- Между прочим, если завтра соберетесь в донный маршрут, - продолжал он, обращаясь к Волину, прошу испробовать нашу новинку. Пока там у вас большие вездеходы строят, мы тут свой смастерили: кустарным способом, вне плана. На трехсотметровой глубине четырех человек везет. Конечно, в скафандрах, потому что он открытый. Думаю, и на шестистах метрах потянет, если, конечно, панцирь на аккумуляторах не раздавит. Мы его без особых расчетов мастерили. Так, по методу "пи раз, в квадрате на глаз"... Попытка, как говорится, не пытка. Не потянет - пешком пойдете.
      - Так это ты из-за своего вездехода тут два месяца торчишь? - прищурился Анкудинов.
      - А вы думали, из-за подъемника в шахте?.. Подъемник - дело обыденное. Метростроевцы сами справятся.
      - Приятный сюрприз, - сказал Волин. - Обязательно испробуем, завтра же... Какой же радиус действия у вашего вездехода, Алексей Павлинович?
      - А кто его знает. Все зависит от аккумуляторов и грунта. Может, и на три километра хватит...
      - Превосходно...
      Звякнул телефон на столе. Волин взял трубку.
      - Слушаю, - начал он, и вдруг выражение его лица резко изменилось. Взгляд стал суровым и сосредоточенным, морщины углубились. Он плотно сжал губы и сделал знак присутствующим остаться в салоне.
      - Что там еще? - недовольно проворчал Анкудинов, топчась у выхода.
      Кошкин и Марина обменялись встревоженными взглядами, и Марина быстро подошла к столику с телефоном.
      - Понял, - сказал в трубку Волин. - Дайте сигнал тревоги пограничникам, а мы сейчас спустимся к вам.
      Он положил трубку и встал:
      - Звонил снизу Розанов. Наблюдатель только что заметил фиолетовое свечение вблизи дна на северо-востоке. Светящийся объект медленно приближается к станции. Их сейчас на станции двое. Я сказал, что спущусь туда...
      - Я тоже, - быстро вставила Марина.
      - Нет, вы останетесь здесь, - жестко отрезал Волин.
      - Но, Роберт Юрьевич, я...
      - Спорить не время! Приказываю остаться здесь. Со мной пойдет Кошкин. Надеюсь, вы не возражаете, Алексей Павлинович?
      - К-к-конечно, - сказал Кошкин.
      - Тогда быстро к шахте. Вас, Марина, прошу пройти в радиорубку и поддерживать непрерывную связь со станцией, с нами, пока мы будем спускаться, и... на всякий случай, с начальником погранзаставы.
      - А я? - спросил Анкудинов.
      - Вы - резерв в распоряжении Марины Васильевны.
      - Вот чертова бестия, не могла явиться часом позже, - проворчал старый биолог. - Плакали теперь маринованные кальмары...
      Господин Фремль уходит в отставку
      Господин Фремль - преуспевающий коммерсант в Сингапуре - сегодня был недоволен... Его не радовала ни прохлада раннего утра, ни легкий бриз, надувавший шелковые занавеси на окнах, как паруса, ни шелест пальм в омытом дождем саду, ни красочная панорама порта, города и океана в раскрытой настежь балконной двери.
      Когда мисс Мисико, маленькая японочка, очаровательная, как фарфоровая куколка, - личный секретарь господина Фремля - внесла на подносе чашку дымящегося черного кофе, Фремль отодвинул локтем груду распечатанных писем, лежавшую на письменном столе и, потерев ладонью лысую шишковатую голову, процедил сквозь зубы:
      - Через несколько минут явится этот... черномазый... Ну, знаешь, кого я имею в виду?
      - Мистер... Исамбай?
      - Возможно, что теперь его называют так. Проведешь ко мне и - чтобы никто не входил. Поняла?
      - Поняла, господин.
      - Тоти вернулся?
      - Вернулся, господин.
      - Ну, и?..
      Мисико отрицательно покачала изящной головкой, украшенной высокой прической.
      Фремль выругался сквозь зубы:
      - Канальи!.. Пусть ждет и никуда не уходит.
      - Хорошо, господин.
      - Радиограмма из Себу?
      - Не было, господин.
      - Что еще?
      - Звонили из порта. Погрузка "Анкри" закончена.
      - Все разместили?
      - Все, господин, но сто пятьдесят ящиков чая пришлось снять.
      - Где они сейчас?
      - Сложены на причале, господин.
      - Что за глупцы! Распорядись, пусть немедленно уберут в пакгаузы. Позвони в капитанат порта и объясни - ящики сняты потому, что в нижнем трюме обнаружена течь. Поняла?
      - Поняла, господин.
      - Иди.
      Мисико вышла и тотчас вернулась снова:
      - Мистер Исамбай, господин.
      Фремль отодвинул недопитый кофе, положил на стол тяжелые волосатые руки:
      - Пусть войдет и никого не пускай! Закрой балконную дверь!
      Мисико выполнила приказание и выскользнула из комнаты. Дверь кабинета широко распахнулась, пропустив невысокого коренастого человека в белых чесучовых брюках, яркой шелковой блузе навыпуск, черных очках и черной феске. Гость прихрамывал, опираясь на толстую, инкрустированную костью трость. Настороженно оглядев кабинет, он подошел к столу, молча поклонился и, не дожидаясь приглашения, опустился в глубокое кресло. Затем снял черные очки и принялся протирать их платком, время от времени бросая исподлобья испытующие взгляды на Фремля. Коммерсант молчал, брезгливо посматривая на гостя. Тот кончил протирать очки, аккуратно свернул платок, засунул в карман, оперся подбородком о массивный набалдашник трости и уставился, не мигая, на Фремля. Смуглое жирное лицо гостя окаменело, желтые белки глаз закатились куда-то вверх, под густые черные брови. Молчание длилось довольно долго. Наконец Фремль не выдержал.
      - Ну, - сказал он, принимаясь барабанить пальцами по полированной поверхности стола.
      - Спрашивайте, - как эхо отозвался гость.
      - С чем явился?
      Жирное лицо гостя передернулось. Он облизнул толстые губы и холодно сказал:
      - Терпеть не могу, когда тыкают. Уже имел случай говорить вам об этом.
      Фремль беспокойно пошевелился в кресле. Включил стоящий на столе вентилятор. Направил струю воздуха себе в лицо. Потом сказал:
      - Привычка... Начинаю терять хорошие манеры. Извини, принц... То есть, извините...
      - Это уже лучше, - кивнул гость. - Но о принце пора забыть... Так с чего мы начнем?
      - С того, что не следовало тут сейчас появляться, - неожиданно вспылил Фремль. - В личной встрече не было необходимости. Скорее наоборот... Время не то. Если шеф узнает...
      - Он уже знает.
      - Что?.. - голос Фремля прервался. На лице выступили крупные капли пота.
      - Шеф знает, - подтвердил гость. - И все монеты уже у него... Все, кроме одной, а может быть, кроме двух?
      - Когда ты видел... его? То есть вы... видели...
      - Вчера.
      - Но где и как?
      Исамбай усмехнулся:
      - Это неважно... Он сам разыскал меня. Наверно, он перестает доверять вам, Фремль...
      - Но я не верю... - начал Фремль, тяжело дыша.
      Иронически поглядывая на коммерсанта, Исамбай положил на край стола левую руку, унизанную перстнями. Фремль вдруг оцепенел; вид украшений на руке гостя словно парализовал его, и он не в силах был оторвать от них взгляда, Зажав трость между коленями, Исамбай не спеша приподнял двумя пальцами правой руки большой черный камень на одном из перстней. На обратной стороне камня сверкнул золотом иероглиф. При виде иероглифа Фремль побагровел, у него перехватило дыхание; он хотел приподняться, но тотчас же бессильно опустился в кресло. Подбородок коммерсанта отвис, глаза округлились.
      - Ну вот и все, - сказал Исамбай, вернув камень в прежнее положение.
      Фремль прижал трясущиеся руки к груди, низко опустил голову.
      - Я повинуюсь, - шепнул он чуть слышно.
      Исамбай усмехнулся, протянул руку, направляя на себя освежающую струю вентилятора.
      - Так-то лучше, - пробормотал он, откидываясь в кресле.
      Заметив, что Фремль продолжает глядеть на него с нескрываемым ужасом, Исамбай снова усмехнулся и добавил:
      - Не бойтесь, коллега, шеф не произнес роковой для вас фразы...
      Фремль с трудом перевел дыхание, принялся вытирать платком залитое потом лицо.
      - Еще не произнес, - продолжал Исамбай. - Может, вообще не произнесет... Но вам придется на время исчезнуть. Вы должны заболеть и уехать... Поезжайте в Чили. Там есть хороший санаторий, недалеко от Вальдивии. Шеф дает вам отпуск на полгода. Доверенность на ведение дел фирмы оставите кому-нибудь... Кому наиболее доверяете и симпатизируете. Мне, например...
      Исамбай как бы невзначай постучал пальцем по черному камню на перстне.
      - Повинуюсь, - пробормотал Фремль.
      - Вас, конечно, интересует, почему у меня оказался черный камень и почему вы, доверенное лицо шефа, на время отстраняетесь от дел, - снова заговорил Исамбай, выбирая сигару в изящной шкатулке, стоявшей на столе.
      Фремль не ответил.
      - Так интересует или нет?
      - Как вам будет... угодно.
      - А вы начинаете мне нравиться, Фремль, - продолжал Исамбай, раскуривая сигару. - Мне будет угодно кое-что объяснить вам. Причин три: первая - ваш посланец дважды ошибся в Себу... Того советского ученого не надо было трогать. Ваш кретин даже не проверил, кто приехал на симпозиум. Этот человек был для нас безразличен... Ну, а уж если "машина сработала", надо было довести дело до конца. До разумного конца... Этого человека увезли в Москву и, кажется, даже вылечили. Более того, ваши люди не успели подменить осьминога. Осьминог тоже в Москве. Если кто-нибудь докопается, может быть нехорошо. Вам - особенно... Кстати, знаете, почему Тоти не удалось встретиться с вашим посланцем, ответственным за операцию в Себу?.. Вы доставили лишние хлопоты шефу. Он вынужден тратить свое бесценное время на такие мелочи... Словом, шеф намекнул кое-кому, что недоволен... вашим посланцем. Только одним им пока...
      Фремль тяжело дышал и едва успевал вытирать обильно струящийся по лицу пот.
      - Так вот, это первая причина, Фремль. Вторая - ваше ротозейство с теми золотыми монетами. А может, и не только ротозейство. Кое-кто подозревает, что вы обманули шефа. А это ужасно, Фремль. Обмануть самого шефа! Решено было оставить десять золотых рупий, не правда ли?
      - Именно столько и осталось, клянусь вам, - воскликнул коммерсант. - Все остальные, извлеченные с...
      - Не произносите лишних слов, Фремль.
      - Все остальное переплавлено под моим личным наблюдением. Можно проверить по весу получившихся слитков.
      - Вес слитков ни о чем не говорит, Это монеты старой чеканки, у них мог быть немного разный вес. Кроме того, некоторые могли чуть раствориться за двухсотлетнее пребывание в соленой воде. Так вот, есть подозрение, что остались непереплавленными не десять монет, а одиннадцать. Но мы, - Исамбай подчеркнул слово "мы", - до сих пор не знаем, где одиннадцатая.
      - Десять... Только десять... Я сам отбирал лучшие. Шесть взял шеф. Четыре остались у меня. Три я передал Бруно Лоттеру.
      - Эти три тоже у шефа. Одна с дыркой от пули, которая отправила Лоттера к его знаменитым предкам.
      - Невозможно... Значит, Лоттер ничего не сделал с монетами?
      - Не успел.
      - Но почему?
      - Вам это знать не обязательно. Однако шесть плюс три - девять, Фремль...
      - Десятая у меня. Она была украдена, но... мы тотчас же вернули ее. Тоти хорошо обделал это дело.
      - Знаю... А не мог ли человек, укравший десятую монету, украсть и одиннадцатую?
      - Одиннадцатой не было.
      - Молите аллаха, Фремль, чтобы все оказалось именно так...
      - Велик аллах!
      - Воистину велик, но никогда не может предусмотреть меру человеческой глупости... Именно так получилось с Бруно Лоттером.
      - Его выбрал сам шеф.
      - Но убрать решили вы?
      - Не было другого выхода. Он готов был вступить на путь предательства. Есть улики... Я боялся, что уже в Касабланке, в крайнем случае в Дакаре, он отдаст себя в руки международной полиции.
      - С ним давно дело не в порядке... И шеф не во всем доверял ему. Ждал только результатов его работы с дельфинами. А Бруно тянул... Вероятно, шеф выбрал его для миссии с монетами, чтобы потом убрать... И концы в воду. Но даже шеф не рассчитывал на столь сенсационный конец. И столь скоропалительный...
      - Повторяю, не было другого выхода. Еще несколько минут - и могло быть поздно.
      - Чепуха, Фремль. Вы спутали шефу все карты. Лоттер был еще нужен нам. Уж не воображаете ли, что вы один были ответственны за всю операцию? Если бы Лоттер рискнул обратиться в полицию, он расстался бы с жизнью, не успев разинуть пасть. И без шума. Или почти без шума. И главное, без последствий. А ваш "эффектный трюк"! Ведь вся ваша затея кончилась бы провалом, не окажись в Касабланке мои люди. Ваша змея Ми сумела лишь ликвидировать Бруно. А монеты? Монетами пришлось заниматься моим парням.
      - Но я не знал, что эти проклятые рупии еще у Лоттера. Я никогда бы...
      - Не оправдывайтесь, Фремль. В лучшем случае вы натворили глупостей, в худшем - пытались совершить преступление. Счастье еще, что я не зевал...
      - Значит, так, - Фремль стиснул кулаки, - я послал Ми проследить за Лоттером, а кто-то из ваших следил за ней.
      - За ними обоими! В нашем деле нельзя зевать. И сегодня я могу заявить с гордостью: я и мои парни оказались удачливее вас, Фремль, вас самого... Ну да ладно! Вот поэтому сегодня у меня на пальце перстень с черным камнем. Шеф награждает преданных и удачливых! А вам предстоит поездка в Вальдивию.
      - Значит, третья причина моей "отставки" - дело Лоттера? - закусив губы, спросил Фремль.
      - И, уверяю, вы еще дешево отделались, коллега... И вы, и эта маленькая змея, устроившая шум в Касабланке. Просто не узнаю шефа! Уж ее-то, во всяком случае, не стоило жалеть... Кстати, где она сейчас? Ускользнула так ловко, что даже мы потеряли ее след.
      - Вам не кажется, мистер... Исамбай, что сейчас вы несколько превышаете свои полномочия? - тихо сказал Фремль, не глядя на собеседника.
      - Возможно, - со вздохом согласился Исамбай, - да простит меня аллах. Однако Лоттер был чертовски необходим шефу. Еще хотя бы несколько месяцев. Шеф очень рассчитывал на его дельфинов. Американская миссия Лоттера - не только матарамские рупии. Он должен был разузнать об американских работах с дельфинами. Сейчас у нас некому продолжать опыты Лоттера. И нас могут опередить. Русские и американцы тоже изучают язык дельфинов. Пытаются установить с ними контакт. Это большая игра, Фремль. Игра за союзников в океане. Шеф сказал, что замену Лоттеру подыскать будет нелегко... Понимаете, убийство Лоттера при желании можно истолковать как измену. Вашу измену, Фремль... Но шеф, поразмыслив, снял с вас ужасное подозрение. Он обвиняет вас лишь в глупости, крайней глупости, коллега. По-видимому, вас спасла давнишняя дружба с Лоттером и готовность принести в жертву все - даже дружбу. Если не ошибаюсь, Бруно ваш старый друг? Вы с ним служили вместе в последнюю войну. Кажется, вас обоих союзники даже приговорили в Нюрнберге к смертной казни? Впрочем, заочно... Ну-ну, не будем ворошить неприятные воспоминания. Так что благодарите шефа, Фремль. Между прочим, можете поблагодарить и меня... Ведь если бы футляр с матарамскими рупиями оказался в руках полиции, вам несдобровать. Шеф начал придавать слишком большое значение этим проклятым монетам. Но даже и без них что-то заставило Интерпол очень ревностно заняться делом Лоттера. Что-то они пронюхали, но вот что? Кажется, даже шеф пока не знает этого.
      - Неужели я был обманут? За Лоттером следила не только Ми. Из Лиссабона мне сообщили...
      - Да, Фремль. Вы разучились подбирать людей. Трижды - в Себу, Лиссабоне и Касабланке - вас подвели ваши люди. Ваши доверенные люди, Фремль... И тут, в Сингапуре, тоже. Ведь парень, укравший золотую монету... одну монету, как вы утверждаете, он тоже давно работал у вас.
      Фремль опустил голову и молчал.
      - Я понял, - пробормотал он наконец. - Сегодня вечером уеду... Вот ключи от сейфов и тайника.
      Он бросил на стол связку ключей.
      - Благодарю, Фремль, - Исамбай быстро схватил ключи. - Еще не забудьте про доверенность... Меня, правда, тут знают, но на всякий случай.
      - Хорошо... А теперь я хотел бы побыть один...
      - Вы свободны, Фремль. Можете идти. Только перед отъездом вам придется завершить еще одно небольшое дельце... Это просьба шефа, Фремль. Даже больше чем просьба. Надеюсь, вы ему не откажете?
      - Что вы от меня еще хотите? - прошептал Фремль, сжимая под столом кулаки.
      - Не я, это шеф... понимаете, речь пойдет о Ми. Шефу откуда-то стало известно, что девочка как будто вернулась в Сингапур. Если так, это большая глупость с ее стороны и, вероятно, с вашей, Фремль. За ней могли следить. Не исключено, что она привезла за собой "хвост"... Мне рассказывали, что на днях в Сингапуре появился некий Гаспар Молуано. Не знаете его? Это инспектор международной полиции из Касабланки. Он лично расследовал историю с убийством Бруно. Кажется, он неглупый парень? Впрочем, я не хочу ничего утверждать, Фремль... Господин Молуано прибыл в штатском. Возможно, он путешествует для своего удовольствия и лишь благодаря счастливой случайности встретился в аэропорту Сингапура с генералом Колли. Это имя вам, конечно, известно. Вы его знали как майора и полковника, а две недели назад он стал генералом. У военных и у полицейских это бывает, Фремль... Вы тоже давно были бы генералом, если бы в свое время ваш Гитлер ухитрился выиграть войну. Так вот, шеф просил передать, чтобы вы, убираясь, из Сингапура, не забыли захватить с собой Ми. К сожалению, не имею чести знать ее лично. Вам надо разыскать ее и увезти с собой в Вальдивию. Но храни вас аллах, если повторится такая же история, как с Лоттером.
      Что-то похожее на усмешку мелькнуло на лице Фремля. Впрочем, он тотчас овладел собой.
      - Понял, - произнес он, тяжело поднимаясь из-за стола. - Так вы не поможете мне в розысках Ми?
      Желтые глаза Исамбая закатились под самые брови. Он развел руками, словно говоря: "Ну, уж это слишком".
      - Ладно, - сказал Фремль. - Я пойду...
      - Счастливого пути, - откликнулся Исамбай, не двинувшись с места. Возможно, я приду проводить вас.
      Из кабинета Фремль вышел пошатываясь, осунувшийся и бледный. Мисико подняла глаза на босса и застыла в немом вопросе.
      - Я, кажется, заболел, девочка, - прошептал Фремль. - Вызови машину и поедешь со мной...
      Мисико молча указала глазами на дверь кабинета.
      - Он останется здесь, - пробормотал сквозь зубы Фремль. - Я оставляю его за себя... Некоторое время он будет возглавлять фирму.
      Мисико нажала кнопку вызова машины, потом быстро поднялась, налила в бокал воды, опустила туда таблетку, протянула бокал Фремлю.
      - Благодарю, - шепнул бывший коммерсант, стуча зубами о стекло.
      Мисико подала ему шляпу, помогла надеть белый пиджак.
      - Я вернусь сюда? - спросила она, когда Фремль взял ее под руку.
      - Нет... Хочу, чтобы ты ехала со мной...
      Мисико осторожно освободилась от руки Фремля, вернулась к своему столу, достала из ящика маленький белый браунинг и сумочку. Браунинг положила в сумочку, поправила прическу, сняла с вешалки плащ.
      - Пойдем, - сказал Фремль, снова беря ее под руку.
      Они медленно спустились по широкой мраморной лестнице. В холле швейцар-китаец распахнул перед ними зеркальные двери.
      - Передай Тоти, - сказал Фремль швейцару, - пусть придет вечером ко мне домой. И пусть ждет меня...
      Швейцар молча поклонился.
      Выйдя на залитый солнцем бульвар, Фремль оглянулся. Швейцар почтительно вытянувшись, стоял возле черной таблички с надписью "Акционерное общество Тунг, Фремль и К° - Международные перевозки". Фремль бросил взгляд на окна третьего этажа. Занавес в одном из окон кабинета дрогнул. Конечно, Исамбай не мог отказать себе в удовольствии посмотреть на его отъезд. "
      Двадцать лет, - мелькнуло в голове Фремля, когда он вслед за Мисико садился в машину. - Неужели конец?.. Во всяком случае, в моем распоряжении есть целый день до вечера".
      - Куда ехать? - спросил, не поворачиваясь, шофер.
      - Куда хочешь...
      Машина плавно тронулась с места и, постепенно набирая скорость, понеслась вперед.
      Фремль задернул шелковые занавеси. Притянул к себе Мисико.
      - Звонили из капитаната порта, - сказала девушка, пытаясь отодвинуться. Они не хотят выпустить "Анкри". Требуют осмотра...
      - А, - Фремль махнул рукой, - пусть теперь беспокоится черномазый...
      Он снова обнял Мисико. Она больше не отодвигалась...
      Когда кремовый лимузин Фремля завернул за угол, Исамбай опустил штору. Прихрамывая, прошелся по кабинету. Потом открыл сейф, долго копался в бумагах. В маленьком отделении наверху нашел старинную золотую рупию. Несколько раз подкинул ее на ладони, швырнул на место и запер сейф. "
      С этими старинными матарамскими рупиями шеф все-таки начудил, - подумал он, снова садясь к столу. - Переплавить их все сразу и конец... Хотя, конечно, если каждая такая монетка действительно стоит сейчас его тысяч долларов, значит, цена оставленного десятка - миллион. А вот была или не была одиннадцатая? Шеф поручил это выяснить ему - Исамбаю. И дал срок полгода. И Фремлю назначил полгода... Возможно, от результатов расследования зависит судьба немца? Проще всего было бы убрать его сейчас. Но шеф пока не хочет...
      Почему шеф так всполошился из-за этих монет? Сначала хотел часть продать, потом категорически запретил, приказал все монеты вернуть ему лично. Что-то с монетами не так... Даже ему, обладающему теперь кольцом с черным камнем, шеф не сказал всего. - Исамбай ощутил в душе легкую обиду. - Как-никак, кольцо с черным камнем - знак высшей власти в их "братстве". Таких колец только три: одно у шефа, другое у него, - Исамбай бросил взгляд на свою левую руку. Третье - еще у кого-то... А может быть, и третье у шефа... Может, третьего "генерала братства" сейчас нет. Вот у Фремля нет такого кольца и, оказывается, никогда не было. А он, Исамбай, считал Фремля одним из "генералов". Теперь Исамбай ближе к шефу, чем был Фремль. Шеф уже стар... Исамбай... Дурацкое имя... Но придется сохранить его из-за кольца. Кольцо шеф вручил именно Исамбаю, а не принцу... Принца больше не существует. Он погиб... Погиб навсегда. Его место занял Исамбай. Это шеф придумал Исамбая, да будет аллах вечно благосклонен к нему... Напрасно шеф тревожится. Удача сопутствует им более двадцати лет. А теперь, когда они так сильны!.. Придет время, и они создадут могущественнейшую державу на Земле... На Земле..."
      Исамбай позвонил, однако никто не отозвался на вызов.
      Ну, конечно, эта лысая обезьяна забрала с собой секретаршу. Жалко. Японочка очень мила. А впрочем, надо же немцу оставить хоть что-нибудь... Для утешения... Хотя у него есть еще эта Ми... Говорят, она чертовски хороша. Лучше японочки? Досадно, что шеф не согласился с ним, Исамбаем, и не разрешил довести дело с этой касабланкской красавицей до конца. Тут можно было... Исамбай закатил глаза и облизнулся. Но теперь он, Исамбай, деловое, официальное лицо. Полномочный министр "братства" в большом мире... Его официальная репутация должна быть безупречной. Он - второй мозг "братства". Выше только один шеф... Хотя, может быть, есть еще и третий, равный ему.
      Зазвонил телефон. Исамбай протянул было руку, но, подумав, отдернул. Правда, он уже "принял дела", но... Телефон продолжал звонить тихо и назойливо.
      Наконец Исамбай решился.
      - Да, - сказал он, беря трубку. - Нет, его нет и не будет... Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю... Он заболел... Я вместо него... Да, новый генеральный директор... Слушаю вас... Ах, из капитаната порта... "Анкри"?.. Передайте, через час я лично прибуду на корабль... Честь!
      - Бочка гною, - прошипел Исамбай, бросая трубку. - Не сказал ни слова перед уходом. Что делать?.. Надо же случиться, что "Анкри" отплывает именно сегодня. Пожалуй, есть только два средства...
      Исамбай схватил трубку одного из внутренних телефонов:
      - Инспектор по морским перевозкам? Говорит генеральный директор. Пришлите мне кого-нибудь из ваших служащих заменить секретаря... Да, немедленно... А через пять минут явитесь сами с докладом... Нет, не господин Фремль, но это не важно... Я сказал - генеральный директор... Новый генеральный директор... И еще: найдите Тоти, пусть придет ко мне немедленно. Все...
      Через минуту в дверь кабинета тихо постучали. На пороге появился высокий малаец с худым коричневым лицом и бритой головой. На нем был белый европейский костюм и плетеные сандалии, надетые на босую ногу. Увидев в кабинете Исамбая, малаец не выразил ни малейшего удивления. Он остановился у дверей, скрестил руки на груди и низко опустил голову, ожидая приказаний.
      - Ты знаешь меня, Тоти? - спросил Исамбай.
      - Да, принц.
      - Никогда не называй меня принцем. Принца больше нет.
      - Да...
      Исамбай встал из-за стола и подошел к Тоти.
      - Знаешь ты этот знак? - спросил он, показывая перстень с черным камнем.
      Тоти вместо ответа опустился на колени и коснулся лбом пола.
      - Встань, - приказал Исамбай. - И слушай... Ты разыщешь своего господина и будешь следовать за ним, невидимый и неотступный, пока он не сядет в самолет... Завтра расскажешь мне обо всем. Если ему будет грозить опасность, поможешь...
      - Он велел мне прийти к нему вечером, - сказал Тоти.
      - Придешь и исполнишь то, что он прикажет... но...
      - Я все понял, - сказал Тоти.
      - Ступай. Да поможет тебе аллах.
      Тоти молча поклонился и вышел...
      Уже стемнело, когда кремовый лимузин Фремля остановился возле его виллы. Машина осталась у подъезда, Мисико, Фремль и шофер прошли в дом. Через несколько минут шофер возвратился с чемоданами и принялся укладывать их в багажник. Пока он возился у открытого багажника, высокая темная фигура бесшумно проскользнула в сад и поднялась на неосвещенную веранду. Притаившись возле светлого прямоугольника двери, человек стал ждать. Шофер прошел мимо и снова возвратился, таща чемоданы. В светлом прямоугольнике двери появилась Мисико, одетая по-дорожному - в сером костюме, темной шапочке с вуалью и в маленьких черных туфельках на высоком каблуке. Она остановилась, словно поджидая кого-то. Человек шевельнулся. Мисико заметила его, сделала знак приблизиться. Он отрицательно покачал головой. Тогда Мисико сама подошла к нему и, взяв за руку, провела в дальний угол веранды. Там он низко склонился перед девушкой.
      - Встань, Тоти, - шепнула Мисико. - Встань и слушай... Завтра ты поедешь за нами и будешь близко... Вот, возьми этот медальон, носи, как амулет... В нем транзистор... Когда понадобится, вызову тебя...
      - У принца кольцо с черным камнем, госпожа, - чуть слышно прошептал Тоти. - Он приказал мне...
      - Я знаю, - прервала она. - Завтра утром ты придешь к нему и все расскажешь. Все, что надо... Потом скажешь, что должен уехать.
      - Но он может...
      - Если захочет помешать, шепни только одно слово - "Тунг"...
      - Слушаюсь, госпожа.
      - Есть что-нибудь новое?
      - Да... Этот из Касабланки очень опасен. Может найти след... И "Анкри" на подозрении у полиции.
      - Что сделал принц?
      - Согласился задержать отплытие "Анкри". Завтра проверят груз. Я думаю: сегодня ночью в порту будет взрыв и большой пожар...
      - Пусть так и будет... И еще, Тоти: надо снова сбить их со следа. Придумай что-нибудь... Пусть последние нити оборвутся тут, в Сингапуре.
      Тоти выпрямился и сделал шаг назад... Белки его глаз блеснули в темноте.
      - Да, госпожа. Я сделаю это сегодня же ночью. Американские псы сегодня потеряют след навсегда.
      - Но Тоти сделает это без новой крови? - голос Мисико звучал вкрадчиво и ласково. - Новая кровь - новый след...
      - Это приказ, госпожа?..
      Мисико мгновение колебалась:
      - Нет... Ты поступишь так, как будет необходимо. Но все нити должны оборваться на этом острове. Ступай.
      - А он, - Тоти кивнул головой в сторону освещенного прямоугольника двери. - Он велел ждать его...
      - Ступай...
      Тоти склонился до земли, бесшумно перескочил через перила и исчез в темноте.
      Мисико вздохнула чуть слышно и вернулась в дом. Через несколько минут она вышла вместе с Фремлем.
      - Тоти так и не приходил? - спросил Фремль, беспокойно озираясь.
      - Нет...
      - Что ж, может, это к лучшему...
      Он закрыл входную дверь на ключ и спустился в сад.
      - Начинается дождь, - пробормотал он, идя вслед за Мисико к машине.
      - Но самолет полетит обязательно, - сказала Мисико.
      За оградой сада вспыхнул яркий свет. Это шофер включил фары лимузина.
      Когда реактивный лайнер Рим - Сидней поднялся из аэропорта Сингапур и взял курс на Джакарту, позади в россыпи огней города что-то полыхнуло. Спустя несколько секунд огромный самолет дрогнул, словно наткнувшись на невидимое препятствие.
      - Начинается гроза, - проворчал Фремль, усаживаясь поудобнее в кресле.
      Мисико ничего не сказала. Она положила головку на плечо своего спутника и закрыла глаза.
      Самолет продолжал набирать высоту.
      Ученик и учитель
      - Круг замкнулся, - пробормотал со вздохом генерал Колли. - Ты хорошо начал операцию, Гаспар, но не рассчитал... Надо было взять ее где-то в пути. До прилета в Сингапур.
      - Кто мог предполагать такое, - Молуано откинулся в кресле. - Я ждал более важной нити.
      - И теперь, кажется, оборвалась последняя... Вот именно...
      Колли и Молуано сидели в кабинете главного инспектора сингапурской полиции.
      Инспектор предоставил свой кабинет в полное распоряжение уважаемых гостей, а сам уехал в порт, где ночью произошел сильный взрыв на одном из судов и все пожарные команды города до сих пор не могли потушить разбушевавшегося пожара.
      - Надо еще было случиться этому взрыву, - продолжал генерал, прислушиваясь к гудкам и вою сирен.
      - По моим данным, она прилетела в Сингапур из Карачи ровно неделю назад, сказал Молуано. - И исчезла. Я уже думал, что мы потеряли след, поэтому поторопился приехать сюда сам. Впрочем, я был убежден, что она не могла покинуть город. И я оказался прав... Вчера поздно вечером мне сообщили, что ее видели в баре отеля "Южный Крест". Мои парни окружили отель, а тут этот взрыв... Во время суматохи с ней и покончили. В отеле "Южный Крест" вылетели все стекла, погас свет... Началась паника. В темноте ее кольнули отравленной иглой. Смерть наступила почти мгновенно. Какой-то редчайший вид растительного яда. Врачи до сих пор не могут решить, что это такое...