– Это произвол! Немедленно доложите своему начальству о том, что я вам рассказал, иначе у вас будут крупные неприятности! – охрипшим петухом вскрикнул он и тяжело закашлялся.

Старшина оглянулся через плечо и по-доброму сказал:

– Ежели будешь безобразничать, я тебя, как таракана, «черемухой» пшикну…

Через пару минут в приоткрытую дверь просунулся Макс.

– Привет коллегам! Разрешите представиться – Исаев Максим! Направляюсь для прохождения дальнейшей службы!

– Так, – близоруко моргнул старшина на направление Макса. – В Охтинск, значит, после школы милиции…

– Ага, до поезда еще далеко, дай, думаю, к своим загляну. Можно?

– А че ж нельзя? Заходи, садись. Меня Степанычем зовут.

Макс сунул направление в карман и хитро проговорил, приподняв свитер:

– Так, может, это, Степаныч… Ну, раз такое дело, за знакомство?

За поясом джинсов у Макса торчала бутылка водки. Старшина тронул себя за ус и быстро сказал:

– Ну за знакомство можно. Дверь только прикрой.

Пока Макс закрывал дверь, на столе как по мановению волшебной палочки возникло два стакана.

– Так ты, значит, лейтенантствовать будешь в Охтинске, Максим? – проговорил старшина, глядя, как Макс разливает водку.

– Ага. Стажировку «оттарабаню», погоны на плечи, и вперед. Ну что, Степаныч, за знакомство!

– Давай! – крякнул старшина.

Через пару минут они выпили еще по одной, Степаныч угостил Макса вонючей «Примой» и принялся расспрашивать об учебе в школе милиции.

На вопросы Макс отвечал обстоятельно, соглашаясь со всеми замечаниями Степаныча и уважительно кивая на его реплики. Дуб все это время таращился на них из-за решетки, но подать голос так и не решился.

Только минут через десять Макс сказал:

– Слышь, Степаныч, я к тебе чего зашел-то. Со мной в Охтинск однокашник едет. Выпили мы с ним в поезде малость, сам понимаешь, а он взял да и потерялся. Ты его, часом, не видел? Высокий такой, черноволосый, в темной куртке, костюме с галстуком и с чемоданчиком небольшим.

– Так это… – поперхнулся дымом старшина, поворачиваясь к «обезьяннику».

– О! – с притворным удивлением воскликнул Макс. – Олег! Его везде ищут, а он сел себе в уголке и помалкивает! Давай к нам, чудила, за здоровье Степаныча выпьем!

Глава 17

Само собой, что поспать в эту ночь Максу так и не удалось. Амнистированный Дуб сгонял в ларек еще за одной бутылкой, и до самого утра они слушали рассказы захмелевшего Степаныча о его героической биографии.

Когда с бравым чулимским старшиной наконец удалось распрощаться, до отхода охтинского поезда оставалось всего сорок минут. В ожидании посадки Макс высказал Дубу все, что он о нем думал:

– Дуб, ты меня достал! Скажу тебе честно, такого урода я не встречал за всю свою жизнь, а всяких придурков я перевидел немало. Еще одна такая ночка с тобой, и я тоже сдвинусь по фазе! Короче, я умываю руки! Можешь делать что хочешь, только не трогай меня! В поезде садимся в разных концах вагона. Я собираюсь хоть немного поспать. Что собираешься делать ты, твое личное дело. Но если ты снова разбудишь меня, я за себя не ручаюсь! Понял?

– Понял, – едва слышно проговорил Дуб.

Пригородный поезд на Охтинск состоял всего из четырех раздолбанных вагонов. Пассажиров было человек пятьдесят от силы.