- Вы тут... вы... я могу вас...
      - Отвести бы его домой. Музыкант...
      Кто-то рассмеялся.
      Какие они хорошие ребята, умные, веселые, чуткие... Почему я не могу с ними? Что стало со мной?
      Слезы! Они жалеют меня, а я тут... я...
      - Ну чего, музыкант, споешь?
      Ангел поднял на него заплаканные глаза.
      - Я сейчас... нет... я не могу.
      - Да ты сиди, все ништяк. Я понял. Тебе куда?
      - В Орехово.
      Почему - Орехово? Там жил мой придуманный Юрка Тудымов из "Александрины". Не понимаю. Рядом - кладбище, курган, Царицыно.
      - Ну во. Лысый, возьми Толька и Сережку, довезем братишку, да?
      - Спасибо.
      Я мелко закивай головой. Я улыбнулся. Вытер со лба пот. Они увидели мои длинные ногти на правой руке?
      Ах, ну да...
      - Слушай, а ты, это, не педрила часом? Ты не обижайся, я просто педрил очень не люблю.
      - Колян, тут ты не понял, баба там у него там, любовь была...
      Что я им нарассказал? Что-то про тело? Не помню. Почему хотел себя убить? Что я им успел нарассказать? О чем они думают? Какие они дураки.
      - А что ногти такие?
      - Так ведь для гитары, я же говорил...
      - Ну да. Не, братан, все нормально. Ты только, понимаешь, такую вещь: мы тут русские все, и вот эти еврейские дела, там, мальчики, там, ну наркота разная, мы это не любим тут... Вы, музыканты, все какие-то недоделанные. Не, есть конечно, Круг там, нормальный, Высоцкий или этот, как его?.. Ну, чего там с Лысым?
      - Чего-чего, сам говори ему.
      "Колян" что-то сообщил на ухо своему соседу, тот кивнул и пожал плечами..
      - Видишь, не хотят тебя везти. Ты, братишка, не обижайся, я б сам тебя отвез, Лева тут завязал... А тачка новая, ну ты понял. Сам дойдешь?
      - Ты чего? куда он дойдет?
      - Я погуляю, у меня голова болит, я хочу на улицу.
      Все надоело. Спать.
      Или идти куда. Все равно.
      - Забавный малый.
      - Чудной какой-то...
      За ангелом захлопнули дверь. Держась на перила, ангел спустился по лестнице. Вышел во двор. Тихо.
      Настоящая московская ночь. От выпитой минералки чуть болело гоpло. Дома всегда пил только горячее. Грел в микроволновке "пепси".
      "Или ничего этого не было? Письмо, киллер, какие-то деньги...
      Ничего этого не было...
      Не было, не было. Ничего и не было.
      Солнце выходило из-за гор.
      До сих пор, до весны, я так не верил в солнце.
      Я вчера играл с детьми Луны. Мутабор!
      Превращаюсь нынче в сына солнца.
      Эй, балет! галоп-алле!
      Мне тридцать лет неполных.
      Я стою и на краю
      Стою, пою: подсолнух...
      П.Кашин "Подсолнух"
      Глава 19.
      "Игры в Реальном Времени."
      *
      Если что-то тебя не устраивает, не отчаивайся, но переделай молча, чтобы никто ничего не заметил.
      *
      Умирающий мертв.
      *
      Для иных существование или не-существование бога вообще не является личной проблемой. Имейте это в виду, уважаемые ортодоксы!
      *
      О лисе и винограде.
      А если виноград действительно был зелен?
      *
      Художественный текст - это всегда инверсия. Люди так не живут, не говорят. С другой стороны, если напрямую писать "действительность", то полученный текст будет казаться вычурным или малохудожественным.
      Между реальностью искусства и реальностью жизни стоит что-то вроде полупрозрачного кривого зеркала, отражающего с обеих сторон. Какая из сторон имеет право именоваться действительностью? На выбор, любая. Но другая тогда - инверсии, инверсии, инверсии.
      *
      В сущности, любое литературное произведение - пародия. Так как, оно является не только прямым следствием каких-либо событий, реальных или вымышленных, но ещё и переиначивает эти события, толкуя их, извращая их, наделяя их некими смыслами и идеями.
      Вся история литературы - это издевательство последующих произведений над предыдущими.
      *
      Искусство и жизнь. Допустим, сублимация. Но чего? Тут уж - смотря с какой стороны смотреть.
      *
      Если враг не сдается, его не замечают. Тогда он умирает сам.
      *
      Если тот, кто тебе ненавистен сильнее тебя, драться с ним бессмысленно - ты будешь побежден. Если тот, кто тебе ненавистен слабее тебя, драться опять же бессмысленно, достаточно будет его пнуть и поставить на место, если же тот, кто тебе ненавистен одной силы с тобой, - бой будет долгим и только измотает ваши силы, лучше договорись с ним, в крайнем случае убей сразу.
      *
      Когда на тебя идет некто, угрожая твоей жизни, убей его, не задумываясь о, быть может, тонкой его душевной организации, жизнь - превыше всего.
      *
      Как можно убить сильного.
      Со спины. Тогда он точно умрет. Глупо гордиться своей честностью перед лицом смерти.
      *
      Как можно убить преступника - 1.
      Человек, совершивший некое деяние, выходящее за этико-эстетические рамки общественного мнения, уже ставит себя вне общества, то есть, сам лишает себя права именоваться общественно полезным индивидом. В следствие чего общество получает право обходиться с ним не как с человеком, а как с мерзкой тварью.
      Мы видим, что преступники сами себя исключают из числа тех здоровых и верных людей, к которым применимы такие понятия, как мораль, милосердие, сострадание.
      Судебные разбирательства - только игровая формальность для очистки совести общественного мнения.
      *
      Сколь бы ни был заполнен автобус, те, кто стоят у дверей уверены, что "середина пуста".
      *
      Любая религия хороша, пока она не начала забираться к тебе в постель. Если вещи, перед которыми и Воскресший бог - ничтожен.
      *
      Как можно убить преступника - 2.
      Казалось бы, смертная казнь является делом постыдным и порицается общественным мнением. Это прекрасно. Несомненно те, кто исполняют приговор, автоматически сами становятся убийцами. Но уж если беззащитных преступников надо убивать, то пусть они убивают друг друга: сегодня некто палач, завтра он - жертва, а его палач - жертва послезавтра. И все при деле, и совесть спокойна.
      *
      Энтропия спасет мир.
      *
      Если кто-то предлагает совершить тебе явную глупость, не спорь, но сделай её ещё глупее, обратив последствия её против того, кто убежден в нужности этой глупости.
      *
      Бессилие, как правило, не апеллирует такими понятиями, как "честь" и "достоинство". Как удобно казаться другим бессильным! Полная свобода действий.
      *
      Бегущие вверх по движущемуся вверх эскалатору... Они хотят быть быстрее самого бога!
      *
      Есть три состояния восприятия мира.
      Первое. Издалека. Мир кажется круглым, красивым и гармоничным.
      Второе. Вблизи. Мир кажется нелепым нагромождением вещей, деяний, событий.
      Третье. Изнутри. Мир опять кажется круглым, красивым и гармоничным.
      Как прекрасна Земля из космоса! Как сложна и порой безобразна она для тех, кто живет на ней! Но сколь разумно и красиво строение атома!
      Смотрите на мир изнутри, если не можете извне.
      *
      Всякую систему порождает досистемная энтропия.
      Энтропия же возникает в чрезмерно усложнившихся системах и разрушает их.
      *
      Страх перед миром, перед его законами, страх перед искусством, перед моралью, страх перед самим собой - выявляет среди нас, живых, - гостей, которые не вольны распоряжаться в чужом для них доме. Хозяева же своего дома имеют права позволить себе любую гнусность и любую глупость, но только, конечно, в пределах своего дома.
      Другое дело, что иные просто боятся определять границы своих возможностей, такие люди больны моральной клаустрофобией. Границы, которые могли бы стать непреложной индульгенцией, их пугают. А зря.
      *
      О боли - 1.
      Тот, кто изведал настоящую боль, не допустит её повторения. Нигде. Вид чужой боли напомнит ему о собственной.
      *
      О боли - 2.
      Тот, кто изведал настоящую боль, вряд ли поймет боль чужую, чужая ему покажется ничтожной по сравнения со своей.
      *
      К тому, кто способен повелевать, пусть приходят влюбленные в него и любимые им. Враги должны быть повелителю противны, и их чувства и деяния пусть повелителя не беспокоят, не тревожат.
      *
      Ненависть не чувство, но дело. Как и любовь.
      *
      Бесчестно повелевать дураками и бессмысленно учить рабов. Так ли уж необходимо строить на болоте и пытаться на своем языке говорить с иностранцем?
      *
      Мудрый никогда не прилагает максимум усилий, но ровно столько, сколько необходимо делу. К чему лечить умирающего?
      *
      Есть такие люди, которые, подражая Иову, готовы для собственного спасения весь мир запрудить говном. Но это ещё не самое страшное. Страшнее - если они это будут делать, желая спасти ещё и весь мир.
      *
      Свобода - это отсутствие выбора.
      *
      Необходимо различать понятия "свобода" и "желание освобождения от чего-либо". Первое понятие - идеальное и врожденное. Человек может или не может чувствовать себя где угодно свободным. Второе же - проистекает из осознания "свобод" других людей.
      Даже вырвавшись из тесной комнатки в огромное поле, ты все равно будешь скован пространством земли, ты полетишь к звездам, запаковав себя в очередную тесную комнатку.
      Но теснота - в твоей голове, в твоем сердце.
      *
      Всякий социум центростремителен. Он, как и любой живой организм, повторяет своими формами строение и вселенной, и атома.
      *
      Почему семья является "ячейкой общества"?
      Институт семьи религиозен по сути, так как в нем отсутствует понятие осознанного подчинения, людьми движет не желание, но вера.
      *
      Тайная власть - это не власть неопознанных, но власть, функции которой обществу не известны, так как осознание зависимости ближнего является уже властью над ним.
      *
      Трепетное отношение тех или иных представителей человечества к таким понятиям, как "свобода", "равенство" и "братство", покажется нам смешным и нелепым, стоит только поверить в то, что свобода - это неосознанное незнание иных форм существования, равенство - это обезличивание элементов центростремительной структуры общества, а братство - это круговая порука, основанная на движении любой ценой.
      Но, в сущности, так ли это важно? Покажи сейчас кому-либо кишечник или селезенку - его стошнит. Как часто необходимое принимает самые уродливые и безобразные формы!
      *
      Подчас лишь будущее определяет настоящее, ты хочешь действовать завтра - иди из послезавтра. Придумай традицию для своего сегодня.
      *
      Молчание умного и молчание глупца звучит одинаково. Жаль. Но многих спасает лишь это.
      *
      Что приятнее: быть первым и бояться оказаться последним или быть последним и ублажать себя мыслью, что станешь первым?
      *
      Не является ли желание быть смиренным самым страшным проявлением гордыни?
      *
      Любовь - веpнейшая индульгенция. Сколь часто влюбленному кажется, что он имеет пpаво на все, даже - на свою собственную жизнь.
      *
      Если кому-то начнет казаться, что его мнение чего-нибудь да стоит пусть выйдет в поле и запретит Солнцу светить. Помогает.
      *
      Нередко люди боятся громких, красивых слов лишь потому, что осознают полное убожество тех явлений, которые скрываются за этими словами. Не потому ли иные религии запрещают произносить вслух "имя бога"?
      *
      Садизм и мазохизм могли возникнуть только в особой социальной среде, где за богов почитаются постоянно издевающийся над родом человеческим садист и сделавший культ из своих страданий мазохист.
      Впрочем, каждый человек имеет лишь того бога, которого заслужил.
      *
      Зачем тебе лес, в котором есть волк?
      *
      Умереть героем - красиво, ничтожеством - мудро. Впрочем, Смерти все равно.
      *
      Можно задумываться о смысле своего существования, можно не задумываться. Конечный результат один.
      *
      Человек предполагает, бог располагает, а смерть дело делает.
      *
      Есть только одна умная шутка про закон причины и следствия: живы будет - помрем. Возразить такому положению дел не удавалось ещё никому.
      *
      Лучший способ избавиться от соблазна - логически доказать себе, что желаемое соблазном не является.
      *
      Душевная боль, словно надежный бронежилет, защищает нас от боли физической. Какие претензии можно предъявить безумцу и страдальцу, если война, эпидемия или стихийное бедствие?
      *
      Честные и сильные уходят на войну и убивают там друг друга. Выживают хитрые и слабые. Так мы деградируем. Современное оружие - в большинстве своем - оружие слабых.
      *
      Творчество от не-творчества отличают лишь этические и эстетические нормы общества на данный отрезок времени в данном социуме. К каком-то смысле продуктом творчества можно назвать все, что производит человек, даже экскременты.
      *
      Всю свою жизнь человек пытается найти способы самоудовлетворения. Любовь, искусство, игры, работа... Но полностью человека способна удовлетворить лишь смерть. Не потому ли покойники кажутся нам столь нездешне величественными?
      *
      Презумпция невиновности могла появиться лишь в обществе абсолютно не доверяющих друг другу людей.
      *
      Мертвые выглядят так отвратительно, что хочется их убить.
      *
      Утверждающему: "я не верю в бога", разумно бы было задать хотя бы два вопроса: во-первых, в какого именно бога? и во-вторых, а как, собственно, вы это делаете?
      *
      Плывущий против течения в лучшем случае попадет в болото или упрется в скалу, плывущего же по течению волны вынесут в океан. Что ж, подчас смирение освобождает.
      *
      Неужели человек способен желать того, что он не умеет? Житейский опыт подсказывает: желания - это и есть возможности.
      *
      Зависть и страх - вот то, что движет людьми. Зависть тянет вперед, страх толкает в спину.
      *
      Добро побеждает зло. Еще раз. Добро побеждает - как? Все равно оправдается. По умолчанию.
      Глава 20.
      "Dernier" (путешествие мертворожденного).
      Служить двум смертям - не любить ни одной.
      Лететь в Злато неба, держа Серебро.
      Конвоировать жизнь за Великое море.
      Убивать в себе правду, веря в добро.
      Мы отныне бесцветны, нам ли верить словам?
      Ты во веки веков - только сказка моя.
      Адвокаты безумия на арене любви,
      Мы сегодня свободны, мы внутри острия.
      Между злом и надеждой, в стороне от причин,
      Лягушачею шкуркой бросив солнце в огонь,
      Мы останемся дома, сожалея о снах.
      И нас вряд ли осудит наша добрая боль.
      Серый день - моя паства, время - мой талисман.
      Жизнь из жалости к сказке, ветер небытия.
      Я немного счастливый, что ж, это пройдет...
      Мы сегодня вне смеpти - мы внутри острия.
      За дешевою маской - только слезы да пыль.
      Я плясал над обрывом, я мечтал рассмешить.
      За горбатой спиною - три ржавых крыла.
      Меня нету на свете, меня можно убить...
      Наркоманы любви, победители снов,
      Что осталось нам после высоты бытия?
      Если жил я как дьявол, умирал я как бог...
      До свидания сказка, мы внутри острия.
      ансамбль "Навь" "Цинковая свадьба"
      *
      Сын мой был прав.
      Он держал в руках знаки, знаки умели жить в его руках.
      Он растил узоры; естество стало орнаментом.
      Ты любила его.
      Ты любила четкость его шагов, тяжелую пустоту его бесконечно тоскливого взгляда.
      Ты стояла рядом, презирая его и - отдаваясь его сути безраздельно.
      ...Природа признавала себя. Природа выявляла себя в его знаках. Он молча следил за упрощением мира.
      Ты прислушивалась к пустоте.
      Ты с надеждою притрагивалась к пурпурно-серому камню его руки - сейчас он проснется и... все поймет.
      Но он знал.
      Он знал время земли.
      Никогда он не выйдет из праха.
      Он умер, если бы жил.
      Если бы полюбил - убил её.
      Он бы искал смысл их жизни, если бы знал, что значит "искать", искал, нашел и уничтожил.
      Если бы.
      Если бы он знал, кто он, каждый миг - он нарекал бы себя новым именем.
      Камни скажут: смотри, вот - работа. Металл начнет свой путь, чтобы источить себя в жестокой мудрости человека.
      - Я подарю вам: путешествие мертворожденного.
      Как сказать словами то, что можно выразить лишь знаком? Я люблю тебя.
      Что это? - Просьба? Осознание? Вопрос? Если - вопрос, то кому: тебе или мне?
      Я люблю.
      Я хочу любить тебя или я должен тебя любить? Должна ли ты любить меня?
      Нелепые, страшные вопросы. Когда - они, то - нет, никакой любви нет.
      Но как сказать словами...
      Как сказать словами то, банальное, единственно верное, выразимое только лишь... Как?
      Сказать словами то, что может жить лишь тайной.
      Я забываю.
      Мы спим.
      Глаза закрыты.
      Слушай вещи.
      Когда Изида соединит их в тебе, он станет отцом.
      Вы умеете беседовать. Вы умеете любить.
      Непростительно и наказуемо.
      Вы знаете направления движений живых металлов.
      Ваши дети узнают вас по роскошно сохранившейся плесени вашей любви.
      Но вы обсуждаете данную вам вселенную.
      Из злости или из зависти - вы уважаете её.
      Она пытается казаться вам очень своеобразной пародией на женщину-вамп. Самым сокровенным.
      Тайное желание - напиться крови вампира.
      Отнять жизнь у живого. Отдать жизнь мертвому.
      И - соединить их: пусть тогда попробуют жить!
      Женщина дышит.
      Мужчина мертв.
      Инфанта перочинным ножиком вырезает статуэтку Марии из красного дерева.
      Радуйся покою страданий!
      Она играет от души. Она так дышит. Ее надо любить. Она хочет быть проституткой. Она хочет любить их всех.
      И пока они любят друг друга. И пока их дети прислушиваются к её дыханию. Она родит младенца. Она может родить младенца. Только его.
      Она родит персик.
      Она спит.
      Ее исследуют молча, умиляясь красоте и возвышенности её архитектурного сюжета. Она отблагодарит их Христом.
      Сладким, как персик.
      Мужчина мертв.
      Он не видит её.
      Он не любит её.
      Он - отец.
      Но знаки умерли в его руках.
      Что он оставит тем, кто лягут линиями в его орнамент?
      Что он отдаст им, живым и богатым?
      Чем он проснется в них, когда природа уснет?
      Но никогда он не выйдет из праха.
      Скованный сутью своей, он мертв. Естество вырастает в нем, убивая его.
      Послушай: работа убьет разум.
      Когда заговорит его камень: свадьба.
      Свет и свет. Тьма и тьма.
      Свадьба.
      Ты делился с ними тем, чем они не умели делиться с тобой. И ты отдал им все: жизнь, смерть, любовь. И теперь - ты один и у тебя ничего нет.
      Теперь их трое.
      Уходите прочь. Не хочу лгать!
      Мы бабочки.
      Но бог идет ввысь, к земле.
      Где мы? Там ли, где начинается небо? Там ли, где корни деревьев сплетают свои тенета?
      Где: то, что вверху подобно тому, что внизу?
      Где точка отсчета? Где - имя ему?
      Что заставляет его сказать себе: я могу быть?
      Страх.
      То, что движет нами, то, что - делает из нас ищущих.
      Страх поднял чайку по имени Дж.Ливингстон в небеса.
      Страх отнял её у прочих чаек.
      Страх погнал Христа в Иерусалим, а Заратустру - в горы.
      Страх породил рок-культуру.
      Страх изваял Галатею.
      Страх убил Гитлера.
      Так не бойтесь же страха - будьте покорны.
      Себе скажите: я - трус.
      Трус.
      И море отступит. И воин опустит клинок.
      Буря гробит тяжелый корабль, буря не потопит щепку.
      Будь щепкой, корабль!
      Подымет ли воин клинок перед бессилием?
      Ударит ли он женщину?
      Убьет ли ангела?
      Клинок пройдет сквозь бесплотное тело.
      Не бойтесь страха.
      Страх заслонит вас от бед. Но нет такого щита, который нельзя бы было расколоть - гневом божьим или человечьей силой.
      Пусть же сила не почувствует щит.
      Вот: ты - чайка. Ты поднялся в высь. Ты знаешь - как. Ты измерил дороги светом своих крыл. Вернись.
      Сбрось крылья.
      Потуши фонарь. Сломай посох.
      Поднимись на мгновенье с ними; - что для них твое одиночное восхождение в неизъяснимые простоты? Тебе дали в небесах Ключ, закопай его в землю. Забудь о том, чему научился на Дороге. Стань тем, кем ты родился.
      И тогда - восходи. Шаг за шагом. Без бога, без небес. К чему костыли здоровому? К чему крылья тому, у кого есть дом?
      Безумцы рвутся в путь - проводи их печальным взглядом. Они ещё спорят со своим страхом, они ещё жаждут взлетов и падений, грехов и покаяний.
      Но ты уже понял, что небо - на земле. В этих деревьях, в этих камнях, в тебе и в миллионах таких же, как ты. В каждом простом приветливом взгляде, в каждой с любовью сделанной вещи.
      Ты понял: нет ни грехов, ни покаяний. Ты уже сделал себе больно и уже презираешь себя за это.
      Они, надеясь на добро, желают совершить зло. Что ж, проводи их печальным взглядом. Не возвращай их. Пройдя через миры, они либо вернутся пустыми к своим домам, либо погибнут там, в неизвестных мирах.
      Свари тогда суп из их чайки по имени Дж.Ливингстон и устрой праздничный обед для тех, кто вернулся.
      Скажи им: нет неба выше человека, нет бога больше веры, нет дороги дольше дома.
      Или лучше просто промолчи. Да, всегда и всюду: лучше всего промолчать.
      Я закpываю глаза и тогда: вижу только себя.
      Он стоит где-то там, за окном, на дpугом беpегу, отpажением в зеpкале, тенью на иной стоpоне; - он зовет меня.
      Я улыбаюсь и делаю невидимый шаг.
      Мир меняется.
      Предметы теряют свои имена, очертания их смазываются, словно - летим.
      - Смеpти нет, мой мальчик.
      - Кто ты?
      - Тот, кто тебя ведет, тот, кто тянет тебя за собой, тот кто, как собака, всегда забегает вперед, но возвращается потом и зовет...
      - Ты зовешь меня?
      - Тебе уже страшно? Это хорошо. Но меня не бойся. Я существую только в твоих мечтах. В далеких мечтах.
      - Ты любовь?
      - Меня любят, меня ненавидят. Ни те, ни другие - не могут объяснить себе, почему. Ты любишь меня?
      - Я не знаю, кто ты. Я не могу любить того, кого не знаю.
      - Тебе придется полюбить меня до того, как ты меня узнаешь.
      - Ты бог?
      - А что такое бог? Сумма человеческих представлений о непознанном? Человек может ответить на все интересующие его вопросы, но на один...
      - Кто ты?
      - Да, на этот. На этот вопрос отвечает уже не человек, а то, что остается после него.
      - Так ты смерть?
      - Ты разочарован?
      - Я умер?
      - Нет, ты изменился. Значит, узнал во мне нечто такое, чего не знал еще...
      Изменяясь, они разрушаются. Переделывая, они убивают.
      Бесконечное число раз они будут ломать себя, падать, но - не разобьются никогда. Они узнают:
      - Так смерти нет?.. Но кто ты?
      - Ты разочарован, мой мальчик?
      Есть бесконечное разрушение. И, кто знает, может быть, я, неразрушенный, живой, - есть кто-то - мертвый, распавшийся на части, может быть, соединение во мне - в нем - взрыв, а, может, я лишь часть какого-то взрыва?
      - Не думай, покорно продолжай движение.
      Но я закрывал глаза и видел себя. Я был лишь песчинкой себя, и сам я вселенная - был лишь бликом на коже существа, греющегося у костра в ночном лесу.
      Существо улыбалось, ему снилась смерть.
      Его назвали: ангел.
      Ложь.
      Он покинул себя, он отказался от любви и творчества. Он стал безразличен к людям, к их проблемам, к их страхам. Но почему тогда его сердце всякий раз сжималось от боли - всякий раз, когда он чувствовал чужую любовь.
      Его чуткость, его слух, его умение верить...
      Когда он оставался один, он размышлял.
      Он мог убить себя, почему он не сделал это?
      Он все ещё ждал, чего?
      ...Жена моя, сын мой, вот мы и поднялись над землей.
      Вы смертны. Как хорошо придумано.
      Сковавшая нас камнем, жена моя, - разрушена. Молния разорвала её тело. Мы сейчас упадем, сын мой. Будь готов и не бойся. Не бойся страха.
      Я пошутил.
      Молчание бога с каждым днем все неотступней и строже, но от нас остались лишь имена: колокол, стены монастыря, сноп света и снег. Прикоснись к пустоте. Поклонись смертному. Знай: ты никогда не поймешь.
      Не бойся, сын, скоро не будет тебя.
      Она себя съела.
      Я мог бы... Не слушай.
      Я промолчу - я прав.
      Слушай меня.
      Мы мертвы, но мы поднимаемся выше. Наша смерть ничего не скажет тебе она спасет нас. Спасет для твоей настоящей, будущей любви.
      А я расскажу тебе об островах, объятых огнем. Я покажу тебе на карте, на огромной странной пергаментной карте маршруты путешествий мертворожденного, я расскажу...
      Я нашепчу в глупую безделушку, в камушек, нечто такое, что - никому, никогда; я подарю камушек тебе; я улыбнусь. Ты возьмешь его с моей ладони, наклонишься над ним...
      Какой смешной!
      Изида, мы будем смеяться над ним после?
      Он тебе не скажет ничего.
      Сколь многое это "ничего" знает! Сколь многому оно верит!
      Так - я дарю все, что у меня есть. Мое безмолвие, мою веру, мою мечту.
      А мы - будем веpить в мою мечту после нашей смеpти.
      Я предам тебя.
      Я зажгу и погашу в тебе звезду.
      Я подарю тебе солнце, и солнце растает в твоих руках.
      Ложное солнце.
      Потому что солнце - не в небе. Солнце - внутри.
      Огонь и Вода - в Воздухе, на Земле.
      Но скажи им: встань! Тогда они встанут.
      Они покинут свои добрые дома, чтобы поклониться тебе, сын мой. Они твоя армия. Ты поведешь их смерть в жизнь.
      Путь твой - разрушение плоти. Иди в грязь людей. Иди в их добро, иди в их зло.
      Иди, мой сын.
      Вот бог, и пока он молчит нами, пока он чувствует каждую нашу любовь, каждую суть, пока наши уста прокляты поиском последнего слова, верь: есть шанс никогда не взлететь.
      Не бойся страха.
      Ангел. Он так похож на тебя, только ты ещё можешь им стать, а он только он. Он останется здесь навсегда.
      Вести с минувших фронтов ещё ждут твоих невыплаканных детей; наша память умрет, любовь моя.
      Под куполом цирка кружится солнечный лист.
      Не бойся.
      Их лица год от года - все строже и строже.
      Смейся.
      Смейся: не бойся.
      Их лица год от года - все строже и строже.
      Не бойся. Всегда молчи.
      Пусть молчание наше с каждым днем - все сильнее строже.
      Путь: Черное, Белое, Красное.
      Это просто. Это знают все. Ты - эти все.
      Здравствуй.
      Черное.
      Знание. Поиск во всем.
      Живая плоть.
      - Я принимаю все и всех. Я люблю, я знаю, я понимаю мир. Цвета, соединяясь, рождают черное. Я отдал жизнь.
      Белое.
      Незнание. Гибель найденного.
      Механизм.
      - Все, что принял, забыл. Что такое любовь? В чем заключалось многообразие мира? Механика проста и естественна. Нет ни желаний, ни возможностей. Знания теряют свой смысл. Что такое знание? Что такое незнание? Я отдал любовь.
      Красное.
      Отрицание. Найденное - было иль нет? Что было?
      Движение. Поток.
      - Ни да, ни нет. Разрываю себя, в себе разрываю чужое и свое. Знание ли, незнание ли: разницы нет - мы горим. Я отдал смерть.
      Все превращается... в золото...
      Последнее: смерть жизни - не всегда смерть, а смерть смерти - не всегда жизнь. Знания нет. Незнания нет. Отрицания знания и незнания - нет. Ничего нет.
      Серое.
      Ничего. Нигде. Никто.
      Итак.
      Учение завершено.
      Я прощаю тебе смерть твоей матери.
      Но когда земля примет нас - вспомним ли мы о том, что были? Когда мы откроем глаза, увидим ли свет наших последних тайн? Не станем ли мы собой, когда земля вновь примет нас?
      Ты сгоришь во сне породивших тебя.
      Ты упадешь и восстанешь снова.
      И они ослепнут, лишь только увидят тебя, ты вернешь им глаза. Ты научишь их любить красоту, и они убьют тебя, нелепого, страшного.
      Ты продолжишь свой путь.
      Восстань, смертный.
      Путь лежал через мертвый мир. И ты прошел этот мир. Ты дал ему жизнь.
      Так - ты убьешь его, сын мой.
      Убей. Убей каждого, в ком жизнь восстанет против смерти, а смерть против жизни.
      Убей любого, кто увидит и услышит. Дай им шанс найти тебя, прийти к тебе, возлюбить тебя.
      Никто, нигде, никогда.
      Но ты не вернешься.
      Видишь, там, над вершинами гор, покойно плывут облака? Ты научился ждать.
      Зима умрет. Лето умрет. Ты не вернешься.
      Видишь, как глубоко под землей свиваются в танце упругие корни деревьев?
      Легкость мира... неизъяснима...
      Ты не вернешься.
      Видишь, как умирает та, что дала тебе жизнь? Смотри: огонь начинает твой путь.
      Никто, нигде, никогда.
      Ты отдашь им всего себя, не оставив себе ничего.
      Верь мне.
      Умри, мертвый сын.
      Когда: он, она и ты, мы, - сольемся светом и тьмою, мы дадим миру покой. Он и она, мираж, сны.
      Ты грезишь, ты устал.
      Отдохни.
      Спи.
      Путь завершен. Вот и все.
      Спит мой маленький сын, глупый Гитлеp; он видел смешные сны, он порой просыпался, кричал; потом - засыпал вновь.
      Вот и все.
      Ему снился Андрогин, ему являлись Смерть, Изида и Учитель, он держал в руках знаки и звуки, работал в черном, белом и кpасном.
      Он стал золотом и уснул.
      Предстоит лишь работа в сером.
      Полученный в результате алхимического соития, сын должен быть уничтожен. Беру его на руки. Он теплый, как мышь. Ему снятся сны.
      Медленно провожу скальпелем по его груди. Всматриваюсь. Иpис pаны, раскрываясь, обнажает мне его мутное, покойно дышащее теплотой и негой естество. Он спит.