Ханс Иоахим Шедлих
      Даруй ему язык
      Жизнь и смерть баснописца Эзопа
      Перевод с немецкого и вступление Г. Косарик
      Сентенция древних "nomen est omen" имеет прямое отношение к Шедлиху. Имя его переводится с немецкого как "вредный". "Вредным" для ГДР он был всегда. В актах "штази" Ханс Иоахим Шедлих фигурирует не иначе как под кличкой "Вредитель".
      Ханс Иоахим Шедлих родился в 1935 году в Фогтланде, исторической области Саксонии, где говорят на фогтском диалекте, которому он посвятил свою диссертацию. Лингвист с ученой степенью, Х. И. Шедлих с 1969 года начинает писать прозу, но Шедлиха-писателя долго не публиковали, а когда он в числе других подписал протест в защиту поэта-диссидента Вольфа Бирмана, власти ГДР лишили Шедлиха работы в Академии наук и выпроводили его на Запад.
      Любовь к лингвистике оказала влияние на прозу автора - манере его письма свойственно не только мастерское владение выверенными литературой и временем классическими нормами немецкого языка, но и искусство особой словесной игры с использованием новых словообразований и отходом от традиционно строгих синтаксических конструкций. Извечное же политическое противостояние властям невольно подтолкнуло автора к иносказательной форме изложения, к притчам, ставшим со временем его излюбленным стилистическим приемом.
      В 1986 году выходит его роман "Талховер" о германском политическом сыске от прусских времен до ГДР. В книге 1998 года, озаглавленной "Тривиальный роман", Шедлих, надо думать, окончательно "расквитался" с ГДР, описав в притчевой традиции ее бесславный конец. Так что нет ничего удивительного в том, что фигура мастера иносказательности - древнегреческого баснописца Эзопа - привлекла внимание писателя. Эзопу, жившему в VI в. до н. э., приписывались сюжеты почти всех известных в античности басен. Краткие записи их собирались с IV - III вв. до н. э. и сохранились во многих поздних списках. Дошло до наших дней и жизнеописание Эзопа. Х. И. Шедлих скромно определяет свою прозу как "пересказ" материалов по многократно разработанной до него теме и конкретно называет использованный им источник: "В основе текста лежит переведенное на немецкий язык Гюнтером Пётке (Лейпциг, 1974 г.) безымянное греческое повествование об Эзопе, сохранившееся в виде рукописи Х века".
      Немецкая литературная критика высоко оценила это сочинение писателя "за мастерство языка, остроумие, четкость и ясность морали в противовес засилию софистики", назвав его "подарком читателю ".
      ЭЗОП был беззубый, говорил невнятно. Косил и вытягивал шею. Нос приплюснутый, кожа темная и грязная. Живот из штанов вываливается. Сам кривоногий, левая рука короче правой. Кое-кто, однако, уверял: нет, правая короче левой.
      Эзоп был раб. Но для города он не подходил. Хозяин определил его на полевые работы.
      ЭЗОП увидел однажды, как его хозяину преподнесли в дар только что сорванные сочные фиги. Крестьянин при этом сказал:
      - Вот, господин. Первый сбор урожая.
      Хозяин Эзопа ответил:
      - Славно! - и приказал слуге: - Агафопод, сейчас я выкупаюсь и позавтракаю. А затем ты подашь мне эти великолепные фиги.
      Ага, значит, подоспело время завтрака, подумал Эзоп. Оставил работу и пошел в дом. И увидел, как Агафопод схватил одну фигу и съел и тут же сказал другому слуге:
      - Так бы и съел их все, да страх не велит.
      А тот возьми и ответь ему:
      - Поделишься, научу тебя, как можно съесть все и уйти от наказания.
      Агафопод только хмыкнул:
      - Ха! Разве такое возможно?
      - Съедим все вдвоем сами, а когда хозяин прикажет подать фиги, скажешь ему: "Эзоп их съел".
      Тут они уселись и быстро расправились с фигами.
      Хозяин тем временем выкупался, позавтракал, кликнул Агафопода и говорит:
      - Вот теперь подай-ка мне фиги.
      Агафопод потупился и печально сказал:
      - А их Эзоп съел.
      Хозяин тотчас же приказал:
      - Приведи его сюда!
      И с ходу набросился на Эзопа:
      - Ах ты бессовестный негодяй! Ты что себе позволяешь?! Взял и запросто слопал мои фиги?!
      Эзоп не проронил в оправдание ни слова. Боясь побоев, он рухнул на колени и, еле ворочая языком, с трудом произнес:
      - Дай мне немного времени!
      - Будь по-твоему, - согласился хозяин.
      Эзоп взял пустой глиняный кувшин и попросил повара налить в него теплой воды. Потом поставил перед собой глиняную миску, выпил немного теплой воды и засунул себе в рот два пальца. Эзопа тут же вырвало, но - одной водой.
      Хозяин немало подивился и приказал Агафоподу и другому слуге:
      - А ну! Выпейте воды и вы тоже!
      Второй слуга шепнул Агафоподу:
      - Задержи воду во рту, сунь пальцы за щеку и выплюни потом воду.
      Но от теплой воды их стало мутить; съеденные фиги поднялись и, подступив к горлу, буквально выскочили в миску.
      Хозяин сказал:
      - Вы все наврали!
      Так Агафопод и второй слуга заработали хорошую порку.
      На другой день хозяин возвратился в город.
      ЭЗОП работал в поле, как вдруг перед ним неожиданно возникла жрица богини Исиды. Она увидела Эзопа за работой и говорит:
      - Раб, если в тебе есть сострадание к смертным, то покажи мне дорогу в город - я заблудилась.
      Эзоп поднял голову и подумал, что видит перед собой богиню. Он бросился перед ней на землю и невнятно забормотал:
      - Как ты оказалась на поле?
      Жрица поняла, что Эзоп услышал ее слова, но не может ответить ей членораздельно. Она сказала:
      - Я не знаю этих мест.
      Эзоп встал с колен, взял жрицу за руку и отвел ее к краю леса. Там он достал из кармана своей холщовой куртки хлеб и протянул ей. Затем принес с поля свежих овощей. Когда жрица поела, он показал ей, где родник. Она выпила кристально чистой воды, поблагодарила его и еще раз спросила, как ей выйти на дорогу. Эзоп вывел ее на проезжий тракт и показал, куда идти.
      А затем снова занялся своим делом.
      Жрица, стоя на верной дороге, воздела руки к небу и произнесла:
      - О богиня Исида, венец Вселенной, сжалься над этим радушным рабом! Вознагради его! Ведь в твоей власти озарить светом мглу! Облегчи ему язык и даруй речь!
      Тем временем началась сильная жара, и Эзоп решил про себя: "Посплю-ка я в обеденное время". Он лег под деревом в тени и заснул. Вокруг него зеленела травка и цвели полевые цветы. Невдалеке слышалось журчанье ручейка. В листве пели цикады и щебетали птицы.
      И в этот момент явилась богиня Исида в сопровождении муз. Богиня сказала:
      - Взгляните, дочери мои, на этого уродливого, но свято чтящего богов человека. Это он указал дорогу моей заблудившейся жрице. И я хочу, чтобы отныне он говорил легко и без помех.
      С этими словами Исида исцелила его, развязав ему язык. А музы наделили Эзопа даром искусно сочинять басни.
      Эзоп проснулся и неожиданно для себя смог без труда назвать все, что видел вокруг.
      - Мотыга, куртка, поле, дерево. Клянусь музами, - воскликнул Эзоп, - я могу говорить свободно!
      И, схватив мотыгу, продолжил работу.
      Через некоторое время на поле пришел надсмотрщик Зенас. Недовольный работниками, он ударил одного из них палкой по спине.
      Эзоп не стерпел и говорит Зенасу:
      - Как ты смеешь бить невинного? Ладно бы кто другой, а то - ты? Ведь подлость написана на твоем лице, однако ж тебе все сходит с рук!
      Зенас перепугался не на шутку. И стал лихорадочно соображать: "Что ж это такое? Эзоп заговорил! Он всегда держал рот на замке, а теперь не только разговаривает, но еще и ругает меня. И если я сейчас не приму мер, то лишусь, чего доброго, из-за него своего места".
      Зенас спешно схватил коня и поскакал в город. В сильном возбуждении ворвался он в дом хозяина.
      - Хозяин!.. - заорал он, но тот оборвал его:
      - В чем дело, Зенас?
      Надсмотрщик тут же присмирел и говорит:
      - Приключилось нечто диковинное.
      - Деревья начали плодоносить раньше времени? Или, может, скотина окотилась человеческим дитем?
      - Нет, мой хозяин.
      - Что ж тогда диковинного у тебя приключилось? Давай выкладывай как на духу!
      - Эзоп, этот кривоногий, этот толстопузый...
      - Ребенка, что ли, родил?
      - Нет. Он вдруг заговорил как все.
      - Ну и что? Стоит ли из-за этого так волноваться?
      - А как же?
      - Чего ради? Боги взяли, боги и дали.
      - Да, но он ругал последними словами и тебя, и меня.
      - Ах вон оно что! Тогда продай его.
      - Шутишь, хозяин? Или ты забыл, какой он уродина? Кто ж его купит, эту жирную свинью.
      - Отдай его кому-нибудь даром! А если никто не возьмет, тогда забей его насмерть палками!
      Зенас сел на коня и поехал назад, а сам про себя думает: "Зачем мне убивать Эзопа, я лучше продам его".
      По дороге, недалеко от поместья, Зенас встретил работорговца и воскликнул:
      - Офелион, мудрейший из торговцев, приветствую тебя!
      Офелион в долгу не остался:
      - Зенас, мудрейший из надсмотрщиков, приветствую тебя! Скажи-ка, нельзя ли нанять у тебя вьючный скот? Или, может, ты даже продашь мне какую скотину?
      - Нет, вьючный скот не продам, а вот раба по дешевке уступить могу, если пожелаешь.
      - И ты еще спрашиваешь? Я же покупаю и продаю их.
      - Тогда идем со мной, - сказал Зенас, - это совсем рядом.
      Вступив на хозяйский двор, Зенас приказал одному из рабов:
      - Ступай в поле и приведи сюда Эзопа.
      Раб побежал к Эзопу и говорит:
      - Эзоп, бросай мотыгу и иди за мной, хозяин тебя требует.
      Эзоп оперся на мотыгу и спрашивает:
      - Мой настоящий хозяин или всего лишь надсмотрщик?
      - Да что ты такое несешь? - возмутился посыльный. - Идем, тебе говорят.
      Эзоп бросил мотыгу и тяжко вздохнул:
      - Ах, будь проклята эта кабала! "Эзоп, сделай это, Эзоп, сделай то". Любое мерзкое приказание приходится исполнять. Но как только сюда приедет мой хозяин, я скажу ему, какой подлый этот надсмотрщик, и хозяин уволит его. Ну ладно, идем. Пока еще я должен и надсмотрщику подчиняться.
      Едва они вошли во двор, посыльный и говорит Зенасу:
      - Хозяин, вот Эзоп!
      Тут Зенас обратился к работорговцу:
      - Взгляни на него, Офелион.
      Офелион уставился на Эзопа, словно на огородное пугало, и сказал:
      - Разве это человек? Зенас, и ты тащил меня сюда, чтобы я любовался всякими отбросами?
      Он повернулся, собираясь уйти.
      Но тут Эзоп крепко схватил Офелиона за руку и сказал:
      - Послушай меня!
      - Чего тебе от меня надо! - рассердился Офелион. - Отпусти меня и сгинь с моих глаз!
      - Ты зачем пришел сюда? - спросил Эзоп.
      - Хотел купить тебя.
      - А почему теперь отказываешься?
      - Отстань от меня. Мне такой не нужен.
      - Купи меня! Я тебе очень пригожусь.
      - Это каким же образом?
      - Нет ли среди твоих рабов еще и детей, за кем глаз да глаз нужен? Приставь меня к ним дядькой. Дети будут бояться меня и станут послушными.
      - А больше ничего не выдумал? - сказал Офелион и спросил Зенаса: - Что ты хочешь получить за него?
      Зенас ответил:
      - Да дай сколько не жалко.
      Работорговец отстегнул Зенасу смехотворную сумму, и сделка на том завершилась.
      РАБОТОРГОВЕЦ привез Эзопа в город. В доме Офелиона они сразу наткнулись на двух ребятишек его рабов. Увидев Эзопа, дети завопили от ужаса и забились в угол. Эзоп сказал Офелиону:
      - Видишь, я был прав.
      Офелион, не удостоив его ответом, указал ему на одно из помещений в доме:
      - Там сидят такие же, как ты. Ступай поздоровайся с ними.
      Эзоп вошел и увидел отборных рабов, все как один - красавцы. Он сказал:
      - Приветствую вас. Я хоть и страшен, но такой же раб, как и вы.
      Тогда один из рабов произнес:
      - Клянусь Немезидой, не могу понять, что это взбрело хозяину в голову купить такое страшилище?
      А другой сказал:
      - Я знаю зачем.
      Третий не замедлил спросить:
      - И зачем же?
      Раб ответил:
      - Чтоб было над чем посмеяться.
      Тут вошел Офелион и говорит:
      - Значит, так, пришел ваш черед подчиниться своей судьбе. Мне не удалось заполучить вьючных животных. Так что готовьтесь в дорогу, завтра мы отправляемся в Азию.
      Рабы принялись распределять между собой хозяйскую поклажу. Эзоп и говорит:
      - Я новенький и не такой силач, как вы, и потому прошу: дайте мне что-нибудь полегче.
      Один раб и говорит ему:
      - Да хоть вообще ничего не неси.
      Эзоп на это ответил:
      - Это выйдет мне боком, хозяин подумает, что все рабы вон как стараются, от одного меня никакой пользы нет.
      Другой раб только хмыкнул:
      - Смотри какой у него длинный язык!
      А первый сказал:
      - Ну, выбери себе тогда что тебе под силу.
      Эзоп огляделся. Сундук, мешки. Циновки из камыша, глиняные кувшины. И вдруг увидел корзину, доверху наполненную хлебами, - ее должны были нести четверо рабов. Тут Эзоп и говорит:
      - Поднимите эту корзину и поставьте ее мне на спину.
      Рабы принялись смеяться над Эзопом. Один даже сказал:
      - Что за болван! Просил что полегче, а сам выбрал самое тяжелое.
      Другой, однако, произнес:
      - Не так уж он и глуп. Он хочет съесть больше хлеба, чем получит каждый из нас. Так что пускай несет эту корзину!
      Четверо рабов взгромоздили корзину Эзопу на спину. Согнувшись в три погибели под непосильной ношей, Эзоп, пошатываясь, двинулся в путь. Работорговец Офелион безмерно удивился:
      - Смотрите-ка, как надрывается Эзоп. Он тащит груз, что под силу только вьючному животному. Поистине я купил его незря.
      Все остальные рабы, разбившись попарно, несли вдвоем какой-нибудь один груз. Они смеялись и издевались над Эзопом. А тот думал только, как бы не отстать от них. Измученные рабы добрались наконец до первой харчевни.
      И тут работорговец сказал:
      - Эзоп, раздай всем хлеб - один каравай на двоих.
      Корзина наполовину опустела. Поев, они тут же двинулись в путь дальше. Рабы по-прежнему маялись со своим тяжелым грузом, а Эзоп шел теперь гораздо проворнее, чем прежде. Через час они дошли до второй харчевни. Эзоп снова раздавал хлеба - по одному караваю на двоих. Корзина совсем опустела. Эзоп поднял пустую корзину на плечо и бодро зашагал впереди всех. Кто-то из рабов спросил:
      - Кто это несется там впереди? Чужак, что ли?
      Другой раб ответил ему:
      - Да вроде нет. Похоже, это наш новенький.
      Тогда первый сказал:
      - Ох и хитер бестия!
      - Да, - согласился второй, - рожей не вышел, а башка варит.
      - Хитрая лиса, одно слово, - сказал первый.
      Караван рабов все шел и шел и добрался наконец до Эфеса. Работорговец Офелион распродал в Эфесе всех рабов, кроме троих: учителя чужих языков, музыканта, игравшего на лютне, и Эзопа. Никто не дал за них той цены, которую назначил Офелион.
      Тут один из друзей работорговца и говорит ему:
      - Офелион, если хочешь выгодно продать всех троих, перебирайся на остров Самос. Там полно богатых людей. А кроме того, там живет философ Ксанф, у него много учеников. Кто-нибудь из них наверняка купит у тебя учителя. И на музыканта тоже найдется покупатель. Глядишь, и Эзоп кому-нибудь сгодится, может, страж у ворот понадобится или повар на кухне.
      ОФЕЛИОН так и сделал. С тремя оставшимися рабами он переправился на судне на Самос. Прибыв туда, он обрядил музыканта в белый хитон и нарядную тогу и расчесал ему волосы. Учителю языков Офелион дал легкую, воздушную одежду, доходившую ему до щиколоток и скрывавшую его некрасивые икры. Ему он тоже расчесал волосы. Эзопу же приказал надеть на себя хламиду из мешковины и подпоясал его какой-то тряпкой. В таком виде он выставил всех троих на продажу, поместив Эзопа между обоими рослыми красавцами. Глашатай расхваливал товар, и многие, заинтересовавшись рабами, стали подходить поближе. Кто-то в толпе крикнул:
      - Посмотрите-ка на обоих молодцов! А этот коротышка посредине только весь вид портит. Уберите его!
      Но Эзоп не двинулся с места.
      Случайно или нет, но как раз в это время мимо проносили паланкин, где сидела жена философа Ксанфа. Она послушала глашатая и велела тотчас же нести ее домой.
      - Муж мой, - обратилась она к Ксанфу, - вечно тебя обслуживают мои служанки. Нам нужен для тебя раб-мужчина. На рынке сейчас как раз продают рабов. Пойди и купи одного из них.
      Ксанф ответил:
      - Если твое желание таково, то и я хочу этого.
      Но сначала он пошел к ожидавшим его ученикам и, как всегда, вовлек их в научный диспут. Закончив занятия, он отправился с ними на рынок.
      Увидев двух приметных рабов, а посредине между ними безобразного урода, Ксанф сказал:
      - Какой проницательный ум у этого дельца, я имею в виду - у работорговца.
      Один из учеников тут же спросил:
      - За что ты хвалишь его?
      - Этот хитрец поставил уродливого раба промеж двух других, отменных красавцев, ибо уродливое отвращает, выделяя и возвеличивая прекрасное. Без уродливости красота так бы не бросалась в глаза.
      Объяснение Ксанфа привело учеников в изумление.
      - Давайте подойдем поближе, - сказал Ксанф, - я хочу купить для себя одного раба.
      Ксанф подошел к музыканту и спросил:
      - Откуда ты?
      - Из Каппадокии.
      - Как тебя зовут?
      - Лигурий.
      - А что ты можешь?
      - Я? Всё!
      Эзоп громко рассмеялся.
      Один из учеников Ксанфа показал на Эзопа пальцем и сказал:
      - Взгляните-ка на него! Ну что за образина!
      А другой спросил:
      - Чего это он так смеется? Аж затрясся весь!
      Третий ученик изрек:
      - Да он не от смеха трясется, а от холода.
      Второй ученик все же приблизился к Эзопу, дернул его за хламиду и спросил:
      - Почтеннейший, что это тебя так развеселило?
      - Проваливай отсюда, морской козел, - ответил ему Эзоп.
      Ученик никогда не слышал про морского козла и потому молча отошел от него.
      Ксанф обратился к Офелиону:
      - Сколько стоит этот Лигурий?
      - Тысячу денариев.
      Ксанфу это показалось слишком дорого, и он спросил учителя, знатока чужих языков:
      - А ты откуда?
      - Из Лидии.
      - И как тебя зовут?
      - Филокал.
      - Ну, а ты что можешь?
      - Всё!
      Эзоп опять засмеялся.
      Второй ученик сказал:
      - Да он надо всем смеется. Но почему? Даже если он снова обзовет меня морским козлом, я все равно спрошу его об этом еще раз.
      Ксанф тем временем вновь обратился к Офелиону:
      - Сколько ты просишь за Филокала?
      - Три тысячи денариев.
      Ксанф повернулся и уже хотел было уйти. Но тут один из его учеников спросил:
      - Учитель, разве эти красавцы рабы тебе не понравились?
      - Нет, почему же? Но они для меня слишком дороги. Я ищу себе простого слугу.
      Тогда ученик сказал:
      - Так возьми себе этого урода. Мы сложимся. А с работой он справится.
      - Что за потеха, - сказал Ксанф, - я куплю себе раба, а вы заплатите за это деньги? Однако шутки в сторону. Моя жена невероятная чистюля и не потерпит в доме такого неопрятного и безобразного раба.
      - Но, учитель, - произнес ученик, - разве не ты учил нас, что не стоит слушать женщину.
      - Ну ладно, - сдался Ксанф, - сейчас испытаем, на что годится этот урод. Негоже бросать деньги на ветер.
      Ксанф повернулся к Эзопу и изрек:
      - Смысл жизни не в том, чтобы грустить.
      - А с чего бы это мне грустить?
      Один из учеников воскликнул:
      - Действительно, почему он должен грустить?
      Ксанф снова обратился к Эзопу:
      - Что ты за человек?
      - Как все - из плоти и крови.
      - Не об этом речь. Откуда ты такой взялся?
      - Из утробы матери.
      - Экий ты, право, шутник! Я хочу знать, в каком месте ты появился на свет?
      - Моя мать ничего мне об этом не говорила: может, в спальне, а может, в столовой.
      Это начинало понемногу злить Ксанфа. Он сказал:
      - Какого ты роду-племени?
      - Я - фригиец.
      - И что ты можешь?
      - Я? Да ничего.
      - Что ж так?
      - Вот эти оба красавца ничего мне не оставили - они ведь все могут.
      Один из учеников опять воскликнул:
      - Блестяще!
      - Хочешь, я куплю тебя? - спросил Ксанф Эзопа.
      - Что ты о себе возомнил? Стоишь и задаешь мне без конца вопросы, будто я уже твоя собственность и обязан давать тебе советы. Хочешь меня купить покупай. Не хочешь - ступай подобру-поздорову. Мне-то какое до тебя дело. Хватит тут играть со мной в кошки-мышки.
      - Здорово он врезал нашему учителю, - шептались между собой ученики.
      А Ксанф сказал:
      - Хорошо, я готов тебя купить, да вот только не сбежишь ли ты от меня?
      - Кто же будет виноват, если я сбегу? Ты или я?
      - Ты.
      - Нет, - сказал Эзоп, - ты.
      - Я?
      - Конечно ты! Будешь относиться ко мне хорошо, я останусь у тебя. А вздумаешь обращаться со мной плохо, не задержусь у тебя ни на день, ни на полчаса, ни на минутку.
      - То, что ты говоришь, звучит разумно. Вот только внешность у тебя безобразная.
      - Разве это так важно, какое у меня тело. Поинтересуйся лучше, что у меня за ум и душа.
      - А что такое, собственно, тело? - спросил Ксанф.
      - Это сосуд, что несет сам себя в харчевню и наливается вином. И бывает так, что сосуд безобразен, а вино - превосходное.
      Ксанф обратился к Офелиону:
      - Сколько ты просишь за него?
      А работорговец и говорит:
      - Ты что, хочешь надругаться над моим товаром?
      - Как тебе могло прийти такое в голову?
      - Ты отверг отменных рабов и хочешь приобрести этого выродка? Купи одного из двух красавцев, а этого получишь в придачу.
      Но Ксанф снова спросил:
      - Сколько ты, однако, просишь за него?
      Офелион ответил:
      - Шестьдесят денариев, сверх того еще пятнадцать, что пошли на его прокорм.
      Тем временем сборщики податей прослышали, что продают рабов, и поспешили к месту торгов, настойчиво спрашивая, кто - продавец, а кто - покупатель. Офелион молчал, словно воды в рот набрал, а Ксанф стеснялся сказать, что купил раба всего за каких-то семьдесят пять денариев. Тогда Эзоп воскликнул:
      - Я был продан и был куплен! Но раз никто в этом не признается, тогда, выходит, я - свободный человек.
      Ксанф тут же сказал:
      - Я купил этого раба за семьдесят пять денариев.
      Сборщиков податей рассмешила такая цена, и они освободили Ксанфа от уплаты налога.
      И Эзоп вместе с философом Ксанфом и его учениками покинули рынок.
      Солнце стояло в зените, жара была изнуряющая, а путь до дома Ксанфа долог. Вдруг Ксанф приподнял подол своего платья и стал мочиться прямо на ходу. Эзоп схватил его за рукав и говорит:
      - Продай меня снова, а не то убегу.
      - Эзоп, что на тебя нашло?
      - Продай меня. Я не смогу тебе служить.
      - Кто-нибудь очернил меня в твоих глазах? Назвал, поди, живодером? Не обращай внимания на клевету. Ее для того и выдумывают, чтобы досадить человеку. Людям доставляет иногда радость возводить на меня напраслину.
      - Никто на тебя не клеветал. Ты сам себя подвел своим поведением. Ты хозяин, свободный человек, никто тебе не указ, мог бы потерпеть и до дому. А ты что сделал? Помочился на ходу, словно тебя кто гонит! Как же тогда мне быть, если я вдруг получу от тебя срочное поручение? Может, прикажешь мочиться на бегу?
      Ксанф спросил его:
      - И ты из-за этого так раскипятился?
      - А ты как думал!
      - Солнце нещадно палит. Если я остановлюсь помочиться, раскаленная земля прожжет мне подошвы до дыр, моча ударит едким запахом в нос, а солнечные лучи напекут мне голову.
      - Это убедило меня, - сказал Эзоп, - можешь продолжать свой путь.
      - Скажи пожалуйста, а я и не подозревал, что вместо раба приобрел себе хозяина, - ухмыльнулся Ксанф.
      Когда они наконец добрались до дому, Ксанф сказал:
      - Моя жена помешана на чистоте. Подожди у ворот, пока я не поговорю с ней. А не то, увидев тебя, она потребует назад свое приданое и уйдет из дома.
      - Ну, если тобой командует жена... - произнес Эзоп.
      Ксанф вошел в дом и сказал, обращаясь к своей жене:
      - Больше тебе не придется пенять на то, что меня обслуживают твои служанки. Я купил себе раба.
      - Отдыхая в полуденную жару, я видела сон, как ты покупаешь очень красивого раба. Благодарю тебя, Афродита, мой сон исполнился.
      - Обожди, жена, тебе предстоит увидеть красоту такого рода, какой тебе еще никогда не доводилось видеть!
      Служанки тотчас же принялись обсуждать между собой эту новость. Одна из них сказала:
      - Вот и нашелся муж для меня.
      - Нет, для меня, - сказала другая.
      А третья объявила:
      - Он достанется той, что краше всех.
      Тогда вторая спросила:
      - Уж не думаешь ли ты, что ты красивее меня?
      - А то нет! - сказала третья.
      Тут жена Ксанфа спросила:
      - И где он?
      - У ворот, - ответил Ксанф. - Воспитанный человек не переступит порога чужого дома, пока его не попросят об этом. Он стоит и ждет, когда его позовут.
      - Ну так зовите его сюда, - распорядилась жена Ксанфа.
      А самая сообразительная из служанок подумала про себя: "Пойду-ка я приберу его к рукам".
      Вышла она и крикнула:
      - Где тут новенький?
      Эзоп сказал:
      - Здесь!
      - Это ты новенький?! А где ж твой хвост?
      Эзоп понял, что он для нее все равно что собака, и ответил ей:
      - Не поверишь, но он у меня - спереди.
      - Хм! Стой и жди!
      Служанка вернулась в дом и объявила двум другим рабыням:
      - Чем так долго ссориться из-за новенького, ступайте лучше взгляните на этого красавца.
      Одна из них тут же выбежала и спрашивает:
      - Где тут новенький, мой суженый?
      - Вот он я! - говорит Эзоп.
      - Ты?! Да ты же страшилище! - закричала в испуге рабыня. - Живо отправляйся в дом! Но ко мне и близко не подходи!
      Эзоп вошел в дом. Жена Ксанфа как увидела темное и безобразное лицо Эзопа, так тут же рассвирепела и накинулась на мужа:
      - Тонко задумано! Ничего не скажешь! Решил сменить меня на другую и потому привел в дом эту рвань и страшилище! Рассчитываешь на то, что я сразу вернусь к своим родителям! Ты ведь знаешь, что чистота для меня превыше всего. Я не потерплю, чтобы кто-то грязный и в рубище ходил по дому. Верни мне мое приданое, я ухожу!
      Тут Ксанф и говорит Эзопу:
      - Ну что же ты? Читал мне по дороге нотацию из-за пустяка, а теперь стоишь и молчишь?
      - Да пусть катится ко всем чертям! - сказал Эзоп.
      - Замолчи! - прикрикнул Ксанф. - Я люблю ее.
      - В самом деле?
      - Да!
      - И хочешь, чтобы она осталась?
      - Ну конечно, дурак ты этакий!
      Эзоп даже топнул в сердцах ногой.
      - Значит, ты хочешь, чтобы я высказал то, что думаю? Пожалуйста! Раз философ Ксанф живет под каблуком у жены, тогда я ткну в него в присутствии учеников пальцем и скажу: "Взгляните на него. Так выглядит тот, кого жена скоро выметет на свалку".
      - Недурно, Эзоп, - оценил Ксанф.
      - А ты, женщина, - продолжил Эзоп, обращаясь к своей новой хозяйке, - ты хочешь, чтобы твой муж порадовал тебя молодым рабом-красавцем?
      - А почему бы и нет?
      - И чтобы этот красавчик ходил за тобой по пятам, и в баню тоже, снимал там с тебя одежды, подсаживался к тебе поближе после купания, не сводил бы с тебя глаз, словно ты бесценный сверкающий изумруд. А ты улыбалась бы ему, потом повела бы его к себе в спальню, приказала растирать себе ножки, а потом стала бы целовать его и вытворять с ним такое, что было бы тебе в радость, но опозорило бы философа Ксанфа. Ах, Еврипид, бессмертны твои уста, произнесшие золотые слова:
      Ужасно в гневе море пенное,
      Ужасен рев потоков с гор и буйство пламени,
      Ужасна нищета, насилья власть ужасна,
      Но нет ужасней зла, чем злая жена.
      А ты, женщина, - жена философа, и тебе положено быть умной, ты же хочешь, чтобы тебе прислуживали писаные красавцы, и навлекаешь хулу на своего мужа, хочешь ославить его. У тебя на уме, как я погляжу, только одно - совокупление, и ничем другим твоя голова не занята, лишь бы заполучить в постель нового мужчину, ах ты блудница!
      Жена Ксанфа возмутилась:
      - Как ты смеешь так оскорблять меня!
      Но Ксанф сказал своей жене:
      - Не так уж он и не прав. И поостерегись еще, чтобы он не увидал, как ты справляешь малую нужду, а не то он развернется в полную силу, вот уж достанется тебе тогда на орехи!
      - Клянусь музами, - сказала жена Ксанфа, - этот человек опасен. Я хочу заключить с ним мир!
      И тут Ксанф объявил Эзопу:
      - Хозяйка примирилась с тобой.
      - Это уже кое-что, - сказал Эзоп, - если мне удалось укротить женщину бранью.
      А Ксанф, бросив взгляд на жену, строго сказал:
      - Однако покончим с этим, хорошего понемножку.
      Жена Ксанфа обратилась к Эзопу:
      - Теперь я вижу, что ты очень умен. Но меня сон попутал - я видела такого красавца раба! А ты, напротив, такой безобразный!
      - Что за чепуху ты несешь! - возразил ей Эзоп. - Не все сны вещие. Не зря же Зевс наградил Аполлона даром провидения. Но тот, окруженный всеобщим восхищением, возомнил о себе, что может теперь поглядывать на всех свысока. Большой был задавала и враль. Вознес себя даже выше Зевса. Да только Зевс вовсе не хотел того, чтобы Аполлон стал таким могущественным. И сделал тогда так, что некоторые сны людей стали сбываться. Аполлон почувствовал, что его предсказания больше никому не нужны. И стал умолять Зевса простить его. Зевс помирился с Аполлоном и снова возвратил людям сны, которые лишь сбивают их с толку. Отныне смертные, только обратясь к толкователям, смогут разобраться, что правда, а что нет. Твой сон, возможно, предвещал тебе что-то такое, что должно было случиться реально. Но сам образ, который ты увидела, оказался ложным.
      Ксанф признал правоту слов Эзопа и похвалил его за остроту ума и находчивость. После этого он сказал ему: