящей. — Исчахни

И сгинь от порчи! Пропади от язв

Отцовского проклятья. — О, не плачьте

Вы, старческие глупые глаза,

А то я вырву вас и брошу наземь

Вослед слезам, текущим в три ручья.

Вот до чего дошло! Ну, будь что будет.

Еще другая дочь есть у меня.

Она добра. Я на нее надеюсь.

Я расскажу ей про тебя. Она

Ногтями исцарапает, волчица,

Лицо тебе! Не думай, я верну

Себе всю мощь, которой я лишился,

Как ты вообразила. Я верну!

Лир, Кент и свита уходят.

Ты это слышал?

Слышал, Гонерилья.

Но быть пристрастным из любви к тебе…

Довольно! Позовите мне Освальда. —

А ты — скорее плут, чем шут, — живей

Ступай за господином.

Дядюшка Лир, дядюшка Лир, погоди, захвати шута с собою!

С лисой из капкана

И дочкой поганой

Кончай, не смущаясь.

Да, жаль, не достану

Петли и аркана

И сам убираюсь.

(Уходит.)

Придумал ловко, нечего сказать:

Сто рыцарей! Сто рыцарей, готовых

Фантазии любые старика

В любое время поддержать оружьем!

А нам все эти буйства, шум и гам

Всегда терпеть с опасностью для жизни

Но где Освальд?

Мне кажется, твой страх

Преувеличен.

Лучше опасаться

Без меры, чем без меры доверять.

От бед спасает только осторожность.

Я знаю слишком хорошо отца

И о его словах пишу Регане.

А если после моего письма

Она ему оставит эту сотню

Вразрез со мной…

Возвращается Освальд.

Ах, Освальд, это ты?

Готово ли письмо к сестре?

Готово.

Возьми с собой немедленно людей —

И на коней. К письму прибавишь устно

Про наши страхи. Присовокупи

И личные свои соображенья

Спеши и возвращайся поскорей.

Освальд уходит.

А ваша бесхарактерная кротость —

Будь сказано вам, герцог, не во гнев —

Скорее непростительная глупость,

Чем признак настоящей доброты.

Зато вы бьете в цель неутомимо.

Смотрите лишь, не попадите мимо.

Однако…

Будущее нам покажет.

СЦЕНА 5

Двор в замке герцога Альбанского.

Входят Лир, Кент и шут.

Отправляйся в Глостер с этим письмом. Не прибавляй дочери ничего от себя, а только отвечай на вопросы, которые она задаст тебе, прочтя письмо. Если ты не поторопишься, я приеду туда раньше тебя.

Я глаз не сомкну, милорд, пока не передам вашего письма. (Уходит.)

Если бы мозги у человека были в пятках, не грозили бы его уму мозоли?

Грозили бы.

В таком случае поздравляю тебя. Твоим мозгам никогда не придется ходить в туфлях.

Ха-ха-ха!

Увидишь, как милостиво примет тебя другая дочь. Хотя одна похожа на другую, как лесное яблоко на садовое, позволь мне знать то, что я знаю.

Что же ты знаешь, дружок?

Что на вкус они обе окажутся такими же кислыми, как два лесных яблока. Можешь ли ты сказать, почему нос на лице у человека посредине?

Нет.

Чтобы иметь по обе стороны от себя по глазу. Чего не разнюхает нос, то глаза досмотрят.

Я был так несправедлив к ней…