Центр космодрома был удалён не менее чем на триста метров от места, где они сейчас находились; Стив глянул на «виллис», отогнанный под деревья, но дисковидный корабль уже катился на своих ногах-опорах вдоль бетонной полосы прямо к ним. Он остановился в полусотне метров, и теперь можно было хорошо рассмотреть его. На массивном, плавно закругляющемся, синевато-голубом, без единого выступа корпусе не было заметно ни отверстий, ни швов. Ряды светлых прямоугольников, отчётливо различимые издали, вблизи словно пригасли и почти не просматривались. Во всяком случае, это были не окна, как решил первоначально Стив. Шесть размещённых по кругу ажурных ног-опор, высотой не менее пяти метров, заканчивались внизу уплощёнными «лапами», обутыми в миниатюрные металлические гусеницы. Ноги, казалось, вырастали прямо из синеватого брюха корабля. Гладкий дисковидный корпус имел в диаметре около тридцати метров, а максимальная толщина его в средней части не превышала шести и плавно уменьшалась к краям.

Стив посмотрел на Цезаря и Пэнки. Они молча сидели в своих креслах. Цезарь выглядел невозмутимым, у Пэнки отвалилась нижняя челюсть, и он не отрывал широко раскрытых глаз от корабля.

Снова послышался негромкий шелест. Между ногами-опорами спустился лёгкий светлый трап, по которому быстро сбежал на бетон чернолицый Тибб Линстер. Он был в том же белом полётном комбинезоне, что и вчера. Шлем с защитными дымчатыми очками он держал в руках.

Подойдя к креслам, в которых сидели Цезарь и Алоиз Пэнки, Тибб коротко поклонился и сказал:

— УЛАК — модель два перед вами. Если желаете, можно осмотреть её внутри.

— Вы капитан? — спросил мистер Пэнки, с недоумением глядя на него.

— В данном случае — да, — кивнул Тибб.

— Что значит «в данном случае»? — раздражённо прокаркал Пэнки, с трудом поднимаясь на ноги.

— Это инженер Тибб Линстер — главный конструктор проекта «Шива», — сказал Цезарь, тоже вставая, — помните, он выступал на совете.

— Ах вот, значит, что, — пробормотал Пэнки, не отрывая испытующего взгляда от лица Тибба. — Приветствую вас… мистер Линстер. Вы что же, и сегодня изволите быть в маске?

— Нет. Просто я чернокожий, — ответил Тибб и слегка усмехнулся.

— Так-так, — покачал головой Пэнки, продолжая разглядывать Тибба как нечто совершенно диковинное. — Впрочем, это не имеет особого значения, — продолжал он после довольно долгой паузы. — Значит, ваше колесо на ножках обошлось фирме в тринадцать миллиардов?

— Нет, — спокойно возразил Тибб. — Данная модель стоит всего около четырех.

— Всего около четырех, — повторил мистер Пэнки и оглянулся на Цезаря: — Недорого, правда?

— Вероятно, не очень дорого, — согласился Цезарь, — особенно если учитывать её возможности…

— Ну, о возможностях мы побеседуем немного позже, — скривился Пэнки. — Какая у неё команда?

— Сегодня три человека. Кроме меня, ещё два инженера, — ответил Тибб. — Они на борту у приборов.

— А поднять она скольких может?

— Это зависит от назначения рейса. В атмосферном полёте — до двадцати человек. В космосе, конечно, меньше.

— Она может летать и в космосе?

— Эта ещё нет. Второй аппарат — УЛАК — модель пять — может.

— Что означает ваша нумерация?

— Моделей было несколько. Пока отобраны и построены две.

— А где вторая? Ваш пятый номер?

— В зоне. Приведу его позднее, после того как закончатся испытания этого.

— Разве вы один на них летаете? — нахмурился Пэнки.

— Пока да. Ведь это испытания. А я — главный конструктор, следовательно, отвечаю за все.

— А если вы, мистер Линстер, извините, отправитесь во время испытания к вашим… предкам, что будет тогда?

— Для меня, по-видимому, уже все, — спокойно ответил Тибб.

— Острить изволите? — вспылил Пэнки. — Что это значит? Где это видано, чтобы конструктор лично участвовал во всех испытаниях?

— Между прочим, это было его условие, и оно оговорено в статуте проекта, — тихо сказал Цезарь. — Вы просто забыли, Пэнки.

— Дурацкое условие, если так! Очень жалею, что не заметил…

— Не волнуйтесь, мистер Пэнки, — очень вежливо обратился к нему Тибб Линстер. — Ничего пока не случилось. И вероятность катастрофы при испытаниях ничтожно мала, хотя, конечно, полностью исключить её нельзя. Но аварии случаются и с самыми совершенными самолётами. Вам это должно быть хорошо известно… Предлагаю осмотреть аппарат внутри.

— Здесь, на посадочной площадке? — уточнил Пэнки.

— Да, пока на стоянке.

— Я думаю, достаточно будет, если внутрь поднимемся мы с вами, Цезарь, — заметил Пэнки. — Остальным это ни к чему. Летать им всё равно не придётся.

— Согласен, — кивнул Цезарь.

Втроём они направились к кораблю. Тибб Линстер впереди, за ним Цезарь, последним — Пэнки, тяжело опирающийся на свою трость. В том же порядке они поднялись по трапу и исчезли в чреве корабля.

Цвикк, за все время не проронивший ни слова, присел в свободное кресло и принялся раскуривать трубку. Стив подошёл к нему поближе.

— Проклятая жарища! — пробормотал Цвикк, вытирая платком мокрое лицо.

— Тибб Линстер, конечно, уже опробовал эту сковородку в полёте, и, вероятно, не один раз, — предположил Стив, внимательно глядя на Цвпкка.

Тот покачал головой:

— Едва ли… То есть в зоне, может, и поднимал её в воздух, — Цвикк принялся вытирать платком шею, — а за пределы зоны вышел впервые… Тут ведь кругом радары. Насколько мне известно, они ничего не фиксировали.

— При таких скоростях могли и не засечь.

— Это-то верно, — пробормотал Цвикк, затягиваясь. — А вы спросите у него.

— Не скажет…

— Может и не сказать.

— Интересно, какие же возможности у этой летающей посудины? — задумчиво произнёс Стив, словно разговаривая сам с собой.

— Возможности? — переспросил Цвикк, попыхивая трубкой. — А-а… Ну, скорость и манёвренность мы видели… Вместимость тоже приличная… Остальное — посмотрим.

— А какой механизм движения?

— Понятия не имею, — пожал массивными плечами Цвикк.

— А вооружение?

Цвикк извлёк трубку изо рта и испытующе поглядел на Стива.

— Никакого, скорее всего. Да оно тут ни к чему…

— Едва ли это устроит мистера Пэнки… — заметил Стив.

Цвикк предпочёл промолчать; сунув трубку в рот, снова принялся вытирать платком лоб и шею.

Цезарь, Пэнки и Тибб пробыли внутри корабля около часа. Когда они вышли обратно, Пэнки выглядел ещё более мрачным. Прихрамывая, он доковылял до ближайшего кресла, опустился в него и занялся своими таблетками. Цезарь и Тибб задержались возле трапа. Некоторое время они о чём-то тихо беседовали, потом Тибб возвратился в корабль, а Цезарь подошёл к Стиву.

— Сейчас Тибб покажет, что может «колесо Шивы», — сказал Цезарь и усмехнулся.

— Едва ли мы много увидим отсюда, — скептически скривился Стив. — Тебя самого не увлекает возможность полетать с ними?

— Нет.

— А если я?

— Не надо.

Стив пожал плечами и отвернулся к кораблю. Трап уже был поднят. Мгновение спустя диско видное тело легко и бесшумно тронулось с места и покатилось на своих ногах-опорах вдоль бетонной полосы к центру космодрома. Ещё не достигнув его, корабль вдруг повис в воздухе — ноги куда-то исчезли, — окутался туманной дымкой и стремительно взмыл вверх. Через несколько секунд он исчез в синеве неба.

— Ну и скорости, — не удержался от реплики Стив. — Воображаю, какие перегрузки приходится испытывать экипажу!

— А никаких. — Цезарь продолжал глядеть вверх, — Там есть такое устройство и особый экран… Вот они уже возвращаются…

Размытая тень скользнула на фоне неба над космодромом и снова исчезла.

— Как можно управлять при таких скоростях? — недоумевал Стив.

— Все автоматизировано.

— Тем не менее, ему ничего не стоило врезаться сейчас в бетон. И почему при таких скоростях отсутствует шум, свист, не слышно работы двигателей?

— Такие двигатели.

— А какие они?

Цезарь не ответил. Тень промелькнула над посадочными полосами снова и почти тотчас в обратном направлении.

— Фантастика! — пробормотал Стив. — Как ему удаётся при такой скорости менять направление?

Диск появился снова. Теперь он падал вертикально и завис неподвижно в сотне метров над землёй.

— Ну, что скажете? — обратился Цезарь к мистеру Пэнки.

Тот пожевал бледными тонкими губами и кивнул, прикрыв глаза:

— Почти то, что надо.

— Почему «почти»?

— Вооружение. Нужно соответствующее вооружение. Пока это пугало для воробьёв, не больше. Пусть проектирует…

— Но вы слышали, что он говорил о защитном магнитном экране? Благодаря экрану, УЛАК неуязвим для любого нынешнего оружия, включая ракеты. Но экран не позволяет пользоваться и средствами нападения, если их установить на корабле. А если убрать экран, УЛАК может быть сбит даже истребителем.

— Пусть что-нибудь придумает. Голова у этого негра — дай боже!

— Потребуются дополнительные средства, и немалые… Кроме того, проблема «горючего» для реактора. Пока количество «горючего» у нас ограничено и не позволяет приступить к серийному производству подобных кораблей.

— Деньги на продолжение работ будут. — Пэнки сплёл сухие тонкие пальцы и опёрся о них острым подбородком. — Это беру на себя. С «горючим» хуже… Неужели природный алмаз ничем нельзя заменить? Пусть думает, экспериментирует. Пусть, наконец, попробует использовать искусственные. Можно построить специальный завод…

— Ну вы же слышали! — прервал Цезарь.

— Он много о себе воображает, этот чернокожий, — вспылил Пэнки. — Где мы возьмём такое количество алмазов? Уже и так наши оптовые закупки взвинтили цены на мировом рынке… Насколько я понял, эти алмазы утрачиваются безвозвратно?

— Да, превращаются в нечто иное, отдавая необходимую УЛАКу энергию.

— Это все сильно осложняет дело…

— Тибб Линстер и его помощники продолжат в лабораториях зоны поиск иных видов «горючего» для реакторов. Но пока природные алмазы ничто не может заменить. Поэтому приходится ставить на Шарка.

— Опять громадные капиталовложения без отдачи в обозримом будущем.

— Тут совсем другое дело, — воскликнул Цезарь. — В перспективе — алмазоносные рудники на дне океанов! Наш друг Роулинг по моей просьбе был недавно у Шарка и видел образцы его кимберлитов.

— Ну и что? — резко спросил Пэнки, подняв глаза на Стива.

— Алмазов в них — как дырок в швейцарском сыре, — заверил Стив.

— В чем тогда дело? Пусть закладывает рудник. На это мы деньги найдём.

— Его образцы имеют только минералогическое значение, — объяснил Стив. — Месторождение надо ещё найти. Для этого потребуются длительные и весьма дорогие работы по исследованию океанического дна.

— В этом суть, — мрачно заключил Пэнки.

Послышался шелест. Все обернулись. Громадный синевато-голубой диск уже стоял на прежнем месте, в ста метрах от них, и Тибб Линстер спускался по трапу.

— Прямо «Летучий голландец», — восхищённо сказал Цезарь.

— Может, так и назовём его? — предложил Стив.

— Ты слышал, Тибб? — крикнул Цезарь приближающемуся Линстеру. — Мы решили окрестить УЛАК—два «Летучим голландцем».

— Неплохо, — согласился Тибб. — Отныне я капитан «Летучего голландца». Как он с земли, когда летает?

— Хорош, — сказал Стив. — А изнутри?

— Ещё лучше…

— Мистер Линстер, — торжественно начал Пэнки, — будем считать, что первые испытания УЛАКа-два прошли успешно. Поздравляю вас.

Тибб молча поклонился.

— Но теперь, — продолжал Пэнки, — перед вами стоят две важнейшие задачи: вооружить его и… удешевить, да-да, именно удешевить эксплуатацию. Сжигать алмазы — чудовищно…

— Извините, мистер Пэнки, алмазы никто не сжигает, — возможно вежливее начал Тибб Линстер, — принцип получения энергии совершенно иной…

— Неважно, — махнул рукой Пэнки. — Алмазы в ваших реакторах перестают быть алмазами, то есть уничтожаются. Попробуйте что-нибудь другое…

— Уже пробовали…

— Продолжайте эксперименты. Просите всё, что вам надо. Даже природные алмазы, но… в количествах… не противоречащих здравому смыслу. И конечно, оружие! Самое совершенное. УЛАК — не просто призрак угрозы, он должен стать реально грозным. Если возникнет необходимость предъявить ультиматум, УЛАК должен быть способен привести угрозу в исполнение. Вы поняли меня?

— По-видимому, да, мистер Пэнки, — медленно произнёс Тибб, — хотя, извините, не вижу, кому бы фирма Фигуранкайнов могла предъявить ультиматум… Извините…

— Неважно, — начал Пэнки и вдруг, прикрыв глаза, стал растирать ладонью свою впалую грудь.

— Вам нехорошо? — обеспокоенно спросил Цвикк, наклоняясь к нему. — Может быть, врача? Он тут, рядом, в бункере управления. Две минуты…

— Не надо, — прошептал Пэнкн, — сейчас пройдёт. Это жара. Мне следует быстрее вернуться в помещение с кондиционером.

Он снова извлёк из кармана пузырёк с зелёными таблетками и сунул одну в рот.

— Будем приступать к испытаниям другого аппарата? — спросил Тибб у Цезаря.

Цезарь взглянул на Пэнки. Тот покачал головой:

— Я думаю, все ясно. Насколько я осведомлён, второй аппарат — уменьшенная копия этого…

— Да, — подтвердил Тибб, — его размеры значительно меньше — поперечник, например, всего шесть метров. Но реактор и двигательная система такие же, как у этой модели. Поэтому скорость и манёвренность у него ещё выше, и он способен выходить в ближний космос.

— Что вы называете ближним космосом? — тихо спросил Пэнки, не открывая глаз и продолжая держаться за грудь.

— УЛАК—пять может выполнять функции спутника, менять орбиты, даже совершать и более дальние полёты.

— До Луны долетит?

— Это вопрос «горючего». Пока мы не располагаем таким запасом.

— Луна нам пока и не нужна, — вздохнул Пэнки. — А спутниковые полёты — это хорошо, очень хорошо… Надо сделать так, чтобы он был способен уничтожать другие спутники. Вы поняли меня, Линстер?

— Да.

— Ну и прекрасно. Тогда отменим вторые испытания. Вы не возражаете, Цезарь?

— Не возражаю.

— И ещё одно, мистер Линстер, — Пэнки уставился на Тибба неподвижным взглядом своих бесцветных глаз. — Мне, то есть нам с Фигуранкайном, не нравится, что вы присвоили себе единоличное право пилота. Мы понимаем — испытания новых моделей. Но дальше, не забывайте, ваше место в лаборатории, в ангарах, где будут собирать другие корабли, в крайнем случае — вблизи испытательного стенда. Подготовьте в кратчайшие сроки надёжных пилотов. Хотя бы по два на каждый корабль из ваших инженеров, кому вы особо доверяете… Вы поняли? Секрет этих кораблей мы обязаны сохранить как можно дольше. На многие годы. И никакой, вы поняли, ни малейшей утечки информации… Пусть возникнет и утвердится легенда… Общественное мнение уже готово её принять. Эта дурацкая болтовня о «летающих тарелках» нам поможет. Через некоторое время мы начнём понемногу показывать наши корабли. Пусть кое-кто в мире призадумается. А потом… потом посмотрим… Вы поняли?

— Да.

— Превосходно. Даём вам три месяца на подготовку пилотов. Возможно даже, что несколько кандидатов подошлю я. Через него. — Пэнки указал на Цвикка.

— Я понял, — поклонился Тибб.

— Ну и хорошо. И последнее: в ваших дальнейших экспериментальных работах принцип двигательной системы кораблей вы думаете пока сохранить или будете искать ещё что-то новое?

— Принцип и так совершенно новый, — с оттенком удивления ответил Тибб. — Насколько я знаю, он ещё не применялся на Земле. Я, конечно, сохраню его, хотя в деталях многое, вероятно, придётся менять.

— Я имел в виду главным образом ваше «горючее», — нахмурился Пэнки.

— Если даже мы когда-нибудь сможем заменить его чем-то другим, самого принципа это не изменит, — решительно заявил Тибб.

— А всё-таки, в чём заключается сам принцип? — вмешался Стив. — Я, например, все видел и ничего не понял. Манёвры «Летучего голландца» для меня абсолютная бессмыслица.

— Ну, мы уже говорили об этом. — Пэнки постучал тростью о бетон и приготовился встать.

— Принцип предельно прост, — улыбнулся Тибб, не обращая внимания на откровенное недовольство Пэнки. — Это принцип, положенный в основу действия любого компаса. Китайцы знали его ещё две тысячи лет назад. А вот теория, её математическое обоснование и возможные пути практического использования для кораблей подобного типа довольно сложны. Пожалуй, даже очень сложны… Откровенно говоря, при решении этой задачи мне помог счастливый случай. Было это в Пасадене, где я работал в лаборатории… Впрочем, все это сейчас неважно. Если коротко, суть дела в следующем. Земля обладает магнитным полем. Именно это поле и заставляет магнитную стрелку компаса поворачиваться в определённом направлении. Можно создать искусственное магнитное поле, которое, взаимодействуя с магнитным полем Земли, способно не только поворачивать предмет — в данном случае этот корабль, — Тибб указал на «Летучего голландца», — но и перемещать его в пространстве в любых направлениях с довольно большой скоростью. Что вы и видели. Остальное — детали, техника… Сердце кораблей этого типа — особый атомный реактор, но не урановый, а на алмазных стержнях. Углерод алмазов в этих стержнях постепенно превращается в иной элемент — в природе его не существует, — при этом вырабатывается энергия, необходимая для создания того искусственного магнитного поля, о котором я упоминал. По периферии диска расположены особые, очень сильные магниты, они и…

— Мистер Линстер, — резко перебил Пэнки, поднимаясь, — технические подробности никого из нас не интересуют. Я уже говорил вам об этом в корабле. Все! Испытания закончены. Вы свободны. Возвращайтесь к себе в зону. Прощайте! А вы, мистер… Роулинг, признаюсь, меня все больше удивляете, — продолжал Пэнки, устремив свой неподвижный взгляд на Стива, — откуда у вас такой интерес к технике? Если не ошибаюсь, образование у вас гуманитарное…

Не дожидаясь ответа Стива, Пэнки повернулся и прихрамывая направился к своей машине.

Стив вопросительно взглянул на Цезаря. Тот пожал плечами и сел в машину вслед за Пэнки. Стиву не оставалось ничего иного, как забраться в «виллис» Цвикка. Когда «виллис» тронулся с места, Стив оглянулся. Космодром был пуст, Тибб Линстер уже улетел.

Вечером того же дня, после отъезда с полигона мистера Алоиза Пэнки, у Стива состоялся с Цезарем долгий и малоприятный для обоих разговор:

— Почему ты начал заискивать перед этим коброглазым вампиром? — прямо спросил Стив, едва Цезарь возвратился с аэродрома, где провожал Пэнки.

— Вовсе нет… С чего ты взял?..

— Сегодня ты уговаривал и упрашивал его, вместо того чтобы приказывать. А он всем распоряжался.

— Приходится пока с ним считаться, Стив. У него связи, которыми никто из нас не располагает. Не забывай, что значительную часть средств на реализацию проекта «Шива» организовал он. Это его деньги.

— Ну, положим, не его… бывших немецких фашистов.

— Он имеет к ним доступ, а мы с тобой — нет. Моих денег… то есть денег отца, — поправился Цезарь, — просто не хватило бы…

— Когда возникли финансовые затруднения? Кажется, капиталы «империи» Фигуранкайнов…

— Они вложены во множество предприятий, — с раздражением перебил Цезарь, — мы не раз говорили с тобой об этом. Свободных средств мало. Мы могли использовать прибыль, дивиденды. Этого недостаточно.

— Продать часть акций?

— Могла возникнуть паника на бирже. Пэнки возражал.

— Опять Пэнки!..

— Повторяю, приходится с ним считаться. Он финансовый мозг всей «империи».

— Среди твоих служащих немало способных людей, Цезарь. И в конце концов, ты же видишь, как он выглядит. Он долго не протянет.

— Тем более, надо его использовать, пока возможно. За ним опыт и связи. Повторяю, пока он полезен для дела. Для нашего дела…

Стив с сомнением покачал головой:

— Боюсь, ты заблуждаешься. Он хочет все удержать в руках. Он, может быть, смирился с тем, что ты «царствуешь», но рули управления остаются у него, и он их держит цепко… Даже капитанов на «летающих сковородках» Линстера хочет иметь своих. Ты же слышал, что он собирается «подослать» кандидатов.

— До этого не дойдёт. Тибб не допустит.

— Как сказать!

— Зона — особое «государство», даже внутри «империи». Ты это прекрасно знаешь, Стив.

— Знаю, но распоряжается он, вы с Тиббом только поддакиваете.

— А что ты мог бы предложить?

— Не уходить на второй план. Ты глава «империи» Фигуранкайнов, ты и должен командовать. А он — выполнять. В крайнем случае, он может посоветовать тебе что-то… Но решать должен ты. Только ты. Думаю, твой отец поступал именно так. И наверняка Пэнки считался с ним больше, чем с тобой. Твой отец не поехал бы провожать его на аэродром.

— Ну, уж это, извини, мелочь, Стив… Кроме того, нам надо было ещё кое о чём с ним поговорить.

— Могли поговорить тут.

— Не успели. Он торопился…

— Он торопился, — насмешливо повторил Стив. — Опять он. Все он… Он не мог, он не хотел, он торопился… А ты что?

— Не преувеличивай. Ему действительно следовало уехать отсюда как можно быстрее. Ты видел, каково ему было днём на космодроме.

— Мог вообще не приезжать сюда.

— Ну вот он такой… Хотел сам убедиться, на что потрачены деньги… Для нас даже лучше, что он приехал. Теперь он сам расскажет и на совете директоров, и где-то, где это необходимо, по поводу реализации проекта «Шива». Мне пришлось бы труднее… Он скажет ровно столько, сколько нужно, и ни у кого не возникнет сомнений.

— Я вижу, тебя не переубедить. Пусть так… Что решили с Шарком?

— Это одна из причин, почему я поехал провожать его. Договорились, что он вызовет Шарка в Нью-Йорк и после согласования деталей Шарк представит свой проект на заседании совета.

— Ты будешь на этом заседании?

— Да.

— А мне быть?

Цезарь помедлил с ответом:

— Подумаем… Может быть, и не стоит…

Стив решил, что пришла пора поставить точки над i:

— Может быть, нам следует поговорить начистоту, Цезарь? Последнее время кое-что мне перестаёт нравиться… И ты, конечно, понимаешь, что именно.

— Догадываюсь, старина. Но дело обстоит совсем не так, как ты, по-видимому, вообразил. В начатой нами игре у меня нет никого ближе тебя. Именно поэтому, а ещё потому, что мы с тобой не только единомышленники, но и друзья, я вынужден заботиться о твоей безопасности не меньше, чем о своей и Райи…

— О моей безопасности?

— Именно, Стив. Обстоятельства складываются так, что тебя необходимо вывести из-под возможного удара. Поэтому, во-первых, при тебе теперь безотлучно будет находиться Тео, а во-вторых, тебе лучше будет на некоторое время уйти в тень… Исчезнуть временно с горизонтов ОТРАГа, Пэнки и ещё кое-кого.

— Объясни, что произошло.

— Я собирался это сделать сегодня, даже если бы ты сам не заговорил. Видишь ли, кое у кого зародилось подозрение, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, вернее — за кого мы с тобой решили тебя выдавать.

— А кто я тогда?

— Версии мне уже преподносились разные, вплоть до того, что ты советский агент.

— Ого!

— Не удивляйся, ты сам дал повод. Твоя дама, с которой ты встретился в Тунисе и провёл целую неделю в Сиди-Бу-Саид, откуда приезжала?

— Черт побери, разве я не сказал тебе об этом, когда попросил несколько свободных дней?

— Так разве дело во мне! За тобой последовали не только мои люди, чтобы охранять тебя и твою даму, но и ещё кое-кто…

— Твоих людей я в глаза не видел, если только… — Стив вспомнил о свёртке, полученном в аэропорту «Картаж», и замолчал.

— Если только что? — спросил Цезарь, внимательно глядя на него.

— Нет, ничего. Ерунда! Просто не видел никого.

— Превосходно. Ты и не должен был их видеть. Но они все время были близко от тебя. И вот они выследили твой второй «хвост» и даже… уполовинили его, что, по-видимому, явилось ошибкой.

— Штучки Пэнки?

— Инициатором был Крукс, но он согласовал все с Пэнки. И Пэнки дал своих людей…

— Что понадобилось этому прохиндею-святоше?

— Крукс давно подозревает, что ты не тот, за кого себя выдаёшь… Он несколько раз пытался убеждать меня. Раньше мне удавалось нейтрализовать его доводы… Или он делал вид, что верит мне. Месяц назад, когда я последний раз был в Нью-Йорке, он снова вернулся к этой теме. Сначала взял с меня торжественную клятву на Библии, что разговор останется между нами. Я поклялся ему на этой кожаной книжке тем охотнее, что, как ты знаешь, не верю ни в бога, ни в черта. А если бы во что-то и верил, то выбрал бы Будду. Но дело не в этом… Он рассказал мне, что некоторое время назад нанял частного детектива и тот сумел установить, что ты в действительности не Хорхе де Эспиноза, воспользовавшийся документами погибшего Стива Роулинга, а самый что ни на есть настоящий Стив Роулинг. Он собрал кучу доказательств, включая отчёт сингапурской полиции с персоналиями жертв ночной резни в буддийском храме… Словом, много доводов, что ты Стив Роулинг. Смешно, не правда ли? Я, конечно, поднял все эти доводы на смех, ещё раз заверил Крукса, что сам видел убитого в ту ночь журналиста Стива Роулинга, сам взял его документы, чтобы воспользоваться ими, а потом отдал их… тебе… ну и так далее, как мы в своё время условились, но… подозрений Крукса в этот последний раз я, видимо, не рассеял… Более того, Крукс теперь тоже склоняется к мысли, что ты агент Москвы. Твоя поездка в Тунис для встречи с дамой, которая оказалась американской корреспонденткой, аккредитованной в Москве, подозрения Пэнки и Крукса только упрочила…

— Черт побери, — вырвалось у Стива, — так они все время шпионили за нами с Мэй! Ничего себе сэндвич!

— Во всяком случае, выяснили, что Круксу требовалось.

— И что же теперь?

— Пэнки предложил «убрать» тебя…

— А ты, конечно, согласился.

— Не остри… Хорхе де Эспиноза!

— Ну а всё-таки, интересно, что ты ему ответил?

— Прежде всего, что я ничему этому не верю и что готов поручиться за тебя, как… за самого себя. Потом развернул ему ту же версию, что и Круксу, но с подробностями — что мы с тобой вместе учились в Оксфорде, что ты из старой дворянской семьи и с юности ненавидел либералов, что мы снова встретились в Юго-Восточной Азии, что ты спас мне жизнь и все прочее.

— Пэнки это не убедило?

— Нет… Потом я сказал, что если уж действительно возникли подозрения относительно твоих связей с Москвой, это настолько серьёзно, что необходимо все тщательно проверить. Ведь у тебя могут оказаться помощники. Необходимо выяснить твои связи и уж потом решать.

— Этот крючок он заглотил?

— Кажется… Договорились, что возле тебя будет безотлучно находиться один из самых надёжных наших агентов.

— Это кто же?

— Тео. Ещё договорились, что под каким-либо предлогом я отстраню тебя от ответственных функций, в частности от всего, что связано с полигонами, от участия в секретных заседаниях совета директоров. Тебе придётся уехать… куда-нибудь…

— Неплохо придумано. Что ещё?

— Пока, пожалуй, все… За тобой будут следить — Пэнки, конечно, пошлёт кого-то ещё. Сейчас твоя главная задача — не навлекать на себя новых подозрений. Говорю затем, что ты мастер по этой части. Вот и сегодня — понадобилось тебе выяснять технические подробности у Линстера.

— Но ведь я спрашивал сущий вздор.

— Неважно, Вопросы касались сверхсекретного объекта. Знаешь, с чего начал Пэнки, лишь только появился здесь?

— Ну?

— Устроил мне разнос по поводу твоего присутствия.

— И ты позволил?

— Стив, ты отдаёшь себе отчёт в серьёзности положения?..

— Но ведь пока ещё ты глава «империи»… В конце концов, Пэнки один из твоих служащих, а Крукс вообще неведомо кто… Его «роман» с Хорхе де Эспинозой в Акапулько девять лет назад не имеет никакого отношения к сегодняшним дням твоей фирмы.

— Крукс остался моим поверенным в делах, кроме того, он консультант фирмы и один из наших акционеров. С его мнением считается и Пэнки.

— Ты в плену собственных предосторожностей, Цезарь. Больших ставок так не выигрывают.

— Одна из ставок — наши с тобой жизни. Игра достигла стадии, когда лишняя предосторожность не помешает. Сейчас любой неточный шаг может навлечь на меня те же подозрения, что навлёк на себя ты.

— Тогда самое безопасное для тебя последовать совету Пэнки. — Стив презрительно усмехнулся.

— Слушай, — начал Цезарь, покусывая губы, — хотя нет, все это вздор… Нас просто околдовали злые духи амазонской пущи. Зачем ты издеваешься надо мной? — По лицу Цезаря пробежала судорога, и он отвернулся.

— Ладно, извини, — сказал Стив, глядя на него исподлобья, — эта влажная духота действительно не даёт собраться с мыслями… Я не понимаю, как в возникшей ситуации смогу быть полезным… Ведь если ты предложишь мне укрыться где-нибудь в Новой Зеландии…

Цезарь протестующе поднял руку:

— Об этом не может быть и речи. Ты продолжишь работу, но… твоё, амплуа временно изменится. Могу предложить тебе на выбор три направления: Шарк и его работы в океанах, индустрия развлечений и, — Цезарь замялся, — не знаю даже, как выразить это точнее и в то же время не слишком шокировать тебя, Стив… Третье направление больше других входит в коллизию с международным правом… Понимаешь, у Пэнки возникла мысль заняться в широких масштабах бизнесом на краденых предметах искусства, древностях и тому подобном. Сейчас, в связи с инфляцией, цены на этот «товар» стремительно растут и…

— Любопытно, — пробормотал Стив.

— Но это ещё не все… Пэнки считает, что пришло также время взять в свои руки торговлю наркотиками и живым товаром. Это просто необходимо, если мы думаем зарабатывать на индустрии развлечений. И вот, я предлагаю тебе выбор: алмазы Шарка, организация индустрии развлечений и бизнес… на мафиях? Что тебе больше нравится?

— Гм, — Стив потёр подбородок, внимательно глядя на Цезаря, — действительно стоит подумать… Если, конечно, это не блеф.

— Нисколько, — заверил Цезарь.

— А с Пэнки согласовано?

— Я же говорил: второе и третье — его идеи. «Империи» нужны деньги. Пэнки полагает, что, если развёртывать значительные работы на дне океанов, фирме потребуются мощные долларовые инъекции. Кое-что придётся добывать именно таким путём.