– Как хочешь, – Феликс пожал плечами. – Будь здоров…

Андрей кивнул и двинулся в том же направлении, куда минутой раньше пошел загадочный незнакомец. Неожиданно налетевший ветер толкнул его в спину, и Соловьев поднял воротник. На душе было пусто и тоскливо, несмотря на то, что голова переполнилась мыслями и впечатлениями. То, что он увидел в сознании всех этих важных людей, его почти не занимало. Самым интересным оказалось последнее видение, выдернутое из разума странного незнакомца. Разоренная, покинутая родина, отчаяние и последняя надежда. Серебристое свечение в створе огромных полукруглых ворот и длинная цепочка людей, медленно бредущих сквозь ворота неведомо куда… До Андрея внезапно дошло, где он видел такие же мысли. Примерно о том же грустил Феликс Сошников, верный соратник Боба и в то же время тайный беженец-репатриант или… шпион?

Соловьев отогнал навязчивую мысль, но видение о бредущих сквозь ворота людях вновь всплыло на поверхность холодного озера памяти. Андрей сосредоточился и припомнил некоторые детали. Люди шли неспешно, но как-то странно…

«Вслед! – осенило Соловьева. – Они идут строем!»

Эта догадка, словно первый камень будущей лавины, брякнула о другие булыжники и сдвинула их с мест. Неизвестные воины шли в колонне по одному. Все они были неплохо экипированы и вооружены. Среди них не было больных, раненых или пожилых. Даже их командиры, закаленные в боях ветераны, выглядели молодцеватыми и подтянутыми. Их вдохновенные лица выражали твердую решимость… Мысль Соловьева забуксовала, словно попав в непроходимую грязь… выражали твердую решимость… Лица командиров… вдохновенные лица командиров… Лица!

Андрей даже остановился и утер со лба неуместный на холодном ветру пот. Лица! У тех, кто шел через странные ворота, и лица были странными. Какими-то отрешенными… А еще… еще… Андрей никак не мог подобрать точного слова. Бронзовый загар, одинаковые узкие подбородки, неправильные, какие-то карикатурные носы и уши, сросшиеся брови и глубоко запавшие, маленькие круглые глаза… Такие приметы не подходили ни одной расе. Ни одной земной расе… Неужели – у Соловьева перехватило дыхание, – неужели это не земляне?! Неужели те, кто шел через ворота, не были людьми?!

«Вот ты и доигрался, – ошеломленно подумал Соловьев. – Это уж точно – шиза».

Словно в поисках опровержения подобного диагноза, он оглянулся по сторонам, рассматривая привычный городской пейзаж. Все выглядело как всегда. Дома, рекламные щиты, ночь, улица, фонари… не хватало аптеки. Вместо нее предлагались два продуктовых павильона и длиннющий магазин «Все для дома».

А еще – бегущий сломя голову человек. Соловьеву не потребовалось слишком много времени для того, чтобы узнать в бегуне все того же загадочного незнакомца. Правда, теперь он бежал не от Андрея, а, наоборот, ему навстречу.

Соловьев на всякий случай сжал кулаки, готовясь к потасовке, но на лице человека был написан такой натуральный ужас, что Андрей предпочел просто уйти с его пути и, дав бегуну фору в двадцать метров, последовать за ним в том же темпе.

Спортивную форму Андрей потерял давно и прочно, а потому через триста метров достаточно быстрого забега начал отставать. Человек же только набирал темп, теряя при этом детали одежды. Сначала на мостовую упал серый в зеленую елочку шарф, затем тонкая лайковая перчатка и, наконец, когда Соловьев безнадежно отстал, из кармана удирающего незнакомца выпала какая-то плоская коробочка. Видимо, человек поддался настоящей панике, поскольку ни одной из потерь он даже не заметил.

Андрей, тяжело дыша, добрел до последней потерянной человеком вещицы и поднял ее с мокрого асфальта. Это была прозрачная коробка с обычным лазерным диском. Ни на упаковке, ни на диске не было никаких надписей. Соловьев поднял руку с находкой и махнул незнакомцу вслед. Кричать он уже не мог. Не было сил.

Бегун, естественно, никак не отреагировал на его жест. Скоро он исчез в темноте, оставив Андрея наедине с недоумением. От кого убегал этот странный человек, для Соловьева так и осталось одной большой загадкой. Немного подумав, он положил диск в карман и направился к заветной букве «М». В безлунной черноте осеннего вечера она алела особенно ярко и заманчиво. Да и пешком, как пообещал он Феликсу, Андрей добрался бы домой только к утру…

Первую половину ночи Андрею снились кошмары. Главной идеей жутких снов была возможность превращения людей в отвратительных монстров, говорящих на незнакомом гортанном языке и шастающих по вселенной, выбравшись через серебристые ворота.

Проснулся Соловьев около трех, ничуть не сомневаясь в том, что больше не заснет.

Немного послонявшись по квартире, он наконец выбрал пристанище для своего бунтующего тела и уселся за компьютерный столик. Здесь же стоял и телефон. Андрей попытался вспомнить номер дежурного Конторы, но память спросонья работала плохо. Соловьев нехотя поднялся и прошел в прихожую. Визитка Бориса всегда лежала в паспорте, это иногда оказывало положительное действие на бдительную, особенно по ночам, патрульно-постовую стражу или суровых сотрудников вытрезвителя. Отыскав в кармане заветный кусочек картона, Андрей уже собрался вернуться к телефону, но вдруг вспомнил о подобранном диске.

Звонок дежурному ничего особо не прояснил. До больницы Бориса довезли живым, но как сложилось дальше, офицер был не в курсе. Чтобы не накручивать в голове лишних вариантов развития событий, Соловьев включил компьютер и, не особо раздумывая, положил на лоток подобранный диск…

* * *

*В девять утра Андрей уже пританцовывал на первом обманчивом снежке перед входом в Контору.

– Чего мнешься? – весело окликнул его входящий в здание Феликс.

– Без приглашения как-то неудобно, – ответил Соловьев, натянуто улыбаясь.

– Пошли-пошли, – Сошников подтолкнул Андрея к дверям. – Я только что из госпиталя. В тяжелом состоянии, много крови вытекло, но жить, похоже, будет…

– Что значит – похоже?!

– Они же перестраховщики, хирурги нервно-сосудистые. Мужик, говорят, здоровый, но старые раны могут в минус сыграть, и вообще – человек предполагает, а бог располагает. А ну их, Плейшнеры, все, как один! А ты чего пришел? Не вытерпел? Я бы дежурному обязательно информацию оставил. Ты на будущее так и запомни. В девять ноль-ноль все новости у оперативного. Звони, чтобы не мотаться через весь город.

– Да мне еще с Иван Палычем надо переговорить, Борис велел, – нехотя ответил Андрей, искоса наблюдая за реакцией Сошникова.

Тот даже не повел бровью. – Триста пятый кабинет, – все тем же дружеским тоном подсказал он. – Хотя обычно он не сидит на месте. Вот по этой лестнице на третий этаж и направо. Или на лифте.

– Спасибо, на третий я пешком…

Иван Павлович оказался на месте, но компанию ему составлял еще один человек, которого, при виде Соловьева, он мгновенно выпроводил.

– Не позже первого числа, и смотри у меня, Федор! – напутствовал он сальноволосого юношу.

– Клянусь! – заверил юноша, мельком взглянув сквозь толстые очки на Андрея.

Когда дверь за ним закрылась, Соловьев указал большим пальцем за плечо и спросил:

– Клятвопреступников привечаете, Иван Палыч? Не сделает он ничего к первому числу, в его личном, внутреннем расписании эта работа запланирована на середину месяца…

– Вот стервец! – Сноровский всплеснул руками. – Ну я ему задам, если и вправду первого не будет готово.

– Не будет, – уверенно заявил Андрей, присаживаясь на стул.

– Взяли все-таки Призрака? – Иван Павлович улыбнулся. – Орлы!

– Борису досталось, – огорченно вздохнул Соловьев.

– Ничего. Месяц поваляется, и все дела. Хоть отдохнет немного от суеты. Года три в отпуске не был.

– Четыре. Мы с ним последний раз четыре года назад в горы ездили…

– Ну вот, – Сноровский кивнул. – Не сезон сейчас, конечно, но все равно – отдыхать всегда приятно.

Последовавшая за этим изречением пауза была соткана из невидимых вопросительных знаков. Соловьев немного помялся, но, лишний раз напомнив себе, что Иван Павлович специалист именно по странным делам, сказал:

– Захватом вчерашние приключения не закончились…

– Ну, ну, – заинтересованно подбодрил его Сноровский.

– Вот, – Андрей положил на стол диск. – Это выронил один из участников банкета, когда убегал неизвестно от кого…

– Прямо с банкета убегал? – уточнил Иван Павлович, рассматривая находку. – Что здесь записано?

– Вы… не поверите, – Соловьев снова замялся. – Это рапорт…

– В импортную разведку?

– И да, и нет, – Андрей наконец собрался с мыслями. – Все закодировано, причем компьютер выдает полнейшую абракадабру, какой бы вид дешифровки я ни применял.

– Стандартной дешифровки, – продолжил мысль Сноровский.

– Да. Только я думаю, что и ваши специалисты такой орешек не разгрызут.

– Почему? – удивился Иван Павлович. – Ты плохо о них думаешь…

– Нет, не потому. Просто этот код нелогичен. Это даже и не код, а транскрипция. Понимаете? Запись чужой речи нашими буквами.

– Как дважды два, – заверил Сноровский. – Задачка для второгодников. Постой, а что значит – чужой? Насколько?

– Абсолютно чужой. Только не подумайте, что я брежу… но мне кажется, что внеземной…

– Ого! – Иван Павлович заметно оживился. – А почему на обычном диске?

– Я думаю, что курьерская связь в их ситуации – самое надежное средство. Радиопередачу можно перехватить, сетевое послание – тем более, а свои, инопланетные средства связи, наверное, вообще выдадут их с потрохами. Можно было фиксировать все на особые продвинутые носители, вроде кристаллов или молекулярных чипов, но это тоже слишком опасно. При курьере не должно быть ничего подозрительного, никаких артефактов. Вот они и применили простейший способ. Наши носители информации, курьер и похожая на стандартную кодировка.

– Логично, но кто – они? О ком ты толкуешь? Как ты догадался, что это код пришельцев, а не каких-нибудь шпионов или террористов?

– Я же его прочел, – просто ответил Андрей. – Там нет упоминаний о резидентуре или планов каких-нибудь терактов. Только аналитические данные. Причем в какой-то странной последовательности. Словно составитель рапорта постоянно перескакивал с одной темы на другую. Или руководствовался необычной для человека логикой. Вот я и решил…

– Так ты его прочел? – на этот раз Иван Павлович не удивился, а прямо-таки изумился. – Что, вот так запросто? Без дешифровки?

– Я не могу этого внятно объяснить, – Андрей ожесточенно потер виски. – Понимаете, после всех этих встрясок… после проникновения в чужие мозги, я почему-то стал понимать многое такое…

– Ясно, – собеседник Андрея встал и принялся ходить из угла в угол тесного кабинета. – Ты случайно заглянул в разум шифровальщика и нашел ключ к шифру.

– Скорее – освоил его образ мышления. Шифр – символы, а образ мышления – нечто большее…

– Это еще лучше, – сделал вывод Сноровский. – А кто это был, не помнишь?

Андрей с сожалением развел руками.

– Ладно, потребуется – под гипнозом вспомнишь, а пока садись, пиши перевод.

– Да я уже, – Андрей положил рядом с диском обычную трехдюймовую дискету. – Все здесь…

– Ай да молодец! – Иван Павлович довольно потер руки. – А в двух словах, что за рапорт?

– О том, как проходит адаптация к новым условиям жизни, жалобы на скверный климат и примерная оценка природных ресурсов нашего региона. А еще параметры новых настроек аппаратуры связи и тестовые сигналы для управляющего блока.

– Какого блока?

– Управляющего. Того, что управляет работой ворот. Ну, то есть перехода с их родины к нам, на Землю, я так это понял.

– Вот оно что! Так они не на тарелках к нам прилетают? – Иван Павлович рассмеялся. – То-то ПВО их не замечает!

– У меня сложилось впечатление, что у них очень туго с техноресурсами, – Андрей кивнул. – На постройку тарелок, видимо, металла не хватает.

– Очень прекрасно! – Иван Павлович просто светился от счастья, словно речь шла не о тайном вторжении пришельцев, а о премии в размере пожизненного оклада. – Сейчас проверим твой диск на одном новом суперкомпьютере, и… Посиди пока здесь, я быстро…

– Нет, – твердо возразил Соловьев. – Я пойду с вами.

– Зачем? – искренне удивился Сноровский. – Ты мне не доверяешь?

– Не вам.

– Внедренные пришельцы?

Для человека Иван Павлович был чрезвычайно сообразителен. Андрей поймал себя на этой странной мысли и задумался. Чья это была мысль? Того растрепанного беглеца? Феликса? Или он сам начинал терять душевную связь с общей массой людей?

– Я знаю, по крайней мере, одного… человека, который, скорее всего, таковым не является.

– Кого? – переходя на полушепот, спросил Сноровский.

– Не здесь, – Андрей обвел многозначительным взглядом кабинет.

– Да, тебе лучше пойти со мной, – немного подумав, согласился Иван Павлович. – Надо будет проверить шифровальщиков. Только не увлекайся. Государственные секреты и прочее, сам понимаешь, а ты в штате не состоишь, даже никаких подписок не давал.

– Боб сказал, что мое «Личное дело» в Конторе уже есть…

– Да? – Сноровский потер лысину и ухмыльнулся: – Ну, в таком случае буду прав даже формально. Идем, Андрей Васильевич. Покажу тебе святая святых. Отдел спецсвязи…

* * *

*Сошников стоял, понуро опустив голову и разглядывая тупые носки своих ботинок. То, в чем его обвинял старший товарищ, не имело отношения к реальным возможностям Феликса, но оправдываться он не любил.

– Ты понимаешь, что будет, если его раскодируют? – допытывался собеседник.

– Никто его не раскодирует, Кирилл Мефодьевич, – Феликс поднял тоскливый взгляд на пожилого мужчину с широким, гладким лицом и изысканными манерами. – Для этого они должны быть келлами. Мозги у них не так устроены.

– А этот феномен Соловьев? – Кирилл Мефодьевич заложил руки за спину и подошел к Феликсу поближе. – Ты уверен, что его талант ограничен по глубине проникновения?

– Шарлатан этот Соловьев, – уверенно ответил Феликс. – Очередной шизанутый контактер…

– Ты не у себя в Конторе, – строго сказал собеседник, – будь любезен, подбирай выражения.

– Виноват, – Феликс смущенно кивнул. – Все равно не факт, что диск попал в руки моих коллег. Его мог подобрать кто угодно.

– Кроме твоих коллег, вечером на пристани не было ни одной живой души.

– Парыгин мог потерять его и раньше. Вы же видели, в каком он был состоянии.

– Сущность настигла его уже после того, как он вышел с банкета, – задумчиво произнес Кирилл Мефодьевич. – Вряд ли он был таким рассеянным до встречи с этим Проклятием вселенной…

– Не понимаю, – Феликс снисходительно усмехнулся и покачал головой, – как вы можете верить в эту древнюю чушь? Сущность, Проклятие… Нажрался Парыгин, как извозчик, вот и пригрезилось ему! Белая горячка, она и для сапиенсов, и для келлов одного цвета и с одной формулы начинается – С2Н5ОН.

– Общение с людьми делает тебя циничным материалистом, – укоризненно произнес пожилой. – Так недалеко и до полного нигилизма.

– Знаете что, матронарм…

– Ты еще группенфюрером меня назови…

– А, простите, забылся, господин директор… Так вот, господин директор инструментального завода Кирилл Мефодьевич…

– Так еще хуже, – пожилой вздохнул и прикрыл ладонью глаза. – Почему нам нельзя хоть на час вернуться домой? Хотя бы немного поговорить на нормальном языке…

– Вы же матро… то есть директор, вам и вопрос, – Феликс понял, что продолжения взбучки не последует, и немного расслабился. – Я найду того, кто поднял этот злосчастный диск, будьте уверены. Если только это не те, кто платил Призраку.

– А этим-то зачем ввязываться в нашу игру? – удивился собеседник. – У них свои дела, у нас свои…

– Это могло бы многое объяснить, – Феликс многозначительно округлил глаза и приосанился. – Большинство покушений вызывают у моих коллег искреннее недоумение. Устранение Мордехая или Белянина вполне вписывается в схему борьбы между группировками, но Юшкин или Слепцов – уже перебор. Даже с точки зрения Конторы. Они были негодяями, но обеспечивали черному рынку определенную стабильность.

– Значит, злодеям она не нужна. Кто-то желает раскачать лодку, и вот здесь-то кроется главное зло – заговорщики используют все доступные средства, в том числе – опасные для нашей миссии.

– Крупная игра, – глубокомысленно изрек Сошников, – требует таких же ставок…

– Они доиграются, – собеседник поджал и без того тонкие губы. – Опасность надвигается медленно, но неотвратимо. Пока, в силу определенной инертности, Сущность преследует лишь келлов, но недалек тот час, когда она переключит все свое внимание на людей. Придет и их черед…

– Не хотелось бы, – пробормотал Феликс, задумчиво почесав в затылке.

– Почему? – пожилой подозрительно прищурился, и его лицо покрылось сетью морщинок.

– Это будет означать, что люди нас победили, – на этот раз не манерничая, ответил Сошников. – Индикатор – к бабкам не ходи. Сущность предпочитает ставить барьеры на пути сильных, победителей. В этом и кроется секрет ее инертности, потому она до сих пор и преследует келлов. В некотором смысле – по привычке. Если мы проиграем поход на Землю, вот тогда она от нас отстанет. Раз и навсегда. До побежденных ей нет никакого дела. Она ими брезгует.

– Ты же назвал вселенское Проклятие древней чушью, – Кирилл Мефодьевич усмехнулся. – Противоречивая ты натура, Феликс Алексеевич.

– Я реалист, – Феликс пожал плечами. – Так принято в моей Конторе…

* * *

*Программист утер вспотевший лоб платком подозрительной чистоты и растерянно взглянул на Сноровского. Иван Павлович вопросительно приподнял брови и чуть подался вперед.

– Не получается, Петенька?

– Это бред какой-то, Иван Палыч, – неуверенно ответил Петр. – Набор символов. «Вектор Тысячелетия» отвечает, что нет такого формата кодировки. Не существует в природе.

– А ты сам-то, Петя, что думаешь? – Сноровский хитро покосился на безучастно созерцающего потолок Андрея.

– Иван Павлович, – в голосе Петра послышались патетические нотки, – это же не персоналка вшивая! Это «Вектор Т»! Он по всем показателям на целый круг впереди самой сверхсекретной продукции Силиконовой долины! Это же не компьютер, а искусственный интеллект! Мы ему на днях голосовой модулятор устанавливаем. Вообще разговаривать будет! Как нормальный человек! Даже с идиомами. Представляете? Фантастика на марше, а не машина! Он для министерства экономики такие расчеты сделал, те неделю с восторженными улыбками на лицах ходили. А в шахматы он одновременно двух чемпионов мира обыграл, как дебютантов!

– Вот и его черед пришел, – негромко произнес Соловьев.

– Да что вы такое говорите… как вас, Андрей?!

– Андрей Васильевич, особенно для вас.

Петр поморщился, но колкость проглотил и от комментариев воздержался.

– То есть твой вердикт – «не может быть»? – уточнил Сноровский.

– Мой вердикт я уже озвучил, – Петр упрямо наклонил голову. – Полный бред.

– Хорошо, – Иван Павлович усмехнулся. – А теперь скорми «Вектору» вот эту информацию и попроси сопоставить ее с бредом. Шифр и текст – достаточно для определения формата кодировки?

– Что же вы сразу-то? – Петр обиженно опустил уголки рта и покачал головой.

Новый анализ занял примерно пять минут. Результат превзошел все ожидания. Причем ожидания сразу всех присутствующих. Не успел Петр повторить свое недавнее утверждение, как «Вектор Т» выбросил на метровый в диагонали экран окно текстового диалога. В нем крупными буквами чернел вопрос:

«Вы издеваетесь?»

– Вот, видите?! – программист торжествовал. – Довели машину до сбоя программы!

– Погоди, – Иван Павлович склонился над клавиатурой.

– Вы можете задавать ему вопросы в голосовом режиме, – подсказал Петр. – Он поймет, просто сам ответит в письменном виде.

– Вот и славно, – обрадовался Сноровский, – а то я очки в кабинете оставил, не попал бы еще по клавишам, вот бы смеху было…

«Совет – купите еще одну пару и не выкладывайте ее из кармана», – появилась новая строчка на экране компьютера.

– Ты смотри, какой самостоятельный! – обратился Иван Павлович к Андрею. – Не желаешь пообщаться?

– Как его величать? – спросил Соловьев одновременно Сноровского и программиста.

– Для вас «Вектор Тысячелетия», – ответил Петр, неприязненно взглянув на странного гостя. – Хотя можно и просто «Вектор» или «ВТ».

– Как дела, «ВТ»?

«Нормально дела, – пробежало по экрану. – Это вы мне работенку подбросили?»

– Я. А что, не тянешь?

«Отчего же – не тяну? Полностью согласен с вашим переводом. Когда я сравнил два текста, то сразу же признал их полную идентичность. Если не обращать внимания на языковую разницу. Вот только есть один нюанс. Петр попросил меня не только подтвердить ваши догадки, но и повторить дешифровку. Этого я сделать не смог».

– Занятно, – вмешался в их диалог Иван Павлович. – Сравнить ты смог, а повторить – нет? Микросхема самообучения перегорела?

«Все мои микросхемы умещаются в энном количестве молекул углерода. Там гореть нечему. Я по-прежнему могу накапливать опыт. Могу его переосмысливать и делать выводы. Могу применять выводы на практике. Но я не могу мыслить алогично».

– Постой, если ты сумел сопоставить зашифрованный текст и его расшифровку, значит, они логичны, – возразил Петр.

«Вместе – да, по отдельности: расшифровка – да, оригинал – нет».

– Ничего не понимаю! – признался программист.

«Если изменить в оригинале хотя бы один символ, я не сумею подобрать новый ключ, изменение всего одной буквы приведет к полному изменению содержания текста».

– Если ты готов это утверждать, значит, все не так уж плохо?

«Хуже некуда. Если верить тексту дешифровки, мы имеем дело с агрессивными субъектами. Нестандартный образ мышления дает им явное стратегическое преимущество. Единственный плюс во всей ситуации заключается в том, что мы вовремя это поняли».

– А они об этом пока не знают, – добавил Иван Павлович. – Получается два плюса.

– Слушай, «Вектор», – снова включился Андрей, – допустим, ты не готов повторить дешифровку, но в чем изюминка этой кодировки – понимаешь? – суть, подвох…

«Не машинный плавающий код. Никакой связи ни с одним из языков программирования. Их система основана на иных принципах. Скорее всего, правила кодировки могут меняться произвольно, например, в зависимости от эмоциональной окраски послания или его важности, срочности и так далее…»

– И это значит… – Андрей задумался.

«Это означает, что все остальные перехваты, так же как этот, сумеете прочесть только вы».

– Перехваты, – Соловьев усмехнулся. – Где же я их возьму?

«Можно организовать поиск в Сети и телерадиоэфире. Но я сумею всего лишь выявить и маркировать подозрительные объекты. Разбираться с ними дальше все равно вам».

– Такой объем… – Петр сочувственно взглянул на Соловьева и покачал головой. – В понимании «ВТ», едва ли не каждый пятый объект является подозрительным. Даже просто пробежать глазами – уже «смерть на взлете», а если хоть немного вчитываться… Короче, дохлый номер.

– Тебе, Петя, надо взбодриться, – заявил Сноровский, – кофейку выпить, например. Чтобы самому от меланхолии избавиться и на других тоску не нагонять.

– Ну, так налейте, – легко согласился программист. – Рассуждать-то все мастера…

– Вот-вот, – Иван Павлович рассмеялся. – Ты – в первую очередь! Ладно, ребятки, хватит для начала. Мы с Андрей Васильевичем пойдем, посидим-подумаем, а вы тут приберитесь… Ну, шифровки эти подальше запрячьте, тексты диалогов… Чтобы никто не задавал лишних вопросов. Не время еще, сырое дело, невнятное…

– Какое дело? – понятливо кивая, спросил Петр. – Кофе попили, пару анекдотов рассказали, да у «ВТ» погоду на завтра спросили – это разве дело?

– Молодец.

«А, Иван Павлович! Давно пришли?» – высветилось на экране «Вектора».

– И ты молодец, – рассмеялся Иван Павлович…

В отличие от Бориса аккуратный Сноровский обедал всегда в одно и то же время. Правда, не выходя из кабинета. Когда пробил заветный час, он включил допотопный электрический чайник и разложил на блюдце с забытой надписью «общепит» бутерброды. Андрей не стал отказываться от приглашения и, убрав на подоконник переполненную пепельницу, придвинул свой стул к столу.

– Когда читаешь текст в пятый раз, внимание концентрируется на деталях, – неторопливо прожевывая бутерброд, заявил Иван Павлович. – Ты обратил внимание, как подобраны объекты? Промышленные предприятия, которые занимаются переработкой сырья. Металлургические комбинаты, нефтеперерабатывающие, обогатительные и аффинажные комплексы, причем никакой системы в списке я не увидел. Как будто разведчик просто ехал по промзоне и описывал то, что попадалось на пути.

– Возможно, так оно и было, – Соловьев кивнул. – Чужаки не приветствуют системный подход. Они предпочитают иметь перед глазами реальную картину, а не обезличенные статистические сводки. Вот территория, вот на ней дома, в которых проживает столько-то жителей, вот дороги, по которым в день проезжает примерно столько-то машин, вот предприятия, выпускающие такое-то количество продукции. Удобно это или нет, судить не нам. Пришельцы мыслят иначе.

– Тем не менее они находят с нами общий язык, ведь им удается успешно внедрять своих шпионов. – Сноровский задумался: – Как им это удается? Да и ты их прекрасно понимаешь. Тоже странно.

– Понять их несложно. Если пользоваться не только корой, но и подкоркой. Привести наши мыслительные системы к общему логическому знаменателю нельзя, однако можно воспользоваться подсознанием, понять их при помощи интуитивного прозрения.

– Это верно, – Иван Павлович рассмеялся. – Интуитивное прозрение после телепатического обследования! Это ты здорово придумал, Андрюша. Только ведь на самом деле ты один такой умный. Все остальные люди в обход коры думать не умеют, да и чужие мысли не читают. Как в такой ситуации быть?

– Поставить меня на полное довольствие, – Соловьев вздохнул, – и эксплуатировать мой талант до полной победы над врагом.

– Хорошо, что ты сам это сказал, – Сноровский удовлетворенно кивнул. – Однако вернемся к теме. Рапорт содержит сведения о промышленном потенциале нашего региона. Что это нам дает?

– Ареал поисков.

– Верно. Чтобы так подробно изучить местность, надо на ней постоянно находиться. Не из горных пещер через телескоп наблюдать, а бродить по территориям заводов, гулять по улицам, ездить по дорогам… Так?

– Но круглосуточно бродить они не могут. Им надо куда-то возвращаться. Туда, где они сумеют отдохнуть и зафиксировать информацию, – подхватил мысль Соловьев. – В логово.

– Верно. И логово это не должно быть сильно удалено от изучаемых объектов.

– Какой-нибудь подвал в городе или пригороде.

– Ты сам говорил, что ворота, через которые они проникли, это здоровенная арка. В подвал такое сооружение не влезет.

– Почему вы думаете, что в логове должны быть ворота?

– А где? А если их вычислят враги, то есть мы? Что проще – побросать все имущество в серебристое небытие и прыгнуть туда самим или, отстреливаясь, бежать через весь город в тайное место? Как бы алогично ни мыслили эти чужаки, логово они должны были устроить где-то в промзоне, я уверен.

– Там очень много частных заводиков и складских комплексов, – Андрей задумчиво потер подбородок. – Если отбросить те, что не имеют на своей территории глубоких подземных хранилищ или двухэтажных зданий…

– Верной дорогой идешь, товарищ, – Иван Павлович усмехнулся. – Если отбросить еще и два учреждения ГУИН, таможенные склады, зоны досмотра, хозяйство аэропортов и еще три десятка мелких предприятий, останется всего лишь сто – сто двадцать объектов. Вдвоем мы их изучим моментально, года за три…

– Как же быть? – Андрей удивленно приподнял брови.

– Ответ очевиден, – Сноровский обреченно вздохнул, – надо идти к начальству и вымаливать «добро» на крупную операцию.

– Почему вымаливать?

– Потому, мой феноменальный друг, что, с точки зрения начальства, все наши выводы будут очень сильно смахивать на фантазии.

– Но ведь их подтвердил «ВТ»!

– А «Вектор Т» – это настолько секретная разработка, что даже я не имею права знать о его существовании, – Иван Павлович назидательно поднял вверх указательный палец.

– Но, по-моему, о нем знают все…

– Верно, однако официально считается, что о нем известно лишь директору, трем его заместителям и четырем программистам. Заметь, что и у директора есть свой начальник, который не похвалит его, если выяснится, что мы занимали машинное время глупостями. Нет, Андрей Васильевич, нам нужны факты, добытые традиционным путем. А мы таковых не имеем. Кроме «ВТ», подтвердить правильность твоей дешифровки некому.

– Как это – некому? – Андрей покачал головой. – А шпион?

– А он плюнет тебе в лицо и пошлет подальше вместе с телепатией и беспочвенными обвинениями. Анкета у шпиона наверняка чистая, а нормальных улик против него нет. Что ты ему предъявишь?

– Он мне то же самое сказал вчера вечером, – задумчиво пробормотал Соловьев.

– Ага, так это, значит, тезка нашего отца-основателя? – смакуя догадку, Иван Павлович даже причмокнул. – Вот почему он вокруг меня все время крутится! Контролирует, чтобы я не разузнал ничего важного… Ай да Феликс, ай да… Слушай, Андрюша, а как себя величают эти ребята?

– Келлы. С планеты Келлод и Диши…

– Так и называется Келлод-и-Диши?

– Нет, – Андрей усмехнулся. – Келлод – метрополия, а Диши – колония – его ближайшая соседка по звездной системе, спутник, ну как наша Луна.

– Двух планет им мало! – возмутился Сноровский. – Ну, келлы! Тоже мне, завоеватели с большой дороги! Ну, ничего, жадность их и погубит! Иду к начальству, однако… – Удачи…

Вернулся он часа через четыре, и Андрей даже не стал ничего спрашивать. Результат аудиенции отражался на лице Ивана Павловича в виде багровых пятен. Он уселся в кресло и медленно провел рукой по блестящей лысине.

– Такие вот дела, Андрюша, – настроение Сноровского опустилось намного ниже нормального. – Не принять ли нам успокоительного? Грамм по пятьдесят.

– А поможет? – Соловьев с сомнением покачал головой.

– Поможет – не поможет, а расслабиться надо, – Иван Павлович достал из тумбочки початую бутылку коньяка. – Прав ты оказался насчет Феликса. Келл он или нет, но сволочь приличная. Накатал рапорт о десяти страницах – главное, когда успел? – и упреждающим ударом вышиб нас с тобой из списка благонадежных граждан. Меня начальство чуть под полиграф не пустило. Пытали до посинения. Откуда сведения, почему да как? А я извиваюсь, как змея на сковородке, и только нечленораздельно мычу…