Вселенная Наследия (№2) - Расхождение

— Хороший вопрос. — Берди механически сматывал нервный жгут. Старая привычка к порядку забывалась нелегко. — Ж'мерлия, не мог бы ты ввести Каллик в курс дел, пока остальные будут думать, куда идти дальше? — Он обернулся к Джулиусу Грэйвзу. — Я ни за что не отвечаю и никогда не отвечал, но мне хочется разыскать профессора Лэнг и капитана Ребку не меньше, чем вам, и, если надо, помочь им. Я знаю, также, что вы хотите схватить Ненду и эту кекропийку, чтобы воздать им по заслугам. Однако не кажется ли вам, что пора обо всем этом позабыть и начать действовать рационально? Я имею в виду — для начала убраться отсюда и остановиться в каком-нибудь безопасном месте.

Слушая самого себя, Берди поражался своему нахальству. Будучи по сути абсолютно никем, он рекомендовал представителю центрального Совета, что делать. Но Грэйвза это, казалось, нисколько не задело. Его лысая голова медленно кивала, а на опаленном радиацией лице сохранялась серьезная мина.

— Комиссар Келли, я не стану с вами спорить. Вы, так же как Ж'мерлия, Каллик и В.К.Талли, оказались вовлечены в очень опасную ситуацию лишь из-за моего желания отдать Луиса Ненду и Атвар Х'сиал под суд и удовлетворить собственное любопытство. Оно того не стоит и, к тому же, неразумно. Я намерен продолжить исследование Жемчужины. Надеюсь все-таки отыскать Луиса Ненду и Атвар Х'сиал, а также Ханса Ребку и Дари Лэнг. Вы за это ответственность не несете. И с этого момента вы официально свободны. Вы, В.К.Талли, Ж'мерлия и Каллик можете возвратиться на поверхность. Возьмите «Летний сон», отправляйтесь на Опал и доложите обо всем. Второй корабль оставьте для меня и остальных, если мне удастся найти и спасти их.

Лучшего ответа Берди не чаял услышать. Он вытянулся по стойке смирно.

— Есть, сэр! Каллик, Ж'мерлия, В.К.! К отправке все готовы?

Вживленный компьютер покачал головой:

— Улетайте, Берди Келли, как только все подготовите. Однако я не могу вас сопровождать. Я послан в систему Добеллия с заданием: выяснять, что произошло во время Летнего Прилива, и узнать, почему капитан Ребка и остальные предпочли здесь остаться. Полный ответ еще не получен, и мое задание считается пока невыполненным. Я обязан остаться с советником Грэйвзом.

Оставались еще двое чужаков. Однако, повернувшись к ним, Берди уже догадался, что его ждет разочарование. Каллик приседала вверх-вниз, издавая щелчки и свистки, что свидетельствовало о ее сильнейшем возбуждении.

— Хозяева живы! Хозяева живы! Ж'мерлия говорит, что они где-то внутри Жемчужины. Благородные люди, пожалуйста, разрешите нам найти их и приступить к своей службе.

— Вы все еще хотите идти за этими двумя мошенниками? — Берди не слишком надеялся на успех своей маленькой речи, но попытку все же предпринял. — Каллик, они удрали от тебя и Ж'мерлии, оставив вас умирать на Тектоне. Они убежали от вас и здесь, когда вы находились в лотос-поле, совершенно не думая, выберетесь ли вы. Их вовсе не заботит, что с вами случится. Поэтому вы ничем им не обязаны.

— Но они наши хозяева! Наши настоящие, прекрасные и единственные хозяева! — Каллик повернулась к Грэйвзу. — Высокочтимый советник, пожалуйста, дайте нам свое разрешение сопровождать вас. Мы готовы исполнять любые ваши приказы. Позвольте комиссару Келли улететь домой, но, пожалуйста, не отсылайте нас вместе с ним на Опал. Позвольте остаться с вами для поиска хозяев.

Слушая ее, а также глядя на Ж'мерлию и В.К.Талли, Берди вдруг понял истину. Все они имеют в виду, что он попытается пролететь сквозь стаю разъяренных фагов в одиночку. Без помощи Каллик в качестве штурмана его шансы выжить практически равнялись нулю. А потом, если ему каким-то чудом все-таки удастся прорваться, его всю дорогу до Опала будет мучить совесть из-за того, что он струсил.

Хорош выбор: быть дураком или подлецом, причем подлец почти наверняка будет убит при взлете с Жемчужины. Для Берди все же безопасней остаться здесь.

Он вздохнул.

— Я пошутил. Предпочитаю выяснить, что сталось с остальными. Ведите, советник. Мы все останемся с вами.

— Чудесно. Я очень рад, что вы решили остаться. Ваша помощь крайне необходима. — Грэйвз наградил его признательной улыбкой.

В ответ Берди низко поклонился. Хуже, чем оказаться подлецом, только одно — быть ошибочно принятым за героя.

Одинокие блуждания Каллик по Жемчужине до появления остальных сослужили им хорошую службу. В результате этих хождений в ее голове сложился план многочисленных комнат и коридоров. Она уже знала, что на нижних уровнях высокая гравитация, неприемлемая для людей и кекропийцев. Также она абсолютно уверилась, что нет другого выхода на поверхность, кроме проделанного ею с помощью ингибитора поля. Чтобы попасть к нему, Ненде и Атвар Х'сиал необходимо опять пройти зал с лотос-полем. И если они еще это не сделали, то непременно находятся где-то внутри Жемчужины.

Джулиус Грэйвз, сопровождаемый двумя чужаками, указывал дорогу. Следом шел Талли, все еще держа в руках катушку нервного жгута, который Берди смотал. Возможно, лотос-полей внутри больше нет — Каллик они не попадались, но лучше все предусмотреть.

Берди шел последним. Арьергард вовсе не безопаснее любого другого места, но ему хотелось побыть в одиночестве, чтобы как следует подумать. Он все еще размышлял над своим решением остаться на Жемчужине. И в конце концов проклял его. Ему стало ясно, правда слишком поздно, что следовало по крайней мере вернуться на поверхность и посмотреть, что там творится. Чего доброго, фаги уже улетели в поисках какой-нибудь другой добычи. Возможно, путь домой свободен. А если они не улетели, тогда, возвратившись сюда, он не чувствовал бы себя хуже, чем теперь.

Они спускались все ниже, минуя бесконечную череду коридоров, раздвижных переборок и комнат всех форм и размеров. Берди сомневался, что найдет дорогу назад, но это не имело большого значения, поскольку В.К.Талли хранил в банках данных своей неорганической памяти любой поворот и закоулок, которым они прошли. Берди внезапно налетел на спину викера. Грэйвз, шедший впереди, остановился, а он этого не заметил.

Советник повернулся:

— Впереди что-то есть. — Его глубокий, раскатистый голос понизился до хриплого шепота. — Там странные звуки. Ждите здесь. Ж'мерлия и я пойдем вперед. Вернемся через пять минут или раньше. Если не вернемся, за последующие действия будет отвечать комиссар Келли.

Прежде чем Берди успел возразить, он ушел. За все последующие действия. Вот те на — из грязи, да в князи. Даже не удосужился сказать, что ему делать.

— Как я узнаю, что пять минут прошли? — спросил он Талли.

— Я буду вас информировать. Мои внутренние часы идут с точностью до фемтосекунды. — Талли поднял грязный палец. — С момента произнесения советником Грэйвзом его последних слов прошло ровно… сорок шесть секунд. Сорок семь. Сорок восемь. Сорок девять. Пятьдесят.

— Перестань, В.К. Ты не даешь мне сосредоточиться.

— В самом деле? Как странно. У меня нет такой проблемы. Приношу соболезнования по поводу ограниченности ваших возможностей лишь последовательными процессами.

— Еще хуже, когда ты открываешь рот. Сиди тихо. Отсчитывай только минуты.

— Очень хорошо, комиссар, но одна минута уже прошла.

— Тогда скажешь, когда пройдет две. — Берди повернулся к Каллик. — У тебя уши работают лучше, чем у нас: слышишь какие-нибудь звуки впереди?

Каллик немного помолчала, соображая.

— Звуки — да, — сказала она наконец. — Но ничего напоминающего человеческие. Только сопение и тяжелые вздохи, словно прудовик проветривается.

— А теперь поднапрягись, Каллик. Прудовика там быть не может — он заполнил бы собой весь планетоид. Были там какие-нибудь слова?

— Возможно. Только не на известном мне языке. Ж'мерлия гораздо лучший лингвист, чем я, возможно, вам следовало бы спросить его.

— Его здесь нет — он с Грэйвзом.

— Когда он вернется.

— Но если он вернется, тогда мне не надо будет…

— Две минуты, — громко произнес Талли. — Можно мне говорить?

— О Господи, Талли, что там у тебя еще? Я же сказал тебе сидеть тихо. Ну ладно, давай, выкладывай.

— Меня заботит окружающая обстановка. Как вы, вероятно, знаете, работа моего мозга требует экранировки от электромагнитных полей. Для этого в защитных оболочках имеются чувствительные датчики. В коридоре, где мы стоим, очевидно, присутствуют ингибиторы поля, и чем дальше, тем сильнее ощущается их присутствие.

— Ну так что из этого? Тебе не кажется, что у нас есть более серьезные проблемы, над которыми стоит подумать?

— Нет. Исходя из предположения, что ингибиторы работоспособны и внутренняя структура Жемчужины поддерживается в стабильном состоянии, теми же методами, что и поверхность, мы испытаем значительное изменение окружающей обстановки при включенных ингибиторах, и это может произойти в любой момент.

— Изменение окружающей обстановки? Что ты имеешь в виду?

— Проще говоря, мы просто провалимся сквозь пол. Что будет дальше — сказать не могу. У меня нет информации о том, что находится внизу, но позвольте заметить следующее: открытые части Жемчужины имеют протяженность порядка пятидесяти метров между соседними внутренними уровнями; падение с пятидесятиметровой высоты в условиях данной высокой гравитации приведет к выходу из строя всех членов нашей команды, исключая, возможно, Каллик.

— Проклятье! — Берди резко отступил назад и посмотрел под ноги. — Навернуться с пятидесяти метров? Да мы в лепешку расшибемся!

Прежде чем он успел еще что-то добавить, впереди него в тоннеле замелькало множество ног. Ж'мерлия поспешно возвращался.

— Все в порядке, — возбужденно произнес он. — Советник Грэйвз говорит, что к нему идти безопасно. Он беседует с существом, которое обитает на Жемчужине. Оно понимает человеческую речь и знает, где сейчас находятся Атвар Х'сиал и Луис Ненда! Оно не собирается причинить нам никакого вреда, поэтому опасности для нас нет. Идемте за мной, пожалуйста.

— А теперь постой минутку. И ты тоже, Каллик. — Берди схватил в охапку готовые совершить стремительный пробег ноги хайменоптки. Конечно, если бы она решила бежать, то ни он, ни какой-либо другой человек не остановили бы ее. — Ты утверждаешь, что мы в безопасности, Ж'мерлия, но это расходится со словами В.К. Он считает, что пол в тоннеле может раствориться под нами в любой момент. Мы все упадем и погибнем. Не подождет ли это что-бы-там-ни-было немного, пока мы убедимся в своей безопасности?

— Я не знаю. — Ж'мерлия на мгновение замер, склонив в раздумье голову на бок. — Полагаю, подождет, — сказал он наконец. — В конце концов, ждал же он шесть миллионов лет. Вероятно, несколько лишних минут ему долгими не покажутся.

Из внутренних файлов вживленного компьютера В.К.Талли.

Информация для оперативного файла, содержащая сведения об аномалиях человеческого поведения.

Опыт, полученный в последнее время, заставляет меня подозревать, что информационные банки, используемые при начальном инструктаже вживленных компьютеров, настолько неполны по части человеческих реакций, что информация, которую они содержат, не только бесполезна, но определенно вредна.

Данный обзор базируется на практически приобретенном опыте.

После того как мой мозг вынули, а потом вновь установили на место, я не был вполне уверен, что буду способен функционировать на прежнем уровне. Несмотря на то, что сам мозг работает так же, как всегда, физическое состояние тела безусловно ухудшилось. Более того, я полагал, что мой интерфейс поврежден, хотя понимал, что самому судить об этом трудно.

Надлежащее тестирование легко бы подтвердило либо опровергло гипотезу о снижении функциональности. Тем не менее, не произведя никакой проверки уровня работоспособности после демонтажа с последующим насильственным обрывом интерфейса, люди стали относиться ко мне заметно уважительнее.

Логика подсказывает единственное объяснение, а именно: наличие окровавленного бинта на моей голове, что предупреждало бы любое рационально мыслящее существо о снижении моей функциональности, вместо этого повлекло повышение моего статуса. У людей физические повреждения вызывают возрастание уважения. Чем больше достается моей голове, тем больше они обо мне заботятся!

Интересно знать, до каких пределов это возможно Если я навсегда лишусь верхней черепной крышки, не станут ли они благоговеть передо мною?

Очень может быть.

А если меня полностью уничтожить?

Этот вопрос требует отдельного рассмотрения.

18

Берди проработал на правительство Опала двадцать шесть с половиной лет, что казалось ему вечностью. Основываясь на полученном опыте, он частенько называл людей самыми мерзкими, ненормальными и упрямыми тварями во Вселенной.

Теперь бы он этого утверждать не стал. Оказалось, существуют и другие существа, которые по своему безумию дадут сто очков вперед любому человеку.

Они стояли в конце тоннеля над страшным отвесным провалом в никуда. Большеголовый лысый Джулиус Грэйвз перевесился через край и смотрел на гигантский серебряный чайник с цветком вместо носика, парящий в пустоте. Джулиус, а может, Стивен, разговаривал с ним, как со своим давно потерянным братом.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Тот-Кто-Ждет, — произнес он. — Это наш первый визит. Раньше мы никогда здесь не были.

И чайник ответил ему! Однако не сразу. Сначала он издал звук, напомнивший Берди завывание хора волынок, которым следовало подкачать воздуха. Потом засопел. Потом зловеще свистнул, как паровой гудок, затем наконец произнес, подражая акценту Грэйвза:

— Вы — не как отдельные личности. Я не это имел в виду. Вы — как разумные существа.

Похоже, смысл сказанного до Грэйвза доходил не быстрее, чем до Берди, поскольку советник, наморщив лоб, спросил:

— Представители нашего разума уже были здесь?

Раздался очередной рык, словно подыхал прудовик — здесь Каллик была права. Затем донеслось:

— Нужные представители вашего разума пришли сюда. У нас их больше, чем необходимо. Одного было бы вполне достаточно, но пришли трое людей, включая одного со специальными добавочными приспособлениями.

При этих словах Каллик взвизгнула прямо Берди в ухо, причем громче, чем чайникоподобное существо.

— Добавочное приспособление! — воскликнула она. — Это же наращение. Это наверняка хозяин Ненда. Он был здесь, и он еще жив.

Тот-Кто-Ждет явно понял ее, потому что продолжил:

— Да, один с наращением, и еще одна необходимой другой формы, большая слепая с секретной речью. Она тоже прошла.

Это заставило уже Ж'мерлию запрыгать от радости так же, как и Каллик.

— О-о, Атвар Х'сиал! Она жива. Комиссар Келли, разве это не чудесные новости?

Берди предпочел не отвечать. Известие о выживании какого-то жука, к тому же эксплуатировавшего Ж'мерлию в качестве раба, большой радости ему не принесло. Правда, он тут же подумал, что у лотфианина и хайменоптки собственный взгляд на то, что считать важным.

Причитания Ж'мерлии ни на секунду не сбили Того-Кто-Ждет с ритма. Носик чайника расширился, тело слегка задрожало. Затем он произнес:

— Таким образом все, кто нужен, прошли. Трое разумных существ есть. Ваше дальнейшее присутствие не является необходимым. Мы приведем в действие систему безопасной доставки вас в родные миры.

Похоже, время делать стойку на руках и открывать шампанское еще не наступило, но эти слова показались Берди самым лучшим, что он слышал со времени их старта с Опала. Безопасная доставка к родным мирам! Значит, они летят домой! Если бы Тот-Кто-Ждет не висел в пустоте в пяти шагах, Берди, наверное, бросился бы ему на шею и расцеловал.

В этот момент произошло то, во что даже Берди не сразу поверил. Ж'мерлия и Каллик выступили вперед и начали так скулить, стрекотать и свистеть, что легче было умереть, чем выдержать этот шум.

— Нет, нет, этого не может быть. Мы должны последовать за хозяевами. Пропустите нас. Мы не можем возвращаться без наших хозяев.

В конце концов это, похоже, возымело действие на Того-Кто-Ждет. Он произвел ужасающий горло-желудочно-кишечно-харкающий звук.

— Вы хотите, чтобы вас тоже пропустили? В этом состоит смысл ваших слов?

Берди решил, что одинокое сидение здесь и ожидание в течение шести миллионов лет, видимо, сказалось на умственных способностях существа. Каллик и Ж'мерлия, казалось, это не смущало.

— Да, да, да, — затараторили они на два голоса. — Пропустите нас, это наше самое заветное желание. Пропустите нас.

— Подобное действие возможно, — подтвердил Тот-Кто-Ждет. — Трудностей оно не представляет, хотя время переноса точно предсказать невозможно; но для оставшихся трех людей безопасная доставка в родные миры…

Наконец-то!

— Да! — воскликнул Берди. — В родные…

— Нет, — произнес Джулиус Грэйвз прежде, чем Берди успел договорить. — Только не я. Это совершенно неподходящее предложение. Я обязан выяснить, что случилось с Хансом Ребкой и Дари Лэнг. Я также должен найти и арестовать Луиса Ненду и Атвар Х'сиал и доставить их в Альянс, чтобы отдать в руки правосудия. Не будешь ли ты любезен пропустить меня тоже.

Это было одно из самых глупых заявлений, услышанных Берди за всю свою жизнь. Атвар Х'сиал и Луиса Ненду отправили незнамо куда, к черту на рога; вместо того чтобы пожелать им счастливого пути и всего хорошего, после чего со спокойной совестью отправиться домой, Джулиус Грэйвз намерен преследовать их.

— Тогда… — произнес Тот-Кто-Ждет, но его пауза затянулась на одну лишнюю секунду. В разговор вступил В.К.Талли:

— Можно мне говорить? Я совершенно не имею права возвращаться в Солнечную систему с настолько невыполненным заданием. Мне дано указание выяснить, что произошло во время Летнего Прилива и почему. К ответу на эти вопросы я не ближе, чем в тот день, когда покинул завод на Персефоне. Логика подсказывает, что ответ связан с действиями Атвар Х'сиал и Луиса Ненды. Совершенно очевидно, что меня тоже необходимо «пропустить», что бы ни означало это понятие, и позволить присоединиться к остальным.

Это полностью подтвердило мнение Берди, что В.К.Талли — механический идиот. Если бы вживленный компьютер хотя бы наполовину был так умен, как должен, он рванул бы домой и там уже состряпал отчет по Летнему Приливу. На Опале это сделал бы шестилетний ребенок. Талли, наверное, повредили при обучении, и поэтому он мог говорить только правду.

Когда Ж'мерлия и Каллик ринулись вперед, Берди остался в хвосте группы. Теперь он тоже вышел вперед, причем, пожалуй, даже слишком близко к краю. Он хотел, чтобы его отправили на Опал, домой, причем легко и безопасно, как обещал Тот-Кто-Ждет.

— Я бы хотел… — начал он.

Однако опять не закончил, ибо чайник затрясся, словно гонг, по которому как следует ударили. Пока он это делал, в разговор снова вступил Грэйвз. Судя по тону голоса, говорил Стивен.

— Прежде чем мы все отправимся, чтобы присоединиться к остальным, — сказал он, — у меня есть несколько вопросов. Насчет этого планетоида и Строителей, а также — зачем им нужны люди и кекропийцы. Куда мы отправляемся? Кто ты такой и какова твоя во всем этом роль? Что это за трое разумных существ, о которых ты упомянул? На все эти вопросы, я чувствую, ответ знаешь только ты, и, вероятно, никто другой. Поэтому, если ты будешь так любезен…

Берди был уверен, что Стивену прикажут заткнуться. Вместо этого Тот-Кто-Ждет снова издал один из своих ужасных звуков. Берди не мог даже толком разобрать, из чего он состоит. Тот-Кто-Ждет перестал трястись и некоторое время спокойно повисел в воздухе. Затем начал придвигаться ближе.

— Вопросы, — произнес он. В его голосе Берди послышалось такое изнеможение, словно тот собирался уползти в какое-нибудь тихое место и всхрапнуть там еще миллионов шесть лет, а Грэйвз помешал ему своими дурацкими расспросами. — Это, вероятно… предсказуемо. И не так уж неразумно.

Тот-Кто-Ждет продолжал придвигаться все ближе, заставив их всех слегка попятиться. Никто его не касался, но Берди сказал бы, что серебристая поверхность холодна, настолько холодна, что от нее в воздухе растекается легкий морозец. Даже вблизи он не мог определить, из чего же сделано существо, но по нему все время бежала тонкая мелкая рябь, не более одного-двух сантиметров высотой. По крайней мере частично Тот-Кто-Ждет наверняка состоял из жидкости. Когда он уселся на своем хвосте, распростертом по полу, Берди разглядел его зазубренную форму.

— Очень хорошо, — произнес он наконец. — Я поговорю с вами. Будет лучше, если я начну со своей собственной истории…

Внутри Берди все так и зарычало. Как будто она и так неизвестна! Возраст шесть миллионов лет и самая чужая форма во всем рукаве, но в остальном больших отличий не наблюдается.

Поскольку Тому-Кто-Ждет предложили на выбор ряд тем, он предпочел говорить о самом себе.

19

Сторожевое чутье, запрятанное где-то глубоко в подсознании Ребки подсказало ему, что он видел в баке. Ничего подобного он прежде не встречал, но кожа покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом.

— Что с тобой, Ханс? — снова спросила Дари. — Ладно, хватит. Дай и мне посмотреть.

Она потянула его за рукав скафандра. Что-то в его напряженной позе подсказало ей, что здесь происходит нечто, необычное, и он не собирается сходить с места. Она притиснулась ближе и впилась глазами в иллюминатор.

Некоторое время глаза привыкали к слабому освещению. Пока она таким образом адаптировала свое зрение, в мозгу пронеслась яркая и отчетливая мысль: «Осторожнее! Это стазисный бак! Внутри и не должно быть света, вообще никакого. Не должно быть, пока бак находится в стазисном режиме. Что же происходит?»

Когда она наконец стала видеть, все мысли разом покинули ее. Не далее, чем в трех футах от ее лица, находился огромный глаз размером с ее растопыренную ладонь. Этот небесно-голубой шар был полностью закрыт веком. Он располагался на выпуклой голове темно-синего цвета, шириной более метра. Между далеко разнесенными глазами злобно торчал клюв, имевший загиб вверх и достаточно большой, чтобы запросто схватить и раздробить человеческую голову.

Остальная часть тела вытянулась во всю длину бака; но дальше Дари смотреть уже не требовалось.

— Зардалу. — Слово это шепотом слетело с губ, вырвавшись помимо ее воли.

Стоявший рядом Ханс Ребка пошевелился. Тихо сказанное слово вывело его из транса.

— Да, уж. Скажи мне, что я сплю. Их нет на свете. Больше нет.

— Он жив, смотри, Ханс, он шевелится.

Любопытство ученого в Дари Лэнг снова начало брать верх. Зардалу истребили в рукаве несколько тысяч лет назад, однако они все равно оставались галактическими пугалами, хотя все, что было о них известно, — это лишь теории, мифы и легенды. Подробностей не знал никто — ни их психологию, ни историю их эволюции, ни их привычки. Никто не мог сказать, каким образом головоногие, первоначально морские существа, ухитрились выжить и научиться дышать на суше.

Внезапно Дари осознала, что на последний вопрос способна ответить. Она заметила медленное волнообразное движение перистальтики, пробегающее вдоль всего тела существа. Наверняка зардалу дышали, используя тот же принцип, который применяется обычными морскими головоногими для реактивного движения; только вместо забора и выброса воды зардалу совершали то же мускульное движение для забора и выброса воздуха.

А как они двигались? Она внимательно посмотрела на тело. Верхняя часть представляла собой цилиндр с закругленным верхом, от которого тянулось вниз сплетение гладких мускулов. Глаза и клюв располагались на метр ниже. Под клювом виднелась длинная вертикальная щель, окруженная эластичной мышечной тканью. Разницы в ширине между головой и туловищем не наблюдалось, но под этой длинной ротовой полостью находилось ожерелье из, сумок с круглыми входными отверстиями, около шести дюймов в ширину, кольцом опоясывающее тело. Дари разглядела бледно-голубые овалы различных размеров, выступающие из стенок сумок. Вдоль тела, удлиняя его, раскинулись перепутанные толстые конечности, также бледно-голубого цвета. Видно было, что они достаточно сильные, чтобы на них ходить, несмотря на несколько широких перепонок, соединяющих их в самой толстой части. Два щупальца имели расщепленные, похожие на тонкие веревки концы.

Если этими отростками можно управлять независимо, подумала Дари, то способность зардалу к манипуляции выше, чем у любого человека и, вообще, у любого живого существа в рукаве.

Она ощутила неприятный страх. Зардалу внушали ей ужас, но в то же время она понимала, что они красивы. Красота эта порождалась функциональным совершенством их тел. В них все говорило о физической силе и ловкости. Единственной аномалией являлись перепонки, опоясывающие верхнюю часть щупалец.

— Зачем нужны эти складки, Ханс? — прошептала она. — Они не могут служить физической подпорой. Тебе не кажется, что они предназначены для деторождения, или для хранения запасов пищи, или же как оружие?

Ханс Ребка все еще смотрел на медленные волнообразные движения, прокатывающиеся по телу зардалу.

— Дари, этого не должно быть. Это невозможно. Помни — это стазисный блок. Все там должно замереть, даже само время, а эта штуковина дышит. Посмотри на ее глаз.

Тяжелое веко чуть-чуть затрепетало. Вскоре кончик одного из щупалец дрогнул и согнулся на несколько сантиметров.

Ребка отпрянул от бака.

— Дари, этот зардалу не в стазисе, может, он в нем и был, но только несколько часов назад, а сейчас он начинает просыпаться. Понятия не имею, сколько времени уйдет на его реанимацию, но Посредник, наверное, включил ее, как только мы прибыли. Он сказал, что было «всего лишь две» формы, и я решил, что он имеет в виду нас двоих. Но теперь, похоже, он имел в виду две разумные формы — человека и зардалу. Необходимо найти его и расспросить. Вероятно, он не представляет, кто такие зардалу.

Он уже переходил от одного бака к другому, быстро заглядывая в каждый.

— Везде одинаково. Все начинают просыпаться.

Он поспешил к пищевому блоку и принялся охапками вытаскивать все еще замороженные пакеты, рассовывая их по карманам. Дари поразило, что даже в такой ситуации он способен думать о еде. Сама она сейчас не смогла бы проглотить ни крошки.

Он нетерпеливо повернулся к ней.

— Ну, давай же.

Дари с неохотой подчинилась. Это противоречило всем ее принципам: оставить нечто совершенно неизвестное, вокруг чего изломано столько копий в многочисленных дискуссиях по всему рукаву. Возможно, Ханс прав, предположив, что Посредник понятия не имеет, кто такие зардалу; правда, то же само можно сказать и о людях. Существуют лишь гипотезы и теории, но никто не знает ничего определенного. И ей, только ей представилась такая уникальная возможность…

Лишь одно заставило ее последовать за Ребкой: страх, от которого все внутренности смерзлись в ледяной ком, когда она впервые увидела темно-синюю кожу и округлое тело. Ей не хотелось оставаться с зардалу, пусть даже лежащим без чувств.

По мнению всех специалистов, люди никогда не встречались с зардалу. Великое Восстание произошло раньше, чем человек вышел в космос. Но существовали и иные сведения о древних временах, нежели те, что хранились в банках данных. Что-то в глубинах памяти Дари подсказывало, что встречи происходили, но задолго до начала письменной истории человечества.

Причем, это были кровавые и беспощадные столкновения. Когда-то давным-давно, зардалусские разведчики обратили внимание на Землю. Их что-то остановило, прежде чем они успели колонизировать ее. Но не первобытные люди, а, скорее всего. Великое Восстание. Десятки разумных рас и сотни планет навсегда исчезли в пламени этой революции. Ничего не подозревавшая Земля спаслась благодаря их самопожертвованию, а зардалу были уничтожены.

Или почти уничтожены. Идя вслед за Хансом, Дари вдруг почувствовала, что вся дрожит. Он прав. Они должны найти Посредника и предупредить его, даже если сами не вполне уверены в том, о чем предупреждают.

Добраться до него, полагали они, чрезвычайно просто. Они вошли в его тело и с тех пор не покидали его. Следовательно, они все еще находились внутри Посредника.

Но Дари сомневалась. Она больше не доверяла собственным чувствам. Залы, в которых находились стазисные баки, слишком велики, чтобы уместиться внутри Посредника. Похоже, Строители творили с пространством и временем такие вещи, о которых нынешние обитатели рукава и мечтать не могли. Посредник в этот момент, чего доброго, находится за тысячу световых лет от них.

Подойдя вслед за Ребкой к дверям комнаты — тем же самым, в которые они вошли меньше часа назад, она оглянулась. Громадные гробы по-прежнему молчаливо высились в центре зала, но теперь, когда она знала их содержимое, это молчание воспринималось как зловещее затишье, предвещающее скорую угрозу. Дари было немного не по себе, но покидать эту комнату все же не хотелось.

Как только они миновали первую раздвижную дверь, а затем вторую, она сразу же поняла, что предчувствие ее не обмануло. Снаружи все изменилось. Они вышли вовсе не на безграничную равнину, где повстречались с Посредником, а в мрачную комнату с серыми стенами. И вместо пустого пространства с высоким потолком или мешанины паутин, кабелей, сетей и перегородок, как на Жемчужине, Ханса и Дари окружали сотни кубов цвета слоновой кости, различающихся по размерам: начиная с таких, которые легко было бы унести под мышкой, и кончая громадинами, во много раз превосходящими человеческий рост. Кубы были раскиданы по полу прямоугольной комнаты, словно брошенные великаном игральные кости.

Никакого движения. Никаких признаков Посредника.

К удивлению Дари, после внимательного изучения нового помещения Ребка подошел к двум небольшим кубикам и стал их рассматривать. Они стояли бок о бок и доходили ему до колена. На один из них он сел, вытащил из кармана упаковку, развернул ее и стал внимательно изучать находившийся в ней тонкокожий фрукт.

— Он все еще немного холодный внутри, — сказал он через некоторое время, — но привередничать нам не приходится.