— Это было бы самое лучшее, но решать будет Цезарь. Не исключено, что он захочет встретиться с Люцем на полигоне.

— Будет достаточно времени, чтобы решить, — сказал Тибб. — Все ясно, и ты можешь отправляться спать.

— А ты?

— Пойду в ангары. Надо проверить кое-что на УЛАКе. Полет нешуточный. Лондон нашпигован радарными установками и всевозможными станциями наблюдения. Когда будем снижаться, нас засекут, вне всякого сомнения. Важно только, чтобы нашлось достаточно места на крыше этого здания на Кэннон-стрит. Там мы окажемся в мёртвой зоне.

— Место найдётся, — успокоил Стив, — но я сейчас подумал о второй ночи. Если они о чём-то догадаются, то наверняка будут наготове… Может, место встречи выбрать подальше от Лондона?

Тибб отрицательно покачал головой:

— Не надо. Возле Хайгейта место отличное, я его хорошо знаю. Зайду с севера на бреющем полёте. Важно, чтобы вы там оказались вовремя.

— Будем!

«Целый день в Лондоне, — думал Стив, пробираясь по затянутой противомоскитной сеткой, полутёмной веранде к себе в комнату, — последний раз я был там весной минувшего года, и неизвестно, когда смогу очутиться снова. Значит… Значит, надо использовать этот шанс возможно полнее. Но там ли сейчас Инге?..»

Сутки спустя УЛАК—пять, стремительно перелетев Атлантический океан, шёл на снижение над центром Лондона. На высоте семи километров вошли в облака.

— Облачность до самой земли, — коротко доложил навигатор.

— Хорошо, — отозвался Тибб. — Пункт посадки?

— Есть — на главном экране.

Стив, не поворачивая головы, скосил глаза на большой экран над пультом управления. Центр города просматривался необыкновенно чётко, словно с низко летящего вертолёта в яркий солнечный день. Знакомый лабиринт улиц Сити, купола собора Святого Павла, Кэннон-стрит. На крыше одного из домов по восточной стороне вспыхивала и пригасала зелёная точка. Стив вспомнил, как полтора года назад перед ним в последний раз распахнулись тяжёлые двери этого дома. Вспомнил ярко начищенную медную табличку у входа. Мысленно усмехнулся: если бы он мог предполагать тогда, что следующий визит состоится подобным образом.

— Причаливание, — доложил второй пилот.

— Давай, — послышался голос Тибба, — нет, третью опору под каменную трубу слева. Хорошо. Приготовиться к высадке. Вы двое останетесь на корабле. Остальные выходят.

«Распоряжения второму пилоту и навигатору, — сообразил Стив. — Остальные — он сам, Тибб, Тео, Шейкуна и ещё эти двое, как их, Паоло и Санчо — „крёстные сыновья“ почтенного папы Джулиано, который и по сей день командует в Голливуде небольшой мастерской, где ремонтируются автомашины. Правда, кроме того, у него есть ещё вилла на Сицилии и пара отелей в Риме, но там, по словам Джулиано, давно заправляют его дочь и зять».

Стив выбрался из кресла. Мысли тянулись, как клейкая лента. Кружилась голова. Он все ещё не может привыкнуть к полётам на УЛАКах. Дьявольски удобно, конечно, — быстро и никаких ожиданий в аэропортах, — но вот головокружение, черт бы его побрал…

Стив глянул исподлобья на своих товарищей. «Нет, эти ничего — держатся, особенно Тибб… Его ничто не берет. Сейчас мы выйдем наружу, и промозглая лондонская сырость и холод все поставят на свои места».

Так и случилось. Уже на трапе головокружение исчезло. Стив с наслаждением вдохнул влажный, с запахом бензина и прелых листьев воздух. Шепнул чуть слышно: «Ну, здравствуй, Лондон…»

Дальше все пошло как обычно. Тео шествовал впереди с «электронной отмычкой», как Стив окрестил сложнейший магнитно-электронный аппарат ИМЭМ — гордость Тибба, — соединяющий в себе электронный индикатор с мощным магнитным манипулятором и миниатюрным счётно-решающим устройством — электронным мозгом высокого класса. «Электронное чудо» умещалось в небольшом чёрном футляре, висящем на груди у Тео. От футляра отходил вниз гибкий металлический щуп полутораметровой длины, который молено было в случае необходимости ввести в любую замочную скважину, а под верхней крышкой находилась компактная панель управления с несколькими верньерами и небольшим флюоресцирующим экраном. Тео подходил к закрытой двери, дотрагивался концом щупа до корпуса замка, вращал один из верньеров, и замок открывался сам мягко и бесшумно, при этом автоматически отключалась вся электрическая и электронная сигнализация в радиусе двадцати — двадцати пяти метров от ИМЭМа.

Освещение в верхних этажах было выключено. Слабо светили лишь голубоватые ночные лампы на лестничных площадках да предупреждающие надписи вдоль коридоров: «Внимание, сигнализация включена». Надписи продолжали предупреждать, хотя в действительности вся система сигнализации была полностью нейтрализована ИМЭМом. В некоторых помещениях было довольно светло, — туда проникал жёлтый свет уличных фонарей с Кэннон-стрит.

На четвёртом этаже Стив указал кабинет директора банка. С замком двери, ведущей из приёмной в кабинет, пришлось немного повозиться. Замок оказался с шифром, который ИМЭМ раскусил не сразу.

— Что-то новое, — заметил Стив, пока Тео манипулировал с прибором. — Насколько помню, тут стоял обычный солидный английский замок, который открывался обычным ключом с фигурным вырезом на бородке.

— Что-то новое будет внутри тоже, — немного нараспев сказал Тео, продолжая манипулировать щупом и верньером. Наконец дверь бесшумно отворилась.

— Новый сейф, — объявил Стив, первым входя в кабинет. — Вот этот — самый массивный. Раньше его тут не было. Интересно, как его доставили сюда?

— Стена ломал? — мрачно предположил Шейкуна. — Наверно, вот этот стена. Будем открывать?

— Разумеется. Сначала его, потом остальные. — Стив с интересом разглядывал кабинет. — Знаешь, Тибб, тут все как-то изменилось. Мне даже кажется, что кабинет стал поменьше. Может, это от деревянной обшивки, — раньше её не было.

— Под деревом сплошной металл. — Тео не отрывал взгляда от прибора, проводя щупом вдоль стен. — Металл — толщина четыре-пять дюймов. Кабинет бронирован.

— И окна могут закрываться броневыми плитами, — добавил Паоло, обследовавший подоконник, — вот паз от них.

— Ничего себе. — Стив покачал головой. — Зачем все это?

— Похоже, ты не напрасно настаивал на операции, — заметил Тибб.

— Интуиция…

С большим сейфом провозились с четверть часа. Механизм оказался очень сложным, с тройным обеспечением. Наконец послышался последний щелчок, и Шейку на, повернув массивную рукоятку, медленно приоткрыл дверь. Сейф был почти пуст, только в верхнем отделении лежали две небольшие кожаные папки — жёлтая и коричневая. Шейкуна передал их Стиву. Стив раскрыл жёлтую, полистал.

— Не то… Интимная переписка господина директора Ве-нуса. Стоило ради неё затаскивать сюда этого мастодонта. Положи на место, Шейкуна.

— Быстрее, — торопил Тибб. — Если туман поднимется, У ЛАК могут разглядеть из окон высотных зданий.

Пока открывали второй сейф, Стив углубился в изучение документов коричневой папки. Вдруг у него вырвался возглас изумления:

— Ого, тут кое-что интересное: расписки господина Герберта Люца. Так-так… Копия письма швейцарскому банку… Ну и ну… Счета ОТРАГа… Это захватим с собой. В мешок её, Шейкуна!

— Быстрее, быстрее, — торопил Тибб.

— Во втором только деньги, — сказал Санчо. — Пачки денег в крупных купюрах. Доллары, фунты, марки. Очень много денег. Ужасно много.

— Тоже в мешки, — решил Стив, — существует правило: нельзя отказываться от денег, сваливающихся как снег на голову, если не хочешь прослыть сумасшедшим… Пусть думают, что было обычное ограбление. Интересно, зачем он держал такую уйму денег тут, а не в хранилище?

— Здесь внизу ящик с какими-то ключами, — объявил Паоло, выгребая на ковёр новые пачки купюр.

Стив подошёл, заглянул.

— Ключи от частных сейфов в подвалах банка. Это нам тоже понадобится. — Стив достал из кармана ключ, передал Паоло: — Найди на доске такой же.

— Стив, невозможно: у нас не остаётся времени на подвалы, — запротестовал Тибб.

— Совершенно необходимо, дорогой.

— Ты ставишь под угрозу операцию.

— Не дёргайся. Все будет о’кей.

— Вот второй ключ, шеф.

— Прекрасно, Паоло, возьми его и ещё несколько ключей с близкими номерами.

— Есть.

— В большом сейфе тайник, — послышался голос Тео. — Открываю.

— Что там? — Стив рассовывал по карманам ключи, которые ему передал Паоло.

— Маленькие коробочки. В них перстни. Все одинаковые — с чёрными камнями.

— Много там этого?

— Десятка полтора.

— Вероятно, фирменные сувениры… Больше ничего?

— Нет.

— Возьми один на память.

— Стив, ты ведёшь себя крайне легкомысленно. — Тибб подошёл совсем близко, и, хотя говорил очень тихо, Стив почувствовал, что Линстер весь напряжён и с трудом сдерживается.

— Извини меня, — Стив хотел взять его за руку, но Тибб резко отдёрнул руку, — извини, это, вероятно, потому, что я вдруг почувствовал себя почти в домашней обстановке… Прошу у тебя ещё четверть часа, если откажешь — кончаем все тотчас и возвращаемся.

Тибб бросил быстрый взгляд на часы и прерывисто вздохнул:

— Хорошо. Четверть часа, и ни минуты больше. Командуй.

— О’кей. Мы идём вниз вдвоём с Тео. Вы приводите тут все в порядок, кроме сейфа с ключами, и возвращаетесь на корабль. Через четверть часа мы с Тео присоединяемся к вам.

— Одна поправка, Стив. Ждём тебя здесь.

— Согласен. Пошли, Тео!

— Постарайтесь избежать соприкосновения с охраной.

— Ясно…

Тибб проводил их до выхода в коридор. Через несколько секунд их фигуры растворились в сумраке главной лестницы. Тибб сосредоточенно прислушивался. Абсолютная тишина везде. Оглянувшись, Тибб увидел Шейкуну, застывшего как изваяние в проёме двери, ведущей в кабинет. Он поманил африканца пальцем.

— За ними в обеспечение, но не дальше вестибюля внизу.

Шейкуна кивнул и исчез, словно провалился сквозь землю.

Тибб возвратился в директорский кабинет.

Паоло и Санчо кончали упаковку мешков.

Тибб прошёлся по кабинету, продолжая прислушиваться. Тишина. Он бросил взгляд на часы. Прошло уже три минуты.

Пасло бесшумно шагнул к нему, кивнул на открытые сейфы:

— Закрываем?

— Кроме левого.

— Не изменить ли шифры? — В чёрных глазах Паоло притаилась усмешка. — Пусть директор в понедельник поломает голову.

— Почему в понедельник?

— Завтра суббота, едва ли он появится тут…

— Действительно, суббота, только она уже началась. — Тибб снова посмотрел на часы, отметил про себя: «Четыре минуты прошло». — Сейчас тридцать две минуты первого, — кивнул он, — меняйте шифры.

Тяжёлые двери беззвучно закрылись одна за другой. Паоло и Санчо как тени скользили по кабинету, восстанавливая прежний порядок. Тибб вышел в приёмную, снова выглянул в коридор. Прислушался. Тишина. Глянул на часы: тридцать шесть минут первого. Минуло уже восемь минут из пятнадцати. Паоло и Санчо вынесли мешки в приёмную.

Санчо предложил:

— Перетащим их на крышу.

Тибб отрицательно качнул головой:

— Нет, пойдём все вместе.

— Там норма, — Санчо указал в сторону кабинета, — осталось закрыть последний сейф. Никто ни о чём не догадается…

— Пока не откроют сейфы, — усмехнулся Паоло, — но повозиться придётся. У них ведь нет Тео с его дьявольской коробкой.

— Вырежут замки, — предположил Санчо.

— Нет… Откроют, но не сразу.

— Тихо. — Тибб предостерегающе поднял руку.

Все затаили дыхание, прислушиваясь. Тишина. Потом донёсся едва различимый гудок теплохода с низовьев Темзы. И опять тишина. Тибб бросил взгляд на часы: оставалось три минуты.

— Здесь хорошая звукоизоляция, — шепнул Паоло, — далее машин с улицы не слышно.

— А они сейчас не ездят, — отозвался Санчо, — ночь.

— Ездят. Только не слышно. Видел стекла в окнах? Полсантиметра толщиной. И двойные к тому же.

— Может, тоже бронированные.

— Тихо, — повторил Тибб.

В проёме двери бесшумно выросла высокая фигура Шейкуны:

— Возвращаются.

— Удалось?

— Да.

Через полминуты появились Тео и Стив с большой кожаной сумкой в руке.

Стив испытующе глянул на Тибба:

— Уложились в отведённое время?

— Сэкономили полминуты. Все в порядке?

— А ты сомневался?

— Что охрана?

— Это же истинные англичане… Что они могут делать ночью? Спят, конечно. Двое в пижамах — на диване и раскладной кровати. Третий в полном облачении, сидя у стола.

— Пробуждение принесёт неожиданности.

— А мы не оставили никаких следов, — скривился Стив, — и здесь, надеюсь, не оставим. Эти внизу сменятся утром. До понедельника никто ни о чём не догадается. Работаем все совершеннее, Тибб.

Спустя несколько минут, тщательно закрыв за собой все замки и двери, они выбрались на крышу. Дождь моросил по-прежнему, туман стал ещё гуще. Теперь с крыши едва различались ветви голых деревьев во дворе банка и жёлтые пятна фонарей на Кэннон-стрит. Было очень тихо; с Темзы изредка доносились гудки судов, прошелестела внизу машина.

Шейкуна, Паоло и Санчо уже заканчивали погрузку мешков с деньгами.

— Хорошее местечко, — мечтательно произнёс Стив, наклоняясь над парапетом и силясь разглядеть что-нибудь внизу сквозь туман. — Знаешь, мне даже жаль покидать его.

— Где вас высадить? — Тибб не склонен был разделять его благодушно-созерцательного настроения.

Стив оторвался от парапета и подошёл к трапу:

— Там же, где завтра возьмёте.

— Быстрее внутрь, переодевайтесь и готовьтесь к высадке.

Через десять минут они расстались на раскисшей от дождя лужайке невдалеке от каменной ограды кладбища Хайгейт. Стив, Тео и Шейкуна, подняв воротники плащей, пошагали в слабо освещённый фонарями просвет ближайшей улицы, а тёмный диск УЛАКа бесшумно оторвался от земли и сразу же исчез в тумане.

Около двух часов ночи они добрались на такси до вокзала Эстон и тут, смещавшись с толпой пассажиров только что прибывшего поезда, разделились. Стив направился в расположенный рядом с вокзалом «Кеннеди-отель». Через десять минут он уже спокойно засыпал в отведённом ему номере, убеждённый, что точно так же поступил бы на его месте любой честно потрудившийся человек после нелёгкого рабочего дня.

Утром, когда Стив завтракал в кафе «Кеннеди-отеля», состоялась условленная встреча с Тео. С пачкой свежих газет Тео устроился за соседним столиком и заказал кофе и два яйца всмятку, что означало: «Все в порядке, мы с Шейкуной на своих местах».

Стив, покончив с завтраком, попросил официанта-филиппинца принести вторую чашку кофе без сахара, что означало: «У меня тоже все в порядке, действуем по согласованному вчера плану».

План Стива предусматривал посещение Национальной галереи, телефонный разговор с Москвой по одному из уличных автоматов, потом обед в маленьком ресторанчике «Три пирата», расположенном вблизи порта, где должна была состояться встреча с Тео и одним из его лондонских друзей. После обеда предстоял поиск Инге, если утреннее посещение Национальной галереи окажется безрезультатным.

К величайшему разочарованию Стива, оно таким и оказалось. В это серое, пасмурное утро потемневшие от дождя улицы выглядели уныло и мрачно. Прохожих было мало. Нельсон, нахохлившись, торчал на своей колонне, время от времени исчезая в клубах желтоватого тумана. Мокрые бронзовые львы словно сжались, утратив под дождём своё напускное величие. Мокрая площадь казалась пустой. Пусто было и под высокими сводами Национальной галереи.

Стив неторопливо обошёл знакомые залы. Инге нигде не было видно. Он снова постоял перед рембрандтовским «Пиром Валтасара», размышляя о том, на чьей стороне оказался теперь… Прошёл в следующий зал. Задержался у «Зимнего пейзажа». Здесь его рисовала Инге… Может, она послала потом свой автопортрет в Гвадалахару? Его дом в Гвадалахаре, в котором хозяйничали Мариана и Мариэля, конечно, находился под наблюдением и продолжал быть недоступным для него. Может, Инге даже и писала туда? А может, давно вышла замуж и перестала о нем вспоминать.

«Зимний пейзаж» неизвестного художника теперь тоже источал уныние… Стив чертыхнулся сквозь зубы. Чего ради он рвался в Лондон? Ведь не для того же, чтобы нанести ночной визит в лондонский филиал «империи» Фигуранкай-нов. Конечно, визит приоткроет кое-что Цезарю, но, говоря откровенно, у Стива была единственная мысль — налить сала за воротник этой мертвоглазой мумии Пэнки; продемонстрировать наглядно, что существует некая сила, способная замахиваться и на бастионы «империи». Неизвестно, конечно, как на вчерашнюю эскападу посмотрит сам Цезарь… Это будет зависеть от их «улова»… Цезарь не ограничивал Стива в выборе объектов операций, а при их последней встрече Стив специально оговорил возможность «избирательного просвечивания» некоторых родственных фирм. Цезарь тогда не возражал…

Правда, лондонский филиал банка СР5 не являлся «родственной фирмой». Он был частью главного, центрального мозга «империи» — плотью от плоти того, что помещалось в старинном небоскрёбе в центре Нью-Йорка. Вот куда бы нанести неожиданный визит… Ведь, по существу, никто, кроме Алоиза Пэнки, не знает, какие тайны хранят подвалы и сейфы святая святых «империи». А может, самое главное и не там… Может, оно в швейцарском филиале или в одном из сорока тысяч швейцарских банков. А может?..

Зачем, собственно, понадобилось бронировать директорский кабинет в лондонском филиале? Из опасения перед ядерным ударом русских? Но, во-первых, от ядерного удара такая броня не защитит, а во-вторых, русские не собираются первыми бросать термоядерные бомбы. Мэй решительно убеждена в их миролюбии — уж кому-кому, а ей можно верить. Она торчит в Москве почти десять лет.

Да, эта броня — странный орешек… Жаль, что вчера не удалось подробнее познакомиться с «уловом». Ну ничего, подождём до завтра.

Стив ещё раз прошёлся по залам нижнего этажа. Нет, никого, похожего на Инге, не видно. Смешно, конечно: чего ради он вообразил, что Инге обязательно придёт сегодня в Национальную галерею?

Стив всё-таки подошёл к одному из дежурных. Объяснил, что ищет девушку, кратко описал внешность Инге. Дежурный вежливо выслушал, поинтересовался, как зовут знакомую Стива. Сожалеюще развёл руками: увы, это имя ничего не говорило ему, и такой особы он не припоминает. Может, спросить у коллеги? Спросили. Коллега, вроде бы, помнил Инге… Приходила с этюдником, что-то рисовала. Но это было давно — много месяцев назад, а может, и год… Стив поблагодарил, спустился в гардероб, взял плащ и вышел наружу. Город по-прежнему тонул в тумане — туман источал мельчайшие капли влаги. Стало ещё сумрачнее. Даже Нельсона нельзя было разглядеть на его колонне.

Стив свернул на Черинг-Кросс-роад и возле Оперы увидел телефонный автомат. Поблизости никого не было. Стив глянул на часы: «Час дня; в Москве — три… Может, Мэй отдыхает дома после обеда? Чем черт не шутит! Ведь не обязательно же мне будет сплошь не везти сегодня». Он опустил монету, набрал индекс Москвы и номер телефона московской квартиры Мэй. В аппарате щёлкнуло, и вдруг прозвучал голос Мэй. Это было так неожиданно, что у Стива перехватило дыхание.

— Алло, — повторила Мэй, — слушаю… — И что-то добавила по-русски.

— Это я, Мэй. — Он тяжело вздохнул. — Я, ты поняла? Звоню из Лондона.

В трубке послышался сдавленный возглас, и наступила тишина.

— Это я, Мэй, ты узнала меня?

— Невозможно… Неужели ты, Стив?.. Жив?..

— Я, но лучше не называй по имени.

— Ты жив. Боже! Ты был ранен?

— Все о’кей, дорогая. Целёхонек и здоровёхонек.

— Как же ты?

— В порядке, но…

— Что случилось?

— Ничего особенного, сменил амплуа… Снимаю другой фильм.

Она поняла.

— Продолжение предыдущего?

— Представь, да, но… настоящий вестерн.

— Боже, тебя ничто не исправит…

— И не надо. А тебе что-то сообщили?

— Да… из Нью-Йорка…

— Кто?

— Я его не знаю. Назвался твоим бывшим другом. Какой-то Честер… Честер. Фамилию я забыла.

— А моя телеграмма? Разве ты ничего не получила?

— Понимаешь… Верила и не верила… Звонила в Гвадалахару.

— Напрасно.

— Ответила какая-то женщина.

— Экономка?

— Сказала, что её зовут Мариэля.

— Ну и что?

— Сказала, что им ничего не известно.

— Что ещё?

— Весной была в отпуске в Лос-Андже… Узнала, что кто-то выпытывал о тебе всякие подробности.

— Когда?

— Перед моим приездом.

— В «Калифорния таймс» тоже?

— Тоже. Ребята послали его подальше.

— Значит, все о’кей, дорогая. Расскажи же о себе.

— У меня пока все более или менее в порядке. Много езжу по стране. Русским овладела прилично. Пишу о них книгу. Согласилась остаться ещё на два года. У меня теперь тут много друзей. Задумала телевизионный сериал — о людях, о стране, их характерах, почему они такие, чего добиваются. Хотела бы дать изнутри, но не знаю, как на это посмотрят наши. А вообще, Стив, они тут очень похожи на нас. Очень… Только у них преобладают наши хорошие черты…

— А у нас они разве есть?

— Стив!

— Не надо… Я хотел сказать: разве ещё остались?

— Ты совсем не изменился…

— Это хорошо?

— Не знаю… Может быть.

— Слушай… Если бы я выбрался в Москву?

— Просто не могу поверить…

— Попытаюсь устроить.

— Сейчас совсем нетрудно.

— Ну, не сейчас… Немного позже, дорогая. Сейчас множество дел…

— А когда? — Её голос стал глуше, словно расстояние между ними увеличилось.

— Может быть, весной или летом…

— Буду ждать…

Ему показалось, что он услышал вздох.

— Слушай, Мэй, на твоём счёту в Швейцарии недавно появилась довольно крупная сумма… Пусть тебя это не удивляет.

— Зачем?

— Так лучше, принимая во внимание мой новый фильм.

В трубке стало тихо.

— Мэй, ты слушаешь? Почему замолчала?

Стив с трудом разобрал ответ, донёсшийся из безмерной дали:

— Я, кажется, теряю веру в себя, в нас… Мы так беспомощны перед обстоятельствами. Не гоняемся ли мы всю жизнь за призраками?

Он попытался обратить это в шутку:

— Они ведь довольно материальны, дорогая.

— Ох, не знаю, — снова послышался тяжёлый вздох, — меня все чаще охватывают сомнения и страх, когда думаю об этом, о тебе, о нас с тобой…

— Все должно быть хорошо. Держись! И не теряй оптимизма. Я продолжаю верить…

— Оптимизма мне хватает только на работу.

— Верь и ты, Мэй. Иначе… Нет, все будет прекрасно. Только не теряй веры, Мэй.

— Попробую…

Кажется, она всхлипнула.

— Мэй, у меня на исходе монеты. Значит, ты все поняла? Верь… Верь телеграммам, которые иногда будешь получать. И не верь бывшим друзьям. И вообще запомни: со мной ничего не может случиться. Я заколдован… Запомни, Мэй.

— Постараюсь…

— Обнимаю тебя, Мэй.

— Я — тоже.

— Не плачь… Мы скоро увидимся… Обязательно.

— Ты сможешь… звонить иногда?

— Пока лучше не буду… Но ты верь…

— Да… Я буду ждать!

В трубке щёлкнуло. Время, дарованное последней монетой, кончилось.

Стив повесил трубку. Вышел из-под пластмассового козырька автомата. Дождь продолжал сочиться из тумана. Вокруг по-прежнему никого не было.

Нет, день не был таким невезучим, как ему показалось утром… Стив двинулся дальше по Черинг-Кросс-роад, высмотрел свободное такси и попросил отвезти себя на Кейбл-стрит, к «Трём пиратам».

По пути, пока такси-кэб не спеша катил узкими улицами на восток, вдоль Темзы, Стив, перебирая в памяти довольно сумбурный разговор с Мэй, пытался понять, верит ли он сам в то, в чём только что хотел убедить Мэй. Мысли перепрыгивали от событий последних месяцев ко вчерашнему рейду на Кэннон-стрит, возвращались в зону, которая служила ему пристанищем уже больше года. Он попробовал сопоставить то, что уже сделано, с тем, что маячило впереди, мысленно оценивал прочность установленных связей… Число неизвестных все ещё значительно превышало количество уравнений, которые предстояло решать. Когда-то Мэй сказала, что истинные союзники Стива — в Москве… От правильного решения зависело многое — не только их жизни, но, может быть, и судьбы мира, частицами которого они были. Правда, если только она существовала, скорее всего, была за Мэй… Это означало бы, что он, Стив, продолжает «валять донкихота»… Такси-кэб притормозил и остановился.

— Мы у «Трех пиратов», сэр, — вежливо сказал шофёр.

Стив молча сунул плату в прорезь для денег и выбрался из машины.

В мрачноватом полуподвальном зале «Трех пиратов» было людно и шумно. Пахло пивом, жареным мясом, тмином. Стив не сразу заметил Тео в компании с плечистым рыжим типом. Они сидели за угловым столиком в глубине зала. Обходя занятые столы, Стив не без труда пробрался в дальний угол к Тео.

— Это Бибби, — лаконично представил Тео. Краснолицый, рыжий Бибби кивнул и крепко пожал протянутую Стивом руку.

Выпили по рюмке тминной, запили элем. Бибби выжидал, оценивающе поглядывая на Стива. Стив тоже не торопился. Поинтересовался, как дела у Тео.

— В порядке, — последовал короткий ответ.

— Было что-нибудь в утренних газетах?

— Ничего.

— По поводу ограбления банка? — насторожился Бибби.

Стив не моргнул и глазом:

— В Лондоне ограбили банк?

— Даже два — вчера и позавчера.

— Успешно?

Бибби ухмыльнулся:

— Пока, вроде, да.

— И много взяли?

— Говорят, позавчера — два миллиона, а вчера — миллион с четвертью.

— Местные?

Бибби снова ухмыльнулся:

— Откуда мне знать.

Стив потрепал его по плечу:

— А в газетах?

— Глухо… Здесь с этим не торопятся. Это у вас, в Америке, — ограбление не кончилось, а его уже показывают по телевидению.

— У нас бывает и наоборот, — Стив налил всем ещё тминной.

— Это как же?

— По телевидению показывают, а ничего не было.

Бибби негромко заржал:

— У нас это называется блеф.

— У нас тоже, — кивнул Стив. — Ты ирландец, Бибби?

Бибби сразу стал серьёзным, отрицательно тряхнул рыжей головой:

— Австралиец. Из Квинсленда. У отца была ферма.

— Почему была, а теперь что?

— Была да сплыла… Засуха, скот подох. Пришлось землю продать.

— И ты подался сюда?

Бибби помрачнел:

— Я тут учился. В Манчестере. Пришлось бросить.

— И чем потом занимался?

— Разным…

— Он специалист по сырым алмазам, — пояснил Тео. — Работал стюардом на авиалинии Лондон — Кейптаун.

— Через Монровию, — вставил Бибби.

— Ясно, — кивнул Стив. — Сколько дали?

— Шесть лет, — потупился Бибби, — но… выпустили раньше.

— За хорошее поведение?

— Не знаю… Наверно, понадобился… там. — Бибби сделал рукой неопределённый жест. — Но я не хочу больше. К дьяволу! Надоело.

— А чего хочешь?

Бибби молча пожал мощными плечами.

— Они ведь от тебя не отцепятся.

— Знаю…

— Он хочет незаметно исчезнуть, — тихо сказал Тео. — Он сильный и смелый и знает каратэ.

— Ты мог бы поручиться за него, Тео?

— Да.

— Что ж, твоей рекомендации достаточно, А ты хотел бы, Бибби, работать у меня?

— Хотел бы.

— А чем придётся заниматься, знаешь?

— Понятия не имею.

— Так как же ты?

Бибби почесал за ухом.

— А я тоже — верю Тео… Он сказал — лучше быть не может.

— Но опасно. Может быть, даже очень.

— Я не трус.

— И минимум на несколько лет.

— Подойдёт.

— Тогда будем обедать, — решил Стив.

За десертом Стив продолжил разговор:

— Ты можешь уехать из Лондона в ближайшие дни, Бибби?

— Могу, но…

— Тебе, вероятно, не следует появляться на вокзалах и в аэропортах.

— Так аэропорты закрыты. Забастовка.

— Но железные дороги работают.

— Работают, но…

— Понимаю… В какой операции ты участвовал — вчерашней или позавчерашней?

Бибби потупился:

— Во вчерашней…

— Значит, если все обойдётся, у тебя будет много денег?

— Черта с два!.. Меня заставили помогать каким-то тёррористам. — Бибби вздохнул. — Деньги для них. Если обойдётся, мне достанется, конечно, кое-что, но немного и попозже. А вчера шеф дал мне двадцать фунтов. Вот так.

— Не жирно. — Стив допил кофе. — Так берём его, Тео?

— Да.

— Тогда до вечера оставляю его на твоё попечение.

— Да.

— И дальше все по плану.

— Да.

Стив подозвал официанта, одетого в костюм карибского пирата, расплатился. Пират вежливо протянул сдачу. Стив махнул рукой:

— Не надо. Оставьте себе.

Пират приложил ладонь к полосатому пиратскому колпаку и замер по стойке «смирно».

Из порта Стив снова отправился через весь Лондон в северную часть города, где вблизи Эстон-роад находилось новое здание телецентра. Быстро темнело. Туман по-прежнему застилал все вокруг, и жёлтое уличное освещение казалось расплывчатым и тусклым. Дождь то затихал, то вдруг усиливался, и тогда водяная плёнка затягивала лобовое стекло машины.

В телецентре ничего узнать не удалось. Инге Рюйе действительно работала здесь около полутора лет назад. Но контракта с ней не заключили, и где она теперь, никто Стиву сказать не мог. Оставались ещё телефон и адрес, которые она дала ему в аэропорту Хитроу. Стив попытался позвонить из холла телецентра. Телефон не ответил.

Стив решил всё-таки съездить по тому адресу, который она оставила. Мало ли, почему не отвечает телефон. А вдруг она все ещё живёт там? К счастью, это оказалось не очень далеко от телецентра. Стив позвонил. Дверь отворила чопорная седая дама в очках и розовой шерстяной кофте.

Она подозрительно оглядела Стива. Нет, Инге Рюйе давно нет здесь. Они выехали вместе с подругой. Почему? Вероятно, нечем было платить. Хотя какие-то ухажёры посылали им драгоценности чуть ли не из Индии. Впрочем, драгоценности получала только Инге. Другой ничего не присылали. Другая все болела…

Стив слушал этот монолог, стоя под дождём. Дама в розовой кофте не догадалась пригласить его войти. Когда она наконец умолкла, чтобы перевести дыхание, Стив поинтересовался, не знает ли она нового адреса Инге.