Азизов протиснулся в кабину. Часть ее в то злополучное утро была повреждена. Ныне и здесь все восстановлено. Причем с каким поразительным мастерством! Насколько точно! Он наклонился к панели. В тот раз панель почти полностью сгорела. Раньше вот здесь, внизу, красовалась большая буква В, которую кто-то нацарапал острым предметом. Азизов наклонился и даже вздрогнул, увидев внизу четкий контур буквы. Что же выходит? Что они дотошно изучили конструкцию вездехода? Вплоть до мельчайших деталей. Значит, они бывали и внутри? Проникали беспрепятственно через силовое поле, защиту, проходили незамеченными мимо сверхбдительного Беганаса? Или они владеют каким-то иным методом восприятия информации об окружающем мире?
      С некоторым волнением он нажал клавишу запуска левой поворотной турбины — вспомогательного двигателя вездехода. Турбина тонко запела, шкала приборов осветилась. Дрогнула и стронулась с места стрелка. Азизов поочередно испробовал остальные турбины. Каждая работала безупречно.
      Наконец, решившись, он запустил главный двигатель. Сначала на малых оборотах, затем все больше и больше увеличивал тягу. Приборы не зафиксировали ни одного нарушения параметров.
      Итак, неорганики сумели починить в считанные часы машину, изготовленную на другой планете, другой цивилизацией, абсолютно непохожей на здешнюю по своим внешним признакам. Одного этого было достаточно, чтобы судить об уровне их развития.
      А радиомаяк? Адам говорил, что специально отключил его. Но ведь после взрыва маяк работал. Кто же вновь включил его? Неорганики? Выходит, эти существа смогли разобраться не только в земной технике.
      «Планета неповоротливых «улиток», — вспомнил Азизов свои первые суждения о Ренэ. Как жестоко наказаны теперь земляне за свою самоуверенность. Наказаны потерянным временем, потерянными знаниями, упущенной возможностью пообщаться с себе подобными по разуму.
      Он подошел к резервному вездеходу; поставил его на автоматическое регулирование хода и возвратился в «Беркут».
      Перед тем как подняться в кабину «Беркута», внимательным взглядом осмотрел окрестности, трассу из черных камней, уходящую за горизонт, пористую поверхность оранжевых скал. Нигде ничего нового, абсолютно ничего, что можно было бы соотнести с жизнью. Ничего, кроме живых «улиток», до сих пор обнаружить им не удалось.
      А, может быть, они, земляне, просто не умеют как следует смотреть? Может быть, каждый день перед их глазами свершается что-то необычное, чего они не замечают? Может, их метод поиска слишком традиционен? И они никак не могут перестроиться… А вот неорганики сумели же!
      Он развернул «Беркут». Сзади пристроился «Малыш». Маленький караван двинулся по долине.
 

* * *

      Увидев, что к пещере возвращаются оба вездехода, Беганас принялся приплясывать от радости.
      — О, дядюшка! Ты, оказывается, великий мастер! — крикнул он Азизову. — Преклоняюсь перед твоим талантом! И когда ты только успел отремонтировать нашего «Беркутенка»? Да еще так здорово?!
      — Попозже все расскажу, — пообещал Азизов. — Поставь оба вездехода в ячейки, разогрей обед и приходи в гостиную. Тебе тоже полезно будет послушать.
      С момента, когда он покинул Адама, прошло девять с половиной часов. Механик по-прежнему лежал на кровати, усыпленный специальным аппаратом. Азизов проверил последние показания диагностизатора и отключил клеммы.
      Через несколько минут Адам открыл глаза. Глубоко вздохнув, он сел на кровати.
      — Кажется, все! Чувствую себя великолепно. Голоден, как бык! Беганас!
      Робот вкатил в комнату столик с яствами.
      — Вот это дело! — Тут Адам взглянул на часы и присвистнул: — Ого, сколько я бездельничал! Командир, а ведь ты, наверное, не терял времени даром? Есть новости?
      — Есть, — сдержанно ответил Азизов, но по его тону и механик и робот поняли, что произошло нечто серьезное.
      Немногословно, но не упуская ни одной существенной детали, командир рассказал им о случившемся.
      — Ой, дядюшка! У меня аж мурашки пробежали по коже! — воскликнул Беганас, когда Азизов закончил.
      Услышав, что неорганики восстановили «Беркут», Адам не утерпел и помчался на плато, чтобы своими глазами увидеть восстановленный вездеход. Вернулся он восторженным, крепко сжал руки.
      — Итак…
      — Итак, нам, судя по всему, предлагают контакт.
      — Да, да! Именно предлагают!
      — И, возможно, уже ждут нашего ответного шага.
      Всех охватило необычайное возбуждение. Даже робот забыл, что надо кормить подопечных. Люди, не в силах усидеть на месте, быстрыми шагами расхаживали по комнате.
      — Нужен ход. Простой и вместе с тем символичный ход. Чтоб неорганики сразу же поняли нас и сделали второй шаг, — говорил Азизов.
      — Черт возьми! — Адам ерошил густые волосы. — И как назло, ни одной путной мысли.
      — Думайте! Думайте! И ты, Беганас, тоже! — просил, требовал, заклинал Азизов. — Мы обязательно должны дать понять неорганикам, что прибыли с миссией доброй воли.
      Собственно говоря, у людей уже давно была разработана методика контактов с инопланетянами. Но в ее основе лежала идея общения двух однотипных цивилизаций, представителей органического мира. На Ренэ пользоваться этой методикой не имело смысла.
      — Напоминаю вам главное, друзья, — с ударением произнес Азизов. Контакт с неорганиками нужен не сам по себе, хотя, конечно, он интересен в любом отношении. Наша основная цель — предупредить их о надвигающейся катастрофе и предложить свою посильную помощь. Кто знает, может быть, теперь дорог каждый час.
      — Сколько хлопот из-за того только, чтобы сказать кому-то пару теплых слов, — пробурчал Беганас. — По-моему, лучший способ — это угостить их хорошим обедом. Уж тогда они не устоят.
      Оба космонавта посмотрели на него с такой укоризной, что робот сконфуженно замолчал.
      Внезапно Азизов стремительно подошел к Беганасу и потребовал:
      — Что ты сказал? Повтори!
      Робот совсем растерялся:
      — Да я просто так сказал… Не подумав… Я больше не буду, честное слово… Меня просто настроили таким образом. Я не виноват. Иногда чувствую, что говорю глупость, а удержаться не могу…
      Он продолжал бы оправдываться и дальше, но совершенно неожиданно Азизов улыбнулся и дружелюбно погладил робота по квадратному плечу.
      — Молодец, Беганас! Толковую мысль подсказал!
      Беганас, хотя ничего и не понимал, тут же принялся улыбаться и бахвалиться:
      — Вообще-то, если подытожить, сколько хороших идей родилось в моей мозговой коробке, так не хватит всех ячеек памяти во Вселенной! — Сказав это, он крякнул, сообразив, что переступил все пределы нескромности, и потупил взор.
      — Что за идея? — спросил Адам, почувствовавший по тону командира, что искомое, возможно, найдено.
      — Ты говорил, что «улитки» с жадностью набросились на «Фотон», верно?
      — Да, обглодали его в момент.
      — Видимо, металл в чистом виде на Ренэ большая редкость?
      — Во всяком случае, в районе плато нам его обнаружить не удалось.
      — Вот я и предлагаю…
      — Угостить неоргаников металлом?
      — Да. Вернее, честь этого открытия по праву принадлежит нашему другу Беганасу. — Он с шутливой почтительностью склонил голову перед роботом.
      Робот был на седьмом небе от счастья. Нечасто электронно-позитронным машинам, даже таким сложным, как Беганас, приходится слышать подобные слова.
      Робот все еще переживал свой триумф, когда люди занялись обсуждением деталей своего проекта.
      — Что мы сумеем им предложить? — спросил Азизов.
      — Пройдем в «Бургут», — предложил Адам. — Авось что-нибудь сыщется.
      Тут же, не теряя времени, они направились в посадочный блок.
      — Вообще-то, это наилучший вариант, — с жаром говорил Адам. Во-первых, мы даем им знать, что осведомлены о важности для них металла. Во-вторых, что ни говори, это подарок, дар, то есть акт доброй воли. В-третьих, это практичный подарок, который можно использовать для дела. В-четвертых…
      Они поднялись в «Бургут» и открыли камеру, где хранились аварийные запасы материалов и инструмента. Недостатка в металлах здесь не было. Десятки различных металлов в виде листов, слитков, проволоки, брусков были аккуратно уложены в прозрачные контейнеры.
      — Что же нам отобрать? — задумчиво спросил командир. — Ты не обратил внимание, какие именно металлы вызвали повышенный аппетит «улиток»?
      — Медь и серебро.
      — Отлично. Тогда именно их и возьмем.
      — Да. Но в каком виде?
      — Я предлагаю в виде брусков. Что ни говори, у брусков объемная геометрическая форма, которую можно придать только искусственным путем.
      Тут же они погрузили в «Беркут» несколько брусков серебра и меди.
      — А где мы их сложим?
      — В конце трассы. Там же, где они поставили вездеход.
      Обнадеженные удачной идеей, люди заметно успокоились и только тут заметили, что над плато уже давно наступила темная ночь. Где-то там, в темноте, слышался шорох, видимо, «улитки» полезли на «дойку».
      — Все же времени терять не будем, — проговорил Азизов. — Сейчас быстренько пообедаем, то есть поужинаем, правильнее сказать, подкрепимся стряпней Беганаса — и в путь! Выложим бруски, а завтра утром проверим, как на них отреагировали.
 

* * *

      Точно так же горели внизу — в долинах — огненные трассы, вспышки пламени то тут, то там неярко освещали причудливо изрезанные горные хребты.
      Адам аккуратно приземлил «Беркут» неподалеку от конечного черного камня.
      Космонавты вынесли из вездехода пластмассовую подставку, похожую на невысокий столик, и разложили на ней в ряд привезенные бруски металла.
      По-прежнему местность вокруг казалась пустынной и безжизненной.
      — Послушай, командир, — непривычно тихим голосом проговорил Адам, что, если тут неподалеку установить несколько кинокамер? Скрытно…
      Азизов отрицательно покачал головой.
      — Нет, Адам, — мягко сказал он. — Это ведь не охота на диких зверей. Ты понимаешь?
      — Извини, командир.
      Даже густая темень не могла скрыть того, что Адам покраснел.
      — Я опять поспешил, но это в последний раз, обещаю.
 

* * *

      Вернувшись, они поспали около трех часов и задолго до рассвета были снова в пути. Обоим не терпелось поскорее увидеть, что с металлическими брусками. Азизов все же предложил не форсировать события и отправиться в путь с таким расчетом, чтобы оказаться в долине с первыми лучами Годво. …Пластмассовую подставку они увидели в телескоп еще издалека, но различить, лежат ли на ней бруски, пока не удавалось.
      Адам вел вездеход над самыми скалами и то и дело поворачивался к Азизову, который не отрывался от окуляра.
      — Ну? Видно что-нибудь?
      — Пока нет.
      Наконец командир откинулся на спинку кресла, отвернув от себя телескоп. По его виду Адам все понял, однако задал бестолковый вопрос:
      — Лежат?
      — Да.
      — Выходит, они не поняли?
      — Возможно.
      — Или не захотели понять?
      — Но зачем тогда они восстановили вездеход?
      — Из чувства гуманизма, свойственного всем высокоразвитым цивилизациям.
      Адам вздохнул:
      — Значит, они нам не доверяют… А жаль… Тем самым они губят себя… — Он с силой ударил кулаком по панели: — Это все по моей вине! Я виноват!
      — Нет, Адам. Тут что-то другое, — задумавшись, ответил командир.
      Адам мягко посадил «Беркут». Оба космонавта вышли на поверхность Ренэ и подошли к подставке с брусками. Сомнений не было. Бруски те самые, с «Бургута». Вон и клеймо стоит на торце.
      — Может быть, они их не видели? — предположил Адам.
      — Не думаю. Ведь бруски лежат на том самом месте, где стоял вездеход. Неорганики наверняка контролируют эту точку. Во-первых, их не могло не заинтересовать, вернемся мы за вездеходом или нет, заберем его или нет. Мы вернулись, забрали его, получив тем самым информацию. Мы приняли решение передать неорганикам эти предметы. Как лучше это сделать? Конечно, поместив их в ту же точку, в которой произошел косвенный контакт.
      — И все-таки бруски на месте…
      — Не понимаю…
      — Они к ним даже не прикасались!
      — А вот этого как раз утверждать нельзя…
      Азизов, а вслед за ним и Адам принялись внимательно изучать каждый брусок, затем подставку, для чего обоим пришлось опуститься на колени. Они дотошно осмотрели даже местность вокруг подставки, но тщетно! Не было даже малейшего намека на то, что сюда приближался кто-либо.
      Закончив осмотр, космонавты подошли к скале, к тому месту, где несколько дней назад Адам пытался пробиться вглубь. Разрушенный лазером грунт был восстановлен с таким искусством, что люди так и не смогли разыскать точного местонахождения бывшего тоннеля.
      — Нет! — с силой вдруг воскликнул Азизов. — Я не верю. Не может быть, чтобы две цивилизации, зная о существовании друг друга, не стремились взаимно к контакту.
      — Но ведь ты видишь…
      — Значит, мы неправильно рассчитали! Чего-то не учли. Значит, надо искать другой вариант. Третий! Четвертый! Искать, Адам. Понимаешь искать!
      — Будем искать…
      В это время завыла сирена экстренной связи. Она выла всегда, если поступал сигнал, а в кабине никого не было. Космонавтов вызывал Беганас. Роботу было строго наказано пользоваться этим каналом лишь в чрезвычайных обстоятельствах. И если Беганас решился — значит, действительно произошло нечто важное.
      Люди бросились к кабине. Азизов нажал клавишу:
      — Ну, Беганас, что случилось?
      — Товарищ командир! — послышался взволнованный голос робота.
      Ого! Официальное «товарищ командир» вместо шутливого «дядюшка»! Не мог Беганас из-за пустяков перейти на официальный тон. Оба космонавта замерли в предчувствии необычных новостей.
      — Ну, что? Не тяни!
      — Приезжайте, пожалуйста, поскорее на базу.
      — Да что случилось?
      — Тут такое! Не знаю даже, как объяснить… Словом, приезжайте поскорее.
 

* * *

      Они мчались к хижине на предельной скорости. У обоих, как они выяснили впоследствии, зародилась одна и та же мысль: на базу пожаловали обитатели Ренэ.
      Однако дело было не совсем так, хотя и имело видимую связь с неорганиками. Азизов и Адам поняли это, подлетая к «Бургуту».
      Неподалеку от входа в пещеру, примерно метрах в двухстах от нее, на плато высился огромный столб.
      Только подлетев ближе, они смогли оценить его по достоинству.
      Столб был высотою не менее десяти метров и в сечении представлял собой квадрат со скругленными углами. Сложен был из кусочков горной породы размером не более человеческого кулака. Камешки скреплялись между собой бисеринками какого-то желтоватого прозрачного вещества, напоминающего янтарь.
      Необычность же этого столба заключалась в том, что он имел значительный наклон, вроде знаменитой Пизанской башни, только более заметный. Казалось, еще чуть-чуть, и он рухнет. Во всяком случае, ни один благоразумный человек не встал бы под ним. Беганас, дорожащий своей начинкой, также старался держаться от него подальше.
      А на самой вершине столба покоился какой-то блестящий шар диаметром около полутора метров.
      Как ни расспрашивали люди Беганаса, многого рассказать робот не смог. После их отъезда он сразу же пошел в пещеру, занялся уборкой хижины, прочими хозяйственными делами, которых накопилось немало. Словом, внутри пещеры он провел несколько часов. Потом вышел на минутку, чтобы взглянуть на «Бургут», и сразу же увидел этот столб.
      — Видимо, столб появился ночью, — повернулся Азизов к Адаму. — Мы с тобой уехали, когда еще было темно, поэтому не могли его заметить. Беганас, как нарочно, затеял уборку.
      — Если вам больше нравится, чтобы я караулил столбы, которые появляются неизвестно откуда, я могу заняться этим. Но скажите, по крайней мере, когда я должен производить уборку?
      — Впрочем, суть не в этом. Они сделали второй шаг. Ты понимаешь, Адам?
      — Это-то я понимаю. Но не больше. Какой смысл им было придавать столбу такой наклон? Посмотри, он почти критический. Или это новая демонстрация мастерства? Точности расчета?
      — Не думаю. Однако уверен, все это сделано неспроста. И потом — шар. Что он символизирует?
      — Ладно. Они не трогали наши бруски, а мы не прикоснемся к их столбу. Посмотрим, что из всего этого получится. Так и проторчим два месяца у взаимных даров.
      — Да, Адам. Именно сейчас нам и не следует проявлять торопливость. Видимо, они тоже ищут наилучшие варианты общения с нами. Мы ошиблись с брусками, они, возможно, не лучшим образом придумали с этим столбом. Но то, что они ищут контакт с нами, совершенно ясно.
      — Что будем делать?
      — Ждать их действий и пытаться действовать самим.
      У столба они простояли тем не менее около двух часов, строя разнообразные планы. Однако неудача с брусками, а теперь сознание того, что им не под силу разгадать скрытый смысл наклонного столба с шаром на вершине, наложили определенный отпечаток на ход их мыслей. Они так и не придумали ничего толкового.
      Между тем припекало все сильнее. Годво находился почти в зените. Для «улиток» наступила самая благодатная пора. Они почти не передвигались. Подставив ярким лучам овальные спины, вдоволь заряжались энергией. Космонавты обратили внимание, что в районе столба «улиток» абсолютно не было, как будто неведомые пастухи специально отогнали свои стада подальше.
      — Похоже, ничего необычного в ближайшее время не произойдет, проговорил Адам.
      — Пойдем в хижину, — решил Азизов.
      — Я сварю вам кофе, — вызвался Беганас.
      — Нет, — отозвался командир. — Сегодня у нас будет самообслуживание. А ты, пожалуйста, оставайся на плато и не спускай со столба глаз. Твое зрение точнее нашего. И за окрестностями следи. Если что, сразу же зови. Впрочем, мы уходим ненадолго.
      В хижине командир сказал Адаму:
      — Мне кажется, они скоро дадут о себе знать.
      — Тогда выйдем на плато?
      — Не знаю, — откровенно признался Азизов. — Может быть, им как раз было нужно, чтобы мы ушли с плато?
      — А не принимают ли они Беганаса за разумное существо, а нас с тобой за роботов?
      — Сейчас можно строить любые предположения. Но чем больше промахов мы все совершим, тем больше потеряем времени. — Азизов вытер вспотевшее лицо платком и признался: — Я начинаю жалеть, Адам, что нас на Ренэ так мало.
      — Но кто знал, что все так сложится? Если бы тут обитали одни «улитки», у нас с тобой не было бы и половины нынешних хлопот.
      — Скорее бы прилетел «Буран»!
      В это время послышался какой-то неясный гул, почва несильно, но ощутимо дрогнула под ногами.
      Космонавты переглянулись и бросились наружу. У самого выхода из пещеры они столкнулись с Беганасом.
      — Ну, друзья мои, — решительно заявил им робот, — вы как хотите, а я в такие игры больше не играю. Сначала эти столбы неизвестно как вырастают у тебя под носом, а потом ни с того ни с сего разваливаются прямо на глазах.
      — Что ты там плетешь?
      — Я не плету, а правду говорю, — обиделся Беганас. — Не верите, посмотрите сами.
      Люди выбежали из пещеры. От могучего столба осталась жалкая рогулька, чуть возвышающаяся над землей. Рядом валялась груда камней — все, что осталось от странного сооружения. Шар разбился вдребезги, словно был стеклянный.
      — Может быть, произошло землетрясение, оттого он и упал? — спросил Адам. — Помнишь гул?
      — Нет. Гул и сотрясение — это как раз следствие падения столба.
      Тут же выяснилось, что предусмотрительный Беганас с самого начала снимал столб на кинопленку. Они вернулись в хижину и просмотрели записи. Стало ясно, что ссылки на землетрясение, внезапный порыв ветра и прочие подобные причины не имеют оснований. Столб упал, рассыпался на части без всякой видимой причины.
 

* * *

      Что ж! Может быть, неорганики сделали еще один шаг, дали землянам еще один повод для размышления? Однако он был еще непонятнее, чем первый сооружение столба. Если в сооружении столба был все-таки некоторый практический смысл, угадываемый интуитивно, то разрушение постройки казалось полной бессмыслицей.
      — Быть может, они разрушили столб, убедившись в нашей полной неосведомленности? — устало спросил Адам.
      Азизов ничего не ответил. Оба чувствовали себя подавленными. Уже в течение нескольких часов неорганики на что-то упорно намекали землянам, но те никак не могли понять их намеков.
      Беганас, пытаясь развеселить своих хозяев, выдал несколько анекдотов с бородой, однако никто его не слушал, и верный робот мало-помалу умолк, занявшись мытьем посуды.
      Он поставил на поднос чашки с остатками кофе, который варил Адам, и с отвращением воскликнул:
      — Этот ваш кофе такой же черный, как ваша «черная дыра». Неужели непонятно, что это очень вредно для здоровья? А еще люди называются! Нет, никогда больше не доверю вам кухню… — Он еще долго ворчал себе под нос в таком духе.
      — Да, как «черная дыра»… — бессвязно в тон роботу пробормотал Адам. — «Черная дыра»… «Черная дыра»! — Он вдруг вскрикнул, рассмеялся и принялся хохотать, показывая великолепные ровные зубы.
      Азизов с недоумением посмотрел на него:
      — Адам, что с тобой? Успокойся.
      — Ха-ха-ха! Боже мой! Как все просто, — еле-еле проговорил тот сквозь смех.
      — Что? Что просто?
      — Со столбом…
      Так же внезапно Адам перестал хохотать и, вдохновенно, отчаянно жестикулируя, принялся пояснять:
      — «Черная дыра»! Понимаешь, «черная дыра»! Мы совершенно забыли о ней, а неорганики предупреждают нас, что Ренэ находится в зоне ее влияния. Они дают нам понять, что знают о «черной дыре», и просят нашей помощи!
      Азизов выслушал этот эмоциональный монолог не перебивая, хотя понял спутника с полуслова.
      — Ты прав! Ты прав на сто процентов, клянусь! Здесь все было построено на символах. Блестящий шар — это Ренэ, наклонный столб меняющаяся гравитация. А обрушившийся столб и разбившийся шар — грядущая гибель Ренэ! Они сумели это установить!
      Апатия, в которой только что пребывали космонавты, сменилась вдохновенным подъемом. Найден был ключ к контакту. А главное, победил принцип целесообразности, единый для всей Вселенной. Казалось, нет ничего невозможного. Люди с необыкновенной легкостью нащупывали логические связи там, где раньше им виделись разрозненные факты.
      — Вспомнил! Вспомнил! — вдруг вскричал Адам, радостно сверкая глазами.
      — Что именно?
      — Ты ведь спрашивал меня, не случалось ли у нас чего необычного после гибели «Фотона»?
      — Ну?
      — Так вот! Я вспомнил. Был один случай.
      — Говори, Адам!
      — Почти так же однажды рухнула скала перед пещерой. Нам поначалу казалось, что ее не было. Но мы не были уверены, потому что в основном думали о спасении. Так вот, неподалеку от пещеры высилась скала, и через несколько дней она рухнула. Мы поначалу думали-гадали, отчего бы это? Но чуть позднее наступил сезон больших ветров, и мы решили, что скалу свалил нечаянный порыв ветра. А потом были другие дела, и случай со скалой вскоре забылся. А, видимо, уже тогда нам давали знать о том, что гравитация растет.
      — Да, да, конечно! Только тогда гравитация росла медленнее.
      — В общем, тогда мы это дело прошляпили.
      — Ничего, Адам! Зато теперь мы с тобой точно знаем, чем заняться.
      Адам вопросительно посмотрел на командира.
      — Ты не догадываешься, почему неорганики оставили в неприкосновенности наши бруски меди и серебра? — спросил Азизов.
      — Ждали нашего следующего шага?
      — Нет! Медь и серебро им уже не нужны. Видимо, необходимые запасы их созданы.
      — Так… — взволнованно откликнулся Адам. — По-моему, ты угадал. Если они знают о «черной дыре», значит, ищут путь спасения. Вероятно, строят космические корабли… Конечно же, им нужны тугоплавкие и жаропрочные сплавы…
      — Теперь ты понимаешь, что мы должны сделать?
      Некоторое время оба молчали.
      — Предлагаешь отдать им весь металл? — тихо спросил наконец Адам.
      — Да, кроме установки связи. Но главное…
      Опять воцарилось молчание.
      — «Буран»?
      — Да, «Буран». Видишь ли, Адам, я не думаю, чтобы они могли далеко продвинуться в области космоплавания. Во всяком случае, достаточного количества ракет они не создадут.
      — Контакт мы установим в ближайшие дни наверняка, — уверенно продолжал Азизов. — Мы охарактеризируем все окрестные планеты — у них будет выбор. И как только прилетит «Буран», начнем челночные рейсы…
      — Справится ли «Буран»? — с сомнением покачал головой Адам.
      — Будем перевозить до тех пор, пока «Буран» сможет взлетать.
      — Пока «Буран» сможет взлетать, — как эхо повторил Адам. — Наверное, есть смысл вызвать и другие корабли?
      — Обязательно! — отозвался Азизов. — А пока надо точно определить, сколько времени у нас в запасе. Эй, Беганас!
      Робот, кряхтя, вышел из пещеры.
 

* * *

      Робот выносил на плато измерительную аппаратуру, удовлетворенно бормоча при этом:
      — Ну вот! Наконец-то и для Беганаса нашлась подходящая работенка. Хе-хе! Беганас докажет, что умеет не только стряпать да прибирать! Хм! Беганас знает себе цену…
      Тем временем люди тоже не сидели без дела. Азизов предложил установить радиотелескоп на вершине одной из скал! Тогда с наступлением темноты, когда «черная дыра» окажется в зоне наблюдения, можно будет сразу же замерить ряд параметров, без которых невозможно рассчитать гравитационные данные. Собственно, этой работой они рассчитывали заняться недели через полторы, ближе к прилету «Бурана». Однако теперь не приходилось жалеть о спешке.
      Радиотелескоп в разобранном виде находился в одной из камер «Бургута». Две дюжины небольших, но довольно емких ящиков. Использовать для переноски Беганаса было нельзя. Роботу дел хватало. Поэтому люди сами стали заниматься транспортировкой, что, собственно, было хорошей физической зарядкой.
      Затащив ящики наверх, они сели передохнуть. Отсюда — со скал — была хорошо видна значительная часть плато — плоская равнина, на которой на оранжевом фоне выделялись темные пятна «улиток».
      Там копошился Беганас.
      — Интересно, когда неорганики сделают следующий шаг? — спросил Адам.
      — В самом скором времени, — с уверенностью ответил Азизов.
      — Какой, как думаешь?
      — Трудно предположить. Однако считаю, они тоже понимают, что тянуть нельзя; переговоры нужно форсировать…
      — Значит, предполагаешь… Они явятся? Интересно, на кого все-таки они похожи? — задумавшись, произнес Адам.
      — Не будем гадать. Но в любом случае уверен, мы быстро привыкнем друг к другу. А пока, друг Адам, давай-ка займемся делом.
      Адам включил переносной рыхлитель и подровнял площадку для телескопа, затем они распаковали ящики и принялись собирать прибор старинным дедовским способом — с помощью гаечных ключей и отверток — так им нравилось. Работа увлекла обоих, они почти не переговаривались, только иногда слышалось: «Подай ключ!», «Подержи здесь, пожалуйста».
      Наконец радиотелескоп был собран. Уже начало смеркаться. Годво катился за горизонт. Еще два-три часа, и можно начинать наблюдения. Беганас закончил, видимо, свою миссию и сейчас, стоя у пещеры, подавал людям знаки.
      Космонавты спустились на плато.
      — Как дела, Беганасик?
      — Отлично! Робот дело знает! Вообще вам повезло со мной. Все рассчитал с точностью до десятого знака после запятой, но я могу и до пятнадцатого.
      — Нет смысла, Беганас.
      — Ну, тогда давай мне данные по «черной дыре», я введу поправку и через тридцать секунд выдам конечный результат.
      — Чуть-чуть позднее, дорогой. Вот только стемнеет…
      Все трое направились в хижину.
      У самого входа в пещеру Азизов остановился.
      Небо на востоке уже было черным, блеснули первые звезды.
      Вот так же когда-то, думал Азизов, человек Земли смотрел ввысь, наивно полагая, что, дай ему крылья, и он достигнет звезд.
      Прошли века. Мы, земляне, стали безмерно могучими. Мы исследовали сотни звезд, десятки систем. Но по-прежнему Вселенная открывает перед нами все новые и новые тайны.
      Нет предела познанию.
      Вечен путь к совершенству.
      Бессмертна жизнь.