СЦЕНА 3

Комната во дворце.

Входят Селия и Розалинда.

Ну, сестра, ну, Розалинда! Помилуй нас, Купидон! Ни слова?

Ни одного, чтобы бросить на ветер.

Нет, твои слова слишком драгоценны, чтобы тратить их даром; но брось хоть несколько слов мне; ну, сокруши меня доводами рассудка.

Тогда обе сестры погибнут: одна будет сокрушена доводами рассудка, а другая лишится рассудка без всяких доводов.

И все это из-за твоего отца?

Нет, кое-что из-за дочери моего отца. О, сколько терний в этом будничном мире!

Нет, это простые репейники, сестрица, брошенные на тебя в праздничном дурачестве; когда мы не ходим по проторенным дорогам, они цепляются к нашим юбкам.

С платья я легко стряхнула б их, но колючки попали мне в сердце.

Сдуй их прочь.

Я попыталась бы, если бы мне стоило только дунуть, чтобы получить этого юношу.

Полно, полно, умей бороться со своими чувствами.

О, они стали на сторону лучшего борца, чем я.

Желаю тебе успеха. Когда-нибудь ты поборешься с ним, и он еще положит тебя на обе лопатки. Но шутки в сторону — поговорим серьезно: возможно ли, чтобы ты сразу вдруг почувствовала такую пылкую любовь к младшему сыну старого Роланда?

Герцог, отец мой, любил его горячо.

Разве из этого следует, что ты должна горячо любить его сына? Если так рассуждать, то я должна его ненавидеть, потому что мой отец горячо ненавидел его отца. Однако я Орландо не ненавижу.

Нет, ты не должна его ненавидеть ради меня.

За что мне его ненавидеть? Разве он не выказал своих достоинств?

Дай мне любить его за это, а ты люби его потому, что я его люблю. Смотри, сюда идет герцог.

Как гневно он глядит!

Входят герцог Фредерик и вельможи.

Сударыня, спешите удалиться

От нашего двора.

Я, дядя?

Да!

И если через десять дней ты будешь

Не дальше, чем за двадцать миль отсюда,

То смерть тебе.

Молю я вашу светлость:

Позвольте мне в дорогу взять с собой

Сознание того, в чем я виновна.

Когда сама себя я вопрошаю

И ясно сознаю свои желанья, —

Коль я не сплю и не сошла с ума

(Чего, надеюсь, нет), — то, милый дядя,

Я никогда и нерожденной мыслью

Не оскорбляла вас.

Язык измены!

Когда б слова служили очищеньем!

Изменники всегда святых невинней.

Достаточно, что я тебе не верю.

Меня не может подозренье сделать

Изменницей. Скажите, в чем измена?

Дочь своего отца ты — и довольно.

Я дочерью его была в то время,

Когда отца с престола вы свергали;

Я дочерью его была в то время,

Когда отца послали вы в изгнанье.

Измена нам в наследство не дается.

А если б даже это было так,

То мой отец изменником ведь не был.

Не будьте ж так ко мне несправедливы:

В несчастье я изменницей не стала.

Мой государь, послушайте меня…

Да, я ее из-за тебя оставил,

Иначе б ей пришлось с отцом скитаться.

Я не просила вас ее оставить, —

То были ваша воля, ваша жалость:

Дитя — я не могла ценить ее.

Теперь же оценила; коль она

Изменница, я тоже; с нею вместе

Мы спали, и учились, и играли:

Где б ни было, как лебеди Юноны,

Мы были неразлучною четой.

Она хитрей тебя! Вся эта кротость,

И самое молчанье, и терпенье

Влияют на народ: ее жалеют.

Глупа ты! Имя у тебя ворует

Она: заблещешь ярче и прекрасней

Ты без нее. Не размыкай же уст:

Неколебим и тверд мой приговор;

Я так сказал — она идет в изгнанье.

Приговори к тому же и меня,

Мой государь: жить без нее нет сил.

Глупа ты! — Ну, племянница, сбирайтесь;

Пропустите вы срок — порукой честь

И слов моих величье, — вы умрете.

Герцог Фредерик и свита уходят.

О бедная сестра! Куда пойдешь ты?

Ну, хочешь, поменяемся отцами?

Прошу тебя, не будь грустней меня.

Причин есть больше у меня.

Нет-нет!

Утешься. Знаешь, он изгнал меня,

Родную дочь.

Он этого не сделал.

Нет? Значит, в Розалинде нет любви,

Чтоб научить тебя, что мы — одно.

Нас разлучить? Нам, милая, расстаться?

Пусть ищет он наследницу другую.

Давай же думать, как нам убежать,

Куда идти и что нам взять с собой.