— Плохо, что мы не успели проверить этого типа из отеля, который справлялся о тебе, Цезарь.

— Суонг успел кое-что разузнать: он выехал из отеля утром, когда я был в банке, то есть ещё до появления Хасана с его приятелем.

— А как его звали?

— Рунге — коммерсант из Роттердама.

— Тоже немец?

— Вероятно.

— Может, кто-нибудь из твоей «империи»?

— Не знаю… Фамилия мне неизвестна…

— Кто-нибудь из агентов Пэнки?

Цезарь презрительно усмехнулся:

— Осторожнее, Стив… По-моему, у тебя начинается мания преследования.

Снова недовольные друг другом, они на том прервали разговор…

Только в Тегеране, в огромном холле отеля «Хилтон», перед тем как разойтись по номерам, Цезарь вдруг взял Стива под руку и, покусывая губы, тихо сказал:

— Извини, дружище. Вероятно, ты всё-таки прав… Прямых улик мы, конечно, не имеем, но твои подозрения о причастности Пэнки небезосновательны…

— Возникло что-нибудь новое? — поинтересовался Стив.

— Нет… Пока нет… Просто во время полёта я мысленно ещё раз восстановил весь наш с ним последний разговор. Я, вероятно, недооценил кое-что из сказанного им. А была и прямая угроза… Если не уступлю…

— Угроза мне… или тебе?

— Мне, но… через тебя.

— Ты помнишь его слова?

— Да, в общем, да… — Цезарь вздохнул.

— И можешь повторить их мне?

— Ну разумеется… Это было перед самым его отлётом. Он уже ступил на трап. Мы говорили о Линстере, о возможностях УЛАКов… Он вдруг сказал: «Линстер — бесценный капитал, в отличие от твоего Роулинга-Эспинозы, хоть он и спас тебе жизнь… Но что такое жизнь каждого из нас — твоя, моя, я уже не говорю о Роулинге — в той машине, которая создана нами. Мы все — лишь винтики. Теперь машина будет продолжать раскручиваться сама, если любой из нас или даже все мы уйдём… Выбыл из дела твой отец, а что изменилось? Так же будет и дальше. А с Роулингом совсем просто. Гораздо проще, чем ты воображаешь. Поэтому не тяни, Цезарь. Это может стать очень опасным…» И, вдруг резко изменив тему, он снова вернулся к Линстеру, УЛАКам, подготовке пилотов и ещё каким-то делам бразильского полигона…

— Он уже обращается к тебе на «ты», — заметил Стив после долгого молчания.

— Он всегда называет меня на «ты», когда мы остаёмся вдвоём. Ещё с моего детства. Когда мне исполнилось тринадцать лет, отец впервые привёз меня в Нью-Йорк и привёл в здание нашего нью-йоркского банка. Тогда Алоиз Пэнки уже был, как и сейчас, президентом-исполнителем.

— Забавно, — процедил Стив.

— По-моему, ты думаешь сейчас не о том, — холодно сказал Цезарь, освобождая его руку.

— А о чём мне следовало бы сейчас думать?

Цезарь взглянул ему прямо в глаза:

— Должен ли я говорить?.. Завтра мы улетим отсюда и, надеюсь, через день—два будем в Канди. Там все решим. Стив. Считай, что двух недель, о которых мы говорили перед отлётом из Бразилии, уже нет. Надо начинать новую операцию…

— «Антикобра»?

— Нет, назовём иначе. А пока думай.

— Уже думаю с огромным удовольствием, что скоро снова увижу Райю и ваш «Парадиз XXI».

— Тогда до завтра, Стив.

— До завтра! — Стив бросил взгляд на часы. — А впрочем, «завтра» уже наступило…

Ночь в тегеранском «Хилтоне» прошла спокойно. Стив встал рано и ещё до завтрака обошёл в сопровождении Тео ближайшие кварталы центра иранской столицы.

Солнце только что поднялось из-за гор. Косые, ещё нежаркие лучи пробивались сквозь свежую листву тополей и цветущих акаций, вспыхивали радужными искрами в витринах ювелирных магазинов, переливаясь светлыми пятнами на тёмном, чисто отмытом асфальте. Прохладный утренний ветер шелестел листвой, нёс сладковатый, приторный запах цветущих акаций, розового масла, пряностей, жареного мяса.

Прохожих в этот ранний час было мало. Лавки и магазины только открывались. Служащие в белых халатах поднимали жалюзи, протирали зеркальные витрины. На маленьких переносных жаровнях, поставленных у края широких тротуаров, уличные продавцы поджаривали мясо и небольшие жёлтые лепёшки. Бесшумно проплывали по влажному асфальту редкие машины.

Стив зашёл в один из ювелирных магазинов. Выбрал изящную золотую цепочку с тремя бирюзовыми подвесками и золотое колечко с бирюзой. Мысленно прикинул, подойдёт ли кольцо для тонких пальцев Инге. Попросил уложить все в сафьяновый футляр. Расплатившись, Стив вышел на бульвар, где его ожидал Тео. Они отыскали ближайшую почту, и Стив отправил сафьяновый футляр Инге в Лондон. Потом они купили утренние газеты и возвратились в «Хилтон».

Завтракали втроём в апартаментах Цезаря. Суонга Цезарь ещё до завтрака отправил в аэропорт с распоряжением для капитана «боинга». За кофе Стив быстро проглядел утренние тегеранские газеты.

— Снова «летающие блюдца», — заметил он, протягивая одну из газет Цезарю. — Теперь над Майами. Может быть, Линстер?

Цезарь молча взял газету, прочитал заметку и усмехнулся:

— Теперь все фокусы такого рода будешь приписывать Линстеру?

— Почему бы и нет?

— Обыкновенная газетная «утка». Сам рассказывал мне, как это делается. Кстати, ссылка именно на воскресную газету… Что там ещё интересного?

— Для нас с тобой, кажется, ничего… Продолжается идиотская война в Индокитае… Наши опять увязли в какой-то дыре. Новый транспорт «постояльцев» для арлингтонского кладбища… Террористы захватили в ФРГ самолёт с заложниками. Контрабанда наркотиков из Юго-Восточной Азии. Его величество здешний шах изволил устроить приём для иранских бизнесменов… Ну и, конечно, нефть, нефть, нефть… В ближайшие двадцать лет её тут собираются добыть семь миллиардов тонн. Они задохнутся от потока долларов, Цезарь… Подготавливается новое соглашение между иранской национальной нефтяной компанией и международным нефтяным консорциумом. Шах круто взялся за нефть. Может зайти далеко, если не споткнётся на вооружениях… Да, вот ещё… Размусоливания, кто будет у нас новым президентом и как это может отразиться на отношениях Ирана с Соединёнными Штатами… Продолжать?

— Из Касабланки ничего?

— Нет… О твоей «империи» и её филиалах тоже… Даже и о здешнем филиале ни слова.

— Здешний филиал замаскирован под смешанное ирано-американское акционерное общество.

— Не хочешь навестить их?

— Зачем? Чтобы указать кому-нибудь наш след?

— Но ведь Пэнки знает, что ты отправился к себе в Канди.

— Знает, что лечу на Яву и буду работать в Суракарте до заседания совета директоров. Знает также, что я собирался задержаться в Африке. Дакар в разговоре с ним не упоминался, но обычно я летаю именно через Дакар и останавливаюсь там в нашем отеле, который куплен ещё отцом.

— В Дакаре у тебя есть надёжные люди?

— Новый управляющий нашим отелем мой человек.

— Тогда понятно… Значит, «Звезда Марокко» в Касабланке станет второй африканской точкой опоры «империи».

— Третьей, не считая, конечно, африканского полигона и филиалов банков.

— Ну полигон-то действительно не в счёт, — скривился Стив. — Где филиалы, я примерно представляю, а вот что такое «вторая точка», если «Звезду Марокко» ты называешь третьей?

— Тоже «Звезда». Отель «Звезда экватора» в Киншасе. Мы приобрели его недавно.

— Никогда не был в Киншасе, — с оттенком сожаления заметил Стив.

— Ещё побываешь, — пообещал Цезарь.

На пути из Тегерана в Карачи, где «боинг» сделал короткую остановку для заправки горючим, и затем во время трехчасового полёта из Карачи в Коломбо Стив преимущественно размышлял, устроившись в одном из кресел пассажирского салона. Летели вдоль юго-западных берегов Индии. День был безоблачный, и далёкая линия берега, сначала буровато-жёлтая, расплывающаяся в пустынном мареве, потом зелёная от растительности, окаймлённая белой нитью океанского прибоя, медленно смещалась в иллюминаторе, куда время от времени поглядывал Стив. Миновали дымное пятно Бомбея, и синева на востоке начала густеть. Низкое красноватое солнце заглянуло в правые окна салона; в своём окне Стив видел теперь резкие контуры плосковерхих зеленовато-бурых гор. С них обрывались к океану серебристые нити рек. Небо на востоке за зелёными плоскогорьями быстро темнело. Оттуда уже накатывалась ночь.

Стив снова подумал о Мэй, которой так и не написал ни строчки и не пытался ни разу позвонить после того, как они расстались в тунисском аэропорту Картаж. Потом мысли его переключились на Инге… Если то, что она рассказывала, было правдой, она уже заканчивает оформление своего первого в жизни телевизионного спектакля с «дядей Хоакином» в главной роли. В сущности, Стив и верил, и не верил ей… Был ли простым совпадением странный разговор в Национальной галерее и её прощальный подарок в аэропорту Хитроу? Или юная художница всего лишь связная какой-то ловкой шайки мошенников? Что Инге талантливая художница, Стив не сомневался. А вот её россказни о телевизионном «дяде Хоакине»… Если Инге связная, случай свёл Стива со специалистами высокого класса… Интересно, что за люди? Впрочем, незаконным бизнесом на старинных драгоценностях могут заниматься лишь знатоки. Допустим, Инге действительно имеет отношение к какой-то банде… Почему тогда она не привела с собой в аэропорт Хитроу «дядю Хоакина»? Может быть, её сообщники предпочитают обождать?.. Но как тогда они рассчитывают получить обратно свёрток, который доверили Стиву? И как следует поступить ему, если «дядя Хоакин» объявится и заявит о своих правах?

Стив все ещё не удосужился рассказать Цезарю о свёртке, который вот уже неделю хранится в одном из сейфов лондонского отделения банка Фигуранкайнов. Теперь над океаном, на пути в Коломбо, Стив вдруг начал сомневаться: а стоит ли вообще говорить Цезарю о старинных драгоценностях, так странно попавших в его руки? Не разойдутся ли их пути совсем после того, как они поговорят окончательно в Канди?..

Цезарь сильно изменился за последние месяцы. Учёный, увлечённый старинными рукописями, все больше отходит на второй план. На первом теперь отчётливо проглядывает делец — твёрдый и властный, способный поставить на своём, уверенный в своих возможностях и силе. Вероятно, именно этим он сумел завоевать доверие, а может быть, и симпатию Пэнки… Он, конечно, ещё не утратил полностью иллюзии и, может быть, не отказался от их первоначальных замыслов, но сейчас уже трудно догадаться, кто ему по-настоящему ближе — Пэнки ли, этот финансовый мозг «империи», или Стив с его безумными идеями…

Правда, с этим вторым — новым для Стива — ликом Цезаря пока не вяжутся его слова о Сарданапале, о погребальном костре «империи» на месте «Парадиза XXI». Стив тут же подумал, что слова часто остаются словами и далеко расходятся с делом… Кто знает, может быть, в реминисценциях легенды о Сарданапале находят выход последние флюиды той авантюрно-романтической увлечённости, которую Стив угадал в Цезаре девять лет назад, когда впервые раскрыл перед ним свой проект. Может быть, Цезарь и остался бы таким, каким был, не помоги ему Стив взойти на трон «империи» Фигуранкайнов? Неужели это всё-таки было ошибкой, а минувшие девять лет — бесплодная погоня за призраками? Даже хуже того — помогая Цезарю, Стив, помимо своего желания, укрепил и ОТРАГ… Ведь что бы там ни твердили Цезарь и Тибб Линстер, «летающие сковородки» Тибба — вода на мельницу ОТРАГа. Недаром за Линстера так ухватился Пэнки. Он-то хорошо понимает, что к чему…

Стив взглянул в окно. Почти стемнело. На востоке поблёскивали первые звезды. Внизу, отражая краски заката, расплавленной медью расплывались воды пролива, отделяющего прекрасный остров Шри-Ланка от Индостана. «Боинг» начал снижение. Слева впереди, на границе темнеющего океана, россыпью огней уже светил Коломбо.

В Сиди-Бу-Саид Стив пытался убедить Мэй, что его собственные акции достаточно устойчивы и что выход из игры зависит только от его желания. Прошло совсем немного времени, и выход из игры стал реальностью помимо его воли. Разве то, что предлагает Цезарь, не удаление Стива из игры? Из большой игры, которую они начали девять лет назад…

Стив снова бросил взгляд в окно. Тёмные султаны пальм мелькали совсем близко. Жёлтые фонари вдоль шоссе отражались в тёмной воде прибрежных лагун.

Нет, если он не хочет отказаться от пути, на который вступил вместе с Цезарем девять лет назад, надо попробовать разыграть свою собственную карту… Это чертовски трудно… Трудно потому, что предстоит бороться одному… Но, вероятно, это единственный способ сохранить влияние на Цезаря и попытаться спасти их проект. Более того, в возникшей ситуации это, по-видимому, единственный шанс выжить…

«Боинг» чуть дрогнул, коснувшись бетона. Они сели в аэропорту Коломбо. Навстречу самолёту, замедляя движение, уже бежали неяркие огни аэровокзала.

Ужинали втроём на обширной веранде, затянутой кремовой противомоскитной сеткой. Ночь была тёплая, тихая, насыщенная густым пряным ароматом неведомых цветов. Над садом, который спускался к зеркально спокойному озеру, светила яркая, почти полная луна.

Ужин был сервирован на половине Райи. Цезарь не преувеличивал, говоря, что строительство «Парадиза XXI» далеко от завершения. Об этом свидетельствовали и штабели строительных материалов на площадке перед северным фасадом, куда они подъехали, и сеть бамбуковых лесов, опутывающая большую часть здания и башни восточной половины. На ступенях, ведущих к северному порталу, ещё только начали укладку мраморных плит. Отделка холла, облицованного розоватым мрамором и светлыми деревянными панелями, была почти завершена. Бамбуковые леса заслоняли лишь часть потолка. Там, видимо, продолжались лепные работы.

На веранде, где был сервирован поздний ужин, кроме огромного стола, за которым свободно уместилось бы человек двадцать, и трех кресел, мебели не было. Сойдя к ужину из отведённой ему на втором этаже комнаты, Стив догадался, что Тео и Суонга на ужин не пригласили. Это его неприятно поразило, независимо от того, что инициатива, скорее всего, исходила от Райи. Некоторое время Стив прохаживался по веранде в одиночестве. Двое молодых служителей в белых накрахмаленных рубашках с чёрными галстуками и в белых до пят саронгах — вероятно, индонезийцы с Бали — заканчивали сервировку стола, исподтишка бросая на Стива быстрые любопытные взгляды. Он попытался заговорить с ними, но они отвечали лишь молчаливыми поклонами и смущёнными улыбками.

Наконец на веранде появились Райя и Цезарь. Райя была в скромном белом сари. На её смуглой шее и прекрасных руках Стив не заметил ни одного украшения. Овальное лицо в пышном ореоле тёмных волос сияло радостью, огромные глаза ярко блестели.

— Если бы вы знали, как я счастлива, что мы снова все вместе, — сказала она Стиву, приглашая его к столу.

Цезарь, в противоположность Райе, выглядел недовольным и хмурым.

— Сегодня утром звонил Пэнки, — сообщил он Стиву, едва они разместились за столом, — справлялся о нас с тобой. Представляешь?

— Значит, получил известия из Касабланки, — пожал плечами Стив. — Интересно, какие?

— Справлялся обо мне и о тебе. — Цезарь подчеркнул последнее слово.

— Хотел уточнить детали… Ты должен приготовиться к подробному допросу…

Цезарь сделал быстрое движение, видимо собираясь сказать что-то резкое, но Райя опередила его:

— Едва ли он станет звонить в ближайшие дни. — Она улыбнулась. — Я заверила, что мне ничего неизвестно ни о планах Цезаря, ни о его скором приезде. Даже спросила, когда он вас видел в последний раз.

— А он что? — поинтересовался Стив.

— Посоветовал побранить Цезаря за невнимательность, посочувствовал, что я одна, и распрощался.

— Что он всё-таки сказал о нас: когда он нас видел? — настаивал Стив.

— Сказал, что недавно — в конце прошлой недели. Сказал, что все было хорошо и чтобы я не тревожилась.

— Прохиндей, — покачал головой Стив.

— Нет, банши[6]! — Цезарь швырнул на стол нож и вилку.

Райя испуганно взглянула на него:

— Почему банши? Что ты говоришь!

Стив попытался обратить все в шутку:

— У Цезаря бывает склонность к синистрозу[7], Райя. Не стоит обращать внимания. Вернётся к своим древним рукописям, и это пройдёт.

— Нет-нет, — Райя энергично тряхнула головой, — у вас что-то случилось… Я сразу поняла. Что именно, Стив?

— Ничего серьёзного,

— Неправда.

— Даю слово.

— Но тогда в чём дело? Ты упомянул о Касабланке… Вы там были? Что произошло?

Цезарь чуть заметно покачал головой. Стив печально усмехнулся:

— Хорошо, я скажу, чтобы ты не выдумывала никаких ужасов. Возникли недоразумения между мной и мистером Пэнки; мы с Цезарем ещё не пришли к единому мнению, как их урегулировать.

— Пэнки догадался о чём-нибудь?

— Отчасти…

— Это плохо. — Прекрасное лицо Райи словно окаменело, глаза посуровели. — Это очень плохо, Стив. И он что-то уже пытался предпринять? В Касабланке, да?

— Королева «Парадиза XXI» не отступит, пока не будет знать все, — со вздохом сказал Стив, обращаясь к Цезарю. — Рассказывать? Или ты сам расскажешь потом?

Цезарь мельком взглянул на молчаливых официантов, сменявших тарелки.

— Можете говорить что угодно, — тихо сказала Райя. — Они оба глухонемые от рождения.

— Пэнки предложил Цезарю «убрать» меня, — криво улыбаясь, пояснил Стив, — а потом в отеле в Касабланке мне пытались подбросить в номер кобру.

— Ужас! — Райя закрыла лицо руками.

— Пустяки, — заверил Стив, — «змеелов» уже наш, а кобру мы захватили с собой.

— Как же тебе удалось?

— Это Тео, — сказал Стив очень серьёзно. — Жаль, что его сейчас нет с нами.

— Пришлось сразу отправить Тео и Суонга с важными поручениями, — объяснил Цезарь. — Я не успел предупредить тебя. Тео возвратится сегодня ночью. Не беспокойся.

— Здесь ты должен чувствовать себя в полной безопасности, Стив, — заверила Райя, — На Земле нет более безопасного места, чем этот уголок…

— Этот райский уголок, — уточнил Стив.

— Да… Когда-нибудь он станет таким… Но придётся ещё подождать. — Райя вздохнула.

— Завтра мы все решим, Стив. — Цезарь поднялся из-за стола. — Спи спокойно. Райя не преувеличивает. На Земле нет более безопасного места, чем «Парадиз XXI». Идём, Райя.

— Завтра предложу одну идею, — задумчиво сказал Стив вслед удаляющимся Цезарю и Райе, — ещё одну безумную, а может быть, гениальную идею…

— Обсудим и её, — кивнул Цезарь.

«И если она придётся тебе не по вкусу, — подумал Стив, раскуривая сигару, — я всё равно попытаюсь осуществить её. Клянусь в том памятью его преосвященства моего покойного дяди Карлоса де Эспинозы, если только он действительно покойник…»

На следующий день после бурного двухчасового объяснения, приправленного колкостями и взаимными упрёками, они так и не пришли к согласию.

— Не понимаю, чего ты хочешь, — мрачно объявил Цезарь, не глядя на Стива. — Ситуация действительно сложная, со множеством неизвестных, но любой из предлагаемых мною вариантов в какой-то мере является выходом для тебя, хотя бы временным…

— Нет, и ты сам не веришь в то, что говоришь. Пэнки не успокоится, пока не убедится, что осуществил задуманное… Мы, и в частности я, наделали множество ошибок. Приходится ещё удивляться, что Пэнки и Круксу гораздо раньше не пришло в голову, что я настоящий Стив Роулинг.

— Последней ошибкой была встреча с твоей дамой в Тунисе, — зло бросил Цезарь.

— Но, по твоим словам, меня взяли под подозрение гораздо раньше.

— Тунисское свидание их окончательно убедило.

— Значит, я прав, и мне действительно пора исчезнуть с горизонта, — упрямо повторил Стив.

Цезарь ударил кулаком по крышке письменного стола:

— Замечательно! А что посоветуешь сделать мне? Заварил кашу и теперь пытаешься умыть руки… Уйти в какой-нибудь тихий уголок… Первая настоящая трудность…

— Побойся бога, Цезарь! Хотя бы своего Будды! О каком тихом уголке может идти речь? И о какой первой трудности?.. Вспомни, через что мы уже прошли.

— Вот именно… И все впустую? Что я буду делать без тебя?

— Ах вот как! Значит, я тебе действительно нужен?

— Только круглый идиот мог бы сомневаться.

— Спасибо! Тогда слушай. Стиву Роулингу действительно надо исчезнуть со сцены. Вместе с Хорхе де Эспинозой.

Цезарь дёрнулся, но Стив не позволил перебить себя.

— Повторяю! Стив и Хорхе должны исчезнуть. Предлагаю устроить им пышные похороны здесь, в «Парадизе XXI». Можешь даже поставить на их общей могиле красивый памятник и послать его фотографию мистеру Алоизу Пэнки. Разве мы зря разыграли спектакль с трупом на носилках при отлёте из Касабланки? Сам Пэнки подсказал этот выход.

— А ты? — произнёс Цезарь чуть слышно.

— Надо ли объяснять, если я тебе действительно нужен…

— Ты хочешь затаиться на некоторое время, изменить внешность и затем…

— Отнюдь. Сразу после моих похорон ты перебросишь меня в зону к Тиббу. Он сам может заявиться сюда на «Летучем голландце» и забрать меня.

— Но… а дальше что? — неуверенно пробормотал Цезарь. — Зона действительно безопасное для тебя место, но… И ты мог бы переждать там некоторое время, но… Ты будешь лишён возможности активно действовать.

— Отнюдь. Предоставь это нам с Тиббом. Именно оттуда, не без помощи «летающих сковородок» Тибба, я займусь… как это ты назвал, бизнесом на… мафиях. Это одно из твоих предложений, не так ли, но с моей поправкой.

— Значит… снимаешь возражения, которые так красноречиво излагал на бразильском полигоне?

— Понимаешь, я думал об этом последние дни, — начал Стив очень серьёзно. — Давай попытаемся выкорчёвывать зло при помощи зла… Но имей в виду, я вовсе не ставлю цели уничтожить саму организованную преступность как таковую, Я по-прежнему считаю, что в современном обществе это невозможно. Создавая «мафию мафий», попробуем раздавить лишь самые гнусные гнезда организованной преступности, обескровить отдельные звенья… И выиграть главную битву — с ОТРАГом. Я попытаюсь собрать армию слепо преданных мне людей. Всем, кто уцелеет, гарантирую обеспеченную старость. Мы станем выполнять программу, предложенную Пэнки, но… конечный результат будет совсем не тот, которого он ждёт. Для осуществления этих безумных намерений мне необходима помощь Тибба и его УЛАКов. Если бы их не существовало, подобный замысел был бы чистым безумием. С их помощью можно рассчитывать на какой-то успех. Это все — в самых общих чертах.

Цезарь долго молчал, по привычке покусывая пальцы. Откинувшись в кресле, Стив терпеливо ждал, что он скажет.

— Даже хорошо зная тебя, не мог ожидать ничего подобного, — сказал наконец Цезарь. — Ты словно вдохнул жизнь в проект, который мне самому казался… почти безнадёжным. Думаю, что Тибб не откажется принять участие в этой игре… Так или иначе, мы вскоре начали бы «пугающие» полёты. Разумеется, их можно совместить с выполнением отдельных конкретных операций — я имею в виду то, о чём ты только что говорил… Но подумал ли ты, что тебе придётся стать совсем другим человеком, полностью отказаться от своего прошлого, не только от имени? Изменить внешность, привычки, по существу, все начать сначала.

— Не преувеличивай, Цезарь. Я ничего не собираюсь менять — ни привычек, ни, тем более, внешности. Людей с такой внешностью, как у меня, даже в Штатах великое множество. Перестав называться своим именем и появляться там, где появлялся до сих пор, я растворюсь в безликой массе средних обитателей нашей прекрасной планеты… Разумеется, мне понадобится новый надёжный паспорт, но это отнюдь не проблема здесь, на Востоке; понадобится также солидный счёт на новое имя в каком-нибудь надёжном банке…

— Например, в Швейцарии?

— Нет, лучше тут, на Востоке, или в Южной Америке. Это мы ещё решим… Моё новое имя будет известно только тебе… и Райе. А связь будем поддерживать через Тибба, во всяком случае — первое время, пока буду создавать нашу невидимую «армию».

— Остаётся ещё «Парадиз XXI», Стив. Здесь ты можешь появляться когда угодно и без малейшего опасения, что тайна раскроется.

— Ты говоришь так, словно мы тотчас же расстанемся. Проект потребует многих уточнений и длительной детализации.

— Но, в принципе, мы договорились, Стив?

— В принципе, вероятно, да. Однако необходимо согласие Тибба.

— Предложу ему первый более далёкий перелёт совершить сюда, в Канди, — решил Цезарь.

По лицу Стива пробежала лёгкая усмешка, но Цезарь её не заметил.

Утром за первым завтраком Цезарь с таинственным видом сказал Стиву:

— К ленчу жди сюрприза.

— Пэнки появится?

— А он тебе очень нужен? — рассмеялась Райя.

— Нет… Но сюрпризы у меня ассоциируются прежде всего с ним…

Прошло уже три дня после разговора, который положил начало их новой операции. Стив и Цезарь окрестили её операцией «Шанс». «Шанс» — потому, что они располагали единственным шансом достичь успеха. Этим шансом были УЛАКи Тибба.

Минувшие дни Стив не сидел без дела. С помощью верного Тео, у которого имелись давние друзья в Коломбо и Канди, Стив попытался установить контакт с патриархами местных «семейств», контролирующих «чёрный» бизнес… Тео уверял, что «отцы» здешних «семейств» связаны с тайными обществами, давно обосновавшимися в Малайзии. Обществ этих там три или четыре, и все они являются филиалами гигантского объединения Ангбинхоай, делами которого заправляют богатые хуацяо[8]. Ангбинхоай — могущественное и глубоко законспирированное «братство», все члены которого состоят в «кровном родстве». Существует особый, сохраняемый десятилетиями ритуал посвящения в «братство». Полиции в Сингапуре, Малайзии и на Цейлоне не раз приходилось иметь дело с людьми и «триадами», которые подозревались в связях с Ангбинхоаем, но арестованные всегда хранят гробовое молчание, опасаясь мести за нарушение клятвы. Поэтому полицейским никогда не удавалось размотать клубок до конца. Тео предполагал, и, по-видимому, не без оснований, что некоторые чины местной полиции сами состоят в «братстве».

— Совсем как у нас в Штатах и в Западной Европе, — заметил Стив.

— Но здешние ловчее и сильнее, — усмехнулся Тео. — Кроме того, у наших «наверху» неплохие связи с вашими… Тут — полный порядок, — заключил Тео.

Первые попытки нащупать контакт успеха не принесли. Тео предложил продолжить поиск, и Стив, не без колебаний, отпустил его в Тринкомали — порт на северо-восточном берегу острова, где у Тео были родственники.

Оказавшись без «телохранителя», Стив обрёк себя на «домашний арест» в «Парадизе XXI», потому что Цезарь категорически воспротивился каким-либо его поездкам в одиночку. Тео уехал ещё вчера утром. Стив ждал его к сегодняшнему завтраку, но Тео пока не было.

— С некоторых пор я разлюбил сюрпризы, — очень серьёзно объявил Стив, когда завтрак подходил к концу. — Вероятно, это знак близкой старости. Сейчас, например, я опасаюсь и ещё какого-нибудь «сюрприза» в связи с затянувшимся отсутствием Тео… Поэтому лучше не томи, Цезарь, и скажи, что за сюрприз ожидает меня в полдень.

— Тибб Линстер.

— Прилетит?.. Сегодня?

— Уже прилетел на рассвете. Сейчас отдыхает.

— Ничего себе подарочек! Надо было сразу известить меня. — В голосе Стива послышалась обида.

— У вас будет достаточно времени обо всём поговорить, — сказал Цезарь. — Путь сюда оказался нелёгким — Тиббу надо дать отдохнуть.

— Но ты объяснил ему, в чём дело?

— В общих чертах.

— И он… согласился?

— В принципе, да.

— Значит, все в порядке!

— Да, прорезается реальная возможность реализовать наш с тобой единственный шанс.

— С Тиббом мы выиграем его, — убеждённо заявил Стив.

— Да поможет вам всемогущий Шива, — вздохнула Райя, молитвенно сложив ладони.

— И богиня Лакшми[9] — предпочитаю её заступничество, — добавил Стив. — Кстати, как Тибб сюда добрался?

— Конечно, не рейсовым самолётом.

— А где «Летучий голландец»?

— В абсолютно безопасном месте, — уклончиво ответил Цезарь.

— Взглянуть бы!

— Потерпи немного.

Встреча состоялась ещё до ленча возле открытого бассейна, где коротал время Стив. Лёжа под тентом в шезлонге, Стив просматривал свежие газеты, когда к бассейну вышел Тибб. На этот раз он был в ярком купальном халате и в лёгких шлёпанцах на босу ногу. Коротко подстриженные курчавые волосы прикрывала круглая белая шапочка. Чёрная с фиолетовым оттенком кожа лица, полуоткрытой груди и ног матово блестела в лучах полуденного солнца. Стив поднялся с топчана, и они крепко пожали друг другу руки.

— Очень рад, что мы снова встретились, — сказал Стив.

— Я тоже, — лаконично отозвался Тибб. Они присели рядом на топчан.

— Как прошёл перелёт?

— Отлично. Это был УЛАК—пять.

— Сколько же ты летел сюда?

Тибб усмехнулся:

— Час сорок. Можно было и быстрее. Мы лишь немного вышли за пределы атмосферы.

— Фантастика!

— Можно перемещаться значительно быстрее, но это… первый вылет моего УЛАКа в космос.

— Цезарь утром упомянул о каких-то трудностях.

— С ориентировкой. Это компьютер. Но… все обошлось. Вернёмся — отрегулируем.

— Ты один прилетел?

— С помощником. Его зовут Густавино. Он остался на корабле.

— А корабль?

Тибб снова усмехнулся:

— Недалеко отсюда.

— Цезарь объяснил, в чём дело? Что мы задумали?

— Да. Утром и сейчас. Признаюсь, Стив, я ждал чего-нибудь подобного.

— Ну и что скажешь?

— Вероятно, это будет… неплохая проверка тактических свойств УЛАКов.

— А не боишься?

Тибб взглянул прямо в глаза Стиву и покачал головой:

— Нет. Потому что надеюсь — это борьба в защиту справедливости. И здравого смысла… Но мы должны быть очень осторожны, Стив. Как ты, вероятно, уже понял, возможности УЛАКов на Земле почти неограниченны.

— Именно поэтому…

— Не продолжай…

— Значит, мы можем начать тотчас же?

Тибб бросил взгляд на солнце, находящееся почти в зените.

— Тут полдень. В зоне скоро наступит полночь. Мы должны возвратиться туда до рассвета. Вылетим отсюда через четыре часа.

— Хотелось бы совершить по дороге посадку в Марракеше.