Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной Системы

      Видимо, Прохор Булкин несколько раз спотыкался взглядом о мою фигуру, возникавшую в самых неподходящих местах звездолета, и ему это порядком надоело.
      - Тимофей! - окликнул он меня сердито. - Вам заняться нечем? Что вы слоняетесь из угла в у,гол и путаетееь у всех под ногами? Разве Степан не нашел для вас работу?
      - Пока не нашел, товарищ капитан, - сказал я, - но надеюсь, что и мне удастся принести посильную пользу коллективу.
      Капитан Прохор крякнул и внимательно оглядел меня с ног до головы.
      - Вездеходом управлять умеешь?
      - Когда-то кончал курсы, - ответил я, еще не понимая, к чему клонит капитан.
      - Иди за мной.
      И мы пошли к шлюзовой камере, затем Прохор вывел меня из корабля на выдвижную площадку, ткнул пальцем в направлении стоявшего рядом со звездолетом грузового вездехода и сказал, протягивая мне пачку бумаг с грифами космофлота, многочисленными печатями и росписями:
      - Поедешь в город с Филимоном, он дорогу знает. Отвезешь в ремонтное управление документы и получишь у них материалы по перечню. На всю операцию даю тебе десять часов, но постарайся уложиться быстрее! - мгновение капитан Прохор колебался, затем, очевидно, спохватился, что я всего лишь пассажир, а не его подчиненный, и убавил строгости в голосе. - Останется время, Филимон тебе город покажет. У них есть здесь кое-какие достопримечательности, только не увлекайся и не опоздай к ужину. Филимон уже ждет тебя, в кабине вездехода сидит. Я сам собирался ехать, но у меня здесь работы много. Ты уж не обижайся, Тимофей, что я тебя посылаю. Сам понимаешь, обстоятельства, ремонт...
      На секунду я онемел от счастья. Затем выхватил из рук капитана документы, щелкнул каблуками и, не дослушав его оправданий, прохрипел:
      - Будет сделано! - В следующее мгновение я кубарем скатился по стальной лесенке со смотровой площадки к вездеходу, дернул дверцу и прыгнул в кабину, точно цирковой наездник на спину горячего коня.
      Очевидно, Булкин собирался дать мне еще какие-то наставления, но, ошеломленный моей оперативностью, только беззвучно несколько раз открыл и закрыл рот, запустил пятерню в свою шевелюру и задумчиво крякнул. Возможно, он и успел бы еще что-то крикнуть, но Филимон по моему сигналу включил скорость, газанул и так стремительно стал выруливать к выезду с космодрома, что за ревом моторов криков капитана я бы все равно не услышал.
      Успокоился и немного отдышался я, когда мы выехали с космодрома на дорогу в город. В душе у меня все клокотало и вибрировало, лишь теперь я сообразил, что капитана никто не известил о нашей экскурсии в окрестности космопорта и о встрече с Терзалией Крис.
      Наверное, Григорий и Степан не сочли нужным докладывать о таких пустяках своему командиру. И вот волей случая у меня появилась возможность встретиться с рыжей красавицей. О! Моя признательность капитану и мой восторг не имели границ! Окажись Прохор Булкин поблизости в эти минуты, я бы расцеловал его от избытка чувств, но рядом со мной сидел равнодушный и скептичный робот Филимон и внимательно следил за дорогой.
      Вездеход бежал достаточно резво, километров семьдесят в час, но мне казались вечностью уходящие минуты.
      - Сколько километров до ремонтного управления? - нервничал я.
      - От космодрома до ворот управления восемьдесят семь километров, отвечал Филимон.
      - Филимон, эта телега может ехать быстрее?
      - Может.
      - Нельзя ли увеличить скорость?
      - Можно.
      - Так чего ты ждешь?
      - Приказа.
      - Увеличивай скорость до ста пятидесяти километров в час.
      "Никакого терпения с этим роботом не хватит, - злился я. - Ведь знает, о чем его просят, но выжидает, когда команду дадут по форме. Бюрократ электронный... "
      Между тем Филимон, невозмутимо помигивая индикаторами, переключил скорости, добавил оборотов, и цифры на табло спидометра стали приближаться к сотне, затем к ста пятидесяти.
      Все четыре мотора вездехода натужно гудели. Мимо мелькали домики, развалины, замки, башни, рощи и поля. Из кустов у обочины шарахались в небо, испуганно хлопая перепончатыми крыльями и сипло крича, выводки молодых дракончиков. Какой-то оборванный бандит, из местных, выпустил вслед вездеходу очередь из автомата, и было достаточно неприятно, когда пули, как градины, забарабанили в заднее стекло. К счастью, конструкторы вездехода, видимо, учли подобные ситуации, стекло оказалось пуленепробиваемым, да и весь вездеход, как я узнал позднее, был рассчитан на сверхвысокие давления, повышенные температуры и попадания мелких метеоритов.
      До города добрались минут за двадцать, а спустя еще десять минут вездеход въехал в ворота управления.
      Ох, женщины! Что с человеком делают? Попади я с бумагами капитана в ремонтное управление до встречи с Терзалией, там бы я и сгинул, увял бы от многочасового сидения в приемных перед обитыми черной искусственной кожей огромными двухстворчатыми дверями кабинетов, затерялся бы в бесчисленных коридорах и, наверное, неделями бродил бы с тихими стонами от одного начальника к другому, от одного робота-секретаря к другим. За время этих хождений я оброс бы бородой, и, конечно, "Звездный ор,ел" не дождался бы необходимых материалов и без меыя с недоделками улетел бы с планеты дальше.
      Однако теперь, вдохновленный горящими глазами Терзалии и предстоящей встречей с ней, я уже был не тем послушным, бестолковым созданием. Теперь же все происходило иначе. Перед моим стремительным натиском лопалась кожаная обивка дверей, а сами двери с паническим писком распахивались. Жалкие потуги роботов-секретарей перекрыть путь к высокому начальству были обречены на неудачу. При одном взгляде на мою решительную фигуру у них перегорали конденсаторы и в блоках логической памяти начинались сбои и замыкания. Роботы валились передо мной на пол, но я перешагивал через них и врывался в кабинеты с басовитым, раскатистым словом:
      - Срочно!!!
      Ошарашенные чиновники управления на минуту немели и безвольно подписывали разнарядки на необделий, нейтронные щиты и прочие -дефициты. И лишь когда я направлялся к выходу, задыхаясь, удивленно хрипели мне в спину:
      - Позвольте! А собственно, кто вы?
      - Представитель Земли! - отвечал я, не удостаивая взглядом своего очередного собеседника, и спешил к другому кабинету.
      Работа по оформлению документов, на которую капитан давал мне ориентировочно часов шесть-семь, была проделана за двадцать три минуты Филимон засекал время. Подозреваю, что мною был установлен галактический рекорд по данному виду бюрократического многоборья. Впрочем, я не тщеславный, а потому не стал требовать от жителей планеты Арис чеканки памятной медали по данному поводу.
      Еще через десять минут роботы под наблюдением Филимона загрузили вездеход всеми нужными материалами, и мы покинули территорию управления.
      - Какие будут приказания? - спросил Филимон, поглядывая на меня с заметно возросшим уважением. - Возвращаемся на звездолет или будем осматривать город?
      Я достал из кармашка визитную карточку Терзалии.
      - Улица Голубой розы. Старая мельница. У меня резерв времени - семь часов. Поехали!
      Еще через семь минут я тихо постучал в дверь квартиры Терзалии Крис. Сердце мое бешено колотилось. Самые черные мысли и сомнения посещали мою душу. Я осознал, как хлипки и несбыточны мои надежды увидеть Терзалию, говорить с ней. "Полно, - говорил я себе, - да дома ли она? Ведь сейчас день, что ей в это время делать в квартире? Она ушла по своим делам. А если даже и не ушла? Разве она обязана помнить каждого встречного? Наивный, на что ты надеешься? Возвращайся, Филимон ждет тебя в вездеходе во дворе дома. Долго еще бедному роботу ржаветь от безделия в кабине? Чего ты ждешь?"
      Наверное, я уговорил бы себя и убежал бы, струсил, но тут мне вспомнились слова Степана о решительности, смелости и тому подобных материях, ноги мои налились свинцовой тяжестью, прилипли к крыльцу, и в это мгновение за дверью послышались тихие шаги, звякнул замок и дверь распахнулась.
      Глава 8
      На пороге в призрачном освещении неоновой лампы появилась стройная фигура Терзалии в каком-то замысловатом вишнево-перламутровом одеянии. Мгновение Терзалия рассматривала меня, затем всплеснула руками:
      - Тимофей!
      Сказано это было с такой неподдельной радостью, что я остолбенел окончательно. Мне вдруг почудилось, что еще секунда - и Терзалия бросится мне на шею, я же настроился перед этим на куда более сдержанный, прием и теперь совсем был сбит с толку и не мог вымолвить ни слова, лишь совершенно идиотски улыбнулся.
      - Ой, как хорошо, что ты пришел! - продолжала Терзалия, хватая меня за руку. - Что же ты стоишь, проходи! Я ждала тебя еще два дня назад. Какой ты молодец! Пришел! Не забыл! Умница! - И она повела меня, потянула за собой в длинный сумрачный коридор и в комнату. Я едва успевал за ней и все еще не в силах был вымолвить ни единого слова.
      Она знала мое имя! Ждала меня еще два дня назад!? Чудеса!
      "Имя узнать, допустим, не трудно: сделал запрос информационной службе космофлота - и готово! Все сведения о лрилетающих звездолетах, их экипажах и пассажирах заносятся в память машины. А вот ждала она меня почему? Почему меня? Не Степана, не Григория, а меня... Непонятно", - я мучил себя этими вопросами, но не находил пока ответа.
      Между тем мы вошли в светлую, красиво и уютно обставленную комнату, видимо, гостиную. Терзалия подвела меня к небольшому диванчику и кивнула:
      - Садись! Сейчас мы с тобой пообедаем. Ты ведь голодный, правда? Подожди минутку, я быстро.
      - Да нет, не стоит беспокоиться... Ради всего святого! Я не так давно перекусил... Я вполне сыт... Извини... - Наверное, я бы еще долго выдавливал из себя разные бормотания и оправдания, но Терзалия добродушно усмехнулась, погрозила пальчиком и упорхнула из комнаты.
      Не успел я осмотреться и хоть немного собраться с мыслями, как хозяйка возвратилась вместе с кухонным роботом, прикатившим тележку с различной снедью и напитками.
      За столом как-то постепенно, незаметно Терзалия разговорила меня, успокоила. Моя скованность исчезла. И вскоре я чувствовал себя уже как дома, стал совершенно счастлив. За едой и коктейлями мы неторопливо, степенно беседовали о Земле и об Арис, о тысяче различных вещей. Она расспрашивала меня о моей жизни на Земле, о работе в институте, о том, как я попал на "Звездный орел". Я пытался побольше разузнать о самой Терзалии, ее увлечениях, привязанностях, о жизни на планете Арис.
      - У нас здесь свои особенности, своя специфика существования, говорила Терэалия. - Хотя, наверное, и на Земле, и на любой другой планете есть своя экзотика, местный колорит, уникальные условия. Верно?
      - Да, конечно, но на Арис, мне говорили, творится что-то невероятное. Не страшно здесь жить?
      Терзалия улыбнулась:
      - Ко всему привыкнуть можно, а если и родился на этой планете, то другой жизни уже и не мыслишь. А тебе-то самому на Земле не страшно было?
      - На Земле?!
      - Да. Ты ведь сам только что рассказывал, как несколько лет занимался в своем институте пустяками, по сути, никому не нужной темой. И ты все те годы знал, что растрачиваешь жизнь на пустяки, на ерунду, знал, что упущенное время не вернуть. Тебе не было страшно?
      Я покраснел. Терзалия умела загонять в угол.
      - Наверное, я очень легкомысленный человек. Мне и в голову не приходило взглянуть на свою жизнь с такой позиции. За повседневной суетой как-то, знаешь, теряется главное.
      - А теперь? Ты ведь все же отважился бросить все и полететь на другой край галактики, значит, не все потеряно. Верно?
      И вновь я вспомнил свои страхи перед полетом, и мне стало стыдно. Я подумал, что это и в самом деле страшно - жить без лостойной цели.
      - Скажи честно, - спросил я Терзалию, - я выгляжу большим дураком?
      - Уже и обиды, - фыркнула она. - Я просто заставила тебя самого ответить на твой же вопрос. Конечно, без цели на любой самой распрекрасной планете жить страшно.
      - А... Значит, у тебя есть цель?
      - Да. На Арис без этого нельзя прожить и дня. - Терзалия посмотрела на меня уже без улыбки. - Тебя, конечно, интересует, какие у меня цели? Например, с какой целью я заманила тебя в гости? Так?
      "Ах. черт, - подумал я, - она, похоже, еще и мысли мои читает". И я довольно кисло улыбнулся и сказал:
      - Какие цели может преследовать красивая, обаятельная женщина? Только самые возвышенные, гуманные, правда?
      - Ты угадал, - сказала Терзалия. - Я помогаю неопытным путешественникам, которым грозят серьезные опасности.
      - Серьезные опасности? - Я поежился, вспомнив рассказы Степана об Арис.
      - Твои друзья, наверное, тебе уже многое рассказали об Арис. И, видимо, объяснили, что опасности нашей планеты зависят некоторым образом от самого человека, который им подвергается.
      - Да. Степан мне говорил что-то об этом, но я, признаться, плохо понял.
      - Тогда я расскажу тебе, Тимофей, одну историю, так сказать, типичную для Арис. Из этой истории, думаю, ты лучше уяснишь специфику местных условий.
      - Я слушаю.
      - Жил на Арис художник. Талантлив был. Картины пользовались бешеным успехом. Заказы художнику сыпались, как из мешка. И как это порою случается, парень соблазнился легкой жизнью, начал небрежничать, спешить, подхалтуривать. Успех ему сопутствовал - цены на его картины росли, чего нельзя было сказать о мастерстве самого художника. И вот однажды к художнику пришел человек в сером и заказал картину, причем цену оговорил заранее и цена эта была грандиозна. А картина должна была изображать мираж.
      - Что изображать? - удивился я.
      - Ми-раж, - пояснила Терзалия. - У нас на Арис денежная единица называется "раж". Вот этот неизвестный миллионер и заказал картину, которая бы изображала миллион ражей - мираж. Так сказать, богатство в натуральную величину. Конечно, изображать пачки банкнот - занятие для художника малопочетное, но плата за ра6оту была очень высока, и наш герой согласился без колебаний. Правда, заказчик оговорил одно условие: он купит картину за назначенную цену, если из трех случайных зрителей хотя бы один при виде полотна воскликнет: "О! Здесь не меньше, чем на миллион!"
      - Забавное условие, - улыбнулся я.
      - Забавное, да не совсем, - сказала Терзалия. - Заказчик ушел, а наш герой начал работать - рисовать деньги. Ни над одним портретом он не трудился с таким упоением и с такой тщательностью. Дни и ночи он проводил в своей мастерской. Шли месяцы, глаза художника ввалились, сам он высох, похудел, но взгляд его алчно сверкал. Наш мастер каждый вечер любовался своим творением, но каждый раз "мираж" казался ему незавершенным. Мало денег, мало, говорил он себе. И рисовал все новые и новые денежные знаки на холсте.
      - И чем же все кончилось?
      Терзалия хитро улыбнулась:
      - В одно солнечное утро пришел заказчик, посмотрел на труды живописца и всплеснул руками: "О! Здесь даже больше, чем на миллион!" - воскликнул он и купил шедевр.
      - И это все?
      - Да, если не считать того, что не стало на Арис модного художника.
      - А что с ним произошло?
      - Вышел из моды. Перестал быть художником. После своего миража, чтобы он ни брался изобразить, у него выходили все те же банкноты. Так весь остаток жизни он и рисовал деньги, но, увы, это его творчество сбыта не находило - купюры были фальшивыми.
      Минуту мы молчали, затем я, чтобы хоть что-то сказать, пробормотал:
      - Занятная сказочка.
      - Ты полагаешь, в жизни так не бывает? - спросила Терзалия.
      - Бывает, наверное. Меня другое беспокоит. Не пойму, с какой целью ты рассказала эту притчу?
      - К слову пришлось, - сказала Терзалия. - К тебе ведь тоже может заглянуть серый человек, и надо успеть захлопнуть перед его носом дверь.
      - Опять страсти-мордасти, - сказал я. - Вы что, все сговорились меня запугивать? Степан пугает, Григорий полон таинственности, капитан весь в тревогах и заботах. По дороге к тебе какой-то психопат из автомата лупит по вездеходу. Теперь ты страшные сказки рассказываешь! Это начинает надоедать. Прости, но я больше не хочу говорить о неприятностях. Правда, Тер, не будем больше залазить в такие печальные истории...
      - Как выглядел тот тип, что обстрелял вашу машину? - спросила Терзалия, пропуская мои пооследние слова мимо ушей.
      - Тер... - обиженно начал я. - Поговорим о чем-нибудь веселом. У тебя здесь все так замечательно, уютно. И сама ты такая красивая, чудесная. Тер, я в тебя уже окончательно влюбился.
      - Вот как, - вздохнула Терзалия. - Конечно, ты выбрал самый подходящий момент. Тима, я тебя прошу - забудь пока свои глупости и отвечай на вопрос. Запомнил ты того, кто стрелял по вездеходу?
      - Я не успел его рассмотреть, слишком быстро мы ехали. Возможно, робот запомнил внешность стрелявшего, но это нам мало что даст. Тот бродяга был в плаще с капюшоном. Плащ самый обычный, серый, потертый, а лицо было прикрыто шарфом, так что мы не могли рассмотреть стрелявшего.
      - С этим ясно, - сказала Терзалия. - Тебе известно, какие грузы и куда везет "Звездный орел"?
      - Нет. Я как-то не интересовался такими вещами, - пробормотал я, чувствуя, что совсем сбит с толку, - Постой, ведь это, кажется, служебная информация. О грузах и пути звездолета знает только команда и диспетчеры космофлота Земли. Я же просто пассажир, меня и не должны были посвящать в такие тонкости.
      - Пассажир... А догадки у тебя могут быть?
      - Не понимаю твоего вопроса. Конечно, исходя из общих соображений, можно предположить, что за сотни парсек чепуху не повезут. Очевидно, грузы очень ценные. Какие-нибудь уникальные приборы, машины, механизмы, либо редкости, которые встречаются только у нас на Земле.
      - А ты мыслитель, - усмехнулась Терзалия. - О ценности грузов, конечно, легко догадаться, но ведь не всякий груз может быть желанной добычей... Знаешь, я думаю, кое-кто на Арис все же, знает достоверно, что именно и куда везет ваш звездолет. Я даже не удивилась бы, если станет известно, что и ваше попадание в метеоритный поток и ваша посадка на Арис были заранее рассчитаны и спланированы определенной группой заинтересованных лиц.
      - У тебя богатая фантазия, Тер. Конечно, местный колорит влияет на воображение. И все же мне трудно поверить в каких-то космических злодеев, различные козни, интриги...
      - В космических злодеев верить не обязательно, - сказала Терзалия, злодеи, как правило, бывают самые обыкновенные, заурядные, но вреда от них не меньше. Я тебя прошу передать все мои опасения и соображения твоему капитану. И еще... - Терзалия вынула из кармашка платья небольшой продолговатый конверт из белой пластмассы, - передай и это ему, а на словах добавь: "Не берите попутных грузов." Запомнил? Это важно, не забудь.
      - Запомнил, - повторил я тоскливо. - Не брать попутных грузов.
      - Вот и чудесно, - . Терзалия улыбнулась. - Ты хороший парень, Тима, я уверена, ты сделаешь все, о чем я тебе говорила. Обидно, конечно, что наша встреча получилась такой скомканной, натянутой, но поверь, это не от нас зависело. Она бросила быстрый взгляд на часы. - Тебе уже пора.
      "Ах, черт! Уже выгоняет, - невесело подумал я. - странные какие-то игры. Может, она меня за нос водит? А это письмо к капитану? Что в нем? Или это просто дружеская записка с указанием времени и места свидания?.. Гм!"
      - Не обижайся, Тима, - сказала Терзалия. - Тебе правда нужно спешить. Мы с тобой еще встретимся и успеем наговориться, верно?
      - Да, конечно, - выдавил я из себя, неохотно вставая и направляясь к двери.
      Уже в прихожей Терзалия вдруг спохватиласъ:
      - Подожди, я сейчас.
      Она убежала в комнату, а через минуту вернулась, быстро сунула мне в карман куртки какой-то небольшой, но тяжелый предмет и прошептала еле слышно:
      - Это талисман, на память.
      И я почувствовал влажные теплые губы Терзалии на своей щеке. Сердце мое на мгновение остановилось, затем куда-то прыгнуло и заколотилось так отчаянно, словно собиралось выскочить из грудной клетки. Я попытался было обнять Терзалию, но она выскользнула... Опомнился я уже на ступеньках лестницы.
      На улице темнело. Филимон, увидев меня, быстро завел мотор. На звездолет мы успели, как и предполагал капитан, только к ужину.
      Глава 9
      Прохор Булкин выслушал мою исповедь спокойно.
      - Шустро, очень шустро, - проворчал он. - Уже и знакомую завел. Давай письмо.
      Прохор, посмеиваясь, взял у меня конверт и извлек из него листок бумаги со стройными колонками цифр. Минуты три капитан внимательно изучал цифры. Затем пристально посмотрел на меня, вид у капитана был очень растерянный.
      - Откуда у нее эти данные?
      Я пожал плечами.
      - Не знаю. А что это такое?
      Ответом Прохор меня не осчастливил. Он повернулся к застывшему за его спиной Филимону и протянул листок ему:
      - Проверь!
      Филимон созерцал цифры одно мгновение.
      - Совпадает, - доложил он, возвращая бумагу капитану.
      Прохор сразу насупился, помрачнел.
      - Что еще тебе говорила твоя красавица? - спросил он.
      - Кажется, это все... Ах, да, чуть не забыл. Она просила передать, капитан, чтобы мы ни в коем случае не брали попутных грузов.
      - Что?
      Булкина от моих последних слов даже передернуло всего. Он вскочил со своего кресла и нервно закружил по кают-компании. Сделав кругов пятъ вокруг стола, он остановился и сказал роботу:
      - Филимон, зови Степана и Григория. Пусть бросают все свои дела и бегут сюда немедленно.
      Филимон ушел.
      Капитан вытер лоб платочком и вмовь плюхнулся в кресло, затем печально посмотрел в мою сторону:
      - Эх Тимофей! Где ты был раньше?, И что бы тебе не удрать к своей обожаемой Терзалии днем раньше?
      - Вы же сами, капитан... - попробовал я было оправдаться, но Прохор махнул рукой.
      - Молчи! Молчи! - сверкнул он на меня глазами. - Если бы хоть знать точно, что эта твоя красавица в самом деле желает нам помочь. Ты с ней говорил. Можешь ты поручиться, что она не ведет двойную игру? .Или она заводит нас в ловушку? Что скажешь?
      - Я ей верю, - сказал я твердо.
      - Он ей верит! - развел руками Булкин. - Скажи прямо, что влюблен. без памяти.
      - Капитан, объясните все же, что случилось? Что это за цифры? При чем здесь попутные грузы?
      Булкин какое-то мгновение смотрел на меня молча, точно строгий папаша на провинившегося сына, затем, видимо решив, что я безнадежен, махнул рукой:
      - Цифры! Хороши цифры! Это расчеты нашего пути в гиперпространстве от самой Солнечной системы до конечной цели рейса - планеты Ликс. А попутные грузы я уже, к сожалению, взял в твое отсутствие. Пока ты развлекался, мы получили приказ местного отделения космофлота доставить на Риф, это восьмая планета у соседней с Арис звезды, три контейнера с приборами.
      - И что же теперь делать? Может, не поздно отказаться от груза под каким-нибудь предлогом?
      - Поздно. Контейнеры уже доставили на звездолет и уже загрузили на склад, я еще удивился, зачем такая спешка с погрузкой. Мы же на Арис останемся еще на неделю до окончания ремонта звездолета, а дополнительные грузы на складах только мешают подготовке к дальнейшему полету.
      - Ясно. И что же теперь?
      - Что делать? Ремонт заканчивать. С ребятами сейчас посоветуемся, что-нибудь придумаем.
      - А что в контейнерах? Вдруг там какая-нибудь бомба? Надо бы проверитъ, капитан.
      - По накладным там приборы для исследовательской экспедиции.
      - А кто-нибудь из наших видел эти приборы?
      - Нет. Я же тебе говорю - все в контейнерах, опечатано, запломбировано. Стенки непроницаемы для излучений.
      - Повезем кота в мешке.
      - Я таких котов уже столько раз возил, - махнул рукой Прохор, - пока обходилось...
      Капитан замолчал. В кают-компанию вошли Степан и Григорий.
      - Что-нибудь случилось? - спросил Степан, внимательно, посмотрев на капитана.
      - Пока еще нет, но должно случиться, - буркнул Прохор и, обращаясь ко мне, добавил: - Расскажи им свои похождения.
      Я коротко сообщил о своей поездке в город и о разговоре с Терзалией.
      - Удирать надо отсюда и как можно быстрее, - сказал Григорий, когда я закончил свой рассказ.
      - Боюсь, это нам не поможет, - возразил Степан. - Грузы-то с нами останутся. А что это за планета, на которую мы должны доставить эти контейнеры?
      - Планета Риф. В справочнике ее нет, видимо, дикая, необитаемая, какой-нибудь каменный пузырь без воды и атмосферы. Грузы адресованы исследовательской экспедиции. А какие экспедиции на таких планетках, сами знаете: полуразвалившаяся станция, а на ней три-четыре человека и дюжина проржавевших роботов. - Григорий посмотрел на капитана. - На такой планетке в ловушку угодить легко, а выбраться из ловушки...
      - Гадать не будем сказал Прохор, - план предлагаю такой: на складе у контейнеров поставим наблюдателя - хотя бы того же Филимона, при малейшем подозрении, что с грузом что-то происходит неладное, он поднимет тревогу и мы примем меры. А пока наши задачи прежние - ремонтировать звездолет м продолжать полет. Есть другие соображения?
      - У меня вопрос, - сказал я, - могу я встретиться перед отлетом с Терзалией? И второе, мне кажется, что она не хочет оставаться на Арис. можем ее мы взять с собой?
      - Кто о чем, а Тимофей о своих интересах, - ухмыльнулся Степан, - а что, капитан, устроим ему свадебное путешествие?
      - Я тебе устрою! - проворчал Прохор. - Неизвестно, самим удастся отсюда выбраться или нет, а они еще девчонку мне в эту историю впутывают. Вы свои глупости оставьте. На обратном пути, если все обойдется, видно будет. Наша задача доставить все грузы по назначению и сохранить звездолет. Всем ясно? Если вопросов больше нет, то сейчас спустимся на склад и осмотрим эти контейнеры еще раз самым тщательным образом.
      Не знаю, как остальных, а меня осмотр контейнеров успокоил. Три коричневых пластмассовых ящика, объемом по кубометру каждый, серьезных опасений не внушали. "В самом деле, - размышлял я, - не бомбы же в них? Кому нужно взрывать звездолет? Это просто глупо. Конечно, Григорий прав ловушка будет устроена для нас на самой планете Риф, а пока беспокоиться не о чем. Мы уже предупреждены, знаем о грозящей опасности, выкрутимся. Вот если бы Терзалия не предупредила о возможности нападения на звездолет, тогда нас на планете Риф легко поймали бы в любую ловушку. А теперь это не страшно". Я блаженствовал. Еще бы, ведь это я ездил в город за материалами, меня обстреливали в вездеходе, это мне удалось встретиться с Терзалией и узнать об опасности...
      Капитан, однако, придерживался более осторожной тактики и оставил сторожить контейнеры Филимона, хотя, наверное, и сам считал это формальной предосторожностью и основную опасность видел в посещении планеты Риф.
      - Нельзя ли все же отвертеться от этих контейнеров и полета на Риф? спросил я у Степана, когда мы уже расходились по каютам.
      - Нельзя, - вздохнул Степан, - то есть, конечно, отказаться можно, но тогда это насторожит наших врагов. Они поймут, что мы заподозрили неладное. Кстати, и твою красавицу можем поставить под удар.
      - Ты думаешь, они узнают, что я к ней ездил, - заволновался я, - и что она мне рассказала о грузах?
      Степан пожал плечами.
      - Всякое может случиться.
      Уже в своей каюте перед сном, перекладывая куртку со спинки стула в шкаф, я наткнулся в кармане на что-то твердое и вспомнил о талисмане, который мне дала Терзалия перед моим уходом. Я удивился, как это мне удалось забыть про него, видимо, обилие событий этого дня совсем закружило мою голову. Осторожно достал я кз кармана неболъшую продолговатую коробочку из золотистой пластмассы и открыл крышку.
      В коробочке лежала маленькая, сантиметров двенадцать высотой, кукла с пышными золотистыми волосами, в коричневой курточке, белых брючках и черных туфельках. Сделана куколка была мастерски, пальцы, глаза, брови, уши, губы - все было как у человека, только очень миниатюрных размеров. Чертами лица кукла напоминала саму Терзалию.
      "Печальный сувенир, - думал я, - а как было бы замечательно увидеть здесь на звездолете саму хозяйку куклы, но, увы, как любит повторять Степан, перст судьбы, обстоятельства оказались сильнее нас".
      Я немного полюбовался своим талисманом и посадил куклу прямо в коробке на столик у кровати.
      Ремонт звездолета продлился еще больше недели. В город мне вырваться так и не удалось. Терзалию до самого отлета я тоже не увидел, но все же утешал себя мыслью, что на обратном пути уговорю капитана залететь на Арис, обязательно встречу мою красавицу и увезу с собой на Землю.
      С Арис мы взлетели без помех и взяли курс на соседнюю звездную систему к планете Риф. Двигатели "Звездного орла" работали так хорошо, как они уже давно не работали, капитан Прохор, довольно потирая руки, сказал, что за неделю мы попадем на место.
      Степан уже начал посмеиваться над нашими былыми страхами и планету Арис вспоминал с улыбкой. Григорий опять занялся изучением энциклопедии Штриптерметера, я же все вспоминал Терзалию и мечтал о встрече с ней.
      Глава 10
      Неприятности начались на второй день полета.
      Первым предвестником их оказался кот Василий. Я уже упоминал как-то в начале моего повествования, что Василий был очень дружен с роботом Филимоном. Естественно, когда робота оставили у контейнеров на складе, Василий стал навещать своего приятеля и подолгу вертелся рядом с ним. Коричневые пластмассовые ящики вызывали у кота глухое раздражение. Каждый раз, проходя мимо, он шипел на них, при этом шерсть у Василия на загривке поднималась дыбом, а когти начинали скрести пластик пола. Впрочем, Филимон поведению своего мохнатого друга значения не придавал, считая своей задачей наблюдение за ящиками, контейнеры же не шипели, не подпрыгивали и, в общем, вели себя тихо, причин жаловаться на них у робота не было, и он молчал. Однако Григорий, случайно заглянувший к Филимону на склад за какой-то справкой, заметил странности кошачьего поведения и доложил о своих наблюдениях капитану.
      Булкин в это время дежурил в рубке, выслушав штурмана, он почесал загривок, потеребил бороду и с горестным вздохом извлек из сейфа папку с накладными на перевозимый груз.
      - Ох, чует мое сердце, Григорий, плохо все это кончится, - бормотал Прохор, перелистывая бумаги. - Вот посмотри, что нам подсунули на этой Арис. Какие-то каракули! На каком это языке написано? Ничего не разобрать! Что везем? Неизвестно! Кто поставщик? Непонятно! Кто заказчик? История темная! Какая-то Сверба или Свербов? Два десятка неразборчивых подписей... Какие-то гербовые печати с мышами и крысиными мордами... Провалиться мне, если я понимаю, что все это означает!