Роберт ШЕКЛИ
      ПРАВО НА СМЕРТЬ
      Боль эта просто неописуемая, вам все равно не представить. Скажу лишь, что она была невыносимой даже под анестезией, а перенес я ее только потому, что выбирать мне не приходилось. Затем она стихла, я открыл глаза и взглянул на лица стоящих рядом браминов. Их было трое, в обычных белых хирургических халатах и марлевых масках. Сами они утверждают, что носят маски, предохраняя нас от инфекции, но каждый солдат знает правду, под масками они прячут лица. Не хотят, чтобы их опознали.
      Я был все еще по уши напичкан обезболивающими, поэтому в памяти мелькали лишь обрывки воспоминаний.
      - Долго я пробыл покойником? - спросил я.
      - Часов десять, - ответил один из браминов.
      - Как я умер?
      - Разве ты не помнишь? - удивился самый высокий из них.
      - Еще нет.
      - Тогда слушай, - сказал высокий. - Ты со своим взводом находился в траншее 2645Б-4. На рассвете вся ваша часть пошла в атаку, чтобы захватить следующую траншею. Номер 2645Б-5.
      - А потом? - спросил я.
      - Ты нарвался на несколько пулеметных пуль. Тех самых, нового типа - с шоковыми головками. Теперь вспомнил? Одна попала в грудь, три в ноги. Когда тебя отыскали санитары, ты уже был мертв.
      - А траншею взяли?
      - На этот раз нет.
      - Ясно.
      Анестезия слабела, память быстро возвращалась. Я вспомнил парней из своего взвода. Вспомнил нашу траншею. В старушке 2645Б-4 я просидел больше года, и обжили мы ее как дом родной. Противник пытался ее захватить, и наша утренняя атака на самом деле была контратакой. Вспомнил, как пулеметные пули рвали меня на куски и какое я при этом испытал восхитительное облегчение. И тут я вспомнил кое-что еще...
      Я поднялся и сел.
      - Эй, погодите-ка!
      - В чем дело?
      - Я думал, через восемь часов человека уже не оживить, это предел.
      - С недавних пор мы стали искуснее, - ответил один из браминов. - Мы все время совершенствуемся, и теперь верхний предел - двенадцать часов, лишь бы мозг серьезно не повредило.
      - Что ж. радуйтесь, - буркнул я. Теперь память вернулась ко мне полностью, и я понял, что произошло. - Только со мной у вас ошибочка вышла. И немалая.
      - Что еще за претензии, солдат? - осведомился один из них Офицерские интонации ни с чем не спутаешь.
      - Посмотрите на мой личный знак. Он посмотрел. Его лоб - единственное, что не закрывала маска, - нахмурился.
      - Да, необычная ситуация, - протянул он.
      - Необычная, - согласился я.
      - Видишь ли, - пояснил он, - в траншее было полно мертвецов. Нам сказали, что все они новобранцы, по первому разу. А приказано было оживить всех.