Наконец они согласились выслушать историю Дари, но их терпение и вежливость быстро иссякли. Дари в нескольких словах рассказала о том, что поставило в тупик Жжмерлию.
      – Лабиринт действительно новый, но в нем есть старые вещи, которые веками находились в других артефактах, а затем попали сюда. Так же, как и вы.
      – Я вовсе не старая вещь, – запротестовал Талли. – Я почти новый.
      – Наплевать, каким барахлом набит Лабиринт, – прервала ее Кэтрин, – и откуда все это приволокли. Нас-то точно сюда притащили силком, и с меня этого довольно. Какая разница, чем набит Лабиринт – тентреданцами, или хайменоптами, или лотфианами, или призывно хрюкающими, как сирена, самцами фамбезу с зелеными яйцами и синей задницей в фиолетовую крапинку. А ты… – она заметила озадаченный взгляд Талли, – …ты можешь узнать о них позже, от кого-нибудь еще. Я хочу свалить отсюда, и как можно быстрее.
      Мадди не отреагировала на эмоциональный взрыв сестры.
      – Но зачем нас сюда доставили? – задумчиво произнесла она. – И что будет дальше?
      Дари стиснула зубы. Не слишком ли жирно им будет – сидеть здесь и слушать полное описание Лабиринта. Им и дела нет до всего того, что она разузнала.
      – Я понятия не имею, зачем вас доставили сюда и что случится дальше. – Она встала и плотно закрыла шлем скафандра. – Но я вовсе не собираюсь слушать ваши споры. Если хотите выбраться – выбирайтесь. Я пообещала Каллик вернуться и подробно рассказать обо всем, что встретилось мне на пути. Обещания надо выполнять.
      Она нашла неплохой выход из создавшейся ситуации.
      Гораздо меньше радости принесло ей то, что она обнаружила, выйдя наружу. Дари оказалась в той же самой комнате, но там произошли сильные изменения. Комната каким-то образом увеличилась в размерах. Стены стали прозрачными и позволяли разглядеть очертания соседних помещений. Но самое неприятное, что путь назад теперь был блокирован. На входе в туннель висела знакомая, но от этого не более желанная очередная транспортная воронка.
      Она продолжала вращаться, воссоздавая свое содержимое. Дари ждала. Теперь она знала, что увидит. Сценарий был прежний: чернота, растущая сама из себя с абсолютно непроницаемым, кружащимся центром. Потом призрачное изображение, на мгновение возникшее посреди вспухающего темного вихря, уплотнилось.
      На сей раз времени потребовалось больше, ибо окончательный размер воронки был настолько велик, что она заняла почти всю расширившуюся комнату. Дари спряталась под призрачную защиту "Мизантропа", отметив про себя, что, несмотря на ультиматум Лисси, корабль не изменил своего положения. Ей почудилось, что он слегка колеблется. Сражение, идущее между сестрами, лучше было представлять, чем наблюдать воочию.
      Картинка стала четче, прояснилась и наконец появился корабль, причем очень большой и с необычным профилем. Когда он полностью материализовался. Дари, едва бросив на него взгляд, сразу поняла причину. Корабль построили в Четвертом Альянсе, но где-то по пути добрая половина его корпуса бесследно пропала. Прежде чем она успела прикинуть возможные последствия этой потери, люк в хвостовой части распахнулся, и показались человеческие фигуры. Вслед за ними несколько мгновений спустя возникла еще одна. Кекропийка. У Дари чуть глаза не вылезли через визор. Когда один из людей поспешил прямо к ней, застегивая на ходу молнии скафандра, она уже ничему не удивлялась.
      – Позвольте полюбопытствовать, что вы здесь делаете? – Гнусавый надменный голос ни капельки не изменился. – Доступ к этому артефакту находится под строгим контролем.
      – Наверное, ее выкинуло сюда так же, как и нас, – произнес второй, не менее знакомый голос. – Эй, профессор, как дела?
      Дари безнадежно мотнула головой и показала на "Мизантроп", стоявший по-прежнему неподвижно.
      – Давай войдем туда и поговорим. Больше грязи там на меня уже не выльют, а самой мне неохота оставаться снаружи, когда появится еще один корабль.
 
      Но Дари опоздала. Не прошло и пяти минут, как внутри "Мизантропа" вылилось еще несколько ведер грязи, ибо за это время появился еще один корабль. Каллик обнаружила, что дорога между двумя комнатами освободилась и появилась вместе с двумя тентреданцами.
      Исследовательский корабль сестер Трил был рассчитан на команду из трех человек и имел запасное аварийное пространство еще для нескольких пассажиров. Сейчас в нем, как сельди в бочке, разместились все три сестры Трил, Ханс Ребка, Ввккталли, Жжмерлия, Луис Ненда, Гленна Омар, Квинтус Блум, Атвар Ххсиал, Каллик и двое тентреданцев, чьи имена были пока неизвестны. Плюс, разумеется, Дари.
      Конечно, разумнее было бы перебраться на "Гравитон", но сестры Трил наотрез отказались идти на борт какого бы то ни было судна, не оснащенного сверхсветовым двигателем. Как резонно заметила Кэтрин, любой, кто выберется из Лабиринта на досветовой скорости, обречен на долгое возвращение домой. Присутствие на борту "Гравитона" взрослого зардалу роли, похоже, не играло. Мадди и ее сестры все еще не верили Луису Ненде, а его утверждение, что транспортная система Строителей изменила отношение зардалу к космическим путешествиям и смирила его буйный нрав, расценили как дальнейшее углубление какой-то невообразимой аферы.
      Нельзя сказать, что все говорили одновременно, – просто так казалось. Единственным счастливым существом среди присутствующих был Квинтус Блум. Он усмехался и поучал каждого, кто намеревался выслушать его:
      – Как я и предполагал. – Он удовлетворенно вздернул нос. – События развиваются в точности по моим предсказаниям.
      Но Дари не помнила ничего подобного. Она посмотрела на Блума, а затем обвела взглядом всех присутствующих. Выражение лиц не-людей и Ввккталли ничего не говорили, но зато остальные были весьма красноречивы. Мадди и Кэтрин Трил пребывали в крайнем раздражении и мечтали выкинуть всех из своего корабля и как можно скорее унести ноги из Лабиринта. Их сестра, блондинка Лисси, подпала под очарование Блума. Ее предубеждение против мужчин бесследно испарилось, и теперь она благоговейно стояла перед ним, внимая каждому его слову.
      Рядом с Лисси и Блумом находился Ханс Ребка, для которого критические ситуации были не в новинку. Он заметил, что Дари смотрит на него И подмигнул ей, не переставая следить за окружающими.
      Ребка и Луис Ненда стояли рядом. Похоже, они заключили временное перемирие. Возможно, потому что Ненда был крайне истощен и выглядел бледнее, чем обычно, а под глазами у него набрякли темные огромные мешки. Дари испытала укол жалости, но тут же заметила, что с другой стороны к карелланцу прижалась Гленна Омар. Наверное, действительно конец света не за горами: Гленна – и без косметики, с волосами, туго собранными сзади. Она тоже выглядела очень усталой. Но ее тело прямо-таки излучало удовлетворенность.
      Эта картина вызвала у Дари сильное раздражение. Усилием воли она переключила внимание снова на Блума.
      – Вы утверждаете, что предсказывали все это? – прервала она его словесное извержение. – Что-то я такого не припоминаю.
      – Значит, вы просто не обратили внимания. – Клювастый нос агрессивно нацелился на нее. – И, несмотря на мои объяснения на Вратах Стражника, вы, насколько я подозреваю, все еще не разобрались в природе Строителей. Зачем же вы тогда без приглашения явились на Лабиринт?
      "Без приглашения". Как будто артефакт – личная собственность Блума. Но того продолжало нести.
      – Последние события ясно подтверждают мою теорию. Признайте очевидное. Вот факт: Парадокс сжался и исчез, а Ребка вместе со всеми остальными доставлен в Лабиринт с помощью воронки Строителей. Еще один факт: Свертка Торвила изменилась до неузнаваемости, и пока эти изменения происходят, моя экспедиция оказывается здесь благодаря другой воронке.
      Дари по-новому увидела его сияющую улыбку и неестественно горящие глаза. Для большинства наблюдателей они с Блумом, наверное, очень похожи: амбициозны, умны, трудолюбивы и преданы своей работе. Но принципиальная разница все же имелась. Дари тонко чувствовала грань между энтузиазмом и маниакальной страстью. Она всегда сомневалась в непогрешимости своих идей. Блум же где-то эту грань пересек. Он был честолюбив: казалось, самое главное в его жизни – доказательство собственной правоты. Сама мысль о возможности ошибки была ему психологически чужда.
      Мальчик – это будущий мужчина. Орвил Фримонт, первый учитель Блума из Мира Джерома, давным-давно раскусил маленького Квинтуса.
      Дари вновь перевела взгляд с его лица на всех остальных. Они попали в беду и через несколько часов могли погибнуть. Кому-то могло показаться, что Квинтус Блум необыкновенно храбр. Но правда заключалась в другом. Блум ничего не боялся, поскольку у него отсутствовало чувство страха; он и не мог бояться, ибо происходящее его не касалось. Все, что имело для него значение, – это подтверждение собственных теорий относительно Строителей.
      Каковые, по мнению Дари, имели один фатальный изъян: они были ложны. Возможно, ей никогда не удастся убедить в этом Блума, но из чувства самоуважения она просто обязана сказать, что существуют и другие идеи. Абсурднее ситуации для спора не придумаешь. Но другого шанса у нее могло не оказаться.
      Дари вышла вперед, оттеснив Лисси Трил.
      – Артефакты меняются, это очевидно. Я даже согласна с тем, что они, возможно, исчезают. Но это всего лишь наблюдения, которые не объясняют происходящего.
      – Моя дорогая профессор Лэнг. – В устах Блума ее звание прозвучало как оскорбление. Невзирая на царящий вокруг хаос, он выдерживал свой менторский тон. – Если больше некому объяснить все это, я к вашим услугам. Происходящее – лишь звено простой логической цепочки событий. Как я давно уже вам говорил, все артефакты насадили в рукаве наши потомки. Едва артефакты выполнят свое предназначение, как тут же исчезнут – что мы и видим. Вы можете спросить, что такое сам Лабиринт? Это новый артефакт. Зачем же он создан и с какой целью нас сюда перебросили? Я вам скажу. Наши потомки очень любознательны. Их не удовлетворяет изучение нашего прошлого как части собственной истории. Они хотят увидеть все своими глазами. Лабиринт – конечный пункт, куда доставляется все интересное с остальных, старых артефактов. Я понял это, впервые увидев зардалу. Единственные живые зардалу находятся на планете Дженизия, но их мумии мне встречались раньше – в Лабиринте. Они наверняка изначально появились на каких-то других артефактах и появились там по крайней мере одиннадцать тысяч лет назад, до Великого Восстания. Аналогичный процесс затрагивает и другие артефакты. А как только процесс переброски закончится – теперь уже очень скоро – Лабиринт вернется обратно в отдаленное будущее, захватив с собой все, что бы ни находилось на нем. Я, например, собираюсь туда последовать и встретиться со Строителями – нашими далекими потомками! Разве это не самая захватывающая перспектива во Вселенной?
      Это звучало действительно, захватывающе. Дари чувствовала это на себе. Стоявшая рядом Лисси с энтузиазмом кивала головой. Это звучало убедительно. Квинтус Блум умел убеждать.
      Но все это базировалось на ложных предпосылках.
      И хотя Дари никогда не станет таким красноречивым оратором, как Квинтус Блум, время, проведенное в Лабиринте, помогло ей упорядочить свои мысли.
      – Ваша речь очень зажигательна, но вызывает слишком много вопросов.
      – В самом деле? Задайте хотя бы один по существу. – Блум все еще улыбался, выгнув брови и демонстрируя выступающие белые зубы, между которыми то и дело мелькал его сверхдлинный розовый язык. Но сейчас он был всецело поглощен Дари. В кабине, заполненной гулом разговоров людей и чужаков, общение стало возможно только при усилиях обеих сторон.
      – Хорошо. – Дари глубоко вздохнула. – Так я и сделаю. Первое. Общеизвестно, что артефакты Строителей находились здесь по крайней мере три миллиона лет. Некоторые же из них гораздо старше. Люди и другие разумные существа вышли в космос только несколько тысячелетий назад. Если Строители – наши потомки, какой смысл им был забрасывать артефакты так далеко в прошлое? Людям они были недоступны практически в течение всего времени их существования.
      – Несомненно, что…
      – Второе, – гнула свое Дари. – И очень важное. Вы попали в центральные комнаты Лабиринта и сумели прочитать полиглиф. Это решающий прорыв. И все лавры по праву принадлежат вам. Не думаю, что без ваших подсказок мы с Каллик когда-нибудь сообразили, что перед нами потенциальные послания. Но учитывая такую возможность, мы смогли расшифровать изображения на стенах! Заметьте, я говорю "на стенах". Все они содержат различные последовательности изображений рукава в прошлом, настоящем и будущем. Теперь я поняла, что вы не были в той центральной комнате, которую посетили мы. Тем не менее ваша комната была гексагональной. И могу спорить, пять из шести заключали историю, отличную от известной нам. Но вот мой вопрос, точнее, два вопроса. Почему вы не показали альтернативные варианты истории? И второй – в чем смысл этих остальных историй? И в дополнение позвольте задать вам и третий вопрос: почему Строители выбрали столь странный способ отображения информации, разместив картинки в трехмерном пространстве стены?
      Дари остановилась, чтобы перевести дыхание. Поток вопросов было трудно остановить. С постыдным удовлетворением она заметила, как улыбка сползла с худого лица Квинтуса Блума. В конце концов он нахмурился.
      – Чтобы ответить на эти вопросы потребуются, естественно, дополнительные исследования. Впрочем, если мы сейчас останемся здесь, мы сможем задать вопросы напрямую – существам, которые создали артефакты, в том числе Лабиринт и полиглифы.
      Блум жестом указал на экраны дисплеев, на которые Дари не обращала внимания последние несколько минут. Внутренняя структура Лабиринта продолжала разрушаться. Стены исчезали, проемы между комнатами расширялись. Дари могла смотреть сквозь полдюжины комнат, выглядевших сейчас как гроздь мыльных пузырей. Внутри каждой шла какая-то загадочная суета. Она разглядела три новых кружащих вихря, десятки мелких точек, которые могли быть телами в скафандрах, и три корабля неизвестной конструкции.
      – Вы сомневаетесь, – продолжал Блум, – что Лабиринт продолжает меняться? Что он готовится к возвращению в будущее?
      – Да, он меняется. Но Лабиринт отнюдь не из будущего и совершенно не собирается туда возвращаться. – Наступал критический момент. – Я могу прямо сейчас ответить на любой из моих вопросов, которые "требуют дополнительных исследований". Потому что мне понятна природа Строителей.
      В конце концов их спор привлек внимание остальных. Ханс Ребка внимательно к ним прислушивался, Луис Ненда и Гленна Омар также. Каллик и Жжмерлия закончили беседовать с Атвар Ххсиал и ждали от нее распоряжений. Жжмерлия скрючился под панцирем кекропийки и, похоже, был готов переводить все что угодно. Дари опять почувствовала неуверенность перед ошеломляющим самомнением Блума. Но отступать она не могла.
      – Начнем с простого. Вы обнаружили альтернативные истории рукава на других стенах комнаты, но предпочли не показывать их на семинаре, потому что они противоречат вашей теории. Разве это не так?
      Каменный взгляд Квинтуса Блума служил красноречивым ответом.
      – Поэтому я уверена, что вам известна основная особенность всех этих альтернативных историй, – продолжала Дари, – хотя об этом пока никто не знает. У меня при себе полдюжины серий картинок на тот случай, если мы когда-нибудь отсюда выберемся и кто-то ими заинтересуется. Но уже сейчас я могу проанализировать увиденное. В каждой альтернативной истории какой-то из клайдов или несколько клайдов пытается колонизировать и заселить весь рукав. Иногда это известный нам клайд, иногда совершенно незнакомый. Временами развитие происходит в прошлом, задолго до появления на сцене людей. Но в каждом случае, если заглянуть в будущее, какой-то из клайдов достигает господствующего положения. А после этого, независимо от того, какой клайд воцарился, колонизация в конце концов приходит в упадок. Рукав остается пустым, без населенных и цивилизованных миров.
      Здесь мои мысли пошли по простейшему пути. Мы столкнулись не с альтернативными вариантами истории, но в какой-то степени с вымыслом. Это кажется неправдоподобным, но кто знает, может у Строителей это своеобразная фантастика? Вымысел здесь более вероятен, нежели альтернативный ход истории: то, что видели мы с Каллик, отчасти напоминало реальность.
      – Но не являлось таковой. – Улыбка превосходства вернулась налицо Блума. – Разумеется, я просмотрел другие последовательности и решил не отягощать мою аудиторию или мои доказательства явными вымыслами. Альтернативные истории или фантастические картины будущего не представляют никакой ценности для серьезных исследователей.
      – Если бы картинки содержали только это, я, пожалуй, согласилась бы с вами. – Дари чувствовала как внутри у нее все прямо-таки закипело. – Но там есть кое-что еще, чего вы либо не заметили, либо предпочли не замечать. Одно из прошлых и будущих рукава изображают именно наше прошлое и возможное будущее. Только оно среди прочих показывает развитие и длительное присутствие клайдов. Будущее рукава – это множество разумных существ, а не одно. И в отличие от остальных вариантов, данная последовательность не заканчивается коллапсом цивилизации. Она рисует отдаленное будущее, в котором Рукав населен и стабилен. Но присутствует еще одна, самая важная деталь: только наш вариант исторического развития содержит артефакты Строителей. Во всех остальных альтернативных историях на них нет даже намеков.
      – Стоп, стоп. – Блум жестом остановил Дари. – Вы понимаете, что сейчас уничтожили те крохи правдоподобия, которыми, возможно, обладала ваша аргументация? Вы принимаете сценарий, который показывает данное будущее рукава. Но нет способа узнать это будущее, если только оно не продемонстрировано существами, которые сами пришли из этого будущего.
      – Отнюдь. Именно это долго было для меня камнем преткновения. Я задавалась вопросом, каким образом эти существа – неважно, как они выглядят, – могут знать будущее? Его можно предсказывать – мы поступаем так постоянно. Но они слишком далеко заходят в своих предсказаниях. Это заставило меня задуматься. Мы долго рассуждали о природе Строителей. Но не может ли существовать некое создание, которое "видит" будущее, подобно тому, как мы видим окружающее пространство? Какими основными свойствами в таком случае будет обладать подобное существо?
      Ответ мне подсказали полиглифы на стенах Лабиринта. Как правило, картинка представляет собой двухмерное произведение, но здесь были трехмерные картины. Причем третье измерение – время. Я спросила, для кого было бы естественно изображать время в качестве координаты наравне с остальными? И нашла ответ: для существа с конечной размерностью во времени.
      – Чушь собачья! – Блум огляделся, ища поддержки окружающих. – То, что вы говорите, – физически нелепо и невозможно.
      – Для нас – может быть. Но ведь и наше существование для Строителей невозможно. Мы – абсолютно плоские создания, проживающие в бесконечно тонком временном интервале. Неудивительно, что Строителям с нами трудно общаться. Мы ощущаем пространство в трех измерениях, но сквозь время мы движемся в тисках настоящего. У нас нет непосредственного ощущения чего-либо иного – прошлого или будущего. Тело с конечными размерами во времени и, одновременно, в пространстве будет двигаться сквозь время точно так же, как и мы, но наряду с этим оно будет непосредственно ощущать то, что мы воспринимаем как ближайшее прошлое или ближайшее будущее. Чтобы "видеть" в любом измерении, надо обладать в нем конечными размерами. Они видят будущее так же, как мы видим в пространстве. И так же, как наше зрение, их зрение позволяет им видеть детали только вблизи, а на расстоянии – лишь общие черты.
      Внезапно Дари почувствовала, что настроение присутствующих изменилось – люди начали отодвигаться от них с Блумом. Но она слишком увлеклась, чтобы сразу остановиться; он был единственным, кого следовало убедить. Она заговорила быстрее:
      – Концептуально я восприняла эту идею, но оставалась главная проблема: мы говорим о "будущем", как о законченной субстанции, но оно таковым не является. Будущее носит потенциальный характер и может разрешиться в различных формах. В зависимости от нашей деятельности – и деятельности Строителей – рукав ожидают разнообразные пути развития. И тут я поняла. Строители видят – и проиллюстрировали для нас – потенциальные будущие с помощью полиглифов. Разные стены – разные варианты. И из всех этих возможностей только одна предполагает стабильный рост и продолжение цивилизации: та, где Рукав населен и управляется множеством клайдов. А Строители при помощи артефактов, очень давно внесенных к нам, создали предпосылки для этого будущего.
      Дари пыталась как можно доходчивей изложить свою точку зрения, едва обращая внимание на происходящее вокруг. Она представляла Строителей, орудующих в прошлом и настоящем, а затем смотрящих вперед, дабы рассмотреть перемены в будущем. Они не могли гарантировать то или иное развитие, могли только увеличить шансы его реализации. Как выглядят эти картины в странных ощущениях Строителей? Меркнут ли возможные альтернативы или проступают резче по мере осуществления различных акций, направленных на изменение будущего? Насколько подробно они видят его? Взлет и падение клайдов – да. А как насчет подробностей помельче, вроде экономической мощи и влияния?
      Кто-то нетерпеливо тянул ее за руку. Она ответила гневным взглядом, думая, что это Квинтус Блум. Но это оказался Ханс Ребка. Сам же Блум проталкивался сквозь толпу других людей, суматошно мечущихся по кабине.
      Свое раздражение Дари сорвала на Ребке:
      – Что за паника. Почему ты меня перебил!
      – Нет. – Он опять потянул ее за руку, увлекая за остальными. – Тебе показалось. Последние двадцать секунд ты ни с кем не разговаривала. Сама знаешь – ты такая же одержимая, как и он. Пошли скорее. Необходимо выбраться отсюда. О Строителях ты расскажешь как-нибудь в другой раз – если нам посчастливится.

25