Но, мальчики-мальчишечки, Не вешайте носы! Ведь вы сыны не мамины, Вы - сукины сыны! Вас это не касается, Пусть это вас не трогает, Кто модою сломается, Тот славы не потрогает. У вас же у вихрастых, Задиристых и тощих Все впереди - и праздники, И серпантин, и тещи. Пусть нынче вы не праздничны, Но время подойдет И в вашей жизни, мальчики, Наступит Новый Год! 43. Мясокомбинат. Шуточная песенка про бокс. Я назвал ее "Мясокомбинат". Возле Мясокомбината Наши встретились ребята, Я за ними. Шли боксеры, Не спеша, как на убой. Проходило состязанье За какое-то там званье, Вобщем, метили в призеры Все цеха промеж собой. Зал напротив расположен. Слышны крики: "Бей по роже! Бей под дыхал да и точка! В переносицу ль ему!" Я тогда подумал все же: "Мозговать боксеру тоже Не мешает, между прочим, И, особенно в бою!" Вот сошлись два тяжа в паре, Полоскаловка в разгаре. Злее зубров, жаждут драться, А не думают ни зги. Если Санька, забияка, Не поймет, что бокс - не драка, Очень даже может статься Завтра вышибут мозги! А кому тогда он нужен? Вот - опять лежит контужен, Вставил капу и в атаку, А куда? Ах, если б знал! Он немножко был сконфужен И совсем обезаружен Ибо кинулся он в драку С кулаками прямо в зал! Ясно дело! Приструнили И культурно объяснили Так и так: "А к нам не суйся! Ждет парторг тебя - судья!" Ну а он: "Вы извините! Мне попроще расскажите, Где вообще-то нахожуся И почто без брюков я?" Тренер сходу понял Сашку, Полотенцем дал отмашку. Бой закончился. Конечно, Тут сильнейший победил. Как-никак во время боя Чаще дрался все же стоя И к тому же покурить не уходил! Он боксировал - что надо! И незря ему награды. Рукоплещет зритель. Возле Победителя салют. Аплодировали долго, Потому что тренер Волгин Ну никак не мог апосле Из перчатки вынуть зуб. Ох, как вспомню этот раунд! Все визжат: "Давай нокаут!" Раствороженные рожи, Аж забрызгали судью. С грустью думаю я: "Все же Голова боксеру тоже Не мешает, между прочим, И, особенно, в бою!" А чемпионом стал объявленный, По колено окровавленный. А что вовсе окровавленный Прямо с ринга был отправленный До больнички до диспансии За бесчуйствие дистанции... Все. 44. К девчушке три пьяные лба приставали... Это на моих глазах парня убили... К девчушке три пьяные лба приставали. Все делали вид - будто не замечали. Прикидывал каждый: "Пойду на рожон, А вдруг между делом порежут ножом?!" И трое, увидев, что струсили люди, Наглее хватали девчушку за груди, В лицо перегаром хрипели: "Куда ты!" "Все будет "О кей", - ухмылялся кудлатый. "В обиде не будешь. Пятак на кармане. Поедем, Дуреха, гульнем в ресторане!" И вдруг из толпы вышел этот прохожий, Совсем на героя пацан непохожий. Назвал их по имени: "Хулиганье! Отстаньте! Не троньте, ханыги, ее!" Врасплох, как испуг, он всегда непривычен Их щупальца враз отпустили добычу. Она убежала, а трое ожили И парня смертельным кольцом окружили. "Ты что ж, самый смелый?, - хихикал блондин, Пойдем побазарим один на один!" А парень был зелен и слаб, и смешон, Но парень не струсил и с ними пошел. Он думал за правду поцапаться с ним, Он думал и вправду - один на один! Но в волчьих законах он был неподкован. И насмерть бандитами был измордован. В холодных носилках холодное тело. Глядела на тело толпа обалдело. Шептали мужчины, что рядышком были: "Какая жестокость. Парнишку убили..." Примчались эксперты за вечной уликой, Толпой расходилась она многоликой. Как совесть кричащая чья-то в бреду Парнишкина кровь на холодном снегу... 45. На смерть друга Эта песня посвящается Виталию Ильичеву, трагически погибшему в автомобильной катастрофе. Старуха-смерть сработала без брака. Был друг и нету. Вот он - холм земли... Мне комом в горле заступа лопата И ухо режет чье-то "Се ля ви". Твердят попы: "Прекрасен мир загробный!", А сами, чокаясь, стаканами грешат. "Давайте будем живы и здоровы!" Во все века зачем-то говорят. А осень гложет деревья И ладно, когда уже осень, Но в городе и в деревне Косит, старуха, косит. И травы летят, как брызги, Жаль не дозрели колосья. Как листья, и наши жизни В небытие уносит. Не верю я, что там в загробном мире От всех напастей будем спасены, Хоть каждый при отдельнейшей квартире Под толстым слоем глины и земли. Старуха-смерть работает без брака Уносит только раз и навсегда Туда, откуда нет уже возврата. Когда-нибудь мы все уйдем туда. Пусть осень уносит листья, Весной они снова родятся. Но люди невозвратимы, Их жизни не повторятся. Ужасно жестоко, зримо Гнездится в душе молчанье, Но истина неколебима: Конец - это чье-то начало. Возможно, мир загробный и прекрасен, Но почему, когда уже в бреду Нам человек кричит: "Я не согласен! Я не хочу! Я не хочу! Я не уйду!"? Пусть Бог простит меня и не осудит, Я не был там, но чувствую нутром: Во все века так было, есть и будет На этом свете лучше чем на том! 46. Здравствуй, Мань! С приветом Вася... Здравствуй, Мань! С приветом Вася! Ты там шибко не ругайся, Что я снова, грешным делом, из отседова пишу! Вот подстригли и помыли, Укололи, похмелили. Поделиться, между прочим, настроением спешу. Третий месяц, как уж здесь я, А уже прибавил в весе Сорок восемь, хоть в ботинках, мне снимать их было лень. Раньше, помнишь, как бывало? Аж с весов меня сдувало! Ел ведь, Маша, че попало да и то не каждый день! Кстати, я на днях случаем Санитарку облил чаем, Но попался я с чефиром - в изоляторе лежу. Когда выпустят - не знаю. Впрочем, че я забегаю, Я сперва тебе подробно, по порядку расскажу. Встретил Саньку, что без глаза, Он,как я, слегка под газом, То да се, разговорились, мы же школьные друзья. Ну и в "Круглый" забежали, Там портвейн как раз давали Этикетка вся в медалях - отказаться нам нельзя! Под мостом культурно пили. Вдруг - свисток! Нас окружили, Повязали, погрузили в "Луноход", ядрена мать! Привезли нас в вытрезвитель, Там уже битком набито, Ну а кто бузил не в меру, Те стреноженные спят. Представляешь, невезуха! Ну зачем нам отрезвуха? Я старлею двинул в ухо, думал с Санькой убежим... Да куда там... Как насели! Только косточки хрустели! Оглянуться не успели - на клееночках лежим! А чтоб лучше засыпали, Из кроваток не упали Нас вожжами привязали, занемела аж рука. Утром эти падлы-суки Отдают пиджак и брюки, А в карманах, Маня, тю-тю - нет уже четвертака! Мент кричит: "Пошевелитесь! Одевайтесь. Распишитесь." Из коробки мелочь высыпал - все точно, без булды! И сверлит ментовским взглядом: "Мне, - мол, - вашего не надо!" Сам, как боров, щеки сзади даже издали видны! Мне мелькает, Санька, мысль: Мол, не ссы! Опохмелимся! Тут заходит сам начальник, чтоб уловы подсчитать. Всех повыгнал, вставил клизмы, А меня за героизм Вот отправил на Кирпичный в спецприемник отдыхать. Здеся в нашем отделеньи Все почти без измененья. Пей и кушай все бесплатно, и антабус - высший сорт! Чистота вокруг сверкает, Громко радио играет, Пальмы-моря не хватает, ну а так - сплошной курорт! Да, тебе привет от Вали! Помнишь, пили с ней в подвале? Я ее в больничке встретил - на РВ сдавали мы. У нее нашли чего-то, У врача открылась рвота, Может, много в жизни видел - без сознанья увезли! Ой, да че про эту шлюху... Про меня, Марусь, послушай: Утвердеться тоже надо, на талоны не прожить! Витамины ем от пуза Рядом поле кукурузы. Говорят, что помогает тем, кто водку бросил пить! Ну а ты то, как там, Маня? Ты смотри, не изменяй мне! Щас весна, вокруг соблазны, мужикам того и дай! На базаре ль, в магазине Будут клеяться грузины Говори - что ты замужня и подальше посылай! Как там Петька, наш негодник, Третий раз уж второгодник? Мы с тобою маху дали, что не сдали в институт. Он бы не был шарлатаном И не лазил по карманам. Ох, достукатся, оболтус! - в педприемник заметут. Ой, забыл я похвалиться: Можешь, Маша, мной гордиться Перестали черти сниться, а то было, нету сил... Правда, снился тут недавно Их начальник самый главный И хвалил что пить я бросил, и в театр приглашал. Я хотя не ихней плоти, Чистокровный русский плотник, Хоть в театре разу не был - все же я же не дурак! Знай, мол, нашенску натуру! На спектакль про Политуру С ним пошел я, только пива мы с ним выпили в антракт. Он в буфете разбашлялся. Я, Марусь, не растерялся, Будь что будет! Мы по триста засадили на скандал. Черта я избил, ханыгу, Не сбивал чтоб спонталыку Работягу, по натуре, если пить он завязал. Тут проснулся я, Маруся, Весь от ярости трясуся, Что же вижу? Мать честная! Наяву, средь бела дня <нрзб> нам повсюду, Мы ж побили всю посуду, И евонный хвост облезлый за голяшкой у меня. А вчера проснулся рано Мокрый весь от тетурама, Мне опять: "А-ну, Ванюша, раскрывай пошире рот!" Спецтаблетки, между нами, Заставляют пить горстями, По антабусу огромный щас в стране перерасход! За всю жизнь на леченья Я, без преувеличенья, Не принял я столь таблеток и уколов, е-мое! Лучше б в Африку иль в Гоби Отправляли те снадобья, А для нас они, ей-Богу, как для зайца эскимо! Вон опять базлает няня: "Кто не выпил тетурама?" Толку что! Мы эту пакость под язык и в унитаз! Завсегда обманем Зину, Только вот от сульфазину Зад болит невыносимо, искры сыплются из глаз! Ну а так - жить можно, Маня! Койка все же с простынями, Баня теплая и светлый туалет, паркет, трюмо... Вот помылся я под душем, Мне б сейчас чего покушать... Но талоны я в картишки засадил на день вперед. Жрать охота, ажно пучит! Телик нам на этот случай Там продуктов изобилье, что душа хотит - бери! Мы ж в ответ - за всю заботу Дружно ходим на работу. Государство не впромоте, Маша, что ни говори! Разгружаем мы вагоны Или грузим ли поддоны Без романтики работка, не люблю, ядрена мать! Но бугор наш - честных правил, Понял и к печи приставил Вагонетки, как конфетки, взад-вперед меня катать. Кирпичи пекчи не лучше, Это, Маш, не хреном груши! Но, родная, успокойся и не хмурь своих бровей! Собери и сдай бутылки, Сало мне пришли в посылке. Не помру! Не беспокойся - я же нашенских кровей! Вон, в войну, как не противно, Ели гвозди и крапиву, А не брал нас даже ящур, мы плевали на гастрит! Здесь лечусь амбулаторно, <нрзб> из уборной. Мой желудок несравненный что-то очень барахлит! В животе вот так и крутит! Чифирок сейчас замутим. Только чаем и спасаюсь. От поноса средство - во! Запиши рецептик, Маня! Полплиты на два стакана. Без чифира алкоголик как боксер без синяков! Ну покедова, Маруся! Скоро выпишусь, вернуся, Только вот загвоздка вышла - на антабус сдал мочу, Врач смотрел, зевал от скуки, В результате выдал, сука! У меня как будто в почках по подову кирпичу! А под этими камнями... Маня, слышишь, между нами, Рак по-мойму поселился, спать ночами не дает! Я же чувствую кишками, Как, собака, он клешнями Сверлит дырку рядом с пупом мне вторую на живот. Говорят: от той скотины Помогает жир гусиный, Если есть - в посылке вышли, аккуратно заверни. Если нет - на всякий случай Подойдет и жир барсучий, В крайнем случае - говяжий. Хоть какой-нибудь пришли! До свиданья, касатуня, Ненаглядная Манюня! Стосковался, спасу нету! Особливо поутру! Обнимаю и ревную, Тыщу раз тебя целую. Главно дело - не блядуй мне! Выйду - голову сорву! 47. Лунная серенада или Любовь с первого взгляда Ну вот. Поскольку пошел такой уж цикл алкогольн... антиалкогольных песен - еще одна, называется "Лунная серенада или Любовь с первого взгляда", тоже по пьянке... Позади ресторанная дверь, Впереди пустота одиночества, Безысходность. Куда же теперь? А ведь хочется, хочется, хочется! И бесцельно щипая кусты, По аллее плывет в невесомости Символ похоти и красоты Вне морали, вне денег, вне совести... Обнаженностью женственных плеч, Взглядом синим, немного космическим, Враз сумела добычу привлечь. Он уже на крючке косметическом. Попросила: "Позволь закурить!" Он ушам не поверил вначале. "Я с тобою желаю побыть", Для него те слова означали! "Ради Бога! Возьмите хоть все!" Подал "Приму": "Простите за силос!" Ведь такие ему лишь во сне По утрам обнаженные снились! Под хмельком парень был и вполне, В джинсах цвета невообразимого, Как в гипнозе, за ней полетел Поскорей за барьер допустимого. Он в плену ее глаз колдовских Лебезил, оказалося проще все. Согласилася ночь быть для них Покрывалом в березовой рощице. Красота и сама простота. Не могла все никак насладиться. Как в засушливый год резеда Жаждет ночи прохладной напиться. На дежурство тут вышла луна, Испокон у ней график лирический, И серебрянно звонит она: "Есть еще один венерический!" Они выпили ночь всю до дна. Неизвестность терзает теперь. Позади эта ночь и луна, Впереди - диспансерная дверь! Нас магнитом влечет красота, Перед нею бываем бессильны мы. Осторожно, а вдруг это та, Яд у ней на красивых губах... Змеи тоже бывают красивыми... 48. Баллада о граненом стакане Здесь меня попросили исполнить что-нибудь из того, что раньше я пел на тему алкоголя... Но я не буду, зачем? Потому что я вот написал новую песню... Сейчас существует масса информации о вреде алкоголя, вот... Это плакаты всевозможные, лекции и там по телевидению, по радио, в газетах и так далее. Везде. Ну и я, в том числе, включился в это международное движение. У нас, конечно, пьют люди тоже... За рубежом больше, у нас меньше. Но у нас тоже пьют. И я написал песню "Баллада о граненом стакане". Ну я не стану расшифровывать, потому что обо всем этом сказано в песне. Все мы пьем, все мы любим... Иногда любим надолго, иногда - временно. Но, так или иначе, временное проходит, остается постоянное... Вот одним из таких постоянств является истина, которую я вывел для себя в результате размышлений над граненым стаканом. Итак, "Баллада о граненом стакане" Порой, свои седины теребя, Браня судьбу - разбитое корыто, Скулим душой о прошлом пережитом, Несбывшимся, утраченном, зарытом, Ругая водку, бабу и себя. На деле ж мы рабы своих привычек. Кто врал и крал, и даже убивал На вид всегда - прозрачный, как крисстал. У нас и самооправданий арсенал, Как у хорошего домушника отмычек! Нам стал отдушиной угарный ресторан, В котором все плывет и все двоится, И человек, он сам себя боится, Ему с того и хочется напиться, И оттого в руке дрожит стакан. Да от того ль, душа у нас болит И к ближнему бываем так жестоки, И так жадны до вдовушек и водки, Что средь толпы мы часто одиноки, Друзей надежных ощущая дефицит. Официант! Еще мне двести грамм! И закусил я истиной на ужин, Я ею сыт и весь обезоружен, Что никому на свете я не нужен, И вся то честь мне по истраченным рублям. А коли так - качусь в тартарары. Желаю фарцам - что б вам удавиться! Цыпленка мне и паюсной икры! И наплевать на люстры и ковры! Хочу я просто-напросто напиться. Пусть кто-то скажет: "Пьяница и мот!", Я не обижусь этим наговорам, Уж лучше спать в канаве под забором Чем быть насквозь дешевым крахобором, Сквалыгой быть мне с детства не идет. Что "Жигули", хрусталь - все пустота! Они, увы, имеют свойство биться. Кто их имеет - крепко спать боится. А мне немного хочется забыться, В стране так жизнь предательски трудна! Вот подошел ко мне официант И так он мне трагически вздыхает... По харе видно, падла, обсчитает! Ему всю жизнь немного не хватает. Лакей во фраке, но он все-таки не франт! А что до баб - ругай их, хоть убей! Они проспятся и останутся как были. И мне не жаль истраченных рублей, Они ж - законный подоходный для блядей. Зря, что ли, красились и тени наводили?! Чувихе - что? Ей надобно комфорт. Я на такси последний рубль трачу. Гони коня, ямщик, в аэропорт! Ведь пьянка, как и блядство, это спорт! Где все без сдачи, только так и не иначе! Мы в ночь-полночь за кровные свои Найдем себе отравы, были б гроши! Ты не смотри, что я уже хороший, А-ну, живей расшнурывай калоши! Я так соскучился в постели о любви! Давай дружить телами, впопыхах. Кокетство брось! Да скинь ты это платье! Свет не туши и, чур, не надо плакать! На улице и так сегодня слякоть, И так всю жизнь с похмелья, как впотьмах! Расклад простой по утру, как всегда Чувихи след простыл, ее уж нету, Исчез пиджак, в нем были сигареты. Пришел сосед, мы скинулись на "Экстру", И, слава Богу, в кране есть вода! "А где ж мораль?", - спросил я у Ивана. Он счастлив, черт, в осиновых дровах! Без джинсов он и не при "Жигулях", Сказал, что дело вовсе не в рублях, Мораль - на дне граненого стакана. Блядьми и водкой жизнь свою губя, Зря мы скулим о прошлом пережитом, И надо быть последним паразитом, Чтоб не понять умом своим запитым: Всю жизнь в долгу мы сами у себя...